Страница:
— И что же им удалось найти? — продолжала спрашивать Кристи.
— Они обнаружили целую сеть дорог, которые простираются по всему Колорадо и доходят до штата Юта.
— Дороги? Настоящие дороги, такие, как строили римляне в Англии?
— Самые настоящие. Шириной в двадцать футов и прямые, словно солнечный луч, вне зависимости от рельефа местности — будь на пути яма, глубокая, как сама преисподняя, или высочайшая гора. Там, где был спуск или подъем, они строили ступени.
— Очевидно, дороги строили мужчины, — засмеялась Кристи. — У женщин хватило бы ума обогнуть препятствие.
Кейн улыбнулся. Улыбка его казалась особенно белозубой на фоне густой черной бороды. Кристи вдруг поняла, что ей хочется видеть улыбку снова и снова.
— Анасази строили свои дороги задолго до того, как сюда пришли испанцы. Они не знали ни колес, ни лошадей, так что для них не составляло труда спуститься по ступенькам.
— Как же им удалось построить такие дороги?
— Возможно, это был рабский труд, — пожал плечами Кейн, — хотя не один университетский профессор бросит в тебя камень, если ты ему это скажешь. Они предпочитают думать, что рабство придумали белые люди.
Кристи рассмеялась:
— Я надеюсь, ты получил свой диплом заочно?
Кейн кивнул.
— Анасази вовсе не были простыми благородными дикарями, этакими первобытными коммунистами, — продолжал он. — Несмотря на отсутствие письменности и металлургии, они создали уникальную, ни на что не похожую цивилизацию. Астрономы даже нашли свидетельства, что каньон Чако мог быть гигантской лунной и солнечной обсерваторией.
— Как Стоунхендж?
— Тот же принцип, но другое назначение.
— Какое?
— Для выживания. Когда летний сезон очень короток, посадить бобы или овощи в нужное время — вопрос жизни и смерти.
Кристи кивнула, по-прежнему глядя скорее на Кейна, чем на расстилавшуюся равнину. Восхищение, с которым Кейн говорил о своем любимом предмете, напоминало ей ее собственный восторг при виде нового, необычного покроя одежды.
— Буквально каждый день появляется огромное количество новой информации, — увлеченно продолжал Кейн. — Так много, что университеты уже не могут держать ее под замком. Они волей-неволей вынуждены считаться с такими гробокопателями, как я, и даже приглашают их иногда на свои ученые заседания, чтобы послушать о новых находках.
— Видимо, твои исследования важны для них, — заметила Кристи.
Он рассмеялся.
— Да. Например, я нашел здесь предметы, которые, очевидно, были привезены издалека.
— Например, перламутр с побережья Тихого океана, — подсказала Кристи.
Кейн бросил на нее одобрительный взгляд.
— А также медные колокольчики и перья попугая из центральной Мексики, — добавил он. — Торговые связи со странами, находившимися на расстоянии почти двух тысяч миль!
— Да, вот так империя! Что же с ней случилось? Почему она вдруг исчезла?
— Этого никто не знает.
Кристи огорчилась:
— Почему?
— Из-за отсутствия письменности. Все, что мы знаем, — это то, что империя начала разрушаться в двенадцатом веке, почти сразу же после того, как община из каньона Чако достигла вершины своего развития. Сестры именно оттуда. И здесь мы сворачиваем с дороги.
— С какой дороги? — пробормотала Кристи.
Вместо ответа Кейн сбавил скорость, затем резко повернул направо, направив машину прямо на песчаный откос.
— Кейн! — испуганно вцепилась в сиденье Кристи.
— Держись крепче, родная. Не так страшен черт, как его малюют.
Откос скалы, выщербленный ветрами, вел на другое плато. Кейн отпустил тормоза, и машина сама съехала с откоса, опасно раскачиваясь из стороны в сторону.
Кристи одной рукой придерживала дверцу кабины, а другой Моки, пока машина не въехала на плато.
— Интересно, что бы Моки без тебя делал? — засмеялся Кейн.
Дальше путь лежал через густой сосновый лес. Заросшая травой дорога была неровной, но это все-таки было лучше, чем песчаный откос.
— Ну, вот уже и Сестры видны, — сообщил Кейн.
— Что?
— Сестры. Во всяком случае, некоторые их так называют.
Он указал на два высоких пика, возвышавшихся над плато футов на сто. Сестры, очевидно были обломками большой скалы, давно разрушившейся.
— Мы едем к ним? — спросила Кристи.
— Да.
— Далеко до них?
— Несколько миль.
Два пика, стоявших рядом, были очень похожи по форме, но совершенно разного цвета. Один из них, поменьше, сложен из рыжего песчаника, макушка другого была почти белой, такого же цвета, что и скалистое плато.
— С равнины Сестер трудно разглядеть, даже в ясную погоду, — пояснил Кейн. — С какого угла ни посмотри, видна разве что верхушка белой. Но вот от них можно увидеть как на ладони даже Аризону и Нью-Мексико.
Во взгляде Кейна, устремленном к скалам, было такое напряжение, что Кристи чувствовала его почти физически. Словно волк, высматривающий добычу.
— Почему Сестры так важны для тебя? — спросила она осторожно.
— У меня есть теория, почему анасази селились в таких, казалось бы, неожиданных местах. Если моя теория подтвердится, то здесь, рядом с этими пиками, мы найдем остатки поселения анасазей:
— И ты хочешь первым их найти.
Кейн покосился на нее:
— А ты что-нибудь имеешь против?
— Может быть, я и старомодна, — сказала Кристи, — но мне кажется, что раскопками должны заниматься профессионалы, а не такие гробокопатели, как ты.
— Я согласился бы с этим, если бы все было так просто.
Кристи удивленно подняла брови, но ничего не сказала.
— Есть тысячи и тысячи захоронений, до которых у всех этих академиков десятилетиями руки не доходят, если вообще когда-нибудь дойдут. — Кейн задумался.
— И что?
— Что должен делать фермер, если на своей земле он откопает какой-нибудь горшок?
— Позвонить в университет.
— И что дальше? Он может сто лет прождать, пока к нему приедут твои профессионалы. Тем более что ни у государства, ни у местных властей нет средств, чтобы исследовать уже известные захоронения.
Кристи поморщилась. Она не забыла, как важно вовремя посеять и собрать урожай.
— Да, сельскохозяйственные работы не ждут.
— У современных фермеров и у древних ана-сазей много общего, — согласился Кейн. — Лето здесь все так же коротко. Объяви фермер о своей находке — и ему уже будет не до посадок, так он лучше потихоньку зароет ее обратно и снова станет сажать свои бобы.
— Поэтому в дело вмешиваются археологи-любители?
— Да. Может быть, это не лучшее решение, но все-таки лучше, чем ничего. А фермер, пока мы ковыряемся в его земле, работает где-нибудь в другом месте.
Кристи вспомнила о находках Хаттона. Он просто пришел и взял что хотел, несмотря на протесты нанятых им археологов.
Тоже, может быть, не лучшее решение. Но разве лучше, если бы необыкновенная черепаха осталась в пещере под обрушившимися стенами?
Дорога стала такой узкой, что дальше можно было идти только пешком. Кейн остановил фургон.
До двух островерхих скал, которые Кейн называл Сестрами, оставалось еще более мили, но уже отсюда было видно, что рыжая Сестра — прямая, как обелиск, а белая, хотя и выше, выглядела горбатой и несчастной. Столетия, дожди и ветры разрушили белый камень.
Кристи открыла дверь кабины, и Моки вырвался на свободу. Он радостно носился вокруг машины, потом отбежал ярдов на десять, обнюхал высокий кедр и оставил на нем свой «автограф».
В верхушках сосен шумел суровый ветер. На мгновение их позолотил солнечный луч и снова скрылся в серых тучах.
— Да, неплохое утро ты выбрал для прогулки, — сказала Кристи.
— Скажи это своему другу Хаттону. Мы бы забрались еще дальше, если бы он столь ревностно не охранял свои границы. Сейчас мы рядом с его владениями на общей земле. Разумеется, он и ее считает своей, но в этом он не отличается от любого владельца ранчо на Западе.
Кейн выпрыгнул из кабины и, не обращая больше внимания на Кристи, отправился вперед по тропинке. Моки побежал за хозяином. Нырнув в заросли кустов, Кейн даже не потрудился посмотреть, следует ли Кристи за ним.
«Это мне за то, что я назвала его гробокопателем», — подумала она.
Конечно, Кристи пошла за ним — куда же ей было деваться! Резкий порыв ветра взъерошил ее волосы. Она застегнула ветровку, натянула шапочку на уши и прибавила шаг, пытаясь нагнать Кейна.
Он шел быстро и удивительно легко. Но несмотря на легкость, с которой он двигался, чувствовалось, что он напряжен, будто чего-то ждал. Кристи стадо не по себе.
— Что-то не так? — спросила она. Кейн кинул на нее удивленный взгляд:
— Пока все нормально.
— Что значит «пока»? Ты ждешь какой-нибудь неприятности?
— Нет. Но когда я был здесь в прошлый раз, я тоже не ждал неприятностей.
— А когда ты был здесь в прошлый раз?
— Когда в меня стреляли.
Холодок пробежал у Кристи по спине. Она ждала, что Кейн еще что-нибудь скажет, но он молчал.
— Ты был именно здесь, когда в тебя стреляли? — допытывалась она.
— Нет, ближе к подножию Сестер.
— И что ты делал?
— Просто шел через сосновый, бор, как мы сейчас.
— И вдруг раздался выстрел?
Кейн кивнул.
— Но почему? — недоуменно спросила Кристи.
— Если верить Деннеру, кто-то принял меня за оленя.
Кристи посмотрела на него. На оленя он был совершенно не похож.
— Я думаю, это возможно, — сказала она. — Такое часто случается во время охотничьего сезона.
— Это был не охотничий сезон.
— Ты тогда занимался своим гробокопательством?
— Слушай, Рыженькая, для тебя мое «гробокопательство», может быть, и забава, но вообще-то это серьезное правонарушение, — тихо сказал Кейн. — Если заметят, что я подобрал какой-нибудь вшивый черепок без разрешения на то владельца земли, то тюрьмы не миновать. Тем более на мне уже есть одна судимость.
— Извини.
Кейн ничего не ответил и отвернулся. Было ясно, что он нервничает.
— Извини, — сказал он через минуту, — я просто слишком обидчив, когда, речь заходит об этом. У меня нет разрешения здесь копать. Хаттон никого на свою землю не пускает, а на общей земле не позволяет копаться Бюро по пользованию землей.
— Тогда что же мы делаем здесь?
— Просто гуляем. Гулять на общей земле не возбраняется. Но если ты подберешь хоть какой-нибудь черепок, я заставлю тебя положить его обратно.
— Тогда зачем мы гуляем там, где находиться тебе неприятно?
— Потому что я надеюсь найти здесь доказательства моей теории о том, что эти земли входили в империю анасазей.
— Какие доказательства?
— Руины, черепки.
— Почему именно здесь?
— Господи, да что ты за почемучка такая?!
— Я…
— Журналистка, — подсказал он ей. — Это я уже понял.
Несколько минут они шля молча.
— Так почему? — спросила Кристи.
— Ты о чем?
— Почему ты вдруг решил, что анасази здесь жили?
— Могу показать тебе свою диссертацию, — сердито ответил Кейн.
Кристи вздохнула, но не сдалась.
— А вдруг в тебя стрелял какой-нибудь конкурент-археолог, профессионал или любитель?
Кейн рассмеялся.
— По крайней мере, — продолжала она, — это разумнее, чем считать, что тебя перепутали с оленем.
— Археологи не так хорошо стреляют.
— Что значит «хорошо»?
— Тот, кто стрелял, попал в меня с расстояния в триста ярдов.
Кристи даже остановилась.
— Откуда ты это знаешь?
— Пуля отбросила меня. Я упал. Лежа на земле, пытался понять, что произошло.
Кристи непроизвольно погладила руку Кейна.
— Между выстрелом и тем, как пуля попала в меня, прошло две секунды — может быть, чуть меньше, — спокойно объяснил он. — Это означает расстояние в триста ярдов.
Кейн снова устремился вперед.
— Это также означает, — продолжал он, — что стрелявший обладает великолепным зрением.
Кристи шла за Кейном, напряженно обдумывая его слова. По пути она задела ветку кедра. Запах клейких иголок напомнил ей гардеробную Джо-Джо.
— Неужели с такого расстояния можно рассмотреть мишень? — удивилась она.
— По крайней мере человека с оленем спутать трудно.
— А можно узнать человека?
Кейн на минуту задумался.
— Да, — сказал он наконец, — при условии, что видел его раньше.
— Ты понимаешь, что это значит? — испугалась Кристи.
— Конечно. Тот, кто стрелял в меня, отлично знал, кто перед ним. Никакой это не несчастный случай, Рыженькая. Убийство. Самое настоящее убийство.
ГЛАВА 12
— Они обнаружили целую сеть дорог, которые простираются по всему Колорадо и доходят до штата Юта.
— Дороги? Настоящие дороги, такие, как строили римляне в Англии?
— Самые настоящие. Шириной в двадцать футов и прямые, словно солнечный луч, вне зависимости от рельефа местности — будь на пути яма, глубокая, как сама преисподняя, или высочайшая гора. Там, где был спуск или подъем, они строили ступени.
— Очевидно, дороги строили мужчины, — засмеялась Кристи. — У женщин хватило бы ума обогнуть препятствие.
Кейн улыбнулся. Улыбка его казалась особенно белозубой на фоне густой черной бороды. Кристи вдруг поняла, что ей хочется видеть улыбку снова и снова.
— Анасази строили свои дороги задолго до того, как сюда пришли испанцы. Они не знали ни колес, ни лошадей, так что для них не составляло труда спуститься по ступенькам.
— Как же им удалось построить такие дороги?
— Возможно, это был рабский труд, — пожал плечами Кейн, — хотя не один университетский профессор бросит в тебя камень, если ты ему это скажешь. Они предпочитают думать, что рабство придумали белые люди.
Кристи рассмеялась:
— Я надеюсь, ты получил свой диплом заочно?
Кейн кивнул.
— Анасази вовсе не были простыми благородными дикарями, этакими первобытными коммунистами, — продолжал он. — Несмотря на отсутствие письменности и металлургии, они создали уникальную, ни на что не похожую цивилизацию. Астрономы даже нашли свидетельства, что каньон Чако мог быть гигантской лунной и солнечной обсерваторией.
— Как Стоунхендж?
— Тот же принцип, но другое назначение.
— Какое?
— Для выживания. Когда летний сезон очень короток, посадить бобы или овощи в нужное время — вопрос жизни и смерти.
Кристи кивнула, по-прежнему глядя скорее на Кейна, чем на расстилавшуюся равнину. Восхищение, с которым Кейн говорил о своем любимом предмете, напоминало ей ее собственный восторг при виде нового, необычного покроя одежды.
— Буквально каждый день появляется огромное количество новой информации, — увлеченно продолжал Кейн. — Так много, что университеты уже не могут держать ее под замком. Они волей-неволей вынуждены считаться с такими гробокопателями, как я, и даже приглашают их иногда на свои ученые заседания, чтобы послушать о новых находках.
— Видимо, твои исследования важны для них, — заметила Кристи.
Он рассмеялся.
— Да. Например, я нашел здесь предметы, которые, очевидно, были привезены издалека.
— Например, перламутр с побережья Тихого океана, — подсказала Кристи.
Кейн бросил на нее одобрительный взгляд.
— А также медные колокольчики и перья попугая из центральной Мексики, — добавил он. — Торговые связи со странами, находившимися на расстоянии почти двух тысяч миль!
— Да, вот так империя! Что же с ней случилось? Почему она вдруг исчезла?
— Этого никто не знает.
Кристи огорчилась:
— Почему?
— Из-за отсутствия письменности. Все, что мы знаем, — это то, что империя начала разрушаться в двенадцатом веке, почти сразу же после того, как община из каньона Чако достигла вершины своего развития. Сестры именно оттуда. И здесь мы сворачиваем с дороги.
— С какой дороги? — пробормотала Кристи.
Вместо ответа Кейн сбавил скорость, затем резко повернул направо, направив машину прямо на песчаный откос.
— Кейн! — испуганно вцепилась в сиденье Кристи.
— Держись крепче, родная. Не так страшен черт, как его малюют.
Откос скалы, выщербленный ветрами, вел на другое плато. Кейн отпустил тормоза, и машина сама съехала с откоса, опасно раскачиваясь из стороны в сторону.
Кристи одной рукой придерживала дверцу кабины, а другой Моки, пока машина не въехала на плато.
— Интересно, что бы Моки без тебя делал? — засмеялся Кейн.
Дальше путь лежал через густой сосновый лес. Заросшая травой дорога была неровной, но это все-таки было лучше, чем песчаный откос.
— Ну, вот уже и Сестры видны, — сообщил Кейн.
— Что?
— Сестры. Во всяком случае, некоторые их так называют.
Он указал на два высоких пика, возвышавшихся над плато футов на сто. Сестры, очевидно были обломками большой скалы, давно разрушившейся.
— Мы едем к ним? — спросила Кристи.
— Да.
— Далеко до них?
— Несколько миль.
Два пика, стоявших рядом, были очень похожи по форме, но совершенно разного цвета. Один из них, поменьше, сложен из рыжего песчаника, макушка другого была почти белой, такого же цвета, что и скалистое плато.
— С равнины Сестер трудно разглядеть, даже в ясную погоду, — пояснил Кейн. — С какого угла ни посмотри, видна разве что верхушка белой. Но вот от них можно увидеть как на ладони даже Аризону и Нью-Мексико.
Во взгляде Кейна, устремленном к скалам, было такое напряжение, что Кристи чувствовала его почти физически. Словно волк, высматривающий добычу.
— Почему Сестры так важны для тебя? — спросила она осторожно.
— У меня есть теория, почему анасази селились в таких, казалось бы, неожиданных местах. Если моя теория подтвердится, то здесь, рядом с этими пиками, мы найдем остатки поселения анасазей:
— И ты хочешь первым их найти.
Кейн покосился на нее:
— А ты что-нибудь имеешь против?
— Может быть, я и старомодна, — сказала Кристи, — но мне кажется, что раскопками должны заниматься профессионалы, а не такие гробокопатели, как ты.
— Я согласился бы с этим, если бы все было так просто.
Кристи удивленно подняла брови, но ничего не сказала.
— Есть тысячи и тысячи захоронений, до которых у всех этих академиков десятилетиями руки не доходят, если вообще когда-нибудь дойдут. — Кейн задумался.
— И что?
— Что должен делать фермер, если на своей земле он откопает какой-нибудь горшок?
— Позвонить в университет.
— И что дальше? Он может сто лет прождать, пока к нему приедут твои профессионалы. Тем более что ни у государства, ни у местных властей нет средств, чтобы исследовать уже известные захоронения.
Кристи поморщилась. Она не забыла, как важно вовремя посеять и собрать урожай.
— Да, сельскохозяйственные работы не ждут.
— У современных фермеров и у древних ана-сазей много общего, — согласился Кейн. — Лето здесь все так же коротко. Объяви фермер о своей находке — и ему уже будет не до посадок, так он лучше потихоньку зароет ее обратно и снова станет сажать свои бобы.
— Поэтому в дело вмешиваются археологи-любители?
— Да. Может быть, это не лучшее решение, но все-таки лучше, чем ничего. А фермер, пока мы ковыряемся в его земле, работает где-нибудь в другом месте.
Кристи вспомнила о находках Хаттона. Он просто пришел и взял что хотел, несмотря на протесты нанятых им археологов.
Тоже, может быть, не лучшее решение. Но разве лучше, если бы необыкновенная черепаха осталась в пещере под обрушившимися стенами?
Дорога стала такой узкой, что дальше можно было идти только пешком. Кейн остановил фургон.
До двух островерхих скал, которые Кейн называл Сестрами, оставалось еще более мили, но уже отсюда было видно, что рыжая Сестра — прямая, как обелиск, а белая, хотя и выше, выглядела горбатой и несчастной. Столетия, дожди и ветры разрушили белый камень.
Кристи открыла дверь кабины, и Моки вырвался на свободу. Он радостно носился вокруг машины, потом отбежал ярдов на десять, обнюхал высокий кедр и оставил на нем свой «автограф».
В верхушках сосен шумел суровый ветер. На мгновение их позолотил солнечный луч и снова скрылся в серых тучах.
— Да, неплохое утро ты выбрал для прогулки, — сказала Кристи.
— Скажи это своему другу Хаттону. Мы бы забрались еще дальше, если бы он столь ревностно не охранял свои границы. Сейчас мы рядом с его владениями на общей земле. Разумеется, он и ее считает своей, но в этом он не отличается от любого владельца ранчо на Западе.
Кейн выпрыгнул из кабины и, не обращая больше внимания на Кристи, отправился вперед по тропинке. Моки побежал за хозяином. Нырнув в заросли кустов, Кейн даже не потрудился посмотреть, следует ли Кристи за ним.
«Это мне за то, что я назвала его гробокопателем», — подумала она.
Конечно, Кристи пошла за ним — куда же ей было деваться! Резкий порыв ветра взъерошил ее волосы. Она застегнула ветровку, натянула шапочку на уши и прибавила шаг, пытаясь нагнать Кейна.
Он шел быстро и удивительно легко. Но несмотря на легкость, с которой он двигался, чувствовалось, что он напряжен, будто чего-то ждал. Кристи стадо не по себе.
— Что-то не так? — спросила она. Кейн кинул на нее удивленный взгляд:
— Пока все нормально.
— Что значит «пока»? Ты ждешь какой-нибудь неприятности?
— Нет. Но когда я был здесь в прошлый раз, я тоже не ждал неприятностей.
— А когда ты был здесь в прошлый раз?
— Когда в меня стреляли.
Холодок пробежал у Кристи по спине. Она ждала, что Кейн еще что-нибудь скажет, но он молчал.
— Ты был именно здесь, когда в тебя стреляли? — допытывалась она.
— Нет, ближе к подножию Сестер.
— И что ты делал?
— Просто шел через сосновый, бор, как мы сейчас.
— И вдруг раздался выстрел?
Кейн кивнул.
— Но почему? — недоуменно спросила Кристи.
— Если верить Деннеру, кто-то принял меня за оленя.
Кристи посмотрела на него. На оленя он был совершенно не похож.
— Я думаю, это возможно, — сказала она. — Такое часто случается во время охотничьего сезона.
— Это был не охотничий сезон.
— Ты тогда занимался своим гробокопательством?
— Слушай, Рыженькая, для тебя мое «гробокопательство», может быть, и забава, но вообще-то это серьезное правонарушение, — тихо сказал Кейн. — Если заметят, что я подобрал какой-нибудь вшивый черепок без разрешения на то владельца земли, то тюрьмы не миновать. Тем более на мне уже есть одна судимость.
— Извини.
Кейн ничего не ответил и отвернулся. Было ясно, что он нервничает.
— Извини, — сказал он через минуту, — я просто слишком обидчив, когда, речь заходит об этом. У меня нет разрешения здесь копать. Хаттон никого на свою землю не пускает, а на общей земле не позволяет копаться Бюро по пользованию землей.
— Тогда что же мы делаем здесь?
— Просто гуляем. Гулять на общей земле не возбраняется. Но если ты подберешь хоть какой-нибудь черепок, я заставлю тебя положить его обратно.
— Тогда зачем мы гуляем там, где находиться тебе неприятно?
— Потому что я надеюсь найти здесь доказательства моей теории о том, что эти земли входили в империю анасазей.
— Какие доказательства?
— Руины, черепки.
— Почему именно здесь?
— Господи, да что ты за почемучка такая?!
— Я…
— Журналистка, — подсказал он ей. — Это я уже понял.
Несколько минут они шля молча.
— Так почему? — спросила Кристи.
— Ты о чем?
— Почему ты вдруг решил, что анасази здесь жили?
— Могу показать тебе свою диссертацию, — сердито ответил Кейн.
Кристи вздохнула, но не сдалась.
— А вдруг в тебя стрелял какой-нибудь конкурент-археолог, профессионал или любитель?
Кейн рассмеялся.
— По крайней мере, — продолжала она, — это разумнее, чем считать, что тебя перепутали с оленем.
— Археологи не так хорошо стреляют.
— Что значит «хорошо»?
— Тот, кто стрелял, попал в меня с расстояния в триста ярдов.
Кристи даже остановилась.
— Откуда ты это знаешь?
— Пуля отбросила меня. Я упал. Лежа на земле, пытался понять, что произошло.
Кристи непроизвольно погладила руку Кейна.
— Между выстрелом и тем, как пуля попала в меня, прошло две секунды — может быть, чуть меньше, — спокойно объяснил он. — Это означает расстояние в триста ярдов.
Кейн снова устремился вперед.
— Это также означает, — продолжал он, — что стрелявший обладает великолепным зрением.
Кристи шла за Кейном, напряженно обдумывая его слова. По пути она задела ветку кедра. Запах клейких иголок напомнил ей гардеробную Джо-Джо.
— Неужели с такого расстояния можно рассмотреть мишень? — удивилась она.
— По крайней мере человека с оленем спутать трудно.
— А можно узнать человека?
Кейн на минуту задумался.
— Да, — сказал он наконец, — при условии, что видел его раньше.
— Ты понимаешь, что это значит? — испугалась Кристи.
— Конечно. Тот, кто стрелял в меня, отлично знал, кто перед ним. Никакой это не несчастный случай, Рыженькая. Убийство. Самое настоящее убийство.
ГЛАВА 12
Кристи застыла на месте, не в силах двинуться дальше. Смысл слов Кейна медленно доходил до нее.
Вплоть до этого момента она не сомневалась, что это все-таки был несчастный случай. Она пыталась уверить себя, что Кейн просто не может смириться с трагической случайностью, с тем, что во всем виновата злая судьба, а вины людей здесь нет.
Но это была не слепая судьба.
«Самое настоящее убийство».
Однако даже сейчас Кристи не могла до конца поверить в это. Никто не совершает преступлений просто так. Кейн сам не знает, кому понадобилось его убивать и за что.
Тем не менее выстрел был. Доказательство — шрам на спине Кейна.
«Я стала слишком городской, — неожиданно подумала Кристи. — Мне легче поверить в несчастный случай, чем в преднамеренное убийство».
— Эй, Рыженькая! — Кейн помахал рукой перед ее лицом.
Она тупо уставилась на него.
— Ты так на меня смотришь, словно у меня выросли оленьи рога, — усмехнулся он.
— Не каждый день приходится слышать, как человек так спокойно признается, что его пытались убить.
— Я это говорю уже не первый раз.
— Но я только сейчас…
— …только сейчас в это поверила? — закончил за нее Кейн.
Кристи кивнула.
Он отвернулся.
— Черт возьми, Кейн! А ты бы поверил, если бы тебе незнакомый человек вдруг заявил, что его пытались убить, в то время как все остальные думают, что это просто несчастный случай?
Кейн провел рукой по волосам и посмотрел на Кристи через плечо.
— Пошли, — сказал он. — Хорошо бы успеть здесь все облазить до дождя.
Облака действительно собирались в тучи, угрожая дождем.
Из-за сосен выбежал Моки, радостный, с высунутым языком. Он явно наслаждался дикой природой и суровым вольным ветром. Потыкавшись носом в ладонь Кейна, он стал вертеться вокруг Кристи.
— Чего он хочет? — спросила она.
— Немногого. Всего лишь компании, когда он одинок или у него есть что-нибудь, чем он хотел бы поделиться. — И Кейн быстро зашагал вперед. Моки весело побежал за ним, и Кристи оставалось сделать то же самое.
В лесу было тепло, а на равнине ветер пронизывал до костей. Но Кристи нравились суровые скалы и суровый бег облаков над головой.
Горы, возвышавшиеся вдали, были покрыты позолотой росших на них осин. Олени и лоси в этих лесах уже, должно быть, начали собираться в стада, чтобы спуститься в долины, где еще ненадолго задержалось лето.
«Ты надеялась убежать от этого, — говорила себе Кристи, — думала, что все осталось в прошлом. Нет, вот оно, прошлое, никуда не ушло, всегда ждало тебя — всего лишь в нескольких часах полета от Манхэттена. И оно всегда будет здесь».
Когда-то эта мысль раздражала Кристи, теперь же успокаивала. Эта перемена была ей непонятна, как непонятно было и то, почему ее так влечет к Кейну. Да, что-то неумолимо влекло ее к Кейну — как и к земле своего детства.
Равнина вновь сменилась соснами. Моки, почувствовав исходящее от бора тепло, буквально ворвался в лес. И сразу все наполнилось шумом — стая незнакомых темно-синих птиц с криком разлетелась во все стороны. Птицы были крупнее малиновок и раза в четыре шумнее.
Кейн и Кристи замерли, любуясь свободным полетом птиц, темно-синими вспышками на хмуром осеннем небе. Оглашая всю окрестность криками, птицы постепенно снова собрались в стаю и облюбовали другой лесок, в нескольких сотнях футов от прежнего.
— Сойки, — определил Кейн.
Он подобрал темно-синее перо, оброненное одной из птиц, и приложил его к рыжим волосам Кристи.
Кейн тихонько засмеялся и разжал пальцы — осенний ветер закружил перо.
— Свободны и гордятся этим, — сказал Кейн. — Но чтобы выжить зимой, им придется потрудиться. Как ты ни свободен, бесплатно в этом мире ничего не бывает.
Окликнув Моки, лаявшего на соек, Кейн продолжил путь. Кристи не спешила за ним, провожая перо глазами. Оно упало в кустарник, запутавшись в ветвях. Кристи освободила перо и, положив его в карман, побежала за Кейном.
Подойдя к Сестрам, Кристи, и Кейн услышали странные звуки: это ветер играл в причудливых расщелинах белой скалы. Звуки были похожи на флейту и напоминали о временах, когда добрые и злые духи еще бродили по земле рядом с людьми.
Кейн пошел медленнее. Его взгляд скользил по скалам, выискивая что-то, известное лишь ему одному.
— Что ты ищешь? — осмелилась спросить Кристи.
— Что-нибудь необычное.
— Например?
— Если б я знал что, я бы уже давно нашел.
У основания Сестер валялись отколовшиеся глыбы белого и рыжего песчаника, составлявшие необычную композицию. Но это была работа не человека, а ветра, воды и неумолимого времени. Кроме Сестер, на плато больше не было возвышенностей, и его поверхность напоминала хорошо отциклеванный пол.
Чем больше Кристи вглядывалась в окружающий мир, тем яснее чувствовала ритм, в котором живет эта земля. Песчаное плато по человеческим меркам казалось вечным, но суровые ветры, властвовавшие здесь, подтачивали и его, песчинка за песчинкой.
Те же силы властвовали и над живой природой. В защищенных от ветра местах кедры и сосны росли высокими и прямыми, а на равнинах они были низкорослы и прижимались к земле, словно сгорбленные старики.
Кейн подошел к небольшому выступу на белой Сестре, расположенному на высоте ста ярдов, смерил его глазами, а затем подтянулся и влез на него.
Кристи молча наблюдала за ним.
— Убийца стрелял отсюда, — уверенно сказал он.
— Откуда ты знаешь?
— Во всяком случае, если бы я хотел убить человека, находящегося поблизости, я бы стрелял отсюда.
Он нашел удобную расщелину и примостился в ней, вскинув воображаемое ружье; нажал на воображаемый курок и, сымитировав звук выстрела, слегка отшатнулся назад, словно от отдачи, взглядом вычисляя дугу, которую проделала бы использованная гильза; затем спрыгнул с выступа, ища что-то на земле.
Кристи долго стояла на ветру, пока Кейн наконец не подошел к ней с победной улыбкой.
— Как я и думал, — сказал он торжественно.
На его ладони лежал маленький металлический цилиндр. Он протянул его Кристи:
— Гильза.
Кристи кивнула. В детстве ей много раз приходилось находить стреляные гильзы, но, как правило, старые и заржавевшие. Эту же ржавчина почти не тронула.
— Вот как тщательно шериф исследовал место «несчастного случая», — сыронизировал Кейн.
Он взял гильзу у Кристи и положил ее в карман рубашки.
— Может быть, стоит завернуть ее в тряпочку? — предложила она. — Вдруг пригодится как доказательство?
Кейн улыбнулся, но затем его лицо помрачнело.
— Судя по гильзе, стреляли из 308-дюймового «винчестера», — определил он. — Такой винтовкой пользуется половина всех охотников на юго-западе Колорадо. Ищи ветра в поле.
— Но в тебя же стреляли!
— Похоже, ты мне наконец-то поверила.
— Да, теперь я верю.
— Стрелявший был не один, — произнес Кейн.
— Откуда ты знаешь?
Он покосился на Кристи:
— Я там был, Рыженькая.
— На расстоянии триста ярдов, без бинокля, лежа на спине и думая, почему это вдруг тебя что-то сбило! Ты не мог сразу понять, что это не случайность, да к тому же что здесь замешана Джо! — возмутилась Кристи.
Обескураженный ее настойчивостью, Кейн молчал.
— Ты сказал, что вы не были даже любовниками, — лихорадочно продолжала Кристи, охваченная внутренним беспокойством и еще каким-то непонятным ей самой чувством. — Зачем ей тебя убивать?
Глаза Кейна сузились.
— Похоже, ты снова не веришь мне.
— Я верю, что тебя хотели убить, — сказала она, — но я не могу понять, чем ты мог перейти дорогу такой девушке, как Джо.
— Она думала, что ей ничего не будет стоить вскружить мне голову. Но мне все-таки уже не девятнадцать лет.
— При чем здесь это?
— У меня уже однажды была такая Джо-Джо, — мрачно объяснил он, — когда мне было девятнадцать лет. Умному человеку достаточно одного раза, чтобы потом уже никогда не повторить ошибку.
Он сурово взглянул на Кристи, давая понять, что не желает продолжать этот разговор. Однако она продолжила его.
— Не понимаю, — заявила она.
— Ты мне не веришь? — откликнулся он.
— А ты мне веришь?
На минуту воцарилась тишина — лишь ветер в вершинах скал продолжал свою странную песню.
— Джо-Джо просто стала ко мне клеиться, как она клеится к любому мужчине от восемнадцати до девяноста восьми лет, — сказал Кейн. — А когда вдруг увидела, что я равнодушен к ее прелестям, удивилась. Мы с ней поговорили…
Кристи слушала его затаив дыхание.
— За ее красотой скрывается странный, всего боящийся ребенок. Но нужно очень глубоко копнуть, чтобы понять это.
— Чего же она боялась?
— Того, что состарится и подурнеет. Жизни. Смерти. Всего на свете, — пожал плечами Кейн. — И чтобы чувствовать себя уверенно, ей нужно было знать, что все мужчины от нее без ума.
Вздох Кристи был неразличим в песне ветра.
— Время от времени она появлялась в моей хижине, — продолжал Кейн. — Говорила, что поссорилась с Хаттоном и теперь ей негде переночевать.
— Ты этому не верил?
— Мне кажется, она сама не понимала, что правда, а что ложь. Правда для нее то, что ей выгодно.
— Значит, ты думаешь, что иа самом деле она приходила лишь потому, что ей вдруг приспичило лечь с тобой в постель? — иронично спросила Кристи.
Кейн выдавил из себя кривую улыбку.
— Джо-Джо легла бы со мной в постель, стоило мне лишь заикнуться об этом, — сказал он. — Но приходила она не за этим.
— Значит, она действительно боялась Хаттона?
Кейн снова пожал плечами:
— На самом деле ее интересовала моя коллекция.
— Джо интересовала твоя коллекция?
— Меня это тоже удивило. Но было видно, что коллекция произвела на нее впечатление. Она все время задавала мне вопросы.
— Поэтому ты позволял оставаться ей на ночь.
Кейн кивнул.
Кристи вспомнила слова Кейна, сказанные о Моки: «Ему нужно немного. Всего лишь компания, когда он одинок или хочет с кем-нибудь чем-то поделиться».
Значит, Кейн просто хотел с кем-нибудь поделиться своей любовью к культуре анасазей. А Джо-Джо оказалась тем, кто готов был слушать.
— Однажды я вернулся из моего зимнего путешествия, — продолжал он, — и застал Джо-Джо в моей хижине с одним из охранников Хаттона. Я вышвырнул их обоих так, что они надолго запомнили.
Кристи поморщилась..
— Вскоре я обнаружил, что несколько чаш из моей коллекции пропало.
— И ты думаешь, что их взяла Джо?
Кейн молча кивнул.
— Зачем лучшей модели Хаттона воровать? — спросила Кристи.
— Ты не знаешь Джо-Джо, — состроил гримасу Кейн. — Уж если ей что приглянулось…
Кристи снова вспомнила о бабушкином ожерелье. Она жалела не столько о нем, сколько о жадности Джо-Джо.
— Чаши были ценные? — с неожиданным любопытством спросила она.
— Не особенно, но для меня ценные. Это были главные доказательства моей теории. Если бы я заботился об официальном признании моей работы…
— То это бы тебя убило, — закончила Кристи.
— Впрочем, даже если бы у меня остались фотографии, все равно было бы жалко тратить время на оформление работы.
— Вот, значит, почему ты ненавидишь Джо.
— Не поэтому.
— Тогда почему?
— Оставим этот вопрос, Рыженькая.
— Я не могу, — вырвалось у нее.
Глаза Кейна потухли.
— Джо-Джо нравилось, что мужчины дрались из-за нее, — упавшим голосом сказал он. — После того как я ее вышвырнул, мы с ней случайно столкнулись в баре в Монтрозе. Там был Джонни Десять Шляп. Она строила ему глазки и хотела стравить меня с ним.
Кристи стояла совершенно неподвижно, так, что все ее тело ломило от напряжения, и слушала его.
— И что же случилось?
— Джонни готов был подраться. Черт побери, Джонни готов драться из-за гроша ломаного! Но мне ведь уже не девятнадцать лет. Я вовсе не собирался драться из-за какой-то шлюхи. Я встал и ушел.
Неожиданная догадка сверкнула в мозгу Кристи.
— А тогда, в Калифорнии, ты тоже подрался из-за женщины?
Кейн промолчал. Впрочем, Кристи и так все поняла по огоньку, мелькнувшему на секунду в его глазах.
— Теперь я понимаю, почему ты ненавидишь Джо, — сказала она, подумав с минуту. — Но…
Кейн холодно глядел на нее. Кристи подбирала слова.
— Но даже если Джо хотела стравить тебя с Джонни, — сказала она наконец, — то это еще не значит, что она пыталась тебя убить.
— Оглядись вокруг, — сказал он.
Кристи неохотно оглянулась, но ничего нового не увидела.
— Ты можешь представить, чтобы кто-нибудь шел сюда за мной всю дорогу, а потом прятался в этой нише и я так и не заметил его? — спросил Кейн.
Кристи снова огляделась вокруг и покачала головой.
— Через несколько дней после того случая в баре, — продолжал он, — Джо-Джо позвонила мне.
Кристи застыла. Ей хотелось, чтобы Кейн замолчал, перестал рассказывать отвратительные вещи о белокуром ангелочке, с годами превратившемся в настоящего дьявола.
Вплоть до этого момента она не сомневалась, что это все-таки был несчастный случай. Она пыталась уверить себя, что Кейн просто не может смириться с трагической случайностью, с тем, что во всем виновата злая судьба, а вины людей здесь нет.
Но это была не слепая судьба.
«Самое настоящее убийство».
Однако даже сейчас Кристи не могла до конца поверить в это. Никто не совершает преступлений просто так. Кейн сам не знает, кому понадобилось его убивать и за что.
Тем не менее выстрел был. Доказательство — шрам на спине Кейна.
«Я стала слишком городской, — неожиданно подумала Кристи. — Мне легче поверить в несчастный случай, чем в преднамеренное убийство».
— Эй, Рыженькая! — Кейн помахал рукой перед ее лицом.
Она тупо уставилась на него.
— Ты так на меня смотришь, словно у меня выросли оленьи рога, — усмехнулся он.
— Не каждый день приходится слышать, как человек так спокойно признается, что его пытались убить.
— Я это говорю уже не первый раз.
— Но я только сейчас…
— …только сейчас в это поверила? — закончил за нее Кейн.
Кристи кивнула.
Он отвернулся.
— Черт возьми, Кейн! А ты бы поверил, если бы тебе незнакомый человек вдруг заявил, что его пытались убить, в то время как все остальные думают, что это просто несчастный случай?
Кейн провел рукой по волосам и посмотрел на Кристи через плечо.
— Пошли, — сказал он. — Хорошо бы успеть здесь все облазить до дождя.
Облака действительно собирались в тучи, угрожая дождем.
Из-за сосен выбежал Моки, радостный, с высунутым языком. Он явно наслаждался дикой природой и суровым вольным ветром. Потыкавшись носом в ладонь Кейна, он стал вертеться вокруг Кристи.
— Чего он хочет? — спросила она.
— Немногого. Всего лишь компании, когда он одинок или у него есть что-нибудь, чем он хотел бы поделиться. — И Кейн быстро зашагал вперед. Моки весело побежал за ним, и Кристи оставалось сделать то же самое.
В лесу было тепло, а на равнине ветер пронизывал до костей. Но Кристи нравились суровые скалы и суровый бег облаков над головой.
Горы, возвышавшиеся вдали, были покрыты позолотой росших на них осин. Олени и лоси в этих лесах уже, должно быть, начали собираться в стада, чтобы спуститься в долины, где еще ненадолго задержалось лето.
«Ты надеялась убежать от этого, — говорила себе Кристи, — думала, что все осталось в прошлом. Нет, вот оно, прошлое, никуда не ушло, всегда ждало тебя — всего лишь в нескольких часах полета от Манхэттена. И оно всегда будет здесь».
Когда-то эта мысль раздражала Кристи, теперь же успокаивала. Эта перемена была ей непонятна, как непонятно было и то, почему ее так влечет к Кейну. Да, что-то неумолимо влекло ее к Кейну — как и к земле своего детства.
Равнина вновь сменилась соснами. Моки, почувствовав исходящее от бора тепло, буквально ворвался в лес. И сразу все наполнилось шумом — стая незнакомых темно-синих птиц с криком разлетелась во все стороны. Птицы были крупнее малиновок и раза в четыре шумнее.
Кейн и Кристи замерли, любуясь свободным полетом птиц, темно-синими вспышками на хмуром осеннем небе. Оглашая всю окрестность криками, птицы постепенно снова собрались в стаю и облюбовали другой лесок, в нескольких сотнях футов от прежнего.
— Сойки, — определил Кейн.
Он подобрал темно-синее перо, оброненное одной из птиц, и приложил его к рыжим волосам Кристи.
Кейн тихонько засмеялся и разжал пальцы — осенний ветер закружил перо.
— Свободны и гордятся этим, — сказал Кейн. — Но чтобы выжить зимой, им придется потрудиться. Как ты ни свободен, бесплатно в этом мире ничего не бывает.
Окликнув Моки, лаявшего на соек, Кейн продолжил путь. Кристи не спешила за ним, провожая перо глазами. Оно упало в кустарник, запутавшись в ветвях. Кристи освободила перо и, положив его в карман, побежала за Кейном.
Подойдя к Сестрам, Кристи, и Кейн услышали странные звуки: это ветер играл в причудливых расщелинах белой скалы. Звуки были похожи на флейту и напоминали о временах, когда добрые и злые духи еще бродили по земле рядом с людьми.
Кейн пошел медленнее. Его взгляд скользил по скалам, выискивая что-то, известное лишь ему одному.
— Что ты ищешь? — осмелилась спросить Кристи.
— Что-нибудь необычное.
— Например?
— Если б я знал что, я бы уже давно нашел.
У основания Сестер валялись отколовшиеся глыбы белого и рыжего песчаника, составлявшие необычную композицию. Но это была работа не человека, а ветра, воды и неумолимого времени. Кроме Сестер, на плато больше не было возвышенностей, и его поверхность напоминала хорошо отциклеванный пол.
Чем больше Кристи вглядывалась в окружающий мир, тем яснее чувствовала ритм, в котором живет эта земля. Песчаное плато по человеческим меркам казалось вечным, но суровые ветры, властвовавшие здесь, подтачивали и его, песчинка за песчинкой.
Те же силы властвовали и над живой природой. В защищенных от ветра местах кедры и сосны росли высокими и прямыми, а на равнинах они были низкорослы и прижимались к земле, словно сгорбленные старики.
Кейн подошел к небольшому выступу на белой Сестре, расположенному на высоте ста ярдов, смерил его глазами, а затем подтянулся и влез на него.
Кристи молча наблюдала за ним.
— Убийца стрелял отсюда, — уверенно сказал он.
— Откуда ты знаешь?
— Во всяком случае, если бы я хотел убить человека, находящегося поблизости, я бы стрелял отсюда.
Он нашел удобную расщелину и примостился в ней, вскинув воображаемое ружье; нажал на воображаемый курок и, сымитировав звук выстрела, слегка отшатнулся назад, словно от отдачи, взглядом вычисляя дугу, которую проделала бы использованная гильза; затем спрыгнул с выступа, ища что-то на земле.
Кристи долго стояла на ветру, пока Кейн наконец не подошел к ней с победной улыбкой.
— Как я и думал, — сказал он торжественно.
На его ладони лежал маленький металлический цилиндр. Он протянул его Кристи:
— Гильза.
Кристи кивнула. В детстве ей много раз приходилось находить стреляные гильзы, но, как правило, старые и заржавевшие. Эту же ржавчина почти не тронула.
— Вот как тщательно шериф исследовал место «несчастного случая», — сыронизировал Кейн.
Он взял гильзу у Кристи и положил ее в карман рубашки.
— Может быть, стоит завернуть ее в тряпочку? — предложила она. — Вдруг пригодится как доказательство?
Кейн улыбнулся, но затем его лицо помрачнело.
— Судя по гильзе, стреляли из 308-дюймового «винчестера», — определил он. — Такой винтовкой пользуется половина всех охотников на юго-западе Колорадо. Ищи ветра в поле.
— Но в тебя же стреляли!
— Похоже, ты мне наконец-то поверила.
— Да, теперь я верю.
— Стрелявший был не один, — произнес Кейн.
— Откуда ты знаешь?
Он покосился на Кристи:
— Я там был, Рыженькая.
— На расстоянии триста ярдов, без бинокля, лежа на спине и думая, почему это вдруг тебя что-то сбило! Ты не мог сразу понять, что это не случайность, да к тому же что здесь замешана Джо! — возмутилась Кристи.
Обескураженный ее настойчивостью, Кейн молчал.
— Ты сказал, что вы не были даже любовниками, — лихорадочно продолжала Кристи, охваченная внутренним беспокойством и еще каким-то непонятным ей самой чувством. — Зачем ей тебя убивать?
Глаза Кейна сузились.
— Похоже, ты снова не веришь мне.
— Я верю, что тебя хотели убить, — сказала она, — но я не могу понять, чем ты мог перейти дорогу такой девушке, как Джо.
— Она думала, что ей ничего не будет стоить вскружить мне голову. Но мне все-таки уже не девятнадцать лет.
— При чем здесь это?
— У меня уже однажды была такая Джо-Джо, — мрачно объяснил он, — когда мне было девятнадцать лет. Умному человеку достаточно одного раза, чтобы потом уже никогда не повторить ошибку.
Он сурово взглянул на Кристи, давая понять, что не желает продолжать этот разговор. Однако она продолжила его.
— Не понимаю, — заявила она.
— Ты мне не веришь? — откликнулся он.
— А ты мне веришь?
На минуту воцарилась тишина — лишь ветер в вершинах скал продолжал свою странную песню.
— Джо-Джо просто стала ко мне клеиться, как она клеится к любому мужчине от восемнадцати до девяноста восьми лет, — сказал Кейн. — А когда вдруг увидела, что я равнодушен к ее прелестям, удивилась. Мы с ней поговорили…
Кристи слушала его затаив дыхание.
— За ее красотой скрывается странный, всего боящийся ребенок. Но нужно очень глубоко копнуть, чтобы понять это.
— Чего же она боялась?
— Того, что состарится и подурнеет. Жизни. Смерти. Всего на свете, — пожал плечами Кейн. — И чтобы чувствовать себя уверенно, ей нужно было знать, что все мужчины от нее без ума.
Вздох Кристи был неразличим в песне ветра.
— Время от времени она появлялась в моей хижине, — продолжал Кейн. — Говорила, что поссорилась с Хаттоном и теперь ей негде переночевать.
— Ты этому не верил?
— Мне кажется, она сама не понимала, что правда, а что ложь. Правда для нее то, что ей выгодно.
— Значит, ты думаешь, что иа самом деле она приходила лишь потому, что ей вдруг приспичило лечь с тобой в постель? — иронично спросила Кристи.
Кейн выдавил из себя кривую улыбку.
— Джо-Джо легла бы со мной в постель, стоило мне лишь заикнуться об этом, — сказал он. — Но приходила она не за этим.
— Значит, она действительно боялась Хаттона?
Кейн снова пожал плечами:
— На самом деле ее интересовала моя коллекция.
— Джо интересовала твоя коллекция?
— Меня это тоже удивило. Но было видно, что коллекция произвела на нее впечатление. Она все время задавала мне вопросы.
— Поэтому ты позволял оставаться ей на ночь.
Кейн кивнул.
Кристи вспомнила слова Кейна, сказанные о Моки: «Ему нужно немного. Всего лишь компания, когда он одинок или хочет с кем-нибудь чем-то поделиться».
Значит, Кейн просто хотел с кем-нибудь поделиться своей любовью к культуре анасазей. А Джо-Джо оказалась тем, кто готов был слушать.
— Однажды я вернулся из моего зимнего путешествия, — продолжал он, — и застал Джо-Джо в моей хижине с одним из охранников Хаттона. Я вышвырнул их обоих так, что они надолго запомнили.
Кристи поморщилась..
— Вскоре я обнаружил, что несколько чаш из моей коллекции пропало.
— И ты думаешь, что их взяла Джо?
Кейн молча кивнул.
— Зачем лучшей модели Хаттона воровать? — спросила Кристи.
— Ты не знаешь Джо-Джо, — состроил гримасу Кейн. — Уж если ей что приглянулось…
Кристи снова вспомнила о бабушкином ожерелье. Она жалела не столько о нем, сколько о жадности Джо-Джо.
— Чаши были ценные? — с неожиданным любопытством спросила она.
— Не особенно, но для меня ценные. Это были главные доказательства моей теории. Если бы я заботился об официальном признании моей работы…
— То это бы тебя убило, — закончила Кристи.
— Впрочем, даже если бы у меня остались фотографии, все равно было бы жалко тратить время на оформление работы.
— Вот, значит, почему ты ненавидишь Джо.
— Не поэтому.
— Тогда почему?
— Оставим этот вопрос, Рыженькая.
— Я не могу, — вырвалось у нее.
Глаза Кейна потухли.
— Джо-Джо нравилось, что мужчины дрались из-за нее, — упавшим голосом сказал он. — После того как я ее вышвырнул, мы с ней случайно столкнулись в баре в Монтрозе. Там был Джонни Десять Шляп. Она строила ему глазки и хотела стравить меня с ним.
Кристи стояла совершенно неподвижно, так, что все ее тело ломило от напряжения, и слушала его.
— И что же случилось?
— Джонни готов был подраться. Черт побери, Джонни готов драться из-за гроша ломаного! Но мне ведь уже не девятнадцать лет. Я вовсе не собирался драться из-за какой-то шлюхи. Я встал и ушел.
Неожиданная догадка сверкнула в мозгу Кристи.
— А тогда, в Калифорнии, ты тоже подрался из-за женщины?
Кейн промолчал. Впрочем, Кристи и так все поняла по огоньку, мелькнувшему на секунду в его глазах.
— Теперь я понимаю, почему ты ненавидишь Джо, — сказала она, подумав с минуту. — Но…
Кейн холодно глядел на нее. Кристи подбирала слова.
— Но даже если Джо хотела стравить тебя с Джонни, — сказала она наконец, — то это еще не значит, что она пыталась тебя убить.
— Оглядись вокруг, — сказал он.
Кристи неохотно оглянулась, но ничего нового не увидела.
— Ты можешь представить, чтобы кто-нибудь шел сюда за мной всю дорогу, а потом прятался в этой нише и я так и не заметил его? — спросил Кейн.
Кристи снова огляделась вокруг и покачала головой.
— Через несколько дней после того случая в баре, — продолжал он, — Джо-Джо позвонила мне.
Кристи застыла. Ей хотелось, чтобы Кейн замолчал, перестал рассказывать отвратительные вещи о белокуром ангелочке, с годами превратившемся в настоящего дьявола.