Страница:
– Готовы к предварительному слушанию, Джошуа?
– Готов – как и к любому другому. Что от меня требуется?
– Ничего. На предварительном слушании большая часть времени посвящена тому, что обвинение, а не зашита выставляет своих свидетелей.
– Почему?
– Выдвижение обвинения – судебная процедура, на которой судья объясняет, что именно вам инкриминируется. Она проводится в районном суде того административного района, где было совершено преступление. Это суд низшей инстанции, там рассматриваются мелкие правонарушения и преступления, не относящиеся к тяжким. Убийство – тяжкое преступление. Подобные криминальные деяния рассматриваются только окружным судом. Так вот, предварительное слушание дает окружному прокурору возможность убедить судью, что дело достаточно серьезно для того, чтобы передать его в окружной суд.
– А когда состоится сам процесс?
– Через пару месяцев.
– Почему бы вам не попытаться выиграть дело прямо сегодня? Тогда нам вообще не придется выходить на судебный процесс.
– Так не делается. На предварительном слушании обвинение не ставит цель убедить судью в бесспорной и несомненной вине подозреваемого, каковую оно ставит на процессе. Дилайла всего лишь обязана продемонстрировать, что разумный и трезвомыслящий человек на основании имеющихся улик в состоянии сделать вывод, что было совершено убийство и имеется обоснованное предположение, будто это убийство совершили вы. Тут не требуется представление полного объема доказательств. И даже пятидесятипроцентного. Предварительное слушание хорошо тем, – продолжал объяснять Уиллер, – что мы еще до судебного процесса получаем возможность подвергнуть перекрестному допросу приведенных к присяге свидетелей обвинения. Мы могли бы выставить и своих свидетелей, если бы захотели, но это не дало бы нам никакого преимущества, поскольку позволило бы окружному прокурору поступить с нашими свидетелями точно так же.
– Значит, сегодня мы, по всей вероятности, проиграем, – промолвил Максфилд. – И мне придется несколько месяцев провести за решеткой в ожидании процесса?
– Да.
Уиллер решил, что сейчас его клиент попросит об освобождении под залог, но тот промолчал. Вместо этого писатель спросил, как успехи Уиллера с книжным договором.
– Вчера мне позвонил Говард Мартин, – оживился Уиллер, упоминая имя и фамилию человека, редактировавшего два предыдущих романа Максфилда. – Он больше не работает в вашем прежнем издательстве. Он теперь главный редактор в "Скрайбе".
– Да, по-моему, я что-то читал об этом в еженедельнике "Паблишерз уикли".
– Он очень заинтересовался вашей книгой. У нас был лишь предварительный разговор, но он уже назвал семизначную цифру.
Максфилд усмехнулся:
– Думаю, вот так же чувствовали себя в старину закоренелые преступники на Диком Западе, когда видели на стене объявление "Разыскивается" и сумму вознаграждения за их поимку.
Уиллер засмеялся.
– Но это еще не все. Я получил звонки от кинопродюсеров, а несколько новостных телепрограмм требуют интервью с вами.
– Отлично сработано, Барри. Я знал, что на вас можно положиться.
Уиллер уже собрался уходить, когда охранник объявил, что Максфилду пора отправляться в суд. Адвокат подождал возле лифта, пока охрана выведет его клиента, а затем оба они в сопровождении двоих охранников поехали вниз, на третий этаж. Когда же дверь лифта открылась снова, на них обрушилось море света – вспышки фотокамер и телевизионных софитов. Уиллер заслонил рукой глаза и, не останавливаясь, поспешил прошмыгнуть мимо, пока конвойные протискивали Максфилда сквозь настоящий огневой вал вопросов и ослепительных вспышек. Гвалт не прекращался до тех пор, пока двери зала суда не закрылись за ними. Уиллер проследовал за Максфилдом и его конвоирами через битком набитое помещение к столу адвоката. В первом ряду зрителей он увидел Генри и Майлза Ван Метеров. Адвокат не мог бы с уверенностью сказать, о чем думает Генри Ван Метер, но на лице Майлза была написана неприкрытая ненависть к подзащитному Уиллера.
Сидящая за столом обвинителя Дилайла Уоллес уже пролистывала свои записи и будто совершенно не замечала переполоха, вызванного появлением Уиллера, а точнее, его печально знаменитого клиента.
– Доброе утро, Дилайла! – приветствовал ее Уиллер.
Прокурор подняла голову и одарила его радушной улыбкой.
– Барри Уиллер! Будь я проклята! Что ты здесь делаешь?
Барри рассмеялся. Он явно наслаждался общением с Дилайлой.
– Да вот хотел уговорить своего клиента сразу же признать вину в обмен на снисхождение, но ты выглядела такой занятой, что я решил повременить.
Дилайла расхохоталась, сотрясаясь всем своим массивным телом.
– Всегда рада встретиться с тобой на процессе, Барри. Ты у нас был одним из немногих государственных защитников с чувством юмора.
Уиллер занял свое место рядом с Джошуа. Судебный пристав постучал по столу, требуя тишины, и достопочтенная[8] Нэнси Стиллман, прихрамывая и опираясь на палку, вошла в зал. Эта дородная седовласая женщина, похожая на уважаемую мать семейства, была назначена на должность судьи два года назад, после того, как двадцать лет проработала юристом в страховой фирме, занимаясь гражданскими тяжбами.
– Начинаем предварительное слушание по делу "Народ штата Орегон против Джошуа Максфилда", – оповестил судебный пристав.
– Стороны готовы? – спросила судья Стиллман.
Дилайла привстала с места, словно гора приподнялась.
– Как всегда, ваша честь, штат Орегон готов приступить.
Стиллман невольно улыбнулась и обратилась к защите:
– Мистер Уиллер?
Тот встал.
– Готов выступить в защиту мистера Максфилда.
– Пригласите вашего первого свидетеля, миссис Уоллес.
– Прежде чем я это сделаю, ваша честь, хочу проинформировать суд: мы с мистером Уиллером уговорились в качестве особого условия и только в целях предстоящего слушания, что вместо личных свидетельских показаний патологоанатома о причине смерти Терри Спенсер суду будет представлено его письменное заключение.
– Это так, мистер Уиллер? – уточнила судья.
– Да, ваша честь.
– Мы также условились принять – опять же лишь во исполнение задач данного слушания, – что миссис Спенсер была заколота насмерть при помощи охотничьего ножа с лезвием, аналогичным вещественному доказательству номер три, найденному на территории академии, и судмедэксперт, будучи вызван на свидетельское место, подтвердит суду, что кровь на лезвии вещественного доказательства номер три идентична крови Терри Спенсер.
– С этим вы тоже согласны, мистер Уиллер?
– Да, ваша честь.
– И наконец, также только во исполнение задач этого слушания, стороны согласились принять условие, что доктор Ралф Карпински, будучи призван на свидетельское место, сообщит суду, что Кейси Ван Метер находится в коме, вызванной повреждением мозга вследствие удара затылком об опору крыши лодочного домика на территории академии, и синяки на лице жертвы соотносятся с нанесенным ей в лицо ударом.
Уиллер подтвердил и эту договоренность, и судья Стиллман сделала несколько пометок в своем блокноте. Закончив, судья кивнула Дилайле и велела ей пригласить первого свидетеля.
– Штат вызывает Лоренса Берча.
– Эй, выше голову! Вам приходилось переживать прессинг и похуже. Вы же настоящая спортсменка, – произнес он с улыбкой, стараясь приободрить и успокоить Эшли, но та была буквально парализована мыслью о необходимости оказаться в одном помещении с Джошуа Максфилдом. Вспомнился жар, исходивший от его тела, и мерзкий запах, когда, придавив к кровати, он терся гениталиями об ее ягодицы. Эшли показалось, что ее сейчас стошнит.
Джерри взял ее под руку и помог подняться. Ноги Эшли дрожали и подкашивались. От нервного спазма перехватило в груди дыхание. Она чувствовала головокружение, слабость и боялась, что упадет.
– Не знаю, смогу ли я, – прошептала Эшли, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Филипс повернул ее лицом к себе. Стиснув ее плечи, он заставил девушку посмотреть себе в глаза.
– Вы должны это сделать, Эшли. Должны. Ради ваших родителей.
Теперь Эшли уже плакала. Филипс поддерживал ее, не давая упасть. Глядевшая на все это секретарша, сама была на грани слез.
– Не могли бы вы дать мисс Спенсер стакан воды? – попросил Джерри.
Секретарша ушла, а когда вернулась, Эшли все еще дрожала, но немного успокоилась. Джерри отпустил ее плечи и вынул носовой платок. Подождал, пока Эшли вытирала глаза и пила воду. Она понимала, что Филипс прав. Она обязана это сделать ради Терри и Нормана. Она единственная, кто может остановить Джошуа Максфилда, и должна его остановить.
– Хорошо, давайте поскорее покончим с этим, – выговорила Эшли.
Филипс снова сжал ее плечо, и они двинулись вниз, туда, где несколькими этажами ниже слушала дело судья Стиллман.
Путь от двери зала суда до свидетельского возвышения показался Эшли длиною в целую жизнь. Она смотрела прямо перед собой и даже не заметила, как Джерри Филипс, оставив ее, проскользнул на свободное место в последнем ряду зрителей. Эшли держалась прямо, нарочно отвернув голову от стола защиты, чтобы видеть Дилайлу Уоллес, но не Джошуа Максфилда. Зрительские ряды были отделены от передней части помещения низким деревянным барьером. Дилайла дружески улыбнулась своей свидетельнице и указала на дверцу, соединяющую зрительскую часть с той, где заседал суд. Перед тем как толкнуть эту дверцу, Эшли заметила Генри Ван Метера. Он улыбнулся ей, и это ободрило ее перед грядущим испытанием.
Проходя мимо стола Барри Уиллера, девушка почувствовала, что ноги будто налились свинцом. Произнося присягу, она была развернута спиной к столу защиты, но не удержалась и покосилась на Джошуа Максфилда, когда стояла на свидетельском возвышении. Самым трудным для Эшли было осознать, что Джошуа Максфилд не превратился в монстра. Он выглядел тем же обаятельным преподавателем литературы, совсем недавно непринужденно беседовавшим во дворе академии с Эшли, которую ранее пытался изнасиловать и убить, и с ее матерью, которую вскоре после этого до смерти исколол ножом. В тот момент, когда их взгляды встретились, Максфилд улыбнулся. И его улыбка была не менее дружелюбной, чем улыбка Дилайлы.
– Мисс Спенсер, – обратилась к ней Дилайла, – в целях данного слушания я собираюсь максимально сократить количество вопросов относительно событий, имевших место вечером двадцать четвертого июня сего года. Но взамен задам вам другие вопросы, чтобы судья Стиллман могла поставить эти события в нужный контекст.
Эшли была рада, что уже начался допрос и ей нужно смотреть только на помощника окружного прокурора, избегая глядеть на Джошуа Максфилда.
– Вы закончили предпоследний класс школы и перешли в выпускной, не так ли?
– Да, – ответила Эшли, помня наставления Дилайлы отвечать кратко.
– И последние годы учебы провели в Эйзенхауэровской школе?
– Да.
– Вы занимались там каким-нибудь спортом?
– Футболом.
– Играете ли вы также за элитарную клубную команду, когда школьный спортивный сезон заканчивается?
– Да.
– Вы добились успехов в спорте?
– Да.
– Назовите судье некоторые из наград, которые вы завоевали, играя в футбол.
Эшли начала с "похвального упоминания"[9] ее в качестве молодой футболистки-первогодка общефедерального уровня и продолжила перечнем других достижений.
– Академия является частной школой?
– Да.
– Имеет ли она женскую футбольную команду общенационального ранга?
– Да.
– Была ли вам предложена полная стипендия для завершения образования в академии?
– Да.
– Вы планировали принять это предложение?
– Да, я сообщила руководству школы, что приду к ним учиться осенью.
– А теперь Эшли, пожалуйста, расскажите судье, что вы делали в студенческом городке академии двадцать четвертого июня.
– В академии каждое лето проводится футбольный семинар. В футбольный лагерь приезжают со всей страны. Часть инструкторов составляют члены олимпийской сборной, а другую – лучшие выпускники и учащиеся. Я была принята советником – помощником тренера.
– Где вы жили две недели?
– В общежитии.
– Итак, вечером двадцать четвертого июня вы находились в студенческом городке?
– Да.
– Расскажите судье, что произошло после ужина?
Этот вопрос вызвал у Эшли затруднение. До сегодняшнего дня она блокировала все мысли о матери, но больше уже не было возможности их избегать. Она сделала глоток воды, давая себе передышку, чтобы собраться с духом. Благодаря свидетельским показаниям Ларри Берча судья Стиллман уже знала, что произошло с Эшли, ее отцом и Таней Джонс. Она ободряюще улыбнулась молодой свидетельнице.
– По вечерам я люблю бегать, совершать пробежки, – произнесла Эшли. – Моя соседка по комнате, Салли Касл, обычно бегала вместе со мной, но в тот вечер ей нездоровилось, и я пошла одна.
– Где вы совершали пробежку в тот вечер? – спросила Дилайла.
– На территории академии расположен большой лесной массив, через который пролегают тропинки. Я бегала по ним.
– Протекает ли по территории академии река?
– Да.
– Стоит ли на ее берегу лодочный сарай?
– Да.
– Ваш маршрут проходил рядом с этим лодочным домиком?
– Да.
– Каким было освещение, когда вы отправились на пробежку?
– Достаточно хорошим.
– Когда маршрут привел вас к реке и лодочному домику, видели вы кого-либо, кто был вам знаком?
Эшли запнулась в нерешительности, потом перевела дыхание.
– Я видела мистера Максфилда.
– Эшли, я понимаю, что для вас это тяжелый...
– Протестую! – перебил Уиллер. – Это не вопрос.
– Протест принимается, – сказала судья Стиллман. – Просто задайте вопрос без преамбулы, мисс Уоллес.
– Да, судья. Эшли, будьте добры, повернитесь лицом к защите.
Ранее Дилайла говорила, что наступит этот момент, однако Эшли не была морально готова. Повернув голову к Максфилду, она крепко, до боли, стиснула руки.
– Скажите, не этого ли человека вы видели в лесу возле реки и лодочного домика вечером двадцать четвертого июня?
Глаза Эшли встретились с глазами Максфилда. Он улыбался. Улыбка его была кроткой и ласковой, совсем не угрожающей. Казалось, он старался облегчить Эшли ее задачу. Она отвернулась и кивнула.
– Нам нужен словесный ответ, мисс Спенсер, – заметила судья.
Эшли глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Дилайла повторяла, как важно, чтобы она произвела опознание со всей определенностью, без колебаний. Что ж, если она хочет, чтобы Максфилд понес наказание за все то зло, что причинил ей, ее семье и подруге, то обязана решительно заявить судье, что именно он был тем человеком, которого она видела у лодочного домика.
– В тот вечер я видела Джошуа Максфилда, – произнесла Эшли, указывая на подсудимого. – Это тот самый человек, который сидит сейчас за столом защиты, рядом со своим адвокатом.
– Зафиксируйте в протоколе, что мисс Спенсер идентифицировала обвиняемого Джошуа Максфилда, – распорядилась судья.
– Что делал обвиняемый, когда вы впервые увидели его в тот вечер? – спросила Дилайла.
– Он шел вдоль реки в направлении лодочного домика.
Дилайла сделала паузу и сверилась со своими записями. Эшли отчаянно желала, чтобы все завершилось скорее, но понимала, что это невозможно.
– Эшли, – промолвила обвинительница, – случилось ли что-либо необычное после того, как вы увидели подсудимого идущим в направлении лодочного домика?
– Да.
– Расскажите суду, что произошло и как вы поступили.
– Я услышала пронзительный крик.
– Сколько криков вы слышали?
– Два.
– Был ли промежуток времени между ними?
– Да, но не очень большой.
– Смогли вы разобрать, кто кричал?
– Женщина. Это был женский крик.
– Что вы сделали, услышав его?
Эшли опустила голову и замолчала, затем тихо проговорила:
– Я испугалась. Я замерла на месте. Мне захотелось убежать и спрятаться.
– Вы спрятались?
– Нет.
У Эшли перехватило горло. Она снова потянулась к стакану с водой.
– Что вы сделали, услышав второй крик?
– Я двинулась сквозь лес к лодочному домику.
– Почему к лодочному домику?
– Мне казалось, крики раздаются оттуда.
– Вы слышали или видели еще что-нибудь, прежде чем приблизились к домику? – спросила Дилайла.
– Нет.
– Насколько близко вы к нему подошли?
– Вплотную. Я подкралась к одному из боковых окон и заглянула внутрь.
– С вашего места вам было что-нибудь слышно?
– Перед тем как заглянуть, я услышала, как женщина выкрикнула какие-то слова.
– Что именно?
– Я не разобрала.
– Почему вы думаете, что выкрикнула именно женщина, а не мужчина?
– Голос был высоким.
– Итак, вы услышали женский голос перед тем, как заглянули в окно. За сколько времени до этого?
– За несколько секунд.
– Что вы увидели, заглянув в окно?
Воспоминания нахлынули вновь: распростертое на полу тело, голова прислонена к деревянному столбу; еще одно тело, скорчившееся на дощатом полу в позе эмбриона. Эшли покачнулась на своем стуле и зажмурилась.
– Может, прервемся на некоторое время? – предложила Дилайла Уоллес, встревоженная ее бледностью.
– Нет, – слабо отозвалась девушка. – Я хочу поскорее все закончить.
– Вы уверены, мисс Спенсер? – спросила судья. – Мы могли бы сделать перерыв.
– Нет, – уже громче и убедительнее проговорила Эшли. – Я готова ответить на вопрос.
Она повернулась к Максфилду и опять указала на него.
– Этот человек стоял, наклонившись, над деканом Ван Метер. Он держал в руке нож. Нож был в крови. Очевидно, я вскрикнула, он повернулся к окну и уставился прямо на меня. Затем он сдвинулся с места, и я увидела... я увидела... свою мать.
– Позвольте уточнить этот момент. Вы уже тогда узнали женщин?
– Нет, мне было не видно лиц. В сарае было темно.
– Но вы смогли разглядеть обвиняемого?
Эшли полностью овладела собой. Она бросила взгляд на Максфилда.
– Определенно, это был он. Он стоял очень близко к окну, с ножом в руках. Нож был весь покрыт кровью.
– Что случилось потом?
– Я побежала, а он погнался за мной. Я домчалась до общежития и сообщила охраннику. Тот вызвал полицию.
Дилайла еще раз внимательно просмотрела свои записи. Она вытянула из Эшли все, что собиралась на данном этапе, – все, что было необходимо для предварительного слушания. Имелся отчет судмедэксперта, а также установленные факты: Терри Спенсер была преднамеренно убита, а Кейси Ван Метер впала в кому в результате полученного ею сильного удара от нападавшего. Эшли засвидетельствовала, что Максфилд присутствовал на том месте, где совершилось убийство одной женщины и избиение другой, через несколько секунд после услышанных свидетельницей двух душераздирающих криков. Эшли также четко показала, что какая-то из женщин выкрикнула в лодочном домике некие слова, и это произошло за несколько секунд до того, как свидетельница увидела обвиняемого с окровавленным ножом в руке, использованным в качестве орудия убийства Терри Спенсер.
– Больше нет вопросов, – объявила Дилайла, сожалея, что сейчас Эшли отдадут на растерзание адвокату Максфилда.
Она видела, насколько мучительны для девушки даже дружелюбные вопросы. Но Барри Уиллер – парень неплохой: не вредный и не придирчивый, и Дилайла надеялась, что он не станет слишком наседать на Эшли.
– Перекрестный допрос, мистер Уиллер? – произнесла судья Стиллман.
Уиллер уже открыл рот, готовясь приступить, но Джошуа Максфилд тронул его за рукав и шепнул что-то на ухо.
– Могу я посовещаться с моим подзащитным, ваша честь? – спросил Уиллер.
– Разумеется, – ответила Стиллман.
Уиллер наклонился к своему клиенту.
– Нам надо поговорить, – сказал Максфилд.
– Я попрошу сделать перерыв после перекрестного допроса.
– Нет, сейчас. Нам необходимо поговорить прямо сейчас, – настаивал Максфилд.
– Послушайте, Джошуа, Спенсер сейчас в смятении. Я не хочу давать ей возможность прийти в себя.
– Перекрестный допрос не потребуется, Барри. Я хочу заменить свое заявление противоположным. Признать себя виновным.
– Что?! – громко воскликнул изумленный Уиллер, привлекая внимание окружающих. Глаза всех присутствующих были прикованы к ним. Барри понизил голос. – Вы серьезно?
– Совершенно серьезно.
– Если вы выступите с таким заявлением, это не будет означать, что непременно избежите смертного приговора. Вы понимаете, что окружной прокурор все равно потребует суда с целью вынесения приговора, если по-прежнему будет намерена добиваться для вас смертной казни?
Максфилд оглянулся на присутствующих, покосился на Майлза Ван Метера и отвернулся.
– Нас слушают люди, – нервно пробормотал он. – Не могли бы мы пойти куда-нибудь и побеседовать без помех? – Он указал на комнату присяжных заседателей. – Можем мы поговорить вон там?
– Давайте я спрошу у судьи.
Уиллер поднялся с места.
– Позвольте мне подойти к судейскому месту, ваша честь.
Судья велела обоим адвокатам приблизиться к судейскому помосту. Как только Дилайла присоединилась к Уиллеру, он наклонился к судье и произнес:
– Ваша честь, нам с моим подзащитным требуется наедине обсудить важный момент. Не могли бы мы взять небольшую паузу? Например, использовать для этого комнату присяжных.
– Молодая женщина едва держится на ногах, Барри, – заметила судья. – Я хотела бы отпустить ее скорее.
– Не раскрывая каких-либо конфиденциальных сведений, судья, могу сообщить вам, что результат нашего собеседования устроит мисс Спенсер.
Судья Стиллман выглядела озадаченной.
– У меня нет возражений, ваша честь, – сказала Дилайла, подумав, что перерыв пойдет Эшли на пользу.
– Очень хорошо. Можете воспользоваться совещательной комнатой присяжных заседателей.
Судья позвала конвоиров и сказала им, что намерена сделать перерыв и дать возможность Уиллеру посовещаться со своим подзащитным. Они проводили Уиллера и Максфилда в комнату для совещаний, а офицер тюремной охраны покинул зал суда и встал у другой двери комнаты для совещаний, выходящей в коридор.
Судья Стиллман объявила перерыв. Присутствующие двинулись в коридор, некоторые остались стоять у своих стульев, перебрасываясь репликами. Дилайла подошла к месту свидетеля.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она Эшли.
– Скорее бы все кончилось.
– Ты держалась достойно, и перекрестный допрос Уиллера, выдержишь так же, если будешь помнить мои простые правила.
– Я помню. Думать прежде, чем отвечать, говорить только правду, не бояться признать, что не знаешь ответа, и всегда просить мистера Уиллера уточнить, если не поняла вопрос. Дилайла широко улыбнулась:
– Великолепно, юная леди. Можешь хоть сейчас поступать на юридический. Выбирайся из этого кресла и немного разомни ноги.
Эшли и Дилайла приблизились к столу обвинителя. К ним присоединились Ларри Берч, Тони Маркс и Джерри Филипс. Ван Метеры спросили Дилайлу, как, по ее мнению, проходит слушание. Она ответила, что у нее нет сомнений: дело Максфилда неизбежно выльется в судебный процесс. Она опять похвалила Эшли, что та хорошо держалась во время допроса.
– А что они там делают, в комнате для совещаний? – спросила Эшли у Дилайлы.
– Не знаю.
По правде сказать, у мисс Уоллес были кое-какие соображения на этот счет, но она не хотела понапрасну будить в Эшли надежды. Заместитель окружного прокурора подозревала, что показания главной свидетельницы убедили Максфилда в том, что он непременно проиграет судебный процесс. Она рассчитывала, что сейчас обвиняемый просит своего адвоката договориться о сделке.
– А вам не кажется, что... – Но прежде чем Филипс успел закончить свой вопрос, из комнаты для совещаний, шатаясь, вышел человек в оранжевом тюремном комбинезоне. Удивленный охранник отступил в сторону и лишь в следующий момент подхватил его. Дилайла, нахмурясь, всматривалась в лицо арестанта.
– Это же Уиллер, адвокат! – закричала она, устремляясь через зал к охраннику. – Где Максфилд?
На лице охранника было написано недоумение.
– Это адвокат! – повторила Дилайла, указывая на Уиллера. – Ваш пленник поменялся с ним одеждой. Он сбежал!
Конвойный снова взглянул на человека, которого крепко держал в руках, и наконец сообразил, что происходит.
– Постереги Эшли! – приказал своему напарнику Ларри Берч, тоже ринувшись к комнате для совещаний.
Дилайла была уже там. Основную часть пространства в длинной узкой комнате занимал большой стол на двенадцать человек. Конвойный, которого поставили у выхода, ведущего в коридор, лежал распростертый на полу, между дверью и столом. Ларри Берч промчался мимо Дилайлы и, наклонившись над охранником, пощупал у него пульс. Тот дышал.
– Готов – как и к любому другому. Что от меня требуется?
– Ничего. На предварительном слушании большая часть времени посвящена тому, что обвинение, а не зашита выставляет своих свидетелей.
– Почему?
– Выдвижение обвинения – судебная процедура, на которой судья объясняет, что именно вам инкриминируется. Она проводится в районном суде того административного района, где было совершено преступление. Это суд низшей инстанции, там рассматриваются мелкие правонарушения и преступления, не относящиеся к тяжким. Убийство – тяжкое преступление. Подобные криминальные деяния рассматриваются только окружным судом. Так вот, предварительное слушание дает окружному прокурору возможность убедить судью, что дело достаточно серьезно для того, чтобы передать его в окружной суд.
– А когда состоится сам процесс?
– Через пару месяцев.
– Почему бы вам не попытаться выиграть дело прямо сегодня? Тогда нам вообще не придется выходить на судебный процесс.
– Так не делается. На предварительном слушании обвинение не ставит цель убедить судью в бесспорной и несомненной вине подозреваемого, каковую оно ставит на процессе. Дилайла всего лишь обязана продемонстрировать, что разумный и трезвомыслящий человек на основании имеющихся улик в состоянии сделать вывод, что было совершено убийство и имеется обоснованное предположение, будто это убийство совершили вы. Тут не требуется представление полного объема доказательств. И даже пятидесятипроцентного. Предварительное слушание хорошо тем, – продолжал объяснять Уиллер, – что мы еще до судебного процесса получаем возможность подвергнуть перекрестному допросу приведенных к присяге свидетелей обвинения. Мы могли бы выставить и своих свидетелей, если бы захотели, но это не дало бы нам никакого преимущества, поскольку позволило бы окружному прокурору поступить с нашими свидетелями точно так же.
– Значит, сегодня мы, по всей вероятности, проиграем, – промолвил Максфилд. – И мне придется несколько месяцев провести за решеткой в ожидании процесса?
– Да.
Уиллер решил, что сейчас его клиент попросит об освобождении под залог, но тот промолчал. Вместо этого писатель спросил, как успехи Уиллера с книжным договором.
– Вчера мне позвонил Говард Мартин, – оживился Уиллер, упоминая имя и фамилию человека, редактировавшего два предыдущих романа Максфилда. – Он больше не работает в вашем прежнем издательстве. Он теперь главный редактор в "Скрайбе".
– Да, по-моему, я что-то читал об этом в еженедельнике "Паблишерз уикли".
– Он очень заинтересовался вашей книгой. У нас был лишь предварительный разговор, но он уже назвал семизначную цифру.
Максфилд усмехнулся:
– Думаю, вот так же чувствовали себя в старину закоренелые преступники на Диком Западе, когда видели на стене объявление "Разыскивается" и сумму вознаграждения за их поимку.
Уиллер засмеялся.
– Но это еще не все. Я получил звонки от кинопродюсеров, а несколько новостных телепрограмм требуют интервью с вами.
– Отлично сработано, Барри. Я знал, что на вас можно положиться.
Уиллер уже собрался уходить, когда охранник объявил, что Максфилду пора отправляться в суд. Адвокат подождал возле лифта, пока охрана выведет его клиента, а затем оба они в сопровождении двоих охранников поехали вниз, на третий этаж. Когда же дверь лифта открылась снова, на них обрушилось море света – вспышки фотокамер и телевизионных софитов. Уиллер заслонил рукой глаза и, не останавливаясь, поспешил прошмыгнуть мимо, пока конвойные протискивали Максфилда сквозь настоящий огневой вал вопросов и ослепительных вспышек. Гвалт не прекращался до тех пор, пока двери зала суда не закрылись за ними. Уиллер проследовал за Максфилдом и его конвоирами через битком набитое помещение к столу адвоката. В первом ряду зрителей он увидел Генри и Майлза Ван Метеров. Адвокат не мог бы с уверенностью сказать, о чем думает Генри Ван Метер, но на лице Майлза была написана неприкрытая ненависть к подзащитному Уиллера.
Сидящая за столом обвинителя Дилайла Уоллес уже пролистывала свои записи и будто совершенно не замечала переполоха, вызванного появлением Уиллера, а точнее, его печально знаменитого клиента.
– Доброе утро, Дилайла! – приветствовал ее Уиллер.
Прокурор подняла голову и одарила его радушной улыбкой.
– Барри Уиллер! Будь я проклята! Что ты здесь делаешь?
Барри рассмеялся. Он явно наслаждался общением с Дилайлой.
– Да вот хотел уговорить своего клиента сразу же признать вину в обмен на снисхождение, но ты выглядела такой занятой, что я решил повременить.
Дилайла расхохоталась, сотрясаясь всем своим массивным телом.
– Всегда рада встретиться с тобой на процессе, Барри. Ты у нас был одним из немногих государственных защитников с чувством юмора.
Уиллер занял свое место рядом с Джошуа. Судебный пристав постучал по столу, требуя тишины, и достопочтенная[8] Нэнси Стиллман, прихрамывая и опираясь на палку, вошла в зал. Эта дородная седовласая женщина, похожая на уважаемую мать семейства, была назначена на должность судьи два года назад, после того, как двадцать лет проработала юристом в страховой фирме, занимаясь гражданскими тяжбами.
– Начинаем предварительное слушание по делу "Народ штата Орегон против Джошуа Максфилда", – оповестил судебный пристав.
– Стороны готовы? – спросила судья Стиллман.
Дилайла привстала с места, словно гора приподнялась.
– Как всегда, ваша честь, штат Орегон готов приступить.
Стиллман невольно улыбнулась и обратилась к защите:
– Мистер Уиллер?
Тот встал.
– Готов выступить в защиту мистера Максфилда.
– Пригласите вашего первого свидетеля, миссис Уоллес.
– Прежде чем я это сделаю, ваша честь, хочу проинформировать суд: мы с мистером Уиллером уговорились в качестве особого условия и только в целях предстоящего слушания, что вместо личных свидетельских показаний патологоанатома о причине смерти Терри Спенсер суду будет представлено его письменное заключение.
– Это так, мистер Уиллер? – уточнила судья.
– Да, ваша честь.
– Мы также условились принять – опять же лишь во исполнение задач данного слушания, – что миссис Спенсер была заколота насмерть при помощи охотничьего ножа с лезвием, аналогичным вещественному доказательству номер три, найденному на территории академии, и судмедэксперт, будучи вызван на свидетельское место, подтвердит суду, что кровь на лезвии вещественного доказательства номер три идентична крови Терри Спенсер.
– С этим вы тоже согласны, мистер Уиллер?
– Да, ваша честь.
– И наконец, также только во исполнение задач этого слушания, стороны согласились принять условие, что доктор Ралф Карпински, будучи призван на свидетельское место, сообщит суду, что Кейси Ван Метер находится в коме, вызванной повреждением мозга вследствие удара затылком об опору крыши лодочного домика на территории академии, и синяки на лице жертвы соотносятся с нанесенным ей в лицо ударом.
Уиллер подтвердил и эту договоренность, и судья Стиллман сделала несколько пометок в своем блокноте. Закончив, судья кивнула Дилайле и велела ей пригласить первого свидетеля.
– Штат вызывает Лоренса Берча.
* * *
Через час секретарь Дилайлы вошла в кабинет своего босса и объявила Эшли, что настала ее очередь свидетельствовать. Девушка побледнела. Джерри Филипс сжал ее руку:– Эй, выше голову! Вам приходилось переживать прессинг и похуже. Вы же настоящая спортсменка, – произнес он с улыбкой, стараясь приободрить и успокоить Эшли, но та была буквально парализована мыслью о необходимости оказаться в одном помещении с Джошуа Максфилдом. Вспомнился жар, исходивший от его тела, и мерзкий запах, когда, придавив к кровати, он терся гениталиями об ее ягодицы. Эшли показалось, что ее сейчас стошнит.
Джерри взял ее под руку и помог подняться. Ноги Эшли дрожали и подкашивались. От нервного спазма перехватило в груди дыхание. Она чувствовала головокружение, слабость и боялась, что упадет.
– Не знаю, смогу ли я, – прошептала Эшли, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Филипс повернул ее лицом к себе. Стиснув ее плечи, он заставил девушку посмотреть себе в глаза.
– Вы должны это сделать, Эшли. Должны. Ради ваших родителей.
Теперь Эшли уже плакала. Филипс поддерживал ее, не давая упасть. Глядевшая на все это секретарша, сама была на грани слез.
– Не могли бы вы дать мисс Спенсер стакан воды? – попросил Джерри.
Секретарша ушла, а когда вернулась, Эшли все еще дрожала, но немного успокоилась. Джерри отпустил ее плечи и вынул носовой платок. Подождал, пока Эшли вытирала глаза и пила воду. Она понимала, что Филипс прав. Она обязана это сделать ради Терри и Нормана. Она единственная, кто может остановить Джошуа Максфилда, и должна его остановить.
– Хорошо, давайте поскорее покончим с этим, – выговорила Эшли.
Филипс снова сжал ее плечо, и они двинулись вниз, туда, где несколькими этажами ниже слушала дело судья Стиллман.
Путь от двери зала суда до свидетельского возвышения показался Эшли длиною в целую жизнь. Она смотрела прямо перед собой и даже не заметила, как Джерри Филипс, оставив ее, проскользнул на свободное место в последнем ряду зрителей. Эшли держалась прямо, нарочно отвернув голову от стола защиты, чтобы видеть Дилайлу Уоллес, но не Джошуа Максфилда. Зрительские ряды были отделены от передней части помещения низким деревянным барьером. Дилайла дружески улыбнулась своей свидетельнице и указала на дверцу, соединяющую зрительскую часть с той, где заседал суд. Перед тем как толкнуть эту дверцу, Эшли заметила Генри Ван Метера. Он улыбнулся ей, и это ободрило ее перед грядущим испытанием.
Проходя мимо стола Барри Уиллера, девушка почувствовала, что ноги будто налились свинцом. Произнося присягу, она была развернута спиной к столу защиты, но не удержалась и покосилась на Джошуа Максфилда, когда стояла на свидетельском возвышении. Самым трудным для Эшли было осознать, что Джошуа Максфилд не превратился в монстра. Он выглядел тем же обаятельным преподавателем литературы, совсем недавно непринужденно беседовавшим во дворе академии с Эшли, которую ранее пытался изнасиловать и убить, и с ее матерью, которую вскоре после этого до смерти исколол ножом. В тот момент, когда их взгляды встретились, Максфилд улыбнулся. И его улыбка была не менее дружелюбной, чем улыбка Дилайлы.
– Мисс Спенсер, – обратилась к ней Дилайла, – в целях данного слушания я собираюсь максимально сократить количество вопросов относительно событий, имевших место вечером двадцать четвертого июня сего года. Но взамен задам вам другие вопросы, чтобы судья Стиллман могла поставить эти события в нужный контекст.
Эшли была рада, что уже начался допрос и ей нужно смотреть только на помощника окружного прокурора, избегая глядеть на Джошуа Максфилда.
– Вы закончили предпоследний класс школы и перешли в выпускной, не так ли?
– Да, – ответила Эшли, помня наставления Дилайлы отвечать кратко.
– И последние годы учебы провели в Эйзенхауэровской школе?
– Да.
– Вы занимались там каким-нибудь спортом?
– Футболом.
– Играете ли вы также за элитарную клубную команду, когда школьный спортивный сезон заканчивается?
– Да.
– Вы добились успехов в спорте?
– Да.
– Назовите судье некоторые из наград, которые вы завоевали, играя в футбол.
Эшли начала с "похвального упоминания"[9] ее в качестве молодой футболистки-первогодка общефедерального уровня и продолжила перечнем других достижений.
– Академия является частной школой?
– Да.
– Имеет ли она женскую футбольную команду общенационального ранга?
– Да.
– Была ли вам предложена полная стипендия для завершения образования в академии?
– Да.
– Вы планировали принять это предложение?
– Да, я сообщила руководству школы, что приду к ним учиться осенью.
– А теперь Эшли, пожалуйста, расскажите судье, что вы делали в студенческом городке академии двадцать четвертого июня.
– В академии каждое лето проводится футбольный семинар. В футбольный лагерь приезжают со всей страны. Часть инструкторов составляют члены олимпийской сборной, а другую – лучшие выпускники и учащиеся. Я была принята советником – помощником тренера.
– Где вы жили две недели?
– В общежитии.
– Итак, вечером двадцать четвертого июня вы находились в студенческом городке?
– Да.
– Расскажите судье, что произошло после ужина?
Этот вопрос вызвал у Эшли затруднение. До сегодняшнего дня она блокировала все мысли о матери, но больше уже не было возможности их избегать. Она сделала глоток воды, давая себе передышку, чтобы собраться с духом. Благодаря свидетельским показаниям Ларри Берча судья Стиллман уже знала, что произошло с Эшли, ее отцом и Таней Джонс. Она ободряюще улыбнулась молодой свидетельнице.
– По вечерам я люблю бегать, совершать пробежки, – произнесла Эшли. – Моя соседка по комнате, Салли Касл, обычно бегала вместе со мной, но в тот вечер ей нездоровилось, и я пошла одна.
– Где вы совершали пробежку в тот вечер? – спросила Дилайла.
– На территории академии расположен большой лесной массив, через который пролегают тропинки. Я бегала по ним.
– Протекает ли по территории академии река?
– Да.
– Стоит ли на ее берегу лодочный сарай?
– Да.
– Ваш маршрут проходил рядом с этим лодочным домиком?
– Да.
– Каким было освещение, когда вы отправились на пробежку?
– Достаточно хорошим.
– Когда маршрут привел вас к реке и лодочному домику, видели вы кого-либо, кто был вам знаком?
Эшли запнулась в нерешительности, потом перевела дыхание.
– Я видела мистера Максфилда.
– Эшли, я понимаю, что для вас это тяжелый...
– Протестую! – перебил Уиллер. – Это не вопрос.
– Протест принимается, – сказала судья Стиллман. – Просто задайте вопрос без преамбулы, мисс Уоллес.
– Да, судья. Эшли, будьте добры, повернитесь лицом к защите.
Ранее Дилайла говорила, что наступит этот момент, однако Эшли не была морально готова. Повернув голову к Максфилду, она крепко, до боли, стиснула руки.
– Скажите, не этого ли человека вы видели в лесу возле реки и лодочного домика вечером двадцать четвертого июня?
Глаза Эшли встретились с глазами Максфилда. Он улыбался. Улыбка его была кроткой и ласковой, совсем не угрожающей. Казалось, он старался облегчить Эшли ее задачу. Она отвернулась и кивнула.
– Нам нужен словесный ответ, мисс Спенсер, – заметила судья.
Эшли глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Дилайла повторяла, как важно, чтобы она произвела опознание со всей определенностью, без колебаний. Что ж, если она хочет, чтобы Максфилд понес наказание за все то зло, что причинил ей, ее семье и подруге, то обязана решительно заявить судье, что именно он был тем человеком, которого она видела у лодочного домика.
– В тот вечер я видела Джошуа Максфилда, – произнесла Эшли, указывая на подсудимого. – Это тот самый человек, который сидит сейчас за столом защиты, рядом со своим адвокатом.
– Зафиксируйте в протоколе, что мисс Спенсер идентифицировала обвиняемого Джошуа Максфилда, – распорядилась судья.
– Что делал обвиняемый, когда вы впервые увидели его в тот вечер? – спросила Дилайла.
– Он шел вдоль реки в направлении лодочного домика.
Дилайла сделала паузу и сверилась со своими записями. Эшли отчаянно желала, чтобы все завершилось скорее, но понимала, что это невозможно.
– Эшли, – промолвила обвинительница, – случилось ли что-либо необычное после того, как вы увидели подсудимого идущим в направлении лодочного домика?
– Да.
– Расскажите суду, что произошло и как вы поступили.
– Я услышала пронзительный крик.
– Сколько криков вы слышали?
– Два.
– Был ли промежуток времени между ними?
– Да, но не очень большой.
– Смогли вы разобрать, кто кричал?
– Женщина. Это был женский крик.
– Что вы сделали, услышав его?
Эшли опустила голову и замолчала, затем тихо проговорила:
– Я испугалась. Я замерла на месте. Мне захотелось убежать и спрятаться.
– Вы спрятались?
– Нет.
У Эшли перехватило горло. Она снова потянулась к стакану с водой.
– Что вы сделали, услышав второй крик?
– Я двинулась сквозь лес к лодочному домику.
– Почему к лодочному домику?
– Мне казалось, крики раздаются оттуда.
– Вы слышали или видели еще что-нибудь, прежде чем приблизились к домику? – спросила Дилайла.
– Нет.
– Насколько близко вы к нему подошли?
– Вплотную. Я подкралась к одному из боковых окон и заглянула внутрь.
– С вашего места вам было что-нибудь слышно?
– Перед тем как заглянуть, я услышала, как женщина выкрикнула какие-то слова.
– Что именно?
– Я не разобрала.
– Почему вы думаете, что выкрикнула именно женщина, а не мужчина?
– Голос был высоким.
– Итак, вы услышали женский голос перед тем, как заглянули в окно. За сколько времени до этого?
– За несколько секунд.
– Что вы увидели, заглянув в окно?
Воспоминания нахлынули вновь: распростертое на полу тело, голова прислонена к деревянному столбу; еще одно тело, скорчившееся на дощатом полу в позе эмбриона. Эшли покачнулась на своем стуле и зажмурилась.
– Может, прервемся на некоторое время? – предложила Дилайла Уоллес, встревоженная ее бледностью.
– Нет, – слабо отозвалась девушка. – Я хочу поскорее все закончить.
– Вы уверены, мисс Спенсер? – спросила судья. – Мы могли бы сделать перерыв.
– Нет, – уже громче и убедительнее проговорила Эшли. – Я готова ответить на вопрос.
Она повернулась к Максфилду и опять указала на него.
– Этот человек стоял, наклонившись, над деканом Ван Метер. Он держал в руке нож. Нож был в крови. Очевидно, я вскрикнула, он повернулся к окну и уставился прямо на меня. Затем он сдвинулся с места, и я увидела... я увидела... свою мать.
– Позвольте уточнить этот момент. Вы уже тогда узнали женщин?
– Нет, мне было не видно лиц. В сарае было темно.
– Но вы смогли разглядеть обвиняемого?
Эшли полностью овладела собой. Она бросила взгляд на Максфилда.
– Определенно, это был он. Он стоял очень близко к окну, с ножом в руках. Нож был весь покрыт кровью.
– Что случилось потом?
– Я побежала, а он погнался за мной. Я домчалась до общежития и сообщила охраннику. Тот вызвал полицию.
Дилайла еще раз внимательно просмотрела свои записи. Она вытянула из Эшли все, что собиралась на данном этапе, – все, что было необходимо для предварительного слушания. Имелся отчет судмедэксперта, а также установленные факты: Терри Спенсер была преднамеренно убита, а Кейси Ван Метер впала в кому в результате полученного ею сильного удара от нападавшего. Эшли засвидетельствовала, что Максфилд присутствовал на том месте, где совершилось убийство одной женщины и избиение другой, через несколько секунд после услышанных свидетельницей двух душераздирающих криков. Эшли также четко показала, что какая-то из женщин выкрикнула в лодочном домике некие слова, и это произошло за несколько секунд до того, как свидетельница увидела обвиняемого с окровавленным ножом в руке, использованным в качестве орудия убийства Терри Спенсер.
– Больше нет вопросов, – объявила Дилайла, сожалея, что сейчас Эшли отдадут на растерзание адвокату Максфилда.
Она видела, насколько мучительны для девушки даже дружелюбные вопросы. Но Барри Уиллер – парень неплохой: не вредный и не придирчивый, и Дилайла надеялась, что он не станет слишком наседать на Эшли.
– Перекрестный допрос, мистер Уиллер? – произнесла судья Стиллман.
Уиллер уже открыл рот, готовясь приступить, но Джошуа Максфилд тронул его за рукав и шепнул что-то на ухо.
– Могу я посовещаться с моим подзащитным, ваша честь? – спросил Уиллер.
– Разумеется, – ответила Стиллман.
Уиллер наклонился к своему клиенту.
– Нам надо поговорить, – сказал Максфилд.
– Я попрошу сделать перерыв после перекрестного допроса.
– Нет, сейчас. Нам необходимо поговорить прямо сейчас, – настаивал Максфилд.
– Послушайте, Джошуа, Спенсер сейчас в смятении. Я не хочу давать ей возможность прийти в себя.
– Перекрестный допрос не потребуется, Барри. Я хочу заменить свое заявление противоположным. Признать себя виновным.
– Что?! – громко воскликнул изумленный Уиллер, привлекая внимание окружающих. Глаза всех присутствующих были прикованы к ним. Барри понизил голос. – Вы серьезно?
– Совершенно серьезно.
– Если вы выступите с таким заявлением, это не будет означать, что непременно избежите смертного приговора. Вы понимаете, что окружной прокурор все равно потребует суда с целью вынесения приговора, если по-прежнему будет намерена добиваться для вас смертной казни?
Максфилд оглянулся на присутствующих, покосился на Майлза Ван Метера и отвернулся.
– Нас слушают люди, – нервно пробормотал он. – Не могли бы мы пойти куда-нибудь и побеседовать без помех? – Он указал на комнату присяжных заседателей. – Можем мы поговорить вон там?
– Давайте я спрошу у судьи.
Уиллер поднялся с места.
– Позвольте мне подойти к судейскому месту, ваша честь.
Судья велела обоим адвокатам приблизиться к судейскому помосту. Как только Дилайла присоединилась к Уиллеру, он наклонился к судье и произнес:
– Ваша честь, нам с моим подзащитным требуется наедине обсудить важный момент. Не могли бы мы взять небольшую паузу? Например, использовать для этого комнату присяжных.
– Молодая женщина едва держится на ногах, Барри, – заметила судья. – Я хотела бы отпустить ее скорее.
– Не раскрывая каких-либо конфиденциальных сведений, судья, могу сообщить вам, что результат нашего собеседования устроит мисс Спенсер.
Судья Стиллман выглядела озадаченной.
– У меня нет возражений, ваша честь, – сказала Дилайла, подумав, что перерыв пойдет Эшли на пользу.
– Очень хорошо. Можете воспользоваться совещательной комнатой присяжных заседателей.
Судья позвала конвоиров и сказала им, что намерена сделать перерыв и дать возможность Уиллеру посовещаться со своим подзащитным. Они проводили Уиллера и Максфилда в комнату для совещаний, а офицер тюремной охраны покинул зал суда и встал у другой двери комнаты для совещаний, выходящей в коридор.
Судья Стиллман объявила перерыв. Присутствующие двинулись в коридор, некоторые остались стоять у своих стульев, перебрасываясь репликами. Дилайла подошла к месту свидетеля.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она Эшли.
– Скорее бы все кончилось.
– Ты держалась достойно, и перекрестный допрос Уиллера, выдержишь так же, если будешь помнить мои простые правила.
– Я помню. Думать прежде, чем отвечать, говорить только правду, не бояться признать, что не знаешь ответа, и всегда просить мистера Уиллера уточнить, если не поняла вопрос. Дилайла широко улыбнулась:
– Великолепно, юная леди. Можешь хоть сейчас поступать на юридический. Выбирайся из этого кресла и немного разомни ноги.
Эшли и Дилайла приблизились к столу обвинителя. К ним присоединились Ларри Берч, Тони Маркс и Джерри Филипс. Ван Метеры спросили Дилайлу, как, по ее мнению, проходит слушание. Она ответила, что у нее нет сомнений: дело Максфилда неизбежно выльется в судебный процесс. Она опять похвалила Эшли, что та хорошо держалась во время допроса.
– А что они там делают, в комнате для совещаний? – спросила Эшли у Дилайлы.
– Не знаю.
По правде сказать, у мисс Уоллес были кое-какие соображения на этот счет, но она не хотела понапрасну будить в Эшли надежды. Заместитель окружного прокурора подозревала, что показания главной свидетельницы убедили Максфилда в том, что он непременно проиграет судебный процесс. Она рассчитывала, что сейчас обвиняемый просит своего адвоката договориться о сделке.
– А вам не кажется, что... – Но прежде чем Филипс успел закончить свой вопрос, из комнаты для совещаний, шатаясь, вышел человек в оранжевом тюремном комбинезоне. Удивленный охранник отступил в сторону и лишь в следующий момент подхватил его. Дилайла, нахмурясь, всматривалась в лицо арестанта.
– Это же Уиллер, адвокат! – закричала она, устремляясь через зал к охраннику. – Где Максфилд?
На лице охранника было написано недоумение.
– Это адвокат! – повторила Дилайла, указывая на Уиллера. – Ваш пленник поменялся с ним одеждой. Он сбежал!
Конвойный снова взглянул на человека, которого крепко держал в руках, и наконец сообразил, что происходит.
– Постереги Эшли! – приказал своему напарнику Ларри Берч, тоже ринувшись к комнате для совещаний.
Дилайла была уже там. Основную часть пространства в длинной узкой комнате занимал большой стол на двенадцать человек. Конвойный, которого поставили у выхода, ведущего в коридор, лежал распростертый на полу, между дверью и столом. Ларри Берч промчался мимо Дилайлы и, наклонившись над охранником, пощупал у него пульс. Тот дышал.