Макдональд Росс. Холод смерти

   — Туалеты — это не пошлость.
   — В моей семье это всегда считалось пошлостью.
   — Меня уже тошнит от твоей семьи. Меня тошнит от твоего никчемного братца Тео.
   — Никчемного? — Она резко села, обнажив перламутр своей груди. — Тео в прошлом году застраховал «Магический круг» на миллион долларов.
   — А кто купил страховой полис, чтобы обеспечить его? Я купил. Кто устроил его в страховое агентство? Я устроил.
   — Мистер Бог. — Черты ее лица были абсолютно правильными и неподвижными, словно маска. Они не исказились даже тогда, когда она произнесла: — Кто это там ходит в доме? Рози я отпустила домой после завтрака.
   — Может, она вернулась.
   — Не похоже на нее. По-моему, это мужские шаги.
   — Ну, значит, это Тео пришел продать мне страховку «Магического круга» на этот год.
   — Не смешно.
   — А по-моему, очень смешно.
   И в подтверждение своих слов он рассмеялся. Однако ему пришлось замолчать, так как из-за плексигласа вышел Эрл Хоффман. Солнце ярко освещало резкие черты его лица. Оранжевая пижама сползла на ботинки.
   Мужчина вскочил со стула и замахал руками.
   — Проваливай! Это частная собственность.
   — Не могу, — рассудительно ответил Хоффман. — Мы получили сообщение, что здесь находится труп. Где он?
   — Там, внизу, замурован в фундамент. Поищите. — Мужчина подмигнул женщине.
   — В фундаменте? Мне сказали — в квартире. — Распухший рот Хоффмана механически открывался и закрывался, как у марионетки, словно это вещало само прошлое. — Вы перенесли его? Это противозаконно.
   — Слушай, проваливай отсюда. — Мужчина повернулся к женщине, которая уже набросила на себя желтый махровый халат. — Позвони, пожалуйста, сама знаешь куда.
   — Я как раз оттуда, — произнес Хоффман. — Женщина пусть остается на месте. Мне надо ее кое о чем спросить. Как вас зовут?
   — Не твое дело, — ответила она.
   — Нет, мое. — Хоффман выкинул вперед руку и чуть не потерял равновесие. — Я расследую убийство.
   — Покажи свой значок.
   Мужчина протянул руку, но не двинулся к Хоффману.
   Все трое застыли. Женщина стояла на коленях с перепуганным видом, глядя на Хоффмана.
   Он порылся в карманах, достал пятицентовик, в недоумении посмотрел на него и выкинул через парапет. Я расслышал слабый звон, когда он стукнулся о мостовую шестью этажами ниже.
   — Наверное, оставил дома, — спокойно ответил Хоффман.
   Женщина вся подобралась и кинулась в квартиру. Хоффман неуклюже, но быстро обхватил ее за талию. Она не стала сопротивляться, а, побледнев, замерла в его руках.
   — Не так быстро, малышка. Мне надо задать тебе еще несколько вопросов. Ты, шлюха, спала с Делони?
   — Почему ты позволяешь ему так разговаривать со мной? Скажи, чтобы он отпустил меня, — обратилась она к мужчине.
   — Убери руки от моей жены, — не слишком уверенно произнес мужчина.
   — Тогда скажи ей, чтобы она села и отвечала на мои вопросы.
   — Сядь и отвечай, — попросил мужчина.
   — Ты рехнулся? От него разит, как из бочки. Он же пьян в стельку.
   — Знаю.
   — Ну тогда сделай что-нибудь.
   — Я и делаю. Прошу — не теряй чувства юмора.
   Хоффман улыбнулся ему, показывая, что знает, каково быть жертвой несправедливой критики. Разбитый рот делал его улыбку нелепой, как на карикатуре. Женщина попыталась вырваться, но он только крепче прижал ее к себе.
   — Похожа на мою дочку Элен. Ты знаешь мою дочку?
   Женщина испуганно покачала головой. Волосы ее растрепались.
   — Она говорит, что есть свидетели убийства. Ты была здесь, когда это произошло, малышка?
   — Я даже не знаю, о чем вы говорите.
   — Знаешь-знаешь. Люк Делони. Кто-то выстрелил ему прямо в глаз и попробовал выдать за самоубийство.
   — Я помню Делони, — произнес мужчина. — Я встречал его пару раз у своего отца. Он умер перед войной.
   — Перед войной?
   — Именно так. Где же вы были эти двадцать лет, следователь?
   Хоффман не знал, что ответить. Он растерянно смотрел на крыши города, словно попал сюда впервые.
   — Отпусти меня, жирняга! — закричала женщина.
   Наверное, ему показалось, что к нему обращаются из далекого прошлого.
   — Ты должна хоть немножко уважать своего старика.
   — Я бы покончила с собой, если бы ты был моим отцом.
   — Ну, хватит трепаться. Я уже сыт по горло твоей болтовней. Понятно?
   — Понятно. Ты просто сумасшедший и убери от меня свои грязные лапы.
   Женщина вцепилась ногтями ему в лицо, оставив три яркие параллельные линии. Он ударил ее. И она сползла на гравий. Мужчина схватил полупустую бутылку и, подняв ее, начал приближаться к Хоффману.
   Хоффман вынул из кобуры револьвер. Пуля пролетела над головой мужчины. С соседней крыши взлетели голуби и закружили в небе. Мужчина уронил бутылку и замер с поднятыми руками. Женщина, хныкавшая внизу на гравии, замолкла.
   Хоффман стоял, глядя в ослепительное небо. Голуби растворились в нем. Он посмотрел на револьвер, я тоже не сводил с него глаз. Настало время и мне выйти на крышу.
   — Эрл, не нужна помощь с этими свидетелями?
   — Не, я управлюсь сам. Все под контролем. — Он искоса посмотрел на меня: — Опять забыл, как зовут, Артур?
   — Арчер. — Я подошел к нему, следуя за своей плоской тенью, скользившей по неровной поверхности крыши. — Ты здорово прославишься, Эрл. В одиночку раскрыть убийство Делони.
   — Да. Будь уверен. — У него было удивленное выражение лица. Он прекрасно понимал, что я говорю чушь и что он сам ведет себя по-идиотски, но не мог признаться в этом даже самому себе. — Они замуровали тело в фундаменте.
   — Значит, придется копать.
   — Они что, все сумасшедшие? — спросил мужчина, не опуская рук.
   — Молчите, вы, — оборвал его я. — Лучше попросить подкрепления, Эрл. А я пока подержу на мушке этих двоих.
   Он поколебался некоторое время, потом передал мне револьвер и направился в квартиру, по пути сильно стукнувшись о косяк.
   — Кто вы такой? — спросил мужчина.
   — Успокойтесь. Санитар.
   — Он что, сбежал из психушки?
   — Пока еще нет.
   Глаза мужчины были похожи на две изюмины, утопленные в тесте. Он помог встать своей жене, неловко отряхнув ей халат. Она разрыдалась в его объятиях, а он стоял, нежно похлопывая ее по спине своей «окольцованной» рукой и что-то страстно говоря по-гречески.
   Через открытую дверь я видел, как Хоффман говорил по телефону:
   — Шесть человек с лопатами и дрелью для бетона. Его тело под фундаментом. Чтобы были через десять минут, иначе не обойдется без жертв!
   Аппарат упал, но он продолжал говорить. Его голос то повышался, то понижался, словно ветер, подхвативший рассыпанные останки прошлого и закрутивший их в своем вихре.
   — Он не трогал ее. Никогда бы не сделал этого с дочерью своего друга. Она была хорошей девочкой, чистенькой папиной дочкой. Когда она была маленькой, я сам купал ее. Она была мягонькая, как кролик. Я держал ее на руках, и она называла меня «па». — У него сорвался голос. — В чем дело?
   Он замолк на мгновение, и через секунду раздался его крик. Я услышал, как он упал на пол с таким грохотом, что содрогнулся весь дом. Я вошел в квартиру. Он сидел, прислонившись к плите, и пытался стянуть с себя брюки.
   — Иди обратно. Опять эти пауки. — Он помахал мне рукой.
   — Не вижу никаких пауков.
   — Они там, под одеждой. Убийца хочет отравить меня при помощи пауков.
   — А кто убийца, Эрл?
   Его лицо исказилось.
   — Никто так и не узнал, кто прикончил Делони. Пришло распоряжение сверху не давать ход делу. Что можно было сделать?.. — Он снова закричал: — Господи, да их же целые толпы ползут на меня!
   Он начал срывать с себя одежду. Когда приехала полиция, пол был усеян оранжевыми и синими лохмотьями, а обнаженное тело старого вояки корчилось на линолемуме.
   Оба полицейских хорошо знали Эрла Хоффмана, так что мне не пришлось им что-либо объяснять.

Глава 22

   Когда самолет приземлился в тени гор, красное солнце уже садилось. Я позвонил в агентство Уолтерса и узнал, что Филис встречает меня в аэропорту.
   Она пожала мне руку и подставила свою щеку. Филис была красивой женщиной с темными лучистыми глазами.
   — Ты выглядишь уставшим, Лу. Но тем не менее ты существуешь.
   — Не говори мне об этом, а то я начинаю чувствовать себя еще более уставшим. Ты выглядишь прекрасно.
   — С возрастом это становится все труднее. Зато кое-что другое становится проще. — Она не сказала, что именно. В быстро наступивших сумерках мы направились к ее машине. — Кстати, а что ты делал в Иллинойсе? Я поняла, что ты занят делом в Пасифик-Пойнт?
   — Это дело касается обоих мест. Я раскопал одно старое довоенное убийство в Иллинойсе, которое, кажется, тесно связано с нынешним. Не спрашивай меня как. Мне придется рассказывать весь вечер, а у нас есть более важные дела.
   — Да, дела есть у тебя. В половине девятого свидание с миссис Салли Берк. Ты — мой старый друг из Лос-Анджелеса с неопределенными занятиями. Сориентируешься на месте.
   — Как это тебе удалось?
   — Это было несложно. Салли без ума от свободных мужчин и обожает дармовые обеды. Она очень хочет выйти замуж.
   — Но как тебе удалось познакомиться с ней?
   — Я как бы случайно познакомилась с ней в баре, где она околачивается, и мы с ней надрались там вчера вечером. То есть она надралась. Кстати, она рассказала кое-что о своем братце Джудсоне. Может быть, он тот самый человек, который тебе нужен.
   — Именно так. Где он живет?
   — Где-то на южном побережье. Как ты знаешь, там нелегко найти человека. Арни как раз сейчас этим занимается.
   — Ну, тогда отвези меня к его сестре.
   — Ты похож на ягненка, который просит отвезти его на бойню. Она милая и хорошая девушка, — произнесла она с оттенком женской солидарности. — Не слишком умная, зато у нее есть сердце. Она очень любит своего брата.
   — Как Лукреция Борджиа.
   Филис хлопнула дверцей машины. Мы тронулись к Рено — городу, с которым у меня не было связано ничего хорошего, и все же я продолжал надеяться на лучшее.
   Миссис Салли Берк жила на втором этаже старого двухэтажного дома на Райли-стрит. Филис высадила меня перед ним в двадцать девять минут девятого, взяв обещание вернуться и провести ночь у них с Арни. Миссис Берк уже стояла на верхней площадке при полном параде: черное узкое облегающее платье с наброшенной на плечи лисой, четырехдюймовые каблуки и перламутровые серьги. Каштановые волосы были обесцвечены в нескольких местах, словно для того, чтобы выразить всю сложность и многогранность ее натуры. Пока я поднимался, она рассматривала меня с видом довоенного плантатора, выбирающего себе раба на аукционе.
   От нее пахло духами, и улыбка у нее была дружелюбной и приятной. Мы обменялись приветствиями и познакомились. Она сказала, что я могу называть ее просто Салли.
   — Боюсь, что не смогу вас пригласить, у меня жуткий беспорядок. По воскресеньям я никогда ничего не делаю. Помните старую песню «Печальное воскресенье»? С тех пор как я развелась, они для меня теперь все печальные. Филис сказала, что вы тоже разведены.
   — Да.
   — Ну, для мужчины это совсем иначе, — сказала она с легкой обидой. — Вы же можете найти женщину, чтобы она ухаживала за вами.
   Такой быстрой и неожиданной атаки я не ожидал — сердце у меня провалилось в пятки. Она рассматривала мои ботинки и одежду, в которой я спал в самолете. Но, с другой стороны, я был еще вполне ничего — я ведь поднялся по лестнице, не опираясь на перила.
   — Где мы будем обедать? — спросила она. — Очень хорошее место «Риверсайд», пойдем туда.
   Место действительно было приличным и очень дорогим. Впрочем, после двух стаканов я перестал считать деньги Алекса, поддавшись своеобразному обаянию Салли Берк. Ее бывший муж, судя по ее словам, был соединением Дракулы, Гитлера и Урии Гиппа. Как коммивояжер он зарабатывал не менее двадцати пяти тысяч в год на северо-западе, но ей уже неоднократно приходилось накладывать арест на его заработок, чтобы получить свои несчастные шестьсот долларов в месяц. Она еле сводила концы с концами, особенно теперь, когда ее брат потерял работу.
   Я ей слегка посочувствовал и заказал еще выпить.
   — Джуд хороший мальчик, — произнесла она так, словно это было кем-то подвергнуто сомнению. — Он играл в футбол в Вашингтоне и был хорошим нападающим. Очень многие считали, что он мог бы попасть в сборную, если бы играл за более известный клуб. Но Джуд никогда не получал заслуженного признания и не получает. И работу он потерял только из-за интриг. Все их обвинения — придуманные, он сам признался.
   — Какие обвинения?
   — Да никакие. Это просто фальшивка. — Она допила свой четвертый мартини и хитро посматривала на меня сквозь пустой стакан. — Ты мне так и не сказал, Лу, чем занимаешься.
   — Да? У меня небольшое агентство в Голливуде.
   — Как интересно! Джуд всегда хотел быть актером. Он никогда не занимался этим, но все говорят, что он очень красивый мальчик. Джуд был в Голливуде на прошлой неделе.
   — Искал работу?
   — Да. Он хочет работать, но вся беда в том, что он ничего не умеет. Я имею в виду — после того, как он потерял свое преподавательское удостоверение. Может, ты смог бы ему чем-нибудь помочь в Голливуде?
   — Конечно, я готов поговорить с ним, — сказал я совершенно искренне.
   Ее не удивил мой живой интерес к ее брату, она подвыпила и была полна надежд.
   — Это можно устроить, — произнесла она. — Он сейчас у меня дома. Я могу позвонить ему и попросить приехать сюда.
   — Давай сначала пообедаем.
   — Я заплачу за него. — Она поняла, что допустила тактическую ошибку, и быстро пошла на попятную: — Хотя, конечно, трое — это уже целая компания. А я хотела побыть с тобой вдвоем.
   Она без конца говорила о своем брате, так что у меня возникло ощущение, что он здесь, вместе с нами. Она поведала о его прежних футбольных достижениях, рассказала о победах над женщинами, изложила гениальные идеи, которые вынашивал Джуд. Больше всего мне понравилась его мысль издать сокращенный вариант Библии для семейного чтения, исключающий все фривольные места.
   Салли уже не могла пить. К концу обеда она была абсолютно пьяна. Она хотела заехать за братом и поехать к черту в клуб, но меня это не вдохновляло. Я повез ее домой. В такси она уснула на моем плече. Против этого я не возражал.
   Я разбудил ее на Райли-стрит и помог подняться по лестнице. Она оказалась очень тяжелой, и к тому же лисица все время соскальзывала с ее плеч. Мне уже стало казаться, что теперь мое предназначение — возиться с алкоголиками до конца своих дней.
   Дверь ее квартиры открыл мужчина в рубашке и брюках. Салли висела на мне, но я успел окинуть его взглядом: это был человек, в котором было намешано всего понемногу, как это часто бывает с представителями подпольного мира: в меру красив, в меру испорчен, в меру умен, в меру опасен, в меру несчастен. Его итальянские ботинки выглядели слегка потертыми.
   — Помочь? — спросил он.
   — Не смеши, — сказала Салли. — Я в прекрасном состоянии. Мистер Арчер, познакомьтесь с моим братом Джудом, Джудсон Фоули.
   — Привет, — произнес он. — Не надо вам было давать ей напиваться. Салли немного надо. Ну, давайте ее сюда.
   Привычным движением он перекинул ее руку себе за голову, подхватил за талию и, доведя до освещенной спальни, положил на кровать, погасив за собой свет.
   Казалось, он был неприятно удивлен, обнаружив меня все еще стоящим в прихожей.
   — Спокойной ночи, мистер Арчер или как вас там. Мы закрываемся на ночь.
   — Вы не слишком гостеприимны.
   — Да. Гостеприимна моя сестра. — Он оглядел маленькую прихожую с полными пепельницами, грязными стаканами, разбросанными газетами. — Я вас никогда не видел и никогда больше не увижу. С какой стати мне быть гостеприимным?
   — Вы уверены, что никогда не видели меня раньше? Подумайте.
   Его карие глаза изучающе уставились на меня, взгляд заскользил по лицу и ниже. Потом он нервно почесал редеющие волосы на лбу и покачал головой.
   — Если я вас и видел раньше, то, вероятно, был пьян. Салли привозила вас сюда, когда я надрался?
   — Нет. А в прошлую пятницу вы тоже пили?
   — Надо вспомнить, что я делал. Меня не было в городе. Да. Я вернулся в субботу утром. — Он пытался говорить небрежно, словно его это мало волновало. — Наверно, вы меня спутали.
   — Не думаю, Джуд. Я наскочил на тебя или ты на меня около девяти вечера в пятницу в Пасифик-Пойнт.
   Страх исказил его лицо, словно всполох молнии.
   — Кто вы такой?
   — Я бежал за тобой от дома Элен Хагерти, помнишь? Но ты хорошо бегаешь. Мне потребовалось два дня, чтобы поймать тебя.
   У него началась такая одышка, словно он только что пробежал стометровку.
   — Вы из полиции?
   — Я частный детектив.
   Он рухнул на стул, с такой силой вцепившись в хрупкие подлокотники, что мне показалось, они сейчас хрустнут. Он попробовал засмеяться, но получился всхлип.
   — Эта идея пришла Брэдшоу, не так ли?
   Я не ответил ему, а опустился на стул рядом.
   — Сначала Брэдшоу говорит, что удовлетворен моим рассказом. А потом он посылает вас. — Его глаза сузились. — Думаю, вы выкачали из моей сестры обо мне все сведения.
   — Это не стоило большого труда.
   Он повернулся и бросил злой взгляд в сторону спальни.
   — Лучше бы она помолчала.
   — Не надо обвинять ее в том, в чем сам виноват.
   — Но, черт побери, я ничего не сделал. Я уже сказал Брэдшоу, и он поверил мне или, по крайней мере, сделал вид, что поверил.
   — Ты говоришь о Рое Брэдшоу?
   — О ком же еще? Он узнал меня тогда или ему показалось, что узнал. Я не знаю, на кого я там налетел в темноте. Мне надо было скорее смыться.
   — Почему?
   Он опустил голову.
   — Не хочу неприятностей с властями.
   — Что ты делал у Элен?
   — Она попросила меня приехать. Черт побери, и я отправился к ней, как добрый самаритянин. Она позвонила мне в мотель в Санта-Монику и просто умоляла приехать и провести с ней ночь. И не из-за моих красивых глаз. Она была перепугана до смерти и хотела, чтобы кто-нибудь с ней побыл.
   — Когда она позвонила тебе?
   — Около семи или половины восьмого. Я как раз вернулся после обеда. — У него опустились плечи. — Послушайте, вы же все это знаете от Брэдшоу. Чего вы хотите — загнать меня в ловушку?
   — Отличная мысль. А какую ловушку ты имеешь в виду?
   Он покачал головой:
   — Ничего конкретного я не имел в виду. Просто я не намерен допускать ошибок.
   — Ты уже допустил одну, когда пустился наутек.
   — Знаю. Я испугался. — Он снова покачал головой. — Но она лежала там с дырой в голове, и там же был я — очень удобный объект для обвинения. Я услышал, что вы идете, и перепугался. Вы должны поверить мне.
   Все всегда говорят именно это.
   — А почему я должен тебе верить?
   — Потому что я говорю правду. Я невинен, как младенец.
   — Ничего себе сравнение!
   — Я не имею в виду вообще, но в данном конкретном случае. Я переменил все свои планы, только чтобы помочь Элен. Зачем мне было ее убивать? Она мне нравилась. У нас с ней было много общего.
   Не знаю, для кого из них это было комплиментом. Берт Хагерти считал свою жену порочной женщиной. Человек, сидевший передо мной, тоже был подозрительной личностью. За маской благопристойности чувствовался душевный дискомфорт человека, болезненно переживавшего свое социальное падение. Но, несмотря на это, я почти верил ему. Почти, но не больше, вряд ли я смог бы когда-нибудь поверить ему до конца.
   — Что же общего было у вас с Элен?
   Он кинул на меня пронзительный взгляд. Наш разговор не походил на обычный допрос, и он крепко задумался над ответом.
   — Спорт. Танцы. Развлечения. Мне с ней действительно было хорошо. Я чуть не умер, когда увидел, что с ней сделали.
   — А как вы познакомились?
   — Вы же знаете, — нетерпеливо произнес он. — Вы же работаете на Брэдшоу?
   — Скажем несколько иначе: мы с Брэдшоу представляем одну и ту же заинтересованную сторону. — Мне очень хотелось знать, почему Рой Брэдшоу так много значит для Фоули, но прежде мне нужно было спросить его о более важных вещах. — Ну, так почему ты не хочешь мне рассказать, как ты познакомился с Элен?
   — Очень просто. — Он опустил вниз большой палец, словно римский император, присуждающий к смерти. — Этим летом она снимала квартиру на первом этаже. Она познакомилась с сестрой, ну а потом возник я. Мы втроем замечательно проводили время, ездили в разные места.
   — В машине Салли?
   — Тогда у меня еще была собственная машина — «Галактика-62», — горделиво сказал он. — Это было еще до августа, когда я потерял работу и уже не мог обеспечить ее содержание.
   — А как случилось, что ты потерял работу?
   — Это не представляет для вас интереса. Это не имеет никакого отношения к Элен Хагерти.
   Его упорство вызывало у меня подозрения.
   — Чем ты занимался?
   — Я же сказал, что для вас это не представляет интереса.
   — Для меня не составит труда узнать, где ты работал. Так что можешь смело говорить.
   Он опустил глаза.
   — Работал кассиром в игорном доме. Похоже, я стал допускать слишком много ошибок, — произнес он, рассматривая свои сильные подвижные пальцы.
   — А потом стал искать работу в Лос-Анджелесе?
   — Точно так. — Казалось, он почувствовал облегчение из-за того, что я не стал настаивать на развитии сюжета о его деятельности и о том, как он потерял свою работу. — Я бы не хотел, чтобы вы усматривали здесь какую-то связь. Мне просто надо было уехать поскорее.
   — Почему?
   — Он снова почесал в голове.
   — Я не могу жить на содержании сестры. Это мучает меня. Поэтому я снова собираюсь в Лос-Анджелес попробовать счастья еще раз.
   — Вернемся к первому твоему визиту. Ты сказал, что Элен позвонила тебе в мотель в пятницу вечером. Откуда она знала, что ты там?
   — Я звонил ей до того.
   — Зачем?
   — Как всегда. Я думал, может, мы встретимся где-нибудь и немножко развлечемся. — Он начал что-то рассказывать об их развлечениях, но выглядело это так, словно он уже многие годы был лишен каких-либо удовольствий. — Но у Элен в тот день было свидание. Это было в среду. Кстати, свидание с Брэдшоу. Они собирались идти на какой-то концерт. И она сказала, что позвонит мне как-нибудь в другой раз. Что она и сделала в пятницу вечером.
   — Что она сказала тебе по телефону?
   — Что кто-то грозится убить ее и она боится. Я никогда раньше не слышал, чтобы она так говорила. Она сказала, что, кроме меня, ей больше не к кому обратиться. Но я приехал слишком поздно. — Он явно был опечален этим обстоятельством, но даже его горе выглядело каким-то неестественным, словно, умерев, Элен обманула его.
   — Элен и Брэдшоу были близки?
   Он ответил очень осторожно:
   — Я бы не сказал. По-моему, они так же случайно познакомились прошлым летом, как и я с Элен. Но он был занят в пятницу вечером. Должен был произносить речь на каком-то торжественном обеде. По крайней мере, так он мне сказал сегодня утром.
   — Он не солгал. Брэдшоу и Элен познакомились здесь в Рено?
   — А где же еще?
   — Мне показалось, что Брэдшоу провел это лето в Европе.
   — Нет. Он был здесь весь август.
   — И что он здесь делал?
   — Он мне как-то сказал, что занимается какими-то исследованиями для университета Невады. Он не говорил, чем именно. Я был с ним мало знаком. Просто несколько раз я встречал его с Элен, вот и все. А с тех пор до сегодняшнего дня я вообще его не видел.
   — Так ты сказал, что он узнал тебя в пятницу и пришел сюда сегодня, чтобы допросить тебя?
   — Да, пришел сегодня утром и устроил допрос с пристрастием. Но в конце концов он поверил, что это не я ее убил. Не понимаю, почему вы мне не верите.
   — Перед тем как окончательно решить, я бы хотел поговорить с Брэдшоу. Ты не знаешь, где он сейчас?
   — Он сказал, что остановился в гостинице «Лейквью». Не знаю, там он еще или нет.
   Я встал и отпер дверь.
   — Съезжу посмотрю.
   Джуду я посоветовал оставаться до моего возвращения на месте, так как его повторное исчезновение может полностью подорвать к нему доверие. Он кивнул и продолжал кивать еще некоторое время, пока ему в голову не пришла новая мысль, и он кинулся на меня. Он двинул мне плечом в солнечное сплетение, и я отлетел к косяку, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
   Второй удар он намеревался нанести мне по челюсти, но я уклонился. Попав в стену, он взвыл от боли. Другой рукой он нанес мне удар ниже пояса, и я съехал вниз. Тогда он наклонился и вмазал еще раз по челюсти.
   Но тут я встал. Нагнув голову, он попытался въехать мне еще раз, но я отскочил в сторону и двинул ему по шее, когда он пролетал мимо. По инерции он скатился по лестнице и рухнул внизу.
   Когда приехала полиция, он был в сознании. Я отправился в участок вместе с ним, чтобы убедиться, что его не отпустят. Не прошло и пяти минут, как там же появился Арни. У него были хорошие отношения с полицией. Они задержали Фоули за оказание сопротивления и по подозрению в убийстве и обещали ни при каких обстоятельствах не выпускать его.

Глава 23

   Арни отвез меня в гостиницу «Лейквью» — нелепое строение в готическом стиле начала века. Многочисленные поколения отдыхающих прошли через ее вестибюль, вытоптав все очарование, которое когда-то, вероятно, было ей свойственно. Не похоже, чтобы Рой Брэдшоу мог здесь остановиться.
   Тем не менее, как сообщил вечерний портье, Рой был здесь. Он вынул из жилетного кармана часы и, посмотрев на них, заметил: