Страница:
– Помочь вам, Ваше величество? Как?
Элисса взяла повариху под руку и заговорщически подмигнула.
– Мне составит компанию Саллементро.
Музыкант скорчил гримасу, всем своим видом показывая, что смирился с неизбежным.
– Я проберусь через ледник, – продолжала Элисса. – Если кто-нибудь будет спрашивать, видела ли ты меня... пожалуйста, умоляю тебя, скажи, что не видела!
– Но почему, девочка моя?
– Потому что мне надоело, что со мной носятся, как с немощной калекой. Я просто лишилась чувств. И яйца тут совершенно не при чем. А помощник прайм-офицера взял меня под стражу, ты представляешь? И я решила напомнить всем, что я королева. Почему меня подвергают подобному унижению? Правительница Таллинора вправе дышать свежим воздухом, когда пожелает, даже среди ночи.
Огромные серо-зеленые глаза смотрели на повариху с мольбой. Разве можно было перед таким устоять? По правде говоря, толстуха была счастлива. Раз королева весела и проявляет свой нрав, значит, она в добром здравии. О да, Ее величеству хватает и упрямства, и своеволия – просто она нечасто это показывает.
– Конечно, моя дорогая. Я никого не видела. Я раздувала пламя в очаге и думала только о том, как бы побыстрее уйти с кухни. Если вы и проходили мимо, то я вас не заметила.
– Спасибо тебе, – Элисса чмокнула подругу в пухлую щеку. – Если бы ты знала, как мне помогла!
– Тогда убегайте, пока я вас не увидела.
Повариха отвернулась и в последний раз помешала угли. Огонь под огромным чаном, в котором побулькивала овощная похлебка, весело разгорелся. Можно не сомневаться, до утра он не погаснет. Повариха не знала, пойдет ли Элисса через ледник, но... почему бы и нет?
Прибежала судомойка, повариха объяснила ей, что следует сделать до рассвета, потом сняла передник, повесила его на крючок и потянулась. Вот уже сорок лет она вешает свой передник на этот крючок. Она зажмурилась, широко и сладко зевнула... а когда открыла, в дверях дворцовой кухни стоял помощник прайм-офицера.
– Свет всесияющий, сударь! Как вы меня напугали! – повариха прижала руку к своей необъятной груди.
– Простите, почтенная. Кажется, вам давно было пора зевнуть, и я не осмелился вам помешать, – он подмигнул, подошел к толстухе и крепко обнял ее.
Повариха обожала мальчика – с тех самых пор, когда его нашли привязанным к воротам дворца. Это была любовь с первого взгляда.
– Что готовим?
– Как всегда, овощную похлебку. Скушай тарелочку, Джил.
– Непременно, только чуть попозже. Ах, какой аромат...
Он запустил деревянную ложку в котел, попробовал и зажмурился.
– М-м-м... восхитительно. Кстати... Вы, случайно, не видели нынче вечером мою маму? Совсем недавно?
Джил спросил об этом как бы невзначай, но повариха была начеку. Как бы она ни любила сына, мать была ее любимицей.
– Ее величество? Нет, конечно. Я как раз собиралась идти спать, Джил...
– О, конечно. Не смею вас задерживать. Просто мне нужно срочно поговорить с мамой. Я обегал весь дворец и нигде не могу ее найти.
– Не горюй, Джил. Твоя мама всегда любила побыть одна. Наверно, сидит в каком-то укромном уголке, читает или пишет.
– Гм-м... – Джил пристально посмотрел на повариху. – Наверно, так оно и есть. Доброй ночи.
Повариха покосилась на судомойку. Слава Свету, ее не было, когда Элисса заглянула на кухне. Ни у кого из прислуги нет такого длинного язычка, как у Нелли. И, как все девушки во дворце, она безнадежно влюблена в красавца Джила. Душу продаст за его поцелуй.
– Смотри, чтобы огонь не погас, Нелли. А не то утром шкуру сдеру.
– Конечно, сударыня, – отозвалась Нелли и почтительно поклонилась.
Удаляясь, повариха заметила улыбку, которую девушка подарила молодому воину. Улыбку эту трудно было назвать робкой. Повернувшись спиной к юным недотепам и чувствуя, что вот-вот упадет от усталости, повариха издала облегченное «ф-ф-фу!» – так резко, что ее пухлые щеки на миг стали совсем плоскими. И в самом деле, какая духота!
По полутемным дворикам королевского дворца украдкой пробирались двое. Элисса прекрасно знала, где стоят посты и когда стражники отправляются на обход. Еще будучи секретарем Лориса, она проводила целые вечера, беседуя с воинами: эти люди служили королю, и она должна была знать каждого. Скоро Элисса запомнила их имена, привычки, выяснила, когда и где сменяется караул. Стражники даже показали ей, как обходят окрестности. Теперь эти знания ей пригодились. Она точно рассчитала, когда следует оказаться у маленькой железной калитки, чтобы беспрепятственно покинуть дворец. Когда петли чуть слышно скрипнули у них за спиной, королева и ее верный друг прижались к каменной стене и какое-то время переводили дух. Наконец Элисса тихо рассмеялась.
– Забавно вышло, Саллементро.
– Надеюсь, ты так не скажешь, когда Его величество отправит меня на плаху за подобные забавы.
Однако и сам певец не мог сдержать улыбку.
– Вздор! – Элисса легко толкнула его в грудь. – Ты забыл, кого сопровождаешь, менестрель? Идем!
Держась за руки, они поднялись на пригорок. Когда-то Элисса часто сидела здесь с Саксеном, наслаждаясь возможностью побеседовать без посторонних ушей. Вдали смутно темнела кромка леса.
– Ты что-нибудь видишь? – шепнул Саллементро.
– Нет, – Элисса отбросила капюшон. – Давай подойдем поближе.
Едва она успела договорить, как впереди вспыхнул крошечный огонек – вспыхнул и тут же погас. Если Элисса и менестрель смотрели чуть в сторону, они ничего бы не заметили. Один из Небесных Огней заблудился, с нежностью подумала королева.
– Туда! – воскликнула она, выпустила руку Саллементро, подобрала полы плаща и бросилась к лесу – туда, где видела свет.
Саллементро последовал за ней. Вся эта затея с ночной прогулкой внезапно перестала ему нравиться. Непонятно почему у него в ушах снова зазвучали слова Элиссы: «Мы все обречены». Только этого не хватало. А если это все-таки ловушка и кто-то попытается навредить Элиссе? Что он будет делать?
И вдруг его тревогу как рукой сняло. Из-за деревьев вышел человек, которого Саллементро узнал бы даже в кромешной темноте.
– Саксен! – воскликнула Элисса, бросаясь в объятья клука. Конечно, следовало сохранять тишину... но она была слишком счастлива.
До этого мгновения бывший циркач и представить себе не мог, как ему не хватало этой чудесной женщины. Оказывается, все это время она оставалась для него хрупкой девочкой, почти ребенком, которую он с таким удовольствием поднял к куполу цирка тем вечером в Фрэгглшеме – вечером, который изменил всю его жизнь. И теперь он снова держал ее в объятьях, с восторгом слушая ее счастливый смех. Он знал, что радость будет недолгой. Что ж, вот еще одна причина насладиться ею сполна.
– Поздравляю с бракосочетанием, моя королева! – клук чуть отстранился, а потом снова обнял, как дорогого друга. – Прости, что оставил тебя так надолго.
Наверно, следовало поклониться новой правительнице Таллинора, но Элисса, счастливая и сияющая, висела у него на шее... и против такого груза Саксен совершенно не возражал.
–Тебе повезло, клук. Я могла бы приказать разрубить тебя на куски, но не сделаю этого, потому что влюблена в тебя по уши. Но это в последний раз. Никогда больше не бросай меня так надолго, – проворковала она, и клук почувствовал, что не он один умеет крепко обнимать.
– Саксен! – завопил Саллементро, который наконец-то догнал их. Саксен бережно опустил Элиссу на землю и сгреб менестреля в охапку, словно медведь.
– Осторожно! – застонал Саллементро. – Мои пальцы... Мне завтра играть на лютне!
– В гостях хорошо, а дома лучше, – клук широко улыбнулся, вдохнул свежий ночной воздух и заключил в объятья обоих разом – его руки были достаточно велики для этого. – Идемте со мной.
И он повлек их в рощу. Элисса была рада идти за ним куда угодно. Теперь она знала, что ей никто не угрожает.
– А к чему все эти тайны, Саксен? Саллементро не хотел меня отпускать – он решил, что это ловушка.
– Он проявлял осторожность, Ваше величество, – откликнулся Саксен. – И был совершенно прав.
– Пожалуйста, зови меня Элиссой, – взмолилась она. – Хотя бы в кругу друзей. Ладно, что у тебя за ужасная тайна, которую нельзя раскрыть в стенах дворца? Кажется, ты собирался кого-то привести?
Улыбка Саксена исчезла. Теперь их скрывали деревья, и Элисса могла этого не заметить, но клук почувствовал неприятный трепет в животе. Вот он, миг, который решит все. Как Элисса примет весть, которую он принес? Хватит ли ей сил принять правду? Тысяча тревожных мыслей пронеслись в голове у Саксена, пока две пары глаз пристально и недоуменно смотрели на него. Он слишком долго пребывал в нерешительности. Лунное сияние лилось сквозь ветки деревьев, и он заметил, как по прекрасному лицу Элиссы пробежала тень беспокойства.
– В чем дело, Саксен?
Кажется, она догадалась, что ее ждут не самые приятные вести.
Клут тихо опустился на плечо Саксена. Прилетел, чтобы поддержать друга... На душе у клука потеплело, он погладил птицу, благодаря ее, и увидел, как глаза Элиссы снова сияют радостью.
– Клут! Саксен, ты его спас?
Клук кивнул. Слова застревали у него в горле. Оставалось лишь протянуть руку, позволяя соколу спуститься на запястье. Он поднес птицу Элиссе, и королева нежно поцеловала пернатого красавца. Это был сокол Тора, и она не могла его не любить.
– О, Клут... – на ее глазах показались слезы. – Ты жив. И снова с нами. Как будто и Тор тоже здесь...
Саксен похолодел. От этих невинных слов волосы у него встали дыбом. Бывший циркач покосился на Саллементро и в ответ на его немой вопрос грустно покачал головой. Он вернулся домой с дурными вестями. Но что, кроме них, привез этой прохладной ночью клук Саксен?
Что же до Клута, то причина его беспокойства пряталась в этот миг за деревьями и наблюдала за происходящим.
«Я не могу так с ней поступить», – проговорил Тор, мысленно обращаясь к своему пернатому другу. Говори он вслух, его голос бы дрогнул.
«Ты должен и знаешь это. Соберись с духом, Тор. Элисса куда сильнее, чем ты думаешь. Чем ты рискуешь? Тем, что она тебя возненавидит? У тебя нет выбора. Не забудь, Орлак уже на свободе».
При имени Орлака Тора охватил гнев. Теперь он уже ничего не боялся. Мятежный бог грозился разыскать всех, кого он любит? Значит, первой жертвой может стать Элисса. Чтобы защитить ее, придется открыть правду. Она возненавидит Торкина Гинта? Пусть ненавидит... но позволит себя спасти. Тор почувствовал, как слабеют колени.
Лаурин и Гидеон стояли справа и слева от отца, и Тор чувствовал их любовь, которая текла к нему, словно живительная влага.
«Не бойся, – шепнула Лаурин. – Если женщина по-настоящему любит, она не сможет презирать».
«Она простит тебя, отец», – добавил Гидеон, соглашаясь с сестрой.
Элисса попятилась и посмотрела на Саксена. Внезапно ей показалось, что человек, стоящий перед ней – уже не тот золотоволосый клук Саксен, которого она так хорошо знает. Что означает странное выражение его лица? Ему неловко, он встревожен... но ведь не потому, что Клут куда-то полетел? Саксен уже прочистил горло, но Элисса опередила его.
– Все равно, Саксен. Одним молчанием с бедой не справишься.
Клук молча кивнул.
– Мой отец умер?
– Нет Элисса. Я вообще не видел твоего отца. Это была просто хитрость.
Ему надо помочь, догадалась Элисса. Он измучился, исстрадался... Саллементро подошел сзади и взял ее за руку, но Элисса мягко освободилась.
–Значит, Гот? Ты что-то узнал о нем и боишься мне рассказать?
– И тот тоже. Но ради него я не стал бы вызывать тебя в лес среди ночи. Просто... я привел того, кто очень хочет тебя видеть.
И, к ее величайшему изумлению, опустился на одно колено и поцеловал ей руку.
– Прости за все, что я возвращаю в твою жизнь, моя королева.
Что с Саксеном? Что за странные слова? Тысячи предостережений зазвучали в голове у Элиссы. Все ее тело кричало в тревоге. Саксен боится. Почему? Кого он привел, что пугает его настолько, что он не может заставить себя назвать имя этого человека?
«Выходи, Тор, – мысленно прошептал Клут. – Не медли. Наши сердца и наша любовь с тобой».
Приказав детям не показываться, пока он сам их не позовет, Тор вышел из-за деревьев. Когда сучок хрустнул у него под ногой, королева Таллинора обернулась.
Она уже перебрала в уме всех, кого знала, и ни на ком не остановилась. Кто он, этот таинственный посетитель? Когда хруст за спиной привлек ее внимание, она заметила в полумраке силуэт человека. Похоже, незнакомец прятался за деревьями. Элисса чувствовала, что у нее за спиной встал Саксен, что он протягивает руку, чтобы коснуться ее, и поспешно шагнула вперед. Таинственный гость по-прежнему оставался в тени. Рослый, широкоплечий... В этом было что-то до боли знакомое. Элисса затаила дыхание. Странно, почему никто не слышит, как бьется ее сердце. От этих громоподобных ударов закладывало уши, они должны поднять на ноги весь дворец! Гость приблизился еще на два шага. Невозможно. Он напоминал человека, которого не мог напоминать, которого просто не могло здесь быть. Когда он назвал ее по имени, Элисса окончательно убедилась, что разум играет с ней в какую-то страшную игру. Может быть, она спит? Должно быть, она уснула и заблудилась в собственных кошмарах. Но зачем Саксен послал ей этот сон? И почему человек, который только что вышел из тени, говорит голосом Торкина Гинта, почему он держится в точности как Торкин Гинт?
– Элисса... это я. Тор.
«Тор», – мысленно повторила Элисса. Внезапно ей стало нечем дышать.
– Но... Но Тор мертв. Саксен, что это за шутки? – ее голос предательски задрожал.
Саксен уже стоял рядом.
– Это не шутка, Элисса. Он жив.
Саллементро пришлось опереться о дерево, чтобы удержаться на ногах. Он не верил своим глазам и ушам.
Тор робко шагнул вперед. Еще два шага – и он сможет протянуть руку и коснуться ее. Элисса была так прекрасна, что дух захватывало – это было видно даже при тусклом свете луны. Потом Тор вспомнил, кто перед ним. Да, ее глаза широко распахнуты, как у безумной, она задыхается от волнения, и сердце у нее бьется, как у испуганной ласточки. Но эта женщина – королева Таллинора. Он должен преклонить колени и поклониться.
– Ваше величество...
Эти строгие слова развеяли страх, но не более того. Бесконечно потрясенная, Элисса смотрела на человека, которого любила всегда. Она больше не чувствовала собственного тела – оно слово онемело. Да, это и в самом деле он, красавец Торкин Гинт, отец ее мертвого сына. Этот человек безумно любил ее и ради ее спасения пошел на смерть. Она собственными глазами видела, как камень расколол ему голову. Она видела, как кровь хлынула у него из раны, и вместе с кровью ушла жизнь. Видела – и потому долгие годы пребывала в отчаянии, пытаясь смириться с потерей любимого.
И вдруг Элисса вспомнила, как странно держался Меркуд в день казни. Его ясные серые глаза глядели на нее так долго, словно старик хотел сказать что-то важное. Потом он все-таки заговорил, но произнес лишь одну фразу: «Найди Саллементро он один из Паладинов». И послал ей воздушный поцелуй. Это смутило Элиссу – да и не только ее. Херек, который тогда еще не был прайм-офицером, тоже отметил, что лекарь сам на себя не похож.
Словно десяток кулаков одновременно ударил ей в живот. Неужели Меркуд снова победил? Неужели старый хитрец сумел вырвать Тора из лап смерти?
Элисса обернулась и посмотрела на Саксена, но он стоял, потупившись, чтобы не встречаться с ней взглядом. Саллементро явно не участвовал в этом заговоре, но и он отвел глаза.
Королева снова повернулась к Тору. Он так и стоял, преклонив колено. Можно подумать, ему интереснее разглядывать травинки, чем ее.
Горе обрушилось на Элиссу, словно морская волна. Еще немного, и она захлебнется, не успев последний раз вдохнуть воздух. Боль, страдание, гнев... Три старых товарища, которые снова вернулись, чтобы потешаться над Элиссой Квин.
– Встань! – она наконец-то нашла силы заговорить. – Встань и посмотри на меня, предатель.
В первый миг никто не пошевелился. Этот приказ застал врасплох даже ее саму. Затем Тор поднялся на ноги.
– Посмотри мне в глаза, – приказала Элисса.
Тор чуть поднял голову, и крохотные огоньки, которые сопровождали его в течение последних дней, осветили его лицо.
Значит, это были все-таки Небесные Огни, догадалась Элисса. Ее трясло, и приходилось со всей силы стискивать кулаки, чтобы справиться с собой. Теперь, когда его лицо было озарено ярким светом, сомнений не оставалось. Таких немыслимо голубых глаз не могло быть ни у кого, кроме Торкина Гинта. В следующий миг Элисса разглядела красноватый шрам на лбу – след от того самого камня.
Гнев вскипел в ней. Элисса сделала шаг к Тору и занесла руку, и случилось то, чего не ожидал даже он. Как маленькая, хрупкая женщина смогла не просто дотянуться до его щеки, но и отвесить пощечину такой силы, что он пошатнулся?
А потом королева разрыдалась. Все слезы, которые скопились за годы печали, потоком хлынули из ее глаз.
«Тор! – предостерегающе крикнул Клут. – Сюда кто-то идет».
Джил обыскал весь дворец и его окрестности, но безуспешно, и не на шутку встревожился. Неудивительно: у него не оставалось сомнений, что королева находится за стенами дворца, хотя ворота оставались закрыты. Никто из стражи ее не видел, Саллементро тоже исчез. При этом все, как один, утверждали, что ни Ее величество, ни придворный менестрель во дворах дворца не появлялись. В таком случае, куда они подевались? В конце концов, юноша снова оказался возле кухни, но внутрь заходить не стал. Он уже не сомневался: если Элиссе захотелось тайком покинуть дворец, она нашла способ. Но зачем ей вообще понадобилось куда-то уходить?
В этот миг со стороны рощицы, из-за пригорка, донесся приглушенный вскрик. Звать подмогу было некогда. Джил со всех ног бросился туда. Только он один отвечает за безопасность королевы Таллинора. Если с головы его матери упадет хоть один волос, виновный заплатит за это собственной жизнью.
Юный офицер влетел в рощу с обнаженным мечом в руке, пробился через подлесок... и замер как вкопанный. Какой-то рослый темноволосый человек поднимался с земли. Похоже, кто-то сбил его с ног. Рядом стояли Саллементро и Саксен. Саксен? Будь он неладен! Он-то откуда взялся?
Клук обнимал за плечи королеву, а та безутешно рыдала.
– Во имя Света, что здесь происходит? – крикнул он, приставив к горлу незнакомца острие меча.
Саксен понял, что должен вмешаться. Парень явно не в себе и сгоряча может натворить дел.
– Успокойся, Джил. Ее величество жива и здорова. Просто она только что получила известие, которое ее очень взволновало... и огорчило. Нам надо проводить ее назад во дворец.
Джил пристально посмотрела на Саксена, потом на Саллементро. Клук явно что-то не договаривал. Однако в рощице было темно, и юноша едва мог разглядеть лица людей, которые стояли перед ним – не говоря уже о том, чтобы понять их настроение. Нет, Саксену он готов доверить свою жизнь, и мать могла бы подписаться под этими словами. Так есть ли причины отказывать клуку в доверии?
– Ты! острие меча коснулось шеи темноволосого человека. – Ты кто такой?
Тор был готов ответить, но Элисса опередила его. Она уже овладела собой и говорила, как истинная королева.
– Это наш общий друг. Он привез важные вести. Твой долг принять его, как любого почетного гостя.
Джила охватили сомнения, однако он отвел меч и убрал его в ножны, а потом шагнул к Элиссе.
– У тебя все в порядке, мама?
Королеве удалось улыбнуться, хотя в глазах до сих пор стояли слезы.
– Прости, что обманула тебя, сын, – она коснулась его щеки. – Просто мне кажется, что ты слишком меня опекаешь. Все хорошо. Проводишь нас? Идем, старый друг, – она говорила весело, но было слышно, что это лишь притворство. – Нам есть о чем побеседовать.
– Ваше величество... – проговорил Тор, и все взгляды обратились к нему. – Я... приехал не один. Будет ли мне позволено взять с собой моих спутников?
Саксен в отчаянии закрыл глаза. Встреча с Тором оказалась нелегким испытанием для Элиссы. То, что она увидит потом, может убить ее.
– Как хочешь. Я рада всем вам.
Как беззаботно она это произнесла... И голос у нее больше не дрожит, и голову она держит высоко, как всегда.
Королева взяла своего приемного сына под руку и направилась прочь из рощицы. Саллементро поспешно присоединился к ним.
«Накиньте капюшоны», – мысленно предупредил Тор, и дети повиновались. На цыпочках покинув укрытие, они пошли рядом с отцом и Саксеном, следом за маленькой хрупкой женщиной – королевой Таллинора, их матерью.
Клут остался в роще. Он не завидовал ни Тору, ни его семейству, ни своим соратникам-Паладинам – потому что уже знал, что их ждет.
Глава 34
Элисса взяла повариху под руку и заговорщически подмигнула.
– Мне составит компанию Саллементро.
Музыкант скорчил гримасу, всем своим видом показывая, что смирился с неизбежным.
– Я проберусь через ледник, – продолжала Элисса. – Если кто-нибудь будет спрашивать, видела ли ты меня... пожалуйста, умоляю тебя, скажи, что не видела!
– Но почему, девочка моя?
– Потому что мне надоело, что со мной носятся, как с немощной калекой. Я просто лишилась чувств. И яйца тут совершенно не при чем. А помощник прайм-офицера взял меня под стражу, ты представляешь? И я решила напомнить всем, что я королева. Почему меня подвергают подобному унижению? Правительница Таллинора вправе дышать свежим воздухом, когда пожелает, даже среди ночи.
Огромные серо-зеленые глаза смотрели на повариху с мольбой. Разве можно было перед таким устоять? По правде говоря, толстуха была счастлива. Раз королева весела и проявляет свой нрав, значит, она в добром здравии. О да, Ее величеству хватает и упрямства, и своеволия – просто она нечасто это показывает.
– Конечно, моя дорогая. Я никого не видела. Я раздувала пламя в очаге и думала только о том, как бы побыстрее уйти с кухни. Если вы и проходили мимо, то я вас не заметила.
– Спасибо тебе, – Элисса чмокнула подругу в пухлую щеку. – Если бы ты знала, как мне помогла!
– Тогда убегайте, пока я вас не увидела.
Повариха отвернулась и в последний раз помешала угли. Огонь под огромным чаном, в котором побулькивала овощная похлебка, весело разгорелся. Можно не сомневаться, до утра он не погаснет. Повариха не знала, пойдет ли Элисса через ледник, но... почему бы и нет?
Прибежала судомойка, повариха объяснила ей, что следует сделать до рассвета, потом сняла передник, повесила его на крючок и потянулась. Вот уже сорок лет она вешает свой передник на этот крючок. Она зажмурилась, широко и сладко зевнула... а когда открыла, в дверях дворцовой кухни стоял помощник прайм-офицера.
– Свет всесияющий, сударь! Как вы меня напугали! – повариха прижала руку к своей необъятной груди.
– Простите, почтенная. Кажется, вам давно было пора зевнуть, и я не осмелился вам помешать, – он подмигнул, подошел к толстухе и крепко обнял ее.
Повариха обожала мальчика – с тех самых пор, когда его нашли привязанным к воротам дворца. Это была любовь с первого взгляда.
– Что готовим?
– Как всегда, овощную похлебку. Скушай тарелочку, Джил.
– Непременно, только чуть попозже. Ах, какой аромат...
Он запустил деревянную ложку в котел, попробовал и зажмурился.
– М-м-м... восхитительно. Кстати... Вы, случайно, не видели нынче вечером мою маму? Совсем недавно?
Джил спросил об этом как бы невзначай, но повариха была начеку. Как бы она ни любила сына, мать была ее любимицей.
– Ее величество? Нет, конечно. Я как раз собиралась идти спать, Джил...
– О, конечно. Не смею вас задерживать. Просто мне нужно срочно поговорить с мамой. Я обегал весь дворец и нигде не могу ее найти.
– Не горюй, Джил. Твоя мама всегда любила побыть одна. Наверно, сидит в каком-то укромном уголке, читает или пишет.
– Гм-м... – Джил пристально посмотрел на повариху. – Наверно, так оно и есть. Доброй ночи.
Повариха покосилась на судомойку. Слава Свету, ее не было, когда Элисса заглянула на кухне. Ни у кого из прислуги нет такого длинного язычка, как у Нелли. И, как все девушки во дворце, она безнадежно влюблена в красавца Джила. Душу продаст за его поцелуй.
– Смотри, чтобы огонь не погас, Нелли. А не то утром шкуру сдеру.
– Конечно, сударыня, – отозвалась Нелли и почтительно поклонилась.
Удаляясь, повариха заметила улыбку, которую девушка подарила молодому воину. Улыбку эту трудно было назвать робкой. Повернувшись спиной к юным недотепам и чувствуя, что вот-вот упадет от усталости, повариха издала облегченное «ф-ф-фу!» – так резко, что ее пухлые щеки на миг стали совсем плоскими. И в самом деле, какая духота!
По полутемным дворикам королевского дворца украдкой пробирались двое. Элисса прекрасно знала, где стоят посты и когда стражники отправляются на обход. Еще будучи секретарем Лориса, она проводила целые вечера, беседуя с воинами: эти люди служили королю, и она должна была знать каждого. Скоро Элисса запомнила их имена, привычки, выяснила, когда и где сменяется караул. Стражники даже показали ей, как обходят окрестности. Теперь эти знания ей пригодились. Она точно рассчитала, когда следует оказаться у маленькой железной калитки, чтобы беспрепятственно покинуть дворец. Когда петли чуть слышно скрипнули у них за спиной, королева и ее верный друг прижались к каменной стене и какое-то время переводили дух. Наконец Элисса тихо рассмеялась.
– Забавно вышло, Саллементро.
– Надеюсь, ты так не скажешь, когда Его величество отправит меня на плаху за подобные забавы.
Однако и сам певец не мог сдержать улыбку.
– Вздор! – Элисса легко толкнула его в грудь. – Ты забыл, кого сопровождаешь, менестрель? Идем!
Держась за руки, они поднялись на пригорок. Когда-то Элисса часто сидела здесь с Саксеном, наслаждаясь возможностью побеседовать без посторонних ушей. Вдали смутно темнела кромка леса.
– Ты что-нибудь видишь? – шепнул Саллементро.
– Нет, – Элисса отбросила капюшон. – Давай подойдем поближе.
Едва она успела договорить, как впереди вспыхнул крошечный огонек – вспыхнул и тут же погас. Если Элисса и менестрель смотрели чуть в сторону, они ничего бы не заметили. Один из Небесных Огней заблудился, с нежностью подумала королева.
– Туда! – воскликнула она, выпустила руку Саллементро, подобрала полы плаща и бросилась к лесу – туда, где видела свет.
Саллементро последовал за ней. Вся эта затея с ночной прогулкой внезапно перестала ему нравиться. Непонятно почему у него в ушах снова зазвучали слова Элиссы: «Мы все обречены». Только этого не хватало. А если это все-таки ловушка и кто-то попытается навредить Элиссе? Что он будет делать?
И вдруг его тревогу как рукой сняло. Из-за деревьев вышел человек, которого Саллементро узнал бы даже в кромешной темноте.
– Саксен! – воскликнула Элисса, бросаясь в объятья клука. Конечно, следовало сохранять тишину... но она была слишком счастлива.
До этого мгновения бывший циркач и представить себе не мог, как ему не хватало этой чудесной женщины. Оказывается, все это время она оставалась для него хрупкой девочкой, почти ребенком, которую он с таким удовольствием поднял к куполу цирка тем вечером в Фрэгглшеме – вечером, который изменил всю его жизнь. И теперь он снова держал ее в объятьях, с восторгом слушая ее счастливый смех. Он знал, что радость будет недолгой. Что ж, вот еще одна причина насладиться ею сполна.
– Поздравляю с бракосочетанием, моя королева! – клук чуть отстранился, а потом снова обнял, как дорогого друга. – Прости, что оставил тебя так надолго.
Наверно, следовало поклониться новой правительнице Таллинора, но Элисса, счастливая и сияющая, висела у него на шее... и против такого груза Саксен совершенно не возражал.
–Тебе повезло, клук. Я могла бы приказать разрубить тебя на куски, но не сделаю этого, потому что влюблена в тебя по уши. Но это в последний раз. Никогда больше не бросай меня так надолго, – проворковала она, и клук почувствовал, что не он один умеет крепко обнимать.
– Саксен! – завопил Саллементро, который наконец-то догнал их. Саксен бережно опустил Элиссу на землю и сгреб менестреля в охапку, словно медведь.
– Осторожно! – застонал Саллементро. – Мои пальцы... Мне завтра играть на лютне!
– В гостях хорошо, а дома лучше, – клук широко улыбнулся, вдохнул свежий ночной воздух и заключил в объятья обоих разом – его руки были достаточно велики для этого. – Идемте со мной.
И он повлек их в рощу. Элисса была рада идти за ним куда угодно. Теперь она знала, что ей никто не угрожает.
– А к чему все эти тайны, Саксен? Саллементро не хотел меня отпускать – он решил, что это ловушка.
– Он проявлял осторожность, Ваше величество, – откликнулся Саксен. – И был совершенно прав.
– Пожалуйста, зови меня Элиссой, – взмолилась она. – Хотя бы в кругу друзей. Ладно, что у тебя за ужасная тайна, которую нельзя раскрыть в стенах дворца? Кажется, ты собирался кого-то привести?
Улыбка Саксена исчезла. Теперь их скрывали деревья, и Элисса могла этого не заметить, но клук почувствовал неприятный трепет в животе. Вот он, миг, который решит все. Как Элисса примет весть, которую он принес? Хватит ли ей сил принять правду? Тысяча тревожных мыслей пронеслись в голове у Саксена, пока две пары глаз пристально и недоуменно смотрели на него. Он слишком долго пребывал в нерешительности. Лунное сияние лилось сквозь ветки деревьев, и он заметил, как по прекрасному лицу Элиссы пробежала тень беспокойства.
– В чем дело, Саксен?
Кажется, она догадалась, что ее ждут не самые приятные вести.
Клут тихо опустился на плечо Саксена. Прилетел, чтобы поддержать друга... На душе у клука потеплело, он погладил птицу, благодаря ее, и увидел, как глаза Элиссы снова сияют радостью.
– Клут! Саксен, ты его спас?
Клук кивнул. Слова застревали у него в горле. Оставалось лишь протянуть руку, позволяя соколу спуститься на запястье. Он поднес птицу Элиссе, и королева нежно поцеловала пернатого красавца. Это был сокол Тора, и она не могла его не любить.
– О, Клут... – на ее глазах показались слезы. – Ты жив. И снова с нами. Как будто и Тор тоже здесь...
Саксен похолодел. От этих невинных слов волосы у него встали дыбом. Бывший циркач покосился на Саллементро и в ответ на его немой вопрос грустно покачал головой. Он вернулся домой с дурными вестями. Но что, кроме них, привез этой прохладной ночью клук Саксен?
Что же до Клута, то причина его беспокойства пряталась в этот миг за деревьями и наблюдала за происходящим.
«Я не могу так с ней поступить», – проговорил Тор, мысленно обращаясь к своему пернатому другу. Говори он вслух, его голос бы дрогнул.
«Ты должен и знаешь это. Соберись с духом, Тор. Элисса куда сильнее, чем ты думаешь. Чем ты рискуешь? Тем, что она тебя возненавидит? У тебя нет выбора. Не забудь, Орлак уже на свободе».
При имени Орлака Тора охватил гнев. Теперь он уже ничего не боялся. Мятежный бог грозился разыскать всех, кого он любит? Значит, первой жертвой может стать Элисса. Чтобы защитить ее, придется открыть правду. Она возненавидит Торкина Гинта? Пусть ненавидит... но позволит себя спасти. Тор почувствовал, как слабеют колени.
Лаурин и Гидеон стояли справа и слева от отца, и Тор чувствовал их любовь, которая текла к нему, словно живительная влага.
«Не бойся, – шепнула Лаурин. – Если женщина по-настоящему любит, она не сможет презирать».
«Она простит тебя, отец», – добавил Гидеон, соглашаясь с сестрой.
Элисса попятилась и посмотрела на Саксена. Внезапно ей показалось, что человек, стоящий перед ней – уже не тот золотоволосый клук Саксен, которого она так хорошо знает. Что означает странное выражение его лица? Ему неловко, он встревожен... но ведь не потому, что Клут куда-то полетел? Саксен уже прочистил горло, но Элисса опередила его.
– Все равно, Саксен. Одним молчанием с бедой не справишься.
Клук молча кивнул.
– Мой отец умер?
– Нет Элисса. Я вообще не видел твоего отца. Это была просто хитрость.
Ему надо помочь, догадалась Элисса. Он измучился, исстрадался... Саллементро подошел сзади и взял ее за руку, но Элисса мягко освободилась.
–Значит, Гот? Ты что-то узнал о нем и боишься мне рассказать?
– И тот тоже. Но ради него я не стал бы вызывать тебя в лес среди ночи. Просто... я привел того, кто очень хочет тебя видеть.
И, к ее величайшему изумлению, опустился на одно колено и поцеловал ей руку.
– Прости за все, что я возвращаю в твою жизнь, моя королева.
Что с Саксеном? Что за странные слова? Тысячи предостережений зазвучали в голове у Элиссы. Все ее тело кричало в тревоге. Саксен боится. Почему? Кого он привел, что пугает его настолько, что он не может заставить себя назвать имя этого человека?
«Выходи, Тор, – мысленно прошептал Клут. – Не медли. Наши сердца и наша любовь с тобой».
Приказав детям не показываться, пока он сам их не позовет, Тор вышел из-за деревьев. Когда сучок хрустнул у него под ногой, королева Таллинора обернулась.
Она уже перебрала в уме всех, кого знала, и ни на ком не остановилась. Кто он, этот таинственный посетитель? Когда хруст за спиной привлек ее внимание, она заметила в полумраке силуэт человека. Похоже, незнакомец прятался за деревьями. Элисса чувствовала, что у нее за спиной встал Саксен, что он протягивает руку, чтобы коснуться ее, и поспешно шагнула вперед. Таинственный гость по-прежнему оставался в тени. Рослый, широкоплечий... В этом было что-то до боли знакомое. Элисса затаила дыхание. Странно, почему никто не слышит, как бьется ее сердце. От этих громоподобных ударов закладывало уши, они должны поднять на ноги весь дворец! Гость приблизился еще на два шага. Невозможно. Он напоминал человека, которого не мог напоминать, которого просто не могло здесь быть. Когда он назвал ее по имени, Элисса окончательно убедилась, что разум играет с ней в какую-то страшную игру. Может быть, она спит? Должно быть, она уснула и заблудилась в собственных кошмарах. Но зачем Саксен послал ей этот сон? И почему человек, который только что вышел из тени, говорит голосом Торкина Гинта, почему он держится в точности как Торкин Гинт?
– Элисса... это я. Тор.
«Тор», – мысленно повторила Элисса. Внезапно ей стало нечем дышать.
– Но... Но Тор мертв. Саксен, что это за шутки? – ее голос предательски задрожал.
Саксен уже стоял рядом.
– Это не шутка, Элисса. Он жив.
Саллементро пришлось опереться о дерево, чтобы удержаться на ногах. Он не верил своим глазам и ушам.
Тор робко шагнул вперед. Еще два шага – и он сможет протянуть руку и коснуться ее. Элисса была так прекрасна, что дух захватывало – это было видно даже при тусклом свете луны. Потом Тор вспомнил, кто перед ним. Да, ее глаза широко распахнуты, как у безумной, она задыхается от волнения, и сердце у нее бьется, как у испуганной ласточки. Но эта женщина – королева Таллинора. Он должен преклонить колени и поклониться.
– Ваше величество...
Эти строгие слова развеяли страх, но не более того. Бесконечно потрясенная, Элисса смотрела на человека, которого любила всегда. Она больше не чувствовала собственного тела – оно слово онемело. Да, это и в самом деле он, красавец Торкин Гинт, отец ее мертвого сына. Этот человек безумно любил ее и ради ее спасения пошел на смерть. Она собственными глазами видела, как камень расколол ему голову. Она видела, как кровь хлынула у него из раны, и вместе с кровью ушла жизнь. Видела – и потому долгие годы пребывала в отчаянии, пытаясь смириться с потерей любимого.
И вдруг Элисса вспомнила, как странно держался Меркуд в день казни. Его ясные серые глаза глядели на нее так долго, словно старик хотел сказать что-то важное. Потом он все-таки заговорил, но произнес лишь одну фразу: «Найди Саллементро он один из Паладинов». И послал ей воздушный поцелуй. Это смутило Элиссу – да и не только ее. Херек, который тогда еще не был прайм-офицером, тоже отметил, что лекарь сам на себя не похож.
Словно десяток кулаков одновременно ударил ей в живот. Неужели Меркуд снова победил? Неужели старый хитрец сумел вырвать Тора из лап смерти?
Элисса обернулась и посмотрела на Саксена, но он стоял, потупившись, чтобы не встречаться с ней взглядом. Саллементро явно не участвовал в этом заговоре, но и он отвел глаза.
Королева снова повернулась к Тору. Он так и стоял, преклонив колено. Можно подумать, ему интереснее разглядывать травинки, чем ее.
Горе обрушилось на Элиссу, словно морская волна. Еще немного, и она захлебнется, не успев последний раз вдохнуть воздух. Боль, страдание, гнев... Три старых товарища, которые снова вернулись, чтобы потешаться над Элиссой Квин.
– Встань! – она наконец-то нашла силы заговорить. – Встань и посмотри на меня, предатель.
В первый миг никто не пошевелился. Этот приказ застал врасплох даже ее саму. Затем Тор поднялся на ноги.
– Посмотри мне в глаза, – приказала Элисса.
Тор чуть поднял голову, и крохотные огоньки, которые сопровождали его в течение последних дней, осветили его лицо.
Значит, это были все-таки Небесные Огни, догадалась Элисса. Ее трясло, и приходилось со всей силы стискивать кулаки, чтобы справиться с собой. Теперь, когда его лицо было озарено ярким светом, сомнений не оставалось. Таких немыслимо голубых глаз не могло быть ни у кого, кроме Торкина Гинта. В следующий миг Элисса разглядела красноватый шрам на лбу – след от того самого камня.
Гнев вскипел в ней. Элисса сделала шаг к Тору и занесла руку, и случилось то, чего не ожидал даже он. Как маленькая, хрупкая женщина смогла не просто дотянуться до его щеки, но и отвесить пощечину такой силы, что он пошатнулся?
А потом королева разрыдалась. Все слезы, которые скопились за годы печали, потоком хлынули из ее глаз.
«Тор! – предостерегающе крикнул Клут. – Сюда кто-то идет».
Джил обыскал весь дворец и его окрестности, но безуспешно, и не на шутку встревожился. Неудивительно: у него не оставалось сомнений, что королева находится за стенами дворца, хотя ворота оставались закрыты. Никто из стражи ее не видел, Саллементро тоже исчез. При этом все, как один, утверждали, что ни Ее величество, ни придворный менестрель во дворах дворца не появлялись. В таком случае, куда они подевались? В конце концов, юноша снова оказался возле кухни, но внутрь заходить не стал. Он уже не сомневался: если Элиссе захотелось тайком покинуть дворец, она нашла способ. Но зачем ей вообще понадобилось куда-то уходить?
В этот миг со стороны рощицы, из-за пригорка, донесся приглушенный вскрик. Звать подмогу было некогда. Джил со всех ног бросился туда. Только он один отвечает за безопасность королевы Таллинора. Если с головы его матери упадет хоть один волос, виновный заплатит за это собственной жизнью.
Юный офицер влетел в рощу с обнаженным мечом в руке, пробился через подлесок... и замер как вкопанный. Какой-то рослый темноволосый человек поднимался с земли. Похоже, кто-то сбил его с ног. Рядом стояли Саллементро и Саксен. Саксен? Будь он неладен! Он-то откуда взялся?
Клук обнимал за плечи королеву, а та безутешно рыдала.
– Во имя Света, что здесь происходит? – крикнул он, приставив к горлу незнакомца острие меча.
Саксен понял, что должен вмешаться. Парень явно не в себе и сгоряча может натворить дел.
– Успокойся, Джил. Ее величество жива и здорова. Просто она только что получила известие, которое ее очень взволновало... и огорчило. Нам надо проводить ее назад во дворец.
Джил пристально посмотрела на Саксена, потом на Саллементро. Клук явно что-то не договаривал. Однако в рощице было темно, и юноша едва мог разглядеть лица людей, которые стояли перед ним – не говоря уже о том, чтобы понять их настроение. Нет, Саксену он готов доверить свою жизнь, и мать могла бы подписаться под этими словами. Так есть ли причины отказывать клуку в доверии?
– Ты! острие меча коснулось шеи темноволосого человека. – Ты кто такой?
Тор был готов ответить, но Элисса опередила его. Она уже овладела собой и говорила, как истинная королева.
– Это наш общий друг. Он привез важные вести. Твой долг принять его, как любого почетного гостя.
Джила охватили сомнения, однако он отвел меч и убрал его в ножны, а потом шагнул к Элиссе.
– У тебя все в порядке, мама?
Королеве удалось улыбнуться, хотя в глазах до сих пор стояли слезы.
– Прости, что обманула тебя, сын, – она коснулась его щеки. – Просто мне кажется, что ты слишком меня опекаешь. Все хорошо. Проводишь нас? Идем, старый друг, – она говорила весело, но было слышно, что это лишь притворство. – Нам есть о чем побеседовать.
– Ваше величество... – проговорил Тор, и все взгляды обратились к нему. – Я... приехал не один. Будет ли мне позволено взять с собой моих спутников?
Саксен в отчаянии закрыл глаза. Встреча с Тором оказалась нелегким испытанием для Элиссы. То, что она увидит потом, может убить ее.
– Как хочешь. Я рада всем вам.
Как беззаботно она это произнесла... И голос у нее больше не дрожит, и голову она держит высоко, как всегда.
Королева взяла своего приемного сына под руку и направилась прочь из рощицы. Саллементро поспешно присоединился к ним.
«Накиньте капюшоны», – мысленно предупредил Тор, и дети повиновались. На цыпочках покинув укрытие, они пошли рядом с отцом и Саксеном, следом за маленькой хрупкой женщиной – королевой Таллинора, их матерью.
Клут остался в роще. Он не завидовал ни Тору, ни его семейству, ни своим соратникам-Паладинам – потому что уже знал, что их ждет.
Глава 34
Час откровения
Королева провела гостей в свои покои. За все это время никто не произнес ни слова, и тишина становилась напряженной. Незнакомцы, которых привел Тор, так и не сняли капюшоны, но Элиссе было не до того: ей едва удавалось сохранять самообладание.
– Спасибо тебе, Джил, – она поцеловала юношу. – Прости, что заставила тебя поволноваться... Можно, я кое о чем тебя попрошу? Сделай одолжение, найди кого-нибудь из служанок. Мы с удовольствием чего-нибудь выпьем.
Сегодня она сама на себя не похожа, отметил помощник прайм-офицера. И гости у нее странные. Однако перечить он не осмелился.
Следом покои королевы покинул Саксен.
Едва дверь за спиной клука закрылась, он негромко окликнул юношу, и тот обернулся.
– А теперь будь добр, Саксен, объясни мне, – мрачно прошипел он. – Ослепи тебя Свет, что тут творится?
Похоже, Джил был в ярости, однако каким-то чудом держал себя в руках. Да, мальчик вырос. Человек, который стоял перед Саксеном, заслужил уважение, с которым положено относиться к помощнику прайм-офицера.
– Да, мне придется многое тебе объяснить, – Саксен покачал головой. – Все очень сложно и запутано, но... верь своей матери. Это связано с ее прошлой жизнью – ты же знаешь она не всегда жила в Тале. Пока же могу сказать тебе только одно: никто из этих людей не причинит ей зла. Они привезли вести, которые ей непременно захочется услышать. Пусть они поговорят без посторонних. А мы с Саллементро встанем у дверей и будем караулить, пока ты не вернешься.
Джил кивнул. Его друг сказал много... и не сказал ничего.
– В таком случае, Саксен, без меня никого не впускать и не выпускать. Мы поняли друг друга?
– Слушаюсь, сударь.
Клук заметил, как у юноши вытянулось лицо. А парень не ожидал такого ответа от своего старого учителя, подумал он.
– Скоро вернусь, – буркнул Джил, бросив свирепый взгляд на Саллементро, который только что вышел из покоев королевы.
Менестрель вздохнул. Он уже понял, что Джил озадачен не меньше его самого – слабое, но утешение. Ничего, подумал Саллементро, тихо затворив дверь. Скоро вернется король, а вместе с ним – привычная размеренная жизнь. То, что происходило сейчас, напоминало бред сумасшедшего.
В покоях королевы по-прежнему царило молчание. Элисса и трое ее гостей стояли, переглядывались, и чувствовали себя весьма неуютно.
Элисса подождала, пока закроются двери. Что бы ни случилось, она не пустит все на самотек... и не даст воли своим чувствам.
– Может, ты представишь меня своим друзьям? – осведомилась она прежде, чем Тор успел произнести хоть слово. От нее так и веяло стужей.
Он вспомнил слова предупреждения, которые Орлак произнес на вершине холма, о мести, которую задумал бог. Они ни на шаг не приблизились к разгадке тайны Триединства. Тор чувствовал, как бушуют Цвета. Он кипел от гнева, но это был гнев на самого себя. Сколько боли и печали он приносит тем, кто рядом! Нет, хватит отчаиваться. Сегодня Элисса получит подарок, который он привез ей. Этот подарок – ее дети. Их дети. Тор запустил пятерню в волосы и пригладил их. Коней на переправе не меняют... но как это трудно – сказать то, что он хочет сказать, сделать то, что намерен сделать! Нельзя просто сообщить такую новость женщине, которая уже пережила одно потрясение. Впрочем... правду говорить не всегда легко и приятно, но это его долг.
– Элисса....
Услышав свое имя, она вздрогнула, как натянутая струна. Тор заметил это, но останавливаться не собирался.
– Это Гидеон и Лаурин... мои дети.
Душа королевы, казалось, умерла тысячу раз. Дети. Значит, он женился, у него есть дети. Ей жизнь такого подарка не сделала. Что ж, да будет так. Элисса сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Она не хотела никого видеть, все, что ей требовалось, – это собраться с силами. Еще один удар. Но она не заплачет. Двое в капюшонах молча стояли у окна, и Элисса заставила себя к ним повернуться. Словно почувствовав это, они откинули капюшоны и поклонились.
– Ваше величество... Ваше величество...
По вечерам Элисса любила полумрак, поэтому в это время в ее приемной горело лишь несколько свечей. Но сомнений не было: мальчик – сын Торкина Гинта. Он стоял перед ней, расправив плечи, и королева не могла отделаться от одной-единственной мысли: таким же был Тор, когда поймал ее букет после Танца Цветов. Чистое юное лицо... и ослепительно-голубые глаза Тора, способные смягчить любое сердце. Он был так же хорош собой, как и его отец, и Элиссе хотелось возненавидеть этого прелестного мальчика, как его отца... и как мать, из чрева которой появилось это дитя любви. Чудный подарок, который она сделать не смогла.
– Спасибо тебе, Джил, – она поцеловала юношу. – Прости, что заставила тебя поволноваться... Можно, я кое о чем тебя попрошу? Сделай одолжение, найди кого-нибудь из служанок. Мы с удовольствием чего-нибудь выпьем.
Сегодня она сама на себя не похожа, отметил помощник прайм-офицера. И гости у нее странные. Однако перечить он не осмелился.
Следом покои королевы покинул Саксен.
Едва дверь за спиной клука закрылась, он негромко окликнул юношу, и тот обернулся.
– А теперь будь добр, Саксен, объясни мне, – мрачно прошипел он. – Ослепи тебя Свет, что тут творится?
Похоже, Джил был в ярости, однако каким-то чудом держал себя в руках. Да, мальчик вырос. Человек, который стоял перед Саксеном, заслужил уважение, с которым положено относиться к помощнику прайм-офицера.
– Да, мне придется многое тебе объяснить, – Саксен покачал головой. – Все очень сложно и запутано, но... верь своей матери. Это связано с ее прошлой жизнью – ты же знаешь она не всегда жила в Тале. Пока же могу сказать тебе только одно: никто из этих людей не причинит ей зла. Они привезли вести, которые ей непременно захочется услышать. Пусть они поговорят без посторонних. А мы с Саллементро встанем у дверей и будем караулить, пока ты не вернешься.
Джил кивнул. Его друг сказал много... и не сказал ничего.
– В таком случае, Саксен, без меня никого не впускать и не выпускать. Мы поняли друг друга?
– Слушаюсь, сударь.
Клук заметил, как у юноши вытянулось лицо. А парень не ожидал такого ответа от своего старого учителя, подумал он.
– Скоро вернусь, – буркнул Джил, бросив свирепый взгляд на Саллементро, который только что вышел из покоев королевы.
Менестрель вздохнул. Он уже понял, что Джил озадачен не меньше его самого – слабое, но утешение. Ничего, подумал Саллементро, тихо затворив дверь. Скоро вернется король, а вместе с ним – привычная размеренная жизнь. То, что происходило сейчас, напоминало бред сумасшедшего.
В покоях королевы по-прежнему царило молчание. Элисса и трое ее гостей стояли, переглядывались, и чувствовали себя весьма неуютно.
Элисса подождала, пока закроются двери. Что бы ни случилось, она не пустит все на самотек... и не даст воли своим чувствам.
– Может, ты представишь меня своим друзьям? – осведомилась она прежде, чем Тор успел произнести хоть слово. От нее так и веяло стужей.
Он вспомнил слова предупреждения, которые Орлак произнес на вершине холма, о мести, которую задумал бог. Они ни на шаг не приблизились к разгадке тайны Триединства. Тор чувствовал, как бушуют Цвета. Он кипел от гнева, но это был гнев на самого себя. Сколько боли и печали он приносит тем, кто рядом! Нет, хватит отчаиваться. Сегодня Элисса получит подарок, который он привез ей. Этот подарок – ее дети. Их дети. Тор запустил пятерню в волосы и пригладил их. Коней на переправе не меняют... но как это трудно – сказать то, что он хочет сказать, сделать то, что намерен сделать! Нельзя просто сообщить такую новость женщине, которая уже пережила одно потрясение. Впрочем... правду говорить не всегда легко и приятно, но это его долг.
– Элисса....
Услышав свое имя, она вздрогнула, как натянутая струна. Тор заметил это, но останавливаться не собирался.
– Это Гидеон и Лаурин... мои дети.
Душа королевы, казалось, умерла тысячу раз. Дети. Значит, он женился, у него есть дети. Ей жизнь такого подарка не сделала. Что ж, да будет так. Элисса сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Она не хотела никого видеть, все, что ей требовалось, – это собраться с силами. Еще один удар. Но она не заплачет. Двое в капюшонах молча стояли у окна, и Элисса заставила себя к ним повернуться. Словно почувствовав это, они откинули капюшоны и поклонились.
– Ваше величество... Ваше величество...
По вечерам Элисса любила полумрак, поэтому в это время в ее приемной горело лишь несколько свечей. Но сомнений не было: мальчик – сын Торкина Гинта. Он стоял перед ней, расправив плечи, и королева не могла отделаться от одной-единственной мысли: таким же был Тор, когда поймал ее букет после Танца Цветов. Чистое юное лицо... и ослепительно-голубые глаза Тора, способные смягчить любое сердце. Он был так же хорош собой, как и его отец, и Элиссе хотелось возненавидеть этого прелестного мальчика, как его отца... и как мать, из чрева которой появилось это дитя любви. Чудный подарок, который она сделать не смогла.