Макголдрик Мэй. Обещание

   – Благодарю вас, милорд, – прошептала Ребекка.
   Граф остановил на ней взгляд, заставивший ее сердце биться сильнее.
   – Счастливого пути. Мы будем вас ждать.
   Пришпорив коня, Стенмор ускакал и вскоре скрылся из виду.
   Сунув письмо в карман передника, юная горничная выскользнула из спальни леди Уэнтуорт.
   Мелбери-Холл объяла тишина. Накануне хозяин до глубокой ночи играл с гостьей в карты и пил, поэтому еще не вставал. Девушка прошмыгнула мимо господской спальни, устремив взгляд на дверь в дальнем конце коридора, ведущую на черную лестницу.
   Вайолет торопилась. Утром Джона, как обычно, будет выгребать из кухонных плит золу, и надо успеть передать рабу письмо, прежде чем он уйдет из дома. Вайолет почти не знала этого тихого мужчину, но ей было известно, что он пользуется доверием леди Уэнтуорт.
   Неожиданно перед Вайолет появилась гостья. Горничная от неожиданности вскрикнула.
   – К чему такая спешка?
   – Прошу прощения, мэм. Вы меня испугали. – Служанка присела в реверансе. – Надеюсь, вы хорошо спали, миледи.
   – Ты только что вышла из комнаты леди Уэнтуорт. Как она себя чувствует?
   – Немного лучше, миледи.
   – Ты отнесла ей завтрак?
   – Нет, миледи. У ее милости нет аппетита.
   – Зачем тогда она тебя вызывала?
   – Ее милость хотела передать кухарке, чтобы та не присылала ей еду.
   – Конечно. – Полные губы леди Нисдейл расползлись в сардонической улыбке. Она тронула белокурый локон, выбившийся из-под чепца девушки. – Как тебя зовут, голубушка?
   – Вай, мэм.
   – Очень хорошо, Вайолет. Сколько тебе лет?
   – Шестнадцать.
   – У тебя чудесная кожа. – Леди Нисдейл ласково провела пальцем по щеке служанки. Вайолет попыталась отвернуться, но леди Нисдейл схватила ее за подбородок. – Ты очень хорошенькая, Вай. Как давно ты служишь у леди Уэнтуорт?
   – Всего несколько месяцев, миледи.
   – Значит, ты еще не усвоила установленные в доме правила.
   Вай судорожно сглотнула.
   – Я знаю твоего господина очень давно. Дольше, чем его жена и все остальные в доме. Должна тебя предупредить. К тем, кто предан хозяину, кто достоин его доверия и сообщает ему о том, что происходит в доме, он добр. Тех, кто не желает ему подчиняться, хозяин наказывает. Он хороший хозяин, Вай, не правда ли?
   – Да, – ответила девушка, не поднимая глаз.
   – Ты, вероятно, слышала, что вчера выпороли двух рабов. И видела сегодня лицо твоей хозяйки. Но ты не видела, какие у нее раны в другом месте. Страшно смотреть. Кто-нибудь трогал тебя там? – Рука леди Нисдейл скользнула вниз, пытаясь раздвинуть горничной ноги.
   Девушка, вспыхнув, покачала головой.
   – Пожалуйста, миледи. Я честная девушка. Пожалуйста, отпустите меня.
   – Очень мило, что ты честная, Вай. Хозяину понравится, что ты девственница. Пожалуй, отведу тебя к нему прямо сейчас. Мы с ним насладимся твоим маленьким, пухлым телом.
   – Прошу вас, миледи! – взмолилась Вайолет. – Не надо!
   – Тогда говори, зачем позвала тебя хозяйка в столь ранний час?
   Глаза девушки округлились от страха.
   – Ее милость велела мне отнести письмо. Вот, возьмите его. – Вынув из кармана конверт, Вай протянула его леди Нисдейл.
   – Никому ни слова, – взяв письмо, пригрозила Луиза.
   Заливаясь слезами, горничная помчалась по коридору и мгновение спустя исчезла на черной лестнице.
   Луиза сломала печать и пробежала глазами листок. Ничего нового, подумала она в ярости. И все же жену сквайра и эту миссис Форд что-то связывает. Какая-то тайна. Луиза уже хотела скомкать письмо, как вдруг внимание ее привлекла последняя строчка.
   «Наша дорогая миссис Стокдейл не одобрила бы эту поспешную отсрочку».
   Она подняла голову и увидела в дверях спальни его, но попытки спрятать письмо не сделала.
   – Что там у тебя?
   – Письмо. И давно ты тут стоишь?
   – Достаточно давно и видел, как ты обольстительно обращаешься со слугами. Но я разочарован. Почему ты не привела ее ко мне? Оказаться втроем в постели – прекрасная идея.
   – Еще ничто не потеряно, – пробормотала она и, развязав пояс халата, двинулась в сторону Уэнтуорта. – Но сегодня тебе понадобится много сил и страсти, чтобы удовлетворить меня, потому что я собираюсь на день тебя оставить.
   Взгляд Уэнтуорта переместился с обнаженной груди на треугольник светлых волос, затем на письмо.
   – Дай его мне.
   – В нем нет ничего особенного. – Луиза протянула ему письмо, и он тут же прочел его.
   – Это миссис Форд вы вчера встретили в домике приходского священника?
   – Совершенно верно. – Луиза втолкнула его в комнату и закрыла дверь.
   – Ты знала, что они собираются на прогулку?
   – Нет.
   Сквайр снова прочел письмо.
   – Она – мышь, ничем не лучше твоей жены, – прошептала Луиза. – Забудь о ней. Лучше займемся любовью.
   Луиза разорвала на нем рубашку и стала скользить губами по его груди, затем опустилась на колени и в следующее мгновение обхватила его плоть губами. Сквайр выронил письмо и застонал.
   – Кто эта миссис Стокдейл? – поинтересовалась она.
   – Старая карга из Оксфорда. Там у нее школа для девочек. Миллисент ее посещала. Училась, как быть леди. Но тебя, моя киска, оттуда выставили бы в первый же день.
   – Но разве не этим должна заниматься леди?

Глава 21

   Так и не дождавшись Миллисент, Ребекка села на лошадь и поехала в сторону Мелбери-Холл. Грум следовал за ней.
   Когда лесная тропа вышла на открытую холмистую местность, Ребекка обнаружила, что едет среди благоуханных полей пшеницы, ячменя, овса и скошенной травы. Достигнув длинной, извилистой дороги, которая вела в Мелбери-Холл, Ребекка встретила мужчину ехавшего на старой кляче. Незнакомец приветствовал ее, и из разговора с ним Ребекка узнала, что это мистер Каннингем, директор школы в Небуорте. Мистер Каннингем слышал о ней от приходского священника и его супруги.
   Ребекка отпустила грума и продолжила путь вдвоем с учителем.
   Каждую пятницу он наведывался в Мелбери-Холл, где обучал грамоте детей слуг, а также детей невольников. В другие дни мистер Каннингем приезжал в вечернее время и обучал чтению взрослых слуг. Ребекка предложила ему свою помощь, и он с радостью согласился.
   – Что заставило вас отправиться в Мелбери-Холл?
   – Мы с леди Уэнтуорт условились встретиться утром у конюшен в Солгрейве, чтобы покататься верхом, – ответила Ребекка. – Но она почему-то не пришла, и я решила навестить ее и убедиться, что она в добром здравии.
   Мистер Каннингем взглянул на свои карманные часы.
   – Леди Уэнтуорт весьма пунктуальна. Странно, что она не пришла. Я точно знаю, что если она выезжает на прогулку, то к этому часу обычно возвращается в Мелбери-Холл.
   Осведомленность учителя о распорядке дня Миллисент удивила Ребекку.
   – Возможно, я перепутала место встречи. Надеюсь, она примет меня. Я бы хотела лично принести ей извинения и еще раз напроситься в гости.
   – Как это замечательно, миссис Форд! Леди Уэнтуорт будет рада.
   – То же самое мне сегодня сказал лорд Стенмор. Мистер Каннингем понимающе кивнул.
   – Эта добрая женщина живет замкнуто. Счастливой ее не назовешь.
   Как это не похоже на Миллисент Грегори, которую Ребекка знала в детстве и юности. Окинув взглядом фермы, тянувшиеся по левую сторону дороги, Ребекка поняла, что Мелбери-Холл уже близко. На одном из полей она увидела чернокожих, трудившихся в поте лица.
   Проследив за ее взглядом, Каннингем нахмурился.
   – Вы знаете, что по берегам Темзы, к востоку от Лондона, живут в ужасающей нищете тысячи выходцев из Африки – тех, кто получил свободу, а также беглых рабов?
   – Нет, не знаю. Но думаю, что и в колониях есть города, где происходит то же самое. Миссис Тримбл кое-что рассказала мне о том, как сквайр обращается со своими рабами. А также о разногласиях в этом вопросе, в прошлом возникавших между сквайром и лордом Стенмором.
   – Упомянутые вами разногласия едва ли относятся к прошлому. Попытки его сиятельства в законодательном порядке добиться отмены рабства направлены против сквайра Уэнтуорта и ему подобных. Как это ни прискорбно, но король смотрит сквозь пальцы на работорговлю и использование невольничьего труда. Деятельность сквайра не ограничивается использованием африканцев на местных полях, он эксплуатирует их и на своих плантациях на Ямайке. Говорят, он вкладывает большие деньги во флот, занятый работорговлей. Напрасно сквайр уверен в своей безнаказанности. Он стоит на краю пропасти и, возможно, скоро сорвется вниз.
   – Если дело обстоит так, как вы говорите, почему сквайр, зная, что вы и преподобный Тримбл поддерживаете его сиятельство, позволяет вам посещать его фермы?
   Директор мрачно улыбнулся.
   – Вы жили в другом мире, миссис Форд. Сквайр Уэнтуорт делает одно, а говорит другое. Впрочем, это типично английская манера поведения. Все хорошо знают, что сквайр ненавидит Стенмора. Однако скрывает это. Ему есть что терять. – Каннингем указал на фермы. – У меня в Небуорте уже была школа, когда пять лет назад Уэнтуорт купил эту землю и Мелбери-Холл. Те, кто знает о его прошлом и плантациях на Ямайке, не сомневаются, что он обзавелся недвижимостью, чтобы подняться в обществе.
   – А леди Уэнтуорт, Миллисент, она уже была его женой, когда он приобрел Мелбери-Холл?
   – Нет! Но в очень короткий срок он заполучил и ее, – с горечью ответил мистер Каннингем. – Мелбери-Холл дал ему статус. Молодая жена благодаря своим деньгам и родовитости открыла ему путь в высшее общество.
   – А ваши труды привели хоть к какому-то улучшению?
   – Да! Кое о чем мы договорились со сквайром по настоянию лорда Стенмора. Он разрешил африканским детишкам посещать мои занятия по пятницам. Приглашать преподобного Тримбла к умирающим. Вызывать доктора при переломах костей. Но за каждый шаг, который мы предпринимаем для блага этих несчастных, приходится платить высокую цену.
   Впереди темнокожий мальчик пытался перетащить через дорогу волокушу, доверху груженную дровами.
   – Какую цену, мистер Каннингем?
   – Побои. Разлученные семьи. Многие, не выдержав, сводят счеты с жизнью.
   – Здесь? В Мелбери-Холл? И все это сходит сквайру с рук?
   – Закон на его стороне. Каждая смерть считается случайной. Никто не жалуется, поэтому нет оснований для судебного разбирательства.
   – Не может быть, чтобы никто не протестовал. Ребекка осеклась, увидев, что мальчик поскользнулся и упал.
   Они остановили лошадей. Но прежде чем Ребекка успела спешиться, мальчик вскочил и потащил волокушу дальше.
   – Это непосильный груз, Изриел, малыш! Ты завяз в колее.
   Мистер Каннингем, спрыгнув с лошади, подошел к юному работяге. Придерживая волокушу, он помог вытолкнуть ее из колеи, когда Изриел в очередной раз напрягся. Тропа за ухабистой дорогой плавно спускалась вниз к извилистой речке.
   – Сегодня пятница, дружок. Я думал, ты в Роще – ждешь урока.
   – Я не смогу сегодня прийти на занятия, мистер, – сказал мальчик.
   Босой, в рваных штанах, он был с виду не старше Джейми. И Ребекка с болью подумала о том, что даже ребенок не может избежать порабощения.
   Когда мальчик поднял голову, Ребекка и мистер Каннингем увидели на его лице кровоподтеки.
   – Что с тобой случилось, Изриел? Он не ответил.
   – Кто тебя избил? Уж не Миклби ли постарался? Я предупреждал этого надсмотрщика. Я говорил ему, чтобы не смел бить детей.
   Изриел будто ничего не слышал и не сводил глаз с Ребекки.
   – Изриел! Меня зовут миссис Форд. Я живу в Солгрейве, где собираюсь провести часть лета. Мы соседи.
   Его взгляд блуждал по ее лицу.
   – Да, мэм, – наконец произнес он едва слышно.
   – У тебя из губы идет кровь, я могу тебе помочь? Он снова потупился.
   – Пустяки, мэм.
   Она вынула носовой платок и протянула ребенку.
   – Прости. Ты уже взрослый и можешь сам о себе позаботиться.
   Он уставился на кружевной платок в ее руке.
   – Возьми. И приложи к губе. Изриел не шелохнулся.
   – Оставь его себе.
   Он протянул руку и взял платок.
   Но вместо того чтобы приложить к губе, закрыл глаза, вдохнул легкий аромат лаванды, и когда открыл глаза, в них блестели слезы.
   – Благослови вас Господь, мэм, – прошептал мальчик, сунул платок за пазуху, повернулся к волокуше и потащил ее вниз по склону.
   – В Мелбери-Холл много таких, как он?
   – В Роще проживает с десяток детей африканского происхождения. Некоторые здесь родились, других привезли сюда вместе с матерями с плантаций сквайра на Ямайке. Но Изриел – единственный, у кого нет родных. Может быть, поэтому с ним обращаются хуже, чем со всеми остальными.
   Ребекка поняла, почему Миллисент была накануне в таком подавленном состоянии, и на душе у нее стало тяжело.
   – Кто этот Миклби, которого вы упомянули?
   – Он самый жестокий из всех надсмотрщиков, когда-либо работавших у сквайра. Сущий изверг, то и дело пускает в ход кулаки.
   Некоторое время они ехали молча. Ребекку вывел из задумчивости голос мистера Каннингема.
   – Здесь наши пути расходятся, – сказал он, когда они достигли дороги, ведущей к господскому дому. Он указал жестом на въезд во двор. – Кто-нибудь из грумов присмотрит за вашей лошадью, а мажордом доложит леди Уэнтуорт о вашем прибытии.
   – А где вы проводите свои уроки, мистер Каннингем?
   – Сначала я загляну на кухню, мэм. Этот час отведен юным чадам прислуги. Затем поеду к бугру, который виднеется вдали за лощиной. Это место называется у них Рощей. Там стоят хибары невольников.
   – Миссис Тримбл обмолвилась, что вам, возможно, нужна помощь для проведения занятий. После встречи с леди Уэнтуорт я, если позволите, навещу вас в Роще?
   – Мне не хотелось бы вас затруднять, миссис Форд.
   – Но это мое собственное желание, – промолвила Ребекка.
   – Должен предупредить, что роща Гроув – не самое подходящее место для леди, миссис Форд.
   – Это меня не волнует, мистер Каннингем, – сказала Ребекка. – Увидимся в Роще. – С этими словами Ребекка направила лошадь к особняку.
   – Ее зовут Ребекка Невилл, – произнес Оливер Берч. Проделав длинный путь, прочесав самые неспокойные кварталы Бристоля, Дартмута и водораздела Темзы, он в этом не сомневался. – Во всяком случае, это имя она носила десять лет назад, когда покидала Англию.
   – Что еще? – осведомился Стенмор. Ребекка ему сказала, что всю жизнь прожила в колониях. Но говорила неуверенно, смущаясь, словно что-то скрывала.
   – Вместе с Элизабет они поднялись на борт корабля. Элизабет почувствовала недомогание. Вскоре плывшие на судне пассажиры поняли, что женщины договорились о судьбе Джеймса еще до начала путешествия. Собранная мной информация не оставляет в этом никаких сомнений.
   Стенмор вспомнил их утренний разговор с Ребеккой. Она, как обычно, беспокоилась о Джеймсе, и, когда Стенмор плохо отозвался об Элизабет, вступилась за нее. Это свидетельствовало о том, что они были знакомы.
   – Вызывает некоторое недоумение, – продолжал адвокат, – что никто из родственников и друзей вашей покойной супруги не имеет ни малейшего понятия о миссис Форд.
   – Значит, она была среди тех, кто помогал Элизабет во время родов. Кого нанял врач, пользующий моего отца?
   – Каждый из них доподлинно известен. Она не из их числа. – Берч просмотрел список имен на листке бумаги, который держал в руке. – Но может быть, ваше сиятельство знает еще кого-нибудь, кого мне следовало бы допросить.
   – Досадно, что возница погиб во время того несчастного случая.
   – Уверен, он бы с вами согласился, милорд.
   Стенмор бросил на адвоката уничтожающий взгляд.
   – Что насчет ее прошлого, до того, как она отправилась в колонии? Ты что-нибудь разведал?
   – Почти ничего, милорд, – ответил Берч. – Мне еще многое предстоит выяснить. Мои люди еще не вернулись с докладом. Хотя удалось обнаружить некоторые загадочные факты.
   – Например?
   – Вскоре после отъезда Ребекки с леди Элизабет прошел слух, будто кто-то разыскивал мисс Невилл. Я даже сумел установить имена юристов, занимавшихся еe поисками. Но кто и зачем ее искал, еще предстоит узнать. Нет причин полагать, милорд, что ваш покойный отец...
   – Определенно нет. В это время он не привлекал ни адвокатов, ни кого-либо другого. – Стенмор поднялся. – Невилл – старинное имя, но я никого не знал из этого рода.
   – Это очень древняя английская фамилия. Со времен Завоевателя ее носили графы Уэстморленд, Солсбери, Нортумберленд. Однако род прекратился больше века назад. Но я буду продолжать расследование. Наверняка остались потомки. Возможно, я сумею установить местонахождение родителей или родственников миссис Форд.
   – Снобизм Элизабет не позволил бы ей подружиться с кем-либо ниже ее по положению, – заметил Стенмор. – Но если Ребекка происходила из хорошей семьи и не попала в беду, почему отправилась в колонии? И зачем взяла на воспитание Джеймса?
   – Вполне возможно, милорд, что она попала в беду. Я буду держать вас в курсе. Как долго, ваше сиятельство, вы собираетесь пробыть в Лондоне?
   – Завтра в полдень у меня встреча с лордом Нортом. Если не произойдет ничего непредвиденного, вернусь в Солгрейв завтра пополудни.
   – В ближайшие дни я не ожидаю новой информации, впрочем, кто знает.
   – Если появятся важные новости, немедленно сообщите.
   Граф не сомневался, что Ребекка помогала Элизабет, и хотя скрывала это, ни на секунду не усомнился в ее честности. Ее преданность Джеймсу, забота о нем на протяжении всех этих лет и по сей день свидетельствовали о ее глубокой порядочности. Ребекка была доброй и чистой, прекрасной как телом, так и душой.
   Он потребовал провести дознание. Хотел установить истину, но, когда Берч попытался раскрыть правду, осознал, что, какой бы эта правда ни была, сам он встанет на защиту Ребекки.

Глава 22

   – Простите, мэм, но леди Уэнтуорт не принимает сегодня.
   Ребекка выдержала взгляд лакея, преграждавшего парадный вход в Мелбери-Холл. Отказ слуги впустить ее лишь усилил подозрения Ребекки. С Миллисент что-то случилось.
   – Она что, заболела?
   – Всего доброго, мэм.
   – Я здесь по приглашению. Как вы смеете закрывать передо мной дверь? Сообщите сквайру о моем приходе, немедленно.
   Лакей побагровел.
   – Приношу глубочайшие извинения, мэм, – сказал он с поклоном. – Мне показалось, вы спрашиваете леди Уэнтуорт, мэм. – Он попятился, распахнув дверь. – Не будете ли вы добры подождать в гостиной? Я доложу о вас сквайру. Вы уверены, что сквайр ждет вас, мэм? – с вызовом спросил лакей, проводив гостью в отведенную для визитов комнату.
   – Вы подвергаете сомнению мои слова? – повысила голос Ребекка и, когда дверь за лакеем закрылась, охваченная волнением, стала мерить шагами комнату.
   Поистине она не ведает, что творит. Ведь каждая встреча с незнакомыми людьми в Англии таит в себе опасность. Не только для нее, но и для Джейми. И для лорда Стенмора тоже.
   Она вернулась в Англию ради Джейми, заботясь о его будущем, – ведь он наследник графа. Но не прошло и месяца с момента ее вступления на английскую землю, как она оказалась замешанной во множестве рискованных дел.
   Размышления Ребекки прервал скрип приоткрывшейся двери, которая вела в смежную комнату, и в щель заглянула Миллисент.
   Увидев ее, Ребекка в ужасе ахнула.
   – Тише! – Женщина сделала Ребекке знак подойти ближе. – Мой муж не должен знать, что ты видела меня. Это опасно для нас обеих.
   Лицо Миллисент распухло, под глазом был кровоподтек. Она едва держалась на ногах.
   – Что с тобой?
   – Пожалуйста, не спрашивай. Если кто-нибудь узнает, я не вынесу позора. Не говори ему, что мы знаем друг друга, что мы подруги. – Миллисент с опаской оглянулась на дверь, соединяющую гостиную с коридором.
   – Найди какой угодно предлог, но не уходи. Мне нужно с тобой поговорить.
   – Через час у меня встреча с мистером Каннингемом в Роще. Сможешь туда прийти?
   – Не знаю! – И из глаз Миллисент брызнули слезы. – Попытаюсь! Но я бы не хотела, чтобы мистер Каннингем видел сейчас мое лицо. Ему тоже ничего не говори, Ребекка. Я нуждаюсь в помощи! Я больше не могу так жить!
   Миллисент шагнула назад и притворила за собой дверь. Не успела Ребекка опомниться, как открылась другая дверь, и, обернувшись, она увидела сквайра Уэнтуорта.
   – Миссис Форд, если не ошибаюсь.
   Ребекка присела в реверансе. Вид у него был отнюдь не устрашающий, как представляла себе Ребекка. Он был одет по-домашнему: брюки, комнатные туфли и халат из шелковой парчи. Редеющие, завитые по моде волосы стянуты на затылке. В его облике она не нашла признаков жестокости, сквайра даже можно было назвать красивым.
   Однако это не ввело ее в заблуждение. Сэра Чарльза Хартингтона тоже считали красавцем.
   – Вряд ли я мог забыть, что пригласил такую прелестную женщину. – Сквайр окинул Ребекку оценивающим взглядом и улыбнулся.
   – Прощу прощения, сэр, – сказала Ребекка. – Но я пришла, чтобы помочь мистеру Каннингему провести занятия с вашими слугами.
   – Понятно.
   – Было бы невежливо с моей стороны не засвидетельствовать свое почтение леди Уэнтуорт или вам.
   – Насколько я понимаю, вы гостите в Солгрейве.
   – Совершенно верно, сэр.
   Сквайр приблизился к Ребекке, и она ощутила исходивший от него запах спиртного. Несмотря на ранний час, сквайр пропустил уже не одну рюмку.
   – Вы подруга нашего небезызвестного соседа, графа Стенмора, миссис Форд?
   В его тоне звучал грязный намек.
   – Я гостья лорда Стенмора, сэр.
   – А у графа неплохой вкус, черт бы его побрал. Сквайр указал жестом на кресло, но Ребекка направилась к двери.
   – Мне, пожалуй, пора, сквайр Уэнтуорт. Если не возражаете, я пойду помогу мистеру Каннингему. Рада была познакомиться...
   – Не торопитесь! – Сквайр подошел к буфету, взял с серебряного подноса хрустальный графин с янтарной жидкостью и наполнил бокал. – Предлагаю присоединиться ко мне, миссис Форд.
   – Я не пью в столь раннее время.
   – Раннее, говорите? – Он поднял бокал и подмигнул ей. – Что же, выпью тогда в одиночестве за вашу красоту.
   Он осушил бокал и снова наполнил его. Ребекка направилась к двери, но он преградил ей дорогу.
   – Скажите, мэм, что привлекательного в этом Каннингеме?
   Ребекка остановилась.
   – О чем это вы?
   – Каннингем, этот учителишка. Нищий, без положения в обществе. Ни кожи ни рожи. А женщины вешаются ему на шею!
   Ребекка задохнулась от гнева.
   – Вы глубоко заблуждаетесь, сэр. Я только сегодня познакомилась с директором школы и предложила ему помощь в обучении ваших работников исключительно в благотворительных целях.
   – Я и в самом деле ошибся, за что приношу вам свои глубочайшие извинения. Вы, конечно же, подружка Стенмора. Он околдовал вас своими чарами. Но очень скоро вы ему наскучите, и он заменит вас другой, такой же смазливой, как вы.
   Ребекка проигнорировала это наглое заявление.
   – Но женщина вашего типа может стать еще и моей подружкой. В наши дни, знаете ли, лишних покровителей не бывает.
   – Благодарю за предложение, сэр, – с сарказмом ответила Ребекка. – Но я не нуждаюсь в покровителях.
   Сквайр рухнул в кресло.
   – Мне сказали, что вы вчера познакомились с леди Нисдейл в той Богом забытой деревушке.
   Ребекка обернулась на дверь. Остановит ли ее сквайр, если она захочет уйти?
   – Когда-то у нее, как и у вас, не было ни титула, ни денег. Именно в то время мы с ней и познакомились. Победы вскружили Луизе голову, и я решил сбить с нее спесь.
   – Прошу прощения, сэр, мистер Каннингем...
   – Этот ублюдок подождет. Я должен рассказать вам нечто очень важное. Известно ли вам, что я лишил Луизу девственности? Разумеется, нет. Это я научил ее доставлять мужчине удовольствие. Вскоре она нашла себе мужа, богатого старика. Именно к этому она и стремилась. – Ребекка видела, что сквайр буквально раздевает ее взглядом, и ей стало не по себе.
   – Конечно, Луиза совершила ошибку, полагая, что, залучив Стенмора в свою постель, сможет женить его на себе. Посоветуйся она со мной, я объяснил бы ей, что Стенмор никогда больше не женится. Что напрасно она страдает от любви к нему. Думаю, вам любопытно будет это узнать.
   Ребекка затаила дыхание. Должно быть, сквайр заметил произошедшую в ней перемену, потому что у него на губах заиграла улыбка.
   – Знаете ли вы, что мальчишка, этот инвалид, которого вы воспитывали в колониях, не сын Стенмора?
   Ошеломленная, Ребекка не могла вымолвить ни слова.
   – И Стенмору это известно, —продолжал сквайр. – Пока он изображал из себя героя, сражаясь с французами в Квебеке, жена переспала с его отцом.
   У Ребекки все поплыло перед глазами.
   – Да, инвалид – незаконнорожденный отпрыск старого графа!
   Ребекка изо всех сил старалась не выдать своего волнения.
   – Стенмор поклялся на могиле отца никогда больше не доверять женщинам. – Уэнтуорт откинулся в кресле. – И его трудно в этом упрекнуть.
   Ребекка не могла пошевельнуться, ноги словно вросли в пол.
   – Бегите из Солгрейва, пока граф вас не вышвырнул вон. Вы – прелесть, и я готов взять вас под свое покровительство.
   Казалось, прошла вечность, прежде чем Ребекка вновь обрела дар речи.
   – Я буду иметь в виду ваше предложение, – прошептала она и направилась к двери.
   Глаза застилали слезы.
 
   Позанимавшись с детишками слуг, Уильям Каннингем черным ходом вышел наружу. Пользоваться главным входом ему было запрещено.