Маккинти Эдриан. Миг - и нет меня

   - Ты работаэш на Шкотчи?
   - Нет, я работаю с ним. Мой босс мистер Уайт, - сказал я.
   - Я должен ему передайт - несколько месяц назад кто-то вломиться в мой дом. Что-то искайт.
   - Кто-то вломился к вам в дом? - переспросил я.
   - Да, я же говорит. Я проснуться, спугнуть его, и он убегайт.
   - И когда это было?
   - В декабрь.
   - Может, это был Санта-Клаус?
   Моя шутка его оскорбила.
   - Послушайт, молодой человек, какой-то ниггер вломиться майн дом, но ничего не брайт и больше не возвращайт. Потшему, я спрашивайт себя, потшему он так поступайт? Со временем я забыть, но два месяц назад он приходийт снова. Меня не быть дом, но я все равно узнайт. Я быть уверен - кто-то еще раз побывайт в майн дом.
   - И у вас опять ничего не пропало?
   - Найн. Нет.
   - Тогда я не пойму, в чем ваша проблема.
   - Он вломиться ко мне.
   - Позвоните легавым.
   - Что?
   - В полицию. Позвоните в полицию. Или попробуйте поставить новый замок. Пожалуй, это будет лучше всего.
   Но Беренсону мое предложение пришлось не по душе, хотя мне оно казалось достаточно разумным. Я со своей стороны тоже начинал испытывать что-то вроде раздражения. Каждый раз, когда я здесь появлялся, мне приходилось изображать из себя этакого социального работника - особенно в разговоре со стариками. Как правило, все у них более или менее в порядке и ничего особенного им не нужно. Каждый из них стремится остановить тебя только затем, чтобы поболтать о разных пустяках - это помогает им хотя бы на время избавиться от одиночества. К Скотчи они тоже цепляются, но он умеет уходить от пустых разговоров лучше меня. А я новичок; наверное, поэтому я и кажусь им человеком, который готов вникнуть в их реальные и выдуманные проблемы.
   Я как раз собирался сказать Беренсону что-нибудь участливое и успокаивающее, но именно в этот момент меня увидел Фергал - увидел и заорал:
   - Эй, Майкл, давай сюда! Живо!
   Я извинился и поспешил преодолеть оставшиеся ступеньки лестницы. Забавно, что если бы Фергал вышел мне навстречу на пять минут раньше или позже, я, возможно, отнесся бы к словам мистера Беренсона более внимательно. И тогда, быть может, полторы или две недели спустя его не убил бы неизвестный преступник, который искал в его доме тайник. Но вмешался Фергал, и я пошел дальше. (Последним взломщиком, кстати, был один из подручных Рамона, и если вы думаете, что это просто совпадение, значит, вы не знаете Рамона, потому что он уже тогда совершал пробные вылазки на территорию Темного, обследуя, прощупывая и потихоньку подготавливая плацдарм для решительного наступления.)
   - Как крэк, Фергал? - спросил я, воспользовавшись гэльским словом, которое означает просто «дела» и которое звучит точно так же, как название наркотика, поэтому в определенных кругах подобный вопрос способен вызвать замешательство.
   - Хреновый крэк, Майкл, - печально ответил Фергал и покачал крупной головой. Он был высоким, с темно-каштановыми волосами и неопрятной рыжеватой бородкой, покрывавшей впалые, бледные как у трупа щеки. Пытаясь выглядеть респектабельно, Фергал носил твидовые пиджаки, которые смотрелись бы уместно в швейцарских туберкулезных санаториях году этак в 1912-м, но не в душном летнем Нью-Йорке восемьдесят лет спустя.
   Я сказал - мол, как жаль, что с Энди случилась такая неприятность. Фергал снова покивал, и мы вместе пошли в «Четыре провинции». Судя по всему, сегодня Фергал не был расположен много разговаривать, что было кстати, поскольку его речи, как правило, не вызывали у окружающих ничего, кроме раздражения.
   Бар «Четыре провинции», игравший в нашей жизни весьма важную роль, заслуживает, пожалуй, более или менее подробного описания. Увы, если вы видели хоть один бар, оформленный в псевдоирландском стиле, вы сразу поймете, как выглядело наше излюбленное место. Прежний бар, стоявший на этом же самом месте, сгорел при невыясненных обстоятельствах несколько лет назад, а новым «Четырем провинциям» недоставало уюта. Заново отстроенный бар лишился второй барной стойки и посыпанного опилками пола и имел открытую планировку, а его стены украшали плакаты с рекламой выдержанного виски «Бушмиллз», зеркала с логотипом «Гиннесса» и картинки с изображениями пожилых ирландцев на велосипедах. Рядом с доской для дартса стоял неизбежный «лепрехон с шиллингом» [Лепрехон - персонаж ирландского фольклора; эльф, охраняющий сокровища, любитель выпить. В силу последнего обстоятельства считается покровителем питейных заведений], а в стеклянной витрине барной стойки была выставлена огромная арфа, сделанная, по некоторым признакам, в Китае. Больше того, наш Энди, обычно не отличавшийся наблюдательностью, заметил однажды, что вырезанные на деревянных облицовочных панелях листья имеют четыре лепестка; следовательно, это самый обыкновенный клевер, а не трилистник, с помощью которого святой Патрик наглядно объяснил сущность Божественной Троицы. Пожалуй, единственное, что хорошо в «Четырех провинциях», это то, что Пат и миссис Каллагэн поддерживают здесь чистоту.
   Кивнув Пату, который стоял за стойкой, я вслед за Фергалом поднялся на второй этаж. Скотчи был уже здесь. Он ел булочку с кремом и испачкал нос. Энди лежал в кровати. Выглядел он вполне нормально, но Бриджит то и дело смачивала ему лоб холодной водой; я думаю, когда-то она видела картинку, где то же самое проделывала Флоренс Найтингейл. Пока я таращился на Бриджит, она подняла голову, и я поспешил притвориться, что лишь бросил на нее случайный взгляд, из-за чего, разумеется, вся сцена стала выглядеть еще более подозрительно.
   - У тебя крем на шнобеле, - вполголоса сказал я Скотчи.
   Он вытер нос рукавом и смерил меня раздраженным взглядом.
   - Как он? - мягко спросил я у Бриджит.
   - Мне кажется, ему лучше, - сказала она, и ее мягкая грудь соблазнительно колыхнулась. На Бриджит была обтягивающая футболка с загадочной надписью «Капитан капитанов». При других обстоятельствах я бы непременно спросил, что означает эта тавтология (мне не хотелось, чтобы кто-то заметил, как я уставился на ее грудь), но сейчас, учитывая, что Энди был почти что при смерти и все такое, подобный вопрос прозвучал бы в высшей степени бестактно.
   - Наконец-то ты приехал, блин, - сказал Скотчи. - Ладно, отправляемся…
   Тут я должен заметить, что Скотчи обычно не стесняется в выражениях, и, переводя его речь, я обычно большинство его ругательств опускаю, поэтому каждый раз, когда в его реплике появляется слово «блин», следует иметь в виду, что на самом деле он произнес его (и другие слова) три или четыре раза. Из-за этого слушать его порой бывает просто невыносимо - уж вы мне поверьте. К примеру, его последняя фраза на самом деле звучала так: «Наконец-то, блин, ты приехал, блин. Ладно, блин, отправляемся, на хрен…»
   - Мне бы хотелось сказать Энди хоть пару слов, - проговорил я.
   - Он все равно ни хрена не слышит, ясно? - отозвался Скотчи и сразу напрягся. Надо сказать, что ко всему прочему он комплексует еще и по поводу своего небольшого роста, хотя на самом деле Скотчи всего на пару дюймов ниже меня, а во мне без малого шесть футов.
   - Но может, все-таки вызвать ему врача? - предложил я.
   - Заткнись, Майкл, мать твою за ногу! Заткнись, и поехали, о нем и без тебя позаботятся, - сказал Скотчи.
   Я снова взглянул на Бриджит, но она была слишком поглощена высоким драматизмом ситуации. В медицине она не понимала ни бельмеса. Я окончательно убедился в этом после того, как она попыталась извлечь у меня из пальца крошечную занозу при помощи прокаленной вязальной спицы. Шрам получился просто громадный, он у меня до сих пор. У бедняги Энди мог быть и инсульт - Бриджит ничего бы не заметила. Впрочем, отвечал все равно Скотчи.
   - О'кей, - сказал я, и мы со Скотчи и Фергалом спустились вниз.
   - Значит, план у нас будет такой… - начал Скотчи, но я остановил его взмахом руки.
   - Послушай, Скотчи, прежде чем мы отправимся куда бы то ни было и наделаем глупостей, давай позвоним Темному, ладно? - сказал я как можно мягче.
   - Действительно, Скотчи, давай сперва поговорим с Темным, - поддержал меня Фергал, в кои-то веки прислушавшись к тому, что подсказывал здравый смысл.
   Скотчи немедленно разозлился:
   - Господи Иисусе, вы, парни, наверное, ср… не сядете, не поговорив предварительно с боссом, да еще будете спрашивать разрешения подтереть задницу! Вы что, не видели, что эти гады сделали с Энди?!
   Вообще-то, если бы мне или Фергалу приспичило по нужде, мы, скорее всего, действительно попросили бы позволения у босса, если бы он оказался поблизости. Темный Уайт никогда не стал бы Темным Уайтом, если бы терпел возле себя парней, которые думают, будто они способны сами управиться со всеми проблемами, стоит ему ненадолго отлучиться. Только не подумайте, будто наш Темный чем-то похож на Марлона Брандо в «Крестном отце»; он действует скорее как тот же Брандо в роли Правителя Джорэла в «Супермене»: самодостаточный, решительный, умный, честолюбивый и, несомненно, чуть-чуть психованный. Сильная личность, властная натура… Это чувствовалось сразу, и не только в его присутствии, но и как сейчас - когда Темный был далеко.
   - Послушай, Скотчи, я просто не хочу, чтобы у нас были неприятности, - начал я. - Лучик сказал, что на сегодня все отменяется, и я…
   - Я вижу, гребаный Лучик нагнал на тебя страху, Брюс! Похоже, ты начал бояться собственной тени. А теперь закрой хлебало и топай за мной.
   Фергал посмотрел на меня и пожал плечами. Я вздохнул и последовал за обоими к выходу из паба.
   На улице мы забрались в принадлежащий Скотчи новенький коричневый «олдсмобиль», который был не только очень неудобным, но и не совсем исправным. Например, при включении левого поворотника каждый раз включались и «дворники» на лобовом стекле. Для Скотчи, впрочем, это не представляло особой проблемы, так как он принципиально не пользовался поворотными сигналами.
   Ехали мы минут десять, забираясь все глубже в извилистые улочки Ривердейла, и наконец оказались в довольно приличном, хотя и не самом лучшем районе. За все время ни один из нас не произнес ни слова, если не считать Скотчи, который что-то бормотал себе под нос.
   Но вот мы почти приехали. Как я уже говорил, я не стал бы ничего предпринимать, не посоветовавшись предварительно с Темным или, на худой конец, с Лучиком, но Скотчи явно был слеплен из другого теста. Он очень хотел показать, что ему все по плечу. Истина, однако, состояла в том, что это было вовсе не так, но Скотчи из кожи вон лез, чтобы доказать обратное, и именно по этой причине наша команда оказалась одной из последних. Я хочу сказать - нам всегда доставалась самая тяжелая и грязная работа, а самые прибыльные задания получали ребята Боба.
   Скотчи остановил «олдсмобиль» у многоквартирника, где жил Лопата. Для меня это была последняя возможность попытаться уговорить Скотчи быстренько звякнуть Темному; звонок занял бы не больше минуты, зато всем нам было бы гораздо спокойнее. По крайней мере один из нас должен был оказаться достаточно взрослым, и если бы эта роль досталась мне, самому младшему по возрасту, что ж - я бы возражать не стал. Больше того, я сам готов был проявить инициативу, но не успел. Скотчи выскочил из машины чересчур быстро, а когда я его догнал, момент был упущен, да и решимость моя куда-то пропала.
   - Надеюсь, пушки у вас с собой? - спросил у нас Скотчи.
   Я кивнул.
   - А, черт! Я свою дома оставил! - сказал Фергал.
   - Идиот хренов! - яростно выругался Скотчи. - Посмотри в бардачке, может быть, там что-нибудь найдется.
   Мы все вернулись к машине, Фергал залез в бардачок, но там не оказалось ничего полезного.
   - Слушай, у тебя же фары включены, - сказал я Скотчи, но он притворился, будто не слышит.
   - У тебя фары работают, - повторил я.
   - Это специально, - сердито отозвался он.
   - Специально для чего? - не сдавался я. - Зачем это нужно?
   - Господи, Брюс, раз я сказал, что оставил фары включенными с какой-то целью, значит, так оно и есть, ясно? Я не обязан объяснять тебе все гребаные мелочи! - сказал Скотчи, снова начиная закипать.
   - Ты не обязан объяснять мне все гребаные мелочи, но и я, и Фергал доверяли бы тебе больше, если бы ты признался, что просто забыл выключить фары, а не болтал о какой-то долбаной цели. Хороший руководитель, Скотчи, умеет признавать свои ошибки.
   - Ладно, ладно, я забыл их выключить, случайно забыл. Случайно, понял?! Я, мать твою, не какой-нибудь долбаный Александр Македонский, чтобы обращать внимание на всякую херню. А теперь имей в виду, Брюс: я бы хотел, чтобы ты хоть раз в жизни перестал рассуждать и начал делать, что тебе говорят!
   Все это Скотчи проорал мне прямо в лицо, даже не думая о том, что нас могут услышать. «А как же элемент внезапности?» - подумал я, но решил не высказываться на эту тему.
   - О'кей, Скотчи, будь по-твоему, - кротко сказал я.
   Скотчи подобрался и бросил на меня еще один яростный взгляд.
   - Попробуй сосчитать до десяти и обратно, - предложил Фергал. - Говорят, это помогает.
   - Заткнись, Фергал, - отрезал Скотчи.
   - Да-да, заткнись, - поддержал я его. - Ведь ты, в отличие от нашего генерала Роммеля, понятия не имеешь, как это трудно - командовать.
   Скотчи покипел еще немного, потом вытащил из брюк край своей черной вискозной рубашки и почесал зад. Он ничего не сказал, и я подмигнул Фергалу.
   - О'кей, Майкл, - промолвил наконец наш новоиспеченный босс и притянул меня поближе. - Давайте займемся делом. Мы с тобой пойдем первыми, Фергал - сзади.
   Фергал упрямо покачал головой.
   - Я никуда не пойду, пока вы двое ссоритесь, - сказал он.
   - Господи, Фергал, вовсе мы не ссоримся! - возразил я.
   Скотчи закатил глаза, но даже ему было ясно, что Фергала необходимо как-то успокоить.
   - Мы уже помирились, ясно? - раздраженно сказал он.
   Но Фергала это не убедило, и я обнял Скотчи за плечи.
   - Гляди, Фергал: мы со Скотчи - друзья, - объявил я.
   Фергал кивнул. Я тоже кивнул.
   - А что, если этот парень держит с-собаку? - неуверенно спросил Фергал.
   Тут я вспомнил, что он боится собак. Должно быть, в розовом детстве одна из них его укусила или напугала.
   - Расслабься, Фергал, никакой собаки у Лопаты нет, - сказал я.
   Он удовлетворенно улыбнулся в ответ и первым поднялся по ступенькам ко входу.
   - Как ты думаешь, можем мы на него положиться? - шепотом спросил меня Скотчи. - Мне кажется, сегодня он немного не в себе.
   - Не обращай внимания, он в порядке, - так же шепотом отозвался я.
   Дверь парадного была заперта, и Скотчи принялся нажимать на все кнопки подряд. Наконец кто-то из жильцов впустил нас.
   - Третий этаж, - сказал Скотчи. Он был заметно напряжен. От него буквально несло свежим потом и немного - страхом. Что касается меня, то я чувствовал себя почти нормально. Я был вооружен револьвером калибра 22, у Скотчи была пушка калибра 38; что касалось Фергала, то он, несмотря на свою внешность, не был круглым идиотом. Я был уверен, что все пройдет как надо. То есть почти уверен.
   Мы поднялись на третий этаж и остановились перед дверью квартиры № 34.
   - Будем звонить или вышибем дверь? - спросил Фергал.
   Скотчи задумался.
   - Мне кажется, лучше обойтись без лишнего шума, - сказал я.
   - Ты прав, Брюс, - кивнул Скотчи, шаря по карманам в поисках пачки «Тарейтона». Мы оба терпеливо ждали, пока он закурит.
   - О'кей, Фергал, мы встанем так, чтобы нас не было видно, а ты позвони в дверь, - распорядился наконец Скотчи.
   Фергал послушно поднял руку и нажал на кнопку звонка.
   - Кто там? - раздался из-за двери женский голос.
   - Фергал Дори, - сказал Фергал.
   - Что вам нужно?
   - Я к Лопате. Я его знакомый.
   - Его сейчас нет. Он вышел, - сказала женщина.
   Фергал смутился и вопросительно покосился на нас.
   - Скажи, что принес ему микроволновку, - шепотом подсказал Скотчи.
   - Я это… я принес его микроволновку, - повторил Фергал.
   - Его микроволновку? - переспросила женщина.
   - Ага.
   Последовала продолжительная пауза, потом в коридоре за дверью послышались шаги. Несколько секунд спустя дверь распахнулась, и на пороге возник ухмыляющийся Лопата.
   - Фергал, сукин ты сын, наконец-то ты принес… - начал он, но Скотчи заорал во все горло:
   - Хватай его, Фергал, хватай эту сволочь!
   Фергал ринулся вперед и, по-регбистски обхватив Лопату за пояс, бросил на пол. Мы со Скотчи ввалились следом, и я захлопнул дверь.
 
   Несколько часов спустя, когда я возвращался домой в поезде надземки, полагая (ошибочно), что теперь-то все позади, я снова и снова перебирал в памяти все, что произошло в тот вечер. А произошло, надо сказать, довольно много вещей, которые иначе как ужасными не назовешь. Бриджит, замывающая кровь на моей рубашке; наша остановка у «Макдональдса»; облепленное перьями тело Лопаты… Я не садист и не смаковал подробности, просто мне хотелось все запомнить. Как я уже сказал, произошло слишком много всего, чтобы память могла вместить все разом, а мне нужно было быть уверенным, что я ничего не забыл и не упустил. Мне хотелось верить, что я отдавал себе отчет в своих действиях, и что моими поступками руководили разум и расчет, а не горячность молодости и волнение. Разумеется, события развивались своим чередом и вовсе не я направлял их ход. С другой стороны, время от времени я все же останавливался, анализируя происходящее и решая про себя, нравится мне это или нет. И по большей части я был совсем не против. Почему? Этого я сказать не могу. Это слишком сложный вопрос, да и в конце концов, сейчас речь не об этом.
   Когда миссис Лопата (или как ее там звали на самом деле) выглянула на шум, мы четверо уже находились в прихожей, оклеенной цветастенькими обоями и такой узкой, что здесь и повернуться-то было негде. На вид ей было что-то около тридцати или чуть больше. Волевое, загорелое, на удивление симпатичное лицо… На ней были ночнушка и шлепанцы, на голове - черный парик. Увидев, что Лопата лежит на полу, она заорала, но Скотчи ударил ее по лицу рукояткой револьвера. Миссис Лопата повалилась как подкошенная. Падая, она зацепила какую-то картину в раме и сломала раму. Лопата тоже что-то крикнул и попытался подняться, но я приставил ему ко лбу ствол револьвера.
   - Не дергайся, приятель, иначе мне придется тебя застрелить, - сказал я, желая придать происходящему хотя бы видимость цивилизованности. Но у Скотчи на уме было нечто совершенно противоположное. Наклонившись над Лопатой, он принялся избивать его рукояткой револьвера. Он не говорил, а рычал, как будто выплевывая слова, которые из-за этого было очень трудно разобрать:
   - Зачем ты сделал это, подонок? Гребаный кретин! Ты что, совсем ума решился? Или ты думал, что мы это так оставим, да? Ты думал - тебе это сойдет с рук?
   Кровь заливала лицо Лопаты, но он пытался возражать. Он тут ни при чем. Он вообще не понимает, о чем идет речь. Фергал все еще сидел на нем, и Лопата не мог увернуться, когда Скотчи ударил его рукояткой револьвера в зубы. После этого Лопата начал сопротивляться изо всех сил, но я придавил к полу его ноги, а Фергал сдвинулся выше. Скотчи выпрямился и стал пинать Лопату ногами, стараясь попасть по ребрам или по голове. Теперь кровь была уже повсюду. Она пятнами расплывалась на нашей одежде и собиралась на полу зловещими, темными лужицами. Наконец Лопата потерял сознание.
   - Принеси подушку! Две! - приказал Скотчи Фергалу.
   Фергал поднялся и пошел искать спальню.
   - Ты собираешься его пристрелить? - спросил я бесстрастно.
   - Ага, собираюсь, - кивнул Скотчи.
   У меня внутри все перевернулось. Одно дело - поучить кого-то уму-разуму, и совсем другое - убить. Нет уж, на мокрое дело я не подписывался. В Куле, Гринайленде и Карриктауне тоже процветали подростковые разборки, но убийства случались редко, и сейчас у меня по спине побежали мурашки. Я еще никогда не был свидетелем хладнокровного убийства, и мне очень не хотелось, чтобы что-то подобное произошло на моих глазах.
   К счастью, Скотчи оказался несколько умнее, чем я думал, и в тот вечер мне не суждено было получить боевое крещение.
   - «Шесть банок по-ирландски», - сказал он после небольшой паузы.
   - Круто, - заметил я.
   - А об Энди ты подумал? - брызгая мне в лицо слюной, заорал Скотчи. - Об Энди, который может остаться на всю жизнь инвалидом или вообще откинуться?!
   Я ничего не ответил, и он смерил меня мрачным взглядом.
   В этот момент вернулся Фергал с подушками.
   - Включи-ка телик погромче, - велел ему Скотчи.
   Фергал снова ушел. Я посмотрел сначала на Скотчи, потом на распростертого у наших ног Лопату.
   - Давай я все сделаю, - сказал я. - От моего «двадцать второго» все-таки поменьше шума.
   Скотчи кивнул.
   На самом деле я больше беспокоился о Лопате, чем о том, насколько громким будет звук выстрелов. Пуля калибра 22 оставляет куда менее серьезные раны, чем револьверная пуля калибра 38. Приняв решение, я прижал подушку к лодыжке Лопаты, глубоко уткнул в нее ствол и, дождавшись, когда в соседней комнате заорал телевизор, нажал на спусковой крючок. Брызги крови и перья из распоротой подушки полетели во все стороны. Стараясь действовать как можно спокойнее, я прострелил Лопате вторую лодыжку. Снова кровь, перья… Запахло порохом, к тому же подушка начала тлеть, и я быстро затоптал огонь. После выстрела в левое колено Лопата внезапно очнулся, и его тут же вырвало, но Скотчи снова успокоил его на удивление ловким ударом ногой в висок. Я прострелил Лопате и другое колено и передал револьвер Фергалу, чтобы тот обработал локти. Сам я выпрямился и поспешно перевел дух. Я больше не мог выполнять эту палаческую работу, но Скотчи решил, что я отдал оружие Фергалу только потому, что тот находился в более удобном положении. Ему было невдомек, что я каждую минуту мог потерять сознание или сблевнуть.
   Фергал выстрелил Лопате в локоть, но не слишком удачно. Мне следовало сделать это самому. Не то чтобы я обладал каким-то опытом по этой части, просто у меня было значительно больше здравого смысла и я лучше владел собой. Еще раз глубоко вздохнув, я забрал у Фергала револьвер.
   - Смотри, как надо, - сказал я и аккуратно прострелил Лопате другой локоть, повернув оружие так, чтобы пуля попала в мясистую часть руки. Лопата снова дернулся, потекла кровь, полетели перья. Жена Лопаты, которая все еще валялась в отключке, тоже пошевелилась и застонала.
   Я перевел дух.
   То, что мы сделали, было жестоко. Просто ужасно. Одно дело - избить кого-то до потери сознания, и совсем другое - шесть раз подряд выстрелить в беспомощного человека. В знакомого человека к тому же…
   Мы трое поднялись на ноги и несколько секунд стояли неподвижно, потрясенные тем, что мы только что сделали.
   - Шесть выстрелов, «шесть банок по-ирландски», - прошептал Скотчи и как-то странно забулькал. Похоже, это он так смеялся. Фергал кивнул, и его рожа расплылась в улыбке - словно пополам треснула.
   - Я всегда хотел спросить, что это такое, - проговорил он чуть ли не с благоговением. - Скажи, Майкл, у нас в Ирландии действительно так делают?
   - Да, в Ирландии действительно так делают, - ответил я холодно, как будто подобные вещи давно вошли в мою плоть и кровь и стали второй натурой… Как будто я видел подобное десятки раз, и не испытывал ничего, кроме скуки. Разумеется, ничего подобного я раньше не делал. «Шесть банок» я видел только раз, после чего меня мутило целую неделю, но Фергал этого не знал. Теперь он смотрел на меня совсем другими глазами. В его представлениях я стал по-настоящему крутым сукиным сыном, и я не сомневался, что он раззвонит об этом другим. Даже Скотчи, насколько я заметил, был несколько потрясен тем, что мы сотворили. Когда мы в последний раз были в «Четырех провинциях», Лопата угощал нас пивом.
   Их замешательство было мне на руку, и я поспешил воспользоваться представившейся мне возможностью.
   - Ладно, пошли отсюда, - сказал я, открывая дверь. Скотчи и Фергал без возражений последовали за мной. Скотчи вознамерился было напоследок пнуть Лопату, но не посмел - настолько ему было не по себе. Мы все были с ног до головы забрызганы кровью, но на улице наступила уже настоящая ночь, да и машина стояла у самого подъезда. Скотчи начало трясти, но он старался этого не показать. Протянув мне ключи, он сказал:
   - Садись за руль.
   Я еще не привык ездить по правой стороне улицы, однако возражать не стал. Взяв ключи, я запустил мотор и, плавно тронув машину с места, поехал в обратном направлении. По дороге нам попался «Макдональдс» для автомобилистов, и я решил еще больше укрепить свою новообретенную репутацию.
   Я повернул на стоянку.
   - Умираю с голоду, - объявил я. - Вам, ребята, что-нибудь взять?
   Скотчи, сидевший на переднем сиденье, был бледен как смерть, а после моего вопроса он и вовсе позеленел. Фергал на заднем сиденье с трудом сдерживал позывы к рвоте. Оба покачали головами, и я, подкатив к окошку, взял бигмак. Одной рукой я правил, а другой держал бутерброд, откусывая от него большие куски. «Фергал расскажет всем и об этом, - думал я. - Слухи дойдут до Лучика. До Темного. Может быть, даже до самого мистера Даффи».
   У «Четырех провинций» мы остановились и зашли внутрь, чтобы привести себя в порядок. Бриджит взяла у меня окровавленную одежду. Энди по-прежнему был без сознания.
   - Пожалуй, его все-таки стоит отправить в больницу, - сказал я.