Страница:
«Наверно, никогда столько баксов зараз в руках не держал, – презрительно подумал он, чувствуя по стесненному дыханию в трубке, сколь сильное искушение испытывает Алик. – Да он сестру родную за них отдаст!»
Самому Кириллу пока не перепадало от родителей такой большой суммы, и он блефовал, надеясь отдать в рассрочку или частично замотать. Но и Алик не собирался вести с ним честную игру – они друг друга стоили.
– Ладно, твоя взяла. Готовь баксы. Привезу нетронутую. «Ну а как ты проверишь? – посмеялся он в душе над своим богатеньким дружком. – Получишь ее только после меня!» Вслух деловито предложил:
– Значит, сделаем так. На днях под благовидным предлогом затащу ее вечером к тебе. Хотя бы за новой книгой. И начинай понемногу обхаживать! Но не спеши! – В голосе его прозвучали жесткие нотки. – Веди себя по-джентльменски, не вздумай к ней приставать!
– Шутить изволишь? – не понял Слепнев. – А как же мне с ней законтачить?
– Заруби себе на носу: Даша не должна догадаться о том, что мы затеваем. Иначе все пропало. Ты же не тупой? Сразу у тебя не получится – не тот случай!
– Думаешь, я тоже буду полгода около нее топтаться? – съязвил, начиная злиться, Кирилл. – И пусть строит из себя недотрогу? Все они, сучки, притворяются!
– Не возражаю, если меня за пояс заткнешь, – огрызнулся Алик. – Даже все условия вам создам. Но попомни мое слово: поспешишь – проиграешь! – Сделал паузу и решительно добавил: – Готовь аванс!
Алик с Дашей пришли в среду к семи, как он и обещал. Разрумянившаяся Даша сияла свежестью и красотой.
– Привет! Как поживаешь? – улыбнулась она Кириллу. – Алик сказал, что у вас много книг на английском – мне для практики.
«Девочка – высший класс! Хоть сейчас на конкурс выставляй! – восхищенно подумал он, помогая снять короткую дешевую шубку из искусственного меха. – Выглядит как принцесса, хоть и одета так себе».
– В нашей библиотеке много таких книг – отец привез из Англии, – рисуясь, заверил он Дашу. – Выберешь по своему вкусу. Есть полное собрание Агаты Кристи, «Сага о Форсайтах» Голсуорси… Но лично я советую прочитать «Замок Броуди» Кронина – интересная и редкая книга.
Несмотря на свою браваду перед Аликом в разговоре по телефону, Кирилл, подумав, решил, что тот прав и форсировать близость с Дашей и впрямь не следует, а действовать нужно не спеша, постепенно. Завоевать, подчеркивая свое превосходство над ее жалким приятелем.
Привел их в гостиную, усадил в мягкие кресла: откровенно любуясь Дашей, с наигранным простодушием проговорил:
– Открой, наконец, Алик, свой секрет: где ты нашел свою очаровательную приятельницу? Как тебе это удалось? Уж больно вы с ней… как это сказать… – сделал нарочитую паузу, – разные, что ли. – И усмехнулся мысленно: «Абсолютно не подходите друг другу. Не по Сеньке шапка!»
– Скажи, Даша, чем это Алик сумел тебя покорить? Наверно, есть и поинтереснее него, кто за тобой бегает? Мне любопытно знать как другу.
– Насчет «покорить» – это сильно сказано, – с улыбкой возразила Даша. – Но мне с ним интересно. Когда не переходит границ, – подчеркнула она, бросив на него выразительный взгляд. – Раньше моими друзьями были только спортсмены. А Алик – творческая натура, художник.
– Вот уж не думал, что эмалирование ванн – художественный промысел, – не преминул унизить в ее глазах друга Кирилл, но, поймав его яростный взгляд, примирительно добавил: – Хотя Алик и правда не такой, как все.
«Не пришло время с ним ссориться, – мысленно осадил себя он. – Пока этот торгаш мне еще нужен. А потом пошлю к… Не один он продает наркоту». Но сказанное уже задело самолюбие Алика.
– Не всем так повезло, что их содержат родители, – бросил он, еле сдерживая злобу. – Ну и что из того, что мне приходится зарабатывать на жизнь, ремонтируя ванны? Ты знаешь мое хобби – абстрактная живопись.
Кирилл, как и все – кроме Даши, – знал другое хобби и средство существования Алика – торговля наркотиками; но перечить не стал: желая остаться с девушкой наедине, небрежно предложил:
– Ладно, не обижайся, я ведь не со зла Так, не подумав ляпнул. Пойди лучше выбери Дашеньке несколько книг. Мне кажется, ей понравится Кронин.
– А по-моему, достаточно «Саги о Форсайтах», – пошутила Даша. – Такая толстенная – на всю зиму читать хватит.
Проворчав что-то нечленораздельное, Алик все же удалился в кабинет хозяина подбирать нужные книги. Его перекошенная физиономия ясно свидетельствовала: он вне себя от бессильной ярости.
Оставшись с Дашей вдвоем, Кирилл, интимно понизив голос и бросив на нее влюбленный взгляд, настойчиво попросил:
– Теперь нас не слышат – открой, пожалуйста, правду! Думаешь, я поверил, будто такой мозгляк тебе нравится. Что произошло, что ты с горя ухватилась за Альберта? Тьфу, какое противное имя!
Циничный тон Кирилла покоробил Дашу, но он смотрел на нее с таким искренним восхищением, что она расценила эту злую выходку, как проявление соперничества с Аликом.
– Нехорошо так о приятеле, тем более за глаза. Вовсе не мозгляк. Алик открыл мне много нового, интересного, чего я раньше не знала. – Подумала и призналась: – Но в главном ты прав: я тогда была в моральном упадке. Только что потеряла дорогого мне человека, – ее голос задрожал от гнева, – а его самые близкие друзья повели себя как скоты. Я просто возненавидела всех, кто меня окружал!
Снова умолкла, хотела, кажется, продолжать, но передумала и только в волнении кусала губы.
«В кого-то была шибко влюблена. Наверно, у нее с ним все было, – ревниво подумал Кирилл. – Хорошо бы узнать – легче бы к ней подобрался». С деланным сочувствием мягко произнес:
– Да уж, думаю, досталось тебе – переживала. И его друзья-спортсмены тут же попытались «утешить». Примитивный народ Вот и понравился тихий, вкрадчивый Алик? Так?
Даша промолчала, и Кирилл продолжал так же осторожно:
– А что, ведь славный парень был этот… – дыхание перехватило от злобной зависти, – твой погибший друг?
Но Даша приняла его теплый тон за чистую монету, благодарно взглянула, просто ответила:
– Очень. Сильный и добрый: верный друг. Мы с ним вместе с восьмого класса и в один институт поступили.
– Он что же, увлекался иностранными языками? – удивился Кирилл. – Редкий случай у спортсменов.
– К сожалению, ничем не увлекался, кроме спорта, – вздохнула Даша. – По тому и поступил в иняз. Хотел стать профессиональным автогонщиком.
– И погиб в одной из гонок? Ой, прости, Дашенька! – Кирилл будто спохватился, что разбередил ее рану. – Но ведь дело это уже прошлое?
– Нет, погиб при выполнении трюка на съемках фильма… подрабатывал каскадером. – В глазах ее, обращенных на собеседника, застыла тоска. – И для меня это… еще не прошлое.
Кирилл не нашел подходящих слов утешения. Дверь приоткрылась, и Алик позвал:
– Кирюха, ты мне нужен. Пойди на минутку!
«Что это он задумал? – насторожился Кирилл, зная своего хитроумного и коварного друга. – Небось очередную подлянку». Извинился любезно:
– Прости, Дашенька, что оставляем одну. Мы скоро вернемся! Алик нетерпеливо ждал его в кабинете. Книги он отобрал, но надо осуществить главное, для чего он пришел.
– По твоему довольному виду – уже с ней неплохо законтачил. Гони аванс, не то продолжения не будет!
– Нет вопроса, сейчас выдам, – безропотно согласился Кирилл, с трудом подавив вздох. – Вот, держи! – полез в задний карман брюк, вытащил заранее приготовленную сложенную пополам хрустящую бумажку в сто баксов и широким жестом протянул Алику, самодовольно ожидая благодарности. Тот, однако, остался недоволен.
– Мало! – коротко заявил, пряча банкноту. – Мы сошлись на пяти сотнях. Давай половину!
– Не все сразу, – попытался увильнуть Кирилл, но видя такую непреклонность, признался: – Да и нет у меня сейчас столько.
– Тогда сперва накопи – я подожду, – ухмыльнулся Алик. – Сам, Кирюха, знаешь: «вечером деньги – утром стулья, утром деньги – вечером стулья». Ладно, пойду тебе навстречу по бедности. – Он не лишен был чувства юмора. – Давай залог!
А что, это выход! А то где он добудет столько баксов. А у матери ненужных ей побрякушек здесь навалом. Не говоря ни слова, Кирилл выдвинул ящик письменного стола, достал спрятанный в нем ключ; открыл небольшой несгораемый ларец, вынул горсть старых дамских украшений, которыми Любовь Семеновна давно уже не пользовалась.
– На вот, взгляни, – протянул приятелю. – Выбери, что сочтешь подходящим, и больше ко мне не приставай до окончательного расчета!
Алик бегло оглядел украшения, и глаза у него алчно загорелись: драгоценные камни сияли и искрились разноцветными огоньками…
– Так и быть, возьму только вот это скромное золотое колечко с маленьким бриллиантом, – с деланно равнодушным видом смилостивился он. – Чтобы у тебя не было крупных неприятностей. Его легче реализовать, если не надыбаешь бабок. Ну что, по рукам?
Повеселев, они обменялись дружеским рукопожатием, закрепив таким образом сделку по купле-продаже ничего не подозревающей Даши.
– Ты что это так сияешь? – удивленно взглянул на Кирилла Петр. – Будто ты, а не я тебя отколошматил на ринге.
Они уже приняли душ и собирали сумки, чтобы отправиться по домам.
– Да вот вечерком намечается кое-что приятное, встреча с классной телкой. К сожалению, втроем.
– Это как же «втроем»? – не понял Петр.
– А мой приятель Алик никак не может расстаться со своей подружкой, хоть и согласился уступить ее мне, – не скрывая досады, объяснил Кирилл.
– Теперь уже совсем ничего не понимаю! – поразился Петр. – Неужто такое возможно? Как он мог уступить, если не желает расставаться?
– Наивный ты человек, Петя. Романтик! – ухмыльнулся Кирилл с видом собственного превосходства. – Ладно, пойдем! По дороге объясню.
Ох и хорошо на воле: легкий морозец, искрится снег, дышится легко…
– Все обстоит проще, чем ты думаешь. – Кирилл отпер дверцу своей машины. – Садись, сейчас ситуация тебе станет понятна. – Завел мотор, впустил Петра и, когда тот сел рядом, продолжал: – Алик уже полгода обхаживает Дашу, но тянет пустой номер – куда до нее этому сморчку! Видел бы ты ее, – способна выиграть любой конкурс красоты!
– А почему ты уверен, что тебя ждет успех при таком ее самомнении? За ней, наверно, многие бегают?
– Она, дурочка, себя недооценивает. Скромна на удивление, не избалована, плохо одета. Чувствуется – из бедной семьи. – Он помолчал. – Уж если встречается с Аликом – мои шансы много выше!
– Ну так что он путается под ногами?
Кирилл взглянул на панель приборов – мотор прогрет – тронул машину. Ответил, только выехав на проезжую часть:
– У этого пигмея болезненное самолюбие. Как ни странно, пользуется у баб успехом и не может примириться, что у Даши потерпел фиаско.
– Но ты говоришь, он ее уступил?
– Решил меня надуть, подонок, – презрительно усмехнулся Кирилл.
– Так что же ты его не пошлешь подальше?! – возмутился Петр. – С такими не дружат!
– Нужен он мне, – коротко объяснил Кирилл, не вдаваясь в подробности. – У нас с ним больше деловые отношения. Ну и с Дашей без него пока встречаться не удается. Приходится терпеть!
– А куда направляетесь сегодня? – поинтересовался Петр.
– В салон живописи, на выставку современного авангарда. Алик выдает себя за художника-абстракциониста, а сам – обыкновенный маляр! – рассмеялся Кирилл. – У меня там будет хорошая возможность показать Даше свое преимущество – ткнуть его носом в лужу! – И умолк – машина выехала на участок интенсивного движения.
Петр, заинтригованный, тоже молчал.
«Интересно бы увидеть эту Дашу… Такая красивая – и скромная… Редкое сочетание».
Кирилл Слепнев был уверен, что мать не заметит пропажи, – подумаешь, скромное колечко. А если и хватится, то очень не скоро. Однако судьба к нему не благоволила и неприятности не заставили себя ждать. Уже одетый, чтобы ехать на работу, Виталий Михеевич вдруг хлопнул себя по лбу.
– Как же я мог забыть! Неужели склероз начинается? Непростительно!
Вернулся на кухню, где жена наводила порядок после завтрака, и в ответ на ее удивленный взгляд пробормотал:
– Переутомление у меня, Любаша. Забывчивость появилась – такое деловой человек не должен себе позволять. А все потому, что помощи нет даже от близких – никто не напомнит.
– А о каком событии я должна была тебе напомнить? Что-нибудь важное?
– Не знаю как для тебя, а для меня важное! Сегодня годовщина со дня смерти мамы – память о ней я свято чту, ты знаешь.
Любовь Семеновна и правда почувствовала себя посрамленной. Покойную свекровь она очень любила – только благодаря ее настояниям сын, убежденный холостяк, женился на своей беременной любовнице.
– Прости меня, Виталя, виновата! – взволнованно прошептала она, подошла к мужу, поцеловала тихо. – К твоему возвращению все приготовлю на высшем уровне. Помянем маму достойно. Будет кто-нибудь из родных?
– Никого не нужно… Полезут с разными просьбами. Не под настроение это. Помянем тихо, своей семьей.
– А если Кирюша не сможет?.. – замялась Любовь Семеновна, опасливо взглянув на него. – Наверняка ничего не помнит и после занятий может куда-нибудь уйти.
Виталий Михеевич был непреклонен:
– Вот и займись им в первую очередь. Чтоб обязательно отдал долг памяти бабушки! Разыщи хоть в институте. Но думаю, наш оболтус еще в постели валяется. – Направился к двери, но на полпути обернулся. – Да, вот еще что. Прошу тебя, Любаша, в память о маме надень колечко, что она тебе подарила на свадьбу.
– Но его здесь нет, – растерянно молвила супруга. – Мне придется за ним специально ехать в город.
– Ничего страшного! – отрезал Виталий Михеевич. – Заодно проверишь, как там сын один живет, и привезешь его сюда.
Кирилл с утра поехал в институт – для него исключение. С математикой нелады еще со школы, и первую пару лекций пропустить он не мог. Однако сразу после них сбежал и заехал домой – переодеться, перекусить. Еще в дверях услышал надрывный звонок телефона.
– Наконец-то! И где только тебя носит?! Все утро звоню! «Мать… вот некстати!»
– Где же, по-твоему, может быть прилежный студент? Конечно, в институте, на лекциях! – Редкий случай, когда он говорил правду. – А зачем я тебе понадобился?
– Отец требует, чтобы вечером ты был с нами в Мамонтовке, так что ничего не планируй! – без обиняков приказала Любовь Семеновна. – Мне сейчас некогда объяснять – уже выезжаю. Приеду – узнаешь. А пока постарайся сообразить, какая сегодня памятная дата!
«Ну вот, какая-нибудь там годовщина свадьбы… Интересно, гостей позвали? – безрадостно подумал Кирилл. – А то тоска будет зеленая».
Не успел толком поесть – приехала мать.
– Быстро же ты добралась! – удивился он. – Так по какому случаю сабантуй?
– Добралась как всегда. Шоссе наше отличное! – Любовь Семеновна сняла и аккуратно повесила свое шикарное норковое манто. – А на сабантуй не настраивайся, – голос ее стал строгим и печальным, – веселья не будет.
– Так зачем же вы меня туда тащите? – разозлился Кирилл. – Скучайте вдвоем!
– Сегодня годовщина смерти бабушки, и – отец хочет, чтобы мы помянули ее все вместе. Теперь все понятно?
– Так бы сразу и сказала, – проворчал Кирилл. – Не смею перечить.
– Думаю, тебе нет смысла ехать на своей машине, – резонно заметила Любовь Семеновна. – Выпьете вы с отцом порядком, и вернуться в город ты не сможешь. Приедешь завтра вместе с ним.
Кирилл молча кивнул, и мать ушла заниматься своими делами. В ожидании отъезда в Мамонтовку он решил скоротать время в гостиной. Достал новые компакт-диски, включил музыкальный центр и удобно расположился в мягком кресле – наслаждаться любимыми хитами поп-звезд. Но блаженство его длилось недолго – раздался крик матери. Что такое стряслось?..
Любовь Семеновна сидела перед открытым несгораемым ларцом и перебирая свои украшения, заливалась слезами.
– Нас обокрали! – всхлипнула она, обернув к сыну заплаканное лицо. – Точно еще не знаю, что пропало, но нет главного, за чем я приехала, – бриллиантового колечка, что бабушка твоя мне подарила!
– Не может быть! – делая вид, что потрясен, воскликнул Кирилл. – Вспомни хорошенько! Может, ты сама его брала и куда-то положила? Вот и запор целый, никто его не взламывал…
– Только не делай из меня дуру! – перестав лить слезы, возмутилась мать. – Мне еще память не изменяет. Кольцо было на месте, потому что я его не ношу. А ларец, ты прав, открыт без взлома. У кого еще мог быть ключ?
– Ни у кого-о… Он у нас в одном экземпля-яре… – как бы размышляя, протянул Кирилл. – Видно, кто-то из гостей подсмотрел его в ящике письменного стола. Но вот кто – это вопрос!
Версия его показалась матери нелепой.
– Ерунда! Откуда им было знать, что это за ключ и от чего? Разве что, – бросила подозрительный взгляд на сына, – ты кому-нибудь показывал мои украшения?
«А ведь маман не откажешь в логике, – насмешливо подумал Кирилл. – Надо что-нибудь наврать, чтобы свести концы с концами».
– Придется признаться, – изобразив покаяние, нашелся он. – Виноват, мама: недавно показывал знакомым девчонкам твои безделушки. Не помню, в связи с чем. Но куда потом положил ключ – они не видели.
– Может, кто-то еще видел? – строго посмотрела на сына Любовь Семеновна. – Чудес на свете не бывает!
– Дай-ка подумать… – замялся Кирилл, лихорадочно изобретая приемлемое объяснение. – Погоди, кажется, вспомнил, – медленно произнес он, волнуясь и краснея от пришедшей на ум подлой клеветы, – с нами тогда был Юсупов… Мог видеть, куда я положил ключ, – в кабинете со мной был.
Напрасно он сподличал – мать не поверила:
– Не думаю, что этот мальчик на такое способен! С первого взгляда видно – порядочный и хорошо воспитан.
– Мне и самому, мама, не хочется в это верить! – вздохнул Кирилл. – Да и не докажешь… Примирись с этой потерей, не такая уж большая ценность.
– Нет уж! Ценность-то невелика, но это память о дорогом для меня человеке, – между прочим, о твоей бабушке. – Мать решительно встала. – Все, едем к отцу! Он решит, что нам делать.
«Это черт дернул Альку выбрать бабкино колечко… – уныло размышлял Кирилл, выходя вслед за ней из дома. – Возьми он что-то другое – и не заметила бы».
Виталий Михеевич немало удивился, когда доложили, что его хотят видеть жена и сын. Он заканчивал обсуждение неотложного вопроса с директором иногороднего филиала, Однако интуиция подсказала: случилось непредвиденное; он распорядился:
– Проводите ко мне; и пусть зайдут через несколько минут. Завершив деловой разговор, Слепнев проводил сотрудника. Тут же в дверях показались Любовь Семеновна и Кирилл. По их лицам он сразу понял – ничего хорошего не услышит.
– А у нас неприятность! – с ходу выпалила жена в ответ на его вопрошающий взгляд. – Кто-то забрался в ларец и украл подарок твоей матери. Мне очень жаль, – глаза ее наполнились слезами, – не смогу надеть…
– Значит, у нас в доме завелся вор? – помрачнев, полувопросительно произнес банкир и в упор уставился на сына.
Тот не выдержал его взгляда, тут же отвел глаза.
– Кто же это мог быть? Замок взломан?
– Как ни странно, ларец открыт ключом. Кирюша подозревает своего нового товарища Юсупова – он мог видеть, куда спрятан ключ.
– Вот, значит, как оборачивается дело? – От Виталия Михеевича не укрылось, что Кирилл стоит красный как рак. – Заподозрил в воровстве друга, которого выдавал за образец благородства? Интересно! А зачем тебе понадобился ключ?
Вконец перетрусивший Кирилл как воды в рот набрал – пришлось за него ответить Любови Семеновне. Ее одолевали сомнения, но все же она пришла на выручку сыну:
– Кирюша однажды открывал ларец – показать знакомым девочкам мои украшения. – И торопливо добавила: – Но они не могли видеть, где он взял ключ и куда потом положил.
Многоопытному банкиру уже все было ясно. Не ведай он даже, на что способен сынок, ему достаточно красноречиво сказал бы об этом мерзкий вид Кирилла – вина-то на лбу написана. Однако отцовская горечь не внове для него, да и день был неподходящий, чтобы дать волю гневу.
– Вот что, – изрек он после затянувшейся паузы, – ты, Любаша, отправляйся домой и приготовь все, чтобы достойно помянуть покойную маму. А мы с Кириллом тут подумаем, что предпринять по горячим следам. Не беспокойся, вернем тебе колечко! Не сегодня, так немного позже.
Как только за женой закрылась дверь кабинета, Виталий Михеевич с неожиданной легкостью вскочил с места и со сжатыми кулаками подступил к сыну.
– А ну, выкладывай, мерзавец: куда делось кольцо? – Грозно нахмурил брови и бросил в лицо съежившемуся от страха Кириллу: – До чего докатился! Крадешь из дома! Дорого тебе это обойдется! А не признаешься – еще хуже!
Отец теперь закрутит гайки, ограничит его во всем… При этой мысли Кириллу стало так жалко себя, что из глаз у него потекли натуральные слезы.
– Как ты можешь так обо мне думать, папочка?! – опустив голову на руки, запричитал он. – Родного сына считать вором! Разве я заслужил? Учусь, стараюсь делать все, что ты мне велишь… Это несправедливо!
Но его актерские способности не провели Виталия Михеевича – мастера загонять в угол мошенников. С силой стукнул кулаком по столу – и Кирилл сразу умолк.
– А ну прекрати этот спектакль, пока я тебе морду не набил! И держи себя по-мужски! Меня не проведешь.
Подождал, пока сынок перестанет хлюпать, и уже спокойнее сказал:
– Не признаешься сейчас же – я приглашу сюда твоего друга Юсупова и ты предъявишь ему обвинение. Думается, он найдет что сказать в свое оправдание. И тогда не жди от меня пощады!
Эта угроза подействовала безотказно: то, что последует, когда Петр узнает о клевете, для него страшнее, чем гнев отца. Он-то рассчитывал, что все останется между своими… После минутного колебания, искусно изображая муки совести, плаксиво заговорил:
– Прости, папа… Стыдно признаться было, потому и врал. Конечно, поступил низко. Но положение безвыходное: надо долг отдать. Я ведь не знал, что это бабушкин подарок.
– Ладно, отложим выяснение отношений! – оборвал его отец. – Говори: кому отдал кольцо? Может, успеем вернуть, пока не поздно!
– Папочка, я сам выкуплю, только ссуди денег! – взмолился Кирилл, до смерти боясь встречи отца с Аликом. – Я ведь только в залог отдал!
– А сколько ты должен? И за что?
– Пятьсот баксов. Потом тебе все объясню, – даже тут смухлевал негодяй, сообразив, что другой такой возможности ему не представится.
– Ладно, – недолго думая, согласился Виталий Михеевич, – хоть жену успокоит и обрадует. – Поехали за кольцом! Деньги, разумеется, я тебе не доверю.
Достал ключи, открыл сейф, взял нужную ему сумму; снова запер, аккуратно убрал ключи, распорядился, чтобы подали машину, и направился к выходу. Кирилл поплелся за ним как побитая собачонка. Одно утешение – в свою пользу он ухитрился заначить две сотни «зеленых».
Сидя рядом с отцом на заднем сиденье роскошного лимузина, Кирилл лихорадочно обдумывал дальнейший план действий. Он уже успел по мобильной связи узнать у диспетчера ремонтной фирмы, где сейчас Алик, – туда и ехали.
Главное – не допустить объяснений Алика с отцом. Этот подонок из вредности запросто его заложит! Да и незачем бате знать, сколько он ему должен.
Сияющий лаком «бьюик» остановился у обшарпанного дома, и Кирилл, сверив по бумажке записанный адрес, торопливо предложил:
– Подожди в машине, папа, а? Видишь, какая тут грязь… Я один сбегаю и его притащу – уговорю сделать перерыв в работе.
Кирилл нашел приятеля в квартире на пятом этаже. Когда (после объяснений через закрытую дверь с хозяевами) к нему вышел Алик – с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. В грязной, забрызганной краской спецовке, с защитной маской на лице – пугало огородное.
– Ты чего это сюда приперся? – сняв маску, вытаращил глаза наркоман, но по выражению лица Кирилла сразу догадался: – Предки колечка хватились, что ли?
– Вот именно! Маман нагрянула, тот еще скандал учинила. Сейчас некогда объяснять, машина внизу нас ждет. Привез выкуп – аж двести баксов! И на такси получишь.
– Но я не могу, – замялся Алик, – нас же здесь бригада! И потом, в таком виде…
– Ничего, быстро обернемся! – решительно заявил Кирилл. – Коллегам поставишь бутылку, а тебя посадим рядом с водилой. Возьми только что-нибудь подстелить!
Подождал на площадке, когда Алик выйдет, и вместе с ним спустился к машине. «Хорошо, что он сядет спереди, – легче помешать его разговору с отцом», – с облегчением подумал Кирилл и предупредил:
– Не вздумай вякнуть папаше о нашем уговоре. Не то плакали денежки! Колечко отдано тебе в залог. Я ему сказал – за долги, тоже почти правда. А спросит, за что, – молчи как рыба: мол, закон чести не позволяет!
– Ясно! – коротко бросил в ответ Алик – уже подходили к машине. Пока ехали, не подвел, как ни старался банкир хитрыми вопросами узнать правду, не удалось: кредитор его сына угрюмо молчал, отделываясь общими фразами.
Когда остановились у его дома и он вышел, Кирилл, стараясь скрыть охватившее его алчное волнение, поторопил отца:
– Давай поскорей деньги отдам, так договорились, – соврал он. – Сюда не вынесет, знаю его – хитрая бестия.
Виталий Михеевич молча отсчитал и протянул ему пять хрустящих стодолларовых купюр, и Кирилл внутренне возликовал. Когда он, запыхавшись от бега, плюхнулся на заднее сиденье «бьюика» рядом с отцом, тот, рассматривая сверкающее бриллиантом кольцо, удовлетворенно произнес:
Самому Кириллу пока не перепадало от родителей такой большой суммы, и он блефовал, надеясь отдать в рассрочку или частично замотать. Но и Алик не собирался вести с ним честную игру – они друг друга стоили.
– Ладно, твоя взяла. Готовь баксы. Привезу нетронутую. «Ну а как ты проверишь? – посмеялся он в душе над своим богатеньким дружком. – Получишь ее только после меня!» Вслух деловито предложил:
– Значит, сделаем так. На днях под благовидным предлогом затащу ее вечером к тебе. Хотя бы за новой книгой. И начинай понемногу обхаживать! Но не спеши! – В голосе его прозвучали жесткие нотки. – Веди себя по-джентльменски, не вздумай к ней приставать!
– Шутить изволишь? – не понял Слепнев. – А как же мне с ней законтачить?
– Заруби себе на носу: Даша не должна догадаться о том, что мы затеваем. Иначе все пропало. Ты же не тупой? Сразу у тебя не получится – не тот случай!
– Думаешь, я тоже буду полгода около нее топтаться? – съязвил, начиная злиться, Кирилл. – И пусть строит из себя недотрогу? Все они, сучки, притворяются!
– Не возражаю, если меня за пояс заткнешь, – огрызнулся Алик. – Даже все условия вам создам. Но попомни мое слово: поспешишь – проиграешь! – Сделал паузу и решительно добавил: – Готовь аванс!
Алик с Дашей пришли в среду к семи, как он и обещал. Разрумянившаяся Даша сияла свежестью и красотой.
– Привет! Как поживаешь? – улыбнулась она Кириллу. – Алик сказал, что у вас много книг на английском – мне для практики.
«Девочка – высший класс! Хоть сейчас на конкурс выставляй! – восхищенно подумал он, помогая снять короткую дешевую шубку из искусственного меха. – Выглядит как принцесса, хоть и одета так себе».
– В нашей библиотеке много таких книг – отец привез из Англии, – рисуясь, заверил он Дашу. – Выберешь по своему вкусу. Есть полное собрание Агаты Кристи, «Сага о Форсайтах» Голсуорси… Но лично я советую прочитать «Замок Броуди» Кронина – интересная и редкая книга.
Несмотря на свою браваду перед Аликом в разговоре по телефону, Кирилл, подумав, решил, что тот прав и форсировать близость с Дашей и впрямь не следует, а действовать нужно не спеша, постепенно. Завоевать, подчеркивая свое превосходство над ее жалким приятелем.
Привел их в гостиную, усадил в мягкие кресла: откровенно любуясь Дашей, с наигранным простодушием проговорил:
– Открой, наконец, Алик, свой секрет: где ты нашел свою очаровательную приятельницу? Как тебе это удалось? Уж больно вы с ней… как это сказать… – сделал нарочитую паузу, – разные, что ли. – И усмехнулся мысленно: «Абсолютно не подходите друг другу. Не по Сеньке шапка!»
– Скажи, Даша, чем это Алик сумел тебя покорить? Наверно, есть и поинтереснее него, кто за тобой бегает? Мне любопытно знать как другу.
– Насчет «покорить» – это сильно сказано, – с улыбкой возразила Даша. – Но мне с ним интересно. Когда не переходит границ, – подчеркнула она, бросив на него выразительный взгляд. – Раньше моими друзьями были только спортсмены. А Алик – творческая натура, художник.
– Вот уж не думал, что эмалирование ванн – художественный промысел, – не преминул унизить в ее глазах друга Кирилл, но, поймав его яростный взгляд, примирительно добавил: – Хотя Алик и правда не такой, как все.
«Не пришло время с ним ссориться, – мысленно осадил себя он. – Пока этот торгаш мне еще нужен. А потом пошлю к… Не один он продает наркоту». Но сказанное уже задело самолюбие Алика.
– Не всем так повезло, что их содержат родители, – бросил он, еле сдерживая злобу. – Ну и что из того, что мне приходится зарабатывать на жизнь, ремонтируя ванны? Ты знаешь мое хобби – абстрактная живопись.
Кирилл, как и все – кроме Даши, – знал другое хобби и средство существования Алика – торговля наркотиками; но перечить не стал: желая остаться с девушкой наедине, небрежно предложил:
– Ладно, не обижайся, я ведь не со зла Так, не подумав ляпнул. Пойди лучше выбери Дашеньке несколько книг. Мне кажется, ей понравится Кронин.
– А по-моему, достаточно «Саги о Форсайтах», – пошутила Даша. – Такая толстенная – на всю зиму читать хватит.
Проворчав что-то нечленораздельное, Алик все же удалился в кабинет хозяина подбирать нужные книги. Его перекошенная физиономия ясно свидетельствовала: он вне себя от бессильной ярости.
Оставшись с Дашей вдвоем, Кирилл, интимно понизив голос и бросив на нее влюбленный взгляд, настойчиво попросил:
– Теперь нас не слышат – открой, пожалуйста, правду! Думаешь, я поверил, будто такой мозгляк тебе нравится. Что произошло, что ты с горя ухватилась за Альберта? Тьфу, какое противное имя!
Циничный тон Кирилла покоробил Дашу, но он смотрел на нее с таким искренним восхищением, что она расценила эту злую выходку, как проявление соперничества с Аликом.
– Нехорошо так о приятеле, тем более за глаза. Вовсе не мозгляк. Алик открыл мне много нового, интересного, чего я раньше не знала. – Подумала и призналась: – Но в главном ты прав: я тогда была в моральном упадке. Только что потеряла дорогого мне человека, – ее голос задрожал от гнева, – а его самые близкие друзья повели себя как скоты. Я просто возненавидела всех, кто меня окружал!
Снова умолкла, хотела, кажется, продолжать, но передумала и только в волнении кусала губы.
«В кого-то была шибко влюблена. Наверно, у нее с ним все было, – ревниво подумал Кирилл. – Хорошо бы узнать – легче бы к ней подобрался». С деланным сочувствием мягко произнес:
– Да уж, думаю, досталось тебе – переживала. И его друзья-спортсмены тут же попытались «утешить». Примитивный народ Вот и понравился тихий, вкрадчивый Алик? Так?
Даша промолчала, и Кирилл продолжал так же осторожно:
– А что, ведь славный парень был этот… – дыхание перехватило от злобной зависти, – твой погибший друг?
Но Даша приняла его теплый тон за чистую монету, благодарно взглянула, просто ответила:
– Очень. Сильный и добрый: верный друг. Мы с ним вместе с восьмого класса и в один институт поступили.
– Он что же, увлекался иностранными языками? – удивился Кирилл. – Редкий случай у спортсменов.
– К сожалению, ничем не увлекался, кроме спорта, – вздохнула Даша. – По тому и поступил в иняз. Хотел стать профессиональным автогонщиком.
– И погиб в одной из гонок? Ой, прости, Дашенька! – Кирилл будто спохватился, что разбередил ее рану. – Но ведь дело это уже прошлое?
– Нет, погиб при выполнении трюка на съемках фильма… подрабатывал каскадером. – В глазах ее, обращенных на собеседника, застыла тоска. – И для меня это… еще не прошлое.
Кирилл не нашел подходящих слов утешения. Дверь приоткрылась, и Алик позвал:
– Кирюха, ты мне нужен. Пойди на минутку!
«Что это он задумал? – насторожился Кирилл, зная своего хитроумного и коварного друга. – Небось очередную подлянку». Извинился любезно:
– Прости, Дашенька, что оставляем одну. Мы скоро вернемся! Алик нетерпеливо ждал его в кабинете. Книги он отобрал, но надо осуществить главное, для чего он пришел.
– По твоему довольному виду – уже с ней неплохо законтачил. Гони аванс, не то продолжения не будет!
– Нет вопроса, сейчас выдам, – безропотно согласился Кирилл, с трудом подавив вздох. – Вот, держи! – полез в задний карман брюк, вытащил заранее приготовленную сложенную пополам хрустящую бумажку в сто баксов и широким жестом протянул Алику, самодовольно ожидая благодарности. Тот, однако, остался недоволен.
– Мало! – коротко заявил, пряча банкноту. – Мы сошлись на пяти сотнях. Давай половину!
– Не все сразу, – попытался увильнуть Кирилл, но видя такую непреклонность, признался: – Да и нет у меня сейчас столько.
– Тогда сперва накопи – я подожду, – ухмыльнулся Алик. – Сам, Кирюха, знаешь: «вечером деньги – утром стулья, утром деньги – вечером стулья». Ладно, пойду тебе навстречу по бедности. – Он не лишен был чувства юмора. – Давай залог!
А что, это выход! А то где он добудет столько баксов. А у матери ненужных ей побрякушек здесь навалом. Не говоря ни слова, Кирилл выдвинул ящик письменного стола, достал спрятанный в нем ключ; открыл небольшой несгораемый ларец, вынул горсть старых дамских украшений, которыми Любовь Семеновна давно уже не пользовалась.
– На вот, взгляни, – протянул приятелю. – Выбери, что сочтешь подходящим, и больше ко мне не приставай до окончательного расчета!
Алик бегло оглядел украшения, и глаза у него алчно загорелись: драгоценные камни сияли и искрились разноцветными огоньками…
– Так и быть, возьму только вот это скромное золотое колечко с маленьким бриллиантом, – с деланно равнодушным видом смилостивился он. – Чтобы у тебя не было крупных неприятностей. Его легче реализовать, если не надыбаешь бабок. Ну что, по рукам?
Повеселев, они обменялись дружеским рукопожатием, закрепив таким образом сделку по купле-продаже ничего не подозревающей Даши.
– Ты что это так сияешь? – удивленно взглянул на Кирилла Петр. – Будто ты, а не я тебя отколошматил на ринге.
Они уже приняли душ и собирали сумки, чтобы отправиться по домам.
– Да вот вечерком намечается кое-что приятное, встреча с классной телкой. К сожалению, втроем.
– Это как же «втроем»? – не понял Петр.
– А мой приятель Алик никак не может расстаться со своей подружкой, хоть и согласился уступить ее мне, – не скрывая досады, объяснил Кирилл.
– Теперь уже совсем ничего не понимаю! – поразился Петр. – Неужто такое возможно? Как он мог уступить, если не желает расставаться?
– Наивный ты человек, Петя. Романтик! – ухмыльнулся Кирилл с видом собственного превосходства. – Ладно, пойдем! По дороге объясню.
Ох и хорошо на воле: легкий морозец, искрится снег, дышится легко…
– Все обстоит проще, чем ты думаешь. – Кирилл отпер дверцу своей машины. – Садись, сейчас ситуация тебе станет понятна. – Завел мотор, впустил Петра и, когда тот сел рядом, продолжал: – Алик уже полгода обхаживает Дашу, но тянет пустой номер – куда до нее этому сморчку! Видел бы ты ее, – способна выиграть любой конкурс красоты!
– А почему ты уверен, что тебя ждет успех при таком ее самомнении? За ней, наверно, многие бегают?
– Она, дурочка, себя недооценивает. Скромна на удивление, не избалована, плохо одета. Чувствуется – из бедной семьи. – Он помолчал. – Уж если встречается с Аликом – мои шансы много выше!
– Ну так что он путается под ногами?
Кирилл взглянул на панель приборов – мотор прогрет – тронул машину. Ответил, только выехав на проезжую часть:
– У этого пигмея болезненное самолюбие. Как ни странно, пользуется у баб успехом и не может примириться, что у Даши потерпел фиаско.
– Но ты говоришь, он ее уступил?
– Решил меня надуть, подонок, – презрительно усмехнулся Кирилл.
– Так что же ты его не пошлешь подальше?! – возмутился Петр. – С такими не дружат!
– Нужен он мне, – коротко объяснил Кирилл, не вдаваясь в подробности. – У нас с ним больше деловые отношения. Ну и с Дашей без него пока встречаться не удается. Приходится терпеть!
– А куда направляетесь сегодня? – поинтересовался Петр.
– В салон живописи, на выставку современного авангарда. Алик выдает себя за художника-абстракциониста, а сам – обыкновенный маляр! – рассмеялся Кирилл. – У меня там будет хорошая возможность показать Даше свое преимущество – ткнуть его носом в лужу! – И умолк – машина выехала на участок интенсивного движения.
Петр, заинтригованный, тоже молчал.
«Интересно бы увидеть эту Дашу… Такая красивая – и скромная… Редкое сочетание».
Кирилл Слепнев был уверен, что мать не заметит пропажи, – подумаешь, скромное колечко. А если и хватится, то очень не скоро. Однако судьба к нему не благоволила и неприятности не заставили себя ждать. Уже одетый, чтобы ехать на работу, Виталий Михеевич вдруг хлопнул себя по лбу.
– Как же я мог забыть! Неужели склероз начинается? Непростительно!
Вернулся на кухню, где жена наводила порядок после завтрака, и в ответ на ее удивленный взгляд пробормотал:
– Переутомление у меня, Любаша. Забывчивость появилась – такое деловой человек не должен себе позволять. А все потому, что помощи нет даже от близких – никто не напомнит.
– А о каком событии я должна была тебе напомнить? Что-нибудь важное?
– Не знаю как для тебя, а для меня важное! Сегодня годовщина со дня смерти мамы – память о ней я свято чту, ты знаешь.
Любовь Семеновна и правда почувствовала себя посрамленной. Покойную свекровь она очень любила – только благодаря ее настояниям сын, убежденный холостяк, женился на своей беременной любовнице.
– Прости меня, Виталя, виновата! – взволнованно прошептала она, подошла к мужу, поцеловала тихо. – К твоему возвращению все приготовлю на высшем уровне. Помянем маму достойно. Будет кто-нибудь из родных?
– Никого не нужно… Полезут с разными просьбами. Не под настроение это. Помянем тихо, своей семьей.
– А если Кирюша не сможет?.. – замялась Любовь Семеновна, опасливо взглянув на него. – Наверняка ничего не помнит и после занятий может куда-нибудь уйти.
Виталий Михеевич был непреклонен:
– Вот и займись им в первую очередь. Чтоб обязательно отдал долг памяти бабушки! Разыщи хоть в институте. Но думаю, наш оболтус еще в постели валяется. – Направился к двери, но на полпути обернулся. – Да, вот еще что. Прошу тебя, Любаша, в память о маме надень колечко, что она тебе подарила на свадьбу.
– Но его здесь нет, – растерянно молвила супруга. – Мне придется за ним специально ехать в город.
– Ничего страшного! – отрезал Виталий Михеевич. – Заодно проверишь, как там сын один живет, и привезешь его сюда.
Кирилл с утра поехал в институт – для него исключение. С математикой нелады еще со школы, и первую пару лекций пропустить он не мог. Однако сразу после них сбежал и заехал домой – переодеться, перекусить. Еще в дверях услышал надрывный звонок телефона.
– Наконец-то! И где только тебя носит?! Все утро звоню! «Мать… вот некстати!»
– Где же, по-твоему, может быть прилежный студент? Конечно, в институте, на лекциях! – Редкий случай, когда он говорил правду. – А зачем я тебе понадобился?
– Отец требует, чтобы вечером ты был с нами в Мамонтовке, так что ничего не планируй! – без обиняков приказала Любовь Семеновна. – Мне сейчас некогда объяснять – уже выезжаю. Приеду – узнаешь. А пока постарайся сообразить, какая сегодня памятная дата!
«Ну вот, какая-нибудь там годовщина свадьбы… Интересно, гостей позвали? – безрадостно подумал Кирилл. – А то тоска будет зеленая».
Не успел толком поесть – приехала мать.
– Быстро же ты добралась! – удивился он. – Так по какому случаю сабантуй?
– Добралась как всегда. Шоссе наше отличное! – Любовь Семеновна сняла и аккуратно повесила свое шикарное норковое манто. – А на сабантуй не настраивайся, – голос ее стал строгим и печальным, – веселья не будет.
– Так зачем же вы меня туда тащите? – разозлился Кирилл. – Скучайте вдвоем!
– Сегодня годовщина смерти бабушки, и – отец хочет, чтобы мы помянули ее все вместе. Теперь все понятно?
– Так бы сразу и сказала, – проворчал Кирилл. – Не смею перечить.
– Думаю, тебе нет смысла ехать на своей машине, – резонно заметила Любовь Семеновна. – Выпьете вы с отцом порядком, и вернуться в город ты не сможешь. Приедешь завтра вместе с ним.
Кирилл молча кивнул, и мать ушла заниматься своими делами. В ожидании отъезда в Мамонтовку он решил скоротать время в гостиной. Достал новые компакт-диски, включил музыкальный центр и удобно расположился в мягком кресле – наслаждаться любимыми хитами поп-звезд. Но блаженство его длилось недолго – раздался крик матери. Что такое стряслось?..
Любовь Семеновна сидела перед открытым несгораемым ларцом и перебирая свои украшения, заливалась слезами.
– Нас обокрали! – всхлипнула она, обернув к сыну заплаканное лицо. – Точно еще не знаю, что пропало, но нет главного, за чем я приехала, – бриллиантового колечка, что бабушка твоя мне подарила!
– Не может быть! – делая вид, что потрясен, воскликнул Кирилл. – Вспомни хорошенько! Может, ты сама его брала и куда-то положила? Вот и запор целый, никто его не взламывал…
– Только не делай из меня дуру! – перестав лить слезы, возмутилась мать. – Мне еще память не изменяет. Кольцо было на месте, потому что я его не ношу. А ларец, ты прав, открыт без взлома. У кого еще мог быть ключ?
– Ни у кого-о… Он у нас в одном экземпля-яре… – как бы размышляя, протянул Кирилл. – Видно, кто-то из гостей подсмотрел его в ящике письменного стола. Но вот кто – это вопрос!
Версия его показалась матери нелепой.
– Ерунда! Откуда им было знать, что это за ключ и от чего? Разве что, – бросила подозрительный взгляд на сына, – ты кому-нибудь показывал мои украшения?
«А ведь маман не откажешь в логике, – насмешливо подумал Кирилл. – Надо что-нибудь наврать, чтобы свести концы с концами».
– Придется признаться, – изобразив покаяние, нашелся он. – Виноват, мама: недавно показывал знакомым девчонкам твои безделушки. Не помню, в связи с чем. Но куда потом положил ключ – они не видели.
– Может, кто-то еще видел? – строго посмотрела на сына Любовь Семеновна. – Чудес на свете не бывает!
– Дай-ка подумать… – замялся Кирилл, лихорадочно изобретая приемлемое объяснение. – Погоди, кажется, вспомнил, – медленно произнес он, волнуясь и краснея от пришедшей на ум подлой клеветы, – с нами тогда был Юсупов… Мог видеть, куда я положил ключ, – в кабинете со мной был.
Напрасно он сподличал – мать не поверила:
– Не думаю, что этот мальчик на такое способен! С первого взгляда видно – порядочный и хорошо воспитан.
– Мне и самому, мама, не хочется в это верить! – вздохнул Кирилл. – Да и не докажешь… Примирись с этой потерей, не такая уж большая ценность.
– Нет уж! Ценность-то невелика, но это память о дорогом для меня человеке, – между прочим, о твоей бабушке. – Мать решительно встала. – Все, едем к отцу! Он решит, что нам делать.
«Это черт дернул Альку выбрать бабкино колечко… – уныло размышлял Кирилл, выходя вслед за ней из дома. – Возьми он что-то другое – и не заметила бы».
Виталий Михеевич немало удивился, когда доложили, что его хотят видеть жена и сын. Он заканчивал обсуждение неотложного вопроса с директором иногороднего филиала, Однако интуиция подсказала: случилось непредвиденное; он распорядился:
– Проводите ко мне; и пусть зайдут через несколько минут. Завершив деловой разговор, Слепнев проводил сотрудника. Тут же в дверях показались Любовь Семеновна и Кирилл. По их лицам он сразу понял – ничего хорошего не услышит.
– А у нас неприятность! – с ходу выпалила жена в ответ на его вопрошающий взгляд. – Кто-то забрался в ларец и украл подарок твоей матери. Мне очень жаль, – глаза ее наполнились слезами, – не смогу надеть…
– Значит, у нас в доме завелся вор? – помрачнев, полувопросительно произнес банкир и в упор уставился на сына.
Тот не выдержал его взгляда, тут же отвел глаза.
– Кто же это мог быть? Замок взломан?
– Как ни странно, ларец открыт ключом. Кирюша подозревает своего нового товарища Юсупова – он мог видеть, куда спрятан ключ.
– Вот, значит, как оборачивается дело? – От Виталия Михеевича не укрылось, что Кирилл стоит красный как рак. – Заподозрил в воровстве друга, которого выдавал за образец благородства? Интересно! А зачем тебе понадобился ключ?
Вконец перетрусивший Кирилл как воды в рот набрал – пришлось за него ответить Любови Семеновне. Ее одолевали сомнения, но все же она пришла на выручку сыну:
– Кирюша однажды открывал ларец – показать знакомым девочкам мои украшения. – И торопливо добавила: – Но они не могли видеть, где он взял ключ и куда потом положил.
Многоопытному банкиру уже все было ясно. Не ведай он даже, на что способен сынок, ему достаточно красноречиво сказал бы об этом мерзкий вид Кирилла – вина-то на лбу написана. Однако отцовская горечь не внове для него, да и день был неподходящий, чтобы дать волю гневу.
– Вот что, – изрек он после затянувшейся паузы, – ты, Любаша, отправляйся домой и приготовь все, чтобы достойно помянуть покойную маму. А мы с Кириллом тут подумаем, что предпринять по горячим следам. Не беспокойся, вернем тебе колечко! Не сегодня, так немного позже.
Как только за женой закрылась дверь кабинета, Виталий Михеевич с неожиданной легкостью вскочил с места и со сжатыми кулаками подступил к сыну.
– А ну, выкладывай, мерзавец: куда делось кольцо? – Грозно нахмурил брови и бросил в лицо съежившемуся от страха Кириллу: – До чего докатился! Крадешь из дома! Дорого тебе это обойдется! А не признаешься – еще хуже!
Отец теперь закрутит гайки, ограничит его во всем… При этой мысли Кириллу стало так жалко себя, что из глаз у него потекли натуральные слезы.
– Как ты можешь так обо мне думать, папочка?! – опустив голову на руки, запричитал он. – Родного сына считать вором! Разве я заслужил? Учусь, стараюсь делать все, что ты мне велишь… Это несправедливо!
Но его актерские способности не провели Виталия Михеевича – мастера загонять в угол мошенников. С силой стукнул кулаком по столу – и Кирилл сразу умолк.
– А ну прекрати этот спектакль, пока я тебе морду не набил! И держи себя по-мужски! Меня не проведешь.
Подождал, пока сынок перестанет хлюпать, и уже спокойнее сказал:
– Не признаешься сейчас же – я приглашу сюда твоего друга Юсупова и ты предъявишь ему обвинение. Думается, он найдет что сказать в свое оправдание. И тогда не жди от меня пощады!
Эта угроза подействовала безотказно: то, что последует, когда Петр узнает о клевете, для него страшнее, чем гнев отца. Он-то рассчитывал, что все останется между своими… После минутного колебания, искусно изображая муки совести, плаксиво заговорил:
– Прости, папа… Стыдно признаться было, потому и врал. Конечно, поступил низко. Но положение безвыходное: надо долг отдать. Я ведь не знал, что это бабушкин подарок.
– Ладно, отложим выяснение отношений! – оборвал его отец. – Говори: кому отдал кольцо? Может, успеем вернуть, пока не поздно!
– Папочка, я сам выкуплю, только ссуди денег! – взмолился Кирилл, до смерти боясь встречи отца с Аликом. – Я ведь только в залог отдал!
– А сколько ты должен? И за что?
– Пятьсот баксов. Потом тебе все объясню, – даже тут смухлевал негодяй, сообразив, что другой такой возможности ему не представится.
– Ладно, – недолго думая, согласился Виталий Михеевич, – хоть жену успокоит и обрадует. – Поехали за кольцом! Деньги, разумеется, я тебе не доверю.
Достал ключи, открыл сейф, взял нужную ему сумму; снова запер, аккуратно убрал ключи, распорядился, чтобы подали машину, и направился к выходу. Кирилл поплелся за ним как побитая собачонка. Одно утешение – в свою пользу он ухитрился заначить две сотни «зеленых».
Сидя рядом с отцом на заднем сиденье роскошного лимузина, Кирилл лихорадочно обдумывал дальнейший план действий. Он уже успел по мобильной связи узнать у диспетчера ремонтной фирмы, где сейчас Алик, – туда и ехали.
Главное – не допустить объяснений Алика с отцом. Этот подонок из вредности запросто его заложит! Да и незачем бате знать, сколько он ему должен.
Сияющий лаком «бьюик» остановился у обшарпанного дома, и Кирилл, сверив по бумажке записанный адрес, торопливо предложил:
– Подожди в машине, папа, а? Видишь, какая тут грязь… Я один сбегаю и его притащу – уговорю сделать перерыв в работе.
Кирилл нашел приятеля в квартире на пятом этаже. Когда (после объяснений через закрытую дверь с хозяевами) к нему вышел Алик – с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. В грязной, забрызганной краской спецовке, с защитной маской на лице – пугало огородное.
– Ты чего это сюда приперся? – сняв маску, вытаращил глаза наркоман, но по выражению лица Кирилла сразу догадался: – Предки колечка хватились, что ли?
– Вот именно! Маман нагрянула, тот еще скандал учинила. Сейчас некогда объяснять, машина внизу нас ждет. Привез выкуп – аж двести баксов! И на такси получишь.
– Но я не могу, – замялся Алик, – нас же здесь бригада! И потом, в таком виде…
– Ничего, быстро обернемся! – решительно заявил Кирилл. – Коллегам поставишь бутылку, а тебя посадим рядом с водилой. Возьми только что-нибудь подстелить!
Подождал на площадке, когда Алик выйдет, и вместе с ним спустился к машине. «Хорошо, что он сядет спереди, – легче помешать его разговору с отцом», – с облегчением подумал Кирилл и предупредил:
– Не вздумай вякнуть папаше о нашем уговоре. Не то плакали денежки! Колечко отдано тебе в залог. Я ему сказал – за долги, тоже почти правда. А спросит, за что, – молчи как рыба: мол, закон чести не позволяет!
– Ясно! – коротко бросил в ответ Алик – уже подходили к машине. Пока ехали, не подвел, как ни старался банкир хитрыми вопросами узнать правду, не удалось: кредитор его сына угрюмо молчал, отделываясь общими фразами.
Когда остановились у его дома и он вышел, Кирилл, стараясь скрыть охватившее его алчное волнение, поторопил отца:
– Давай поскорей деньги отдам, так договорились, – соврал он. – Сюда не вынесет, знаю его – хитрая бестия.
Виталий Михеевич молча отсчитал и протянул ему пять хрустящих стодолларовых купюр, и Кирилл внутренне возликовал. Когда он, запыхавшись от бега, плюхнулся на заднее сиденье «бьюика» рядом с отцом, тот, рассматривая сверкающее бриллиантом кольцо, удовлетворенно произнес: