– Другое дело матушка его сиятельства, вот кто славился своим умением устраивать праздники здесь, в Солгрейве! Я могла бы рассказывать об этом часами.
Миссис Трент замолчала, погрузившись в воспоминания. И Ребекка переключила внимание на свой любимый вид за окном. Джейми, склонившись к плечу учителя, смотрел в открытую книгу, которую держал мистер Кларк.
– Миссис Форд, судя по всему, вы женщина добрая. Таких гостей, как вы, не было у нас в Солгрейве с незапамятных времен.
– Я ни за что не соглашусь, чтобы мне сшили дюжину платьев, миссис Трент.
– Неужели вы желаете, чтобы его сиятельство высек меня? Пожалейте старуху!
Новая тактика миссис Трент заставила Ребекку улыбнуться.
– Я знала, что вы посмотрите на дело с моей точки зрения. Не стоит спорить из-за количества, мэм. Будьте умницей и идемте со мной.
Как ни сопротивлялась Ребекка, но была вынуждена покориться. В восточном крыле ее ждала портниха.
– Только, пожалуйста, не поднимайте шума, когда увидите, что они принесли. При том, что празднование дня рождения короля не за горами, женщина была загружена выше крыши и трудилась, как пчелка, но бросила все, чтобы смастерить несколько вещей, которые должны вам подойти, если подогнать их по фигуре.
Ребекка остолбенела.
– Платья уже готовы?
– Если они придутся впору, – а я уверена, что придутся, – и если они вам понравятся, вы окажете огромную услугу этой трудолюбивой белошвейке и ее трем малышам.
– Миссис Трент...
– Прошу вас, моя дорогая. – Для верности дородная женщина взяла Ребекку под локоть. – Если не хотите сделать это ради себя, сделайте ради мастера Джеймса. Деревня Небуорт принадлежит его сиятельству, если вы не знаете, и во время торжеств в честь дня рождения короля туда отправятся вся челядь и домочадцы. Не забывайте, что парнишка и загадочная дама, столько лет о нем заботившаяся, будут в центре внимания.
Ребекка уставилась на мыски своих поношенных туфель и с трудом поборола желание сказать, что предпочла бы нигде не показываться.
– Только представьте, мэм. Вы идете в деревню рядом с парнем, гордая, как наседка, – как и полагается, – и в платье, приличествующем вашему положению. Каждый, кто увидит вас, поймет, что мастер Джеймс воспитывался должным образом. Но если вы не сделаете, как я прошу, бедной крошке всю жизнь придется терпеть колкости деревенских сплетников!
Ребекка хотела бы поспорить с экономкой. Но она сама воспитывалась бок о бок с девочками из благородных семей и хорошо понимала, что миссис Трент права.
Ругая себя, что не подумала об этом перед отъездом из Пенсильвании, она покорно последовала за миссис Трент. Было бы куда разумнее сшить пару платьев в Филадельфии, а не здесь. Мысль остаться перед лордом Стенмором в долгу вызывала у нее отвращение. Она не желала, чтобы ее усилия, потраченные на воспитание мальчика, были оплачены.
Портниха, миссис Прингл, оказалась тщедушной, но энергичной женщиной, с выражением постоянной тревоги на лице, словно жила в ожидании вселенской катастрофы. К моменту прихода Ребекки и миссис Трент она и ее молчаливая помощница уже разложили для обозрения по меньшей мере с полдюжины платьев для дневного времени суток и для вечернего, различного фасона сорочки и нижние юбки на кринолине, три разных передника (простой, а также отделанные лентами и кружевами), две широкополые соломенные шляпки (которые она имела смелость выбрать у своей подруги миссис Грант, шляпницы из Сент-Олбанса), огромное количество лент, бантов, перчаток, тонких полотняных шарфов и других аксессуаров.
Едва миссис Прингл окинула Ребекку профессиональным взглядом, как ее губы изогнулись в улыбке.
– Я так и знала, миссис Трент. Миссис Форд, эти платья будут выглядеть на вас прелестно. Мне достаточно было посмотреть на присланную вами девушку, миссис Трент, и я сказала своему мужу – он портной в Сент-Олбансе, разве вы не знаете? – «Мистер Прингл, – сказала я, – мы сошьем платья, которые будут превосходно смотреться на этой миссис Форд». И что ж, я оказалась права. Вы только взгляните на них!
Испытывая крайнюю неловкость, Ребекка разглядывала выложенные перед ней платья из муслина и расшитого полотна всевозможных оттенков – персикового и кремового, зеленого и голубого. Каждое было украшено тонким кружевом. Ничего подобного не доводилось ей носить с тех пор, как она покинула школу миссис Стокдейл в Оксфорде.
Ребекка была близка к обмороку.
«Скромность, целомудрие, добродетель», – вспомнила она напутствие учительницы. «Не привлекай к себе внимания, Ребекка Невилл. Скромность, целомудрие, добродетель». Школьная наставница не уставала повторять юной мисс Невилл, какую важную роль в жизни играют нравственные ценности. И тут из темных закоулков памяти всплыла мысль о сэре Чарльзе Хартингтоне, которого Ребекка, сама того не желая, убила, когда он пытался ее обесчестить.
Поглощенная воспоминаниями о тех последних днях в Лондоне, Ребекка не заметила, как встала на низенькую скамеечку, в то время как миссис Прингл и Трент живо обсуждали, какое платье следует примерить первым.
Ребекка густо покраснела, когда портниха, расстегнув ее серое Шерстяное платье, помогла его снять, после чего бесцеремонно отбросила в сторону. На нее тут же надели платье цвета спелого персика, и она увидела свое отражение в зеркале, которое держала помощница миссис Прингл.
– Полагаю, вы правы, миссис Трент, – заметила портниха. – Этот муслин с узорами из цветов ей очень идет. Он достаточно темный, чтобы подчеркнуть цвет ее волос и оттенить кожу лица. Вы не согласны, миссис Форд?
Пока женщины беспечно щебетали, поднося к платью передники, шарфики и ленточки, Ребекка во все глаза смотрела на глубокий вырез и кружева, украшавшие рукава и пышную юбку. Не успела она опомниться, как миссис Прингл вынула шпильки из ее прически, и по плечам Ребекки рассыпались роскошные золотисто-рыжие кудри.
– О Боже! – восхищенно воскликнула миссис Трент. – Вы самая красивая леди, когда-либо выходившая из ворот Солгрейва. И это в дневном наряде. А представьте, как миссис будет выглядеть в вечернем туалете!
– Это правда, мэм, – поддакнула миссис Прингл. – Если вы приедете в Сент-Олбанс, весь город сбежится поглазеть на вас.
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните, миссис Прингл! – Серые глаза экономки блеснули. – Почему бы и нет? Я поговорю с графом, чтобы он дал бал в честь мастера Джеймса и представил миссис Форд соседям.
Сияющая миссис Трент подошла к Ребекке.
– Мы просто обязаны показать вас обществу, дорогая. Вы слишком хороши собой, чтобы сидеть взаперти.
Всю жизнь Ребекка старалась выглядеть как можно строже. Казаться старше своих лет, не привлекать к себе внимания. С того момента, как Ребекка покинула Лондон, это ей вполне удавалось.
И сейчас, глядя в зеркало, Ребекка не узнавала себя. Однако вместо радости почувствовала отчаяние.
Глава 12
Глава 13
Миссис Трент замолчала, погрузившись в воспоминания. И Ребекка переключила внимание на свой любимый вид за окном. Джейми, склонившись к плечу учителя, смотрел в открытую книгу, которую держал мистер Кларк.
– Миссис Форд, судя по всему, вы женщина добрая. Таких гостей, как вы, не было у нас в Солгрейве с незапамятных времен.
– Я ни за что не соглашусь, чтобы мне сшили дюжину платьев, миссис Трент.
– Неужели вы желаете, чтобы его сиятельство высек меня? Пожалейте старуху!
Новая тактика миссис Трент заставила Ребекку улыбнуться.
– Я знала, что вы посмотрите на дело с моей точки зрения. Не стоит спорить из-за количества, мэм. Будьте умницей и идемте со мной.
Как ни сопротивлялась Ребекка, но была вынуждена покориться. В восточном крыле ее ждала портниха.
– Только, пожалуйста, не поднимайте шума, когда увидите, что они принесли. При том, что празднование дня рождения короля не за горами, женщина была загружена выше крыши и трудилась, как пчелка, но бросила все, чтобы смастерить несколько вещей, которые должны вам подойти, если подогнать их по фигуре.
Ребекка остолбенела.
– Платья уже готовы?
– Если они придутся впору, – а я уверена, что придутся, – и если они вам понравятся, вы окажете огромную услугу этой трудолюбивой белошвейке и ее трем малышам.
– Миссис Трент...
– Прошу вас, моя дорогая. – Для верности дородная женщина взяла Ребекку под локоть. – Если не хотите сделать это ради себя, сделайте ради мастера Джеймса. Деревня Небуорт принадлежит его сиятельству, если вы не знаете, и во время торжеств в честь дня рождения короля туда отправятся вся челядь и домочадцы. Не забывайте, что парнишка и загадочная дама, столько лет о нем заботившаяся, будут в центре внимания.
Ребекка уставилась на мыски своих поношенных туфель и с трудом поборола желание сказать, что предпочла бы нигде не показываться.
– Только представьте, мэм. Вы идете в деревню рядом с парнем, гордая, как наседка, – как и полагается, – и в платье, приличествующем вашему положению. Каждый, кто увидит вас, поймет, что мастер Джеймс воспитывался должным образом. Но если вы не сделаете, как я прошу, бедной крошке всю жизнь придется терпеть колкости деревенских сплетников!
Ребекка хотела бы поспорить с экономкой. Но она сама воспитывалась бок о бок с девочками из благородных семей и хорошо понимала, что миссис Трент права.
Ругая себя, что не подумала об этом перед отъездом из Пенсильвании, она покорно последовала за миссис Трент. Было бы куда разумнее сшить пару платьев в Филадельфии, а не здесь. Мысль остаться перед лордом Стенмором в долгу вызывала у нее отвращение. Она не желала, чтобы ее усилия, потраченные на воспитание мальчика, были оплачены.
Портниха, миссис Прингл, оказалась тщедушной, но энергичной женщиной, с выражением постоянной тревоги на лице, словно жила в ожидании вселенской катастрофы. К моменту прихода Ребекки и миссис Трент она и ее молчаливая помощница уже разложили для обозрения по меньшей мере с полдюжины платьев для дневного времени суток и для вечернего, различного фасона сорочки и нижние юбки на кринолине, три разных передника (простой, а также отделанные лентами и кружевами), две широкополые соломенные шляпки (которые она имела смелость выбрать у своей подруги миссис Грант, шляпницы из Сент-Олбанса), огромное количество лент, бантов, перчаток, тонких полотняных шарфов и других аксессуаров.
Едва миссис Прингл окинула Ребекку профессиональным взглядом, как ее губы изогнулись в улыбке.
– Я так и знала, миссис Трент. Миссис Форд, эти платья будут выглядеть на вас прелестно. Мне достаточно было посмотреть на присланную вами девушку, миссис Трент, и я сказала своему мужу – он портной в Сент-Олбансе, разве вы не знаете? – «Мистер Прингл, – сказала я, – мы сошьем платья, которые будут превосходно смотреться на этой миссис Форд». И что ж, я оказалась права. Вы только взгляните на них!
Испытывая крайнюю неловкость, Ребекка разглядывала выложенные перед ней платья из муслина и расшитого полотна всевозможных оттенков – персикового и кремового, зеленого и голубого. Каждое было украшено тонким кружевом. Ничего подобного не доводилось ей носить с тех пор, как она покинула школу миссис Стокдейл в Оксфорде.
Ребекка была близка к обмороку.
«Скромность, целомудрие, добродетель», – вспомнила она напутствие учительницы. «Не привлекай к себе внимания, Ребекка Невилл. Скромность, целомудрие, добродетель». Школьная наставница не уставала повторять юной мисс Невилл, какую важную роль в жизни играют нравственные ценности. И тут из темных закоулков памяти всплыла мысль о сэре Чарльзе Хартингтоне, которого Ребекка, сама того не желая, убила, когда он пытался ее обесчестить.
Поглощенная воспоминаниями о тех последних днях в Лондоне, Ребекка не заметила, как встала на низенькую скамеечку, в то время как миссис Прингл и Трент живо обсуждали, какое платье следует примерить первым.
Ребекка густо покраснела, когда портниха, расстегнув ее серое Шерстяное платье, помогла его снять, после чего бесцеремонно отбросила в сторону. На нее тут же надели платье цвета спелого персика, и она увидела свое отражение в зеркале, которое держала помощница миссис Прингл.
– Полагаю, вы правы, миссис Трент, – заметила портниха. – Этот муслин с узорами из цветов ей очень идет. Он достаточно темный, чтобы подчеркнуть цвет ее волос и оттенить кожу лица. Вы не согласны, миссис Форд?
Пока женщины беспечно щебетали, поднося к платью передники, шарфики и ленточки, Ребекка во все глаза смотрела на глубокий вырез и кружева, украшавшие рукава и пышную юбку. Не успела она опомниться, как миссис Прингл вынула шпильки из ее прически, и по плечам Ребекки рассыпались роскошные золотисто-рыжие кудри.
– О Боже! – восхищенно воскликнула миссис Трент. – Вы самая красивая леди, когда-либо выходившая из ворот Солгрейва. И это в дневном наряде. А представьте, как миссис будет выглядеть в вечернем туалете!
– Это правда, мэм, – поддакнула миссис Прингл. – Если вы приедете в Сент-Олбанс, весь город сбежится поглазеть на вас.
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните, миссис Прингл! – Серые глаза экономки блеснули. – Почему бы и нет? Я поговорю с графом, чтобы он дал бал в честь мастера Джеймса и представил миссис Форд соседям.
Сияющая миссис Трент подошла к Ребекке.
– Мы просто обязаны показать вас обществу, дорогая. Вы слишком хороши собой, чтобы сидеть взаперти.
Всю жизнь Ребекка старалась выглядеть как можно строже. Казаться старше своих лет, не привлекать к себе внимания. С того момента, как Ребекка покинула Лондон, это ей вполне удавалось.
И сейчас, глядя в зеркало, Ребекка не узнавала себя. Однако вместо радости почувствовала отчаяние.
Глава 12
Неся корзинку с провизией, они шли на пикник к старой мельнице.
Все утро Джейми вел себя идеально. Сначала слушал наставления мистера Кларка, затем провел некоторое время с Дэниелом, учившим его ориентироваться в огромном доме. Несмотря на все похвалы в его адрес и облегчение, испытываемое управляющим и экономкой, Ребекка почувствовала, что мальчик чересчур напряжен и пора дать ему расслабиться, поиграть и побегать.
Возле разрушенной мельницы они нашли зеленую лужайку.
– Я могу испортить свою новую одежку? – спросил мальчик, когда Ребекка поставила корзинку на землю.
– Конечно, нет. – Она улыбнулась, заметив в его глазах озорные огоньки, и развязала ленты новой соломенной шляпки, которую миссис Прингл заставила ее надеть к новому платью. – Так что курточку лучше сними.
Сбросив куртку, мальчик с громким возгласом повалился на траву и покатился вниз по склону к озеру.
Она вынула из корзинки маленькое одеяльце, которое дала им с собой миссис Трент, и расстелила на траве. Встав на колени, принялась выкладывать снедь, продолжая наблюдать за Джейми, взобравшимся на валун у кромки воды.
Она не спрашивала Джейми, что он делал и где был три дня назад. Он чувствовал себя виноватым, просил прощения, и Ребекка дала себе слово поддерживать Джейми, пока он будет приспосабливаться к жизни в новых условиях. Его бегство было реакцией на стресс. Разве сама она не так же поступила много лет назад, поклявшись себе никогда больше не возвращаться в Англию? Однако жизнь сложилась так, что пришлось вернуться.
– Можно я искупаюсь?
Сбросив башмаки и чулки, Джейми стоял в воде.
– Нельзя. Вода в озере слишком холодная. Джейми побежал вверх по склону и кинулся ей в объятия. Они растянулись на одеяле. Соломенная шляпка Ребекки отлетела в траву. Джейми замочил рукава рубашки.
– Мне жарко, а вода совсем не холодная. Пожалуйста, мама, пожалуйста! Ты же знаешь, я отлично плаваю.
Это было правдой. Благодаря братьям Батлер Джейми великолепно плавал. Мальчишки почти все время проводили у воды, прыгали с пирсов, ныряли.
– Попробуй воду сама.
Ребекка поднялась, но к воде не подошла, помня о новом платье.
Ребекка убрала за ухо выбившуюся из прически прядь и, отстегнув булавку, скреплявшую обернутый вокруг шеи шарф, отороченный кружевом, положила его на одеяло. После чего вместе с Джейми подошла к озеру. Вода, серая и мутная день назад, была прозрачной и чистой. На мелководье у берега она видела плавающую у песчаного дна рыбную мелочь.
– Пожалуйста, мамочка! – Джейми потянул ее за руку. – Я вел себя лучше некуда. Ты сама видела. Не дал мистеру Кларку ни малейшего повода для недовольства, хотя меня так и подмывало напроказничать. Прошу тебя!
Ребекка не могла сказать «нет», глядя в упор на запрокинутое к ней личико. Едва он заметил, что почти уговорил ее, как в его глазах заплясали плутовские огоньки. Он хорошо знал, как растопить ее сердце.
– Но мне нечем будет тебя вытереть. Он начал быстро раздеваться.
– У нас есть одеяло, я могу им воспользоваться или полежать на солнышке и высохнуть.
– А что делать с едой, которую мы принесли?
– Потом поедим. Отвернись, мама!
Ребекка отвернулась и в следующий миг услышала громкий всплеск воды. Джейми нырнул.
– Будь осторожен, не заплывай слишком далеко!
Стенмор скакал вдоль озера, пришпоривая гунтера. Он гнал его от самого Лондона так, что оставил далеко позади Филиппа и слуг.
Прибыв в Солгрейв, граф первым делом справился о миссис Форд, и Дэниел торопливо сообщил, что она с Джеймсом пошла прогуляться к старой мельнице.
Прошлой ночью она снова ему приснилась. Более раскованная, чем обычно. И утром он проснулся, сгорая от нетерпения увидеть ее.
Влечение к красивой женщине было вполне естественным для Стенмора, как для любого зрелого и опытного мужчины. Однако Ребекка Форд не проявляла к нему интереса, а может быть, скрывала его, не давая повода за собой ухаживать. И это разжигало любопытство графа.
Он был уверен, что Ребекка к нему неравнодушна. На то у него были основания. Ребекка краснела при его появлении, с трудом сдерживала волнение, исподтишка бросала на него взгляды. Все это лишало Стенмора покоя, будоражило его воображение.
Когда на горизонте появились развалины старой мельницы, Стенмор сразу заметил Ребекку, направлявшуюся к озеру. Подъехав ближе, он окинул взглядом ее новое платье и остался доволен. Надо будет поблагодарить миссис Трент за труды. Зная Ребекку, граф подозревал, что экономке было нелегко справиться с его поручением.
Должно быть, Ребекка услышала топот копыт, потому что обернулась и поднесла руку ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца.
Натянув поводья, граф остановил гунтера и привязал его к ветке ивы.
– Надеюсь, вы не станете возражать против моего вторжения, но в такой замечательный день не хочется сидеть в четырех стенах.
Она покачала головой и бросила взгляд на озеро.
– Я не знала, что вы сегодня вернетесь, милорд. Мы рады вашему возвращению. Если вы голодны, в этой корзинке хватит еды на целый полк.
Стенмор видел, как ее взгляд метнулся к кружевному шарфику, брошенному на расстеленное на краю склона одеяло. Она скрестила на груди руки, и его взгляд упал на совершенную округлость форм цвета слоновой кости, выступавших над линией выреза.
Стенмор проголодался, но сейчас ему было не до еды. Его мысли занимала Ребекка Форд. Она – не проститутка с Ковент-Гарден. И не доступная дама лондонского света. Обладание ею представлялось графу чем-то изысканным, своего рода наградой, и он не хотел ее вспугнуть.
– Вы говорите, много еды. Гарри, шеф-повар в Солгрейве, родом из семьи, где было два десятка детей, если не больше. – Стенмор подошел к ней ближе. – Всем известно, что для него главное количество, а не качество.
Ребекка покачала головой.
– Вы несправедливы, милорд. Ваш повар превосходен. Я имела возможность в этом убедиться.
– Учитывая безукоризненность ваших манер, вы скорее предпочтете голодать, чем выразить недовольство.
Ее щеки покрыл прелестный румянец, и она отвернулась, лишив его возможности любоваться голубизной ее глаз.
– Уверяю вас, милорд, мне чрезвычайно приятно находиться в Солгрейве.
– Рад слышать это, мэм, – произнес он, остановившись от нее на расстоянии вытянутой руки и чувствуя, как она напряглась.
– Дэниел сказал, что Джеймс начал заниматься с учителем.
– Да, сегодня был первый урок. – Она улыбнулась, но в следующее мгновение, испуганно вскрикнув, резко повернулась к озеру. – Джейми!
Проследив за направлением ее взгляда, Стенмор посмотрел на озеро.
Ребекка, как была, в туфлях и платье, вошла в воду.
– Джейми!
– Где он?
Сбросив сюртук и жилет, Стенмор последовал за ней.
– В озере. Он был...
На расстоянии пятидесяти ярдов от берега на поверхность вынырнула голова мальчика и в ту же секунду исчезла.
Пробежав несколько шагов по озеру, Стенмор нырнул в глубину.
– Нет, милорд!
Он слышал крик с берега, но не повернулся. Он знал, где мальчик ушел под воду. Он снова нырнул. Еще мальчишкой Стенмор избороздил озеро вдоль и поперек и хорошо знал, что мелководье у берега многих вводило в заблуждение. Песчаные края неожиданно обрывались и уходили в глубину.
Граф вскоре достиг того места, где в последний раз видел мальчика, но гладь озера оставалась невозмутимой. Он снова нырнул. В глубине вода была ледяная.
На этот раз граф заметил всплеск воды ярдов на тридцать ближе к дамбе и поплыл в том направлении, однако Джеймса ни под водой, ни на поверхности не было.
Кружа на месте, Стенмор мгновение изучал поверхность воды, сердце гулко стучало от дурного предчувствия. Он бросил взгляд на берег и увидел, что Ребекка машет ему руками. В этот момент, разбрызгивая воду, к ней бросился Джейми.
Граф пришел в ярость, охваченный желанием поколотить мальчишку.
Плывя к берегу, Стенмор видел, как Ребекка собрала в охапку одежду Джеймса и он побежал по направлению к дому.
Когда Стенмор наконец вышел на берег, каждый его сапог тянул по меньшей мере на полсотни фунтов. Рубашка и штаны прилипли к телу. Пробормотав ругательство, Стенмор сердито посмотрел вслед мальчишке и весь свой гнев обратил на Ребекку:
– Вы велели ему убежать, а он должен был ответить за содеянное.
Поднимаясь по склону, он видел, как Ребекка сделала шаг назад.
– Он замерз и дрожал как осиновый лист.
– Он видел, что я плыву за ним. Мог подождать меня и сказать, что опасность ему не грозит.
– Джейми – ребенок. Он воспринял это как игру. Это я виновата. Я пыталась вас остановить, но...
– Вы воспитали труса.
– Джеймс – не трус. – Охваченная негодованием, Ребекка вскинула подбородок. Стенмор сделал еще шаг вперед, она сделала два назад. – Вы все неправильно поняли. Он побежал домой переодеться. Он промок насквозь, как и вы.
Стенмор почувствовал, как гнев сменился желанием. Он продолжал наступать на Ребекку, в то время как она пятилась к мельнице.
– Я не намерен спускать ему это с рук. Когда он убежал, я ничего не предпринял, но на этот раз все будет по-другому. Он должен отвечать за свои поступки. Знать, что дурной поступок влечет за собой наказание.
– У него не было злого умысла. Он отлично плавает. Если кто и виноват, так это я. – Почувствовав за спиной стену мельницы, Ребекка остановилась. – Запаниковала без всякой видимой причины.
– Нечего его защищать, Ребекка. Он нуждается в...
– Это была моя вина, – взмолилась Ребекка.
Он видел, как тяжело она дышит, и сделал еще шаг вперед, лаская взглядом ее поистине лебединую шею. Он сделал еще шаг вперед, сосредоточив внимание на ее полных губах. Они приоткрылись, когда его холодное, мокрое тело соприкоснулось с ее телом, излучающим тепло, и он с трудом сдержал улыбку.
Он накрыл ее губы своими губами. И Ребекка замерла, закрыв глаза, охваченная какими-то незнакомыми ей ощущениями. Внизу живота разлилось тепло.
Оторвавшись от ее губ, Стенмор прошептал:
– Ты такая красивая. – И запустил пальцы в ее волосы. Лента развязалась, и волосы рассыпалась по плечам.
Стенмор снова прильнул к ее плотно сжатым губам и стал кончиком языка щекотать их.
– Поцелуй меня, Ребекка!
Она хотела сказать, что неопытна в подобного рода делах, но, как только открыла рот, язык Стенмора проник внутрь. Ребекку словно пронзили тысячи молний. Она почувствовала, что всей силой страсти желает этого мужчину, и ее руки заскользили по его спине.
Стенмор застонал и прижал ее к стене. Сквозь тонкую оленью кожу лосин Ребекка ощутила его затвердевшую плоть и в это мгновение вспомнила библиотеку в Лондоне и сэра Хартингтона, пытавшегося овладеть ею. Вспомнила, как, защищаясь, убила его.
Ребекка отвернулась и попыталась высвободиться. Однако граф, как ни удивительно, тотчас же отпустил ее.
– Прошу прощения. – Ребекку била дрожь, лицо пылало. Шатаясь, она подошла к корзинке с провизией. – Мне не следовало... я дурно поступила...
– Ребекка!
Его голос прозвучал как музыка.
– Прошу прощения. – Ребекка подняла голову.
В глубине его глаз поблескивали угольки страсти. Однако он за ней не пошел.
И тут Ребекка со всей отчетливостью поняла, что этот человек не причинит ей вреда ради удовлетворения своей похоти. При мысли, что она сравнила графа Стенмора с сэром Чарльзом Хартингтоном, Ребекка испытала жгучий стыд.
– Это все я, – решительно заявил граф.
– Нет! – Она жестом заставила его замолчать. – Вы не виноваты, но больше такое не повторится.
Ребекка повернулась и побежала к тропинке. На вершине холма обернулась, и у нее перехватило дыхание. Лорд Стенмор, без рубашки, босой, направлялся к озеру, играя под лучами солнца могучими мышцами.
Все утро Джейми вел себя идеально. Сначала слушал наставления мистера Кларка, затем провел некоторое время с Дэниелом, учившим его ориентироваться в огромном доме. Несмотря на все похвалы в его адрес и облегчение, испытываемое управляющим и экономкой, Ребекка почувствовала, что мальчик чересчур напряжен и пора дать ему расслабиться, поиграть и побегать.
Возле разрушенной мельницы они нашли зеленую лужайку.
– Я могу испортить свою новую одежку? – спросил мальчик, когда Ребекка поставила корзинку на землю.
– Конечно, нет. – Она улыбнулась, заметив в его глазах озорные огоньки, и развязала ленты новой соломенной шляпки, которую миссис Прингл заставила ее надеть к новому платью. – Так что курточку лучше сними.
Сбросив куртку, мальчик с громким возгласом повалился на траву и покатился вниз по склону к озеру.
Она вынула из корзинки маленькое одеяльце, которое дала им с собой миссис Трент, и расстелила на траве. Встав на колени, принялась выкладывать снедь, продолжая наблюдать за Джейми, взобравшимся на валун у кромки воды.
Она не спрашивала Джейми, что он делал и где был три дня назад. Он чувствовал себя виноватым, просил прощения, и Ребекка дала себе слово поддерживать Джейми, пока он будет приспосабливаться к жизни в новых условиях. Его бегство было реакцией на стресс. Разве сама она не так же поступила много лет назад, поклявшись себе никогда больше не возвращаться в Англию? Однако жизнь сложилась так, что пришлось вернуться.
– Можно я искупаюсь?
Сбросив башмаки и чулки, Джейми стоял в воде.
– Нельзя. Вода в озере слишком холодная. Джейми побежал вверх по склону и кинулся ей в объятия. Они растянулись на одеяле. Соломенная шляпка Ребекки отлетела в траву. Джейми замочил рукава рубашки.
– Мне жарко, а вода совсем не холодная. Пожалуйста, мама, пожалуйста! Ты же знаешь, я отлично плаваю.
Это было правдой. Благодаря братьям Батлер Джейми великолепно плавал. Мальчишки почти все время проводили у воды, прыгали с пирсов, ныряли.
– Попробуй воду сама.
Ребекка поднялась, но к воде не подошла, помня о новом платье.
Ребекка убрала за ухо выбившуюся из прически прядь и, отстегнув булавку, скреплявшую обернутый вокруг шеи шарф, отороченный кружевом, положила его на одеяло. После чего вместе с Джейми подошла к озеру. Вода, серая и мутная день назад, была прозрачной и чистой. На мелководье у берега она видела плавающую у песчаного дна рыбную мелочь.
– Пожалуйста, мамочка! – Джейми потянул ее за руку. – Я вел себя лучше некуда. Ты сама видела. Не дал мистеру Кларку ни малейшего повода для недовольства, хотя меня так и подмывало напроказничать. Прошу тебя!
Ребекка не могла сказать «нет», глядя в упор на запрокинутое к ней личико. Едва он заметил, что почти уговорил ее, как в его глазах заплясали плутовские огоньки. Он хорошо знал, как растопить ее сердце.
– Но мне нечем будет тебя вытереть. Он начал быстро раздеваться.
– У нас есть одеяло, я могу им воспользоваться или полежать на солнышке и высохнуть.
– А что делать с едой, которую мы принесли?
– Потом поедим. Отвернись, мама!
Ребекка отвернулась и в следующий миг услышала громкий всплеск воды. Джейми нырнул.
– Будь осторожен, не заплывай слишком далеко!
Стенмор скакал вдоль озера, пришпоривая гунтера. Он гнал его от самого Лондона так, что оставил далеко позади Филиппа и слуг.
Прибыв в Солгрейв, граф первым делом справился о миссис Форд, и Дэниел торопливо сообщил, что она с Джеймсом пошла прогуляться к старой мельнице.
Прошлой ночью она снова ему приснилась. Более раскованная, чем обычно. И утром он проснулся, сгорая от нетерпения увидеть ее.
Влечение к красивой женщине было вполне естественным для Стенмора, как для любого зрелого и опытного мужчины. Однако Ребекка Форд не проявляла к нему интереса, а может быть, скрывала его, не давая повода за собой ухаживать. И это разжигало любопытство графа.
Он был уверен, что Ребекка к нему неравнодушна. На то у него были основания. Ребекка краснела при его появлении, с трудом сдерживала волнение, исподтишка бросала на него взгляды. Все это лишало Стенмора покоя, будоражило его воображение.
Когда на горизонте появились развалины старой мельницы, Стенмор сразу заметил Ребекку, направлявшуюся к озеру. Подъехав ближе, он окинул взглядом ее новое платье и остался доволен. Надо будет поблагодарить миссис Трент за труды. Зная Ребекку, граф подозревал, что экономке было нелегко справиться с его поручением.
Должно быть, Ребекка услышала топот копыт, потому что обернулась и поднесла руку ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца.
Натянув поводья, граф остановил гунтера и привязал его к ветке ивы.
– Надеюсь, вы не станете возражать против моего вторжения, но в такой замечательный день не хочется сидеть в четырех стенах.
Она покачала головой и бросила взгляд на озеро.
– Я не знала, что вы сегодня вернетесь, милорд. Мы рады вашему возвращению. Если вы голодны, в этой корзинке хватит еды на целый полк.
Стенмор видел, как ее взгляд метнулся к кружевному шарфику, брошенному на расстеленное на краю склона одеяло. Она скрестила на груди руки, и его взгляд упал на совершенную округлость форм цвета слоновой кости, выступавших над линией выреза.
Стенмор проголодался, но сейчас ему было не до еды. Его мысли занимала Ребекка Форд. Она – не проститутка с Ковент-Гарден. И не доступная дама лондонского света. Обладание ею представлялось графу чем-то изысканным, своего рода наградой, и он не хотел ее вспугнуть.
– Вы говорите, много еды. Гарри, шеф-повар в Солгрейве, родом из семьи, где было два десятка детей, если не больше. – Стенмор подошел к ней ближе. – Всем известно, что для него главное количество, а не качество.
Ребекка покачала головой.
– Вы несправедливы, милорд. Ваш повар превосходен. Я имела возможность в этом убедиться.
– Учитывая безукоризненность ваших манер, вы скорее предпочтете голодать, чем выразить недовольство.
Ее щеки покрыл прелестный румянец, и она отвернулась, лишив его возможности любоваться голубизной ее глаз.
– Уверяю вас, милорд, мне чрезвычайно приятно находиться в Солгрейве.
– Рад слышать это, мэм, – произнес он, остановившись от нее на расстоянии вытянутой руки и чувствуя, как она напряглась.
– Дэниел сказал, что Джеймс начал заниматься с учителем.
– Да, сегодня был первый урок. – Она улыбнулась, но в следующее мгновение, испуганно вскрикнув, резко повернулась к озеру. – Джейми!
Проследив за направлением ее взгляда, Стенмор посмотрел на озеро.
Ребекка, как была, в туфлях и платье, вошла в воду.
– Джейми!
– Где он?
Сбросив сюртук и жилет, Стенмор последовал за ней.
– В озере. Он был...
На расстоянии пятидесяти ярдов от берега на поверхность вынырнула голова мальчика и в ту же секунду исчезла.
Пробежав несколько шагов по озеру, Стенмор нырнул в глубину.
– Нет, милорд!
Он слышал крик с берега, но не повернулся. Он знал, где мальчик ушел под воду. Он снова нырнул. Еще мальчишкой Стенмор избороздил озеро вдоль и поперек и хорошо знал, что мелководье у берега многих вводило в заблуждение. Песчаные края неожиданно обрывались и уходили в глубину.
Граф вскоре достиг того места, где в последний раз видел мальчика, но гладь озера оставалась невозмутимой. Он снова нырнул. В глубине вода была ледяная.
На этот раз граф заметил всплеск воды ярдов на тридцать ближе к дамбе и поплыл в том направлении, однако Джеймса ни под водой, ни на поверхности не было.
Кружа на месте, Стенмор мгновение изучал поверхность воды, сердце гулко стучало от дурного предчувствия. Он бросил взгляд на берег и увидел, что Ребекка машет ему руками. В этот момент, разбрызгивая воду, к ней бросился Джейми.
Граф пришел в ярость, охваченный желанием поколотить мальчишку.
Плывя к берегу, Стенмор видел, как Ребекка собрала в охапку одежду Джеймса и он побежал по направлению к дому.
Когда Стенмор наконец вышел на берег, каждый его сапог тянул по меньшей мере на полсотни фунтов. Рубашка и штаны прилипли к телу. Пробормотав ругательство, Стенмор сердито посмотрел вслед мальчишке и весь свой гнев обратил на Ребекку:
– Вы велели ему убежать, а он должен был ответить за содеянное.
Поднимаясь по склону, он видел, как Ребекка сделала шаг назад.
– Он замерз и дрожал как осиновый лист.
– Он видел, что я плыву за ним. Мог подождать меня и сказать, что опасность ему не грозит.
– Джейми – ребенок. Он воспринял это как игру. Это я виновата. Я пыталась вас остановить, но...
– Вы воспитали труса.
– Джеймс – не трус. – Охваченная негодованием, Ребекка вскинула подбородок. Стенмор сделал еще шаг вперед, она сделала два назад. – Вы все неправильно поняли. Он побежал домой переодеться. Он промок насквозь, как и вы.
Стенмор почувствовал, как гнев сменился желанием. Он продолжал наступать на Ребекку, в то время как она пятилась к мельнице.
– Я не намерен спускать ему это с рук. Когда он убежал, я ничего не предпринял, но на этот раз все будет по-другому. Он должен отвечать за свои поступки. Знать, что дурной поступок влечет за собой наказание.
– У него не было злого умысла. Он отлично плавает. Если кто и виноват, так это я. – Почувствовав за спиной стену мельницы, Ребекка остановилась. – Запаниковала без всякой видимой причины.
– Нечего его защищать, Ребекка. Он нуждается в...
– Это была моя вина, – взмолилась Ребекка.
Он видел, как тяжело она дышит, и сделал еще шаг вперед, лаская взглядом ее поистине лебединую шею. Он сделал еще шаг вперед, сосредоточив внимание на ее полных губах. Они приоткрылись, когда его холодное, мокрое тело соприкоснулось с ее телом, излучающим тепло, и он с трудом сдержал улыбку.
Он накрыл ее губы своими губами. И Ребекка замерла, закрыв глаза, охваченная какими-то незнакомыми ей ощущениями. Внизу живота разлилось тепло.
Оторвавшись от ее губ, Стенмор прошептал:
– Ты такая красивая. – И запустил пальцы в ее волосы. Лента развязалась, и волосы рассыпалась по плечам.
Стенмор снова прильнул к ее плотно сжатым губам и стал кончиком языка щекотать их.
– Поцелуй меня, Ребекка!
Она хотела сказать, что неопытна в подобного рода делах, но, как только открыла рот, язык Стенмора проник внутрь. Ребекку словно пронзили тысячи молний. Она почувствовала, что всей силой страсти желает этого мужчину, и ее руки заскользили по его спине.
Стенмор застонал и прижал ее к стене. Сквозь тонкую оленью кожу лосин Ребекка ощутила его затвердевшую плоть и в это мгновение вспомнила библиотеку в Лондоне и сэра Хартингтона, пытавшегося овладеть ею. Вспомнила, как, защищаясь, убила его.
Ребекка отвернулась и попыталась высвободиться. Однако граф, как ни удивительно, тотчас же отпустил ее.
– Прошу прощения. – Ребекку била дрожь, лицо пылало. Шатаясь, она подошла к корзинке с провизией. – Мне не следовало... я дурно поступила...
– Ребекка!
Его голос прозвучал как музыка.
– Прошу прощения. – Ребекка подняла голову.
В глубине его глаз поблескивали угольки страсти. Однако он за ней не пошел.
И тут Ребекка со всей отчетливостью поняла, что этот человек не причинит ей вреда ради удовлетворения своей похоти. При мысли, что она сравнила графа Стенмора с сэром Чарльзом Хартингтоном, Ребекка испытала жгучий стыд.
– Это все я, – решительно заявил граф.
– Нет! – Она жестом заставила его замолчать. – Вы не виноваты, но больше такое не повторится.
Ребекка повернулась и побежала к тропинке. На вершине холма обернулась, и у нее перехватило дыхание. Лорд Стенмор, без рубашки, босой, направлялся к озеру, играя под лучами солнца могучими мышцами.
Глава 13
К тому времени, когда Джейми достиг лачуги в лесу, его свободного покроя рубашка была почти сухой. Положив на землю материнский шарф и туфли и сунув под мышку чулки, он толкнул импровизированную дверь и заглянул внутрь.
– Изриел! Ты тут?
Внутри было темно, прохладно и пахло сыростью. Краем глаза мальчик заметил легкое движение у костра.
– Изриел? – На этот раз он позвал громче и шире открыл дверь. – Изриел, ты здесь?
– Да, сэр, – услышал он знакомый голос, – Мне больше некуда идти.
При виде друга, свернувшегося в темноте калачиком, Джейми широко улыбнулся.
– Что ты делаешь? Спишь?
Не дожидаясь ответа, Джейми вошел, подобрав туфли и материнский шарф. По дороге он набрал веток для костра.
В тот день, когда Джейми убежал из Солгрейва, он много часов шел под проливным дождем по лесам и лугам поместья, пока не наткнулся на полый ствол огромного старого дуба. Думая, что это подходящее место для укрытия, Джейми оторопел, когда наткнулся там на мальчика, с виду его ровесника.
Когда мальчик подвинулся, Джейми понял, что нашел друга. Скрючившись рядом с Изриелом в дупле, он сообщил ему, что сбежал из своего нового дома. Изриел заметил, что не считает то место, где ест и спит, своим домом, и теперь строит себе жилище в лесу.
Джейми рассказал ему, что до вчерашнего дня был счастлив, пока мать не объявила ему, что он сын аристократа. Но он не хотел быть сыном чужого человека. Ему хорошо жилось с матерью.
Изриел признался, что у него никогда не было ни отца, ни матери. На пропитание он зарабатывал, помогая дровосеку. Он никогда не разговаривал с белыми людьми в Мелбери-Холл, когда они к нему обращались, потому что был чернокожим рабом.
Джейми сказал Изриелу, что там, откуда он прибыл, многие не одобряли рабовладение и рабы, чьи родители прибыли из Африки или Вест-Индии, получили свободу.
Когда Джейми признался своему новому другу, что сам он тоже не такой, как все, Изриел взглянул на него с любопытством. Джейми закатал рукав и показал ему больную руку.
На Изриела это произвело довольно сильное впечатление, и, когда дождь поутих, он предложил Джейми пойти посмотреть дом, который строил.
Два часа спустя мальчики сели перекусить и за едой пришли к выводу, что вместе им легче будет построить дом. Пока Изриел помогает дровосеку, Джейми сможет заниматься строительством.
Джейми вошел в хижину с полными руками.
– Тебя не было, когда я вернулся утром второго дня. Уронив свою ношу на пол, Джейми принялся раскладывать на углях ветки.
– Он приходил за мной.
– Твой отец?
– Граф. Какой он мне отец? Изриел сидел, обхватив руками колени.
– Он что-нибудь спрашивал об этом месте и его обустройстве? Ты же знаешь, эта земля принадлежит его сиятельству. Биддл, дровосек, сказал, что все от гребня холма принадлежит Солгрейву.
Фыркнув, Джейми покачал головой.
– Он ни о чем не спрашивал! Ему нет до этого никакого дела, как нет дела до меня. Он даже не удостоил наше пристанище взглядом.
Наступило молчание.
– Надо развести огонь. Я купался в озере, и вся одежда мокрая. Штаны прилипли к заднице.
– Вон там найдешь сухие лучины, а вот мой кремень. Кремень упал на землю возле кострища. Джейми поднялся на ноги и пошел за лучинками.
– Ты собираешься сегодня что-нибудь делать? Я могу остаться и помочь. У меня есть несколько часов, прежде чем они начнут меня искать.
– Нет, что-то не хочется.
Подобрав кремень, Джейми повернулся к Изриелу.
– Мне нужен кусок железа или нож, если у тебя... – Он умолк, только сейчас заметив, что все лицо у его друга в крови. – Изриел?
Подвинувшись ближе, он увидел окровавленную рубашку, и его чуть не вырвало. Джейми подошел к другу и опустился рядом с ним на корточки. Дотронулся до окровавленного рукава рубашки. На спине тоже виднелась кровь.
– Что случилось, Изриел?
– Я раб, если ты не забыл.
– Но они не могут избить тебя просто так! Кто сотворил это с тобой?
– Не все ли равно!
– Нет! – воскликнул Джейми. – Скажи кто, и я сделаю с ними то же самое. Прямо сейчас.
Изриел покачал головой.
– Они здоровенные и сильные.
– Тогда я их закидаю камнями. Я заставлю их заплатить за причиненное тебе зло.
Изриел потупился.
– Кто-то же должен их проучить.
Изриел молчал, и Джейми понял, что его друга не впервые избили.
– Подумаешь, здоровенные. Это не самое главное, – попытался Джейми утешить друга.
– Знаю. Главное – цвет кожи.
Джейми с трудом сдерживал слезы. Перед его мысленным взором возникла вереница африканцев в кандалах, которых он видел в Бристоле.
– Ты не такой, как все, я тоже, – помолчав, сказал Джейми. – Но меня есть кому защитить. Обо мне всю жизнь заботилась мама. Тебе нужен защитник, пока ты не станешь сильным, чтобы мог сам за себя постоять.
Изриел промолчал, тогда Джейми положил ему на колено ладонь.
– У меня не темная кожа, но меня тоже каждый стремится обидеть. Два года назад в Филадельфии мы с моим другом Джорджем возвращались с рыбалки. Один моряк начал орать на меня, обвинив в том, будто я чем-то в него запустил. Схватил меня за ухо и начал осыпать бранью. Угрожал сломать вторую руку, сделать меня полным калекой. Чем-то я ему не понравился. Может, из-за больной руки.
Джейми вспомнил, как сильно тогда испугался.
– И когда я решил, что все кончено, появилась мама. Она показала этому негодяю, где раки зимуют! Нагнала на него страху. А ведь она совсем маленького роста.
Воспоминание наполнило Джейми гордостью. Изриел поднял голову и вытер рукавом струйку крови, сочившуюся из губы.
– Постой! – Дотронувшись до колена мальчика, Джейми вскочил на ноги, подхватил материнский шарф и положил Изриелу на колени. – Возьми его. Она не станет возражать. Знаешь, каждый раз, когда мне доставалось, я чувствовал себя лучше, если брал что-нибудь из ее вещей.
Изриел уставился на тонкое полотно, лежавшее у него на коленях.
– Я не могу к этому прикоснуться. Они обвинят меня в краже и повесят.
– Они не смогут. Ведь это я дал его тебе.
В следующее мгновение Изриел осторожно дотронулся до края шарфа, склонился над ним и закрыл глаза, вдыхая запах лаванды.
– Вот что значит иметь маму.
На глаза Джейми навернулись слезы.
– Никто не посмеет тебя избить, если моя мама возьмет тебя в сыновья.
– Так дела не делаются. – Изриел попытался разомкнуть веки. Его левый глаз теперь окончательно заплыл. В здоровом стояли слезы. – Если ты мне друг, забудь обо всем этом. Если он узнает, что я пожаловался, мне станет только хуже.
– Изриел! Ты тут?
Внутри было темно, прохладно и пахло сыростью. Краем глаза мальчик заметил легкое движение у костра.
– Изриел? – На этот раз он позвал громче и шире открыл дверь. – Изриел, ты здесь?
– Да, сэр, – услышал он знакомый голос, – Мне больше некуда идти.
При виде друга, свернувшегося в темноте калачиком, Джейми широко улыбнулся.
– Что ты делаешь? Спишь?
Не дожидаясь ответа, Джейми вошел, подобрав туфли и материнский шарф. По дороге он набрал веток для костра.
В тот день, когда Джейми убежал из Солгрейва, он много часов шел под проливным дождем по лесам и лугам поместья, пока не наткнулся на полый ствол огромного старого дуба. Думая, что это подходящее место для укрытия, Джейми оторопел, когда наткнулся там на мальчика, с виду его ровесника.
Когда мальчик подвинулся, Джейми понял, что нашел друга. Скрючившись рядом с Изриелом в дупле, он сообщил ему, что сбежал из своего нового дома. Изриел заметил, что не считает то место, где ест и спит, своим домом, и теперь строит себе жилище в лесу.
Джейми рассказал ему, что до вчерашнего дня был счастлив, пока мать не объявила ему, что он сын аристократа. Но он не хотел быть сыном чужого человека. Ему хорошо жилось с матерью.
Изриел признался, что у него никогда не было ни отца, ни матери. На пропитание он зарабатывал, помогая дровосеку. Он никогда не разговаривал с белыми людьми в Мелбери-Холл, когда они к нему обращались, потому что был чернокожим рабом.
Джейми сказал Изриелу, что там, откуда он прибыл, многие не одобряли рабовладение и рабы, чьи родители прибыли из Африки или Вест-Индии, получили свободу.
Когда Джейми признался своему новому другу, что сам он тоже не такой, как все, Изриел взглянул на него с любопытством. Джейми закатал рукав и показал ему больную руку.
На Изриела это произвело довольно сильное впечатление, и, когда дождь поутих, он предложил Джейми пойти посмотреть дом, который строил.
Два часа спустя мальчики сели перекусить и за едой пришли к выводу, что вместе им легче будет построить дом. Пока Изриел помогает дровосеку, Джейми сможет заниматься строительством.
Джейми вошел в хижину с полными руками.
– Тебя не было, когда я вернулся утром второго дня. Уронив свою ношу на пол, Джейми принялся раскладывать на углях ветки.
– Он приходил за мной.
– Твой отец?
– Граф. Какой он мне отец? Изриел сидел, обхватив руками колени.
– Он что-нибудь спрашивал об этом месте и его обустройстве? Ты же знаешь, эта земля принадлежит его сиятельству. Биддл, дровосек, сказал, что все от гребня холма принадлежит Солгрейву.
Фыркнув, Джейми покачал головой.
– Он ни о чем не спрашивал! Ему нет до этого никакого дела, как нет дела до меня. Он даже не удостоил наше пристанище взглядом.
Наступило молчание.
– Надо развести огонь. Я купался в озере, и вся одежда мокрая. Штаны прилипли к заднице.
– Вон там найдешь сухие лучины, а вот мой кремень. Кремень упал на землю возле кострища. Джейми поднялся на ноги и пошел за лучинками.
– Ты собираешься сегодня что-нибудь делать? Я могу остаться и помочь. У меня есть несколько часов, прежде чем они начнут меня искать.
– Нет, что-то не хочется.
Подобрав кремень, Джейми повернулся к Изриелу.
– Мне нужен кусок железа или нож, если у тебя... – Он умолк, только сейчас заметив, что все лицо у его друга в крови. – Изриел?
Подвинувшись ближе, он увидел окровавленную рубашку, и его чуть не вырвало. Джейми подошел к другу и опустился рядом с ним на корточки. Дотронулся до окровавленного рукава рубашки. На спине тоже виднелась кровь.
– Что случилось, Изриел?
– Я раб, если ты не забыл.
– Но они не могут избить тебя просто так! Кто сотворил это с тобой?
– Не все ли равно!
– Нет! – воскликнул Джейми. – Скажи кто, и я сделаю с ними то же самое. Прямо сейчас.
Изриел покачал головой.
– Они здоровенные и сильные.
– Тогда я их закидаю камнями. Я заставлю их заплатить за причиненное тебе зло.
Изриел потупился.
– Кто-то же должен их проучить.
Изриел молчал, и Джейми понял, что его друга не впервые избили.
– Подумаешь, здоровенные. Это не самое главное, – попытался Джейми утешить друга.
– Знаю. Главное – цвет кожи.
Джейми с трудом сдерживал слезы. Перед его мысленным взором возникла вереница африканцев в кандалах, которых он видел в Бристоле.
– Ты не такой, как все, я тоже, – помолчав, сказал Джейми. – Но меня есть кому защитить. Обо мне всю жизнь заботилась мама. Тебе нужен защитник, пока ты не станешь сильным, чтобы мог сам за себя постоять.
Изриел промолчал, тогда Джейми положил ему на колено ладонь.
– У меня не темная кожа, но меня тоже каждый стремится обидеть. Два года назад в Филадельфии мы с моим другом Джорджем возвращались с рыбалки. Один моряк начал орать на меня, обвинив в том, будто я чем-то в него запустил. Схватил меня за ухо и начал осыпать бранью. Угрожал сломать вторую руку, сделать меня полным калекой. Чем-то я ему не понравился. Может, из-за больной руки.
Джейми вспомнил, как сильно тогда испугался.
– И когда я решил, что все кончено, появилась мама. Она показала этому негодяю, где раки зимуют! Нагнала на него страху. А ведь она совсем маленького роста.
Воспоминание наполнило Джейми гордостью. Изриел поднял голову и вытер рукавом струйку крови, сочившуюся из губы.
– Постой! – Дотронувшись до колена мальчика, Джейми вскочил на ноги, подхватил материнский шарф и положил Изриелу на колени. – Возьми его. Она не станет возражать. Знаешь, каждый раз, когда мне доставалось, я чувствовал себя лучше, если брал что-нибудь из ее вещей.
Изриел уставился на тонкое полотно, лежавшее у него на коленях.
– Я не могу к этому прикоснуться. Они обвинят меня в краже и повесят.
– Они не смогут. Ведь это я дал его тебе.
В следующее мгновение Изриел осторожно дотронулся до края шарфа, склонился над ним и закрыл глаза, вдыхая запах лаванды.
– Вот что значит иметь маму.
На глаза Джейми навернулись слезы.
– Никто не посмеет тебя избить, если моя мама возьмет тебя в сыновья.
– Так дела не делаются. – Изриел попытался разомкнуть веки. Его левый глаз теперь окончательно заплыл. В здоровом стояли слезы. – Если ты мне друг, забудь обо всем этом. Если он узнает, что я пожаловался, мне станет только хуже.