Страница:
Никто не обращал внимания на плачущего мужчину в странной кожаной короне с камнями – никто, кроме королевы Сильвен, которая утирала слезы под защитой вуалей. Она собственными руками лишила этого человека сил... и не могла смотреть на это без слез. Вот уже двадцать лет, как она не прикасалась к этой кожаной короне – с тех пор, как бабушка передала ее своей внучке-принцессе. Тогда Сильвен было трудно понять назначение этого странного предмета. И лишь вчера ночью, когда Торкин Гинт показал свой дар, когда язык на мгновение отказался ей повиноваться, она все вспомнила. Вспомнила о странной кожаной ленте с завязками на затылке, вспомнила предостережения бабушки. Тор отказался выполнить ее приказ, и у королевы не осталось выбора.
До сих пор она думала: не родился еще мужчина, который заставит плакать королеву Сильвен. Но Торкин Гинт изменил то, что казалось ей неизменным. Чтобы отвлечься, она устремила свой взгляд на нового любовника Серебряной Девы.
Локки, шатаясь, уже пробирался сквозь толпу: он уже заметил Квиста и был счастлив. Хэриду повезло меньше. Дева все-таки собиралась отведать крови. Лезвие упало слишком быстро: те, кому не хватало духу смотреть на подобные вещи, даже не успели отвернуться. Оно беспрепятственно прошло все десять врат, и Хэрид лишь коротко взвизгнул. Дева одарила его Поцелуем Смерти. Крик оборвался. Рассеченное пополам тело работорговца повисло на ремнях, и темно-красная масса внутренностей вывалились на песок.
Дева утолила свой голод.
Глава 19
Глава 20
До сих пор она думала: не родился еще мужчина, который заставит плакать королеву Сильвен. Но Торкин Гинт изменил то, что казалось ей неизменным. Чтобы отвлечься, она устремила свой взгляд на нового любовника Серебряной Девы.
Локки, шатаясь, уже пробирался сквозь толпу: он уже заметил Квиста и был счастлив. Хэриду повезло меньше. Дева все-таки собиралась отведать крови. Лезвие упало слишком быстро: те, кому не хватало духу смотреть на подобные вещи, даже не успели отвернуться. Оно беспрепятственно прошло все десять врат, и Хэрид лишь коротко взвизгнул. Дева одарила его Поцелуем Смерти. Крик оборвался. Рассеченное пополам тело работорговца повисло на ремнях, и темно-красная масса внутренностей вывалились на песок.
Дева утолила свой голод.
Глава 19
Заключение перемирия
Тору было милостиво позволено повидаться с Янусом Квистом и Локки. Ненадолго – только для того, чтобы проститься.
Капитан «Ворона» обнял его и пристально посмотрел ему в глаза своим единственным глазом. Более красноречивое выражение благодарности трудно было придумать.
– Счастливого пути, – сказал Тор.
– Поскорее возвращайся в Карадун, – ответил Локки. Он все еще не мог отойти от пережитого.
Квист кивнул. Он так и не произнес ни одного слова, только попрощался с Тором так, как это принято в Таллиноре – стране, к законам которой он не слишком часто проявлял уважение.
После этого стражники потащили Тора к повозке, где лежал Хэрид – вернее, то, что от него осталось. Горожане быстро покинули амфитеатр, королева вернулась во дворец. Повозка неторопливо разворачивалась, и Тор успел полюбоваться тем, как Лорке со своими подручными разбирают Деву. Лезвие, отчищенное от крови, положили в отдельный ящик.
Эту ночь Тору пришлось провести в темнице. Он не мог пожаловаться на дурное обращение, разве что в камере было холодно и сыро. Однако ужин его удивил. Не слишком обильный и поданный в простой глиняной посуде... но в Таллиноре пленников так не кормили. Еда была просто восхитительна. Маленькая милость королевы, подумал Тор.
Должно быть, во сне он ворочался, потому что наутро матрас был сбит комком.
Ему приснился Орлак. Тор наблюдал за ним со стороны. Пленный бог, очевидно, сидел на полу и только что встал. Где он находился? Очертания предметов расплывались, но Тору почему-то показалось, что это пещера.
Орлак потянулся. Он напоминал человека, который много времени провел в неподвижности.
– Время пришло, – произнес он.
Тор навострил уши. Очевидно, бог собирался еще что-то сказать... но тут Тор почувствовал чье-то присутствие. Дохнуло холодом. Кто бы это ни был, он не отличался дружелюбием. Тору показалось, что он заметил багровую дымку, от которой тянуло стужей. Нечто похоже он пережил, когда возвращался в Сердце Лесов, покинув тело Клута. Ледяной туман словно пытался до него дотянуться. Тор отпрянул. Он чувствовал угрозу.
«Тор!»
Это Лисе окликнула его.
«Кто меня преследует?»
«Не беспокойся. Он больше к тебе не приблизится».
«Он?»
Лисе вздохнула.
«Его зовут Доргрил. Он просто наблюдатель, Тор. Не думай о нем».
«Может быть, он угрожает тебе, Лисе?»
Тор услышал ее тихий смех. Кажется, он еще никогда не слышал, чтобы Лисе смеялась.
«Доргрил никому не может угрожать, Тор».
«Я видел Орлака. Он сказал, что время пришло. Что это значит?»
«Темезиусу предстоит последний бой».
«Понимаю... Сколько у нас времени?»
«Немного».
Раньше ее уклончивость бесила Тора, но теперь он с этим свыкся.
«Я должен найти Клута».
«Да, ты ему нужен», – загадочно ответила Лисе. Тор уже знал, что просить ее выразиться точнее бессмысленно.
«А мои дети?»
«Целы и невредимы. Они направляются к тебе. Ты должен как можно скорее вернуться в Сердце Лесов, Тор».
Туманные образы растаяли, исчезла и Лисе.
Тор проснулся в самом дурном настроении. Что готовит новый день? Как бежать из заточения, когда на голове надето... это? Справиться с кожаной короной ему явно не под силу. Тем не менее до самого рассвета пленник занимался тем, что пытался от нее избавиться.
Когда солнце заглянуло в камеру, Тор понял, что таинственная вещь слишком сложно устроена. Может быть, ему удастся справиться с ней, как с архалитом – после того, как ее снимут? Кажется, до некоторых ее секретов он уже докопался.
В этот миг дверь открылась. Стражники вошли в камеру и помогли ему встать.
– Снимите с него оковы, но свяжите руки, – произнес один из них. – Приказ королевы.
Остальные кивнули. Скорее всего, старший останется в темнице, а его помощники... Интересно, куда его отведут на этот раз?
Тор рискнул задать свой вопрос.
– В баню, – бросил один из стражников.
Баня оказалась очаровательным каменным домиком, расположенным лишь в паре минут ходьбы от темницы – таким же очаровательным, как Хела, которая вышла встречать Тора. Здание тюрьмы исчезло из виду: обитатели дворца явно не хотели омрачать себе настроение видом этой постройки.
– Рад тебя видеть. Хела.
– Я тоже рада, почтенный Гинт, – она тепло улыбнулась и повернулась к стражникам: – Ступайте. Я справлюсь сама.
Воины не заставили просить себя дважды и молча удалились.
Девушка провела Тора внутрь, к небольшому бассейну, выбитому в камне. Откуда-то со дна бассейна били струи, заставляя голубоватую поверхность воды чуть заметно бурлить. В воздухе витали легкие ароматы, и Хела заметила, как у Тора затрепетали ноздри.
– Крапива, мята, лаванда и лимон. Это тебя освежит, – пояснила она, расстегивая его рубашку.
Раздев своего гостя, девушка скинула собственное одеяние.
– Ее величество желает, чтобы ты искупался перед тем, как предстать перед ней, – проговорила Хела, входя вместе с ним в воду.
Следующий час он провел, наслаждаясь работой ее умелых и нежных рук. Только когда девушка моет тебя, начинаешь понимать, что такое настоящее наслаждение. Окончательно разомлев, Тор позволил ей растереть себя полотенцем, лег на низкий стол... и познал еще час блаженства, пока она разминала его мышцы и умащала кожу благовонными маслами.
Наконец, Тор в последний раз нырнул в бассейн, чтобы смыть масло, которое не успело впитаться. Хела расчесала ему волосы, но позволила побриться самому. За все это время она не произнесла ни слова, и это тоже замечательно. Одевшись и поправив волосы, девушка улыбнулась и пригласила гостя следовать за ней.
Они снова шли по залам и коридорам. Внезапно Тор понял, куда попал. Вот лестница, которая ведет в покои королевы Сильвен... Но тут Хела распахнула дверь приемной, впустила юношу и удалилась. Тор уже знал, что королева ждет его на балконе.
Так оно и было. Когда он приблизился, правительница Кипреса обернулась. Ее взгляд был полон сожаления. Она была готова принести извинения.
– Позволь мне снять с тебя эти путы, – она подошла и развязала ему руки. – Могу я надеяться, что ты не сделаешь ничего неуместного?
– Например?
– Что ты не причинишь мне боли.
Эти слова задели его больнее, чем он ожидал.
– Сильвен... мы провели вместе чудесную ночь. Разве я могу причинить боль такой женщине?
Он заметил, как она сжала кулаки – так сильно, что ногти впились в ладонь.
Сильвен была бы рада отвернуться, чтобы скрыть слезы, которые наворачивались на глаза. Была бы жива ее бабушка, Сильвен не избежала бы порки за такую слабость перед мужчиной. Рука Тора нежно обвила ее талию, и от трепета этого прикосновения у нее сладко закружилась голова.
– Повернись, я развяжу ремешки на затылке, – произнесла Сильвен, испугавшись собственных чувств.
Тор подчинился. Он все еще был зол на нее, но... Сначала ему приснился Орлак, потом явилась Лисе, потом выяснилось, что его дети вот-вот прибудут в Сердце Лесов... После этого все прочее казалось не слишком важным. Единственное, что сейчас по-настоящему важно – это как можно скорее найти Клута, а Сильвен может оказаться ключом к его поискам. И чувства, которые она у него вызывает, только ему на руку.
– Подозреваю, ты на меня сердишься, Тор, – проговорила королева, медленно стягивая с его головы кожаную корону.
– Еще как.
– Но ты меня прощаешь?
– Конечно.
– В таком случае, я перед тобой в долгу.
Незримые оковы исчезли, и Тор почувствовал, что снова стал самим собой. Он призвал Цвета и ощупал пространство вокруг себя. Целый день он провел отрезанным от всего мира. И больше никогда не допустит, чтобы такое повторилось.
– Можно взглянуть? – спросил Тор и протянул руку.
Вещь, которую Сильвен отдала ему, напоминала обруч из мягкой кожи, украшенный тусклыми черными камнями.
– Что это, Сильвен?
Королева подошла к столику. Вино, сыр, фрукты и сладости...
– Посиди со мной, Тор. Поешь.
Сейчас Тору было нужно только одно: узнать то, ради чего он сюда пришел... но пока стоило проявлять терпение. Он наполнил тарелку и позволил королеве наполнить свой кубок чудным холодным вином.
– У нас новый повар, – сообщила Сильвен. Кажется, это было не просто радушие гостеприимной хозяйки: она испытывала истинное облегчение. Тор улыбнулся.
– Его зовут Райк?
Кажется, теперь ясно, почему вчера заключенным подавали такой роскошный ужин!
– Да! – воскликнула Сильвен. – А ты откуда знаешь?
– Волшебство тут ни при чем, Ваше величество. Не стоит беспокоиться. Райк плыл вместе со мной на «Осе». За это время мы сблизились, и он мне очень понравился. Мальчик из семьи знаменитых илдагартских поваров, и я заикнулся об этом, когда беседовал с почтенным Лярдом – в тот день, когда нас привезли на невольничий рынок. Как я понял, хорошему повару во дворце обеспечен самый теплый прием.
– Все верно, – кивнула Сильвен. – Лучшего повара я не припомню. Одно его печенье чего стоит! А вчера вечером он пришел ко мне и стал просить, чтобы я позволила ему приготовить для тебя ужин. Кажется, ты его просто очаровал, Тор. Это наводит меня на нехорошие мысли. Может быть, ты вызываешь такие чувства у всех без исключения?
– Ты судишь по себе, Сильвен? – Тор пригубил вина.
Редко случалось так, чтобы королева Кипреса не могла выдержать чей-то взгляд. Она никогда не отводила глаз первой – почти никогда. Но сейчас это случилось. Слишком трудно ей было признать, как она рада снова видеть этого человека... и его улыбку. Королева уже представляла, чем они займутся ночью, и одно это было прекрасно.
Надеясь, что не слишком раскраснелась, она сменила тему.
– Я хочу еще раз попросить свои извинения за вчерашнее. Поверь, Тор, мне действительно очень жаль. Главное, пойми, что я говорю это от чистого сердца. Но надеюсь, ты согласишься со мной и признаешь, что я приняла правильное решение. Локки обратился к Серебряной Деве, и она отнеслась к этому с уважением. Пощадила мальчика и отомстила за него Хэриду, причем сделала это так жестоко, как только возможно... – она пристально посмотрела Тору в глаза. – Думаю, все сложилось как нельзя более удачно.
Не стоит объяснять ей, что Дева не собиралась уважить Локки. Здесь было дело только в игре случая, где ставка – жизнь, а у жертвы нет никаких шансов против блестящего смертоносного лезвия, если оно, на ее беду, решит упасть.
Пожалуй, лучше успокоить Ее величество.
– Конечно, ты права, Сильвен. Тебе незачем просить прощения. Ты доказала мне, что для спасения Локки мне было незачем прибегать к волшебству. Надеюсь, ты никому не расскажешь, что я Чувствующий?
Сильвен и в самом деле немного успокоилась. Как ей, оказывается, было важно, чтобы он понял ее и согласился с ней! До сих пор она сама этого не понимала. Может, у них есть будущее?
– Я никогда и никому не скажу об этом, Тор. Можешь не беспокоиться: я сохраню твою тайну.
– За дружбу, – Тор поднял свой бокал. – И за настоящую любовь.
Он думал об Элиссе.
Королева Кипреса многозначительно улыбнулась.
– За настоящую любовь.
– Расскажи мне про эту кожаную повязку, – попросил Тор.
Откровенность за откровенность... Сильвен не утаила ничего. Тор слушал ее, не перебивая.
– А что это за черные камни?
– Да. Моя бабушка называла их... м-м-м... Дай точно вспомнить... – она постучала ухоженными пальчиками по столу. – Полночный архалит. Да, точно.
Она улыбнулась. Память не изменяла ей, и это радовало.
Тор кивнул и принялся за еду, ничем не выдавая своих чувств. Итак, архалит. Значит, он справится. Просто нужно побольше узнать про эту вещь.
– А как повязка оказалась в вашей семье?
– О, Тор... я не слишком верила рассказам бабушки. Откровенно говоря, никто не думал, что этой вещью когда-нибудь придется воспользоваться. Ты же сам видишь: даже сейчас она как новая. Я правлю двадцать лет. Мне ни разу не довелось брать ее в руки – и моей матери тоже, насколько я знаю.
Похоже, королеве этот разговор был совершенно не интересен. Однако повязка с архалитом не на шутку разбередила его любопытство. Полночный архалит... Но пока спешить не стоит. И Тор позволил королеве болтать с ним о тех обычных и ничего не значащих вещах, о которых говорят за завтраком влюбленные. Наконец, вино было выпито, королева приказала принести еще один кувшин...
Тор потянулся. Сейчас ему предстоит несколько неприятных минут. Или, во всяком случае, очень непростых.
– Ваше величество, – мягко проговорил он, – ваше гостеприимство, равно как и внимание, которое вы мне уделили – честь для меня. Но мне пора отправляться в путь.
– Ты уезжаешь?
Она со стуком поставила свой бокал на столешницу. Гнев? Нет, скорее недоумение.
– Да, Ваше величество, – Тор продолжал, как ни в чем не бывало. – Я не просто так покинул Карадун. Я веду поиски, которые мне пришлось на время прервать. На то было много причин, и далеко не обо всех я сожалею. Например, о незабываемой ночи, проведенной в объятьях прекрасной женщины.
Сильвен опустила глаза.
– Но я все еще не добился своей цели, Ваше величество, и я больше не могу терять время.
– А что ты ищешь, Торкин Гинт?
– Птицу, Ваше величество.
– Птицу? – королева сомневалась, правильно ли услышала.
– Да, сокола. Его украли, не зная, что он принадлежит мне, а потом – насколько мне известно, – привезли сюда и продали. Весь этот путь я проделал лишь для того, чтобы его найти.
Сильвен посмотрела на Тора так, словно он говорил на чужом языке. Оставалось только одно: выложить свой главный козырь.
– Может быть, ты сможешь мне помочь, Сильвен.
– Я?
– Да. Говорят, ты держишь у себя ловчих птиц – верно? Птица, которую я ищу – сокол. Великолепный сокол. Может быть, твои сокольничие купили его? Ведь такое не исключено, – с робкой надеждой добавил он.
Появление Хелы с кувшином вина, похоже, нарушило задумчивость Сильвен, ее голос снова стал повелительным, а взгляд – твердым.
– Ты просишь, чтобы я помогла тебе найти сокола?
– Именно.
– Думаю, у меня получится, – она приняла из рук Тора наполненный бокал. – Моих лучших птиц отправляют в Ним – там, у подножия гор, стоит мой зимний дворец.
– Вы позволите мне посетить этот дворец, Ваше величество? Для этого достаточно письма, скрепленного вашей подписью...
– О, я придумала кое-что получше, Торкин Гинт. Мы поедем туда вместе. Городской дворец все равно надо закрыть на несколько недель – обычно мы делаем это в самом начале зимы. И мне хочется немного пожить в горах. Так что... если твой сокол там, мы найдем его, и я верну его тебе.
На такое Тор не мог даже надеяться. Однако время и в самом деле было дорого. Может быть, не стоит искушать судьбу и искать добра от добра, но...
– Ты очень добра ко мне, Сильвен. Ты представить не можешь, как я тебе благодарен.
– Я заставлю тебя отплатить мне сполна, – перебила королева. В ее глазах заплясали знакомые искорки, а через миг оба смеялись.
Тору этот смех дался нелегко. Этой женщине никогда не понять, что значит для него Клут.
– Нам надо поторопиться, Выше величество. Мы с Клутом – так зовут моего сокола – так давно не виделись... Если он не в Ниме, мне придется отправляться в другие места. Может быть, обыскать весь Кипрес, отправиться на другие острова.
– Давай надеяться, что он и в самом деле так хорош, как ты говоришь, Тор. Если так, мои сокольничие мимо такой птицы не пройдут. Значит, он в Ниме. Если ты так спешишь, уедем сегодня.
Тору везло. Везло невероятно.
– Я буду бесконечно счастлив, – ответил он.
Капитан «Ворона» обнял его и пристально посмотрел ему в глаза своим единственным глазом. Более красноречивое выражение благодарности трудно было придумать.
– Счастливого пути, – сказал Тор.
– Поскорее возвращайся в Карадун, – ответил Локки. Он все еще не мог отойти от пережитого.
Квист кивнул. Он так и не произнес ни одного слова, только попрощался с Тором так, как это принято в Таллиноре – стране, к законам которой он не слишком часто проявлял уважение.
После этого стражники потащили Тора к повозке, где лежал Хэрид – вернее, то, что от него осталось. Горожане быстро покинули амфитеатр, королева вернулась во дворец. Повозка неторопливо разворачивалась, и Тор успел полюбоваться тем, как Лорке со своими подручными разбирают Деву. Лезвие, отчищенное от крови, положили в отдельный ящик.
Эту ночь Тору пришлось провести в темнице. Он не мог пожаловаться на дурное обращение, разве что в камере было холодно и сыро. Однако ужин его удивил. Не слишком обильный и поданный в простой глиняной посуде... но в Таллиноре пленников так не кормили. Еда была просто восхитительна. Маленькая милость королевы, подумал Тор.
Должно быть, во сне он ворочался, потому что наутро матрас был сбит комком.
Ему приснился Орлак. Тор наблюдал за ним со стороны. Пленный бог, очевидно, сидел на полу и только что встал. Где он находился? Очертания предметов расплывались, но Тору почему-то показалось, что это пещера.
Орлак потянулся. Он напоминал человека, который много времени провел в неподвижности.
– Время пришло, – произнес он.
Тор навострил уши. Очевидно, бог собирался еще что-то сказать... но тут Тор почувствовал чье-то присутствие. Дохнуло холодом. Кто бы это ни был, он не отличался дружелюбием. Тору показалось, что он заметил багровую дымку, от которой тянуло стужей. Нечто похоже он пережил, когда возвращался в Сердце Лесов, покинув тело Клута. Ледяной туман словно пытался до него дотянуться. Тор отпрянул. Он чувствовал угрозу.
«Тор!»
Это Лисе окликнула его.
«Кто меня преследует?»
«Не беспокойся. Он больше к тебе не приблизится».
«Он?»
Лисе вздохнула.
«Его зовут Доргрил. Он просто наблюдатель, Тор. Не думай о нем».
«Может быть, он угрожает тебе, Лисе?»
Тор услышал ее тихий смех. Кажется, он еще никогда не слышал, чтобы Лисе смеялась.
«Доргрил никому не может угрожать, Тор».
«Я видел Орлака. Он сказал, что время пришло. Что это значит?»
«Темезиусу предстоит последний бой».
«Понимаю... Сколько у нас времени?»
«Немного».
Раньше ее уклончивость бесила Тора, но теперь он с этим свыкся.
«Я должен найти Клута».
«Да, ты ему нужен», – загадочно ответила Лисе. Тор уже знал, что просить ее выразиться точнее бессмысленно.
«А мои дети?»
«Целы и невредимы. Они направляются к тебе. Ты должен как можно скорее вернуться в Сердце Лесов, Тор».
Туманные образы растаяли, исчезла и Лисе.
Тор проснулся в самом дурном настроении. Что готовит новый день? Как бежать из заточения, когда на голове надето... это? Справиться с кожаной короной ему явно не под силу. Тем не менее до самого рассвета пленник занимался тем, что пытался от нее избавиться.
Когда солнце заглянуло в камеру, Тор понял, что таинственная вещь слишком сложно устроена. Может быть, ему удастся справиться с ней, как с архалитом – после того, как ее снимут? Кажется, до некоторых ее секретов он уже докопался.
В этот миг дверь открылась. Стражники вошли в камеру и помогли ему встать.
– Снимите с него оковы, но свяжите руки, – произнес один из них. – Приказ королевы.
Остальные кивнули. Скорее всего, старший останется в темнице, а его помощники... Интересно, куда его отведут на этот раз?
Тор рискнул задать свой вопрос.
– В баню, – бросил один из стражников.
Баня оказалась очаровательным каменным домиком, расположенным лишь в паре минут ходьбы от темницы – таким же очаровательным, как Хела, которая вышла встречать Тора. Здание тюрьмы исчезло из виду: обитатели дворца явно не хотели омрачать себе настроение видом этой постройки.
– Рад тебя видеть. Хела.
– Я тоже рада, почтенный Гинт, – она тепло улыбнулась и повернулась к стражникам: – Ступайте. Я справлюсь сама.
Воины не заставили просить себя дважды и молча удалились.
Девушка провела Тора внутрь, к небольшому бассейну, выбитому в камне. Откуда-то со дна бассейна били струи, заставляя голубоватую поверхность воды чуть заметно бурлить. В воздухе витали легкие ароматы, и Хела заметила, как у Тора затрепетали ноздри.
– Крапива, мята, лаванда и лимон. Это тебя освежит, – пояснила она, расстегивая его рубашку.
Раздев своего гостя, девушка скинула собственное одеяние.
– Ее величество желает, чтобы ты искупался перед тем, как предстать перед ней, – проговорила Хела, входя вместе с ним в воду.
Следующий час он провел, наслаждаясь работой ее умелых и нежных рук. Только когда девушка моет тебя, начинаешь понимать, что такое настоящее наслаждение. Окончательно разомлев, Тор позволил ей растереть себя полотенцем, лег на низкий стол... и познал еще час блаженства, пока она разминала его мышцы и умащала кожу благовонными маслами.
Наконец, Тор в последний раз нырнул в бассейн, чтобы смыть масло, которое не успело впитаться. Хела расчесала ему волосы, но позволила побриться самому. За все это время она не произнесла ни слова, и это тоже замечательно. Одевшись и поправив волосы, девушка улыбнулась и пригласила гостя следовать за ней.
Они снова шли по залам и коридорам. Внезапно Тор понял, куда попал. Вот лестница, которая ведет в покои королевы Сильвен... Но тут Хела распахнула дверь приемной, впустила юношу и удалилась. Тор уже знал, что королева ждет его на балконе.
Так оно и было. Когда он приблизился, правительница Кипреса обернулась. Ее взгляд был полон сожаления. Она была готова принести извинения.
– Позволь мне снять с тебя эти путы, – она подошла и развязала ему руки. – Могу я надеяться, что ты не сделаешь ничего неуместного?
– Например?
– Что ты не причинишь мне боли.
Эти слова задели его больнее, чем он ожидал.
– Сильвен... мы провели вместе чудесную ночь. Разве я могу причинить боль такой женщине?
Он заметил, как она сжала кулаки – так сильно, что ногти впились в ладонь.
Сильвен была бы рада отвернуться, чтобы скрыть слезы, которые наворачивались на глаза. Была бы жива ее бабушка, Сильвен не избежала бы порки за такую слабость перед мужчиной. Рука Тора нежно обвила ее талию, и от трепета этого прикосновения у нее сладко закружилась голова.
– Повернись, я развяжу ремешки на затылке, – произнесла Сильвен, испугавшись собственных чувств.
Тор подчинился. Он все еще был зол на нее, но... Сначала ему приснился Орлак, потом явилась Лисе, потом выяснилось, что его дети вот-вот прибудут в Сердце Лесов... После этого все прочее казалось не слишком важным. Единственное, что сейчас по-настоящему важно – это как можно скорее найти Клута, а Сильвен может оказаться ключом к его поискам. И чувства, которые она у него вызывает, только ему на руку.
– Подозреваю, ты на меня сердишься, Тор, – проговорила королева, медленно стягивая с его головы кожаную корону.
– Еще как.
– Но ты меня прощаешь?
– Конечно.
– В таком случае, я перед тобой в долгу.
Незримые оковы исчезли, и Тор почувствовал, что снова стал самим собой. Он призвал Цвета и ощупал пространство вокруг себя. Целый день он провел отрезанным от всего мира. И больше никогда не допустит, чтобы такое повторилось.
– Можно взглянуть? – спросил Тор и протянул руку.
Вещь, которую Сильвен отдала ему, напоминала обруч из мягкой кожи, украшенный тусклыми черными камнями.
– Что это, Сильвен?
Королева подошла к столику. Вино, сыр, фрукты и сладости...
– Посиди со мной, Тор. Поешь.
Сейчас Тору было нужно только одно: узнать то, ради чего он сюда пришел... но пока стоило проявлять терпение. Он наполнил тарелку и позволил королеве наполнить свой кубок чудным холодным вином.
– У нас новый повар, – сообщила Сильвен. Кажется, это было не просто радушие гостеприимной хозяйки: она испытывала истинное облегчение. Тор улыбнулся.
– Его зовут Райк?
Кажется, теперь ясно, почему вчера заключенным подавали такой роскошный ужин!
– Да! – воскликнула Сильвен. – А ты откуда знаешь?
– Волшебство тут ни при чем, Ваше величество. Не стоит беспокоиться. Райк плыл вместе со мной на «Осе». За это время мы сблизились, и он мне очень понравился. Мальчик из семьи знаменитых илдагартских поваров, и я заикнулся об этом, когда беседовал с почтенным Лярдом – в тот день, когда нас привезли на невольничий рынок. Как я понял, хорошему повару во дворце обеспечен самый теплый прием.
– Все верно, – кивнула Сильвен. – Лучшего повара я не припомню. Одно его печенье чего стоит! А вчера вечером он пришел ко мне и стал просить, чтобы я позволила ему приготовить для тебя ужин. Кажется, ты его просто очаровал, Тор. Это наводит меня на нехорошие мысли. Может быть, ты вызываешь такие чувства у всех без исключения?
– Ты судишь по себе, Сильвен? – Тор пригубил вина.
Редко случалось так, чтобы королева Кипреса не могла выдержать чей-то взгляд. Она никогда не отводила глаз первой – почти никогда. Но сейчас это случилось. Слишком трудно ей было признать, как она рада снова видеть этого человека... и его улыбку. Королева уже представляла, чем они займутся ночью, и одно это было прекрасно.
Надеясь, что не слишком раскраснелась, она сменила тему.
– Я хочу еще раз попросить свои извинения за вчерашнее. Поверь, Тор, мне действительно очень жаль. Главное, пойми, что я говорю это от чистого сердца. Но надеюсь, ты согласишься со мной и признаешь, что я приняла правильное решение. Локки обратился к Серебряной Деве, и она отнеслась к этому с уважением. Пощадила мальчика и отомстила за него Хэриду, причем сделала это так жестоко, как только возможно... – она пристально посмотрела Тору в глаза. – Думаю, все сложилось как нельзя более удачно.
Не стоит объяснять ей, что Дева не собиралась уважить Локки. Здесь было дело только в игре случая, где ставка – жизнь, а у жертвы нет никаких шансов против блестящего смертоносного лезвия, если оно, на ее беду, решит упасть.
Пожалуй, лучше успокоить Ее величество.
– Конечно, ты права, Сильвен. Тебе незачем просить прощения. Ты доказала мне, что для спасения Локки мне было незачем прибегать к волшебству. Надеюсь, ты никому не расскажешь, что я Чувствующий?
Сильвен и в самом деле немного успокоилась. Как ей, оказывается, было важно, чтобы он понял ее и согласился с ней! До сих пор она сама этого не понимала. Может, у них есть будущее?
– Я никогда и никому не скажу об этом, Тор. Можешь не беспокоиться: я сохраню твою тайну.
– За дружбу, – Тор поднял свой бокал. – И за настоящую любовь.
Он думал об Элиссе.
Королева Кипреса многозначительно улыбнулась.
– За настоящую любовь.
– Расскажи мне про эту кожаную повязку, – попросил Тор.
Откровенность за откровенность... Сильвен не утаила ничего. Тор слушал ее, не перебивая.
– А что это за черные камни?
– Да. Моя бабушка называла их... м-м-м... Дай точно вспомнить... – она постучала ухоженными пальчиками по столу. – Полночный архалит. Да, точно.
Она улыбнулась. Память не изменяла ей, и это радовало.
Тор кивнул и принялся за еду, ничем не выдавая своих чувств. Итак, архалит. Значит, он справится. Просто нужно побольше узнать про эту вещь.
– А как повязка оказалась в вашей семье?
– О, Тор... я не слишком верила рассказам бабушки. Откровенно говоря, никто не думал, что этой вещью когда-нибудь придется воспользоваться. Ты же сам видишь: даже сейчас она как новая. Я правлю двадцать лет. Мне ни разу не довелось брать ее в руки – и моей матери тоже, насколько я знаю.
Похоже, королеве этот разговор был совершенно не интересен. Однако повязка с архалитом не на шутку разбередила его любопытство. Полночный архалит... Но пока спешить не стоит. И Тор позволил королеве болтать с ним о тех обычных и ничего не значащих вещах, о которых говорят за завтраком влюбленные. Наконец, вино было выпито, королева приказала принести еще один кувшин...
Тор потянулся. Сейчас ему предстоит несколько неприятных минут. Или, во всяком случае, очень непростых.
– Ваше величество, – мягко проговорил он, – ваше гостеприимство, равно как и внимание, которое вы мне уделили – честь для меня. Но мне пора отправляться в путь.
– Ты уезжаешь?
Она со стуком поставила свой бокал на столешницу. Гнев? Нет, скорее недоумение.
– Да, Ваше величество, – Тор продолжал, как ни в чем не бывало. – Я не просто так покинул Карадун. Я веду поиски, которые мне пришлось на время прервать. На то было много причин, и далеко не обо всех я сожалею. Например, о незабываемой ночи, проведенной в объятьях прекрасной женщины.
Сильвен опустила глаза.
– Но я все еще не добился своей цели, Ваше величество, и я больше не могу терять время.
– А что ты ищешь, Торкин Гинт?
– Птицу, Ваше величество.
– Птицу? – королева сомневалась, правильно ли услышала.
– Да, сокола. Его украли, не зная, что он принадлежит мне, а потом – насколько мне известно, – привезли сюда и продали. Весь этот путь я проделал лишь для того, чтобы его найти.
Сильвен посмотрела на Тора так, словно он говорил на чужом языке. Оставалось только одно: выложить свой главный козырь.
– Может быть, ты сможешь мне помочь, Сильвен.
– Я?
– Да. Говорят, ты держишь у себя ловчих птиц – верно? Птица, которую я ищу – сокол. Великолепный сокол. Может быть, твои сокольничие купили его? Ведь такое не исключено, – с робкой надеждой добавил он.
Появление Хелы с кувшином вина, похоже, нарушило задумчивость Сильвен, ее голос снова стал повелительным, а взгляд – твердым.
– Ты просишь, чтобы я помогла тебе найти сокола?
– Именно.
– Думаю, у меня получится, – она приняла из рук Тора наполненный бокал. – Моих лучших птиц отправляют в Ним – там, у подножия гор, стоит мой зимний дворец.
– Вы позволите мне посетить этот дворец, Ваше величество? Для этого достаточно письма, скрепленного вашей подписью...
– О, я придумала кое-что получше, Торкин Гинт. Мы поедем туда вместе. Городской дворец все равно надо закрыть на несколько недель – обычно мы делаем это в самом начале зимы. И мне хочется немного пожить в горах. Так что... если твой сокол там, мы найдем его, и я верну его тебе.
На такое Тор не мог даже надеяться. Однако время и в самом деле было дорого. Может быть, не стоит искушать судьбу и искать добра от добра, но...
– Ты очень добра ко мне, Сильвен. Ты представить не можешь, как я тебе благодарен.
– Я заставлю тебя отплатить мне сполна, – перебила королева. В ее глазах заплясали знакомые искорки, а через миг оба смеялись.
Тору этот смех дался нелегко. Этой женщине никогда не понять, что значит для него Клут.
– Нам надо поторопиться, Выше величество. Мы с Клутом – так зовут моего сокола – так давно не виделись... Если он не в Ниме, мне придется отправляться в другие места. Может быть, обыскать весь Кипрес, отправиться на другие острова.
– Давай надеяться, что он и в самом деле так хорош, как ты говоришь, Тор. Если так, мои сокольничие мимо такой птицы не пройдут. Значит, он в Ниме. Если ты так спешишь, уедем сегодня.
Тору везло. Везло невероятно.
– Я буду бесконечно счастлив, – ответил он.
Глава 20
Гот строит планы
Внезапно дворец загудел, как потревоженный улей. Готу пришлось задать лишь несколько вопросов, чтобы понять, в чем дело. Королева с большей частью прислуги переселялись в зимний дворец. Эту новость Гот узнал последним: маленькая комната, которую ему отвели, располагалась слишком далеко от королевской башни. Во имя чего? Ему надо постоянно находиться рядом с королевой – только так он сумеет снискать ее расположение, войти к ней в доверие, подчинить своей воле.
Он спасся лишь благодаря счастливой случайности: какие-то кипреанцы увидели тонущего человека и вытащили его. Гот уже успел попрощаться с жизнью. В тот страшный день море бушевало, словно решило во что бы то ни стало поглотить свою жертву. Течение влекло Инквизитора; он увидел на берегу какого-то человека и принялся отчаянно махать ему, но было слишком темно. Человек не разглядел его, а Гот так и не понял, кто это был... пока не прибыл во дворец. Оказывается, не только ему удалось спастись. Человек, которого он призывал, был его злейшим врагом. Его звали Торкин Гинт.
То, что Тор находится на борту «Осы», Гот впервые узнал накануне кораблекрушения – когда Черная Рука собирался отрубить руку корабельному юнге. В течение следующих дней Инквизитор безуспешно ломал голову, пытаясь понять, как удалось уцелеть человеку, которого на глазах у него и всего Тала забил камнями городской палач.
Тяжелый камень расколол Тору череп, из раны хлынул поток крови – это видел не только Гот. Это видели сотни людей. Торкин Гинт умер на кресте, и его любовнице Элиссандре Квин пришлось на это смотреть. Гот вспомнил, как ему хотелось коснуться трупа и удостовериться, что ненавистный лекарь мертв, и как Ксантия подняла его на смех. «Как может выжить человек, которому раскроили голову?» – злорадно спрашивала она. Конечно, это было невозможно. Но в то утро на палубе «Осы» стоял не кто иной, как Торкин Гинт.
Наверно, он просто не может умереть, подумал Гот. Для человека, который пережил побивание камнями, уцелеть во время шторма – пара пустяков... Гот усмехнулся. А он сам? Он был ребенком, когда пламя попыталось лишить его жизни. Тщетно. Море не жалело сил, чтобы добиться того же самого. И что? Он жив, и королева Кипреса принимает его в своем дворце. Похоже, они с Гинтом – два сапога пара... Их жизнь изобилует странными поворотами, но они выживают вопреки всему.
Когда Ксантия бежала из Карадуна, Гот был одурманен страккой. С присущей ей предусмотрительностью его спутница нанимала соглядатаев по всему Таллинору, и один из них оповестил ее, что «Щит» намерен в самое ближайшее время отправиться на север, причем чуть дальше обычного. Может быть, они узнали, где прячутся Гот и его сообщница? Это так и осталось неизвестным, но Ксантия решила не рисковать. Удивительно, как можно было провести столько лет в Карадуне и оставаться незамеченными, говорила она. Еще немного – и начнутся поиски по всему Королевству, вплоть до тех далеких пределов, куда редко ступала нога человека.
Гот пристрастился к стракке, ослаб и отчаянно нуждался в защите. Он умолял Ксантию остаться с ним, но она лишь презрительно усмехнулась. Становилось ясно, что бывший Инквизитор Гот ей больше ей не нужен. Тогда зачем она держалась за него все эти годы – за человека, который лишен власти и приговорен к смерти? Ксантия – умная женщина. На что она рассчитывала, когда помогла ему бежать из темницы? Несомненно, у нее были какие-то далеко идущие планы, она каким-то образом собиралась его использовать. Но сейчас, похоже, ее планы изменились. Ксантия рассказала Готу о стражниках, сообщила, что сняла для него каюту на «Осе», швырнула набитый кошелек и просто исчезла.
Накануне отплытия из Карадуна Гот добрался до лавки лекаря. Это было нелегко. Но если не очистить свое тело от стракки, больше дня ему не протянуть. Купив немалое количество настойки аррака, Гот поднялся на борт корабля и приказал, чтобы его оставили в одиночестве. Он знал: ему предстоит несколько дней кошмарных мук, пока отрава не выйдет полностью. Инквизитор сказался больным, и ему, похоже, поверили. Дурачок-юнга так и не понял, в чем дело, а капитан не жаждал делить трапезу с праведным отшельником.
У подножья дворцовой башни суетились люди. Внезапно их беспокойство показалось Готу очень забавным, и он рассмеялся. Услышав этот визгливый смех, случайный человек мог бы подумать, что смеется женщина.
Если бы знать, что Тор тоже оказался на борту «Осы»! Мальчишку можно было бы просто отравить, а тело сбросить за борт – случай не заставил бы себя ждать. Торкин Гинт исчез бы бесследно... и навсегда.
Вчера, в амфитеатре, Гот радостно наблюдал, как стражники королевы окружают ненавистного лекаря и ведут в ложу королевы. Может быть, его врага все-таки казнят? Но Инквизитор ошибался. Похоже, Сильвен хотела просто унизить своего вчерашнего любовника. На голову Тору надели какой-то кожаный обруч с завязками на затылке. Вероятно, это что-то вроде позорной короны – у кипреанцев должен быть подобный обычай. Надо будет расспросить местных жителей... если, конечно, найдется время.
Он вспомнил отвратительное действо, которое последовало за пленением Тора. Отвратительное? Бывший Инквизитор с наслаждением наблюдал за гибелью Хэрида. Жаль, что уцелел мальчишка – уж слишком горячо сострадали ему зрители... и прежде всего сам Тор. В самом деле, жаль. Мальчики так славно вопят перед смертью... Но Хэрид его тоже порадовал. Можно было подумать, что кричала до смерти перепуганная женщина. Инквизитора охватило возбуждение. Он зачарованно наблюдал, как лезвие проходит сквозь врата – так легко, словно их не было, – а потом разрезает пополам тело, и вопль сменяется жидким хлюпающим звуком. Гот никогда не видел ничего подобного. Жаль, что он сидел так далеко от арены и не смог толком полюбоваться внутренностями Хэрида, которые вывалились в пыль. Толпа восторженно орала, и он орал вместе с ней... А как было бы хорошо, если бы на месте Хэрида оказался Торкин Гинт!
Опыт, который приобрел Гот на посту главы Инквизиции, был велик и многообразен. Инквизитор отчаянно надеялся, что королева поймет, насколько полезен ей такой человек, как он. А если удастся заручиться поддержкой королевы... О, Элмид Гот сумеет этим воспользоваться. Он снова сможет жить так, как мечтал. Но самое главное не это. Как только станет известно, какое положение он занял при дворе правительницы Кипреса, в Таллиноре начнется настоящая паника. Не исключено, что его власти будет достаточно, чтобы уничтожить Торкина Гинта... если тот лишится благосклонности Ее величества.
Итак, главное – покончить с Тором. Потом можно будет подумать о том, как вернуть себе Элиссандру Квин. Пусть на это уйдут годы. Если нужно, он подождет. Но снова встретит Элиссу и будет смотреть, как страх искажает ее прекрасное лицо. Чем эта женщина так заворожила его, почему он словно одержим ею? Гот не знал. Такая хрупкая, как статуэтка... она завладела его мыслями. Гот вспомнил ее огромные глаза, которые словно видят тебя насквозь, ее гибкое тело. Все эти годы он терзал ее, но так и не сломил. Однако стракка помогла ему постичь суть вещей. Он с самого начала выбрал неверный путь. Таких женщин, как Элиссандра Квин, не привлекает ни сила, ни власть. Они никому не позволят принуждать себя, их не запугать. Они скорее умрут, сражаясь, чем покорятся. О, как она сопротивлялась ему в ту ночь... Это видение придавало сил в беспросветные дни и ночи, проведенные в Карадуне. Но теперь он решил: Элиссандра Квин тоже должна умереть. Умереть от его руки, потому что именно она приговорила его к смерти, когда Торкина Гинта судили в тронном зале королевского дворца Тала.
Гот вспомнил, как выслеживал Тора и Элиссу и как наконец-то нашел их в самой гуще Великого Леса. Он прибыл как раз вовремя. Они даже не смогли как следует закопать свое отродье! С каким удовольствием он раскидал листья и ветки, которые скрывали маленькую могилку, и смеялся над горем Элиссы. Стала ли ее ненависть сильнее? О да. Ненависть поруганной девушки – ничто по сравнением с ненавистью матери, которая видит, как надругались над ее ребенком. Гот захихикал. Он будет рад положить конец ее мукам и горестям... а заодно и ее жизни.
Он спасся лишь благодаря счастливой случайности: какие-то кипреанцы увидели тонущего человека и вытащили его. Гот уже успел попрощаться с жизнью. В тот страшный день море бушевало, словно решило во что бы то ни стало поглотить свою жертву. Течение влекло Инквизитора; он увидел на берегу какого-то человека и принялся отчаянно махать ему, но было слишком темно. Человек не разглядел его, а Гот так и не понял, кто это был... пока не прибыл во дворец. Оказывается, не только ему удалось спастись. Человек, которого он призывал, был его злейшим врагом. Его звали Торкин Гинт.
То, что Тор находится на борту «Осы», Гот впервые узнал накануне кораблекрушения – когда Черная Рука собирался отрубить руку корабельному юнге. В течение следующих дней Инквизитор безуспешно ломал голову, пытаясь понять, как удалось уцелеть человеку, которого на глазах у него и всего Тала забил камнями городской палач.
Тяжелый камень расколол Тору череп, из раны хлынул поток крови – это видел не только Гот. Это видели сотни людей. Торкин Гинт умер на кресте, и его любовнице Элиссандре Квин пришлось на это смотреть. Гот вспомнил, как ему хотелось коснуться трупа и удостовериться, что ненавистный лекарь мертв, и как Ксантия подняла его на смех. «Как может выжить человек, которому раскроили голову?» – злорадно спрашивала она. Конечно, это было невозможно. Но в то утро на палубе «Осы» стоял не кто иной, как Торкин Гинт.
Наверно, он просто не может умереть, подумал Гот. Для человека, который пережил побивание камнями, уцелеть во время шторма – пара пустяков... Гот усмехнулся. А он сам? Он был ребенком, когда пламя попыталось лишить его жизни. Тщетно. Море не жалело сил, чтобы добиться того же самого. И что? Он жив, и королева Кипреса принимает его в своем дворце. Похоже, они с Гинтом – два сапога пара... Их жизнь изобилует странными поворотами, но они выживают вопреки всему.
Когда Ксантия бежала из Карадуна, Гот был одурманен страккой. С присущей ей предусмотрительностью его спутница нанимала соглядатаев по всему Таллинору, и один из них оповестил ее, что «Щит» намерен в самое ближайшее время отправиться на север, причем чуть дальше обычного. Может быть, они узнали, где прячутся Гот и его сообщница? Это так и осталось неизвестным, но Ксантия решила не рисковать. Удивительно, как можно было провести столько лет в Карадуне и оставаться незамеченными, говорила она. Еще немного – и начнутся поиски по всему Королевству, вплоть до тех далеких пределов, куда редко ступала нога человека.
Гот пристрастился к стракке, ослаб и отчаянно нуждался в защите. Он умолял Ксантию остаться с ним, но она лишь презрительно усмехнулась. Становилось ясно, что бывший Инквизитор Гот ей больше ей не нужен. Тогда зачем она держалась за него все эти годы – за человека, который лишен власти и приговорен к смерти? Ксантия – умная женщина. На что она рассчитывала, когда помогла ему бежать из темницы? Несомненно, у нее были какие-то далеко идущие планы, она каким-то образом собиралась его использовать. Но сейчас, похоже, ее планы изменились. Ксантия рассказала Готу о стражниках, сообщила, что сняла для него каюту на «Осе», швырнула набитый кошелек и просто исчезла.
Накануне отплытия из Карадуна Гот добрался до лавки лекаря. Это было нелегко. Но если не очистить свое тело от стракки, больше дня ему не протянуть. Купив немалое количество настойки аррака, Гот поднялся на борт корабля и приказал, чтобы его оставили в одиночестве. Он знал: ему предстоит несколько дней кошмарных мук, пока отрава не выйдет полностью. Инквизитор сказался больным, и ему, похоже, поверили. Дурачок-юнга так и не понял, в чем дело, а капитан не жаждал делить трапезу с праведным отшельником.
У подножья дворцовой башни суетились люди. Внезапно их беспокойство показалось Готу очень забавным, и он рассмеялся. Услышав этот визгливый смех, случайный человек мог бы подумать, что смеется женщина.
Если бы знать, что Тор тоже оказался на борту «Осы»! Мальчишку можно было бы просто отравить, а тело сбросить за борт – случай не заставил бы себя ждать. Торкин Гинт исчез бы бесследно... и навсегда.
Вчера, в амфитеатре, Гот радостно наблюдал, как стражники королевы окружают ненавистного лекаря и ведут в ложу королевы. Может быть, его врага все-таки казнят? Но Инквизитор ошибался. Похоже, Сильвен хотела просто унизить своего вчерашнего любовника. На голову Тору надели какой-то кожаный обруч с завязками на затылке. Вероятно, это что-то вроде позорной короны – у кипреанцев должен быть подобный обычай. Надо будет расспросить местных жителей... если, конечно, найдется время.
Он вспомнил отвратительное действо, которое последовало за пленением Тора. Отвратительное? Бывший Инквизитор с наслаждением наблюдал за гибелью Хэрида. Жаль, что уцелел мальчишка – уж слишком горячо сострадали ему зрители... и прежде всего сам Тор. В самом деле, жаль. Мальчики так славно вопят перед смертью... Но Хэрид его тоже порадовал. Можно было подумать, что кричала до смерти перепуганная женщина. Инквизитора охватило возбуждение. Он зачарованно наблюдал, как лезвие проходит сквозь врата – так легко, словно их не было, – а потом разрезает пополам тело, и вопль сменяется жидким хлюпающим звуком. Гот никогда не видел ничего подобного. Жаль, что он сидел так далеко от арены и не смог толком полюбоваться внутренностями Хэрида, которые вывалились в пыль. Толпа восторженно орала, и он орал вместе с ней... А как было бы хорошо, если бы на месте Хэрида оказался Торкин Гинт!
Опыт, который приобрел Гот на посту главы Инквизиции, был велик и многообразен. Инквизитор отчаянно надеялся, что королева поймет, насколько полезен ей такой человек, как он. А если удастся заручиться поддержкой королевы... О, Элмид Гот сумеет этим воспользоваться. Он снова сможет жить так, как мечтал. Но самое главное не это. Как только станет известно, какое положение он занял при дворе правительницы Кипреса, в Таллиноре начнется настоящая паника. Не исключено, что его власти будет достаточно, чтобы уничтожить Торкина Гинта... если тот лишится благосклонности Ее величества.
Итак, главное – покончить с Тором. Потом можно будет подумать о том, как вернуть себе Элиссандру Квин. Пусть на это уйдут годы. Если нужно, он подождет. Но снова встретит Элиссу и будет смотреть, как страх искажает ее прекрасное лицо. Чем эта женщина так заворожила его, почему он словно одержим ею? Гот не знал. Такая хрупкая, как статуэтка... она завладела его мыслями. Гот вспомнил ее огромные глаза, которые словно видят тебя насквозь, ее гибкое тело. Все эти годы он терзал ее, но так и не сломил. Однако стракка помогла ему постичь суть вещей. Он с самого начала выбрал неверный путь. Таких женщин, как Элиссандра Квин, не привлекает ни сила, ни власть. Они никому не позволят принуждать себя, их не запугать. Они скорее умрут, сражаясь, чем покорятся. О, как она сопротивлялась ему в ту ночь... Это видение придавало сил в беспросветные дни и ночи, проведенные в Карадуне. Но теперь он решил: Элиссандра Квин тоже должна умереть. Умереть от его руки, потому что именно она приговорила его к смерти, когда Торкина Гинта судили в тронном зале королевского дворца Тала.
Гот вспомнил, как выслеживал Тора и Элиссу и как наконец-то нашел их в самой гуще Великого Леса. Он прибыл как раз вовремя. Они даже не смогли как следует закопать свое отродье! С каким удовольствием он раскидал листья и ветки, которые скрывали маленькую могилку, и смеялся над горем Элиссы. Стала ли ее ненависть сильнее? О да. Ненависть поруганной девушки – ничто по сравнением с ненавистью матери, которая видит, как надругались над ее ребенком. Гот захихикал. Он будет рад положить конец ее мукам и горестям... а заодно и ее жизни.