МакАртур Максин. Время прошедшее

   Билл явно сомневался в реальных шансах осуществить такой дерзкий план. Закусив губу, он подозрительно посмотрел на меня:
   – Не знаю, как это сможет помочь прошению о нейтралитете станции. Осталось всего лишь тридцать девять дней.
   – Еще есть время. Может, все устроится…
   Внезапно Мердок встал и, махнув рукой, в сердцах спросил:
   – Так же, как когда-то инвиди помогли убрать всю эту помойку, в которую люди превратили собственную планету?
   Я молчала. Мне вспомнилась Марлена Альварес и ее мнение насчет эффективности методов политики.
   – За короткое время может случиться много скверных событий. – Сам того не зная, Мердок озвучил вслух мои мысли. – Одно из них – наша «поездка» сюда.
   Билл присел рядом на кровать. Я отчетливо видела в его потрясенном взгляде грусть и отвращение к этому миру, к прошлому Земли.
   Тряпье, висевшее на тонкой фанерной двери, развевалось от едва заметного дуновения ветра. Я думала о том, как сотни и сотни тысяч нищих спят сейчас, укутавшись в лохмотья, где-нибудь на заброшенных остановках и в подворотнях. Для них жизнь почти закончена, а ведь они толком и не видели ее!..
   – Нам надо как-то жить, но у меня практически нет денег.
   – Зачем они вообще нужны? Ты же из будущего, у тебя столько знаний!
   – Да, большую часть которых я не могу использовать, – перебила я, – потому что вовсе не хочу совершить то, чего на самом деле не было, и поменять ход событий.
   – Что-то я не совсем понимаю. Все же заранее предопределено! Представь, что, например… ну, если мы попытаемся убить Эн Серата… Это же невозможно, потому что мы знаем, что этого на самом деле не было. Думаешь, нас что-то остановит?
   – Да не знаю я! Билл, я же инженер, а не философ! Просто констатирую факт: когда я попала сюда, у меня не было ни документов, ни денег, чтобы купить эти чертовы бумаги. А без документов невозможно найти работу, за которую будут платить деньги! Если попросить официальный статус беженца, то, вполне вероятно, меня просто отправят в какой-нибудь лагерь на краю света, откуда я уж точно никогда не смогу связаться с инвиди, даже если они прилетят.
   Билл странно посмотрел на меня. Утреннее солнце медленно просыпалось на востоке. Сквозь дверные щели стали пробиваться легкие лучи. Теперь я увидела на его лице грязь и круги под глазами. Наверное, чтобы меня найти, ему пришлось идти день и ночь напролет. Я вспомнила, как еще недавно жалела о том, что так и не сказала ему… А теперь он здесь, рядом со мной, а я никак не могу вспомнить, что же именно хотела сказать ему.
   – Спасибо, что прилетел за мной! – Это было все, что я смогла произнести.
   Он выпрямил спину и улыбнулся. Лицо осветилось нежностью.
   – Ты… Это стоило того!
   Я не знала, что ответить на его слова. Присутствие Билла означало, что теперь мне не придется возвращаться в одиночку; что будущее, Иокаста и все остальное мне не приснилось. Руки снова потянулись к шее в том месте, где находился имплантат.
   Мердок кашлянул и встал с «кровати». Он медленно подошел к двери и, открыв ее, выглянул наружу. Я сама себе удивлялась, с каким восторженным чувством слежу за малейшим его движением.
   – Да, вот и увидел я свой родной город!
   В его голосе явно слышалось отвращение. В какой-то мере я чувствовала свою вину за столь неприятный для Билла момент, ведь здесь он оказался лишь из-за меня.
   – А что же случилось с деревьями?
   – Наверное, деревья, которые ты видел в детстве, просто еще не посадили.
   – А как насчет порта?
   – Дорога туда только через Большой Сидней, а туда пускают только по специальному пропуску. Полагаю, порт перестраивают, чтобы справиться с неуклонно растущим уровнем моря.
   – Специальный пропуск? – Отвращение в его голосе сменилось ненавистью.
   – В основном туда пропускают делегатов ООН, представителей власти и известных бизнесменов. Такой порядок объясняется напряженной обстановкой в мире и постоянной угрозой террористических актов.
   Внезапно дверь распахнулась настежь, и прежде чем я успела понять, что произошло, в хижину ворвался Уилл.
   – Привет, Мария! Можно я позавтракаю с…
   Оживление мальчика разом сникло, когда он увидел постороннего мужчину.
   – Уилл, познакомься с моим другом. Его зовут Билл.
   – Билл Макграт, – протянул руку Мердок. – Привет, дружище!
   – А твое полное имя тоже Уильям? – осторожно спросил мальчик.
   Очевидно, у ребенка сегодня хорошее настроение.
   – Да. Просто моего дядю тоже звали Уильям, и в семье решили называть меня Биллом, чтобы не путаться.
   Пока они болтали, я провела рукой по лбу: сказывалась бессонная ночь. Виски гудели. Встав с постели, я понемногу приходила в себя. Начинался новый день, и теперь рядом со мной будет Мердок.

Глава 6

   Через три дня Мердок встретился с Грейс. Она лишь на минутку заглянула ко мне в хижину, когда я уже собиралась идти в Ассамблею.
   – Здравствуйте, Билл Макграт! – сказала она, присев на стул.
   Очевидно, Уилл рассказал матери о своем новом знакомом.
   – Билл, это Грейс. Помнишь, я рассказывала тебе, как она помогла мне, взяв к себе в хижину?
   Мердок был в курсе, что Грейс потеряла свою прежнюю работу и переехала жить к бой-френду.
   – Приятно познакомиться, Грейс! – улыбнулся Мердок.
   И почему он мне так мило не улыбается? – подумала я про себя.
   – Вы не из Сиднея, так ведь? – спросила Грейс и посмотрела в сторону «буфета».
   Очевидно, Уилл перенял эту привычку от матери. Я понимала, что Грейс не прочь поболтать за чашкой чая, однако мне некогда угощать ее, иначе я опоздаю на работу.
   – Я родился на северном побережье. А вы откуда?
   – Переехала сюда еще ребенком. С запада.
   Грейс посмотрела на пол, где лежал матрас, который нам одолжили знакомые Флоренс. Постель лежала на тех же кирпичах, где когда-то спала Грейс.
   – А вы надолго? – снова последовал вопрос.
   Мердок кивнул с невероятно серьезным видом, однако отвечал на все вопросы Грейс легко и непринужденно. Он вообще достаточно прост в общении, к тому же умный и добрый. Единственные существа, к которым он испытывает неприязнь, – инвиди и дипломаты Конфедерации.
   – Некоторое время я жил за границей, теперь приехал повидаться с Марией.
   – Не далеко ли вас занесло? Нижний Сидней – не самое приятное место для путешествий.
   – Для меня это не имеет особого значения.
   Грейс удивленно вскинула брови и многозначительно на меня посмотрела.
   – Так вы давно знакомы?
   – С тех пор как я приехала, около пяти месяцев, – вмешалась я в разговор и, собрав сумку, закинула ее на плечо.
   Грейс продолжала делать вид, что не понимает, как я спешу.
   – Что скажешь – с ней легко жить? – спросил он Грейс, шутливо подмигнув в мою сторону.
   – Ну… всякое бывало. Так ведь, Мария?
   – Не хочешь прогуляться со мной до Ассамблеи? – Наконец я решила поставить все точки над «i».
   – Конечно. – Грейс встала с места. – Билл, а правда, что вы подрабатываете на школьном дворе?
   – Правда.
   Вчера мы с Мердоком проводили Уилла в школу и там разговорились с одним из педагогов. Пожилой учитель сокрушенно жаловался, что некому убирать груды мусора на школьной территории, отмывать изрисованные стены, чинить поломанные стулья и парты. Посочувствовав детям, Мердок решил помочь и предложил поработать несколько часов в день.
   – Очень мило с вашей стороны, однако учителя и сами могли бы выполнить эту работу. По-моему, они просто лентяи. Многие просто ничего не хотят делать.
   Я не стала спрашивать, почему же тогда она не предложила свою помощь.
   – Ладно, пошли. Надеюсь, увидимся позже, Билл!
   – Пока.
   Мердок помахал нам вслед рукой.
   Некоторое время мы молча шли по людной тропе.
   – Классный парень! – восхищенно сказала Грейс. – И явно неравнодушен к тебе, насколько я заметила.
   – Мы просто старые друзья, – резко ответила я, обходя кучи мусора. – Одно время вместе работали. Он поживет у меня, пока не найдет себе жилья.
   – Что – не в твоем вкусе?
   В отличие от Грейс мне совсем не хотелось разговаривать на подобную тему.
   – Просто я заметила матрас в углу. Если бы у меня жил такой парень, я бы воспользовалась случаем и погрелась в жарких объятиях вместо того, чтобы глупо мерзнуть в одиночестве.
   – Как поживает Левин?
   – Ну-ну, решила сменить тему? Левин в порядке, если тебя это действительно интересует. Знаешь, я думаю, наши отношения долго не продлятся.
   – Что ты имеешь в виду?
   Слова Грейс не удивили меня, но признание из ее уст прозвучало весьма неожиданно.
   – Это все из-за его денег и… – Грейс начала говорить, однако, видимо, передумала. – К тому же он в состоянии завести себе подружку и помоложе, хотя и говорит, что зрелые женщины крепче умеют держать язык за зубами. По его словам, в качестве спутницы жизни больше подхожу я, – невесело улыбнулась она.
   Мы прошли по задним дворам, выходившим на Крик-роуд. На одном из участков стояло четыре, нет – уже пять заржавевших машин. Бельевая веревка была натянута на старый контейнер от какого-то агрегата.
   – Что тебя держит рядом с ним? – задала я глупый вопрос.
   Грейс посмотрела на меня так, будто только что мысленно задала себе тот же вопрос. Затем пожала плечами.
   – У тебя ведь нет детей, поэтому вряд ли ты поймешь меня. Я не могу и не должна думать только о себе, понимаешь?
   Мы вышли на Крик-роуд. Здание Ассамблеи находилось в конце улицы. Магазин на первом этаже еще только открывался. Хозяин подметал улицу перед входом. Увидев нас, мужчина лучезарно улыбнулся:
   – Доброе утро, леди!
   – Доброе утро, но вряд ли мы похожи на леди, – улыбнулась в ответ Грейс.
   Они разговорились, а я в это время стала нащупывать ключи. На стенах здания за ночь появились новые граффити. И когда только эти дети угомонятся?!
   Ночью я долго ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к тяжелому, равномерному дыханию Мердока. Теперь, когда он появился, я поняла, насколько неудобно жить вместе. Грейс – совсем другое дело, к тому же она тоже женщина. Я подсчитала, что делить с Мердоком площадь в несколько квадратных метров мне предстоит по крайней мере еще дней десять, пока не прилетят инвиди. Я попала в достаточно неловкое положение, однако вовсе не потому, что не хотела делить с ним постель. Наоборот – чем больше я думала о таком повороте событий, тем больше мне нравилась эта идея. Наверное, Билл тоже хотел этого, если я не перепутала те едва заметные знаки, которые он мне посылал. Как ни странно, но проблема крылась именно в нашей взаимной симпатии друг к другу. Чем сильнее я желала Мердока, тем с большим трудом представляла нас в роли любовников. Во всем виноват Геноит!
   Почти два года я была замужем за хдигом. Сначала все шло очень здорово, но мы разошлись, так как я не могла принять его экстремистские взгляды. Через некоторое время после свадьбы он вступил в организацию, которая называла себя Новым Советом Объединенных Миров. На протяжении семи лет после разрыва отношений я не видела своего мужа и постепенно реабилитировалась в глазах сообщества Земли и Конфедерации. Любой контакт с членом террористической организации сурово порицался. Возможно, я когда-то любила Геноита, но его крайне радикальные убеждения очень быстро положили конец нашему браку. Сначала я сильно переживала, однако со временем почти забыла о нем.
   В самый разгар блокады Иокасты мой муж внезапно объявился на станции и заявил, что не считает наши супружеские узы разорванными. Геноит глубоко чтил обычаи своего народа. По законам и традициям его планеты понятия «официальный разрыв отношений» не существует, и даже смерть не в силах разлучить супругов. Когда-то давно я сказала ему, что не верю в такие вещи и что подобные утверждения по меньшей мере необоснованны. Однако мнение Геноита не поменялось. Он считал, что брачные клятвы имеют неограниченную силу и навеки объединяют супругов.
   Геноит погиб в самом конце блокады станции. Известие об этом потрясло меня, однако он предал нас и воевал на стороне Нового Совета, так что я не долго оплакивала его кончину. Какое-то время я даже не задумывалась о произошедшем и вскоре начала работать над проектом по созданию «Калипсо-2». Как я полагала, мой бывший муж навсегда исчез из моей жизни. Однако вскоре начались совершенно необъяснимые «визиты». Каждый раз, когда я испытывала сексуальное возбуждение или просто думала о сексе, появлялся Геноит. Иногда он «приходил», даже когда после тяжелого рабочего дня я принимала расслабляющую ванну или просто нежилась в постели. В такие моменты все мои ощущения приобретали довольно странный оттенок. Я всем телом и душой ощущала, будто занимаюсь любовью с Геноитом. Мир куда-то пропадал, время останавливалось, и меня вращало в волнах безумной страсти и пыла. Он появлялся при малейшем возникновении сексуального желания, возникал где-то глубоко во мне, в моем теле. Как ни странно, поначалу я вовсе не переживала по поводу такого «раздвоения» личности и не ощущала дискомфорта. Эти метаморфозы меня даже отчасти забавляли. Я не понимала, почему это происходит и что ему нужно, однако противостоять таким «визитам» не могла. В эти минуты ситуация полностью выходила из-под контроля. Размышляя над внезапными «визитами» покойного супруга, я пришла к выводу, что каким-то образом в мозговой центр, отвечающий за сексуальное возбуждение, отправляется некий сигнал. Там он увеличивается в несколько раз и, принимая иную форму, возвращается обратно. Таким образом удивительный механизм подсознания посылает мне ощущение, будто я занимаюсь любовью с Геноитом. Казалось, во всем теле навсегда остался его след. Если честно, я даже не имела представления, каково заниматься любовью с другим мужчиной: мне попросту не дают возможности сделать это. Постепенно я стала бояться даже просто думать о сексуальных отношениях с кем-либо. Скорее всего Геноит всегда будет стоять на моем пути.
   С тех пор как прибыл Мердок, желание отдаться ему вспыхнуло с новой силой, однако каждый раз за спиной чувствовалось невидимое присутствие Геноита. Я понимала, что, если позволю нашим отношениям перерасти в нечто большее, если поддамся порыву страсти, скорее всего ничего не выйдет: мозг по-прежнему будет воспринимать эти занятия любовью как секс с бывшим мужем. Открыться Мердоку и рассказать о своей проблеме я не отважусь. Билл просто не поймет меня, к тому же он знает, каким мерзавцем оказался Геноит. Я тоже все прекрасно осознавала, однако все попытки выкинуть мужа из головы оканчивались нулевым результатом: мою волю подавили.
   Да и что я скажу Мердоку? «Извини, но, когда мы вместе, я чувствую, как занимаюсь любовью не только с тобой, но и с кем-то еще»? Нет, уж лучше не мучиться и спать на разных кроватях.
 
   – Мария! – прервала Грейс мои невеселые мысли.
   – Извини, я просто задумалась.
   – Я пойду домой. Приходите с Биллом к нам на ужин в субботу, хорошо? Как раз будет День Австралийской Армии.
   Поблагодарив Грейс за приглашение, я попрощалась и наконец, перестав вертеть ключи в руках, направилась к входу. Мистер Дешиндар закончил уборку и теперь вешал у двери объявление. Мне было немного неприятно, что, зная все трудности работы в Ассамблее, Грейс даже не предложила свою помощь. В конце концов заклеивать конверты вовсе не так уж сложно…
 
   Никогда раньше я не делила ни с кем жилую площадь и теперь впервые столкнулась с разными проблемами, неизменно возникающими, когда двое взрослых людей вынуждены делить столь ограниченное пространство. Тем более если они разного пола. Переодевались мы только по очереди. Иногда я на несколько минут выходила, иногда отворачивалась, однако это не решало проблему. Одному из нас приходилось вставать утром раньше, чтобы не толкаться по хижине вдвоем. Мердок делал все быстро, как истинный солдат, а я наоборот – медлила. Иногда моя привычка подолгу переодеваться раздражала Мердока.
   – Слава Богу, что у тебя всего пара сменной одежды! – шутливо ворчал он.
   Мы о многом успели переговорить: о предстоящем прибытии инвиди, об Иокасте, о будущем. Билл рассказывал о своем прошлом. Странно, оказывается, я практически ничего не знала о нем. А вот он знал обо мне почти все: это входило в его служебные обязанности. Жаль, раньше нам никак не удавалось побеседовать о том, как мы оба жили до прибытия на станцию.
   – Перед тем как меня направили работать на Иокасту, я служил на Марсе, – рассказывал Мердок, лежа на матрасе в ночь после прибытия, – однако там не все заладилось. Они считали меня выскочкой с Земли, прилетевшим указывать, что им делать. Конечно, это совсем не так. Дело в том, что более коррупционных властей, нежели на Марсе, трудно представить. Именно по этой причине меня пригласили работать на должности начальника службы безопасности. Полагали, что я не буду вмешиваться куда не следует. А я оказался другим и в итоге был вынужден бороться с властями, а не с бандитами. Так что, можно сказать, мы не поладили, и я уехал. Да и девчонкам моим не нравилось, что я так далеко. Я имею в виду супругу и дочь…
   – Да, я поняла. И долго ты жил на Марсе?
   – Три земных года. Семья уехала раньше, не дождалась меня. Девочкам было трудно жить там, а я не смел настаивать. Дочери в то время исполнилось тринадцать лет. Мне тоже не нравилась тамошняя обстановка, и я уехал сразу, как только закончился мой контракт. Марсианские колонисты достаточно высокомерны и почти все считают себя на голову выше остальных людей.
   – После этого ты сразу отправился на Землю?
   – Да, но побыл с семьей совсем немного и почти сразу поступил на службу в Земной Флот.
   Билл не видел дочь уже почти пять лет, с тех пор, как прибыл на Иокасту. Я знала об этом и почему-то чувствовала смутную вину. Мало того что из-за напряженного графика работы Мердок не мог навестить дочь, теперь я втянула его в опасную авантюру, и неизвестно, сможем ли мы вернуться когда-нибудь домой. Конечно, я несла вину за случившееся.
 
   – А вдруг инвиди сами позовут нас? – спросил Билл, когда мы шли к Ассамблее. – Я имею в виду, зачем мучить себя и придумывать какие-то устройства связи? Можно просто подождать, пока они сами найдут нас.
   – Это вряд ли возможно. Хотя бы потому, что у нас остается мало времени. Если предположить, что временной туннель, через который мы попали сюда, по-прежнему открыт, значит, на Иокасте время идет так же, как и здесь, – с нормальной скоростью. Остается ровно тридцать четыре дня, в течение которых решится вопрос о независимости станции. Инициатором заявления выступала я, поэтому мне просто необходимо вернуться к тому моменту, когда придет решение «сверху».
   – Да, конечно. Ты права.
   – Если честно, я даже не представляю, что произойдет, когда прилетят инвиди. А ты?
   Мердок понимающе кивнул.
   – Мы знаем только общую историю, а не детали. Известно, что инвиди прибыли на Землю и помогли людям спасти планету, однако как именно развивались события после появления в небе первого корабля, подробно нигде не описывается.
   – Да уж, теперь к деталям можно присоединить и нас с тобой. Жаль только, что в исторических архивах не упомянуто, вернулись мы домой или нет, – пошутил Мердок.
   – Иногда мне даже приходит в голову мысль: а почему, собственно говоря, инвиди должны помогать нам в возвращении?!
   – Если ты помнишь, нас отправил сюда Эн Серат, так что он и несет за нас ответственность.
   – А вдруг они предложат нам остаться здесь, мотивируя тем, что это наша родная планета?
   – Ты что, заранее придумываешь им оправдание? Решил стать «адвокатом дьявола»?
   Билл тоже остановился и укоризненно посмотрел. Не выдержав этого взгляда, я отвела глаза в сторону. Ну вот – снова обидела его своими словами. В конце концов не он виноват в том, что с нами произошло.
   – А почему ты назвалась фамилией Вальдон?
   – Так звали моего отца.
   – Он ведь был писателем, да?
   – Да. А почему ты взял фамилию Макграт?
   Мы шли вдоль вереницы лачуг.
   – Это фамилия моего брата. Когда он женился, взял фамилию жены.
   – Ясно.
   – Мы почти не общаемся. Он всегда считался в семье белой вороной. В некотором смысле родные отказались от брата и называли потерянным человеком.
   – Почему? – изумилась я.
   Подобные слова было странно слышать от Билла. В детстве я всегда мечтала о брате или сестре, однако мечта так и не сбылась. Наверное, потому, что я знала, каково быть одной на свете, идея разрыва отношений с родным человеком показалась мне ужасной.
   – Долгая история. Кстати, он считает, что «слоняться по Вселенной» – пустая трата времени и сил. Сам-то он толком ничем серьезным не занимается, только картинки рисует.
   – Я не знала, что у тебя есть среди родственников художник.
   – Вообще-то все не совсем так… – Билл на минуту замолчал. – А у тебя, по-моему, среди предков известная Альварес? Ты уже нашла о ней какую-либо новую интересную информацию?
   – Нет, она вовсе не родственница, а близкая подруга прабабушки. Альварес умерла пять лет назад.
   – Да, я в курсе. Но ведь она знаменитость, значит, вокруг нее до сих пор ходит масса занимательных историй.
   Мысль об Альварес вызвала у меня почти мучительные ассоциации. Я испытывала неприятное чувство, будто предала сама себя, однако Марлена действительно разочаровала меня. Теперь я понимала, что во многом излишне идеализировала ее.
   – Знаешь, возможно, это покажется странным, но в XXI веке она вовсе не такая известная, как в наше время, – сказала я вслух.
   – Движение «Земля-Юг» еще не набрало мощь, да?
   – В некотором смысле да.
   Как говорила Марлена, многие слишком беспокоились о сохранении своей жизни, чтобы заниматься политикой, а другие – слишком мудрые, чтобы ожидать от нее результатов.
   – Отчасти мы сами придумали себе Альварес.
   – Неужели ее не существовало на самом деле? Ну и дела!
   – Нет-нет. Конечно же, Альварес – реальный человек.
   Мы снова остановились. На этот раз чтобы пропустить вперед подростка, который тащил на веревке около десятка консервных банок. Мальчик сурово взглянул на нас и, вытерев грязное лицо рукавом, под грохот «паровозика» припустился вперед.
   – Просто… – Я замолчала в замешательстве.
   Мысли запутались между прошлым и историческими фактами, описанными в архивах моего времени. По большому счету Мердока не волновало, действительно Альварес великий человек или нет. Это беспокоит лишь меня, потому что когда-то я придумала себе кумира и искренне верила в него.
   – Очевидно, она оказалась совсем не такой, как ты представляла, – догадавшись, сказал Билл.
   Иногда его проницательность удивительна! Он озвучил фразу, которая застряла у меня где-то глубоко внутри, и я сразу почувствовала себя легче.
   – Да, так и есть.
   – Вообще-то у меня тоже достаточно поводов для разочарований, – махнул Мердок в сторону шатких хижин и грязной тропы, заваленной отбросами и обломками асфальта. – Когда-то здесь был район с уютными бунгало, потом их разломали и использовали материал в качестве сырья для сооружения хибар. Действительно, в какое страшное время мы попали!
   Я понимала грусть Билла.
   – Однако боль от того, что я здесь увидел, вовсе не означает…
   Он внезапно замолчал, но, увидев мой ободряющий взгляд, продолжил:
   – Когда я работал на Марсе, одним из моих занятий «для души» было наблюдать за звездным небом. Я видел издалека покрытую пеленой облаков Землю и вспоминал этот город, синее море залива, солнечный свет и зеленые деревья. Я хочу сказать, что, даже увидев родной город таким, я не перестану его любить. Альварес оказалась не такой, как ты думала, однако в свое время ее образ подвиг тебя на многие положительные и вполне героические поступки.
   Билл развел руками в стороны и улыбнулся:
   – Вот и все, что я хотел сказать по этому поводу.
   – А откуда ты знаешь, что я идеализировала Альварес?
   – Не знаю, просто догадался.
   Я недоверчиво нахмурилась.
   – Ты никогда не просила помощи. Я считал, что именно кумир давал тебе силы на путь вперед.
   Все, что сказал Билл, – правда. Во время блокады сэрасов я почти полностью замкнулась в себе. Сначала никто, даже Мердок, не догадывался, что сэрасы регулярно вступают со мной в связь через имплантат. В такие минуты я испытывала страшнейшую боль. Уму не постижимо, как человек способен выжить после столь дикой боли?! Даже после того, как все осталось позади, я никому не рассказывала о тех ощущениях. Именно по этой причине приходилось избегать врачей на Земле. Даже при вирусных лихорадках я умоляла Грейс не звать медиков: иноземное происхождение имплантата станет очевидным для них при первом же осмотре.
   Я почувствовала слабость и судорожно сглотнула.
   – Давай сменим тему, ладно?
   Больше всего меня мучили отнюдь не воспоминания о физических мучениях, а мысль о том, что Эн Барик не помог нам, хотя имел такую возможность. Наверное, другие инвиди поддерживали его решение, однако трудно понять и оправдать такое отношение к «друзьям». Именно с того момента я перестала верить в то, что инвиди действительно щедрые благодетели землян. Впоследствии доверие подорвалось окончательно.
   Таким образом, когда Эн Серат объяснил факт отправки «Калипсо» в будущее желанием помочь «Девяти Мирам» получить технологии перехода в гиперпространство, я поймала себя на мысли, что где-то наверняка кроется ловушка. Поступок Эн Серата означал, что мы получили некую версию подобных технологий путем сбора в космосе деталей взорванного корабля и использования их в качестве составных деталей для «Калипсо-2». Оболочка и внутренние механизмы этих деталей защитили их от деформации во время взрыва. В то время я сочла это величайшим подарком судьбы, однако связывать удачу и инвиди, которые знали почти все наперед, было грубой ошибкой. Инвиди заранее знали будущее или по крайней мере большую его часть в отличие от людей, которым оставалось лишь догадываться. С самого начала, как только появился «Калипсо», Эн Серат принялся настаивать на получении его деталей. Он знал, что мы используем механизмы с «Калипсо», потому что видел «Калипсо-2» на Луне.