Следователь записал данные и, подняв голову, посмотрел на люк. Тот успели починить и обить дополнительным слоем оцинкованного железа – на всякий случай.
По словам свидетелей выходило, что Григорий ушел вместе с пилотом.
– А на голове у него была каска и какой-то шлем или очки, хрен поймешь этих… геймеров, – добавил алкоголик.
– Вот как, – произнес следователь: получается, что друг Григория – это пилот. Иначе говоря, Григорий жив, но скрывается. Вопрос: от кого и почему? – А он точно ушел с пилотом добровольно?
Ответ алкоголика ошарашил следователя.
– Не знаю. Он был без сознания, и тут фиг разберешь – добровольно он это сделал или нет?
– Так… – пробормотал следователь. – Давай-ка с самого начала и с мельчайшими подробностями.
– А выпить есть? – привычно отозвался алкоголик. Владимир мысленно чертыхнулся: кто о чем, а этот – о выпивке. Теперь, когда алкоголик перешел из обвиняемых в свидетели, он мог диктовать условия, но не должен превышать меру.
– У меня с собой из жидкого – только синяя паста в гелевой ручке, – честно ответил следователь.– Будешь?
Алкоголик скривился.
– На фиг, – с отвращением отказался он. – В ней спирта нет.
– Еще маркер есть, – вспомнил Владимир. – Он точно спиртовый.
– Ну, ты изверг! – изумился алкоголик. – Там того спирта – полторы капли на квадратный километр! Как его пить буду?
– Это нюхательный спирт.
Алкоголик посмотрел на следователя, пытаясь понять: шутит тот или издевается? Владимир тем временем приготовился записывать подробную историю случившегося.
– Зачем мне нюхательный спирт? – спросил алкоголик.
Владимир пожал плечами:
– Не хочешь – не надо. Рассказывай, что произошло, пока твои дружки втихую не выпили твой неприкосновенный запас самогонки. А чтобы тебе стало легче, предлагаю обмен: ты рассказываешь мне все, что знаешь о пилоте и Григории, а я забываю, что ты украл пятьсот рублей.
Алкоголик с грустью поглядел на следователя: вот, стараешься с людьми по-человечески, а они тебя в твои же прегрешения носом тыкают. Где справедливость?
Пилот самолета, как пояснил алкоголик, ничего не забирал из квартиры (за исключением жильца), а поначалу даже принес в нее уйму приборов, и где-то часа через два-три забрал принесенное вместе с бесчувственным Григорием.
А вскоре после ухода пилота в квартиру нагрянула троица с чемоданчиком.
– Взломщики мастерские! – воскликнул алкоголик. – Они открыли дверь, словно не ней никаких замков нет!
Что троица делала в квартире, он не знал: страх пересилил любопытство, и по-тихому заглянуть в гости и разузнать, что к чему, алкоголик не решился.
Вернувшись в коридор, троица осмотрела разбитый люк, просверлила дырки в стене, вложила в отверстия продолговатые капсулы и замазала дырки герметиком из пластиковой колбы.
– М-да? Где? – озадаченный Владимир посмотрел на стены.
– А вон! – указал алкоголик на едва заметное пятнышко чуть более светлых белил с крохотной черной точкой в центре.
– Забавно… – расковыряв ручкой заделанную дырку, Владимир подхватил выпавшую из отверстия вместе с кусочком шпаклевки прозрачную капсулу. На пол и костюм медленно оседали крохотные белые крошки. Следователь перехватил капсулу большим и указательным пальцами правой руки и повертел ее, разглядывая со всех сторон.
Прозрачный пластик, через который хорошо видно приборчик, напоминающий видеокамеру микроскопических размеров.
Напоминало разработку спецслужб.
– Ничего себе… – пробормотал следователь: не хватало еще переступить дорогу спецподразделениям. – Интересно мне знать, чем занимался Григорий, если здесь наставили дорогущие видеокамеры?
– Можно посмотреть? – алкоголик вытянул шею, стараясь получше разглядеть чудо современной шпионской техники.
– Не советую. – Следователь вернул микрокамеру на место, понимая, что теперь придется лично познакомиться с представителями данной спецслужбы: его изображение наверняка поступило на компьютеры, и вскоре в родную квартиру заглянут три человека в белых очках и алюминиевым чемоданчиком – выяснить причины, согласно которым возникла необходимость выковыривания служебного оборудования из специально созданного тайника. А вслед за этим (если троица не пристрелит следователя ради сохранения служебных тайн) останется получить приказ от непосредственного начальства прекратить расследование и забыть об увиденном. – Иначе троица придет за тобой, и я сомневаюсь, что пилот решит спасти твою проспиртованную душу.
Недовольный алкоголик буркнул три слова, но аппетиты любопытства поумерил.
– Слушай, – сказал следователь. – Если троица решит снова заглянуть в квартиру Григория – дай мне знать.
– А как? – спросил алкоголик. – У меня телефона нет, к соседям стучаться приходится или на телеграф бежать.
– Неважно, как ты это сделаешь, – пояснил Владимир, – для меня главное – чтобы ты сообщил, чем троица занимается в квартире и что из нее вынесет.
– Ну, это я сразу могу ответить: они вынесут чемоданчик. А что в нем – одному богу известно. – ухмыльнулся алкоголик. – В квартиру Гриши я не полезу – не хочу получить от троицы по лбу за все хорошее. Сам говоришь – они могут меня в круиз на тот свет отправить.
– Ты не забыл, что украл пятьсот рублей? – напомнил следователь. Алкоголик встрепенулся.
– Конечно, не забыл! Я буду помнить об этом, пока они не закончатся! – воскликнул он. – Но ты не думай, что из-за этой бумажки я полезу на рожон. За пятьсот рублей у нас теперь дают пятнадцать суток или пару раз по морде. Не больше.
Следователь слегка кивнул головой: несмотря ни на что, алкоголик прав. Богатые депутаты не считают воровство пятисот рублей у бедняков преступлением, а если троица на самом деле отправит алкоголика на тот свет, то лучше от этого станет только соседям.
«Что ж… придется ждать завтрашней смены, когда непосредственное начальство поставит точки над «и» – решил Владимир.
– Спасибо за помощь! – сказал он на прощание. Алкоголик изрядно удивился и даже немного протрезвел от вежливых слов. – Надеюсь больше не увидеться с тобой в моем кабинете.
– Я тоже надеюсь! – отозвался алкоголик. – И это легко устроить: не хватайте меня больше, и я не стану вам докучать.
– А ты не давай нам повод тебя хватать, – отпарировал Владимир.
Алкоголик мрачно усмехнулся:
– Вам не нужен повод, чтобы кого-то схватить.
– Не скажи, – следователь покачал перед ним указательным пальцем. – Где доказательства?
– Готовь камеру, сейчас продемонстрирую! – уверенно ответил алкоголик. – Только напьюсь для храбрости и выйду на улицу. И даю слово – через двадцать минут я окажусь в вытрезвителе.
– Но повод-то есть: милиция хватает всех, кого штормит в ясную погоду.
– Вот… нашли, до чего докопаться… А если у меня ностальгия по штормам? Я, может, о море скучаю, – философски заметил алкоголик. – В мире столько проблем, а вы тратите драгоценное время на перевозку поклонников Бахуса. За что?!
– Выходи трезвым – тебя ни одна собака не тронет, – возразил Владимир.
– Тронет, – воскликнул алкоголик. – По привычке.
– Тебя не переспоришь… – отмахнулся Владимир. – Так и быть, путешествуй к своему циррозу печени, а мне пора.
– И тебе удачного путешествия к нервному срыву!
Владимир пристально посмотрел на алкоголика.
– Скажешь, нет? – возразил тот. – Я цирроз заработаю, но мне хоть приятно пить. А ты получаешь удовольствие от работы?
Владимир не нашелся, что ответить.
Алкоголик закрыл дверь, раздавив одного таракана, а следователь поспешил к выходу: из квартиры настолько несло перегаром, что требовалось срочно чем-нибудь закусить, а то начальство устроит взбучку за пьянку во время работы.
На следующий день Владимир отправился на работу, полный надежд на встречу с представителями спецслужб – и пусть они запретят заниматься делом об исчезновении жильца, но он точно будет знать, что к чему, и с чистой совестью передаст им собранные материалы.
До обеда следователь терпеливо ждал, когда его вызовут на ковер по данному поводу, но никто и словом не обмолвился о произошедшем, словно действия Владимира совершенно не затрагивали интересы спецслужб. Он отлично понимал, что спецслужбы не оставляют без внимания выковыривание подотчетных средств наблюдения. Так не бывает.
– Надо было забрать видеокамеру себе, – сердито пробормотал следователь, – тогда они точно заявились бы.
И когда начальство вызвало его на разговор, следователь почувствовал заметное облегчение: пусть его сейчас пропесочат, но зато пояснят, какими делами занимался пропавший Григорий.
Но начальство (вот сволочи!) не сказало о парне и спецслужбах ни слова, а заговорило о других проблемах. Владимир почувствовал себя уязвленным: спецслужбы его проигнорировали, посчитали мелкой сошкой, не стоящей их драгоценного времени!
«Или не сволочи? – подумал он, выходя из кабинета начальства в коридор. – Может, поняли, что я сам обо всем догадаюсь и сделаю правильные выводы? Или молчат, потому что они – не наши спецслужбы?.. Твою мать… Не хватало еще в эту дрянь влипнуть!»
Перед глазами прошли видения о международных заговорах и секретных агентах с лицензией на убийство. Владимир сглотнул и крайне медленно открыл дверь в свой кабинет – вдруг успели заминировать?
Обошлось.
Сев за стол, Владимир запоздало сообразил, что в доме напротив может сидеть киллер, и его сердце сжалось от ужаса. Он уставился на настенные часы и в прострации стал следить за секундной стрелкой в ожидании рокового выстрела.
Но стрелка совершила круг, совершила два, три, четыре, а киллер все не стрелял.
«Либо он не может прицелиться, либо никакого киллера там нет, – пронеслась мысль, и Владимир облегченно выдохнул. – При такой работе мнительным стать – что раз плюнуть… А вдруг киллер спрятал в кабинете замаскированную бомбу?!»
Он внимательно осмотрел кабинет, лихорадочно вспоминая, как стояли предметы до его ухода к начальству. Заодно стало ясно, почему начальство ни словом не обмолвилось о спецслужбах. Его самого запугали и приказали вызвать следователя для банального разговора, чтобы в это время навести в его кабинете свой порядок и ликвидировать Владимира вскоре после его возвращения.
«Вроде бы ничего не изменилось… – подумал он и ахнул: бомба замаскирована под часы! – Я тут сижу, ерундой маюсь, а таймер отсчитывает последние секунды!»
Владимир вскочил и бросился к часам. Рывком сорвал их и перевернул задней стороной к лицу.
Шестеренки крутятся, пружина дергается – все, как всегда.
Батарейка.
Большая какая-то…
Идеальное место для пластиковой взрывчатки.
Часы затикали громче обычного, и разом вспотевший следователь рывком открыл окно и со всей силы швырнул часы на улицу. А когда они улетели за бетонный забор, и с той стороны раздался взрыв. Взрыв ярости, выраженный многоэтажными фразами: часы упали на голову мужику с собакой, вздумавшему прогуляться в хорошую погоду.
Разбитые часы полетели в обратном направлении, но до этажа, где располагался кабинет Владимира, не долетели и попали в окно на втором этаже. Раздался звон битого стекла, и уже оттуда донеслись отзвуки нового взрыва эмоций.
– Это бомба, но не той системы, – задумчиво проговорил следователь, перефразировав крылатую фразу из знаменитого фильма. После пережитого у него появилась уверенность, что он недооценил спецслужбы: зачем взрывать следователя и ставить на уши милицию города, если достаточно устроить за ним слежку и выяснить, не сболтнет ли он лишнего?
Владимир хмыкнул и уверенным жестом приблизил к себе телефон: стоит проверить, не появились ли в его конструкции дополнительные детали?
Так и есть – пломба сорвана – кто-то ковырялся в телефоне, пока следователь разъезжал по городу в поисках преступников. Владимир разобрал трубку и корпус, и оказалось, что ковырялись в приборе не те мастера, на которых он подумал в первую очередь: в телефоне не добавилось, а уменьшилось количество положенных деталей.
– То-то я думаю, почему телефон так тихо звонит… – догадался следователь. – Ну, коллеги… узнаю, кто из вас выкрутил детали…
Угроза осталась невысказанной: Владимир так и не придумал, какую месть он совершит в ответ.
«Разве что телефон обменять на нормальный… – решил он, – пока хитрые коллеги сами уедут на расследование».
С другой стороны, спецслужбы могут не только прослушивать следователя, но и банально его отравить… и списать на бытовые реалии: мол, купил человек еду и ненароком отравился – дело житейское, в нынешнее время широкого выбора поддельных товаров даже следователи могут наткнуться на испорченный продукт.
«Интересно, – подумал Владимир, – сколько времени человек протянет без еды? А сбросить лишние килограммы – это очень даже полезно… м-да… а еще полезнее записаться на прием к психиатру – пока я сам себя не угробил. Вдруг спецслужбы именно это и задумали – чтобы я перестал есть и пить, и в конце концов помер от истощения?»
Он закрыл глаза и заставил себя не думать о Григории и спецслужбах. Но подлое подсознание каждую минуту напоминало о…
– Черт бы вас побрал! – воскликнул следователь. Придется вышибить клин клином – заставить себя думать только о спецслужбах и похищенном пилотом Григории.
Двадцать минут он только о них и думал, придумывая новые версии и гадая, каким способом его могут уморить? Чистая школьная тетрадь в клеточку заполнилась шестьюдесятью способами дистанционных убийств, и Владимир поразился тому, насколько он хорошо осведомлен в киллерском деле. Хоть сейчас бросай работу и подавайся в наемные убийцы. При подобных фантазиях за год можно стать богаче крупного олигарха.
Через двадцать минут он понял, что больше не хочет думать ни о Григории, ни о киллерах, ни о спецслужбах. Если им так надо, то пусть они сами и волнуются.
«А у меня и так дел хватает!» – мысленно сказал он воображаемым секретным агентам и взялся за работу.
Но все же Владимир еще несколько дней терпеливо ожидал реакции спецслужб на выковыривание микрокамеры. И когда ему домой принесли подарок от неизвестной фирмы – новый кухонный телевизор, – следователь понял, что час настал: скоро подарок взорвется и разнесет к такой-то матери треть подъезда.
Вручивший подарок грузчик популярно и доходчиво объяснил, что телевизор выдали в честь десятилетнего юбилея фирмы «Белоочи», по данному случаю разыгравшей среди жильцов города тысячи призов.
Владимир поставил подпись в документах о вручении, поблагодарил грузчика и после его ухода побежал за ножом. Не открывая ящик, он прорезал в нем дыру и посветил внутрь коробки фонариком. Увидел заднюю панель телевизора, обернутого в мягкую упаковку и постучал по ней пальцем.
Звуки, как звуки.
За десять минут он прорезал восемь дырок в коробке, но так и не обнаружил тонких проводков, цепляющихся одним концом за откидной верх, а вторым – за спрятанный в телевизоре заряд, и присел на стульчик, недовольный: судя по всему, телевизор оказался вполне обычным. И хотя Владимир не верил в щедрость никаких фирм – бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – в этот раз пришлось поверить в существование одной честной компании, на самом деле делающей подарки.
Но из предосторожности он задвинул изрезанную коробку в кладовку – до поры, до времени.
Дело о пропаже Григория уверенно переходило в так называемый «висяк» – нераскрытое преступление, ставившее на мундире милиции крохотное грязное пятнышко. Правда, в последние годы не меньше подобных пятнышек набралось из-за нерадивых сотрудников, пришедших работать в милицию только ради того, чтобы ежечасно всеми возможными способами пятнать честь мундира.
«Антинародные мстители, – выругался Владимир. Крайне не хотелось оказаться записанным в число подобных деятелей, но начальство не посмотрит на обстоятельства дела, а потребует конкретных результатов во что бы то ни стало: почему-то именно это расследование взяли под контроль высокие инстанции. – М-да… ситуация обстоит – хуже некуда».
Но ровно через неделю на стол Владимиру положили папку с очередным делом, на первый взгляд совершенно не связанным с пропажей Григория: в жилом доме по улице Енисейской произошел взрыв.
Первыми на место взрыва нагрянули те самые спецслужбы, на чей счет Владимир и списывал появление микрокамер. Жильцов временно попросили покинуть здание, пока еще чего не громыхнуло, и приступили к поискам взрывчатого вещества. Специалисты быстро определили, что терактом не пахнет даже отдаленно, и передали дело в районный отдел милиции как бытовое происшествие. По предварительным данным, взрыв произошел из-за утечки газа, хотя, как признался один из экспертов, на бытовой взрыв случившееся тоже не особо походило: в ходе следственного эксперимента установили, что бетонную плиту вышибло из здания направленным взрывом импортного телевизора, куски которого обнаружились в квартире и на улице по траектории взрыва. На этом этапе расследования и начались сложности, ведь любой грамотный человек знал, что в телевизоре нет деталей, взрывающихся с эквивалентом в несколько килограммов тротила: наличие взрывчатых веществ в бытовой технике противоречило ее безопасности, и поэтому взрыв телевизора без использования вспомогательных веществ невозможен в принципе.
Случившееся озадачивало.
Эксперт, которого Владимир начинал выводить из терпения частыми звонками, сам готовился взорваться от ярости и разнести кабинет в пух и прах: ни одна проба не показала наличия в квартире и подъезде взрывоопасных веществ.
– Вы определили, что там бабахнуло? – в который раз за сутки спросил Владимир. Эксперт Анатолий, сдерживая нарастающую ярость, ответил моментально:
– Определили: это телевизор. Подозреваю, что он не выдержал накала страстей в студии, поэтому и рванул.
– Глупость.
– Не скажи. Если швабра раз в год стреляет, то и телевизор имеет право время от времени взрываться. Поверь мне.
– Хорошо. Поверю, когда увижу выстрелившую швабру, – Владимир перелистнул страничку дела двухгодичной давности и наткнулся на сканированную картинку, случайно оставленную в папке забывчивым сотрудником. На рисунке маленький мальчик играл с большими игрушками, и надпись под картинкой уточняла его действия: «Целованный мальчик играет с боевыми роботами Ктулху». В памяти всплыли события двухлетней давности, но сейчас Владимиру было не до глупостей, и он отложил бумажку в стол. – А пока метелки и телевизоры не числятся у военных в качестве боевых устройств повышенной мощности и не применяются при бомбардировке вражеской территории, не пудри мне мозги! Твой ответ не убеждает. И точка.
– Думаешь, меня этот ответ убеждает? – рявкнул Анатолий. – Не больше твоего, между прочим! Но ничего существенного я сообщить не могу.
– Жаль. Я так надеялся.
– Сочувствую, – ответил Анатолий. – И в качестве дружеской помощи советую тебе обратиться к уфологам или экстрасенсам. Они от нечего делать сотни версий взрыва настрогают – от появления в телевизоре искусственной черной дыры и заканчивая пробоиной в четырехмерном пространственно-временном континууме.
– Им я тоже не поверю, пока швабра не выстрелит, – ответил Владимир.
– Какой недоверчивый… слушай, если я что-то обнаружу, то первым тебе сообщу. Только не звони мне больше насчет телевизоров!
– Ладно, не буду. Кстати, Толя, а ты мой телефон не трогал?
– Что? – изумился Анатолий. –У тебя телефон украли?
– Частично, – уточнил Владимир.
– Трубку оторвали, что ли? – предположил эксперт.
– А как я, по-твоему, сейчас с тобой разговариваю?
– С соседского телефона.
– Находчиво, но неправильно.
– Да и шут с ним. А ты обратись в Службу Внутренних Расследований. Глядишь, помогут, чем могут.
– И до них дойдет. Ладно, пока! – Владимир положил трубку и задумался: предложение эксперта пришлось ему по душе. Не по поводу телефона, а на счет обращения к специалистам особого профиля. Но идти к экстрасенсам и уфологам следователь не собирался: Владимир вспомнил, что несколько лет назад записал адрес и телефон профессора Антонова. Тот занимался изучением паранормального, но при этом крепко стоял на земле и не поддавался на хитрые уловки или топорный обман любителей потустороннего. Владимир не исключал, что профессор сталкивался со взрывами бытовой техники и знал, благодаря чему приборы становятся источником разрушительной силы.
В поисках старой записной книжки Владимир перевернул содержимое ящиков рабочего стола вверх дном. Отыскав книжку, следователь клятвенно пообещал навести порядок в столе, задвинул ящики и тут же забыл о данном обещании – до их следующего выдвижения.
До конца рабочего дня оставалось не больше получаса, и Владимир не знал, удастся ли застать профессора в институте – это настолько шустрая личность, что может быть где угодно.
Но оказалось, что позднее время – это полбеды. Еще полбеды добавилось от барахлившей телефонной подстанции: семь раз Владимир попадал не туда, куда надо, и на восьмой раз вынужденный собеседник решил взять ситуацию в свои руки и разрешить вопрос с неправильным набором номера.
– Иначе будете мне до полуночи звонить, – пояснил он, – а мне такое счастье и даром не упало.
Он записал номера телефонов Владимира и профессора, позвонил последнему и сообщил ему о звонке первого. И через три минуты профессор Антонов уже звонил следователю, но тоже попадал на чужой номер и перезванивал четыре раза подряд.
Владимир договорился о встрече на следующий день, коротко обрисовав ситуацию и попросил консультацию по данному поводу. Профессор охотно поговорил о странностях с телевизорами и, к изумлению следователя, подтвердил тот факт, что телевизоры в последнее время начали странно себя вести.
Как оказалось – днем профессору звонил знакомый священник. Он и сообщил о странном телевизоре, показывающем то ли чертей, то ли представителей другого мира – что называется, без поллитры и энциклопедии Галактических существ не разберешь. Но насчет взрываемости телевизоров профессор ничего конкретного сказать не смог.
– Я не сталкивался с подобными случаями и никогда не слышал, чтобы телевизоры применяли вместо динамита, – признался он. – Я опрошу коллег – вдруг им что-то известно, но на положительный ответ не надеюсь. Ведь вы не меньше моего знаете о скорости распространения слухов.
– Простите, это вы к чему?
– К тому, что взорвись хоть один телевизор в стране – последняя старушка-балаболка узнает об этом спустя считанные дни и потребует у родных немедленно выбросить телевизоры из дома.
– М-да… А ведь вы правы, – согласился Владимир. – Но все же поинтересуйтесь – возможно, мы стали первыми очевидцами взрывной эпидемии среди современной техники. Как по-вашему, может пластмасса, из которой делают телевизоры, при определенном воздействии изменить химическую структуру и превратиться в аналог пластиковой взрывчатки?
Профессор беззлобно рассмеялся: идея хорошая, в духе советского анекдота о мирных комбайнах с вертикальным взлетом и тракторах-истребителях.
– Вы знаете, – заметил он. – Если это и возможно, то данное свойство пластмассы является глубоко засекреченной военной тайной, ведь перспективы военного использования свойства пластмассы невероятно широки. В России практически не осталось собственных телевизоров, и если импортные способны взорваться, получив специальную команду, то в случае начала третьей мировой войны нам, извиняюсь за выражение, кирдык: на воздух взлетит все, что только можно.
– Жуть, – поддакнул Владимир. – Что ж, не буду больше вас задерживать.
– Я перезвоню утром или ближе к обеду, – пообещал профессор. – Желаю вам удачи, мой друг.
– И вам того же.
Владимир положил трубку на телефон, тот тихонько звякнул, и в этот момент в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Кристина. Владимир увидел в ее руках кипу папок и ужаснулся: не дай бог, новые дела на расследование. Разбираться с подобным объемом преступлений и врагу не пожелаешь.
– Владимир Федорович, это не вам, – пояснила Кристина, увидев расширившиеся глаза Владимира.
– Не мне? – протянул он. – Спасибо, Кристина! Что случилось?
– В коридоре сидит человек, он утверждает, что является свидетелем взрыва. Он живет в доме напротив, и как раз снимал с балкона, как его сын играет на детской площадке.
– Так, зови его скорее! – воскликнул Владимир.
В кабинет протиснулся мужчина лет двадцати семи с полиэтиленовым пакетом в руке.
– Здравствуйте! – он нерешительно потоптался у входа и внезапно быстрым шагом направился к стулу для посетителей. Тот жалобно скрипнул, когда на него уселись, а Владимир с гордостью отметил, что стул продержится еще какое-то время. По его собственным предположениям, старый стул сумеет выдержать вес еще тридцати семи посетителей, после чего сломается и отправится в мусорный бак, а в кабинете наконец-то появится хоть что-то новое.
– И вам добрый вечер, – ответил он. – Слушаю вас, э-э-э…
– Меня зовут Юрий, – представился посетитель.
– Владимир. Итак?
Посетитель не стал отнимать много времени на вступительные речи и сразу приступил к цели визита.
– Вам стоит на это посмотреть, – Юрий достал из пакета видеокамеру и включил ее в режиме просмотра. Владимир заглянул в окуляр и нажал на проигрывание – с камерами он умел работать, и не боялся, что они внезапно взорвутся, если он нажмет не на ту кнопку. Проскочила невнятная мысль о том, что в новые телевизоры начали-таки встраивать системы самоуничтожения – на случай попытки фирм-конкурентов или мастеров-самоучек открыть крышку и разобраться со схемами модели. Или же телевизоры настроили на самоуничтожение при попытке их украсть.