Макинтош Фиона. Месть

   – Продолжай, – похоже, его слова не только позабавили ее: она не ожидала услышать ничего подобного.
   – Как я уже сказал, изысканность и простота. Скромность и гордость, которая не станет гордыней. Сила и разум. Красота, которая может лишить разума само время.
   Наконец Тор увидел, как Сильвен улыбнулась.
   – Жаль, что мы не встретились, когда я была твоей ровесницей, Торкин Гинт. Думаю, с таким очарованием ты точно лишил бы меня разума.
   Королева Сильвен редко открывала мысли. Ее слова можно было принять за тонкую похвалу, но сейчас это была не просто похвала.
   – Возраст – ничто, Ваше величество. Покойная королева Найрия могла быть в одних годах с вашей матерью, но ее вкус и манеры были столь же безупречны, как ваши. Подобно вам, она была королевой во всем. Не думаю, что вам не хватает внимания мужчин.
   Понимает ли она, что он говорит от души?
   – О да, – его последние слова явно позабавили королеву. – Мне их просто девать некуда.
   – Так это правда? – Тор вытаращил глаза, и Ее величество посмотрела на него с таким недоумением, что ему пришлось пояснить:
   – Много лет назад я слышал, что королева Кипреса держит наложников. Значит, у Кипреса нет короля и в ближайшее время, скорее всего, не будет?
   – Даже если бы он был... Нет, вам, жителям Таллинора, не понять, почему королева никогда не откажется от своих невольников.
   И она с удовольствием заметила, как растерялся ее гость.
   Тор почувствовал, как рука королевы Сильвен касается его локтя, а через миг уже сидел на мягкой скамеечке у окна. Он успел заметить, какая нежная у нее кожа – кожа без возраста. Королева старше Элиссы – гораздо старше, – но младше Найрии. Значит, ей от тридцати до сорока.
   – Позволь мне рассказать еще об одном кипреанском обычае, Тор... Можно тебя так называть?
   – Конечно.
   – Мужчины никогда не правили Кипресом. Этому обычаю сотни лет, и на страже его стоит древнее волшебство. Королева выбирает себе любовника и с помощью волшебства, которое передается ей вместе с короной, делает так, чтобы у нее родилась дочь, а не сын. После этого любовник ей больше не нужен. Когда приходит срок, принцесса становится королевой. Власть королевы Кипреса ничем не ограничена, поэтому ее с рождения учат быть великодушной. Она – защитница своих подданных. Только она может избавить свой народ от невзгод. Ты знаешь, что на Кипресе нет бедных?
   – Догадываюсь, – согласился Тор. – Я видел дома, в которых живут люди.
   – Всегда есть люди, которым почему-то повезло меньше, чем другим. Но мы заботимся о тех, кого постигла беда. Каждому дается возможность сделать свою жизнь лучше. Нет детей, которые голодают. Нет бездомных. Все умеют читать и писать. Даже неурожай у нас редкость.
   – Нам следовало бы у вас поучиться, Ваше величество.
   Он снова говорил от души. Королева заметила это и кивнула.
   – И подданные платят королеве беззаветной преданностью.
   – У вас уже есть наследница?
   – Да. Ее зовут Сэйрел. Сейчас ей почти двенадцать. Еще совсем девочка, но мы приложили немало усилий, выбирая ей отца. Когда-нибудь Сэйрел станет великой королевой. Но сейчас пусть наслаждается детством... – Сильвен вздохнула. – Боюсь, мои мать и бабушка не понимали, как это важно – детские игры, детские радости... все, что может позволить себе дитя королевской крови.
   – Ваша проницательность восхищает, королева Сильвен. Уверен, в будущем она будет вознаграждена.
   – Я на это надеюсь. Сэйрел предстоит править могущественным королевством. Пусть не жалеет, что ей выпала такая судьба.
   Тор с тоской посмотрел в окно.
   – Знаете, о чем я думаю, глядя на этот город, Ваше величество? Мне ничего не стоит влюбиться в Кипрес и поселиться здесь.
   Кажется, такого откровения королева Сильвен не ожидала.
   – И Кипрес примет тебя с распростертыми объятиями, Тор. Лекари всегда в цене.
   – Но я не могу остаться, госпожа. Я должен кое-что сделать. Меня это не радует, я бы с удовольствием отказался, но выбора у меня нет.
   – Понимаю... Надеюсь, ты мне об этом расскажешь. Но для начала давай пройдемся по саду, а потом поужинаем.
   – Почту за честь, – ответил Тор.
   Позже, тем же вечером, потягивая сладкое вино и закусывая фруктами, о которых в Таллиноре даже не слышали, Тор жалел, что не может забыть прошлое и начать новую жизнь. Он сидел на одном из прелестных балкончиков, которые украшали дворец королевы Кипреса – скрытом от холодного ветра высокими столетними деревьями, согретом многочисленными жаровнями, – и наслаждался покоем... наверно, впервые за много лет.
   С тех пор как солнце покинуло зенит, они с королевой не расставались ни на миг и ни на миг не пожалели об этом. Ее величество обладала острым умом – черта, которая нравилась Тору и в мужчинах, и в женщинах, – но ее остроумие было поистине обворожительным. Неужели этот вечер когда-нибудь закончится?
   Похоже, королева переживала нечто подобное, потому что это чувство было взаимным, поскольку Сильвен приказала принести еще один кувшин с вином. Тор лениво потянулся и снова почувствовал на себе оценивающий взгляд.
   – Ты так и не объяснил, как тебе удалось меня разоблачить.
   Отвечать на такой вопрос честно – значит подвергать себя опасности. Однако внутреннее чувство подсказывало, что на этот раз ему ничто не угрожает. Рядом с ним друг. Так почему бы не попробовать?
   – Я Чувствующий, Ваше величество.
   Кувшин с вином, из которого королева наполняла кубок, замер в ее руке. Определенно, ничего подобного она не ожидала.
   – Ты шутишь?
   – Нет, Сильвен. Конечно, я внимательно осмотрел ваш дворец, это навело меня на определенные мысли... – он заметил, как у нее приоткрылся рот и улыбнулся. – Но если честно, я полагался на свою способность чувствовать волшебство. Поздравляю, ваша шутка на самом деле великолепна.
   Он мягко разжал ее длинные пальцы и взял кубок, который она так и не наполнила.
   – Докажи! – потребовала Силвен. Глаза королевы искрились: ей было весело.
   – Если вы скажете, какое доказательство сочтете достаточно веским.
   – Хорошо... – она закрыла глаза. – Что я подумала?
   Тор коснулся ее разума, поймал ее мысль... и от души рассмеялся.
   – Я не стану повторять это вслух... но с радостью сделаю, если вы пожелаете.
   Королева взвизгнула. Она была в полном восторге.
   – Ты просто меня дразнишь. Ты не мог знать, о чем я думаю.
   Тор был доволен собой. Прошло немало времени с тех пор, как он использовал свой дар просто для развлечения... Наверно, в последний раз это было в детстве, когда он веселил Элиссу, чтобы услышать ее восхитительный смех – открытый, радостный. Как это было непохоже на смех Сильвен... И как он был счастлив вспомнить женщину, которую обожал, но которой никогда больше не мог обладать.
   – Нет, – королева покачала головой. – Тебе придется сделать что-нибудь более стоящее.
   Тор отогнал мысли об Элиссе и заставил себя вернуться в сегодняшний день. Он даже не заметил, как служанка принесла новый кувшин с вином и поставила перед ним.
   – Спасибо, – произнесла Силвен, отсылая ее. – А теперь, пожалуйста, оставь нас.
   – Как прикажете, Ваше величество, – прошептала служанка и тихо вышла.
   – Мы одни, Тор, – это была уже не шутливая просьба, а приказ. – Покажи свой дар!
   Хорошо. Как-то раз ему удалось не на шутку напугать Меркуда. Ее величеству должно понравиться... Тор не ошибся: когда он исчез, Силвен снова завопила, но не от ужаса, а от восторга.
   – Ш-ш-ш! – прошипел он, снова становясь видимым. – Сейчас сюда сбежится пол дворца. И не успею я объяснить, что к чему, как мне отрубят голову.
   Королева прикрыла рот холеной ладошкой, но ее глаза горели. Глаза, которым их обладательница уже не верила. А что еще ты умеешь? – шепотом спросила она. Тор тряхнул головой.
   – Я не ученый зверь, Ваше величество, – покачал головой Тор. – Я Чувствующий. Я могу...
   Подобрать нужные слова оказалось неожиданно трудно.
   – ... Чувствовать вещи, – пожалуй, углубляться в подробности пока не стоило. – А вы, Ваше величество? Каким даром вы обладаете?
   – Тор, – она растерянно кивнула, – если бы я умела хоть что-то из того, что умеешь ты, с моим могуществом не смогла бы поспорить ни одна королева этого мира. Я все еще не могу поверить, что ты это сделал.
   – Ваше величество, могу ли я просить, чтобы это осталось между нами? У меня нет привычки хвалиться своей силой.
   – Значит, ты показываешь ее только правителям?
   – Правительницам, – поправил Тор, касаясь ее руки. – И только самым прекрасным.
   – На ночь ты останешься со мной, Торкин Гинт, – произнесла королева. – Я хочу узнать, чем тебя еще одарили родители.
   И если бы листва деревьев, стройными рядами окруживших дворец, не заглушала звуки, смех королевы и ее гостя слышали бы все жители Кипреса... Ну, или хотя бы те, кто жил в центре города.

Глава 18
Поцелуй Серебряной Девы

   Когда Тор проснулся в постели Сильвен, спутанные шелковые простыни рядом с ним уже остыли. Похоже, Ее величество давно встала. Он поморгал и перекатился на другой бок, чтобы посмотреть на приоткрытую балконную дверь. На улице было прохладно и тихо. Солнце еще не поднялось, и город окутывала легкая дымка. Как же долго он спал! Долго, крепко и покойно.
   Тор вспомнил все наслаждения прошлой ночи, которую они провели вместе, и их восхитительное завершение. Казалось, Сильвен совершенно не похожа на Элиссу... но сколько у них было общего! Она знала вкус к радостям жизни, а перед ее легким нравом невозможно было устоять. Годы печали и одиночества забылись в пылу страсти. Сильвен умела получать удовольствие и не стесняясь показывала своему любовнику, что ей особенно нравится.
   Кажется, он снова задремал. На этот раз его разбудили тихие голоса на балконе: Сильвен разговаривала с одной из своих камеристок. Закутавшись в простыню, Тор вышел на балкон. Однако вид полуобнаженного мужчины здешних обитательниц не смущал. Даже камеристка смерила гостя весьма откровенным взглядом.
   – Ты простудишься, Тор, – процедила королева. – Хела, сделай одолжение, принеси плед.
   Хела исчезла и почти сразу вернулась. Плед из тончайшей шерсти был почти невесомым, но стоило закутаться в него, и сразу становилось тепло. Сильвен фыркнула.
   – Пух коз из Галинги. Очень редкий и очень ценный.
   В руках у Тора уже появилась чашка с чиканой, источающей ароматный пар. Юноша поднес ее к губам. М-м-м... восхитительно.
   – И, наверно, очень дорогая, – отозвался он и чуть наклонился, чтобы поцеловать ее в волосы.
   Королева благосклонно приняла это проявление нежности и снова вернулась к своим свиткам и бумагам. Глядя, как ее глаза пробегают исписанные строчки, Тор сидел, молча вдыхая утреннюю прохладу. Воздух благоухал неведомыми цветами, которые до сих пор цвели в садах дворца – за вчерашний вечер Тор успел вдоволь на них налюбоваться. Сейчас же он наслаждался тишиной и покоем. Потягивая чикану, он наблюдал за королевой. Знала ли она об этом? Несомненно, но глаз не поднимала.
   – Знаешь, – проговорила она, – я терпеть не могу управлять королевством с помощью чернил и пергамента. Мне нравится выходить к людям, разговаривать с ними, а эти бумаги, подписи, печати...
   Тор прыснул, и она замолчала.
   – У меня очень много работы, – с укором заметила она и потянулась за печеньем, посеребренным сахарной пудрой. Тор последовал ее примеру.
   – Понимаю, – он откусил маленький кусочек. – Ты говоришь в точности король Лорис... Ох, какая вкуснятина...
   – В самом деле?
   – Угу, – пробормотал Тор. Он успел засунуть в рот всю печенину. – Пальчики оближешь.
   Она покачала головой.
   – Нет, я о короле Лорисе. Расскажи про него. Я слышала, что он красив и... Прости, может быть, это жестоко, но сейчас он стал очень завидным женихом.
   Тор задумчиво кивнул.
   – Конечно. Он очень хорош собой. Кажется, ростом он чуть пониже вас, Ваше величество, но держится с достоинством, подобающим королю. Он обладает острым умом, образован, любит охоту и лошадей, предан своему народу... и постоянно жалуется, что его заваливают писаниной.
   Королева улыбнулась.
   – Догадываюсь, что он чувствует. А он – верный человек, Тор?
   – Верный?
   – Он не изменял супруге?
   – Ничего не могу сказать. В конце концов, он мужчина...
   Тор слишком хорошо помнил, как Лорис впервые увидел Элиссу. В его взгляде была страсть, и он даже не смог это скрыть.
   – Да конечно... Как ты думаешь, он решит еще раз жениться?
   Тор разделался с печениной и слизнул с губ крупинки сахара.
   – Понятия не имею. Лорис не выглядит на пятьдесят лет.
   Но они с Найрией были как будто созданы друг для друга. Найти другую такую женщину нелегко.
   – Почему? Я сомневаюсь, что никто из знатных родителей не пожелает сделать одну из своих прекрасных дочерей королевой Таллинора.
   – Клянусь Светом, да! Но зная Лориса... если он, конечно, не слишком изменился за последние несколько лет... Думаю, его избранница будет безвестной. Ее имя ничего не скажет придворным. Знаешь... мне кажется, он предпочтет девушку из какой-то маленькой деревеньки всем искушенным столичным красавицам. Насколько я понимаю, Лорис и Найрия любили друг друга еще невинными детьми, – добавил он, словно размышляя вслух, но в его голосе слышалась мучительная тоска.
   – А у тебя была такая любовь, Тор? Я хочу сказать... женщина, с которой вы вначале дружили, и только потом стали любовниками? – внезапно спросила Сильвен.
   Он не хотел отвечать на этот вопрос, но Сильвен была честна с ним. Откровенность за откровенность.
   – Была, Сильвен.
   – О... – она взяла еще одно печенье. Похоже, Ее величеству нравились таинственные истории.
   – И я до сих пор люблю ее, – тихо добавил Тор.
   – Вы только послушайте! До сих пор! И кто она?
   Королева уже заметила, что сумела смутить Тора. Он ничего от нее не скрывал. Какое чудо... Вот что захватило правительницу Кипреса, едва она увидела этого человека. Очаровательное смешение утонченности и наивности, силы и мягкости, надменности и скромности. Иногда он кажется маленьким потерянным мальчиком, а через миг она уже восхищается мужеством, с которым он несет на плечах свою тяжкую ношу. И теперь... потерянная любовь! Так и должно быть. Мужчина и его возлюбленная – желанная и вечно недоступная.
   – Она не принадлежит тебе, Тор?
   – Она всегда будет моей, – грустно отозвался он. – Мы просто не можем быть вместе.
   – Почему?
   – О-о... так получилось.
   Но Сильвен не собиралась отступать.
   – Где она?
   – В Тале.
   – Но родом она, конечно, не из столицы.
   Тор фыркнул.
   – Нет, Элисса родилась в местечке под названием Пустошная Топь. Маленькая деревушка, где ничего не происходит, про которую мало кто слышал.
   – И она изумительно красива?
   – Да, – лицо любимой снова встало у него перед глазами. – Золотые волосы. Серо-зеленые глаза. Кожа, как мед. Хрупкая, смешная, умная. Она... очаровательна.
   – Я ревную, – проговорила королева и притворно надулась.
   – Не ревнуй, – Тор улыбнулся. – Странно, но вы чем-то похожи.
   – Спасибо. Как я понимаю, это лесть. О... знаешь, что? – в глазах Сильвен запрыгали лукавые искорки. – У меня только что появилась потрясающая мысль. Лорис и Элисса...
   Она отправила в рот оставшийся кусочек печенья. Тор поморщился.
   – Я так не думаю, – твердо сказал он.
   – А почему бы и нет? – Сильвен стряхнула сахар с кончиков пальцев. – В ней соединилось все, что желанно для короля Таллинора – если верить тому, что ты сказал. Девушка без прошлого... по крайней мере, прошлого, связанного с жизнью при дворе. Родилась в Таллиноре, но не в Тале. Как я понимаю, она весьма небогата?
   Тор кивнул.
   – И при этом очаровательна – я просто повторяю твои слова. В общем, услада для глаз, ума и сердца. Думаю, они будут прекрасной парой. Король Лорис и королева Элисса...
   И она подняла чашку, словно предлагая тост за новобрачных.
   – Если вы предлагаете выпить за это, Ваше величество, то я не стану. Элисса его презирает. Ни один враг королевства не способен ненавидеть его так, как она. Элисса никогда не станет королевой Таллинора.
   – Все девушки мечтают стать королевами, Тор.
   – Но не Элисса.
   Он начинал выходить из себя. Сильвен была в полном восторге.
   – Почему же она так ненавидит короля? Ты же сам только что дал мне понять, что лучшего правителя на свете не сыщешь. Что он мог сотворить, чтобы его возненавидела простая деревенская девушка?
   Тор не отвечал. Молчание затянулось, потом стало невыносимым. Может быть, она зашла слишком далеко?
   – Он отобрал меня у нее, Ваше величество.
   Эти слова наконец-то были сказаны... и с его лица исчезли последние отблески радости.
   Прежде чем королева успела ответить, город огласил перезвон колоколов. Оставив чашки на столике, Сильвен и ее гость поспешили к краю балкона. Как кстати, подумала королева. Она была спасена от необходимости продолжать разговор. К ее облегчению, Тор больше не выглядел так, словно отбивается от толпы врагов.
   – Колокола как будто чего-то требуют, – заметил Тор.
   – Они возвещают смерть, – откликнулась королева. Тор недоуменно посмотрел на нее. Правительница Кипреса шагнула к нему, Тор обнял ее и прижал к себе. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Обычно она выгоняла наложника из спальни, как только он исполнял то, ради чего его туда позвали. И терпеть не могла, когда после этого бедолага околачивался поблизости, постоянно попадаясь на глаза, или, что еще хуже, влюблялся в нее. Наложники – это просто слуги, не более того.
   Но Торкин Гинт не таков.
   Едва увидев его, она поняла, что должна заполучить этого человека на свое ложе. Теперь стало ей ясно, что жаждет настоящей любви, а не только постельных утех... Нет, большего. Он должен принадлежать ей.
   – Твой друг Локки потребовал, чтобы Хэрид с «Осы» удостоился поцелуя Серебряной Девы, – напомнила королева.
   – Ах, да... Я просто не понял. Слишком много всего сразу... Сначала Адонго, потом все остальные... Я не успел...
   «О боги, – подумала королева Сильвен. – Значит, тебе будет нелегко это услышать».
   – Колокола возвещают День Ожидания.
   – Я ничего не знаю про этот обычай, Сильвен. Я вообще не знаком с вашими обычаями.
   Королева повернулась, покинула балкон и устроилась в одном из уютных кресел возле небольшой жаровни. Тор последовал ее примеру.
   – Согласно закону Кипреса, поцелуй Серебряной Девы – самое страшное наказание. Это ужасная смерть... правда, смерть наступает не всегда. Вообще, Дева разборчивостью не отличается. Случается, что она целует невиновных.
   Тор пожал плечами.
   – Не понимаю.
   – Серебряная Дева сама выбирает, кого целовать, а кого нет. Ее поцелуй рассекает человека пополам – с головы до ног.
   – Для Хэрида трудно придумать что-то лучшее, – с довольным видом отозвался Тор.
   – Подожди. Тот, кто назначает наказание, сначала должен рискнуть сам. Если Дева не тронула его, значит, он пострадал невинно и может требовать правосудия. И тогда тот, кто причинил ему зло, должен испытать на себе ее гнев.
   Ее гость выглядел так, словно его ударили по голове чем-то тяжелым... или заставили решить какую-то весьма непростую задачу.
   – Да, – поспешно произнесла Сильвен. – Я догадываюсь, каков будет твой следующий вопрос. Позволь мне ответить сразу. У Девы есть десять врат, которые могут открыться, пропуская клинок... или не открыться. Выбор за самой Девой.
   Тору стало страшно.
   – Ты хочешь сказать, что это воля случая? И Локки играет вслепую?
   – Да, можно сказать и так. Вот почему мы редко прибегаем к услугам Серебряной Девы. Многие приносят мне жалобу, но чаще всего выбирают меч или кнут – смотря по тому, насколько тяжким было оскорбление. Но если ты хочешь, чтобы твой обидчик понес самое тяжелое наказание, которое только знают Королевства, пережил самый сильный страх, какой только возможен, за это надо заплатить. Все имеет свою цену.
   – И можно надеяться?..
   – Надежды мало, – Сильвен предпочла не скрывать правды. Мы не можем заставить Деву изменить решение.
   – У нее есть Хранитель, преданный мне человек. Я вполне доверяю ему. За последнее время к Деве обращались дважды, и оба раза она не тронула ни жертву, ни обидчика. Она пощадила четверых. Как я понимаю, теперь она жаждет смерти.
   – Ваше величество... при всем моем почтении к вам... вы не можете этого допустить! Локки еще ребенок.
   – Этот ребенок принял решение мужчины, Тор. Он настаивал. Я не могу ему отказать. Он подал жалобу и должен получить то, что просит. Так гласит закон Кипреса.
   Тор почувствовал, что закипает.
   – И когда можно будет полюбоваться этой мерзостью?
   Сильвен сделала вид, что пропустила оскорбление мимо ушей.
   – Через несколько часов, поэтому колокола и звонят. Лорке нужно время, чтобы перенести Деву в амфитеатр. Нужно наточить клинки, смазать замки маслом...
   – Не хочу больше об этом слышать, – Тор прошелся по комнате. – Кошмар. Что я скажу Эйрин?
   – Кто такая Эйрин?
   – Сестра Локки. Я обещал ей, что присмотрю за мальчиком.
   – Тор, Локки сам принял это решение. Не ты. Не его сестра. Даже капитан Квист повинуется закону.
   – Да, легко повиноваться закону, когда речь идет не о твоей крови. Квист – муж Эйрин, а Локки – его шурин, хотя Квист вроде бы старается заменить ему отца. Кстати, отца у них никогда не было. Такого Эйрин своему супругу никогда не простит. Никогда!
   – Ты зря выходишь из себя. Будем надеяться, что Дева проявит милосердие. Ты ничего не можешь сделать.
   – Я не буду просто стоять и смотреть, как твоя Дева режет Локлина Гилбита пополам.
   Это была угроза, не высказанная явно, но королева поняла его.
   – Если ты прибегнешь к волшебству, Тор... Пока это наш секрет, но мне придется его открыть. Ты не оставишь мне выбора. В Кипресе Чувствующие встречают больше понимания, чем в Таллиноре, но мы не допускаем, чтобы волшебство творилось в открытую.
   – Я следую голосу сердца, Ваше величество, – Тор встал, собираясь уйти.
   – А я – законам моего королевства.
   – У вас есть закон, запрещающий творить волшебство?
   – Волшебство может творить только королева, – резко ответила Сильвен. – Для того, чтобы зачать дочь.
   – В таком случае... Не исключено, что мне тоже придется попросить вашу Деву о поцелуе. По вашему приказу, – он медленно поклонился. – Я покидаю вас.
   – Да, думаю, тебе пора.
   Она печально смотрела, как Тор одевается и уходит. Никто из них больше не произнес ни слова.
   Сильвен не удивилась, когда несколько минут спустя Хела вошла в ее покои, сопровождая еще одного чужеземца.
   – Ваше величество... – гость отвесил глубокий поклон. Похоже, ему было не впервой встречаться с особами королевской крови.
   – Я ждала вас, – произнесла королева.
   – Благодарю, что приняли меня, Ваше величество. Я считаю своим долгом рассказать вам о своей жизни в Таллиноре, как вы и просили.
   – В самом деле? – сухо спросила она. Это могло означать все, что угодно, но ее собеседника подобное не смутило.
   – Я должен предупредить вас, государыня. Это опасный человек.
   – Вы про Торкина Гинта? И чем он опасен? Только вчера вы сами говорили, что мне стоит пригласить его во дворец. Что это будет весьма любопытно...
   Гот коротко кивнул. Это можно было принять и за знак согласия, и за поклон.
   – Конечно. Когда вы рассказали, как он появился на невольничьем рынке, я не мог поверить собственным ушам. Пока могу сказать только то, что я уже сказал. Этот человек опасен. Беды идут за ним по пятам, Ваше величество.
   Глядя, как это мерзкое создание, наглое и подобострастное одновременно, распинается перед ней, Сильвен задумалась. Знает ли он, на что способен Тор? Вряд ли. Нет, здесь что-то другое... возможно, ревность.
   – Как я поняла, некоторое время вы оба находились при дворе короля Таллинора?
   – Совершенно верно, – Гот попытался улыбнуться, но ухмылка получилась отвратительной.
   – Торкин Гинт очарователен и помог мне скрасить минуты отдыха.
   Она увидела, как при этих словах лицо Гота скривилось, и почувствовала что-то вроде торжества. Лицо не слушается его... такое же уродливое, как и его душа.
   Глаза бывшего Инквизитора стали похожи на каменные шарики.
   – Я бы посоветовал вам больше не пускать его во дворец, Ваше величество. Будет хорошо, если вы позволите мне разобраться с ним. Может быть, мне понадобится несколько ваших стражников, но... Ради вас, Ваше величество.
   – Разобраться?
   – Избавить вас от него, госпожа.
   – Избавить от него Кипрес или этот мир?
   – Как пожелаете, Ваше величество. Я с радостью выполню ваш приказ. Я обязан вам жизнью. И этот долг мне не оплатить до самой смерти.
   Гот поселился во дворце лишь несколько дней назад, но королева Сильвен уже прониклась к этому человеку презрением. Она всегда презирала тех, кто готов был перед ней стелиться. Ни малейшего доверия он у нее не вызывал... но мать учила ее, что правительница должна выслушать любое слово, из чьих бы уст оно не прозвучало. Гот был Инквизитором Таллинора и бежал, когда инквизицию упразднили. Очевидно, опасаясь за свою жизнь... Он находился на борту «Осы», когда корабль затонул недалеко от маленького островка, но думал, что кроме него, никто не спасся. По его словам, за время плавания он не разговаривал ни с кем, кроме капитана и юнги по имени Райк.