Страница:
Менолли с Т'гелланом доставили яйца в Бенден в целости и сохранности. Всего их в кладке оказалось тридцать одно, и не единое не разбилось по пути – так заботливо укутали их в двойной меховой мешок, прихваченный для путешествия через Промежуток. Столь богатая добыча вызвала в Вейре целый переполох – народ сбежался поглазеть на яйца. Лесса, которую известили заблаговременно, не преминула явится и тут же стала отдавать распоряжения. Она велела принести с Площадки Рождений корзину горячего песка, положить в нее яйца и поместить у жаровни. Корзину надлежало время от времени поворачивать, чтобы тепло распределялось равномерно. Пощупав яйца, Лесса сделала вывод, что, судя по твердости скорлупы, от рождения их отделяет не меньше семи дней.
– Что ж, – как всегда резковато заключила она. – Пока хватит. Главное, в день Запечатления мы теперь сможем наградить самых достойных яйцами файра. – Похоже, эта мысль привела ее в отличное расположение духа, и она улыбнулась Менолли. – Манора сказала, что ноги у тебя еще не совсем зажили. Поручаю тебе присматривать за кладкой. Фелина, сними с девочки эти дурацкие сапоги и переодень ее в приличное платье. Наверняка у нас в кладовых найдется что-нибудь подходящее, а то вид у нее, как у пугала.
С этими словами Лесса удалилась, оставив Менолли под перекрестным огнем множества глаз. Фелина, высокая, стройная женщина, у которой черные брови красиво изгибались над зелеными глазами, подвергла девочку придирчивому осмотру, потом послала одну помощницу за одеждой в кладовую, другую – за сапожником, чтобы он пришел снять мерку для обуви, а подвернувшегося под руку малыша за ножницами.
– Надо тебя постричь. Кто же это тебя так обкорнал? Можно подумать, ножом кромсали! Ведь у тебя чудесные волосы. Ты не проголодалась? Т'геллан уволок тебя из кухонной пещеры, не дав даже слова сказать. Ну-ка, тащите сюда вон тот стул да придвиньте столик поближе. И нечего стоять здесь, глазеть. Лучше принесите девочке чего-нибудь поесть.
– Сколько Оборотов тебе сравнялось? – спросила Фелина, закончив раздавать приказания.
– Пятнадцать, – борясь с подступающими слезами, пробормотала вконец сконфуженная Менолли. Горло у нее болезненно сжималось, грудь теснили рыдания: девочке не верилось, что все это происходит с ней – люди с ног сбиваются, чтобы привести ее в порядок и принарядить! А Лесса даже улыбнулась – видимо довольна, что они привезли столько яиц! Похоже, можно не опасаться, что ее могут отправить домой, в Полукруглый. Только бы остаться в Вейре, пусть ей даже не закажут новые башмаки, не дадут новую одежду…
– Пятнадцать? Значит, недолго тебе осталось ходить в воспитанницах, – разочарованно протянула Фелина. – Посмотрим, что скажет Манора. А то я бы тебя с удовольствием взяла.
Тут девочка не выдержала и разрыдалась. И сразу же поднялась суматоха – ее файры заметались по пещере, готовые вцепиться в лицо любому, кто обидит Менолли. Красотка налетела на Фелину, которая протянула руку, желая утешить плачущую девочку.
– Что тут за шум-гам? – раздался властный, звучный голос. Все, кроме файров, расступились, пропуская вперед Манору. – Ну-ка утихомирься, – велела она надрывно вопящей Красотке. – А вы все, – она махнула рукой собравшимся, – спокойно занимайтесь своими делами. – Так почему Менолли плачет?
– Взяла и разрыдалась ни с того ни с сего, – ответила Фелина, так же озадаченная, как и все остальные.
– Просто я счастлива, счастлива, счастлива, – сквозь слезы выдавила Менолли, сопровождая каждое слово громким всхлипыванием.
– Ничего удивительного, – понимающе заметила Манора, сделав знак одной из женщин. – День сегодня выдался на редкость беспокойный и утомительный. Ну-ка, выпей вот это, – она взяла из рук вернувшейся женщины кружку. – Сейчас все разойдутся по своим делам и дадут тебе спокойно передохнуть. Ну вот, так-то лучше.
Менолли послушно выпила все до дна. Это не было снотворное зелье, но питье чуть горчило. Постепенно девочка почувствовала, что дышать стало легче, напряжение отпустило ее, и она смогла расслабиться.
Оглядевшись, она увидела, что рядом с ней осталась одна Манора. Женщина сидела, безмятежно сложив руки на коленях, от нее исходило дружелюбие и тепло.
– Ну что, пришла в себя? Теперь тебе нужно посидеть спокойненько и поесть. У нас не так уж часто появляются новые люди, так что первое время вокруг тебя неизбежно будут суетиться. Но это скоро пройдет. Так сколько яиц вы нашли на берегу?
Манора оказалась приятной собеседницей, и скоро Менолли уже показывала главной смотрительнице собственноручно изготовленное масло и объясняла рецепт его получения.
– Я считаю, Менолли, что ты прекрасно вышла из положения, хотя иначе и быть не могло – ведь тебя учила сама Мави.
Услышав имя матери, Менолли внутренне сжалась. Левая рука сама стиснулась в кулак, и девочка почувствовала, как болезненно натянулся тугой рубец.
– Может быть, послать весточку в Полукруглый? – спросила Манора. – Сообщить, что ты у нас, жива и невредима?
– Нет-нет, пожалуйста, не надо! Меня там не ждут. – Она разжала изуродованную ладонь. И… девочка запнулась и чуть было не сказала <стыдятся>. – Здесь я смогла бы принести хоть какую-то пользу, – торопливо добавила она, указывая на корзинку с яйцами.
– Как хочешь, Менолли, как хочешь. – Манора встала. – А теперь поешь, мы с тобой еще поговорим позже.
Подкрепившись, Менолли почувствовала себя гораздо лучше. Век бы сидела так в уголке у очага да глядела, как вокруг кипит работа. Но скоро явилась Фелина с ножницами и принялась ее стричь. Потом кто-то сменил Менолли на ее посту рядом с яйцами, пока она переодевалась в новое платье – первое за всю жизнь: как самая младшая в большой семье она вечно донашивала чье-то старье. Затем пришел сапожник и не только снял мерку для новых башмаков, но еще и обещал к вечеру прислать свободные шлепанцы из мягкой кожи, чтобы она могла надеть их на забинтованные ноги.
Приодетая, с аккуратно подстриженными волосами, Менолли так изменилась, что перед ужином Миррим чуть не прошла мимо, не узнав подругу. Менолли втайне побаивалась: а вдруг теперь, когда всем известно, что у нее целых девять файров, Миррим начнет ее сторониться, но нет, ничуть не бывало. Шлепнувшись на стул напротив Менолли, Миррим с энтузиазмом принялась расхваливать прическу, платье и шлепанцы подруги.
– Слыхала я про ваши подвиги, но забежать никак не могла: Манора меня совсем загоняла – то туда, то сюда, то вверх, то вниз, ну ни минутки свободной не было!
Менолли стоило большого труда не рассмеяться – Миррим говорила в точности, как Фелина.
Миррим, склонив голову к плечу, еще раз оглядела Менолли. – В этом новом наряде ты так похорошела, что я тебя еле узнала. Вот если бы нам еще удалось заставить тебя хотя бы изредка улыбаться…
Тут на плечо Миррим опустился маленький бронзовый файр. Ласково прильнув к ее шее, он с любопытством поглядывал на Менолли.
– Это твой?
– Да, его зовут Толли. А еще у меня есть двое зеленых, Реппа и Лок. И я хочу сказать, что трое для меня – в самый раз. Как тебе удалось выкормить девятерых? Ведь они такие прожорливые!
Менолли принялась рассказывать, как она возилась со своими питомцами, и постепенно последние следы неловкости растаяли.
Тут и ужин подоспел. Не обращая внимания на уверения Менолли, что она вполне может обслужить себя сама, Миррим принесла еды на двоих. К их столу подсел Т'геллан и, к удивлению Менолли, ухитрился соблазнить Красотку взять у него с ножа кусочек мяса.
– Зря удивляешься, – снисходительно заметила Миррим. – Эти обжоры готовы хватать еду у любого, кто предложит. Но это, конечно, не значит, что кто их кормит, тот и хозяин. Девять – это же с ума сойти можно… – она так забавно закатила глаза, что Т'геллан прыснул.
– Гляди-ка, Менолли, да она никак завидует!
– Вот еще! Мне и троих хватает, разве что… от королевы я бы, пожалуй, не отказалась. Посмотрим, пойдет ли ко мне Красотка. Гралл я уже приручила.
Миррим стала уговаривать Красотку взять у нее кусочек мяса, при этом Т'геллан ее поддразнивал – грубовато, как показалось Менолли. Но Миррим не оставалась в долгу и отвечала на его шуточки довольно едкими выпадами. Сама Менолли в жизни не осмелилась бы разговаривать в таком тоне со старшим, тем более, со всадником.
Она ужасно устала, но до чего приятно было сидеть вот так в просторной кухонной пещере, слушая рассказы Т'геллана, наблюдая, как Миррим улещает Красотку, хотя в конце концов угощение из ее рук принял Лентяй. За другими столами тоже шли непринужденные беседы, девушки напропалую кокетничали со всадниками. Менолли заметила, что откуда-то появились бурдюки с вином. Странно – в Полукруглом вино подавали только по большим праздникам. Т'геллан тоже послал мальчика за вином и бокалами и стал настаивать, чтобы Менолли с Миррим выпили с ним.
– От доброго бенденского еще никто не отказывался, – приговаривал он, наполняя бокалы. – Вот отведайте и скажите, пробовали ли вы что-нибудь подобное?
Менолли не стала объяснять, что это первый бокал вина в ее жизни, если не считать то, которое мать когда-то смешала с сонным зельем. Да, в Вейре совсем другие порядки…
Когда бенденский арфист принялся тихо наигрывать мелодию, скорее ради собственного удовольствия, чем для развлечения собравшихся, пальцы Менолли стали сами отбивать такт. Это была одна из ее любимых песен, но ей показалось, что слетающие со струн аккорды звучат слишком монотонно, и девочка начала тихонько напевать мелодию по-своему, стараясь не мешать арфисту.
Увлекшись, она забыла обо всем, но тут Миррим с улыбкой заглянула ей в лицо.
– Как красиво у тебя получается, Менолли! Охаран, иди сюда – Менолли придумала для этой песни новую гармонию.
– Что вы, я не могу, – отнекивалась смущенная Менолли.
– Это еще почему? – осведомился Т'геллан, подливая ей вина. – Немного музыки никому не повредит. Посмотри вокруг – кое у кого лица такие же скучные, как долгий дождливый Оборот.
Сначала Менолли робела – сказывался старый запрет петь при людях. Но постепенно голос ее звучал все громче, сплетаясь с баритоном Охарана.
– Знаешь, Менолли, мне нравится. Слух у тебя просто отличный. – В голосе арфиста звучало такое искреннее одобрение, что девочка снова забеспокоилась.
Стоит Янусу знать, что она пела в Вейре… Но его здесь нет, и он никогда не узнает.
– А теперь давай-ка попробуем вот это. – Охаран заиграл старинную балладу, ту, которую они с Петироном, бывало, пели дуэтом.
Вдруг напев тихо, но уверенно подхватили чьи-то голоса. Миррим осмотрелась по сторонам, подозрительно взглянула на Т'геллана, а потом указала на Красотку.
– Да ведь это файры подпевают! Менолли, как тебе удалось их научить? – Миррим вытаращила глаза от изумления.
Охаран, не прекращая игры, сделал Миррим знак не шуметь, чтобы все могли послушать хор ящериц. Т'геллан вертел головой, переводя взгляд с Красотки на Крепыша, потом на Нырка с Рыжиком, которые сидели совсем рядом с ним.
– Ушам своим не верю! – повторял всадник.
– Тише, не напугай их – пусть поют, – негромко проговорил Охаран, начиная следующий куплет.
Так они и закончили песню вместе – Менолли вела мелодию, а файры дружно подтягивали. Миррим не терпелось узнать, как Менолли ухитрилась выучить ящериц петь.
– Это сущий пустяк. Просто-напросто я часто пела и играла, когда мы жили в пещере, чтобы было повеселее.
– Ничего себе пустяк! Мои трое уже сколько времени со мной, а мне и в голову не приходило, что они любят музыку.
– Это только лишний раз доказывает, крошка Миррим, что на свете существуют вещи, которых ты не знаешь, – поддел девочку Т'геллан.
– Зачем ты так? – вступилась за подругу Менолли и, к своему ужасу, громко икнула. Потом еще и еще раз.
– Сколько раз ты ей наливал? – сердито набросилась на всадника Миррим.
– Гораздо меньше, чем нужно для того, чтобы опьянеть.
Менолли снова икнула.
– Принесите воды!
– Попробуй не дышать, – посоветовал Охаран.
Т'геллан принес воды, и Менолли хватило нескольких глотков, чтобы справиться с икотой. Она уверяла всех, что это вовсе не из-за вина: просто она очень устала. Если бы кто-нибудь присмотрел за яйцами… ведь уже совсем поздно… Охаран с Т'гелланом, поддерживая девочку с обеих сторон, довели ее до спальни. Миррим шла следом, ворча: взрослые дурни, а в головах – пусто.
Какое облегчение наконец-то оказаться в постели! Миррим стащила с Менолли новое платье и шлепанцы, заботливо укрыла подругу меховым покрывалом. Файры еще только начали устраиваться вокруг своей хозяйки на ночь, а она уже спала крепким сном.
Глава 12
Всадник, в этом мире тьмы, В ледяных краях, Подари мне взгляд любви, Большей, чем моя…
На следующее утро Миррим подняла Менолли ни свет ни заря. Она нетерпеливо отмахивалась от файров, которые сердито зашипели, когда Миррим принялась бесцеремонно трясти их хозяйку.
– Просыпайся, Менолли! На кухне каждая пара рук на вес золота. Сегодня Рождение, на праздник соберется пол-Перна. Пошевеливайся, сейчас явится Манора взглянуть на твои ноги.
– Ой! Нельзя ли потише!
– Вели своей Красотке… Ай! Отстань, Красотка, ведь я тебя не трогаю! Угомонись, или я пожалуюсь Рамоте!
К удивлению Менолли, Красотка перестала нападать на Миррим и, пискнув, забилась в дальний угол комнаты.
– Ты из меня чуть душу не вытрясла, – пожаловалась Менолли. Ей так хотелось спать, что было не до вежливости.
– Разве я не извинилась? А ноги у тебя выглядят совсем прилично.
– Сегодня мы не будем накладывать толстую повязку, – сказала незаметно подошедшая Манора. – Шлепанцы – достаточная защита.
Менолли повернула голову – она почувствовала, как сильные ласковые руки Маноры вертят ее ступни туда-сюда – сначала одну, потом другую.
– Да, Миррим, сегодня наложишь тонкую повязку и не забудь про мазь. На ночь сними совсем – ступни должны дышать. А так все хорошо. Да, Менолли, с яйцами файров все в порядке.
С этими словами она удалилась, и Миррим принялась ловко бинтовать ступни. Наконец она закончила, и Менолли встала, чтобы одеться. Вдруг Миррим с громким вздохом рухнула на постель.
– Что с тобой? – спросила встревоженная Менолли.
– Пользуюсь свободной минуткой, чтобы передохнуть, – простонала Миррим. – Ты еще не знаешь, что такое Рождение – холдеры и ремесленники болтаются по всему Вейру, суют носы, куда им не полагается, пугают драконов, детвору и новорожденных и сами пугаются до полусмерти. А сколько они едят! – Миррим в отчаянии закатила глаза. – Можно подумать, что вот уже несколько Оборотов у них во рту не было ни крошки! А тут еще… – Миррим зарылась лицом в покрывало и горько зарыдала.
– Что случилось, Миррим? Ты из-за Брекки? У нее все в порядке? Я хотела спросить, попытается ли она снова Запечатлеть королеву? Санра сказала, что Лесса надеется…
Менолли склонилась над подругой, стараясь утешить ее. От душераздирающих рыданий Миррим она сама чуть не расплакалась. Хотя из-за всхлипываний слова Миррим было трудно разобрать, Менолли все же поняла, что по каким-то неясным причинам она не хочет, чтобы ее воспитательница снова участвовала в Запечатлении. Брекки на грани жизни и смерти, и они должны каким-то образом пробудить в ней желание выжить. Потерять дракона – все равно, что наполовину потерять себя, но ведь Брекки в этом не виновата. Она такая добрая, такая умная, так любит Ф'нора. Но это то же почему-то плохо.
Поразмыслив, Менолли решила дать подружке выплакаться. Она помнила, как накануне ей самой слезы принесли облегчение, и втайне надеялась, что, быть может, позже у Мирим появится повод поплакать от радости. Во всяком случае, Менолли этого искренне желала. Она от души простила Миррим все ее выходки и проделки, понимая, что таким образом подруга скрывала свою тревогу и печаль.
Послышались возмущенные крики файров, занавес зашуршал, и из-под него выполз Толли, бронзовый файр Миррим; его сверкающие глаза беспокойно вращались. Увидев, что Менолли гладит Миррим по голове, он расправил крылья, готовясь броситься на защиту хозяйки, но тут из своего угла пронзительно затрубила Красотка. Толли сложил крылья и мягко опустился на край постели. Там он и остался, бдительно поглядывая то на Менолли, то на Миррим. Еще через мгновение появилась пара зеленых. Они примостились на стуле и стали безмолвно наблюдать.
Красотка, не покидая своего угла, следила за всеми сразу.
– Миррим, ты здесь, Миррим? – донесся из жилой пещеры голос Санры. – Ты уже перевязала Менолли? Мы вас обеих заждались.
Менолли послушно поднялась. Миррим поймала ее руку и горячо пожала. Потом встала, одернула юбку и вышла из комнаты. Менолли последовала за ней.
Оказалось, что Миррим ничуть не преувеличивала – работы было по горло. Солнце только что взошло, но, судя по всему, старшие повара уже давно были на ногах – на длинных столах остывали румяные хлебцы, булки, сдоба. Двое мужчин насаживали на вертел огромную тушу, у жаровен суетились женщины, ощипывая и начиняя птицу.
Чтобы в суматохе кто-нибудь ненароком не перевернул корзину с яйцами, ее переставили под стол. Менолли заботливо пощупала их – теплые, со всех сторон покрыты слоем песка. Тут ее и увидела Фелина.
– Ну-ка давай скорее завтракай! Ты не знаешь как повкуснее приготовить сушеную рыбу? Или будешь помогать резать коренья?
Менолли без колебаний решила заняться рыбой, и Фелина стала спрашивать, какие еще продукты понадобятся. Правда, узнав сколько рыбы ей придется приготовить, Менолли слегка призадумалась. Она и не предполагала, что на Рождение собирается столько народа – больше, чем все население Полукруглого!
Когда тушишь рыбу, главный секрет – дать ей подольше потомиться. Менолли принялась быстро наполнять сушеной рыбой огромные котлы – чем раньше поставить на огонь, тем сочнее получится. Она так быстро управилась, что успела еще нарезать целую гору кореньев.
Казалось, даже воздух в кухонной пещере сгустился от тревожного ожидания. Менолли слушала оживленную болтовню женщин, и груда овощей перед ней быстро таяла. Разговор вертелся вокруг того, кому из юношей и девушек сегодня повезет, кто сумеет Запечатлеть новорожденных драконов.
– Еще никому не удавалось дважды Запечатлеть дракона, – задумчиво проговорила одна из женщин. – Как вы думаете, у Брекки получится?
– Просто до сих пор никому не выпадал такой случай.
– Только вот непонятно, нужен ли нам такой случай, – заметил кто-то.
– Нас никто и не спрашивал, если уж на то пошло, – отрезала Санра. – Это все Лесса придумала, а не Ф'нор и уж конечно не Манора…
– Нужно же как-то помочь бедняжке, – вздохнула первая женщина. – Прямо сердце разрывается, как на нее посмотришь, – все лежит и лежит, будто и неживая. Ну совсем, как Д'намал перед смертью. Помню, он так и … угас.
– Если вы сейчас дорежете эти корни, мы успеем поставить кастрюлю на огонь, – стремительно поднявшись, сказала Санра.
– Неужели все это съедят? – спросила Менолли работавшую рядом женщину.
– Непременно съедят, а кое-кто еще и добавки попросит, – довольно улыбнувшись, ответила женщина. – День Запечатления – лучший из праздников. Сегодня на Площадку Рождений выйдут мои мальчики – воспитанник и родной сын! – добавила соседка с вполне понятной гордостью. – Санра! – крикнула она, обернувшись, – все, что осталось, войдет в одну большую кастрюлю.
Пришел черед белых кореньев – их нужно было тонко нарезать, посыпать зеленью и поставить в глиняных горшках печься. От рыбы, которую готовила Менолли, шел такой аппетитный запах, что командовавшая на кухне Фелина похвалила девочку. Потом Менолли доверили украшать сдобные пироги. То-то было веселье, когда Санра разрезала один и раздала каждому по куску – надо же, мол, проверить, как удалась выпечка.
При этом надо было не забывать вовремя поворачивать корзинку с яйцами и кормить файров. Красотка все время оставалась на глазах, остальные же, по рассказам очевидцев, плескались на озере и грелись на солнце, стараясь при этом не попадаться на глаза Рамоте, чьи трубные кличи то и дело оглашали Вейр.
– В день Запечатления она всегда беспокоится, – пояснил Т'геллан, который присел за стол Менолли, собираясь наскоро перекусить. – Знаешь, о чем я хочу тебя попросить? Пусть твои файры сегодня вечером тоже споют вместе с тобой. А то мне никто не верит, что ты научила их петь.
– Боюсь, что при таком стечении народа они могут оробеть.
– Мы дождемся тишины и попробуем, ладно? Я сам доставлю тебя на Площадку Рождений, так что к полудню будь готова.
Но вышло так, что приготовиться Менолли не успела. В какой-то миг она почувствовала ритмичный все нарастающий гул – даже раньше, чем услышала его. Все в пещере бросили работу, прислушиваясь к этому будоражащему звуку. Менолли замерла от изумления – она узнала в нем тот же гул, который издавали файры перед рождением!
Она даже не успела сбегать к себе переодеться – на пороге кухни вырос Т'геллан и поманил ее рукой. Менолли заторопилась – она увидела, что снаружи их ожидает Монарт. И только когда Т'геллан протянул ей руку, чтобы помочь взобраться на дракона, она с досадой заметила, что вся блузка спереди закапана жиром и забрызгана водой.
– Разве я не предупредил тебя, чтобы ты была готова? Ничего, малышка, я усажу тебя в уголок, так что троих пятен никто и не заметит, – утешал ее Т'геллан.
От взгляда расстроенной Менолли не укрылось, что сам он успел переодеться в новые темные брюки и нарядно вышитую рубашку и подпоясаться ремнем, на котором сверкали украшения из металла и камней, но спорить было поздно.
– Я сначала заброшу тебя, а потом вернусь – мне нужно захватить еще кое-кого из гостей, – сообщил Т'геллан проворно взбираясь на свое место впереди Менолли. – Ф'лар готов допустить на Площадку Рождений всех, кто вынесет перелет через Промежуток.
Монарт взмахнул крыльями и устремился вверх, к огромному отверстию, расположенному высоко на стене Вейра – раньше Менолли его не замечала. Другие драконы направлялись туда же. У девочки даже дух захватило, когда они нырнули в тоннель в такой опасной близости от двух драконов, что ей показалось: они вот-вот столкнутся! В дальнем конце тоннеля засиял яркий свет, и они влетели в гигантскую пещеру.
<Так вот она какая, Площадка Рождений! – подумала пораженная Менолли. – Должно быть, пещера занимает всю северную четверть Вейра.> Взгляд ее упал на россыпь сверкающих драконьих яиц. Одно, самое большое, лежало чуть в стороне. Над ним угрожающе нависла золотая громада – да это же сама Рамота! В предчувствии близящегося Запечатления глаза королевы горели ослепительным блеском.
Но тут Монарт резко замедлил полет и, погасив крыльями скорость, опустился на карниз.
– Ну, вот и приехали. Здесь лучшие места на всей Площадке. Когда все закончится, я отвезу тебя обратно.
Менолли была только рада посидеть и отдышаться после столь ошеломляющего полета. Ее место было на третьем ярусе у наружной стены. Оттуда была прекрасно видна вся Площадка Рождений и входная арка, из-под которой начинали появляться нарядно одетые гости. Сразу вспомнив про свои пятна, Менолли принялась тереть их, но напрасно. Тогда она скрестила руки на груди. Ладно, сойдет – по крайней мере, одежда новая.
Через верхний тоннель в пещеру влетали все новые драконы. Опускаясь на карниз, они высаживали своих седоков, часто троих или даже четверых сразу. Менолли наблюдала, как через нижний вход вливается широкий поток публики. Было забавно видеть, как нарядные, иногда даже чересчур разодетые дамы поневоле подбирают пышные юбки и смешными маленькими шажками, подпрыгивая, семенят по горячему песку. Ряды быстро заполнялись зрителями. Будоражащее гудение драконов нарастало, Менолли становилось все труднее усидеть на месте.
По залу пронесся крик – яйца начали раскачиваться! Опоздавшие спешили поскорее пересечь полосу горячего песка, и места рядом с Менолли заполнила компания рудокопов. Девочка снова поспешно скрестила руки на груди, но ненадолго – пришлось наклониться вперед, поскольку из-за плотных фигур соседей ей стало плохо видно.
Теперь уже все яйца раскачивались… все, кроме самого маленького, сероватого, которое сиротливо лежало у стены.
В воздухе снова послышался свист крыльев. Это прибыли бронзовые драконы, доставившие девушек, отобранных для Запечатления королевского яйца. Менолли старалась угадать, которая из них Брекки, но все девушки выглядели одинаково бодрыми и здоровыми. А ведь только сегодня женщины в кухне говорили, что Брекки лежит, будто и не живая… Девушки выстроились, образовав вокруг королевского яйца незамкнутый полукруг. Рядом тихо шипела насторожившаяся Рамота.
Вот из-под арки строем вышли мальчики в белых туниках – плечи гордо откинуты, на лицах – сосредоточенность и решимость.
Менолли не заметила, когда появилась Брекки – она в это время старалась угадать, какое яйцо треснет первым. И тут кто-то из рудокопов указал рукой в сторону входа, где показалась стройная женская фигура. То и дело спотыкаясь и останавливаясь, она медленно приближалась к остальным девушкам, очевидно совершенно не чувствуя раскаленного песка под ногами.
– Должно быть, это она, Брекки, – сказал рудокоп, обращаясь к спутникам. – Знакомый всадник говорил что ей позволят участвовать в Запечатлении.