— Джексон Рул, мне изрядно надоели твои затасканные аргументы. — Ты — не Стэнтон. Ты — это ты! Я влюбилась в тебя задолго до того, как выяснилось, что ты не совершал убийства.
— А если я сломаю тебе жизнь?
— А если нет? — парировала Ребекка. Она знала, что любима. Но на лице Джексона был написан страх. Такое нельзя просто выбросить из головы. Ребекка глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду. Пора выложить карты на стол. Мысленно помолившись, она вытащила ключ из кармана джинсов и бросила его Джексону.
— Лови! — воскликнула она, терзаясь сомнениями, правильно ли поступает.
Джексон ловко схватил ключ, который летел ему прямо в лицо, и в недоумении уставился на знакомый фирменный знак, вытисненный на кожаном брелке.
— А это зачем?
Ребекка молча взяла его за руку и потащила на крыльцо, а потом показала блестящий, новенький мотоцикл — «харлей-дэвидсон», спрятанный за клумбой с лилиями.
— Это тебе, — сказала она, чувствуя, что ее голос стал хриплым от слез, которые уже невозможно было сдержать. — Теперь ты можешь убежать от меня, Джексон. Вот он, твой шанс. Все, что требуется, — это сесть на мотоцикл и уехать, Может, стоит умчаться куда-нибудь подальше, чтобы оставить позади прошлое… и нашу любовь. Если тебе не нужна я и наш ребенок — отлично! Я сама, черт возьми, справлюсь со своими проблемами или найду человека, который мне поможет. Но если мужчина не нуждается во мне, значит, и он мне не нужен!
С этими словами Ребекка вошла в дом и со всей силой хлопнула дверью.
Джексон смотрел на мотоцикл, зажав в ладони теплый ключ, и отповедь Ребекки все еще звучала в его ушах.
«Я не нуждаюсь в ней?» Черт, да он и дня не может прожить без Ребекки!
«Я не хочу ребенка?» У него ныло сердце при мысли о малыше, который зовет папу, а того и след простыл.
Она сама справится со своими, проблемами? Э, нет!.. Вот где собака зарыта: Ребекка принадлежит ему. И спасать ее или помогать ей будет только он, Джексон!
Он направился к входной двери. Ребекка стояла посреди кухни, дрожа всем телом. Джексон швырнул ключ на стол и подошел к ней.
— Я хочу работать с приютскими детьми. А это означает, что надо закончить колледж.
Ребекку захлестнула волна радости, которую больше не надо было скрывать.
— О кей! В таком случае ты уволен. Зачисляйся в колледж.
Джексон встал рядом, вдыхая волнующий аромат ее волос.
— Я не могу оставить Молли, Во всяком случае, не теперь. У нее нет никого, кроме меня.
Джексон стоял так близко, что Ребекка ощущала тепло, исходящее от его тела. Она подняла голову и пошатнулась: огонь, полыхавший в этих синих глазах, пробудил в ней страстное желание.
— Видимо, квартирка над гаражом скоро освободится. Может, Молли она придется по душе?
Джексон со стоном упал на колени, обнял ее ноги и приник щекой к животу.
— О Господи… о Господи… девочка моя? — шептал он, крепко прижимая к себе Ребекку.
Она почувствовала такое облегчение, что из глаз у нее потекли слезы. Ребекка нежно, словно ребенка, гладила Джексона по голове.
— Я буду любить вас обоих до самой смерти… если ты позволишь.
Джексон дрожал — и от страха, и от любовной жажды. Медленно вздохнув, он встал и притянул к себе Ребекку, зажав в ладонях ее голову.
— Я знаю одно, — сказал он мягко. — Я недостоин вас, леди. Но, да поможет мне Бог, у меня не хватит сил оставить тебя и ребенка. Ребекка-Руфь Хилл, я люблю тебя до безумия. И пока я еще не окончательно потерял рассудок, скажи: ты выйдешь за меня замуж?
Ребекка обмякла в его руках.
— Да, да, тысячу раз да!..
Их губы слились в поцелуе, и в душе Джексона закипела радость, от которой растаяли последние льдинки в его сердце.
— Мне достаточно и одного, — прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо, влажное и соленое от слез.
При этих словах Ребекка замерла, а потом яростно вцепилась в его рубашку и начала трясти.
— Нет, Джексон! Недостаточно! Ты погубил полжизни ради любви к сестре, и за это я вечно буду восхищаться тобой. Но теперь настало время брать от жизни то, чего ты заслуживаешь.
— Я хочу тебя, Ребекка. Хочу смотреть, как растет наш ребенок. Хочу, чтобы Молли была счастлива. И еще я хочу, чтобы твой отец обвенчал нас.
Сказав это, Джексон затаил дыхание: он все еще боялся, что просит чересчур многого.
Руки Ребекки скользнули вверх по его груди и обвились вокруг шеи. Она подняла глаза, наполненные слезами.
— Спасибо, дорогой, — тихо промолвила она.
— За что?
— За то, что ты знаешь путь к моему сердцу. Джексон страстно, чуть ли не с яростью обнял Ребекку, впитывая токи ее любви.
— Я увидел его благодаря тебе, милая.
— Не преувеличивай, — улыбнулась Ребекка.
— Ты моя путеводная звезда, и не такой уж я дурак, чтобы не понять этого.
Эпилог
— А если я сломаю тебе жизнь?
— А если нет? — парировала Ребекка. Она знала, что любима. Но на лице Джексона был написан страх. Такое нельзя просто выбросить из головы. Ребекка глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду. Пора выложить карты на стол. Мысленно помолившись, она вытащила ключ из кармана джинсов и бросила его Джексону.
— Лови! — воскликнула она, терзаясь сомнениями, правильно ли поступает.
Джексон ловко схватил ключ, который летел ему прямо в лицо, и в недоумении уставился на знакомый фирменный знак, вытисненный на кожаном брелке.
— А это зачем?
Ребекка молча взяла его за руку и потащила на крыльцо, а потом показала блестящий, новенький мотоцикл — «харлей-дэвидсон», спрятанный за клумбой с лилиями.
— Это тебе, — сказала она, чувствуя, что ее голос стал хриплым от слез, которые уже невозможно было сдержать. — Теперь ты можешь убежать от меня, Джексон. Вот он, твой шанс. Все, что требуется, — это сесть на мотоцикл и уехать, Может, стоит умчаться куда-нибудь подальше, чтобы оставить позади прошлое… и нашу любовь. Если тебе не нужна я и наш ребенок — отлично! Я сама, черт возьми, справлюсь со своими проблемами или найду человека, который мне поможет. Но если мужчина не нуждается во мне, значит, и он мне не нужен!
С этими словами Ребекка вошла в дом и со всей силой хлопнула дверью.
Джексон смотрел на мотоцикл, зажав в ладони теплый ключ, и отповедь Ребекки все еще звучала в его ушах.
«Я не нуждаюсь в ней?» Черт, да он и дня не может прожить без Ребекки!
«Я не хочу ребенка?» У него ныло сердце при мысли о малыше, который зовет папу, а того и след простыл.
Она сама справится со своими, проблемами? Э, нет!.. Вот где собака зарыта: Ребекка принадлежит ему. И спасать ее или помогать ей будет только он, Джексон!
Он направился к входной двери. Ребекка стояла посреди кухни, дрожа всем телом. Джексон швырнул ключ на стол и подошел к ней.
— Я хочу работать с приютскими детьми. А это означает, что надо закончить колледж.
Ребекку захлестнула волна радости, которую больше не надо было скрывать.
— О кей! В таком случае ты уволен. Зачисляйся в колледж.
Джексон встал рядом, вдыхая волнующий аромат ее волос.
— Я не могу оставить Молли, Во всяком случае, не теперь. У нее нет никого, кроме меня.
Джексон стоял так близко, что Ребекка ощущала тепло, исходящее от его тела. Она подняла голову и пошатнулась: огонь, полыхавший в этих синих глазах, пробудил в ней страстное желание.
— Видимо, квартирка над гаражом скоро освободится. Может, Молли она придется по душе?
Джексон со стоном упал на колени, обнял ее ноги и приник щекой к животу.
— О Господи… о Господи… девочка моя? — шептал он, крепко прижимая к себе Ребекку.
Она почувствовала такое облегчение, что из глаз у нее потекли слезы. Ребекка нежно, словно ребенка, гладила Джексона по голове.
— Я буду любить вас обоих до самой смерти… если ты позволишь.
Джексон дрожал — и от страха, и от любовной жажды. Медленно вздохнув, он встал и притянул к себе Ребекку, зажав в ладонях ее голову.
— Я знаю одно, — сказал он мягко. — Я недостоин вас, леди. Но, да поможет мне Бог, у меня не хватит сил оставить тебя и ребенка. Ребекка-Руфь Хилл, я люблю тебя до безумия. И пока я еще не окончательно потерял рассудок, скажи: ты выйдешь за меня замуж?
Ребекка обмякла в его руках.
— Да, да, тысячу раз да!..
Их губы слились в поцелуе, и в душе Джексона закипела радость, от которой растаяли последние льдинки в его сердце.
— Мне достаточно и одного, — прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо, влажное и соленое от слез.
При этих словах Ребекка замерла, а потом яростно вцепилась в его рубашку и начала трясти.
— Нет, Джексон! Недостаточно! Ты погубил полжизни ради любви к сестре, и за это я вечно буду восхищаться тобой. Но теперь настало время брать от жизни то, чего ты заслуживаешь.
— Я хочу тебя, Ребекка. Хочу смотреть, как растет наш ребенок. Хочу, чтобы Молли была счастлива. И еще я хочу, чтобы твой отец обвенчал нас.
Сказав это, Джексон затаил дыхание: он все еще боялся, что просит чересчур многого.
Руки Ребекки скользнули вверх по его груди и обвились вокруг шеи. Она подняла глаза, наполненные слезами.
— Спасибо, дорогой, — тихо промолвила она.
— За что?
— За то, что ты знаешь путь к моему сердцу. Джексон страстно, чуть ли не с яростью обнял Ребекку, впитывая токи ее любви.
— Я увидел его благодаря тебе, милая.
— Не преувеличивай, — улыбнулась Ребекка.
— Ты моя путеводная звезда, и не такой уж я дурак, чтобы не понять этого.
Эпилог
Было жарко. Чересчур жарко для мантии и шапочки, в которые был облачен Джексон. Но именно этими деталями одежды он дорожил больше всего. Последние два с половиной года ему пришлось изрядно попотеть, чтобы добиться степени. И вот наступил день, когда он должен получить ее. Ради этого стоит час-другой попариться.
Человек, стоявший на кафедре, долго и занудно говорил об испытаниях, которые ждут выпускников. Джексон посмеивался про себя. У него-то их было более чем достаточно! Большинству сидящих в этом зале вряд ли доведется вынести такое за всю их жизнь. Но все это ерунда, главное — теперь у него есть семья.
Джексон повернул голову, отыскивая в море лиц Ребекку и Дэнни. Они где-то там, в верхних рядах конференц-зала Тьюланского университета, в котором обычно происходят церемонии вручения дипломов. А рядом с ними сидят и остальные члены его семейства.
Хотя Дэнни еще не исполнилось и двух лет, Ребекка настояла, чтобы он тоже увидел, как его отец поднимется на сцену и получит свой диплом. Конечно, Ребекке нелегко будет справиться с непоседливым малышом в многолюдной толпе, но у Джексона не хватило духу отказаться от этой затеи. Жена прекрасно понимала, что означает для него сегодняшний день, и устроила так, чтобы все близкие стали свидетелями его успехов. Лучшего подарка и не придумаешь! И сейчас наслаждались оба супруга.
Семья. Простое, но очень важное слово! Для Джексона оно означало, что его любят и принимают таким, какой он есть, что у него есть дом — самое уютное место в мире.
Джексон поерзал на стуле и снова переключил внимание на сидевших рядом студентов. Их лица были полны энтузиазма и радости от сознания того, что желанная цель осуществится через несколько минут.
И еще Джексон видел в их глазах надежду. Надежду и едва заметный страх перед неведомым будущим. Все это чем-то напоминало Молли. За эти два года он не раз замечал на ее лице выражение
беспокойства и нерешительности. Сестра как будто не осмеливалась поверить в то, что судьба не нанесет ей очередного удара. Но с каждым днем Моллц обретала все большую уверенность в себе. И тут следовало бы поблагодарить Кларка Тэрмена, который давно уже безнадежно и самозабвенно влюбился в нее. И хотя он упорно молчал о своих чувствах, они не становились слабее.
Каждый вечер перед сном Джексон молил Господа о том, чтобы в один прекрасный день Молли поверила в себя по-настоящему и ответила на любовь Кларка. Но пока приходилось довольствоваться одними надеждами.
Джексон вспомнил и об отце Ребекки: истинное чудо, что между ними установился мир. Вспомнил и О Пите — их преданном друге.
Погруженный в свои мысли, Джексон перестал слушать оратора, и вдруг аудитория разразилась бурными аплодисментами. Вздрогнув от неожиданности, он понял, что речи подошли к концу. Теперь настало его время.
— Ну-ка посмотрим! Наконец-то началось! — Голос Ребекки звенел от возбуждения.
Когда занудный оратор умолк, она поудобнее уложила Дэнни, спавшего у нее на коленях, и уставилась на сцену. Студенты, которых вызывали в алфавитном порядке, начали по очереди выходить из зала за своими дипломами. У Ребекки бешено забилось сердце.
— Хочешь, я возьму его? — спросил Даниел и протянул руки к своему любимцу, всецело завладевшему его сердцем.
Ребекка опустила глаза и с облегчением вздохнула: ребенок мирно спал, прижавшись к ее груди, сунув в рот большой палец и вцепившись в одеяло другой ручкой.
— Спасибо, но он как раз успокоился. Не стоит его будить.
Молли безмятежно улыбнулась высокому мужчине с волосами песочного цвета, который сидел рядом с ней, и шепнула на ухо Ребекке:
— Если хочешь, мы с Кларком можем унести его отсюда ненадолго.
Ребекка покачала головой:
— Нет, Молли. Я ни за что на свете не допущу, чтобы малыш пропустил такой момент.
Молли всмотрелась в крохотное личико ребенка, который уютно устроился на руках у матери, и осторожно погладила его по головке.
— Дэнни очень похож на Эй Джи, не правда ли?
Сердце Ребекки преисполнилось гордости.,
— Точная копия, — сказала она, не сводя глаз с сына. — И глаза такие же большие и синие.
Молли наклонилась и поцеловала Ребекку в щеку. Столь пылкое проявление чувств было необычно для нее.
— Мне всегда хотелось иметь сестру. И знаешь, ты — самый лучший человек из всех, кого мы с Джексоном видели в жизни.
Этот щедрый комплимент застиг Ребекку врасплох. На ее глаза навернулись слезы.
— Я чувствую то же самое по отношению к тебе.
Кларк осторожно коснулся руки Молли.
— Посмотри, дорогая, он уже поднимается по ступенькам!
Они сразу же повернули головы к сцене. И вдруг Ребекка встала, напрочь позабыв о сидящих сзади. Кровь стучала в ее висках, в горле застрял комок слез. Она твердо решила, что Дэнни должен увидеть своего отца в самый торжественный момент его жизни. Конечно, он еще слишком мал и вряд ли что-то запомнит, зато Джексон никогда не забудет этого.
— Смотри, Дэнни! Видишь папу?
Услышав слово «папа», Дэнни, обожавший Джексона, приподнял головку и обвел сонным взглядом море незнакомых лиц. И в это миг имя его отца отдалось эхом в стенах конференц-зала:
— Эндрю Джексон Рул!
У Джексона зазвенело в ушах. Он медленно вдохнул воздух и направился к сцене, не отрывая глаз от декана, с которым должен был обменяться рукопожатием. Он шагал неспешным, размеренным шагом — совсем как в тот день, когда выходил за ворота тюрьмы «Ангола». Но теперь Джексон был не один, а будущее уже не казалось таким пугающе неизвестным.
— Мои поздравления, мистер Рул, — сказал декан, пожал Джексону руку и привычным жестом вручил ему диплом.
Джексон крепко вцепился в кожаную обложку, в которой лежало долгожданное свидетельство о присвоении ему степени, и на мгновение замер, отыскивая глазами Ребекку. Ему хотелось, чтобы в эту минуту жена была рядом.
Загремели аплодисменты, и вдруг Джексону показалось, что в разноцветном море одежды мелькнуло белое пятно. Он посмотрел вправо. Ребекка сегодня надела белое платье. Да, вот она — где-то в верхних рядах, на балконе. Ребекка стояла, выпрямившись во весь рост, и махала ему рукой. Джексон сразу узнал жену, хотя с трудом различал ее темно-рыжие кудри, улыбку… и ребенка, которого она держала на руках. Его глаза заволокло слезами. Ребекка была для Джексона центром Вселенной, главным смыслом его существования.
В день их свадьбы он заключил негласный договор с Господом, дав обет, что ни один ребенок никогда не будет ненавидеть его или бояться. Он будет учить детей добру и любви. И еще — вере в хороших людей, которые готовы делать все, чтобы защитить ребят от зла и насилия.
Джексон поднял руку и помахал жене — сначала едва заметно, а потом все радостнее и энергичнее. Судьба обходилась с ним жестоко до тех пор, пока не появилась Ребекка. Дочь священника сделала для него то, чего не удалось бы никому другому. Она поблагодарила его, потом — доверилась, а еще через некоторое время полюбила всем сердцем.
Джексон спустился со сцены. И шагнул навстречу новой жизни…
Человек, стоявший на кафедре, долго и занудно говорил об испытаниях, которые ждут выпускников. Джексон посмеивался про себя. У него-то их было более чем достаточно! Большинству сидящих в этом зале вряд ли доведется вынести такое за всю их жизнь. Но все это ерунда, главное — теперь у него есть семья.
Джексон повернул голову, отыскивая в море лиц Ребекку и Дэнни. Они где-то там, в верхних рядах конференц-зала Тьюланского университета, в котором обычно происходят церемонии вручения дипломов. А рядом с ними сидят и остальные члены его семейства.
Хотя Дэнни еще не исполнилось и двух лет, Ребекка настояла, чтобы он тоже увидел, как его отец поднимется на сцену и получит свой диплом. Конечно, Ребекке нелегко будет справиться с непоседливым малышом в многолюдной толпе, но у Джексона не хватило духу отказаться от этой затеи. Жена прекрасно понимала, что означает для него сегодняшний день, и устроила так, чтобы все близкие стали свидетелями его успехов. Лучшего подарка и не придумаешь! И сейчас наслаждались оба супруга.
Семья. Простое, но очень важное слово! Для Джексона оно означало, что его любят и принимают таким, какой он есть, что у него есть дом — самое уютное место в мире.
Джексон поерзал на стуле и снова переключил внимание на сидевших рядом студентов. Их лица были полны энтузиазма и радости от сознания того, что желанная цель осуществится через несколько минут.
И еще Джексон видел в их глазах надежду. Надежду и едва заметный страх перед неведомым будущим. Все это чем-то напоминало Молли. За эти два года он не раз замечал на ее лице выражение
беспокойства и нерешительности. Сестра как будто не осмеливалась поверить в то, что судьба не нанесет ей очередного удара. Но с каждым днем Моллц обретала все большую уверенность в себе. И тут следовало бы поблагодарить Кларка Тэрмена, который давно уже безнадежно и самозабвенно влюбился в нее. И хотя он упорно молчал о своих чувствах, они не становились слабее.
Каждый вечер перед сном Джексон молил Господа о том, чтобы в один прекрасный день Молли поверила в себя по-настоящему и ответила на любовь Кларка. Но пока приходилось довольствоваться одними надеждами.
Джексон вспомнил и об отце Ребекки: истинное чудо, что между ними установился мир. Вспомнил и О Пите — их преданном друге.
Погруженный в свои мысли, Джексон перестал слушать оратора, и вдруг аудитория разразилась бурными аплодисментами. Вздрогнув от неожиданности, он понял, что речи подошли к концу. Теперь настало его время.
— Ну-ка посмотрим! Наконец-то началось! — Голос Ребекки звенел от возбуждения.
Когда занудный оратор умолк, она поудобнее уложила Дэнни, спавшего у нее на коленях, и уставилась на сцену. Студенты, которых вызывали в алфавитном порядке, начали по очереди выходить из зала за своими дипломами. У Ребекки бешено забилось сердце.
— Хочешь, я возьму его? — спросил Даниел и протянул руки к своему любимцу, всецело завладевшему его сердцем.
Ребекка опустила глаза и с облегчением вздохнула: ребенок мирно спал, прижавшись к ее груди, сунув в рот большой палец и вцепившись в одеяло другой ручкой.
— Спасибо, но он как раз успокоился. Не стоит его будить.
Молли безмятежно улыбнулась высокому мужчине с волосами песочного цвета, который сидел рядом с ней, и шепнула на ухо Ребекке:
— Если хочешь, мы с Кларком можем унести его отсюда ненадолго.
Ребекка покачала головой:
— Нет, Молли. Я ни за что на свете не допущу, чтобы малыш пропустил такой момент.
Молли всмотрелась в крохотное личико ребенка, который уютно устроился на руках у матери, и осторожно погладила его по головке.
— Дэнни очень похож на Эй Джи, не правда ли?
Сердце Ребекки преисполнилось гордости.,
— Точная копия, — сказала она, не сводя глаз с сына. — И глаза такие же большие и синие.
Молли наклонилась и поцеловала Ребекку в щеку. Столь пылкое проявление чувств было необычно для нее.
— Мне всегда хотелось иметь сестру. И знаешь, ты — самый лучший человек из всех, кого мы с Джексоном видели в жизни.
Этот щедрый комплимент застиг Ребекку врасплох. На ее глаза навернулись слезы.
— Я чувствую то же самое по отношению к тебе.
Кларк осторожно коснулся руки Молли.
— Посмотри, дорогая, он уже поднимается по ступенькам!
Они сразу же повернули головы к сцене. И вдруг Ребекка встала, напрочь позабыв о сидящих сзади. Кровь стучала в ее висках, в горле застрял комок слез. Она твердо решила, что Дэнни должен увидеть своего отца в самый торжественный момент его жизни. Конечно, он еще слишком мал и вряд ли что-то запомнит, зато Джексон никогда не забудет этого.
— Смотри, Дэнни! Видишь папу?
Услышав слово «папа», Дэнни, обожавший Джексона, приподнял головку и обвел сонным взглядом море незнакомых лиц. И в это миг имя его отца отдалось эхом в стенах конференц-зала:
— Эндрю Джексон Рул!
У Джексона зазвенело в ушах. Он медленно вдохнул воздух и направился к сцене, не отрывая глаз от декана, с которым должен был обменяться рукопожатием. Он шагал неспешным, размеренным шагом — совсем как в тот день, когда выходил за ворота тюрьмы «Ангола». Но теперь Джексон был не один, а будущее уже не казалось таким пугающе неизвестным.
— Мои поздравления, мистер Рул, — сказал декан, пожал Джексону руку и привычным жестом вручил ему диплом.
Джексон крепко вцепился в кожаную обложку, в которой лежало долгожданное свидетельство о присвоении ему степени, и на мгновение замер, отыскивая глазами Ребекку. Ему хотелось, чтобы в эту минуту жена была рядом.
Загремели аплодисменты, и вдруг Джексону показалось, что в разноцветном море одежды мелькнуло белое пятно. Он посмотрел вправо. Ребекка сегодня надела белое платье. Да, вот она — где-то в верхних рядах, на балконе. Ребекка стояла, выпрямившись во весь рост, и махала ему рукой. Джексон сразу узнал жену, хотя с трудом различал ее темно-рыжие кудри, улыбку… и ребенка, которого она держала на руках. Его глаза заволокло слезами. Ребекка была для Джексона центром Вселенной, главным смыслом его существования.
В день их свадьбы он заключил негласный договор с Господом, дав обет, что ни один ребенок никогда не будет ненавидеть его или бояться. Он будет учить детей добру и любви. И еще — вере в хороших людей, которые готовы делать все, чтобы защитить ребят от зла и насилия.
Джексон поднял руку и помахал жене — сначала едва заметно, а потом все радостнее и энергичнее. Судьба обходилась с ним жестоко до тех пор, пока не появилась Ребекка. Дочь священника сделала для него то, чего не удалось бы никому другому. Она поблагодарила его, потом — доверилась, а еще через некоторое время полюбила всем сердцем.
Джексон спустился со сцены. И шагнул навстречу новой жизни…