Марков Александр Владимирович. Отражение Улле

   – А мы тебе поверили! – Энки тоже вскочил и стал размахивать руками перед лицом Элгара. – Выходит, правы они, а не ты! И из-за тебя мы отпустили их одних! Да ты… ты…
   – Брось, Энки. – Аги похлопал его по плечу. – Успокойся. У тебя своя голова. Ты был волен выбирать. Орми выбрал свободу и ушел. А ты решил остаться. Обидно, конечно. Но что поделаешь.
   – Раньше у нас было принято так, – заговорил Элгар, смущенно улыбаясь. – До прихода Улле мы никогда не обдумывали своих поступков. Сердце подсказывало нам, что делать, и никогда не ошибалось. Потом, когда я остался единственным Светлым на Земле, я был так напуган, что решил: противостоять Врагу можно, только используя его же средства. И я стал думать, рассуждать, взвешивать. Откуда я этому научился – не знаю. Ведь до пришествия Улле мы этого не делали, да и не умели. И вот я, кажется, все продумал. План был неплох, хоть и рассчитан на долгие годы. Но, сам того не замечая, я, видно, попал под власть Врага – по крайней мере, воспользовавшись вражьими уловками, я оказался в ловушке. Ну что ж… Отныне все будет по-другому. Пусть все мои рассуждения катятся… как это вы говорите? Улле в пасть! Пусть менхуры думают!
   И Элгар вдруг захохотал и долго не мог остановиться. Потом так же внезапно посерьезнел и сказал:
   – Энки, шкура с письменами у тебя?
   – Вот она.
   – Подумай-ка о ней… Или нет, ладно, дай сюда. Ведь вам не нравится, когда я лезу в ваши мысли. Я сам прочту… Ага! Вот оно: предсмертный бред отца Веора. Теперь все ясно.
   – Что тебе ясно?
   – Все, представляешь – все! Два пути! Должно было быть два пути! Поэтому они ушли, а мы остались. Они пойдут в Дуль-Куг одним путем, а мы – другим. Но в конце концов мы встретимся.
   – Знаешь, Элгар, – сказал Бату, – по-моему, ты слишком увлекся. Много думать, конечно, вредно, это дело менхурье, но нельзя же и вовсе ума лишиться. С чего ты взял, что отцу Веору перед смертью открылось будущее? С чего ты взял, что в своем предсмертном бреду он говорил о нас?
   – С чего? – Элгар пристально посмотрел на Бату. – А вот с чего. Пока мы в Убежище были все вместе, по лесу постоянно шнырял марбианин – ждал, пока я выйду. Он ни разу не отошел далеко от Убежища. О втором выходе он не знал, но, видимо, подозревал, что где-то может быть запасная дверь, поэтому время от времени облетал окрестности. Этот марбианин явно собирался сторожить до тех пор, пока я не отважусь появиться на поверхности, – хоть целую вечность. Тут не могло быть сомнений. Если бы я вышел, он бы тут же со мной покончил – ему для этого достаточно сказать одно-единственное слово, вы знаете. Потому-то я и не рвался наружу – что тут удивительного? Я был не в силах ни прогнать марбианина, ни отвлечь. Вам я ничего не говорил, потому что не хотел смущать понапрасну ваши души, только начавшие привыкать к свету… впрочем, это не важно. Главное – я не мог покинуть убежища, пока Ор-ми и Эйле были здесь. Но когда они ушли, марбианин, видно, что-то почуял и кинулся на поиски сбежавших. Сейчас он так далеко отсюда, что я, пожалуй, могу рискнуть и выйти, а потом мы затеряемся в лесу, и пусть ищет нас до скончания века! Короче говоря, получилось так, что мы действительно могли выйти из Убежища только порознь. Вот и ответ на твой вопрос, Бату. Два пути – и отец Веор знал об этом. Но до чего же мы, люди, глупы и самонадеянны! Воображаем, будто что-то зависит от наших решений, а сами крутимся, как колесики в гуганских машинах. Мир слишком изменился, пора бы мне к этому привыкнуть… Ну да ладно, сейчас не время рассуждать. Меня, признаться, очень беспокоит… – Элгар внезапно замолчал и прислушался, подняв вверх указательный палец. Глаза его испуганно забегали, потом он воскликнул: – Бежим! Скорее, может, еще успеем!
   Они подхватили свои вещи и понеслись к выходу, все четверо. Медведь скакал за ними следом.
   – Что произошло? – кричал на бегу Бату.
   – Похоже, марбианин напал на их след! Он приближается к ним, а они до сих пор его не заметили!
   – Послушай, Элгар, – пробормотал Аги, задыхаясь от быстрого бега, – как ты собираешься их спасти, если марбианин может убить тебя одним словом? И потом, ты только что говорил о двух путях и о том, что мы встретимся снова лишь в самом конце…
   – Да заткнись ты, Улле тебе в глотку! – рявкнул вдруг Элгар с такой решимостью в голосе, что даже Энки глянул на него с уважением.
   – Сам не знаю почему, но такая речь мне больше по душе, чем вялые разглагольствования о добре и зле, – бубнил между тем Аги. – Что-то есть в ней такое наше, человеческое.
   Перед выходом Элгар остановился и пропустил своих спутников вперед.
   – Вы первые. Без меня здесь нельзя оставаться.
   Бату, Энки и Аги без труда прошли сквозь заколдованный камень и оказались снаружи в лощине; за ними последовал медведь. Элгар не появлялся.
   – Никак, передумал, – сказал Аги. Энки тем временем выхватил меч и яростно набросился на росшую поблизости ольху – та уже потянулась к людям. Его меч работал без устали, пока от кровожадного деревца не остался один пенек.
   – Это необратимо, увы! – услышали люди голос Элгара. Светлый уже стоял рядом с ними. – Убежища больше нет! Его всосала временная воронка!
   Они оглянулись и с изумлением увидели на месте скалы с потайным входом пустоту, вернее, продолжение ущелья. Кусты и деревья росли как ни в чем не бывало там, где только что была каменная толща.
   – Как это получилось? – вымолвил Бату, переведя дух.
   – Сейчас некогда! Да и нечего тут объяснять… Убежище держалось в пространстве и времени моей волей, пока я был внутри и составлял с ним единое целое. Теперь оно исчезло – не только в настоящем, но и в прошлом. Его никогда не было. Бежим!
   И они побежали точно по следам Эйле и Орми, и тут оказалось, что Элгар умеет бегать куда лучше, чем можно было ожидать от подземного затворника. Даже Энки не мог за ним угнаться. Но когда Светлый остановился и повернулся к своим спутникам, поджидая их, они были потрясены удивительной переменой в его внешности. За какую-то минуту Элгар из юноши превратился в древнего старика. Седая борода свисала почти до колен.
   – Что с тобой? – в ужасе воскликнул Энки. – Ты стал стариком!
   – Я им и был. Однако я не уступлю никому из вас в силе и в ловкости, и ни одна ученая свинья не найдет моих следов, потому что я их не оставляю!
   – Но откуда эта борода! Ты что, оборотень?
   – В каком-то смысле. Все мы немного оборотни: сначала выглядим как дети, потом как взрослые. Все дело во времени. Запомни, Энки: все дело во времени. И довольно вопросов. Лучше поторапливайся.
   Вскоре им пришлось перейти на шаг, потому что дорога пошла круто вверх; потом они снова побежали.
   – Никуда не годится! – крикнул Элгар. Голос у него был ровный, не чувствовалось, чтобы он хоть немного запыхался.
   – Что?
   – Как вы медленно бежите! Мы опоздаем, это точно.
   – А что там с ними? Марбианин уже заметил их?
   – Понятия не имею.
   – То есть как?
   – Почти вся моя сила исчезла вместе с Убежищем. Хорошо еще, что хоть что-то от меня осталось. Я мог бы и начисто испариться.
   Как они ни спешили, добраться до места, где Элгар в последний раз видел Эйле и Орми, им удалось лишь к вечеру. Но там никого не оказалось.
   – Что делать дальше, я не знаю, – сказал Элгар уныло. – На тебя вся надежда, Энки. Попробуй поискать следы.
   Энки долго ползал по земле в наступающих сумерках, принюхиваясь и приглядываясь к каждому листочку и веточке.
   – Ну вылитая ученая свинья, – заметил Аги. Наконец Энки встал с земли. Заговорил он не сразу: сначала долго смотрел себе под ноги, не двигался и как-то странно, с присвистом, дышал. Потом обвел своих спутников мрачным взглядом и сказал:
   – Орми пришел сюда с юга, оттуда же, откуда и мы. Он спрятался вместе с Эйле вон под той елью. Потом они побежали из укрытия, и вот в этом месте их след исчезает. А рядом, вот здесь, след марбианина. Есть здесь еще следы разных зверей – мамонта, лисы. Но это вряд ли важно для нас.
   – Ты хочешь сказать, – неуверенно начал Бату, – что они подошли к марбианину, а он схватил их и унес по воздуху?
   – Я сказал все, что мог. Таковы следы. И я был бы рад объяснить их как-нибудь по-другому, но вряд ли это возможно.
   Они долго молчали. Аги растерянно бродил по поляне, пока не наткнулся на место, где стоял марбианин. Там кустарник облетел начисто, и в груде осыпавшихся черных листочков копошились жирные черви.
   – И все же не будем считать их погибшими, – подал голос Элгар. – Если бы марбианин хотел их убить, мы нашли бы здесь не оборвавшийся след, а два почерневших трупа. Может быть, мы когда-нибудь еще встретимся с ними.
   Поужинав жареной вороной, они заночевали неподалеку в заброшенной берлоге змеенога и наутро пошли дальше на север.
   – Нам не остается ничего другого, как попытаться самим сделать то, к чему стремился Орми, – сказал Элгар. – Мы пойдем в Дуль-Куг и попробуем выкрасть Зерно Имира.
   – По-твоему, это возможно? – спросил Бату.
   – По-моему, нет, – ответил Элгар, и потом они долго шли молча.
   – А если бы нам это удалось, – прервал молчание Энки, – мы бы смогли победить Улле?
   – По крайней мере, если есть способ его победить, то он заключен в Зерне.
   – Но ты не знаешь, что это за способ?
   – Нет.
   – Ну что ж, план неплохой, – съязвил Аги.
   – Куда уж лучше, – усмехнулся Элгар.
   – Вряд ли вы сможете придумать что-нибудь получше, – сказал Элгар. – Все дело в том, что ни мне, ни вам неизвестно, какими свойствами обладает Зерно Имира в нынешнем мире. С тех пор как я в последний раз был на поверхности, здесь все изменилось. Теперь на Земле новые законы. И вся древняя мудрость стала ненужным хламом. И мне очень хотелось бы узнать, не стали ли таким же хламом и я, и вы, и Зерно Имира, и сама мысль о добре.
   На следующий день они достигли стены. Она внезапно выросла перед ними – гладкая и неприступная, вышиной сажен в двадцать, сложенная из больших базальтовых глыб и в швах поросшая лишайником. Перелезть через нее не было никакой возможности. Путники отступили обратно в заросли и стали держать совет.
   – Как насчет лестницы, Аги?
   – Не может быть и речи. Такую длинную лестницу нам не сколотить. И потом, даже если мы заберемся по лестнице на стену, как потом спустимся вниз?
   – Да она небось охраняется, стена-то. Часовые нас сразу заметят.
   – Что же делать?
   – Пойдем на запад вдоль стены, – сказал Элгар. – Если мы не найдем какой-нибудь лазейки, придется обойти весь Гуган.
   – А почему, скажем, не на восток? – спросил Энки. – Насколько я понимаю, на востоке стена быстрее поворачивает на север.
   – Не поворачивает, Энки, вовсе нет! Вспомни рисунок Веора. На востоке стена вообще кончается. И там можно пройти в Гуган свободно, путь открыт, пожалуйста. И знаешь, почему гуганяне не сочли нужным строить стену на востоке? Потому что они знали: ни один враг не проникнет к ним восточным путем. Ведь для этого необходимо пересечь страну Каар-Гун, а там есть нечто, охраняющее границы Гугана получше всякой стены.
   – Что именно?
   – Этого я не знаю. Сколько раз ни пытался разглядеть из Убежища обитателей Каар-Гуна, мне это не удавалось. Нечто невидимое для меня, стало быть, не добро и не зло, а какая-то третья, совсем неизвестная сила… Веор говорит о Каар-Гуне невнятно, так, словно сам толком ничего не знает об этой стране. Да он, конечно, и не мог ничего знать. Но мне достаточно того, что в Каар-Гуне обрывается Гуганская стена, – достаточно, чтобы туда не соваться.
   – А что нас ждет на западе?
   – Этот лес простирается далеко в ту сторону, а после мы попадем в Хурриан – царство менхуров, и там откроется путь на север, в страну Марбе. Впрочем, Хурриан – не то место, где можно легко пройти незамеченным.
   – Ладно, чего тут размышлять, – сказал Энки. – Доверимся судьбе и пойдем – мне-то все равно куда, но раз Элгару хочется на запад, пойдем на запад. Не думаю, чтобы от нашего решения многое зависело. Как говорится, от судьбы не уйдешь, от Улле не спрячешься.
   Пошли на запад. Двигались лесом, но от стены далеко не уходили. На третий день убили мохнатого носорога, запаслись мясом. Их заплечные мешки заметно потяжелели. Вскоре после этого путники вышли на край большой поляны с ярко-зеленой травой, какая растет обычно на болотах или по берегам рек. Бату спокойно ступил на траву, но Энки остановил его:
   – Погоди. Лучше обойдем это место. Здесь может быть топь.
   – Нет, кажется, сухо.
   Внезапно позади, в лесу, раздались громкие крики. Стрела просвистела у них над головами и упала в дальнем конце поляны. Как будто из-под земли, в двух шагах от Элгара появился огромный людоед в волчьей шкуре, с тяжелым каменным топором. Он замахнулся, явно намереваясь размозжить Светлому череп. Его маленькие красные глазки горели ненавистью и злобой. Но топор не успел опуститься. В последнее мгновение медведь Элгара бросился на дикаря и сбил его с ног ударом лапы. Тут же из-за деревьев полетели копья и стрелы. Несколько копий попало в медведя; тот встал на задние лапы, истекая кровью, и страшно заревел.
   – Бежим! – крикнул Энки. – Обороняться бесполезно: они нас видят, а мы их нет.
   Они побежали по поляне, по грудь в высокой траве. Медведь дал им время уйти. Он ломился сквозь заросли обратно в лес, навстречу людоедам. Вопли дикарей и рев зверя становились все яростнее; потом вдруг наступила тишина.
   Энки оглянулся и увидел: людоеды стоят на опушке и смотрят им вслед. Он услышал смех. Кто-то из дикарей тыкал в него пальцем и кричал:
   – Эй, однорукий! Чего встал, беги! Где твои друзья? Ну-ка, найди их! А медведь твой ученый сдох! Га! Отправляйся к подземному властелину!
   «Почему они не стреляют?» – мелькнуло в голове у Энки.
   Он огляделся – и пришел в ужас: он был один посреди поляны. Бату, Аги и Элгар бесследно исчезли.
   – Где вы?! – заорал Энки, крутясь на одном месте и размахивая мечом.
   – Га! Га! Га! – надрывались людоеды, потрясая копьями на опушке. Никто из них не сделал ни шага вперед: было ясно, что они боятся поляны.
   – Где вы?!
   Наконец он услышал ответ:
   – Мы зде-е-есь! – Голос был еле слышен. Он шел снизу, из-под земли.
   Энки подумал, что теряет рассудок. Он сделал несколько шагов, пошатываясь, словно наевшийся мухоморов зубарь. И вдруг земля под его ногами подалась, расступилась, и он кубарем полетел вниз, в темную нору.
   – Царю Земли поклонимся! – донеслось сверху. – Царь принял жертву!
   Сначала Энки просто падал, то и дело ударяясь головой или спиной о стены норы, благо они были не каменные, а скорее земляные или торфяные.
   Потом наклон стал поменьше. Энки собрался, напрягся и уперся руками и ногами в пол. Пол был гладкий и скользкий, и Энки ехал по нему вниз почти так же быстро, как прежде – падал. Вскоре, однако, нора пошла ровнее, а потом и вовсе выровнялась, и Энки остановился, уткнувшись ногами во что-то мягкое.
   – Это ты? – раздался из кромешной тьмы голос Бату.
   – Я. Вы все здесь?
   – Все. Кажется, никто не ушибся, – сказал Аги.
   – Что это за нора?
   – Похоже на подземный ход, – ответил Элгар. – Идет на север, то есть, очевидно, проходит под стеной и открывается по ту сторону, в Гугане.
   – Значит, нам повезло, – сказал Энки. – А почему пол такой скользкий?
   – А почему бы и нет, – с усмешкой произнес Аги. – Ты так спрашиваешь, как будто мы тут живем.
   – Бросьте болтать, – сказал Бату. – Пошли. Надо поскорей отсюда выбраться. Ненавижу темноту.
   Они двинулись вперед по тоннелю. Идти было трудно. Пол плавно поднимался к стенам, и, поскольку он был весьма скользким, двигаться можно было только по самой середине. Все, кроме Элгара, постоянно падали и с головы до ног перепачкались в чем-то вязком и липком.
   – Какие болваны строили этот ход?! – восклицал Энки. – Хоть бы за стену можно было держаться!
   Но ни держаться за стену, ни даже прикоснуться к ней они не могли. Вскоре они выяснили, что легче всего идти гуськом, положив руку на плечо впереди идущему. Теперь падали реже.
   – Стена уже позади, – сказал Элгар – Скоро ход должен пойти вверх.
   В тот же миг Энки, шедший вторым, почувствовал, что плечо Элгара уплывает из-под его руки вниз. И тотчас же сам упал на спину и покатился по скользкому желобу – нора действительно повернула, но вовсе не туда, куда им хотелось. Спуск становился все круче, пока они не полетели, все четверо, вниз, в пустоту, не касаясь стен. Потом – снова наклонный желоб.
   – Что за наваждение! – крикнул Аги. – Куда мы попали? – В его голосе слышался с трудом сдерживаемый ужас. Потом раздался глухой удар.
   – О Имир над тучей! – воскликнул Элгар, и в тот же миг Энки с разгона врезался в него, а сзади на них обрушились Бату, Аги, пара мешков с носорожьим мясом, несколько копий и еще какая-то мелочь, оброненная во время падения. Элгар с трудом выбрался из-под груды тел и мешков.
   – Впереди стена, – сказал он угрюмо. – Сейчас мы ее увидим. Если она сплошная… что ж, мы знали, на что шли. Обратно нам не выбраться без крыльев.
   Подземный ход озарился бледным мерцающим светом. Первым, что увидел Энки, было лицо Элгара – страшно напряженное, измученное лицо с большими темными глазами и дрожащими веками.
   Нора была круглой. От пола до потолка – пять-шесть сажен. Земляные стены покрывал толстый слой белесой, полупрозрачной слизи. В ней кишели тонкие розовые червячки. Кое-где со стен и потолка свисали уродливые сморщенные грибы, все в мелких прозрачных капельках.
   Проход был загорожен огромным комом земли, таким же липким и скользким, как и стены. Между ним и потолком темнела щель – можно было пролезть там, стоило только забраться на земляной ком. Позади нора уходила круто вверх, в темноту.
   – Какое странное подземелье, – растерянно пробормотал Бату. – Почему оно… такое? Что это за слизь?
   – Этот ход… – вымолвил Аги, испуганно озираясь; – Не думаю, что он выстроен людьми. Подземелья в Хазе были совсем другие… с ровным полом, каменные и без соплей на стенах. Зря мы сюда полезли, ох зря…
   – У меня не хватит сил надолго, – сказал Элгар – Скорее делайте ступеньки и перелезайте через эту глыбу. Скорее, пока светло.
   Энки вонзил нож в вязкую студенистую массу, покрывавшую ком. Нож вошел без усилий, но, когда Энки вытащил его, края дыры сомкнулись и слиплись, так что и следа не осталось.
   – Ах так! Ну ладно. – Энки вырезал большой прямоугольный кусок липкого студня и выворотил его вместе с комьями земли. Получилось углубление, куда можно было поставить ногу. Десяток таких ступеней – и Энки уже на верхушке глыбы.
   – Порядок. Передавайте мне мешки и полезайте сами. Вскоре все четверо перебрались на ту сторону, и Элгар, перелезший последним, осветил стены и пол сажен на десять вперед.
   Ход раздваивался. Два одинаковых коридора разбегались из этого места под тупым углом. Они выбрали левый, потому что Элгар сказал – хоть и с некоторым сомнением, – что надо идти сюда.
   – Откуда ты знаешь? – хмыкнул Энки. – Мы так кувыркались, когда падали, что я не могу даже примерно сказать, где север.
   – Ну, я тоже не совсем уверен, – сказал Элгар. – В любом случае, нам ведь почти все равно, куда идти.
   – То есть… ты хочешь сказать, что мы погибли? – пробормотал Бату.
   – Чепуха. Мы живы, и ты это видишь. Еды у нас много. Воду найдем. У нас есть время, чтобы отыскать выход.
   – Если он существует, – сказал Аги.
   – А как его может не быть? Любой подземный ход куда-нибудь да ведет.
   – Одного ты не учитываешь, – сказал Аги. – Если это подземелье построено марбианами, то выход может быть рассчитан только на крылатых. Например, колодец вроде того, в который мы провалились. Тогда нам крышка.
   – Ладно, не скули, – сказал Энки. – Что суждено, то и будет.
   Они пошли по левому коридору. Светлое пятно двигалось вместе с Элгаром, сажен на десять впереди него и столько же позади, все остальное тонуло во мраке.
   Шли долго. Воздух был затхлый, нехороший. К тому же появился какой-то слабый, очень странный запах, от которого у Энки кружилась голова и в глазах мелькали круги.
   – Что-то мне не по себе, – пробормотал вдруг Бату, останавливаясь и вытирая пот со лба.
   – Постойте, – сказал Энки. – Какой-то звук.
   Они прислушались. Впереди что-то булькало. Элгар прошел еще несколько шагов и остановился.
   – Дальше хода нет.
   Энки, приблизившись, увидел, что Элгар стоит на краю черной маслянистой лужи. Гладкая матовая поверхность то и дело вздрагивала, выпуская пузыри воздуха.
   – Нет, это не воздух, – пробормотал Энки, принюхиваясь. – Какой-то вонючий пар.
   Потолок коридора плавно изгибался книзу и в нескольких саженях впереди погружался в маслянистое озерко.
   – Ход и дальше есть, – сказал Элгар. – Только он затоплен.
   Свет начинал меркнуть – должно быть, у Элгара иссякли силы. Энки присел на корточки и потрогал черную жидкость.
   – О всемогущий Улле! Имир! – возбужденно заговорил Энки. – Да ведь это тук Земли! Он горит, и мы сможем сделать факел!
   Он принялся возиться с мешками: выбрал, где дыр было поменьше, и переложил куски мяса из него в другие мешки. Потом зачерпнул черной жижи из озерка.
   – Ну, пойдем назад.
   Тут раздался стук Бату потерял сознание. Энки, поднимаясь, пошатнулся и с трудом удержался на ногах.
   – Скорее назад! Здесь отравленный воздух!
   Теперь они брели совсем медленно: груза у них прибавилось, а сил почти не осталось. Свет померк, и путники вновь оказались в кромешной тьме.
   – Где твой факел, Энки? – задыхаясь, проговорил Аги. Он волок по скользкому полу два тяжелых мешка.
   – Нельзя… огонь зажигать нельзя… – Энки с трудом выдавливал из себя слова, тошнота подступала к горлу. – Этот воздух вспыхнет…
   Только Элгару, казалось, ядовитый смрад был нипочем: он легко нес обмякшего, так и не пришедшего в себя Бату и ни разу не упал, тогда как Энки и Аги спотыкались на каждом шагу.
   Энки брел в полузабытьи: перед глазами проплывали нелепые и страшные видения, какие-то громадные серые чудовища выскакивали из мрака, выползали из земли жирные упыри, шевелились клубки змей. Энки уже не понимал, где он и что с ним, но все же продолжал идти; падал, вставал и снова шел, крепко держа под мышкой оба копья, а в руке – мешок с горючей жижей.
   Каждый шаг давался с большим трудом, но и воздух становился чище. Потом Энки наткнулся на что-то, упал, и сознание окончательно покинуло его.
   Очнулся он в полной тьме, голова отчаянно болела, но мысли прояснились. Он прислушался: рядом дышали двое, Аги и Бату. А дыхания Элгара Энки никогда не слышал и вообще сомневался, дышит ли тот.
   – Элгар!
   – Я здесь.
   – Где мы?
   – Кажется, у развилки. Аги и Бату еще не пришли в себя. Но теперь мы знаем, как пахнет ядовитый подземный воздух.
   – Да уж. Слушай, ты не мог бы посветить немного?
   – Нет. Для этого мне нужно увидеть свет дня.
   Энки захохотал, как безумный.
   – Свет дня! Ну, ты… да зачем нам нужен был бы твой свет, если бы мы вышли наверх! Где мой мешок с туком Земли?
   – Вот, у меня в руке. Я успел подхватить его, когда ты падал. Почти ничего не пролилось.
   – Ага. Ну так подержи его еще немного. Я сейчас.
   Энки нащупал нож у себя за поясом и принялся ковырять им слизь, покрывавшую пол. Скоро он наткнулся на что-то твердое – это была плотная, слежавшаяся почти в камень глина. Энки разрыхлил глину в ямке, взял у Элгара мешок и плеснул на пол немного жидкости. Потом высек искру, и взрыхленная глина, пропитанная туком Земли, вспыхнула и стала гореть ровным ярким огнем.
   – Неплохо! – воскликнул Элгар. – Откуда ты знаешь свойства этих подземных озер?
   – У нас это каждый ребенок знает. В дне пути от нашего стойбища был такой источник. Его какие-то люди сделали в давние времена. Ведь говорят, лет триста назад народ к югу от гор Мару не был диким. Ну, ладно, теперь нужно факел сделать.
   Вскоре очнулся Аги и тут же с готовностью взялся помогать Энки. Они облазили всю освещенную часть подземелья в поисках подходящего камня. «Дырчатый камень нужен, – твердил Энки. – Есть такой, легкий, весь в дырочках. Его туком Земли пропитать – целую ночь гореть будет».
   Дырчатого камня не нашли; тогда Аги взял дело в свои руки. Вылепил из глины горшок, обжег его, насыпал внутрь рыхлой земли из той глыбы, что загораживала проход.
   – Готово!
   Светильник работал на славу. На нем можно было даже жарить мясо. Когда работа была закончена, Бату наконец открыл глаза.
   – Ох… – простонал он, – Голова… Как же болит голова…
   – Держись, – подбодрил его Энки. – Гляди-ка, чего мы тут с Аги соорудили. Теперь со светом пойдем.
   Они наспех поели и двинулись в путь – на этот раз по правому коридору. Впереди теперь шел Аги со светильником, за ним – Элгар. Бату шел последним, покачиваясь и постанывая. Подземный ход время от времени плавно поворачивал то вправо, то влево. Иногда путь преграждали огромные, осклизлые комья рыхлой земли, подобные тому, на который они наткнулись в конце последнего спуска. Перебираясь по вырубленным ступеням через одну из таких глыб, Аги сказал:
   – Вот что забавно. Земляные глыбы лежат на равных расстояниях друг от друга. Я считал шаги. Элгар нахмурился.
   – Не к добру это. Все, что нас окружает, не похоже на дело рук людей, марбиан или других тварей, населяющих Землю. Мы столкнулись с неведомым.