Малков Семен. Голубая кровь

   Киллер этого только и ждал. Из-за поленицы появился ствол карабина. В его прицеле – голова Оксаны, но ее то и дело заслоняли стоящие рядом люди, не давая ему выстрелить наверняка. Он так и не успел нажать на курок – его засек Митя и пронзительно крикнул:
   – Там за дровами дядька с ружьем!
   Все сразу повернулись в ту сторону, и киллеру пришлось уже думать лишь о спасении. Он бросил карабин и пустился в бегство. За ним устремилась погоня. В этот самый момент на улицу въехали сразу две машины – милицейский микроавтобус и «ауди» Юсупова. Часть бойцов в камуфляже тут же ворвалась в дом, другая – бросилась ловить бандитов. Михаил подошел к окруженным людьми Олегу и Оксане. Но разговаривать было некогда – из дома вынесли бездыханное тело Зинаиды Трофимовны, и все бросились к ней.
   – Скончалась! Бедная Зинка! Задохнулась в дыму! Отмучилась, царствие ей небесное! слышались отовсюду сочувственные голоса.
 
   Яркое солнце заливало кабинет главы детективного агентства и слепило сидевших за совещательным столом Юсупова, Белоусова, Сальникова и профессора Розанова. Михаил коротко подвел итоги:
   – Таким образом, негодяй уже сегодня будет взят под стражу. Известно – где он находится, там его уже пасет ФСБ, и он от них не уйдет!
   Нам повезло, что поймали снайпера, и тот сразу раскололся, – с довольным видом заметил Сергей. – Это он указал, где прячется Бутусов.
   – Я все равно узнал бы это, прижав верзилу-телохранителя, – добавил Виктор, – но мне потребовалось бы немало времени.
   Сидевшего с мрачным видом профессора словно прорвало, – Ну узнали, где он скрывается. А что с того? Рано радоваться – его еще взять надо! Боюсь, сбежит!
   – Мы этого не допустим! – заверил его Михаил. Вся территория вокруг особняка Бутусова уже находится под скрытым наблюдением ФСБ. Вокруг других строений нет. Все видно, как на ладони, – мышь не проскочит!
   Но это не успокоило его тестя.
   – Ты забываешь, Миша, какой он хитрец, – горячился профессор. – Я настаиваю на своем участии в задержании убийцы моей дочери! Только так буду спокоен!
   – Но чем вы сможете помочь спецназовцам ФСБ? – попытался урезонить его Белоусов. – Советом? Думаете, они не знают что делать?
   – Степан Алексеевич! Я понимаю ваши чувства, но вы будете всем только мешать, – присоединился к нему Сальников. – И небезопасно это для вас! Без стрельбы там дело не обойдется.
   Однако на Розанова эти увещевания не подействовали.
   – Сами же говорили: действовать там будет ФСБ, а вы останетесь в стороне, будете им лишь помогать, – логично возразил профессор. – Так почему же я не могу вместе с вами подежурить?
   На этот довод ответить им было нечего, и Юсупов нехотя согласился.
   – Ладно, пусть будет так, но с условием – не лезть в пекло.
   – Тогда нам лучше разделиться, – предложил Сальников. – Мы с Сергеем в случае штурма поможем ФСБ, а вы подежурите в машине на выезде из леса для подстраховки – чтоб Бутусов не сбежал.
   Как всегда он нашел приемлемый выход, и Юсупов облегченно вздохнул.
   – Давайте, на этом и порешим. Итак – до вечера!
   Очень довольный, что добился желаемого, Розанов поспешил домой, но там его ожидал холодный душ. Когда во время обеда он сообщил жене о своем участии в аресте Бутусова, Вера Петровна очень расстроилась.
   – Ну нельзя же быть таким неразумным, Степа! – убеждала она мужа. – Зачем тебе ехать с ними? Арест преступников – дело военных! И чем ты им можешь помочь?
   Сам не знаю, Веруся. Но внутренний голос мне говорит: будь там, не то он уйдет! А я и стреляю-то плохо. Сила есть, а вот меткости Бог не дал.
   – Значит, тем более делать тебе там нечего! Миша тот профессионал, не говоря уже о спецназовцах. В случае чего, он лучше тебя им поможет!
   Профессор несогласно покачал головой и встал из-за стола. Он был почти двухметрового роста и, несмотря на возраст, по-спортивному статен.
   Нет, Веруся, поеду! – твердо заявил он. – Мне стоило большого труда их уговорить, и я не пойду на попятный. Хочу посмотреть в глаза негодяя, погубившего Наденьку!
   Но жена была полна тревоги за его здоровье.
   – Никуда ты не поедешь, Степа! – категорически запротестовала она. – Силы тебе еще хватает, а вот сердце уже надо беречь! Толку от тебя там будет мало, но переволнуешься и…
   Напрасно она столь упорно перечила мужу – профессор сердито ее перебил:
   – Я не слабоумный, Вера, чтобы меня так опекать! И сам знаю состояние моего здоровья. Думаешь, если останусь дома, буду меньше волноваться?
   – Зато я буду рядом! Это ты не учел? И Миша хорош! Согласившись взять – поступил безответственно!
   Лицо профессора приняло болезненное выражение, брови гневно сошлись в одну линию. Он, видно, хотел сказать что-то резкое, но сдержался и лишь раздраженно махнул рукой.
   – Да что с тобой говорить, Вера! То ли ты зачерствела и стала плохо меня понимать, то ли думаешь лишь о себе? Все! Сказал – поеду, и баста!
   Возмущенная несправедливым упреком, Вера Петровна попыталась ему возразить, но Степан Алексеевич не стал ее слушать и, резко повернувшись, вышел из кухни. Понимая, что отговорить мужа не удастся, она со слезами на глазах стала убирать со стола посуду.
 
   Особняк, в котором скрывался Бутусов, находился в глубине большого лесного массива в тридцати километрах от города. Вела к нему только одна дорога, петлявшая среди высоких сосен. Уже смеркалось, когда к его двухметровой бетонной ограде на большой скорости подкатили три машины: «форд» ФСБ, автобус со спецназовцами и «Лада» Сальникова. Резко затормозив, они остановились перед стальными воротами особняка, и из «форда» вышли два офицера, а из автобуса высыпали бойцы спецназа в камуфляже и с автоматами. Подойдя к переговорному устройству, старший офицер потребовал:
   – Приказываю открыть ворота! Спецназ ФСБ. Ищем опасного преступника.
   Сидевшие в сторожке охранники тревожно переглянулись и рыжий детина сразу же сообщил о внутренней связи:
   – Борис Осипович! У ворот ФСБ! Что делать?
   В роскошной гостиной особняка Бутусов, лениво потягивая виски со льдом, с интересом смотрел по телевизору крутой американский боевик, но услышав сообщение сразу вскочил на ноги.
   – Не открывать! приказал он вбежавшему начальнику охраны. – Объясните, что опасаемся нападения бандитов. Откроем только представителям местной милиции, которых знаем.
   – А если полезут? – хмуро спросил шеф охраны.
   – Сопротивляться до последнего! Будто приняли за бандитов.
   Я отмажу! Шеф охраны бегом вернулся в сторожку и объявил в домофон:
   – Откроем только местной милиции. Хозяин не разрешил. Кто вас знает – что за банда?
   Этого ожидали. Второй офицер передал старшему мегафон, и тот в него громогласно объявил на всю округу:
   – Повторяю: приказываю вам немедленно отворить ворота! Территория блокирована спецназом ФСБ. Сопротивление бесполезно и повлечет серьезные последствия. Через пять минут начнем штурм. Стрелять будем на поражение!
   Он отдал мегафон помощнику и посмотрел на часы. Тем временем бойцы рассредоточились и заняли исходные позиции. Вышли из машины и Сальников с Белоусовым. Вот время истекло, и офицер выстрелом подал сигнал к штурму. Спецназовцы профессионально ловко преодолели стену, и за ней раздалась оглушительная пальба охрана особняка оказывала сопротивление.
   Однако это длилось недолго и ворота распахнулись. Машины ФСБ въехали во двор особняка, а Сальников с Белоусовым остались дежурить снаружи. Из ворот в наручниках вывели оказавших сопротивление охранников и втолкнули в автобус. Среди них был и верзила-телохранитель Бутусова. Увидев и узнав Виктора, он испуганно дернулся. Их взгляды встретились, и Сальников ему насмешливо подмигнул. Крикнул вдогонку:
   – Скоро увидимся, братан! Готовься!
   А в это время, спасаясь от преследования, Бутусов с со своим, богатырского сложения, водителем бежали по коридору к кладовке в дальнем углу здания. Водитель отстреливался от гнавшегося за ними спецназовца, прикрывая сзади хозяина. Он был ранен в левое плечо: спортивная куртка намокла от крови, но уже в дверях последним выстрелом уложил бойца наповал – сумел попасть в голову. Закрыв дверь, обессиленно прислонился к стене. Бутусов поспешно запер ее и успокоенно бросил:
   – Похоже, Васька, ты замочил того, кто гнался. Сейчас уйдем! Оставим легавых с носом!
   Заметив, что тот еле стоит на ногах, нахмурился; лицо у него окаменело.
   – Вижу, и он тебя достал! Что, левая не действует?
   На лице водителя – выражение ужаса: видно, прочитал в глазах босса свой смертный приговор. Хрипло взмолился:
   – Ты что, Борис Осипыч? Ведь мы десять лет вместе. Я смогу! Одной рукой управлюсь…
   Но Бутусов неумолим. Как бы прощаясь с соратником, торопливо бросил:
   – Это судьба, Вася! Тебе не повезло – отыгрался… Смертельная угроза придала раненому сил, В дикой злобе водитель вскинул пистолет.
   – Ну тогда и ты подыхай, сука! Не уйдешь!
   Бутусов был готов к этому и оказался быстрее. Несколькими выстрелами он уложил водителя и, не теряя времени, бросился к стеллажу, заставленному до верху разным имуществом. Отыскав потайную кнопку, нажал ее, и стеллаж повернулся, открыв вход в тайный лаз. Бутусов нырнул в него, и стеллаж снова занял свое прежнее место.
   Вылез он в густых кустах уже по другую сторону стены, в лесу. Осторожно раздвинув ветки, обнаружил притаившегося неподалеку спецназовца Боец находился к нему спиной, держа наготове автомат и напряженно всматриваясь в сторону особняка. «И схватиться с ним рискованно, и попытаться незаметно уйти тоже, – лихорадочно мелькнуло в мозгу Бутусова. – Наверняка меня обнаружит: ветка хрустнет или еще что». Немного поколебавшись, он стал потихоньку подкрадываться к спецназовцу и, выждав удобный момент, нанес ему такой сокрушительный удар по затылку рукояткой пистолета, что тот не успел даже охнуть.
   «Если и очухается, то еще не скоро», – со злобным удовлетворением подумал Бутусов и, не теряя времени, пополз в глубину леса. Там, замаскированный сеткой и листвой, стоял наготове внедорожник. Он торопливо снял чехлы, сел за руль и, заметно волнуясь, завел мотор. Убедившись, что все в порядке, он облегченно вздохнул, и джип, подскакивая на ухабах, помчался через лес по едва заметным колеям старой проселочной дороги.
 
   «Ауди» Юсупова, в которой дежурили он и Розанов, была припаркована на обочине дороги, у самой опушки леса. Профессор курил, а Михаил, нахмурясь, говорил с Сальниковым по мобильному телефону; обеспокоенно переспросил:
   – Что ты говоришь? Его еще не нашли? Куда-то спрятался? Может, его нет там и не было?
   Сальников находился рядом со старшим офицером.
   – Наверно, у него здесь есть бункер, где надеется отсидеться. Но его найдут!
   – Зря ты, Витя, в этом уверен! Мало, что тебе говорят фээс-бешники! Боюсь, он все же провел их и удрал! Неужто мы его упустили?
   Напряженно слушавший профессор с досадой махнул рукой:
   – Этого я и опасался! А ты заверял: они не упустят – мол, у них и мышь не проскочит.
   Михаил угрюмо молчал, и тут, прямо у них на глазах, из леса выехал джип, с ходу перемахнул через кювет на дорогу и пронесся мимо, набирая скорость. Мгновенно отреагировав, Юсупов завел мотор и пустился в погоню за внедорожником. Тот уже маячил далеко впереди, но умелый водитель, он выжимал из своей машины все, и расстояние между ними быстро сокращалось. Розанов, вне себя от азарта погони, его еще поторапливал:
   – Мишенька, дорогой, прибавь газку! Сейчас мы его достанем! Не уйдет от нас, гад!
   – Не уйдет, подлюга! – заверил его Юсупов. – Сообщи по-быстрому нашим – чтоб заблокировали дорогу.
   – Хорошо. – Розанов достал мобильник и, набирая номер, возбужденно бросил: – Но мы сами с ним справимся. Перегоним и перекроем путь!
   Ему сразу ответил Сальников, он все еще находился рядом с офицером ФСБ.
   – Виктор! Мы гонимся за его джипом! – коротко сообщил Розанов. – Примите меры! Не дайте ему уйти!
   Он бросил мобильник, так как они уже догнали джип. «Ауди» пыталась его обойти, но узкая и извилистая дорога не давала сделать это. И все же Юсупов, отчаянно рискуя, сумел обогнать Бутусова и, развернув машину поперек дороги, перекрыть ему путь. Джип попытался затормозить, но все же врезался в «ауди», отбрасил ее в кювет и заглох. Из него, шатаясь, выбрался Бутусов – по его лицу текла кровь.
   Из разбитой «ауди» никто не показывался. Михаил ушиб грудь, голову, и от болевого шока потерял сознание; профессор повредил лишь ногу, но заклинило дверь, и он не мог выйти. Бутусов, плохо соображая, как затравленный зверь озирался по сторонам, но быстро пришел в себя. Подняв капот, он заглянул в мотор, попытался его завести, но ничего не получилось.
   Розанову все же удалось выбить дверь и выбраться из машины. При виде врага, он яростно сжал губы и, волоча ногу, не скрываясь, поднялся на дорогу. Но Бутусов этого не заметил. Мотор наконец завелся, он радостно выпрямился, и тут его сзади обхватили сильные руки Розанова. В упоении, что добрался до своего врага, профессор торжествующе выкрикнул:
   – Теперь не уйдешь, негодяй! Ответишь сполна за свои злодеяния!
   От неожиданности Бутусов опешил. Но тут же испуг на его лице сменился насмешливой злобой: он понял, что его противник уже довольно пожилой человек, с которым справиться не составит труда. Вырываясь, уверенно огрызнулся:
   – Тебе тоже жить надоело? Ты что, папаша?!
   Но он не учел, что Розанов, несмотря на возраст, физически очень силен. И хоть в борьбе сумел вытащить свой «ТТ», выстрелить в противника ему никак не удавалось. Наконец Бутусов ухитрился ударить его в пах, профессор от боли согнулся и, направив на него пистолет, негодяй насмешливо прохрипел:
   – Все – отжил, папаша.
   Однако фортуна от него отвернулась – не успел прицелиться, как Розанов ударом по ногам подсек его, и Бутусов упал, выронив пистолет. Он сразу же вскочил на ноги, но профессор первым дотянулся до оружия Направив его на врага, решительно предупредил:
   – Один шаг – и стреляю! Ответишь за Надю в аду!
   По лицу Бутусова пробежала тень сомнения, и он решил попытаться все же спастись.
   – На испуг хочешь взять, папаша? Выстрелишь – сам станешь преступником. Ты же ученый – тебе совесть не позволит убить человека!
   Расчет его точен – лицо профессора отразило душевное смятение и, решив, что выиграл, – стрелять, тем более в спину, тот не решится, – Бутусов нарочито спокойно повернулся и пошел к машине. По лицу Розанова было видно, как профессор страдает, не в силах пойти на преступление; он то поднимал, то опускал руку с пистолетом. И все-таки, когда Бутусов уже собрался сесть в джип, почти не целясь, выстрелил.
   Бутусов упал и остался лежать без движения. Все это видел очнувшийся Юсупов, вылезая из разбитой «ауди». И тут из-за поворота на большой скорости вылетели «форд» ФСБ и «Лада» Сальникова. Машины остановились возле джипа. Офицеры сразу подошли к убитому, а Сальников и Белоусов опрометью бросились к Михаилу. Помогли подняться на ноги.
   – Ты цел, Мишка? – Виктор с тревогой оглядел слипшуюся кровь на волосах друга. – Головой, что ли, ударился?
   – Надо проверить, нет ли сотрясения мозга, – беспокоился Сергей. – Посмотри на палец, Миша!
   Он поводил пальцем перед глазами Юсупова, следя за его реакцией, и облегченно вздохнул.
   – Нет, не похоже. Цела башка, слава тебе Господи! Миш, может, помощь требуется?
   Но Юсупов уже оправился и, превозмогая боль, распорядился:
   – Лучше взгляните, как там профессор! Молодец мой тесть! Не промахнулся! Не дал подлецу уйти!
   Морщась от боли, он сделал несколько шагов.
   – Все, ребята, топайте туда! Я сам дойду. Это ребра болят. Меня в бок подлокотником двери ударило.
   Однако друзья подхватили его под руки и помогли выйти на дорогу к машинам. Там офицеры ФСБ допрашивали понуро стоящего перед ними Розанова. Старший, держа в руках пистолет, из которого был произведен выстрел, недоверчиво покачал головой.
   – Так вы утверждаете, что вам удалось отобрать пистолет у Бутусова, и он не стрелял?
   – Нет, не стрелял, – подтвердил Розанов. – Мне удалось сбить его с ног и завладеть пистолетом. Меня спасло чудо!
   – Ладно, мы это проверим, профессор. Убили вы его в порядке самообороны, но если пистолет ваш – придется ответить за незаконное хранение оружия.
   Понурый вид профессора Розанова говорил о его душевном страдании. Он еще ниже опустил голову.
   – Неужели я его… насмерть? Я ведь стреляю плохо… и решился, чтоб не ушел… от ответа… за мою дочь…
   Суровое лицо старшего офицера подобрело, губы тронула улыбка:
   – Будем считать, профессор, – я этого не слышал. Иначе вас можно обвинить в предумышленном убийстве… А вы оказали большую помощь нам и всему обществу, избавив от очень опасного преступника!
   – Но ведь это правда. Никогда не думал, что способен убить человека. Хотел лишь помешать ему сбежать…
   На дорогу уже поднялись Сальников и Белоусов, заботливо помогли взобраться Юсупову. Кивнув на бездыханное тело Бутусова, Михаил одобрительно заявил офицерам:
   – Это даже лучше – что профессор отправил на тот свет отпетого негодяя. Иначе мог бы и уйти от правосудия!
   – Вот и я о том же говорю вашему тестю, – согласился с ним старший офицер. – Общество должно быть ему за это благодарно. Но пусть молчит про личную месть! И как он ухитрился попасть с одного выстрела?
   – Это – судьба! – пожал плечами Михаил. – А я еще не хотел его брать с собой…
   Они оба довольно улыбнулись, но Юсупову было больно даже смеяться – он морщился, и это заметил Сальников. Кивнув Белоусову, Виктор взял друга под руку и повел к машине. Вдвоем с Сергеем они помогли ему удобно устроиться, посадили профессора, и «Лада» уехала. Труп Бутусова втащили в подъехавший автобус ФСБ, и обе машины также направились в сторону города. Операция была завершена. Убийца Нади – криминальный делец, уверовавший в свою безнаказанность, получил от судьбы то, что заслуживал!

Глава 5. Жизнь продолжается

   За окнами уютной спальни Розановых было уже темно. Профессор лежал на постели поверх одеяла и около него хлопотала жена – туго перебинтовывала ему ногу. Степан Алексеевич благодарно ей улыбнулся.
   – Ну вот и хорошо, Веруся! Мне совсем не больно. А то все уговаривали: в больницу, в больницу!
   – Так подозревали, что порваны связки… Думаешь, только вывих? Лучше бы сделать рентген!
   – Лучше всего, Веруся, это быть дома. Когда ты рядом, – любовно посмотрел на жену Розанов. – Быстрее все заживет!
   Вера Петровна кончила перевязывать ногу, накрыла его одеялом и присела рядом на кровать. Горестно вздохнула.
   Как подумаю, Степа, что он мог тебя убить, сердце обрывается в груди!
   – Но я ведь жив остался! Бог – он правду видит, Веруся, и справедливость в конечном счете торжествует.
   С любящей улыбкой, он протянул руку и ласково пожал ладошку жены.
   – Так и нас он соединил после долгой разлуки. Потому что мы заслужили счастье!
   Но это не успокоило Веру Петровну. Из ее глаз хлынули слезы, и, плача, она упрекнула мужа:
   – Нет! Ты поступил, безрассудно, Степа! Как и тогда… много лет назад. Бог не всегда все видит… Я могла… тебя потерять и… что бы тогда… делала?
   – Но я же не зря там оказался! Этот негодяй бы сбежал и, как знать, нашли бы его потом? А теперь он получил по заслугам!
   Однако Веру Петровну это не утешило – упав ничком на постель, зарыдала.
   Нет, никогда не поступай больше так, Степа! И душе Наденьки… было бы горько, если бы… негодяй тебя… тоже убил!
   Степан Алексеевич даже растерялся от этой мысли.
   – Брось плакать, Веруся! Все же обошлось! попытался он утешить жену. – Обещаю тебя больше так не волновать Зато теперь я спокоен: негодяя настигла Божья кара!
   Если участие Розанова в опасной для жизни операции не обошлось без конфликта с женой, то у Михаила Юсупова очередное пребывание в больнице прошло более мирно – Светлана уже привыкла, что его работа почти неизбежно связана с ранениями и травмами. Вот и теперь, приехав с сыном посетить мужа, была довольна уже тем, что он не слишком сильно пострадал.
   – Значит, ты уже хорошо себя чувствуешь? – ласково спросила она, выложив принесенные ему фрукты и лакомства.
   – Вполне сносно. Бок еще побаливает, но врачи обещали через пару дней меня выписать, – бодро ответил Михаил, скрывая, что еле упросил их разрешить ему долечить сломанное ребро дома.
   – Ну и чудесно! – обрадовалась Светлана. – С Петей побудешь, английским с ним подзаймешься.
   Юсупов непонимающе посмотрел на сына.
   А что за проблемы, Петруха? Ты уже английские книжки читаешь. Произношение хромает?
   – Ну да, пап, из-за него трояк схлопотал, – признался Петя. – Англичанка такая придира! Я не хуже других «спикаю»!
   – Ладно. Произношение – это самое трудное. Твоя бабушка меня помучила, пока стало получаться.
   – Бабушка Вера? – удивился Петя. – Она же сама его плохо знает.
   – Покойная бабушка Оля – моя мама. Она знала пять языков, но особенно хорошо французский, – объяснил Михаил сыну.
   Заметив, что жена нетерпеливо посматривает на часы, поинтересовался:
   – Ты чего беспокоишься. Светик? Время приема кончилось? Так у нас здесь с этим не строго.
   Покраснев, Светлана бросила взгляд на его спящего соседа и понизила голос.
   – Хочу сообщить тебе важную новость, дорогой! Даже мама еще об этом не знает!
   Она произнесла это таким торжественным тоном, что у Юсупова заинтригованно округлились глаза.
   – Что же это такое, раз не поспешила сообщить своей мамочке? И почему сразу не сказала?
   – Потому что решила подождать – боялась ошибиться. И тебе пока не хотела говорить, но не выдержала.
   Светлана перевела дыхание и, волнуясь, объявила мужу.
   – Мишенька, я беременна и, похоже, – это двойня! Новость – из ряда вон! Юсупов даже подскочил от радости и со стоном схватился за бок.
   – Ох, проклятые ребра! Отчего они такие хрупкие? Это же чудесно, Светик! Дай я тебя поцелую!
   Жена с радостной улыбкой наклонилась, и Юсупов невзирая на боль ее обнял и поцеловал. Но Петя смотрел на них с неодобрительным удивлением он видел, что отцу больно и не понимал, зачем родителям нужны эти нежности.
   Олег Хлебников не слишком пострадал, спасая Оксану от бандитов, но на голове у него все еще была повязка, а на лице – следы от ожогов. Разумеется, его мать была недовольна:
   – Ну зачем ты их так опекаешь? Эта девка тебе не пара! Мало ты потерпел?
   – Потерпел я не из-за них, мама, а помогая Мише разоблачить убийцу Надежды. И не жалею об этом. Даже себя зауважал!
   – Вот-вот, радуйся! Посмотрись лучше в зеркало, – насмешливо бросила мать. Только ты себя и уважаешь. А остальные смеются, что нашли такого дурня.
   – Не согласен, мама! Что я в жизни сделал хорошего! – возразил Олег. – А тут, по сути, спас женщину и ребенка!
   – Какую женщину? Шлюху! Сам рассказывал, что она была моделью в сомнительных агентствах. Тебя только на таких и тянет!
   Олег, долго терпевший ее тон, не выдержал – хлопнул по столу рукой.
   Хватит с меня нравоучений! Я был женат на порядочной – сыт по горло!
   – Ты это о Надежде? Я не одобряла ее. А вот Светочка была совсем другой!
   От возмущения Олег даже подскочил на стуле.
   – Это Света другая? А кто, когда Миша пропал в Афгане, вышел за Марка и потом его бросил? Хочешь, чтобы я кончил как он?
   Напоминание об ужасном конце Марка смутило Ларису Егоровну. Ободренный этим, Олег продолжал:
   – Будто не знаешь, как изменяют мужьям порядочные женщины И наоборот, из тех, кто хлебнул горя и «повидал виды», часто выходят преданные жены!
   – Хочешь сказать, что нашел такую? – скептически поджала губы мать.
   – А я и не искал. Ее послала мне сама судьба!
   – Как это так? Не понимаю.
   – Поймешь, когда увидишь. Оксана – копия Надежды. Случается же такое!
   Глаза его матери загорелись любопытством.
   – Да уж, любопытно будет на нее взглянуть. Когда она с сыном к нам пожалует? Я поняла – к двум?
   Олег посмотрел на часы и поднялся.
   – Думаю, они уже на подходе. Оксана приехала за справками о пожаре и, как получит, – сразу сюда.
   В этот момент звонок домофона возвестил о приходе гостей, и Олег вышел в прихожую. Вернулся он с Оксаной и Митей. На Оксане был ультрамодный «прикид», а на лице такой вульгарный макияж, что шокированная мать бросила на Олега уничтожающий взгляд. Но несмотря на это, он держался по-хозяйски.
   – Моя мама, Лариса Егоровна. А это Оксана и ее сын Митя, – познакомил их. – Садитесь, гости!
   – Да уж, Олежек! С утра на зуб ничего не клали. Аж в животе урчит.
   Олег тут же поймал презрительный взгляд матери, а Оксана вроде не замечая этого, с шумом подвинув стулья, села за стол и усадила рядом сына. Лариса Егоровна сидела неподвижно, с каменным лицом, и Олег одернул ее.
   – Мама, пожалуйста, дай какую-нибудь еду из холодильника! Я ведь могу взять не то, что надо.
   Он сопроводил свои слова таким свирепым взглядом, что Лариса Егоровна, дабы избежать скандала, неохотно поднялась, пошла к холодильнику, принесла и подала на стол закуски. Олег достал и поставил перед гостями недостающие приборы. Лотом хотел включить в сеть кофейник, но произошло замыкание и погас свет. Лариса Егоровна взорвалась от негодования:
   – Олег! Ну сколько я тебе говорила, что пора уже заменить розетки. Какой ты мужик, если дома ничего делать не умеешь!