Марголин Филипп. Спящая красавица

   – Ваш клиент никогда не любил мою сестру! Он только охотился за ее деньгами!
   – Господа! – Судья Гиш постучала молоточком, призывая к порядку.
   – Я могу подкрепить наше утверждение документальными свидетельствами, – сообщил Боттери. Он вынул из кейса несколько листков бумаги, вручил один Монту Джефферсону и взошел на судейское возвышение, чтобы передать другой судье.
   – Вот письменное показание, данное под присягой доктором Стэнли Линскоттом, лечащим врачом Кейси Ван Метер. В нем приводится разговор, в котором мистер Ван Метер спрашивал, какие шаги ему следовало бы предпринять, если бы он намеревался прекратить поддержание жизни жены моего клиента.
   – Могу я взглянуть на копию этих показаний? – раздался вдруг голос Джерри Филипса.
   Пока Майлз и Боттери спорили, они с Эшли тоже прошли за барьер, отделяющий суд от присутствующих. Майлз обернулся, увидел Эшли и стал пристально вглядываться в нее. Его челюсть отвисла от изумления.
   – Кто вы? – спросила судья Гиш.
   – Джерри Филипс, ваша честь. Я представляю Эшли Спенсер, которая также ходатайствует о назначении ее попечительницей и охранительницей мисс Ван Метер.
   – На чем основано притязание вашей клиентки, мистер Филипс? – произнесла судья.
   – Эшли Спенсер является дочерью Кейси Ван Метер, ее единственным ребенком.
   Майлз, беззвучно ахнув, оторопело уставился на Эшли, затем принялся лихорадочно шептаться со своим адвокатом. Шок был написан также и на лице Рэнди Коулмана.
   Джерри Филипс вручил несколько документов адвокатам противных сторон и судье.
   – Вот заявление мисс Спенсер, где она просит назначить ее опекуншей своей матери. К нему прилагаются данные под присягой письменные показания Генри Ван Метера, в которых обрисовываются факты, позволяющие Эшли Спенсер заявлять, что она является дочерью мисс Ван Метер. Я приложил сюда и другие документы, подкрепляющие ее претензию.
   После прочтения бумаг, которые дал им Джерри, между Коулманом и его адвокатом также завязалось горячее обсуждение. Когда они закончили, Боттери обратился к судье Гиш:
   – Мой клиент заверяет меня, что у его жены никогда не было детей. Матерью этой женщины была Терри Спенсер, убитая тогда же, когда Кейси Ван Метер получила тяжкие телесные повреждения, повлекшие за собой кому.
   – Да, Терри Спенсер вырастила Эшли как свою дочь, – согласился Филипс, – но биологической матерью мисс Спенсер является Кейси Ван Метер.
   – Мистер Джефферсон, что вы можете сказать на это? – спросила судья.
   – Мой клиент впервые слышит о притязаниях мисс Спенсер.
   – Однако уже ранее кому-то из вашей фирмы было известно, что мисс Спенсер является дочерью Кейси Ван Метер. – И Джерри вручил судье, Джефферсону и Боттери копии распоряжения "О нахождении документов, могущих послужить поддержкой в доказательстве требований той или иной стороны". – Ведь и вы и Майлз Ван Метер состоите в адвокатской фирме Бухера, не так ли?
   – Да, – ответил Джефферсон, пробегая глазами документ. – Фирма всегда вела юридические вопросы, касающиеся бизнеса Ван Метеров, а также их персональные дела.
   – Норман Спенсер, отец Эшли, имел непродолжительную связь с Кейси Ван Метер в те времена, когда оба были еще студентами. Мисс Ван Метер забеременела, но сохранила этот факт в тайне от Нормана. Генри Ван Метер подготовил почву для того, чтобы ребенка отдали приемным родителям. Норман узнал об этом и нанял моего отца, адвоката Кена Филипса, чтобы отсудить Эшли. После переговоров с Генри и его адвокатом Норману Спенсеру разрешили удочерить Эшли без разглашения тайны ее происхождения. Дело вела адвокатская фирма Антона Брашера при его непосредственном участии. Я прошу суд ознакомиться с имеющимися в этой адвокатской фирме архивными материалами. Они должны послужить доказательством того, что Эшли Спенсер – дочь Кейси.
   – Эти архивные материалы, вероятно, так стары, что их уже не существует, – заметил Джефферсон. – И даже если они существуют, я не могу дать согласие на то, чтобы поднять их. Они защищены преимущественным правом доступа только самого клиента и его адвоката.
   – Если бы эти документы все еще существовали, где бы могла ваша фирма их хранить? – спросила судья.
   – Существует контора, которая специализируется на хранении архивных юридических дел. У нее есть специальный склад. Наши давно закрытые дела хранятся там.
   – Я бы хотела, чтобы вы поискали данные документы и сообщили суду, существуют ли они, – распорядилась судья Гиш. – Если существуют, а ваш клиент не хочет их поднимать, то составьте юридическое обоснование запроса.
   – Хорошо, судья.
   – А теперь попрошу всех сесть, пока я буду читать бумаги, которые предоставили мне мистер Филипс и мистер Боттери. Я не хочу, чтобы мне мешали.
   Стороны терпеливо ждали, пока судья прочитает документы. Закончив, она сняла очки и помассировала закрытые веки.
   – А я-то еще думала, что мне предстоит тихий, бедный событиями день. – Судья надела очки и промолвила: – Дело слишком запутанное, чтобы решить его за одно утро.
   – Мне тут пришла в голову одна мысль, – подал голос Боттери. – Анализ ДНК мог бы разрешить вопрос, является ли мисс Спенсер родственницей Кейси Ван Метер или нет.
   Судья обратилась к адвокату Эшли:
   – Мистер Филипс, не желает ли ваша клиентка сделать анализ ДНК, чтобы прояснить вопрос о ее происхождении?
   Джерри и Эшли посовещались с минуту, потом он произнес:
   – Мисс Спенсер не видит препятствий для проведения анализа, ваша честь.
   – Очень хорошо. Я откладываю слушания, чтобы дать мистеру Джефферсону время найти архивные материалы, а мисс Спенсер – возможность сделать анализ ДНК. Я хочу, чтобы стороны договорились между собой по процедуре и о том, какая лаборатория проведет анализ. Когда стороны будут готовы, пусть известят меня, и мы назначим дату нового заседания.
   Как только заседание закончилось, Рэнди Коулман со своим адвокатом покинули зал суда, за ними последовал и Монт Джефферсон. Однако Майлз Ван Метер задержался.
   – Джерри! – приветственно кивнул он Филипсу и сердечно улыбнулся девушке: – Как приятно снова тебя видеть!
   – Я слышала о смерти вашего отца и сожалею о его кончине, – сказала Эшли. – Он был очень добр ко мне.
   – Он любил вас, Эшли. Беспокоился, когда вы пропали. Мы оба тревожились.
   – Я не хотела вас огорчить, поверьте. Просто у меня не было другого выхода.
   – Понимаю. Где же вы находились все это время?
   – В чужих краях, – уклончиво ответила Эшли, по-прежнему не желая никому раскрывать тайну своего убежища – на случай если придется им воспользоваться.
   Майлз внимательно посмотрел на нее и усмехнулся:
   – Что ж, минувшие пять лет не причинили тебе вреда. Ты превосходно выглядишь. Мне нравятся твои волосы.
   – Спасибо, – промолвила Эшли.
   Майлз бросил взгляд на свои часы:
   – Я должен возвращаться в офис, у меня назначена встреча. – Он помолчал и вдруг спросил, будто ему только сейчас пришла в голову эта мысль: – А ты согласишься пообедать со мной сегодня?
   – Не думаю, что это удачная мысль, – быстро заметил Джерри.
   – Почему? – удивилась Эшли.
   – Вы являетесь противными сторонами в тяжбе.
   – Но при этом мы также можем быть родственниками, – возразил Майлз. – Твое ходатайство явилось для меня огромным потрясением, но, если все окажется правдой, ничто не обрадует меня больше.
   – Мне бы было приятно пообщаться с Майлзом, – сказала Эшли, обращаясь к Филипсу. – Это всего лишь обед. Со мной все будет нормально.
   Майлз вручил Эшли и Джерри свои визитные карточки.
   – Обсудите это между собой. Я не хотел бы совершать ничего неподходящего. Если все-таки надумаешь пообедать со мной сегодня, позвони.
   Майлз зашагал между рядов к выходу. Джерри смотрел ему вслед, пока тот не оказался вне пределов слышимости. Кроме того, они с Эшли бросали тревожные взгляды на журналистку и на Ларри Берча, которые направлялись к ним.
   – Если станешь беседовать с Майлзом, помни: в этом деле вы по разные стороны.
   – Не беспокойся. Майлз всегда хорошо ко мне относился. Не думаю, что он намерен воспользоваться ситуацией в своих интересах.
   – Сейчас, когда вы сделались противниками, ты не можешь заранее знать, что придет ему в голову.
   – Я буду глядеть в оба.
   Джерри покраснел.
   – Прости, это во мне говорит адвокат.
   – Я рада, что ты так заботишься обо мне.
   У них за спиной возникла корреспондентка и кашлянула, чтобы привлечь внимание.
   – Эшли, меня зовут Ребекка Тилман, – представилась она. – Могу я задать вам несколько вопросов?
   – Мисс Спенсер не станет давать интервью, – ответил за нее Джерри. – Если она надумает, мы с вами свяжемся.
   – Но это сенсационная новость, – настаивала журналистка.
   – Возможно, и так, но мисс Спенсер не согласна, чтобы ее сейчас интервьюировали.
   Журналистка собралась что-то добавить, потом махнула рукой, повернулась и пошла к двери.
   – Здравствуйте, детектив! – приветствовала Берча Эшли.
   – Давненько не виделись, – ответил он. Слова звучали вроде бы шутливо, но сам Берч был очень серьезен.
   – Мне жаль, что пришлось тогда улизнуть.
   – Нам тоже было очень жаль, еще как. Но вы живы и здоровы, а это главное.
   – Есть какой-нибудь прогресс в деле Джошуа Максфилда?
   – Он по-прежнему в розыске, и имеются по крайней мере два убийства в других штатах, которые могут оказаться делом его рук.
   – Где они произошли?
   – В Огайо и Айове.
   – Значит, его нет в Орегоне?
   – По всей видимости. Но теперь, когда вы вернулись, положение может измениться.
   – Мы сами об этом тревожимся, детектив, – сказал Джерри. – Мы собирались обратиться к вам по поводу предоставления Эшли защиты как важной свидетельнице.
   – Это просто устроить, – хмыкнул детектив. – После того фокуса, который она выкинула.
   – Она бежала, борясь за свою жизнь, после того как ваши люди не сумели ее защитить, – напомнил Джерри.
   – Два хороших человека погибли, стараясь ее защитить! – сердито отозвался Берч.
   – Мне очень жаль, – извинился Джерри, – но вы же знаете, почему Эшли бежала.
   Берч сделал глубокий вдох и произнес:
   – Я очень негодовал по поводу того, что случилось в академии, но вы все равно не должны были скрываться. Я поговорю с начальством и решу, что можно предпринять для вашей безопасности.
   – Отвезти тебя домой? – предложил Джерри, когда Берч удалился, оставив их вдвоем.
   – Нет, я пройдусь пешком. Я привыкла к этому в Италии. И мне хочется осмотреться в городе. Вероятно, даже похожу по магазинам.
   – Ладно. Если понадоблюсь, я у себе в офисе. И хорошенько подумай, прежде чем принять приглашение Майлза.
   – Джерри! Ты бесценный человек, ты столько для меня сделал! Но тебе незачем нянчиться со мной как с маленькой. Мне двадцать два года, и я уже какое-то время успешно о себе заботилась.
   Джерри покраснел.
   – Протест принимается. Просто я мечтаю, чтобы у тебя все сложилось как можно лучше.

Глава 22

   Для встречи Майлз выбрал фешенебельный ресторан, сверкающий стеклом и хромом. Войдя, Эшли увидела, что он дожидается ее за уютным столиком в углу зала. Майлз был в золотисто-коричневом костюме, оксфордской голубой рубашке и галстуке в полоску. Эшли была одета так же, как и утром, в суде, поскольку этот костюм был единственной приличной одеждой, которая у нее имелась.
   Метрдотель проводил ее к отгороженному столику, и Майлз поднялся ей навстречу.
   – Я так рад, что ты согласилась со мной пообедать, – сказал он, когда она села. – Будешь коктейль или вино? Здесь имеется очень хороший винный погреб.
   – Вино.
   Майлз распорядился насчет аперитива, а Эшли тем временем изучала меню. Как только официант отошел, Майлз уткнулся в нее пристальным, изучающим взглядом. Эшли почувствовала себя неуютно. Майлз это заметил и улыбнулся:
   – Прости, ничего не могу с собой поделать. Мысль, что ты, вероятно, моя племянница, уж очень необычна.
   – Не более необычна, чем мысль, что Кейси предположительно моя мать.
   – Я испытал такое облегчение, когда увидел тебя сегодня в зале суда и узнал, что ты жива и невредима. Во время моего писательского турне возникали моменты, когда я прерывал чтение и обозревал зал в надежде увидеть тебя где-нибудь в задних рядах. Я по-настоящему о тебе беспокоился.
   Эшли ощутила вину, ведь сама-то она очень редко вспоминала о Майлзе за минувшие годы.
   – Поздравляю тебя с выходом книги.
   – А ты уже прочла ее? – загоревшись, воскликнул Майлз.
   – Нет.
   Улыбка Майлза померкла.
   – Это было бы слишком мучительно, – словно извиняясь, объяснила Эшли.
   – Понимаю. Мне тоже было тяжело сочинять "Спящую красавицу", но я сознавал, что должен это сделать.
   Вернулся официант с напитками.
   – А тебя всегда привлекало творчество? – спросила Эшли, когда официант удалился.
   – Я немного баловался в колледже, но до работы над "Спящей красавицей" никогда по-настоящему не пытался написать книгу.
   – Что же побудило тебя к этому?
   – После побега Максфилда мы с отцом получили множество звонков от кинопродюсеров, различных телешоу и литературных агентов, горевших желанием нажиться на нашей трагедии. Большинство из них я отфутболил, но с одной женщиной-литагентом у нас завязались хорошие отношения. Именно Андреа Уинсенберг подала мне идею написать книгу, которая помогла бы сохранить память о Кейси. Сначала она хотела, чтобы книгу сочинил за меня один из писателей, которого она представляет. – Майлз усмехнулся. – Когда Андреа узнала, что я собираюсь писать сам, она решила, что я сбрендил.
   – Но книга действительно принесла тебе огромный успех.
   – Я бы обменял все деньги и славу на выздоровление Кейси.
   – А есть какая-то надежда?
   – Нет! – мрачно и с беспощадной прямотой ответил Майлз. – Послушай, я бы действительно предпочел не говорить сейчас о состоянии Кейси. Я бы с большим удовольствием послушал о твоих приключениях. Но нам все равно придется обсудить этот вопрос, чтобы покончить с ним раз и навсегда. Я не уверен, являешься ли ты на самом деле дочерью Кейси, но...
   – Но ты ведь знал, что Кейси забеременела в то лето, когда встречалась с моим отцом? – перебила его Эшли.
   – Да, – осторожно произнес Майлз.
   – Мне известно, что ты вместе с двумя другими парнями сильно избил моего отца, поскольку был зол из-за Кейси.
   Майлз опустил голову и уткнулся взором в столешницу.
   – Все мы совершаем поступки, которых впоследствии стыдимся. Я был молод, когда так обошелся с Норманом. Я всегда потом сожалел об этом. – Он поднял голову и добавил: – Но я сделал это из любви к Кейси. Она очень дорога мне, Эшли. И если ты действительно хочешь ей помочь, то позволишь ей уйти.
   – Ты намекаешь, что я должна отказаться от борьбы? Сдаться и позволить тебе отключить ее от аппарата поддержания жизни?
   – Да. Я понимаю, почему ты хочешь оставить Кейси в живых. Господи, ведь ты же привыкла думать, что потеряла мать! А теперь на тебя, словно бомбу, сбросили эту сенсационную новость! Но поддерживать в Кейси жизнь – неправильно. Если бы ты ее увидела, то согласилась бы со мной.
   Майлз помолчал. Сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями.
   – Мы с Кейси были очень дружны. Я очень ее люблю, но твердо убежден, что нужно осознать неоспоримый факт: она погибла тогда, в лодочном домике, вместе с Терри. – Он покачал головой. – То, что ты увидишь в частной лечебнице, не есть Кейси. Это труп, всего лишь оболочка, которая когда-то была полной жизни и энергии женщиной. Дух покинул ее, Эшли. Все, что делало ее человеком, ушло.
   – Твой отец не оставлял надежды.
   – Мой отец никогда ничего так просто не выпускал из своих рук. Когда мы с Кейси росли, его не было рядом, но он старался контролировать каждую грань нашего существования.
   – В твоих словах звучат горечь и обида.
   – Да, мне горько и обидно. Ты не представляешь, какая у нас была жизнь.
   – Разве ваша мать не могла...
   – Наша мать была алкоголичкой. Если когда-либо она и проявляла признаки здравого ума и инициативности, то Генри выбил из нее это. Ей повезло, что она умерла молодой.
   Эшли не могла скрыть потрясения.
   – Ты узнала Генри уже после того, как он обрел веру в Бога, – продолжил Майлз. – Тот же человек, которого знали мы с Кейси, был подобен грозному Богу из Ветхого Завета. Он всегда был убежден, что с помощью лишь силы воли может добиться всего, что пожелает. Генри вообразил, будто Кейси, на манер Спящей красавицы, очнется от комы. Но и детская сказка, и его голубая мечта – наивные небылицы. Меня угнетает, когда я вижу, как она бессмысленно угасает, Эшли, как вытекают из нее силы и жизнь. Я хочу, чтобы она умерла с некоторым достоинством. Я желаю, чтобы Кейси наконец упокоилась с миром.
   – Я понимаю, как все это болезненно для тебя, Майлз. Но я считала, что потеряла всю семью. И вот через несколько лет объявляется Джерри Филипс и сообщает, что моя настоящая мать жива. И я просто не могу приговорить ее к смерти. А что насчет того нового лекарства? Разве на Кейси не проводят его клинические испытания?
   – Это лекарственное средство никогда не подействует. Даже если под его влиянием она очнется, нет никакой гарантии, что Кейси сохранит умственные способности. Вероятнее всего, ее ждет растительное существование. – Майлз снова сделал глубокий вдох. – Я не собирался затрагивать эту тему, но чувствую, что обязан. Тебе будет неприятно услышать правду. Кейси не заслуживает твоей преданности. Она никогда тебя не хотела. Рассказать, как я узнал о ее беременности?
   – Да.
   – Она намеревалась сделать аборт и обратилась ко мне, помня, что один из членов моего студенческого братства^[11] устроил это для своей девушки. Но тут обо всем узнал Генри. Я так думаю, прислуга что-нибудь сболтнула. У нас состоялся семейный совет. Кейси отпиралась, увиливала от прямого ответа, пока Генри не пригрозил, что лишит ее наследства. Вот тогда она и заявила, что отец ребенка – Норман.
   Майлз отпил глоток из своего бокала и устремил взгляд через стол на сидящую напротив Эшли.
   – Ей нужны были деньги Генри, но не ты. Вот в чем состоит правда.
   Эшли от волнения с трудом выдавила:
   – А как... как она относилась к моему отцу?
   – Кейси – просто из любопытства – общалась с кем попало, часто с мужчинами ниже себя по социальному положению. Когда Норман ей надоел, она бросила его, не задумываясь, и без малейшего сожаления. Послушай, Эшли, я люблю свою сестру, мы одной крови, но Кейси – малоприятный человек. Она всегда была эгоисткой, одновременно склонной к саморазрушению. Из нее получилась бы никудышная мать. Ты знаешь о ее браке с Коулманом?
   Эшли кивнула.
   – Эта история весьма характерна для того образа жизни, который вела Кейси. После того как отец сделал ее деканом академии, она стала более осмотрительной – пока не случился этот прокол. Кейси всегда была неразборчивой в Связях и эмоционально нестабильной. Употребляла наркотики. Однажды даже пыталась совершить самоубийство.
   – Нет!
   – Она была безответственной, Эшли. Перескакивала от одного проекта к другому. С головой уходила во что-то, растрачивала себя на нем, потом бросала, когда он ей наскучивал. Именно так она поступила с твоим отцом.
   – Мне казалось, она хорошо руководит школой, – возразила Эшли, желая защитить Кейси, но сообразила, что, в сущности, не располагает никакими фактами в ее защиту. Возможно, Кейси и дала ей жизнь, но о деятельности мисс Ван Метер в качестве декана Эшли было ничего не известно.
   – Отец предоставил Кейси высокую должность в последней, отчаянной попытке помочь ей взяться за ум, совершить что-то стоящее в жизни. И, признаю, поначалу она проделала большую работу. Кейси всегда была очень способной, кроме того, получила хорошее образование. Хотя, по правде говоря, я сомневался, что она сумеет удержаться и успешно руководить. Однако она смогла. Кейси серьезно восприняла отцовский вызов и ответственность. Генри придавал академии очень большое значение, и Кейси понимала, что отец оказал ей огромное доверие. Он не часто так поступал. Вскоре она поехала на какую-то конференцию в Лас-Вегас и, следуя своему капризу, вышла замуж за этого прощелыгу. – Майлз в недоумении покачал головой. – Ты представляешь, какой урон может быть нанесен академии, если появится хотя бы намек на скандал? Ее брак с дешевым авантюристом потенциально уже нес в себе катастрофу!
   До Майлза дошло, что он все больше заводится, он одернул себя и сделал еще один глубокий вдох.
   – В общем, тебе нет никакого смысла сохранять жизнь Кейси, – промолвил Майлз. – Ей было наплевать на тебя, наплевать на всех, кроме себя и меня. Меня она действительно любила. Теперь я должен отдать ей долг любви, прервав ее живую смерть.
   – Нет, я не могу отказаться, если есть хоть малейшая вероятность, что она придет в себя. Прости.
   Черты лица Майлза смягчились.
   – Послушай, Эшли, зачем тебе наваливать на себя бремя новых забот и тревог? А они неизбежно на тебя свалятся, если ты возьмешь на себя ответственность за Кейси. Последние несколько лет тебе и так было тяжело. Ты наверняка не имела возможности прилично зарабатывать, у тебя нет даже аттестата об окончании средней школы, не так ли?
   – Да.
   – Тебе нужно постараться наверстать упущенное, закончить школу. Я бы помог тебе. Надеюсь, удастся подыскать тебе работу в компании "Ван Метер индастриз", пока ты будешь получать свой аттестат. Затем я помог бы тебе с платой за обучение в университете. Мы же одна семья. Мы не должны быть противниками. Нам следует поддерживать друг друга.
   Эшли не знала, как расценить предложение Майлза. Хотелось верить, что это не попытка подкупа.
   – Станешь ли ты помогать мне, если я все-таки останусь по другую сторону? – спросила она.
   Майлз выглядел печальным.
   – Это не взятка, Эшли. Я пытаюсь сделать так, чтобы ты поняла: Кейси не вернется к жизни. Я желаю вам обеим только добра. А ты вдобавок обязана компенсировать себе то время, которое потеряла.
   – Спасибо, Майлз. Дай мне возможность подумать над твоими словами. Завтра я навещу Кейси. Увидев ее, я решу, как мне поступить.
   Майлз заметил приближающегося официанта с заказом.
   – Хорошо, – кивнул он. – Обещаю больше сегодня не упоминать проблему опекунства.
   За обедом Майлз поведал ей ряд захватывающих историй о своем авторском турне. Эшли выпила больше вина, чем следовало, и поймала себя на том, что истерически хохочет, когда Майлз стал рассказывать о своих забавных переговорах с парочкой неразборчивых в средствах кинопродюсеров, суливших пригласить на роли Максфилда и Кейси Тома Круза и Дженнифер Лопес.
   Майлз также расспрашивал Эшли о годах, проведенных за границей. Эшли рассказывала о своих скитаниях, но все-таки проявила достаточную трезвость, чтобы не выдать важных деталей. К концу трапезы она уже забыла, в какой мрачно-серьезной атмосфере начинался вечер.
   Выйдя на улицу, Майлз и Эшли некоторое время подождали перед рестораном, пока швейцар подгонит их автомобиль. Когда Эшли уже садилась в машину, Майлз обнял ее и запечатлел на щеке родственный поцелуй. Моросил мелкий дождик, а завтра обещали ливень. Эшли включила "дворники" и сосредоточилась на дороге. Случайно она бросила взгляд в зеркало заднего вида. Там светилась пара габаритных огней. Она не обратила на них внимания, поскольку ее мысли занимало сказанное Майлзом о Кейси.
   Была ли Кейси Ван Метер холодной, расчетливой и бессердечной, как утверждал Майлз? Неужели Норман Спенсер так мало для нее значил? Правда ли, что избавление от собственного ребенка тоже совсем для нее ничего не значило? Если она всегда была бесчувственной, не способной никого любить, то как отнесется к Эшли, если все-таки вернется к жизни?
   Эшли знала, что Терри любила ее безоговорочно. Так кто же из них был ей роднее? Чисто техническое произведение на свет – делает ли оно женщину матерью? Была ли Терри, которая вырастила ее, воспитала, любила, заботилась о ней, в меньшей степени матерью лишь потому, что не рожала ее?
   Эшли свернула на боковую улицу и заметила, что огни в зеркале по-прежнему следуют за ней. Заново пробудившаяся тревога прогнала из головы мысли о Кейси. Эшли решила сделать несколько поворотов наугад и посмотреть, останется ли машина у нее на хвосте. Машина осталась. Эшли убеждала себя, что никто ее не преследует, но слишком уж неправдоподобным казалось такое совпадение – чтобы другой автомобиль случайно двигался аналогичным маршрутом. Эшли сделала резкий разворот. Шины взвизгнули на мокрой мостовой. Проезжая мимо следовавшей по пятам машины, Эшли постаралась вглядеться в ее окно, но сумрак и дождь мешали рассмотреть лицо водителя.
   Эшли гнала автомобиль до тех пор, пока не удостоверилась, что оторвалась от "хвоста". Затем поспешно взяла курс к своему дому. Ее сердце учащенно билось, пока она не вбежала в квартиру и не заперла за собой двери. Не включая света, Эшли ринулась к окну и стала наблюдать за улицей в поисках каких-либо признаков слежки за квартирой. Но никто не стоял под дождем и поблизости не было никаких подозрительных машин.
   Укладываясь спать, Эшли постаралась вспомнить все, что могла, об этом стремительном марш-броске к дому. К тому времени как сон смежил ей веки, она уже наполовину поверила в то, что "хвост" явился просто плодом ее воображения.