Макинтош Фиона. Месть

   Узнав, что Торкин Гинт тоже плыл на борту «Осы», а теперь находится в Кипресе, Гот был потрясен. Похоже, он много может рассказать о Торе... кроме того, что давно его ненавидит. Вместо этого слова были сказаны сотни других, умных и красивых, но королева умела читать по глазам. Этот дар, как и тонкое чутье, она унаследовала от матери. Нет, если кто и опасен, так это Гот. И это ему нельзя доверять. Он может быть любезен, может льстить и заискивать, но это лишь маска, за которой скрывается жестокость человека, не способного и не желающего прощать.
   Именно Гот предложил пригласить Тора во дворец, разбудив ее любопытство. Конечно, он не рассчитывал, что королева и ее гость проведут ночь в одной постели... но Сильвен тоже представляла себе этот визит иначе. Она видела, как изрытое шрамами лицо бывшего Инквизитора кривит гримаса неодобрения. Наверно, проболтался кто-то из служанок. Кто еще мог знать, что Тор так и не покинул ее покоев? Впрочем, его мнение не интересовало правительницу Кипреса. Куда любопытнее другое: что было между этими людьми?
   Пока королеве не удалось узнать, что этот человек знает о ее новом любовнике. Кажется, сейчас ей выпала возможность наверстать упущенное.
   Знает ли Гот, что его недруг – Чувствующий? Она снова и снова задавала себе этот вопрос. Что связывает их? Может быть, они стали соперниками, пытаясь добиться благосклонности какой-то дамы? Неужели той самой Элиссы? Нет, немыслимо. Она представила себе красавицу Элиссу и очаровательного молодого лекаря. Чем не пара? Неужели девушка, которая любит своего избранника и счастлива с ним, хотя бы бросит взгляд на такое чудовище, как Гот? Что касается самого Гота... похоже, женщины его не интересуют. Может быть, он евнух? Он даже не пытался приставать к служанкам и не заглянул ни в одно заведение – в том числе и туда, где посетителей обслуживают юноши. Королева решила не задумываться о том, почему он пренебрегает любовными утехами. Как бы то ни было, ревность тут не при чем.
   Бывший Инквизитор так и сверлил ее взглядом, при этом один глаз у него то и дело подергивался. Когда же ее гость снова облизнулся, королева не выдержала и отвернулась. Это было просто невыносимо. В конце концов, она вежливо попросила своего гостя удалиться. Да, она пока не готова выслушать его. Похоже, Гот очень огорчился, однако не посмел перечить и покинул покои королевы.
   День обещал быть нелегким. Каково утро, таков и весь день. Королева злилась на Тора. Дерзкий мальчишка открыто выказал неповиновение, но это еще полбеды: он пригрозил что нарушит закон Кипреса! Какая строптивость... какая восхитительная строптивость. Он никого не боится, даже ее. Да, такого человека она могла бы полюбить.
   Полюбить? Ей такое даже в голову не приходило. Разве что в юности... но у нее было хорошее воспитание. Ей предстояло стать великой королевой великого народа. И ни один мужчина не будет править ни этим народом, ни ею самой. Она никогда не полюбит, никогда не выйдет замуж. Ее мать и бабушка до последних своих дней отбирали для нее любовников. Это было своего рода придворное заведение, которое посещала только одна клиентка. Множество мужчин, которые всегда к ее услугам. Никто не задерживался надолго: с одной стороны, это не позволяло принцессе скучать, а с другой – она не успевала привязаться ни к кому из тех, с кем делила ложе.
   Им удалось и то, и другое. За эти годы у королевы Кипреса было слишком много любовников, чтобы думать о любви. И вот в сорок лет она влюбилась. Вот смех. Да еще в уроженца Таллинора! Но как можно устоять перед таким, как Торкин Гинт? Даже если забыть о его красоте и очаровании... Это удивительный человек. Какая острота ума... Он не уступал ей самой. Собеседник, который никогда не сможет наскучить. Чувствующий. Загадка, которую можно разгадывать до конца жизни.
   Королева Сильвен помотала головой, отгоняя эти мысли. Этот удивительный человек только что ушел от нее.
   Тор был в ярости. Как он мог такое допустить? Локки был вправе выбрать для обидчика любое наказание. Хэрида могли высечь, ему могли отрубить голову... Так нет, мальчик решил рискнуть собственной жизнью. Теперь с поисками Клута придется повременить.
   Глупо! Глупо! Проклиная себя, Тор шагал по городской улице. Он уже знал, на каком постоялом дворе остановился Квист. Неожиданно Кипрес утратил все свое очарование. Краски стали резче, город дышал угрозой. И с Сильвен они расстались как чужие... Одного этого было достаточно, чтобы испортить настроение.
   На постоялом дворе капитана Квиста и в самом деле знали.
   – Он ушел, – сообщил мальчишка – один из тех, которых прикармливают в трактирах и используют для мелких поручений.
   Тор вышел на улицу и остановился. И куда теперь идти? Разве что в порт. От любимого трактира – к любимому кораблю...
   Он не ошибся. Квист и в самом деле находился на борту «Ворона». Команда готовилась к отплытию.
   – Эй, Квист! – крикнул Тор.
   Капитан перегнулся через палубные ограждения, помахал Тору, и тот поспешно поднялся по сходням на палубу. Янус Квист был мрачнее тучи.
   – Похоже, ты все слышал?
   – Как ты мог такое допустить? – заорал Тор.
   Если до сих пор лицо разбойника напоминало грозовое небо, то теперь разразилась буря.
   – Ты что, рехнулся? Как тебе такое в голову пришло? Если бы я знал! Локки утверждал, что этого мерзавца выпорют при всем честном народе, а потом посадят в клетку и оставят без еды. Про Серебряную Деву я и слыхом не слыхивал – до нынешнего утра. Надо было подписать пару бумаг, тут-то все и вскрылось. Само собой, я начал отпираться, но мое слово, как оказалось, ничего не решает. И моя подпись тоже. Как сказал Локки, так и будет. Я бессилен.
   Нет, подумал Тор. Я так легко не сдамся.
   – Значит, решил сбежать?
   – Я готовлю корабль к отплытию, Гинт, – ледяным голосом ответил Квист. – Что бы ни случилось, завтра мы выходим в море. Я должен вернуться домой, к Эйрин. Возможно, мне придется привезти ей труп. Может, хочешь сказать, что я счастлив?
   Тор потерял голову. Своей невозмутимостью, своими попытками успокоить его Сильвен добилась лишь одного: в нем клокотал гнев. И теперь нашелся кто-то, на ком этот гнев можно было сорвать.
   – Хотел бы я знать, хватит ли тебе духу посмотреть ей в глаза!
   Это было уже слишком. Тор едва успел загородиться невидимой стеной – судя по силе, с которой в нее врезался кулак капитана, ему очень повезло. Удар был так силен, что Квиста развернуло на месте. На лице разбойника появилось выражение бесконечного удивления, но ненадолго. Пригнув голову, как бык, он бросился на обидчика. Тор не раз видел, как люди, которых таким образом боднули в живот, лежат скорчившись и ловят ртом воздух. Однако ему самому подобное не грозило. Квисту показалось, что он с разбегу налетел на каменную изгородь. Миг спустя он уже без чувств лежал на палубе своего корабля.
   Тор склонился над капитаном и осмотрел его. К счастью, все обошлось. Скоро Янус Квист очнется. Какое-то время у него будет кружиться голова, он вряд ли поймет, что случилось... но его жизнь вне опасности.
   Самому Тору повезло еще больше. Никто не видел этой странной драки. Когда он поднимался по сходням, Квист отдавал своим подручным приказы, и на палубе никого не было. Матросы вернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, что их капитан лежит, распластавшись на досках.
   – Что случилось? – крикнул один, устремившись к нему.
   – Обморок, – соврал Тор. – Отнесем его в каюту. Я лекарь и смогу ему помочь.
   Квиста уложили на койку. Тор заверил разбойников, что позовет их, как только осмотрит капитана, а самого настойчивого попросил принести воды. Сейчас нужно было выиграть время... совсем немного времени.
   Капитан уже приходил в себя, и Тор влил ему в рот немного настойки аррака, с которой теперь не расставался.
   – Голова раскалывается... – простонал Квист, приоткрыв свой единственный глаз.
   – Глотни еще немножко, – Тор снова поднес к его губам пузырек, попутно заметив, что драгоценного питья становится все меньше и меньше. Послушно сделав глоток, капитан с трудом сел. В этот миг в каюту влетел матрос с кувшином.
   – Отошли его, – тихо проговорил Тор. – Нам надо поговорить.
   – Все в порядке, Ларг, – сказал капитан. – Занимайся своими делами.
   Однако от Ларга было не так легко отделаться.
   – Уверен, капитан? На тебе лица нет.
   – Ничего со мной не случится. Просто голова трещит. Так прихватило, что ноги подкосились.
   – Хорошо, капитан. Зови, если что, – матрос вышел и закрыл за собой дверь.
   Квист посмотрел ему вслед, потом гневно уставился на Тора.
   – И что это было?
   Тор вздохнул.
   – Я Чувствующий, Квист. Я могу творить волшебство.
   – Один из этих счастливчиков? – ухмыльнулся разбойник, потирая висок. – Ох, как тебе повезло... Нет, мне на самом деле лучше.
   – Мне так все говорят, – улыбнулся Тор. – Прости, что причинил тебе боль.
   Квист передернул плечами.
   – Или ты мне, или я тебе. Бывало и похуже.
   – Тебе беспокоит, что я Чувствующий?
   – Меня – нет, а вот тебя... Я слышал, инквизиторов из Таллинора выгнали. Но ты, похоже, все никак не можешь забыть прежние страхи.
   – Никогда не угадаешь, что подумают люди. Я стараюсь держать язык за зубами.
   – Я тоже постараюсь, – Квист спустил ноги на пол и застонал. – Ох... Мне бы такой дар... Итак, Гинт: можешь сотворить чудо и спасти Локки?
   – Я собирался. Но королева запретила мне творить волшебство. Она знает, что я Чувствующий.
   – Во сне проболтался? – Квист расхохотался, и Тор почувствовал, как краснеет.
   – Похоже, про это уже весь Кипрес знает?
   – И все, кто знает, испытывают за тебя гордость. Я во всяком случае – точно. Мне еще не доводилось переспать с королевой – кроме той, что ждет меня дома.
   – Ты ее и в самом деле любишь... – пробормотал Тор. Нет, просто подумал, слова сами сорвались с губ.
   Квист удивленно взглянул на нее.
   – Да, Гинт. Я и в самом деле ее люблю. Тебе что, не верится?
   Тор неловко переступил с ноги на ногу. Всего несколько дней назад он тоже спал с этой королевой.
   – Почему? Эйрин тоже мне нравится. Я всегда считал, что она достойна настоящий любви. Она просто получила то, что заслужила. Я за вас рад.
   – Сомневаюсь, что она будет очень рада, когда я привезу ей труп ее братца, – буркнул Квист.
   – Не будет никакого трупа. Поверь мне, Квист. Обещаю, с головы Локки не упадет и волос.
   – Значит, ты наша последняя надежда. К парню никого не пускают. Мне даже не позволили поговорить с ним. Но ему плевать. Месть ослепила его. Может, он еще не дорос до того, чтобы понять, что мстить можно по-разному.
   Тор кивнул.
   – Я пойду на главную площадь. Пора взглянуть на эту Деву.
   – Я тоже скоро приду. Нужно кое-что закончить. Завтра утром мы должны выйти в море. Можешь вернуться со мной в Карадун.
   – Спасибо. Мне еще нужно найти своего сокола.
   Тор направился назад к центру города, к амфитеатру. На душе стало легче. Его способностей достаточно, чтобы справиться с этой Девой, как бы сложно ни были устроены ее врата. Но он по-прежнему не представлял, как найти Клута. Без помощи Сильвен, которая могла бы открыть для него двери, эта задача представлялась весьма непростой. Найти птицу, которая больше не может установить с ним связь разумов. Море вокруг Кипреса усеяно множеством крошечных островков, и Клут может оказаться на любом из них.
   Странное молчание Клута наводило на размышления. Тор не сомневался: если бы его друг умер, он бы это почувствовал. Но он не чувствовал ничего. Только пустота. Неужели опять архалит – волшебный зеленый камушек, который не позволял ему дотянуться до Элиссы через разделяющее их расстояние? Нет, так продолжалось лишь до тех пор, пока они были далеко друг от друга. Когда же Тор прибыл в Академию, Элисса даже слышала его мысленный зов, хотя и сильно приглушенный.
   Теперь он узнал бы действие архалита и справился с этой преградой без особых усилий. Все дело в том, что преграды не было. Тор никогда не сталкивался ни с чем подобным. На всякий случай он постоянно держал свой разум открытым. Возможно, Клут тоже отчаянно пытается докричаться до своего друга. Говорят, если хорошо прислушиваться, когда-нибудь услышишь...
   Внезапно Тора охватила печаль. Положение дел не сулило ничего хорошего. Клут потерялся, Локки предстоит встретиться лицом к лицу со смертью, Найрия умерла... и в довершение всех бед он поссорился с королевой Сильвен. Его мысли невольно обратились к Элиссе. Самая страшная потеря в его жизни... Нет, хватит себя жалеть, хватит лелеять чувство вины. Надо собираться с силами и что-то делать.
   Кажется, Лисе говорила, что его дети уже в пути? Значит, Ярго их нашла. Тору было достаточно вспомнить о детях, чтобы надежда снова ожила в нем. Он шагал по прелестным улочкам Кипреса и думал о сыне и дочери – роскошь, которой он не позволял себе с тех пор, как Соррель покинула Сердце Лесов с бесценным грузом, который он доверил ей.
   Его дети уже встретили свое пятое лето. Тор попытался представить, какими они стали. Он вспомнил темные волосы новорожденного Гидеона. Наверно, малыш уже похож на него самого... а Лаурин – на свою мать. Правда, девочка родилась лысой, так что не исключено, что он ошибается.
   Женщина, которая шла навстречу, улыбнулась, и Тор понял, что улыбается сам, вспоминая эту крошечную лысую головку. Его дети скоро будут здесь... Эта мысль придала ему решимости. Надо как можно скорее отыскать Клута и возвращаться в Таллинор. Скорее всего, Соррель с детьми вернется именно в Сердце Лесов – более безопасного места не найти. Будь ты неладна, Сильвен, вместе со своими сокольничими. Будь ты неладен, Локлин Гилбит, со своей гордостью. Неужели без вас трудностей в жизни мало?
   Тор замер как вкопанный: он понял, что ноги сами привели ему на главную площадь Кипреса. Там было очень людно и шумно, но Тор видел только открытый амфитеатр, который возвышался в ее глубине. Тому, что громоздилось посередине арены, трудно было найти подходящее название. Тусклый луч предзимнего солнца, прорвавшись сквозь облака, коснулся зловещего лезвия, и оно сверкнуло. Дева подмигнула Тору.
   – Здравствуй, Дева, – пробормотал Тор. Чувство, которое наполнило его при виде этого изумительного сооружения, больше всего напоминало благоговейный трепет.
   Поднявшись по красивой резной лестнице, Тор опустился на скамейку – и лестницы, и скамейки были высечены из камня – и стал наблюдать за приготовлениями. Какой-то человек отдавал приказы доброму десятку других. Скорее всего, тот самый Лорке, преданный слуга королевы. Тор очистил разум от всевозможных мыслей, представил, что шум городской толпы стих где-то вдали. Теперь он слышал только тех, кто стоял рядом с Девой.
   – ... всего лишь мальчик, – сокрушался Лорке, обращаясь к какому-то воину. – Дева жаждет крови. Если что, кровь мальчишки будет у нее на губах... или у меня на совести. Не хотелось бы.
   – Так решила королева, – отозвался тот.
   – Вот-вот, иначе я бы этого в жизни не сделал, – проворчал Лорк, вгоняя в корпус Девы последний деревянный штырь.
   – Ты закончил?
   – К Четвертому колоколу закончу.
   – Обвинителя и виновного приведут после Шестого. Ее величество прибудет после Седьмого.
   – Знаю, знаю. Как-никак, я всем этим второй десяток лет занимаюсь, болван. А с Восьмым ударом Дева кого-нибудь поцелует. Или не поцелует. Видишь, я еще что-то помню.
   – Да будет тебе. Не вешай нос и делай, что положено. А мне пора во дворец. Кстати, если появится чужеземец – высокий, темноволосый, по имени Торкин Гинт – не болтай с ним. Приказ королевы.
   Значит, Сильвен решила принять меры предосторожности. Трудно ее винить. Он сам виноват: нечего было хвастаться своим даром... Тор следил за последними приготовлениями, и в голове у него снова звучали слова Меркуда. Храни свой дар в тайне, никому не показывай, на что ты способен... Ему было всего пятнадцать, когда старик впервые сказал ему об этом, Тор грустно улыбнулся. Не прошло и дня, как он пренебрег предупреждением. Стоило добраться до Хаттена. и он развернулся. Сначала отделал грубияна, который приставал к девушке, потом бросился на выручку Клуту – он не мог пройти мимо несчастного, прибитого за ухо к позорному столбу
   С таким же успехом Меркуд мог наставлять глухого. И жизнь его, похоже, ничему не научила. Стоило королеве улыбнуться ему понежнее – и вот он уже выламывается перед ней, точно жонглер в деревенском балагане.
   Тор покачал головой. Он сам дивился своей беспечности.
   Тем временем амфитеатр заполнялся. Люди стекались сюда с городской площади, и казалось, что каждый миг на его скамейках появляется сотня новых зрителей.
   Внимание Тора привлек маленький человечек, который устроился неподалеку. Поймав взгляд юноши, карлик улыбнулся, и его морщинистое личико словно озарил луч солнца.
   Удивительно, как улыбка меняет человека.
   – Вам доводилось видеть что-то подобное? – спросил карлик.
   – Казнь? Конечно, – Тор кивнул. – А вот Деву я вижу впервые.
   – А-а... – протянул карлик. Кажется, он чего-то не договаривал. – Скоро здесь не останется свободных мест. Кипреанцам нечасто случается увидеть, как Дева целует свою жертву.
   – Я так и понял, – ответил Тор. – Вы давно здесь живете?
   – Нет. Мой народ обитает очень далеко отсюда, и мало кто в своих странствиях добирается до здешних мест.
   – И как называется ваш народ?
   Прежде чем карлик успел ответить, кто-то похлопал Тора по плечу. За разговором он не заметил, как на соседнем ряду появился Янус Квист, а с ним – несколько матросов из его команды. Тор снова повернулся к своему удивительному соседу, но карлик уже пересел подальше. Тор пожал плечами. Ему и в самом деле было жаль, что разговор не удалось продолжить. В ответ человечек тоже передернул своими крошечными плечиками и лучезарно улыбнулся, принимая извинения.
   – И что теперь? – спросил Квист, напоминая Тору о своем существовании.
   – Будем ждать. Как только представится случай, я что-нибудь сделаю.
   – И что ты сделаешь?
   – Вмешаюсь, – и Тор лукаво улыбнулся.
   Колокол ударил в шестой раз, и на арену амфитеатра с грохотом въехала повозка. На ней сидел Локки; мальчик старался держать себя в руках, но глаза у него были как полная луна. У него за спиной лежал Хэрид. Повозка остановилась, Локки спрыгнул, и воздух задрожал от трескучих аплодисментов. Весть об отважном мальчике быстро распространилась по городу. Воины помогли Хэриду подняться и сойти с повозки. Разбойник едва держался на ногах и не мог даже выпрямиться. Похоже, он толком не понимал, что происходит. Тор вспомнил его поединок с Адонго. Удивительно, как Хэриду хватает силы стоять и ходить.
   Глашатай зачитал жалобу и решение королевы. Сама правительница Кипреса еще не появилась. Чтобы заполнить время, он поведал, как случилось, что Локлин Гилбит оказался здесь в этот день, и что такое поцелуй Серебряной Девы – рассказ, от которого кровь стыла в жилах.
   Тор заметил, что Хэрид едва не лишился чувств. Что же до Локки, то мальчишка даже не поморщился.
   Квист сидел как на иголках.
   – Он не должен погибнуть, Тор, – впервые с тех пор, как они познакомились, разбойник назвал его по имени.
   – Он не погибнет.
   Снова прогудел колокол. Седьмой удар. Восемь крепких носильщиков поднялись на особую площадку, на их плечах покачивался сверкающий паланкин. Королеву Сильвен сопровождал отряд стражников, сама она скрывалась от посторонних глаз за густыми вуалями – все как всегда. Горожане громко приветствовали свою правительницу, и прошло немало времени, прежде чем шум стих.
   Дальнейшее было лишь данью обычаю. Глашатай развернул еще один пергамент, зачитал то, что там было написано... И Локлина Гилбита повели на встречу с Серебряной Девой.
   Тор дал Цветам волю. Поглощенный этим сиянием, он не заметил, как начальник королевской стражи вышел вперед и что-то произнес. По амфитеатру пробежал ропот оживления. Происходило что-то необычное.
   Не может быть. Королева прилюдно приказала Торкину Гинту из Таллинора подойти к ее ложе.
   Миг спустя он увидел стражников, переодетых горожанами. Хитро, ничего не скажешь. Надо было лучше следить за тем, что происходит вокруг... Один из воинов вежливо повторил Тору приказ правительницы.
   Интересно, что задумала Сильвен...
   – Мне все равно, где быть, – шепнул Тор Янусу Квисту, чувствуя, что на них смотрит весь амфитеатр. – Чувствующий – везде Чувствующий.
   Он выпрямился и начал пробираться между рядами, следуя за своими провожатыми. Паланкин королевы по-прежнему был окружен стражей. Но вот живая стена расступилась: ему было позволено приблизиться к королеве.
   Скорее бы все это закончилось... Спасти Локки, а потом отправляться на поиски Клута.
   – Ваше величество...
   Тор поклонился. В этих словах не было ничего, кроме почтения.
   Королева ответила тихо, к тому же ее голос был приглушен вуалями. Лишь острый слух позволил Тору разобрать, что она говорит.
   – Прошлая ночь привела меня в восторг...
   Тор улыбнулся. Правда, он так и не поднял головы, и никто не видел его улыбки. Значит, она просто придумала повод снова увидеться.
   – Меня тоже, – сказал он.
   – Вот почему мне будет нелегко это делать.
   Прежде чем Тор успел что-то понять, ему заломили руки. Какие-то ремни туго обхватили ему голову. Повинуясь едва осознанному приказу, Цвета ярко вспыхнули, словно пытаясь вырваться наружу...
   И ничего не произошло.
   Тор был потрясен. Он замер, прислушиваясь к звукам голоса, который доносился словно издалека. Кажется, кто-то объяснял горожанам, что произошло, но Тор не мог разобрать ни слова. Он снова попытался освободить Цвета. Снова безуспешно.
   Впервые в жизни Торкин Гинт не смог творить волшебство. Цвета кипели в нем, он их чувствовал. Сил было в избытке, но он не мог ими воспользоваться.
   Он обернулся, однако стражники заставили его встать на колени.
   – Мне очень жаль, Тор, – коротко произнесла королева.
   Тем временем Локки тоже связали. Дева приняла Локлина Гилбита в свои объятья.
   – Лезвие пройдет через десять врат, – объявил Лорке. – Возможно, одни задержат его. Однако Дева пощадила уже четверых и жаждет подарить свой поцелуй. Ты готов, Локлин Гилбит?
   Локки отвечал без колебаний. Что за мальчик!
   – Я готов, почтенный! – громко произнес он. – Если девушка решила кого-то поцеловать, пусть целует!
   Его смелость вызвала новую бурю восторженных воплей.
   Тор был в ужасе. Пять лет назад нечто похожее происходило на главной площади Тала: невиновного привязали к кресту и забили камнями. Правда, тогда толпа рыдала. А здесь царил праздник.
   Он снова попытался высвободить Цвета – и снова понял, что это бесполезно. Стража оттащила его от паланкина Сильвен, и он даже не мог обратиться к ней. Лорке в последний раз осматривал свою подопечную... и, наверно, молился всем богам, чтобы она не влюбилась в отважного мальчишку, которого держала в объятьях. Тор нашел Януса Квиста. Лицо капитана исказилось, словно боль терзала его тело, а не душу. Похоже, он уже похоронил Локки.
   Тор сосредоточился и мысленно ощупал свою кожаную «корону». Нет, слишком поздно. Поздно задавать вопросы, нет времени ждать ответа.
   Женщины закричали: Лорке поднял тяжелое лезвие на самый вверх, а потом отпустил.
   Клинок коснулся первых врат. Замки раскрылись и пропустили его.
   Дева жаждала крови. Локки конец.
   Лезвие двигалось все быстрее. Пятые врата... Шестые... Открылись.
   И тут Тор ощутил это. Казалось, его омыло волной, и на миг он отдался этому блаженству. Сила, творящая волшебство... Он огляделся: никто ничего не заметил. Тот, кто это сделал, был силен и искусен. Невидимая волна коснулась лезвия, едва оно достигло девятых врат, серебристый металл замер и задрожал, словно охваченный страхом. Только сейчас Тор увидел, что Локки тоже колотит дрожь.
   На миг стало очень тихо. А потом амфитеатр огласили крики радости. Жители Кипреса подбрасывали шляпы, поднимали детей, словно предлагая их небесам, женщины утирали слезы и целовались. Дева пощадила мальчика.
   Волшебство по-прежнему окутывало Тора. Это было восхитительно, но... он мог лишь ощущать его силу. Глаза застилало туманом. Все, чего хотелось Тору, – это дотянуться до того, кто это сделал, и поблагодарить его от всей души. Дева не собиралась пощадить Локки. Но кто-то вмешался, сотворил чудо... кто? Тор сгорал от любопытства.
   Он посмотрел на Квиста. Матросы обнимали своего капитана, хлопали его по спине. Тору показалось, что с его плеч упал тяжкий груз, который он нес все это утро, не смея опустить на землю. По его щекам катились слезы, он смеялся... и искал глазами карлика, с которым разговаривал перед тем, как появился Янус Квист.
   Их взгляды встретились. Карлик коснулся ладонью лба, груди и низко поклонился Тору. Так вот кто творил волшебство! Прежде, чем юноша оправился от изумления, карлик поднял руки. Он держал пальцы растопыренными, но один подогнул, словно хотел спрятать. Тор смотрел на него, ничего не понимая... и вдруг его осенило. Перед ним был Фиггис, горный карлик, Девятый из Паладинов.
   И Тор дал волю слезам. Он плакал от счастья – но не потому, что Локки был спасен. Паладины возрождались. Отважные защитники собирались вокруг него, готовясь к будущей битве. Как он мог забыть об истинной цели своей жизни! Вот ему пример: Паладины, которые никогда об этом не забывали. Их уже восемь, и каждый из восьмерых проявил себя весьма достойно. Нет только Джуно. И нет Темезиуса с сердцем льва, который пока еще держится, позволяя им жить в безопасности.