Страница:
– Ничего не случилось. Просто я смотрю, не подняли ли ярмарочный флаг.
– Ярмарочный флаг? – Девочка припомнила, что Сибел тоже что-то говорил про ярмарку.
– Ну да. Весна, светит солнце, выходной, Падения не ожидается – самое время для ярмарки! – Пьемур недоверчиво посмотрел на Менолли, и на лице его появилось изумление. – Неужели у вас не бывало ярмарок?
– Полукруглый лежит на отшибе, – уклончиво ответила девочка. – Да еще и Падения…
– Да, я совсем забыл. Не удивительно, что из тебя получилась такая потрясающая музыкантша, – изрек он, качая головой. – Что тебе еще оставалось делать, как не заниматься музыкой? Но все-таки, – продолжал допытываться мальчик, – бывали же ярмарки до того, как начались Падения?
– Конечно, бывали. Торговцы пробирались к нам через болота три или даже четыре раза за Оборот. – Похоже, на Пьемура это не произвело особого впечатления. Менолли пришло в голову, что она ничего толком не помнит об этих праздниках – ведь Падения начались, когда ей едва минуло восемь Оборотов.
– Зато у нас ярмарки бывают каждый раз, когда на выходной выдается погожий денек и не ожидается Падения, – продолжал трещать Пьемур. – Холд у нас большой, да еще несколько цехов рядом, не говоря уже о главном Цехе арфистов, так что народу собирается видимо-невидимо. Скажи-ка, – он лукаво взглянул на девочку, – у тебя случайно не завалялось пары-другой марок?
– Марок?
Ее непонятливость вывела Пьемура из себя.
– Ну да, марок, монет! Что, по-твоему, дают взамен за проданные на ярмарке товары? – Он пошарил в кармане и извлек четыре круглых белых кусочка отполированного дерева. На одной стороне была вырезана цифра 32, на другой – клеймо Цеха кузнецов. – Правда, это всего тридцать вторая, но если сложить все четыре, то получится осьмушка.
До сих пор Менолли никогда не доводилось видеть денег – все торговые дела вел отец. Вот удивительно – у такого малыша есть монеты, и он этого не скрывает!
– Видишь ли, я пел еще до того, как поступил в ученики, ну, мне иногда и перепадала монета-другая, Моя приемная мать сохранила их и отдала мне, когда я отправился сюда. А здесь, – Пьемур недовольно сморщил нос, – на ярмарках за пение не платят, если ты арфист – вот и приходится крутиться на свой страх и риск. У меня нет ничего такого, что можно было бы отнести меняле. Я просто из кожи вон лезу, но мастер Джеринт опять не поставил клеймо на мою свирель. Придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выйти из положения… Гляди, Менолли, – мальчуган схватил ее за руку, – флаг! Значит, будет ярмарка! – И он что есть духу помчался через двор, направляясь к спальне школяров.
Теперь и Менолли увидела, что на огневых высотах холда, чуть пониже ярко-желтого стяга Форта, вьется красно-черный полосатый вымпел, по-видимому, возвещающий о ярмарке. Из спальни донеслись восторженные вопли Пьемура, которым вторили недовольные жалобы разбуженных товарищей.
Как будто откликнувшись на призыв Пьемура, в кухне появилась прислуга, с Альбуной и Сильвиной во главе. Ярмарочный флаг был сразу замечен, и все весело и споро занялись приготовлением завтрака.
Менолли отправила свою стаю на озеро – купаться и греться на солнышке и, отыскав на кухне Сильвину, вызвалась отнести завтрак Главному арфисту и его юному файру, которого он назвал Заиром.
– Что я говорила, Альбуна? Благодаря помощи Менолли, два лишних файра нас нисколько не обременят, – заявила Сильвина и, дав кухарке какое-то поручение, наградила девочку ласковой улыбкой. – Особенно, если учесть, что ни Робинтон, ни Сибел не смогут уделять им слишком много времени, – продолжала она, обращаясь к Альбуне, но та лишь что-то проворчала себе под нос. – Бедняжка так долго живет в Цехе арфистов, что ее ничем не проймешь, – насмешливо заметила Сильвина.
Менолли хотелось расспросить ее про девчонок и их происки, но женщина намеренно избегала этой темы. Вдруг обе они услышали, как кто-то отчаянно зовет Менолли. По лестнице с грохотом скатился полуодетый Сибел, одной рукой он придерживал спадающие штаны, на другой, пронзительно крича от голода, восседала Кими.
– Менолли! Вот ты где! Я уже все обыскал. Взгляни, что с ней творится? – От тревоги Сибел был сам не свой.
– Ничего особенного. Она просто хочет есть.
– Хочет есть?!
– Пошли-ка со мной! – Менолли взяла Сибела за руку и, захватив приготовленный для Главного арфиста поднос, потянула юношу прочь из кухни, подальше от недовольных взглядов Альбуны. Они вошли в столовую, где в этот час было тихо и безлюдно. – Корми ее скорей!
– Не могу – штаны упадут! – Сибел кивнул на брюки, которые по причине отсутствия ремня грозили соскользнуть ниже всяких приличий.
Пряча усмешку, Менолли расстегнула свой потертый поясок и вдела в брюки Сибела. Он схватил пригоршню мяса и протянул Кими. Неблагодарная зашипела и рванулась вперед, глубоко вонзив когти в его обнаженное предплечье.
Не снимать же с себя еще и рубашку! На глаза Менолли попалось забытое кем-то полотенце. Она приподняла Кими и обернула исцарапанную руку Сибела, да так быстро, что маленькая королева, не успев опомниться, снова оказалась на своем месте.
– Огромное тебе спасибо, – с облегчением вздохнул Сибел, опускаясь на ближайшую скамью – И как ты умудряешься каждый день кормить сразу девять таких обжор? – Юноша взглянул на нее с уважением и признательностью. – Честное слово, просто ума не приложу, как ты справляешься!
Менолли взяла пригоршню мяса и кивком указала Сибелу на его кла. Кими явно было все равно, у кого из рук брать еду, и Сибел с благодарностью отдал должное напитку.
– Менолли! – загремел с верхней площадки голос мастера Робинтона.
– Я здесь, мой господин! – Девочка опрометью метнулась к лестнице.
– Мой Заир издает непонятные звуки, – кричал Главный арфист. – Он заболел или просто проголодался? А глаза у него так и пылают красным огнем!
– Вот, держи! – Из кухни вышла Сильвина и вручила девочке второй поднос – для мастера Робинтона и его файра. – Я как увидела Сибела, так сразу и поняла: скоро наш Главный арфист тоже даст о себе знать.
Менолли не выдержала и расхохоталась вместе с Сильвиной. Перешагивая через две ступеньки, она устремилась вверх по лестнице, стараясь не пролить ни капли кла и не уронить ни кусочка мяса.
Робинтон успел одеться и даже додумался обернуть руку, чтобы защитить ее от острых, как иголки, коготков бронзового малыша. Но вид у него был ничуть не менее встрепанный и несчастный, чем у подмастерья.
– Ты уверена, что он просто голодный? – озабоченно спросил мастер. Однако вопли файра утихли после первой же пригоршни мяса.
Главный арфист жестом пригласил Менолли последовать за собой, но малыш Заир, вообразив, что его собираются лишить пищи, негодующе взвизгнул, явно готовясь вцепиться девочке в руку.
– Ешь, ешь, обжора, – ласково заворковал Робинтон, – да смотри, не перебуди всех вокруг – сегодня выходной.
– Поздновато же вы спохватились, – едко заметил Домис, который, завернувшись в меховое покрывало, ожидал их на пороге своей комнаты. – Разве можно в кои-то веки выспаться, если вы ревете, как раненый дракон, Сибел верещит, как целая стая файров, а от голосов ваших милых созданий просто мороз идет по коже!
– Уже подняли флаг ярмарки, – примирительно сказал Главный арфист и, продолжая кормить Заира, двинулся вместе с Менолли по направлению к своей двери.
– Ярмарка? Только этого мне и не хватало для полного счастья! – Домис с грохотом захлопнул дверь.
– Надеюсь, это не будет повторяться каждый день? – осведомился мастер Моршал, когда Робинтон и Менолли поравнялись с его комнатой. На нем был мешковатый балахон, но и его, очевидно, подняли с постели голодные вопли файров и причитания арфистов. Недовольный взгляд Моршала был устремлен исключительно на Менолли, как будто она одна устроила весь этот тарарам.
– Не могу обещать, – любезнейшим тоном ответил Главный арфист, – я ведь еще только начинаю знакомиться с повадками своего милого дружка. Поймите же, Моршал, он только вчера вылупился! Дайте ему хоть несколько дней.
Моршал что-то пробурчал и, злобно зыркнув на Менолли, беззвучно прикрыл дверь. Менолли услышала, как закрываются другие двери и про себя порадовалась, что находится в обществе Главного арфиста.
– Не обращай внимания на старину Моршала, – негромко проговорил мастер Робинтон.
Девочка бросила на него благодарный взгляд. Он снова улыбнулся и сделал ей знак войти и поставить поднос на письменный стол.
– К счастью, – сказал он, откидываясь в кресле и ни на миг не переставая кормить ненасытного Заира, – тебе не придется у него заниматься.
– Правда?
Робинтон усмехнулся, услышав в ее голосе слишком явную нотку облегчения, и сразу же заразительно расхохотался: Заир, выронив кусочек, принялся жалобно верещать и не умолкал до тех пор, пока арфист не поднял мясо и не затолкал его прямо в жадно разинутый рот.
– Правда, правда. Мастер Моршал учит только начинающих. – Робинтон вздохнул. – И он непревзойденный специалист по вбиванию азов музыкальной грамоты в буйные головы школяров. Но Петирон успел дать тебе гораздо больше, чем знает мастер Моршал. Ну что, Менолли, ты рада?
– Очень! Но-моему, мастер Моршал меня невзлюбил.
– Видишь ли, мастер Моршал всегда считал, что учить девиц – пустая трата времени. Какой, спрашивается, от этого прок?
Менолли удивленно захлопала глазами: как странно слышать любимый довод отца из уст Главного арфиста… И вдруг поняла – да ведь он просто искусно копирует брюзгливую манеру мастера Моршала! Теплые сухие пальцы Робинтона взяли ее за подбородок, и ей поневоле пришлось посмотреть Главному арфисту в глаза. Несмотря на то, что он сегодня выспался, на лице его явно проглядывали следы тревоги и усталости.
– Неприязнь Моршала к женскому полу уже давно стала в нашем цехе притчей во языцех. Самое разумное – оказывать старику почтение, сообразное его возрасту и званию, и не обращать внимания на его предрассудки. Ведь я уже сказал: учиться у него тебе не придется. Кстати, не думай, что заниматься у Домиса намного легче – нрав у него суровый. Но Домис продолжит твое образование в области музыкальной формы и композиции с того места, где вы остановились с Петироном, и до тех пор, пока тобой не займусь я. К несчастью, – Главный арфист улыбнулся с искренним сожалением, – в связи со всем, что сейчас творится, времени у меня катастрофически не хватает. Иначе я предпочел бы обучать тебя сам. Хотя, если взять понимание чисто классических форм, то здесь Домис меня превзошел. К тому же, он рад завладеть любым исполнителем, который способен играть его головоломную музыку. Ни в коем случае не пропускай уроки у мастера Шоганара – ведь ты должна научиться сама как можно лучше исполнять свои песни. Но только, – он погрозил пальцем, – смотри, не поддавайся, если Брудеган начнет докучать тебе идеями о хоре файров. Всему свое время. Это успеется и позже, когда ты прочно усвоишь все основы нашего мастерства.
– Я бы хотел, чтобы ты сосредоточилась на игре… как только твоя рука позволит. Кстати, как идут дела? – Он взял ее левую кисть. – Гм, судя по свежим трещинам, ты ее перетруждаешь. Не болит? Я вовсе не хочу, чтобы от излишнего усердия ты стала калекой! Ты меня поняла?
Всей душой впитывая его заботу и ласку, Менолли проглотила вставший в горле комок и робко улыбнулась в ответ.
– Тем, кто по-настоящему талантлив, дитя мое, всегда живется несладко: приходится чем-то жертвовать.
Менолли поразили печаль и безысходность, прозвучавшие в его голосе, а мастер продолжал тихо, почти про себя:
– А променяешь высшую цель на звон монет – считай, что жизнь прожита только наполовину. Да, кстати, о монетах… – Лицо его прояснилось. Он наклонился и стал рыться в многочисленных ящичках письменного стола, образующих центральное возвышение. – Ага, нашел, – наконец, произнес он и сунул ей что-то в руку. – Сегодня у нас ярмарка, и ты тоже заслужила отдых. Я подозреваю, что у вас в Полукруглом было не так уж много развлечений. Подыщи себе какую-нибудь обновку… ну, скажем, поясок или что-то в этом роде… и еще обязательно купи пончиков – этот проныра Пьемур покажет тебе, где их найти.
– Ну, а завтра, – мастер Робинтон погрозил пальцем, – снова за работу. Сибел говорит, что из тебя получится хороший переписчик. Успела вчера вечером поработать над песней Брекки? Думаю, ты со мной согласишься: в четвертой фразе мелодия немножко подкачала, – он напел мотив. – Потом я хочу, чтобы ты переписала балладу, строго соблюдая все правила традиционного канона. Воспринимай мое задание как упражнение по теории музыки. Хотя, повторяю, я придерживаюсь мнения, что твоя сила кроется в более свободном, менее каноническом стиле. Тем не менее, у нас в Цехе существуют ярые приверженцы чистых форм, которых придется ублажать, пока ты находишься на положении ученицы.
Заир, который так наелся, что куски проглоченного мяса выпирали под тонкой шкуркой, сонно чирикнул и свернулся в клубочек на руках у Главного арфиста.
– Скажи, Менолли, долго еще он будет только есть и спать? – в голосе арфиста сквозило некоторое разочарование.
– Всю первую неделю, а может, и подольше, – рассеянно ответила Менолли, стараясь разложить по полочкам умопомрачительные рассуждения и наставления мастера. – Но скоро вы заметите, как в нем начнут проявляться черты личности.
– Приятно слышать, – с преувеличенным облегчением вздохнул Робинтон. – А то я уже начал беспокоиться, что малыш повредился умом – ведь еще в яйце ему пришлось не раз путешествовать через Промежуток! Только не подумай, что от этого я бы стал любить его меньше, – ласково улыбаясь, он взглянул на дремлющего файра. – Не понимаю, как тебе удалось выкормить девять обжор сразу? – Теперь его улыбка предназначалась только ей. – Какое счастье, что ты здесь, с нами, и всегда готова прийти на помощь. В этом я – твой ученик. – Робинтон продолжал смотреть на девочку, глаза его по-прежнему лучились улыбкой, но лицо приняло серьезное выражение. – Однако во всем остальном я – учитель, а ты – ученица, прошу не забывать!
– А теперь можешь забирать поднос и отправляться на ярмарку. Надеюсь, – с подкупающей улыбкой добавил он, – с моим красавцем ничего не случится.
Менолли отнесла поднос с посудой на кухню, где Альбуна с необычной для нее любезностью предложила девочке позавтракать, пока еще кое-что осталось. Скоро начнут убирать со столов, так что пусть опоздавшие лежебоки пеняют на себя. Придется им поискать еды на ярмарке.
Тут Менолли вспомнила про монету, которую дал ей Главный арфист. Сначала она подумала, что ошиблась, плохо рассмотрев ее в полумраке коридора, но потом, выйдя в вестибюль, она убедилась окончательно: нет, двойка подчеркнута не сверху, а снизу. значит, это не полмарки, а целых две! Девочка зажала драгоценную монету в кулаке. Главный арфист подарил ей две марки и сказал, чтобы она истратила их на себя! Целых две марки! Можно столько всего накупить…
Хотя нет, ведь мастер сказал, чтобы она купила себе обновку. Поясок. Острый глаз арфиста отметил, что своего у нее нет. Все равно тот ремешок, который она отдала Сибелу, совсем истерся. Теперь она может позволить себе новый… и его она выберет себе сама! Какой все-таки мастер Робинтон добрый. И еще он велел ей купить пончиков. Она оглядела столы школяров в поисках кудрявой головы Пьемура. Он, как обычно, увлеченно беседовал с приятелями и, судя по тому, как они сбились в кучку, можно было предположить, что мальчишки замышляют очередную проделку. Стол мастеров был пуст, а за овальным столом несколько подмастерьев обступили Сибела, любуясь спящей у него на руке Кими.
– Да не смогла бы она их отдать, даже если бы захотела, – запальчиво воскликнул Пьемур как раз в тот миг, когда Менолли подошла к его столу. Наверное, кто-то ткнул его кулаком в бок – мальчуган оглянулся и, хоть на его мордашке не появилось и тени смущения, по лицам его приятелей Менолли поняла, что предметом их спора была она сама. – Скажи, разве ты смогла бы? – напрямик спросил он.
– Что смогла бы?
– Отдать кому-нибудь одного из своих файров?
– Конечно, нет.
– Ну, что я говорил? – Пьемур торжествующе ткнул пальцем в Ранли. – Значит, и Сибел не мог отдать Робинтону свою королеву. Правда, Менолли?
– Все равно, королева должна была достаться Главному арфисту, – упорствовал Ранли.
– Сибел и сам хотел отдать королеву мастеру Робинтону, когда она только-только вылупилась, – поспешила вставить Менолли, – но было уже слишком поздно. Запечатление произошло, и тут уже ничего не поделаешь.
– Ты лучше скажи, как это Сибелу удалось заполучить королевское яйцо, – подозрительно уставился на девочку Ранли. – Уж не собирается ли он уличить ее в сговоре?
– По чистой случайности! – отрезала Менолли, стараясь сдержать негодование, вызванное столь возмутительным намеком. – Во-первых, никак нельзя узнать, какое из яиц в кладке – королевское. А во-вторых, это не касается никого, кроме мастера Робинтона и Сибела. – Она решила во что бы то ни стало пресечь вздорный слух в самом зачатке и таким образом хоть немного отплатить обоим арфистам за их доброту. – И в-третьих, я выбрала для мастера Робинтона два самых крупных яйца во всей кладке, – мальчики одобрительно закивали, – но ведь из обоих могли получиться бронзовые! – она рассмеялась. – И потом, все произошло так быстро. Когда яйца стали проклевываться, никто и не подумал, какой горшочек – чей. И мастер Робинтон, и Сибел просто схватили первый попавшийся, иначе они упали бы. Первым родился бронзовый малыш – прямо в руки мастеру Робинтону. Счастье, что тот успел подставить ладони – ведь крошка чуть не свалился на пол! – Услышав о едва не приключившейся беде, мальчишки затаили дыхание. – А тут – раз! И Сибел уже держит в руках королеву! Он сразу попытался отдать ее мастеру Робинтону, но запечатление уже произошло – и у Заира, и у крошки Кими. И тут уже ничего нельзя исправить. Поэтому я больше не желаю слышать ни единого слова о том, что кому положено или не положено. По Цеху и без того гуляет достаточно сплетен! – Ей самой хотелось поскорее забыть свои тревоги о том, что же девчонки наболтали лорду Гроху.
– Уж как я старался их убедить, – бессильно развел руками Пьемур и уставился на Менолли невинным взглядом, потому что теперь она в упор смотрела прямо на него. На последнем слове голос его сорвался, и проказник в притворном отчаянии схватился за горло; – Так старался, что, как видишь, даже охрип…
– Как, разве наше золотое горлышко может охрипнуть? – язвительно осведомился Ранли.
Пьемур принялся ощупывать стоящие на столе кувшины с кла, пытаясь найти еще не остывший. Обнаружив один, он налил две кружки и одну из них предложил Менолли, а сам, отхлебнув сразу половину, прополоскал горло, вытер рот рукавом и посоветовал девочке не копаться: вот-вот начнут убирать со стола.
– Вернемся к вопросу о деньгах. Это всего лишь вторая ярмарка за нынешний Оборот, так что по моим расчетам Цех кузнецов пришлет сюда кого-то из старших подмастерьев, чтобы он присматривал за теми, кто по-младше, и наблюдал за сделками. Так вот, этот самый подмастерье, скорее всего, будет Пергамол, приятель моего отца. Если это окажется Пергамол, то я вам обещаю: за свою работу вы получите отличную цену. Ну, а если… – увидев, что Ранли уже открыл рот, собираясь что-то возразить, Пьемур сделал ему знак не перебивать, – если это окажется не Пергамол, то наверняка кто-то из его знакомых.
– А вдруг это будет просто молодой подмастерье, которому вздумается задать тебе трепку? – язвительно спросил Ранли.
– Подумаешь, – с великолепным презрением бывалого пройдохи отмахнулся Пьемур. – В крайнем случае, пущу слезу – он меня и отпустит. Скажу: я ведь еще совсем маленький, откуда у меня деньги… – из глаз у него закапали крупные слезы, весь вид выражал искреннюю, подкупающую невинность.
– Разрешите нарушить ваше захватывающее собрание, – произнес чей-то голос. Оглянувшись, мальчишки увидели Сибела с Кими на руке и виновато опустили глаза. – Менолли, можно тебя на пару слов?
Девочка встала и вслед за подмастерьем отошла к окну. Он сунул ей в руку скатанный ремешок и поблагодарил за то, что утром она спасла его мужское достоинство.
– Ничего, что я везде ношу Кими с собой? – спросил он, тихонько поглаживая сложенные крылья маленькой королевы. Даже во сне она ответила на его ласку нежным вздохом.
– Чем больше она будет с тобой, тем крепче к тебе привяжется. Если не можешь все время носить ее на руках, держи где-нибудь поблизости.
– Наверное, она еще слишком мала, чтобы научить ее сидеть на плече, как это делает твоя Красотка? Сегодня на ярмарке мне понадобятся обе руки.
– Попробуй посадить ее на плечо, когда проснется, – улыбнулась Менолли. – И приготовься к тому, что она будет все время душить тебя хвостом.
– А сколько раз ее нужно кормить?
– Сам увидишь. – Менолли рассмеялась, увидев испуганное лицо юноши. – Радуйся, что тебе не придется ловить для нее рыбу! На всякий случай можешь носить с собой пару мясных колобков, хотя я уверена, что Камо в любое время готов нарубить сколько угодно мяса для твоей милашки. – Сибел тоже засмеялся. – И не забудь каждый день смазывать ей шкурку.
– Послушай, от этого снадобья всегда так разит? – недовольно сморщился юноша.
Менолли тихонько хихикнула.
– Это масло дал мне мастер Олдайв. Он сказал, что делает его для здешних дам, они мажут им лицо…
– Нет, только не это…
– Я уверена, что для тебя он изготовит что-нибудь более соответствующее твоему… – девочка замялась: а вдруг Сибел сочтет ее слова слишком дерзкими?
– Моему мужскому достоинству и званию? – усмехнувшись, подсказал подмастерье. – Пожалуй, я прямо сейчас к нему и зайду, – и юноша пританцовывающей походкой вышел из зала.
Менолли была рада, что ей удалось развеять подозрения мальчишек по поводу рождения файров. Сибел такой милый… Да и мастер Робинтон, похоже, ничуть не расстроился, что ему достался бронзовый. С тех пор, как они с Заиром обрели друг друга, остальные файры потеряли для него всякий интерес. А уж если сам мастер Робинтон доволен, остальные и подавно не должны иметь ничего против.
Тут она снова вспомнила про козни девчонок: хорошие же слухи должны ходить про нее в холде, если школяры сумели раздуть целую историю из простой случайности!
– Слушай, Менолли! – сказал невесть откуда вынырнувший Пьемур. – Сейчас у меня есть пара дел, но после обеда, если хочешь, могу показать тебе ярмарку. Тебе ведь это все в новинку… ну вот, я и подумал…
Менолли с радостью согласилась – к тому же ей было любопытно взглянуть, как он провернет свои делишки. Мальчуган стрелой вылетел из здания и помчался через двор, остальные – за ним.
Несколько подмастерьев еще сидели за овальным столом, потягивая кла, но большинство школяров разбежались. Мастер Моршал, в гордом одиночестве заканчивавший свою трапезу, мрачно поглядывал на нее. Менолли предпочла поскорее удалиться в тишину своей комнаты.
Файры разлеглись на широком подоконнике, крылья их радугой переливались на солнце, глаза прикрыты многослойными веками. Красотка пошевелилась, подняла голову и, чуть приоткрыв глаза, тихонько пискнула. Менолли ласково погладила маленькую королеву, и та, вздохнув, снова погрузилась в сон.
С высоты второго этажа открывался отличный вид на площадь за Цехом арфистов и широкую подъездную дорогу. Там уже чувствовалось праздничное оживление: со стороны реки двигались повозки, вьючные животные лениво вышагивали под грузом тяжелых тюков. Ремесленники устанавливали прилавки, окаймлявшие площадь широким прямоугольником. Рядом с площадкой для танцев уже расставили столы и скамьи. Сегодня здесь будут играть не меньше сотни арфистов. Вот уж танцы – так танцы! И танцуют здесь, должно быть, совсем не так, как в Полукруглом… Да, судя по всему, ярмарка будет знатная. Ее первая ярмарка здесь, да и вообще первая – с тех пор, как стали падать Нити…
Вот из домика появились девочки – на них яркие праздничные наряды, головы покрыты прозрачными шарфами, чтобы легкий ветерок ненароком не растрепал затейливые прически. Ох, с каким удовольствием она сейчас попортила бы эти прически! Как вцепилась бы в аккуратно заплетенные косички Поны!.. Менолли с трудом взяла себя в руки, ее саму испугала сила вспыхнувшей в ней неприязни. В конце концов, девчонки ничего не добились – им так и не удалось настроить против нее лорда Гроха. Зачем же ей обращать на них внимание? У нее есть занятия поинтереснее. Ведь она как-никак будущая арфистка, а не приходящая ученица. Ее учитель – сам мастер Робинтон. Хотя, конечно, так может сказать каждый школяр: ведь Робинтон – Главный мастер всего цеха арфистов.
И все же она – полноправная ученица и останется ею, несмотря ни на что. Особенно теперь, когда девчонки попытались поставить под угрозу ее пребывание в Цехе! Она останется здесь, несмотря на все их старания, несмотря на неверие собственных родителей! Останется, потому что здесь ее место – так сказал мастер Робинтон. Только здесь она может стать настоящим музыкантом. Здесь она найдет свое истинное место – место, которое принадлежит ей по праву. Она найдет его, как нашла свою пещеру. И ей не помешает никто, а уж маленькие злюки, вся важность которых в том, что они чьи-то там внучки, или трусливая дрянь, вроде Данки, и подавно!
– Ярмарочный флаг? – Девочка припомнила, что Сибел тоже что-то говорил про ярмарку.
– Ну да. Весна, светит солнце, выходной, Падения не ожидается – самое время для ярмарки! – Пьемур недоверчиво посмотрел на Менолли, и на лице его появилось изумление. – Неужели у вас не бывало ярмарок?
– Полукруглый лежит на отшибе, – уклончиво ответила девочка. – Да еще и Падения…
– Да, я совсем забыл. Не удивительно, что из тебя получилась такая потрясающая музыкантша, – изрек он, качая головой. – Что тебе еще оставалось делать, как не заниматься музыкой? Но все-таки, – продолжал допытываться мальчик, – бывали же ярмарки до того, как начались Падения?
– Конечно, бывали. Торговцы пробирались к нам через болота три или даже четыре раза за Оборот. – Похоже, на Пьемура это не произвело особого впечатления. Менолли пришло в голову, что она ничего толком не помнит об этих праздниках – ведь Падения начались, когда ей едва минуло восемь Оборотов.
– Зато у нас ярмарки бывают каждый раз, когда на выходной выдается погожий денек и не ожидается Падения, – продолжал трещать Пьемур. – Холд у нас большой, да еще несколько цехов рядом, не говоря уже о главном Цехе арфистов, так что народу собирается видимо-невидимо. Скажи-ка, – он лукаво взглянул на девочку, – у тебя случайно не завалялось пары-другой марок?
– Марок?
Ее непонятливость вывела Пьемура из себя.
– Ну да, марок, монет! Что, по-твоему, дают взамен за проданные на ярмарке товары? – Он пошарил в кармане и извлек четыре круглых белых кусочка отполированного дерева. На одной стороне была вырезана цифра 32, на другой – клеймо Цеха кузнецов. – Правда, это всего тридцать вторая, но если сложить все четыре, то получится осьмушка.
До сих пор Менолли никогда не доводилось видеть денег – все торговые дела вел отец. Вот удивительно – у такого малыша есть монеты, и он этого не скрывает!
– Видишь ли, я пел еще до того, как поступил в ученики, ну, мне иногда и перепадала монета-другая, Моя приемная мать сохранила их и отдала мне, когда я отправился сюда. А здесь, – Пьемур недовольно сморщил нос, – на ярмарках за пение не платят, если ты арфист – вот и приходится крутиться на свой страх и риск. У меня нет ничего такого, что можно было бы отнести меняле. Я просто из кожи вон лезу, но мастер Джеринт опять не поставил клеймо на мою свирель. Придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выйти из положения… Гляди, Менолли, – мальчуган схватил ее за руку, – флаг! Значит, будет ярмарка! – И он что есть духу помчался через двор, направляясь к спальне школяров.
Теперь и Менолли увидела, что на огневых высотах холда, чуть пониже ярко-желтого стяга Форта, вьется красно-черный полосатый вымпел, по-видимому, возвещающий о ярмарке. Из спальни донеслись восторженные вопли Пьемура, которым вторили недовольные жалобы разбуженных товарищей.
Как будто откликнувшись на призыв Пьемура, в кухне появилась прислуга, с Альбуной и Сильвиной во главе. Ярмарочный флаг был сразу замечен, и все весело и споро занялись приготовлением завтрака.
Менолли отправила свою стаю на озеро – купаться и греться на солнышке и, отыскав на кухне Сильвину, вызвалась отнести завтрак Главному арфисту и его юному файру, которого он назвал Заиром.
– Что я говорила, Альбуна? Благодаря помощи Менолли, два лишних файра нас нисколько не обременят, – заявила Сильвина и, дав кухарке какое-то поручение, наградила девочку ласковой улыбкой. – Особенно, если учесть, что ни Робинтон, ни Сибел не смогут уделять им слишком много времени, – продолжала она, обращаясь к Альбуне, но та лишь что-то проворчала себе под нос. – Бедняжка так долго живет в Цехе арфистов, что ее ничем не проймешь, – насмешливо заметила Сильвина.
Менолли хотелось расспросить ее про девчонок и их происки, но женщина намеренно избегала этой темы. Вдруг обе они услышали, как кто-то отчаянно зовет Менолли. По лестнице с грохотом скатился полуодетый Сибел, одной рукой он придерживал спадающие штаны, на другой, пронзительно крича от голода, восседала Кими.
– Менолли! Вот ты где! Я уже все обыскал. Взгляни, что с ней творится? – От тревоги Сибел был сам не свой.
– Ничего особенного. Она просто хочет есть.
– Хочет есть?!
– Пошли-ка со мной! – Менолли взяла Сибела за руку и, захватив приготовленный для Главного арфиста поднос, потянула юношу прочь из кухни, подальше от недовольных взглядов Альбуны. Они вошли в столовую, где в этот час было тихо и безлюдно. – Корми ее скорей!
– Не могу – штаны упадут! – Сибел кивнул на брюки, которые по причине отсутствия ремня грозили соскользнуть ниже всяких приличий.
Пряча усмешку, Менолли расстегнула свой потертый поясок и вдела в брюки Сибела. Он схватил пригоршню мяса и протянул Кими. Неблагодарная зашипела и рванулась вперед, глубоко вонзив когти в его обнаженное предплечье.
Не снимать же с себя еще и рубашку! На глаза Менолли попалось забытое кем-то полотенце. Она приподняла Кими и обернула исцарапанную руку Сибела, да так быстро, что маленькая королева, не успев опомниться, снова оказалась на своем месте.
– Огромное тебе спасибо, – с облегчением вздохнул Сибел, опускаясь на ближайшую скамью – И как ты умудряешься каждый день кормить сразу девять таких обжор? – Юноша взглянул на нее с уважением и признательностью. – Честное слово, просто ума не приложу, как ты справляешься!
Менолли взяла пригоршню мяса и кивком указала Сибелу на его кла. Кими явно было все равно, у кого из рук брать еду, и Сибел с благодарностью отдал должное напитку.
– Менолли! – загремел с верхней площадки голос мастера Робинтона.
– Я здесь, мой господин! – Девочка опрометью метнулась к лестнице.
– Мой Заир издает непонятные звуки, – кричал Главный арфист. – Он заболел или просто проголодался? А глаза у него так и пылают красным огнем!
– Вот, держи! – Из кухни вышла Сильвина и вручила девочке второй поднос – для мастера Робинтона и его файра. – Я как увидела Сибела, так сразу и поняла: скоро наш Главный арфист тоже даст о себе знать.
Менолли не выдержала и расхохоталась вместе с Сильвиной. Перешагивая через две ступеньки, она устремилась вверх по лестнице, стараясь не пролить ни капли кла и не уронить ни кусочка мяса.
Робинтон успел одеться и даже додумался обернуть руку, чтобы защитить ее от острых, как иголки, коготков бронзового малыша. Но вид у него был ничуть не менее встрепанный и несчастный, чем у подмастерья.
– Ты уверена, что он просто голодный? – озабоченно спросил мастер. Однако вопли файра утихли после первой же пригоршни мяса.
Главный арфист жестом пригласил Менолли последовать за собой, но малыш Заир, вообразив, что его собираются лишить пищи, негодующе взвизгнул, явно готовясь вцепиться девочке в руку.
– Ешь, ешь, обжора, – ласково заворковал Робинтон, – да смотри, не перебуди всех вокруг – сегодня выходной.
– Поздновато же вы спохватились, – едко заметил Домис, который, завернувшись в меховое покрывало, ожидал их на пороге своей комнаты. – Разве можно в кои-то веки выспаться, если вы ревете, как раненый дракон, Сибел верещит, как целая стая файров, а от голосов ваших милых созданий просто мороз идет по коже!
– Уже подняли флаг ярмарки, – примирительно сказал Главный арфист и, продолжая кормить Заира, двинулся вместе с Менолли по направлению к своей двери.
– Ярмарка? Только этого мне и не хватало для полного счастья! – Домис с грохотом захлопнул дверь.
– Надеюсь, это не будет повторяться каждый день? – осведомился мастер Моршал, когда Робинтон и Менолли поравнялись с его комнатой. На нем был мешковатый балахон, но и его, очевидно, подняли с постели голодные вопли файров и причитания арфистов. Недовольный взгляд Моршала был устремлен исключительно на Менолли, как будто она одна устроила весь этот тарарам.
– Не могу обещать, – любезнейшим тоном ответил Главный арфист, – я ведь еще только начинаю знакомиться с повадками своего милого дружка. Поймите же, Моршал, он только вчера вылупился! Дайте ему хоть несколько дней.
Моршал что-то пробурчал и, злобно зыркнув на Менолли, беззвучно прикрыл дверь. Менолли услышала, как закрываются другие двери и про себя порадовалась, что находится в обществе Главного арфиста.
– Не обращай внимания на старину Моршала, – негромко проговорил мастер Робинтон.
Девочка бросила на него благодарный взгляд. Он снова улыбнулся и сделал ей знак войти и поставить поднос на письменный стол.
– К счастью, – сказал он, откидываясь в кресле и ни на миг не переставая кормить ненасытного Заира, – тебе не придется у него заниматься.
– Правда?
Робинтон усмехнулся, услышав в ее голосе слишком явную нотку облегчения, и сразу же заразительно расхохотался: Заир, выронив кусочек, принялся жалобно верещать и не умолкал до тех пор, пока арфист не поднял мясо и не затолкал его прямо в жадно разинутый рот.
– Правда, правда. Мастер Моршал учит только начинающих. – Робинтон вздохнул. – И он непревзойденный специалист по вбиванию азов музыкальной грамоты в буйные головы школяров. Но Петирон успел дать тебе гораздо больше, чем знает мастер Моршал. Ну что, Менолли, ты рада?
– Очень! Но-моему, мастер Моршал меня невзлюбил.
– Видишь ли, мастер Моршал всегда считал, что учить девиц – пустая трата времени. Какой, спрашивается, от этого прок?
Менолли удивленно захлопала глазами: как странно слышать любимый довод отца из уст Главного арфиста… И вдруг поняла – да ведь он просто искусно копирует брюзгливую манеру мастера Моршала! Теплые сухие пальцы Робинтона взяли ее за подбородок, и ей поневоле пришлось посмотреть Главному арфисту в глаза. Несмотря на то, что он сегодня выспался, на лице его явно проглядывали следы тревоги и усталости.
– Неприязнь Моршала к женскому полу уже давно стала в нашем цехе притчей во языцех. Самое разумное – оказывать старику почтение, сообразное его возрасту и званию, и не обращать внимания на его предрассудки. Ведь я уже сказал: учиться у него тебе не придется. Кстати, не думай, что заниматься у Домиса намного легче – нрав у него суровый. Но Домис продолжит твое образование в области музыкальной формы и композиции с того места, где вы остановились с Петироном, и до тех пор, пока тобой не займусь я. К несчастью, – Главный арфист улыбнулся с искренним сожалением, – в связи со всем, что сейчас творится, времени у меня катастрофически не хватает. Иначе я предпочел бы обучать тебя сам. Хотя, если взять понимание чисто классических форм, то здесь Домис меня превзошел. К тому же, он рад завладеть любым исполнителем, который способен играть его головоломную музыку. Ни в коем случае не пропускай уроки у мастера Шоганара – ведь ты должна научиться сама как можно лучше исполнять свои песни. Но только, – он погрозил пальцем, – смотри, не поддавайся, если Брудеган начнет докучать тебе идеями о хоре файров. Всему свое время. Это успеется и позже, когда ты прочно усвоишь все основы нашего мастерства.
– Я бы хотел, чтобы ты сосредоточилась на игре… как только твоя рука позволит. Кстати, как идут дела? – Он взял ее левую кисть. – Гм, судя по свежим трещинам, ты ее перетруждаешь. Не болит? Я вовсе не хочу, чтобы от излишнего усердия ты стала калекой! Ты меня поняла?
Всей душой впитывая его заботу и ласку, Менолли проглотила вставший в горле комок и робко улыбнулась в ответ.
– Тем, кто по-настоящему талантлив, дитя мое, всегда живется несладко: приходится чем-то жертвовать.
Менолли поразили печаль и безысходность, прозвучавшие в его голосе, а мастер продолжал тихо, почти про себя:
– А променяешь высшую цель на звон монет – считай, что жизнь прожита только наполовину. Да, кстати, о монетах… – Лицо его прояснилось. Он наклонился и стал рыться в многочисленных ящичках письменного стола, образующих центральное возвышение. – Ага, нашел, – наконец, произнес он и сунул ей что-то в руку. – Сегодня у нас ярмарка, и ты тоже заслужила отдых. Я подозреваю, что у вас в Полукруглом было не так уж много развлечений. Подыщи себе какую-нибудь обновку… ну, скажем, поясок или что-то в этом роде… и еще обязательно купи пончиков – этот проныра Пьемур покажет тебе, где их найти.
– Ну, а завтра, – мастер Робинтон погрозил пальцем, – снова за работу. Сибел говорит, что из тебя получится хороший переписчик. Успела вчера вечером поработать над песней Брекки? Думаю, ты со мной согласишься: в четвертой фразе мелодия немножко подкачала, – он напел мотив. – Потом я хочу, чтобы ты переписала балладу, строго соблюдая все правила традиционного канона. Воспринимай мое задание как упражнение по теории музыки. Хотя, повторяю, я придерживаюсь мнения, что твоя сила кроется в более свободном, менее каноническом стиле. Тем не менее, у нас в Цехе существуют ярые приверженцы чистых форм, которых придется ублажать, пока ты находишься на положении ученицы.
Заир, который так наелся, что куски проглоченного мяса выпирали под тонкой шкуркой, сонно чирикнул и свернулся в клубочек на руках у Главного арфиста.
– Скажи, Менолли, долго еще он будет только есть и спать? – в голосе арфиста сквозило некоторое разочарование.
– Всю первую неделю, а может, и подольше, – рассеянно ответила Менолли, стараясь разложить по полочкам умопомрачительные рассуждения и наставления мастера. – Но скоро вы заметите, как в нем начнут проявляться черты личности.
– Приятно слышать, – с преувеличенным облегчением вздохнул Робинтон. – А то я уже начал беспокоиться, что малыш повредился умом – ведь еще в яйце ему пришлось не раз путешествовать через Промежуток! Только не подумай, что от этого я бы стал любить его меньше, – ласково улыбаясь, он взглянул на дремлющего файра. – Не понимаю, как тебе удалось выкормить девять обжор сразу? – Теперь его улыбка предназначалась только ей. – Какое счастье, что ты здесь, с нами, и всегда готова прийти на помощь. В этом я – твой ученик. – Робинтон продолжал смотреть на девочку, глаза его по-прежнему лучились улыбкой, но лицо приняло серьезное выражение. – Однако во всем остальном я – учитель, а ты – ученица, прошу не забывать!
– А теперь можешь забирать поднос и отправляться на ярмарку. Надеюсь, – с подкупающей улыбкой добавил он, – с моим красавцем ничего не случится.
Менолли отнесла поднос с посудой на кухню, где Альбуна с необычной для нее любезностью предложила девочке позавтракать, пока еще кое-что осталось. Скоро начнут убирать со столов, так что пусть опоздавшие лежебоки пеняют на себя. Придется им поискать еды на ярмарке.
Тут Менолли вспомнила про монету, которую дал ей Главный арфист. Сначала она подумала, что ошиблась, плохо рассмотрев ее в полумраке коридора, но потом, выйдя в вестибюль, она убедилась окончательно: нет, двойка подчеркнута не сверху, а снизу. значит, это не полмарки, а целых две! Девочка зажала драгоценную монету в кулаке. Главный арфист подарил ей две марки и сказал, чтобы она истратила их на себя! Целых две марки! Можно столько всего накупить…
Хотя нет, ведь мастер сказал, чтобы она купила себе обновку. Поясок. Острый глаз арфиста отметил, что своего у нее нет. Все равно тот ремешок, который она отдала Сибелу, совсем истерся. Теперь она может позволить себе новый… и его она выберет себе сама! Какой все-таки мастер Робинтон добрый. И еще он велел ей купить пончиков. Она оглядела столы школяров в поисках кудрявой головы Пьемура. Он, как обычно, увлеченно беседовал с приятелями и, судя по тому, как они сбились в кучку, можно было предположить, что мальчишки замышляют очередную проделку. Стол мастеров был пуст, а за овальным столом несколько подмастерьев обступили Сибела, любуясь спящей у него на руке Кими.
– Да не смогла бы она их отдать, даже если бы захотела, – запальчиво воскликнул Пьемур как раз в тот миг, когда Менолли подошла к его столу. Наверное, кто-то ткнул его кулаком в бок – мальчуган оглянулся и, хоть на его мордашке не появилось и тени смущения, по лицам его приятелей Менолли поняла, что предметом их спора была она сама. – Скажи, разве ты смогла бы? – напрямик спросил он.
– Что смогла бы?
– Отдать кому-нибудь одного из своих файров?
– Конечно, нет.
– Ну, что я говорил? – Пьемур торжествующе ткнул пальцем в Ранли. – Значит, и Сибел не мог отдать Робинтону свою королеву. Правда, Менолли?
– Все равно, королева должна была достаться Главному арфисту, – упорствовал Ранли.
– Сибел и сам хотел отдать королеву мастеру Робинтону, когда она только-только вылупилась, – поспешила вставить Менолли, – но было уже слишком поздно. Запечатление произошло, и тут уже ничего не поделаешь.
– Ты лучше скажи, как это Сибелу удалось заполучить королевское яйцо, – подозрительно уставился на девочку Ранли. – Уж не собирается ли он уличить ее в сговоре?
– По чистой случайности! – отрезала Менолли, стараясь сдержать негодование, вызванное столь возмутительным намеком. – Во-первых, никак нельзя узнать, какое из яиц в кладке – королевское. А во-вторых, это не касается никого, кроме мастера Робинтона и Сибела. – Она решила во что бы то ни стало пресечь вздорный слух в самом зачатке и таким образом хоть немного отплатить обоим арфистам за их доброту. – И в-третьих, я выбрала для мастера Робинтона два самых крупных яйца во всей кладке, – мальчики одобрительно закивали, – но ведь из обоих могли получиться бронзовые! – она рассмеялась. – И потом, все произошло так быстро. Когда яйца стали проклевываться, никто и не подумал, какой горшочек – чей. И мастер Робинтон, и Сибел просто схватили первый попавшийся, иначе они упали бы. Первым родился бронзовый малыш – прямо в руки мастеру Робинтону. Счастье, что тот успел подставить ладони – ведь крошка чуть не свалился на пол! – Услышав о едва не приключившейся беде, мальчишки затаили дыхание. – А тут – раз! И Сибел уже держит в руках королеву! Он сразу попытался отдать ее мастеру Робинтону, но запечатление уже произошло – и у Заира, и у крошки Кими. И тут уже ничего нельзя исправить. Поэтому я больше не желаю слышать ни единого слова о том, что кому положено или не положено. По Цеху и без того гуляет достаточно сплетен! – Ей самой хотелось поскорее забыть свои тревоги о том, что же девчонки наболтали лорду Гроху.
– Уж как я старался их убедить, – бессильно развел руками Пьемур и уставился на Менолли невинным взглядом, потому что теперь она в упор смотрела прямо на него. На последнем слове голос его сорвался, и проказник в притворном отчаянии схватился за горло; – Так старался, что, как видишь, даже охрип…
– Как, разве наше золотое горлышко может охрипнуть? – язвительно осведомился Ранли.
Пьемур принялся ощупывать стоящие на столе кувшины с кла, пытаясь найти еще не остывший. Обнаружив один, он налил две кружки и одну из них предложил Менолли, а сам, отхлебнув сразу половину, прополоскал горло, вытер рот рукавом и посоветовал девочке не копаться: вот-вот начнут убирать со стола.
– Вернемся к вопросу о деньгах. Это всего лишь вторая ярмарка за нынешний Оборот, так что по моим расчетам Цех кузнецов пришлет сюда кого-то из старших подмастерьев, чтобы он присматривал за теми, кто по-младше, и наблюдал за сделками. Так вот, этот самый подмастерье, скорее всего, будет Пергамол, приятель моего отца. Если это окажется Пергамол, то я вам обещаю: за свою работу вы получите отличную цену. Ну, а если… – увидев, что Ранли уже открыл рот, собираясь что-то возразить, Пьемур сделал ему знак не перебивать, – если это окажется не Пергамол, то наверняка кто-то из его знакомых.
– А вдруг это будет просто молодой подмастерье, которому вздумается задать тебе трепку? – язвительно спросил Ранли.
– Подумаешь, – с великолепным презрением бывалого пройдохи отмахнулся Пьемур. – В крайнем случае, пущу слезу – он меня и отпустит. Скажу: я ведь еще совсем маленький, откуда у меня деньги… – из глаз у него закапали крупные слезы, весь вид выражал искреннюю, подкупающую невинность.
– Разрешите нарушить ваше захватывающее собрание, – произнес чей-то голос. Оглянувшись, мальчишки увидели Сибела с Кими на руке и виновато опустили глаза. – Менолли, можно тебя на пару слов?
Девочка встала и вслед за подмастерьем отошла к окну. Он сунул ей в руку скатанный ремешок и поблагодарил за то, что утром она спасла его мужское достоинство.
– Ничего, что я везде ношу Кими с собой? – спросил он, тихонько поглаживая сложенные крылья маленькой королевы. Даже во сне она ответила на его ласку нежным вздохом.
– Чем больше она будет с тобой, тем крепче к тебе привяжется. Если не можешь все время носить ее на руках, держи где-нибудь поблизости.
– Наверное, она еще слишком мала, чтобы научить ее сидеть на плече, как это делает твоя Красотка? Сегодня на ярмарке мне понадобятся обе руки.
– Попробуй посадить ее на плечо, когда проснется, – улыбнулась Менолли. – И приготовься к тому, что она будет все время душить тебя хвостом.
– А сколько раз ее нужно кормить?
– Сам увидишь. – Менолли рассмеялась, увидев испуганное лицо юноши. – Радуйся, что тебе не придется ловить для нее рыбу! На всякий случай можешь носить с собой пару мясных колобков, хотя я уверена, что Камо в любое время готов нарубить сколько угодно мяса для твоей милашки. – Сибел тоже засмеялся. – И не забудь каждый день смазывать ей шкурку.
– Послушай, от этого снадобья всегда так разит? – недовольно сморщился юноша.
Менолли тихонько хихикнула.
– Это масло дал мне мастер Олдайв. Он сказал, что делает его для здешних дам, они мажут им лицо…
– Нет, только не это…
– Я уверена, что для тебя он изготовит что-нибудь более соответствующее твоему… – девочка замялась: а вдруг Сибел сочтет ее слова слишком дерзкими?
– Моему мужскому достоинству и званию? – усмехнувшись, подсказал подмастерье. – Пожалуй, я прямо сейчас к нему и зайду, – и юноша пританцовывающей походкой вышел из зала.
Менолли была рада, что ей удалось развеять подозрения мальчишек по поводу рождения файров. Сибел такой милый… Да и мастер Робинтон, похоже, ничуть не расстроился, что ему достался бронзовый. С тех пор, как они с Заиром обрели друг друга, остальные файры потеряли для него всякий интерес. А уж если сам мастер Робинтон доволен, остальные и подавно не должны иметь ничего против.
Тут она снова вспомнила про козни девчонок: хорошие же слухи должны ходить про нее в холде, если школяры сумели раздуть целую историю из простой случайности!
– Слушай, Менолли! – сказал невесть откуда вынырнувший Пьемур. – Сейчас у меня есть пара дел, но после обеда, если хочешь, могу показать тебе ярмарку. Тебе ведь это все в новинку… ну вот, я и подумал…
Менолли с радостью согласилась – к тому же ей было любопытно взглянуть, как он провернет свои делишки. Мальчуган стрелой вылетел из здания и помчался через двор, остальные – за ним.
Несколько подмастерьев еще сидели за овальным столом, потягивая кла, но большинство школяров разбежались. Мастер Моршал, в гордом одиночестве заканчивавший свою трапезу, мрачно поглядывал на нее. Менолли предпочла поскорее удалиться в тишину своей комнаты.
Файры разлеглись на широком подоконнике, крылья их радугой переливались на солнце, глаза прикрыты многослойными веками. Красотка пошевелилась, подняла голову и, чуть приоткрыв глаза, тихонько пискнула. Менолли ласково погладила маленькую королеву, и та, вздохнув, снова погрузилась в сон.
С высоты второго этажа открывался отличный вид на площадь за Цехом арфистов и широкую подъездную дорогу. Там уже чувствовалось праздничное оживление: со стороны реки двигались повозки, вьючные животные лениво вышагивали под грузом тяжелых тюков. Ремесленники устанавливали прилавки, окаймлявшие площадь широким прямоугольником. Рядом с площадкой для танцев уже расставили столы и скамьи. Сегодня здесь будут играть не меньше сотни арфистов. Вот уж танцы – так танцы! И танцуют здесь, должно быть, совсем не так, как в Полукруглом… Да, судя по всему, ярмарка будет знатная. Ее первая ярмарка здесь, да и вообще первая – с тех пор, как стали падать Нити…
Вот из домика появились девочки – на них яркие праздничные наряды, головы покрыты прозрачными шарфами, чтобы легкий ветерок ненароком не растрепал затейливые прически. Ох, с каким удовольствием она сейчас попортила бы эти прически! Как вцепилась бы в аккуратно заплетенные косички Поны!.. Менолли с трудом взяла себя в руки, ее саму испугала сила вспыхнувшей в ней неприязни. В конце концов, девчонки ничего не добились – им так и не удалось настроить против нее лорда Гроха. Зачем же ей обращать на них внимание? У нее есть занятия поинтереснее. Ведь она как-никак будущая арфистка, а не приходящая ученица. Ее учитель – сам мастер Робинтон. Хотя, конечно, так может сказать каждый школяр: ведь Робинтон – Главный мастер всего цеха арфистов.
И все же она – полноправная ученица и останется ею, несмотря ни на что. Особенно теперь, когда девчонки попытались поставить под угрозу ее пребывание в Цехе! Она останется здесь, несмотря на все их старания, несмотря на неверие собственных родителей! Останется, потому что здесь ее место – так сказал мастер Робинтон. Только здесь она может стать настоящим музыкантом. Здесь она найдет свое истинное место – место, которое принадлежит ей по праву. Она найдет его, как нашла свою пещеру. И ей не помешает никто, а уж маленькие злюки, вся важность которых в том, что они чьи-то там внучки, или трусливая дрянь, вроде Данки, и подавно!