— Да, мне не повезло, это уж точно, — согласился Уилл.
— Верно, но у меня есть новости и похуже — потому я и зашел к тебе сегодня. Все твои векселя выкупил некий Джем Строу, обещая еще до конца недели отправить тебя в Маршалси. Тебе конец. Уезжай из Лондона, пока можешь.
— Обратно к руинам Шафто-Холла? — уныло уточнил Уилл. — По крайней мере в Лондоне я как-то ухитряюсь перебиваться, а что мне делать там?
В честности Джоша Уилмота можно было сомневаться, но не в его дружеских чувствах к Уиллу.
— Слушай, Уилл, я бы предложил тебе место клерка в моей конторе, но я же знаю: это не выход.
Уилл принялся возбужденно расхаживать по комнате, точно дикий зверь в клетке.
— Если бы не мои обязательства, я принял бы твое предложение. Мне осточертела жизнь, которую я веду. Я едва ухитрялся удерживаться на плаву и все время ждал волны, которая накатит и унесет меня. Так вот, эта волна уже подхватила меня.
Джош покачал головой.
— Неужели у тебя нет ни друзей, ни родных, которые могли бы помочь?
— Ни единого. Джош, ради бога, ну скажи, как жить человеку, которого с детства учили быть джентльменом и который больше ни на что не годится? Я думал, брак с Сарой…
Он вдруг осекся и отошел к окну.
— И что? — подбодрил Уилла Джош. — Что ты хотел сказать?
— Так, пустяки… — Ему вдруг пришло в голову, что Ребекка Роуэллан — его спасение. — Да! — воскликнул он, ударяя кулаком по ладони. — Да, черт побери, так я и сделаю! Если я был готов продаться, то почему же не согласился сразу? Она была права, чтоб ей провалиться! Разницы никакой. Она дала мне три дня? Да мне хватило и одного!
Джош смотрел на друга так, словно сомневался в его рассудке.
— Уилл, что с тобой?
— Не спрашивай! — ответил Уилл. — Но у меня есть выход. Нет, я не собираюсь гнить в Маршалси, Джош. Теперь моя жизнь изменится. Тяжелые времена миновали.
— Да в чем дело?
Уилл вдруг безудержно расхохотался.
— Джош, я женюсь на женщине, которая гораздо богаче Сары Алленби, и на этот раз мне не откажут в последнюю минуту. Приглашаю тебя на свадьбу! — При виде отвалившейся челюсти Джоша он рассмеялся еще громче. — Приди в себя, Джош! Ты снова будешь моим поверенным и моим шафером. Алленби искусают себе локти, узнав, что я женился на Ребекке Роуэллан!
Джош взял его за плечи.
— Смотри мне в глаза, Уилл, и говори правду: ты рехнулся?
— Нет, я в здравом рассудке, Джош, уверяю тебя! Можно даже сказать, что я вдруг образумился. Завтра днем я зайду к тебе в контору и все объясню.
Джош не стал допытываться, в чем дело: он ушел, покачивая головой и бормоча себе под нос, что бедность сводит людей с ума.
Оставшись в одиночестве, Уилл сел и задумался о завтрашнем разговоре с мисс Ребеккой Роуэллан. Лишь бы она не передумала!
Мисс Ребекка Роуэллан не отказалась от своих намерений и не предпочла мистеру Уиллу Шафто другого. Она не сомневалась, что он согласится на все ее условия, как только хорошенько обдумает предложение.
Прежде чем решиться на такой шаг, Ребекка отправила по следам Уилла сыщиков, которые поработали лучше нанятых Джоном Алленби. Ей удалось узнать, какую жизнь вел Уилл в Лондоне, о его денежных затруднениях — но ни слова о том, на что он прожил в столице целый год. Нортумберлендский период жизни Уилла тоже остался для нее темным пятном: жители деревни наотрез отказались отвечать на вопросы ее посыльного. Преданность хозяину заставляла их держать языки за зубами и отвергать вознаграждение, которое предлагал подозрительный незнакомец. Сыщик сумел лишь выведать, что старший мистер Шафто был азартным игроком, который проигрался в пух и прах, а потом застрелился. После его смерти вся семья покинула Шафто-Холл.
Однако мисс Роуэллан вполне удовлетворилась собранными сведениями. Судя по всему, мистер Уилл Шафто был один как перст и пребывал в отчаянном положении. Ребекка не сомневалась, что он нанесет ей визит — если не сегодня утром, то на следующий день.
Но Уилла опередили двое других посетителей, прибывших вместе, — мистер Бокур и мистер Хедли Бокур, его сын. Ни того, ни другого Ребекка не желала видеть, но этикет не позволял захлопнуть перед ними дверь. В конце концов, они приходились Ребекке дальними родственниками, а мистер Бокур — еще и опекуном.
Увидев на пороге гостей, Ребекка поднялась, держась холодно и учтиво.
— Мистер Бокур, — приветственно произнесла она и удостоила его сына кивком.
— Просто «дядюшка», — поправил гость с улыбкой, а его сын попытался поцеловать Ребекке руку. Но она вовремя отстранилась.
— Не совсем так, — сдержанно поправила Ребекка. — Вы просто выросли вместе с моей покойной матерью. Между нами нет кровного родства.
— Полно, полно, дорогая! Не будь мы родственниками, я не стал бы твоим опекуном.
— Вам известно, что это было сделано вопреки моему желанию. Чему обязана вашим визитом?
Ребекка опустилась в кресло, гости тоже уселись. И отец, и сын Бокуры всегда стремились произвести впечатление щеголей. На Ребекке же было одно из ее строгих платьев — на этот раз тускло-синее.
— Сегодня вы очаровательны, кузина, — заявил Хедли, разглядывая ее в лорнет, — впрочем, вы всегда неотразимы!
Мисс Роуэллан не ответила ему, а повторила вопрос о цели визита.
— Дорогая, ты сама прекрасно знаешь, зачем мы явились, — с отеческой укоризной отозвался мистер Бокур. — Об этом деле мы уже не раз говорили с тобой. Тебе двадцать пять лет, ты богатая наследница и до нынешнего сезона наотрез отказывалась выезжать в свет. Тебе давно следовало бы выйти замуж, ты просто обязана найти себе мужа, который управлял бы твоими владениями и распоряжался финансами. Мы с твоей покойной матушкой решили, что ты должна выйти замуж за моего сына Хедли.
При упоминании его имени Хедли встал и поклонился.
— Я тоже мечтаю об этом, — невпопад выпалил он. Эту фразу Ребекка слышала уже сотни раз.
Мисс Роуэллан сомневалась, что ее мать и вправду желала подобного брака: она недолюбливала мистера Бокура, который стал опекуном ее дочери после скоропостижной смерти брата ее отца, а также его родителей. У Ребекки не осталось близких родственников — за исключением мужчины, который сейчас сидел перед ней и, располагая весьма скромным состоянием, давно мечтал женить на Ребекке сына.
Ребекка не знала, кто из Бокуров вызывает у нее более острую неприязнь — отец или сын. Она холодно улыбнулась.
— Как я уже не раз повторяла, у меня нет ни малейшего желания выходить замуж. Я изменю свое решение лишь в том случае, если встречу человека, брак с которым сочту возможным.
— Будет тебе, дорогая! Все мы знаем, что ты вовсе не желаешь стать жертвой мошенника, которого прельстит твое состояние. Но если ты согласишься на мое предложение, такая участь тебе не грозит…
— Сэр, вы делаете это предложение уже не в первый раз. Я вынуждена повторить, что не желаю быть женой вашего сына.
Взгляд старшего мистера Бокура стал меланхоличным; младший сделал вид, что убит горем, и склонил голову на серебряный набалдашник трости.
— Дорогая, вы говорите не подумав. Нам можно доверять, ибо мы исходим прежде всего из ваших интересов. Вам, как незамужней молодой даме, постоянно угрожает опасность стать жертвой первого смазливого прохвоста…
Закончить он не успел. Мисс Роуэллан выпрямилась во весь рост.
— Довольно, сэр! Вы меня оскорбляете. Как вам могла прийти в голову столь абсурдная мысль? Прошу прекратить подобные намеки раз и навсегда. Добавлю, что если привлекательность так опасна, то со стороны вашего сына мне ничто не угрожает.
Юный мистер Бокур чуть не расплакался.
— Кузина, умоляю, успокойтесь!
— Я совершенно спокойна, — заявила Ребекка, не меняясь в лице. — Прежде чем мы наговорим друг другу слов, о которых потом будем жалеть всю жизнь, прошу вас обоих уйти и не возвращаться — до тех пор, пока вы не откажетесь от мысли выдать меня замуж за человека, которого я не люблю и не могу уважать. — С этими словами она покинула комнату.
Оба мужчины были настолько ошеломлены, что пришли в себя не сразу.
— Нам лучше уйти, — наконец прохныкал сын.
— Ни в коем случае! — взревел его отец. — Мы немедленно потребуем встречи! Если бы не ее деньги, я ни за что не согласился бы женить тебя на этой мегере, — и он двинулся к двери, увлекая за собой упирающегося сына.
В коридоре их встретил дворецкий, за которым следовал дюжий лакей.
— Мадам приказала проводить вас, — заявил дворецкий с непроницаемым видом. Не замечая, что мистер Бокур-старший кипит от негодования, дворецкий продолжал с таким видом, словно привык выставлять из дома разъяренных джентльменов: — Иначе я не ручаюсь за последствия.
Мистер Бокур-старший был вынужден смириться, но злобно пробормотал себе под нос:
— Нет, я этого так не оставлю. Я не потерплю подобного обращения!
Очутившись на тротуаре, джентльмены увидели, как из наемного экипажа, остановившегося у подъезда, вышел элегантно одетый Уилл Шафто, изысканный и лощеный, как всегда. Проходя мимо Бокуров, он слегка приподнял шляпу, взошел на крыльцо и был охотно впущен в дом.
Отец и сын изумленно переглянулись.
— Какого дьявола ему здесь понадобилось? Да еще в такой ранний час? — пробормотал отец.
— Должно быть, он и есть тот смазливый прохвост, за которого она собралась замуж! — отозвался сын.
Уилл Шафто обратил лишь мимолетное внимание на двух мужчин, вышедших из дома мисс Роуэллан. Он понятия не имел, что повстречался с родственниками женщины, с которой он собирался заключить сделку. Мисс Роуэллан приняла его одна.
Это была вторая конфиденциальная встреча, но теперь она сулила ему удачу. Мысленно он взял себе на заметку: женившись на этой даме, ему придется подыскать ей хорошую портниху. Одежда Ребекки отнюдь не подчеркивала достоинства ее лица и фигуры. Но если ей суждено стать миссис Уилл Шафто, она будет одеваться иначе.
Ребекка грациозным жестом указала ему на кресло напротив себя.
— Садитесь же, мистер Шафто. Судя по вашему виду и раннему визиту, вы пришли, чтобы дать именно тот ответ, на который я надеялась.
Вот это да! Подобно любому мужчине, она перешла прямо к делу. Никаких недомолвок, стыдливо опущенных глаз, кружевных платочков, поднесенных к губам. Нет, она предпочитала прямоту и откровенность.
Уилл изумленно уставился на собеседницу и решил отплатить ей той же монетой: если прямоту она ценит выше тактичности, да будет так.
— Вы правы, мисс Роуэллан. Поскольку вы пожелали купить меня, я пришел, чтобы продать себя.
Она ответила ему улыбкой, на миг преобразившей лицо.
— Браво, мистер Шафто! Вижу, мы с вами сумеем договориться — каждый из нас трезво оценивает свое положение.
— Верно, — кивнул Уилл. — И поскольку мы заключаем сделку, то должны придерживаться первого правила торговли: ни покупатель, ни продавец не имеют права впоследствии заявить, что его обманули.
— Вижу, я не ошиблась в выборе. Мистер Шафто, вы понимаете, что нам предстоит заключить чисто деловое соглашение? Мы будем партнерами лишь в одном смысле этого слова. Наш брак будет фиктивным.
Откровенность мисс Роуэллан казалась Уиллу глотком свежего воздуха. Большую часть жизни он потратил на разговоры, полные недомолвок и околичностей, особенно когда дело касалось женщин. Поэтому встреча с женщиной, с которой можно было объясниться простым и доступным языком, поначалу ошеломила его, а потом вызвала радость.
— Да, это я прекрасно понимаю, — он решил вести себя по примеру Ребекки. — Смею вас заверить, мысль о том, что наш брак будет фиктивным, утешает меня.
— Превосходно! Стало быть, вы не находите меня привлекательной. Это радует. Мы сумеем ужиться, словно две старые девы.
— Или два старых холостяка, — подсказал Уилл, принимая игру.
— О, да. Нам не грозят случайные рандеву в коридорах или спальнях.
— Может, предпочтем им редкие встречи в библиотеке? — отозвался Уилл.
— Так вы любите читать, мистер Шафто? На такой подарок я и не рассчитывала. Я думала, вы слишком поглощены погоней за удовольствиями. К тому же вам приходится играть роль джентльмена, не имея за душой ни гроша. Да, я буду рада встречаться с вами в библиотеке и обсуждать права человека — в том числе и женщин. Вы читали последнюю книгу мисс Уоллстоункрафт?
— Нет, но я знаком с трудами Пейна и отзывами Берка.
— Похвально! Я уже предвкушаю счастливые пять лет, за время которых мы сумеем пополнить свои познания. Осталось только поручить поверенным составить контракт. Насколько я понимаю, ваш поверенный — сомнительный мистер Уилмот?
— Разумеется, поскольку я и сам весьма сомнительная особа… Я пообещал ему роль шафера на будущей свадьбе. Если вы согласны, то я готов согласиться с вашим выбором гостей.
— Справедливо. С вами приятно иметь дело. Пожалуй, после этого разговора я решу увеличить сумму ежегодного содержания, которое собиралась назначить вам. Мне приятны откровенность и прямота — джентльмены редко обладают подобными достоинствами.
— О, мне они присущи с рождения, — заверил ее Уилл. — Двусмысленным и уклончивым я становлюсь только рядом с бестолковыми женщинами, а вы отнюдь не принадлежите к их числу!
— Превосходно, мистер Шафто, вы меня успокоили. Вряд ли я смогла бы долго терпеть бессодержательные беседы. Следовательно, вы не станете возражать, если мы перейдем к конкретным и практическим вопросам.
— Напротив! — воскликнул Уилл. — Я вздохну с облегчением.
— Тогда, надеюсь, вы согласитесь с тем, что оповещать свет о нашем браке еще слишком рано. Ввиду недавних событий в доме Алленби разумнее было бы устроить продолжительный спектакль, во время которого вы будете старательно ухаживать за мной, а я — охотно принимать ваши знаки внимания. Более того: чтобы сберечь драгоценное время, мы могли бы начать встречаться сегодня же вечером. Насколько я понимаю, сегодня вы должны были сопровождать мою кузину Сару в оперу. Вместо этого вам придется сопровождать меня и миссис Грей — я взяла для нас билеты в лучшую ложу.
Уилл поспешно отозвался:
— Простите, но не будет ли наше появление вдвоем в опере чересчур поспешным заявлением о намерениях? Ведь это свидетельствует о том, что мы познакомились довольно давно и настолько увлеклись друг другом, что вы пожелали встречаться со мной сразу же после позорного разрыва помолвки с Сарой.
Судя по всему, у мисс Роуэллан были заранее готовы ответы на все вопросы.
— Никакой чрезмерной поспешности в этом я не вижу, мистер Шафто. Если помните, мы познакомились еще в начале сезона, на балу у леди Каупер. И поскольку вы уже ухаживали за моей кузиной Сарой, то, как человек чести, не могли дать волю чувствам, которые испытывали ко мне. К счастью, неблаговидный поступок семейства Алленби по отношению к вам предоставил вам возможность оказывать знаки внимания мне.
Уилл поднялся и элегантно поклонился ей, отдавая дань уважения ее проницательному уму.
— Вы назвали меня «человеком чести». Я польщен. — Снова усевшись, он возобновил беседу: — Но если уж мне суждено играть роль джентльмена, мой долг — заверить вас, что я не помню ни знакомства на балу у леди Каупер, ни пылкой страсти к вам, которая побудила меня сразу после разрыва помолвки начать ухаживать за вами.
— В таком случае, мистер Шафто — пожалуй, мне пока не следует называть вас по имени, — вас подводит память. После того как нас представили друг другу, вы пригласили меня на танец, а потом, за ужином, мы обсуждали творение Тома Пейна, а отнюдь не бальные платья дам. Сэр, неужели вы и вправду считаете, что кто-нибудь способен вспомнить подробности бала трехнедельной давности? Мне не раз случалось убеждаться, что большинство людей не помнят, что происходило с ними даже предыдущим вечером! Впервые за время знакомства она забыла о своей чопорности, в ее глазах заблестели лукавые искорки. Уилл невольно засмеялся. Спохватившись, мисс Роуэллан приняла свой обычный учтивый и холодный вид.
— Прошу меня простить, — пробормотал Уилл. — Как человеку чести, мне следовало быть образцом серьезности — тем более во время столь важного разговора. Конечно, я все помню, но, по-моему, мы говорили о последней книге лорда Байрона, а не Тома Пейна. Но поручиться не могу.
— Вы способный ученик, мистер Шафто. Речь шла именно о Пейне, хотя, кажется, вы мимоходом упомянули лорда Байрона. Если я правильно поняла, сегодня вечером вы заедете за нами и отвезете нас в оперу?
— Вот именно, мисс Роуэллан, притом с удовольствием. Полагаю, вы предпочтете, чтобы я оделся поскромнее?
— Ни в коем случае! Будьте элегантны, как обычно. А я намерена одеваться скромно, как и прежде, — пока мы не поразим весь свет известием о скорой свадьбе. С приближением этого знаменательного события я войду в роль девушки, которая расцвела от любви, подобно бутону розы.
«Мисс Роуэллан следовало бы писать пьесы, а не просто посещать театр в качестве зрительницы», — подумал Уилл и тут же напомнил себе, что судить об этом еще слишком рано.
Ребекка поднялась.
— Ваше молчание я принимаю как знак согласия. Пожалуй, замыслов на сегодня достаточно. В следующий раз мы обсудим подробности будущей кампании.
— Минутку! — воскликнул Уилл, тоже поднимаясь. — А вы готовы выслушать упреки, которые непременно обрушатся на вас со стороны всех родных, как только они увидят нас вдвоем?
— Разумеется, мистер Шафто. Я готова не только выслушивать их, но и пропускать мимо ушей, зная, что никто не имеет ни малейшего понятия о наших истинных намерениях. О том, что, в сущности, я воспользовалась вами как ширмой. Это придаст пикантность нашим встречам, не так ли?
Среди стервозных особ женского пола, с какими доводилось встречаться Уиллу, мисс Роуэллан, несомненно, занимала верхнюю ступень пьедестала. Уилл уставился на нее, искренне восхищаясь смелостью этой женщины.
Сраженный наповал, он невольно взял Ребекку за руку и почтительно поцеловал ее. Последствия этого необдуманного поступка поразили Уилла еще больше, чем предыдущие слова Ребекки. Мисс Роуэллан густо покраснела и выдернула руку так поспешно, словно обожглась.
— Я не хотел напугать вас, — поспешно принялся оправдываться Уилл.
— Не беспокойтесь, мистер Шафто, — отозвалась Ребекка, взяв себя в руки. — В конце концов, вы повели себя так, как и подобает влюбленному мужчине, — следовательно, наш разговор не прошел для вас даром. А теперь — аи revoir. Встретимся позднее.
Всю дорогу до Дыок-стрит Уилл размышлял, чем был вызван внезапный румянец мисс Роуэллан и как ему удалось заставить покраснеть эту ледяную деву.
Мисс Роуэллан знала, в чем дело. На протяжении всей встречи с Уиллом инициатива находилась в ее руках — но лишь до тех пор, пока Уилл не прикоснулся к ней. Своим поступком Уилл застал ее врасплох. К такому повороту Ребекка была не готова, не говоря уже об ощущениях, которые испытала от прикосновения его горячих губ. Ее окатила волна удовольствия, о существовании которого Ребекка и не подозревала.
Должно быть, все дело в том, что Уилл Шафто слишком хорош собой. Впрочем, ей не раз целовали руку привлекательные мужчины. Ребекка пыталась вспомнить, какие ощущения вызывали у нее их поцелуи, но безуспешно.
Она по-прежнему была погружена в размышления, когда в комнату вошла миссис Грей, словно олицетворение укоризны.
— Он ушел?
— Да, — коротко ответила мисс Роуэллан.
— Позвольте узнать, зачем он приходил? Все мы знаем, что он мошенник. Странно, почему вы согласились принять его?
Мисс Роуэллан не стала объяснять, что Уилл явился по ее приглашению. Она холодно заявила:
— Он пригласил нас в оперу сегодня вечером.
— И вы, разумеется, отклонили приглашение.
— Напротив — я приняла его от своего и вашего имени.
— Вы шутите? Вы же знаете, кто он такой! Простите, но что подумает о вас кузина Сара?
— Моя кузина Сара не умеет думать, а даже если бы и умела, мне безразлично ее мнение. По-моему, мистер Уилл Шафто — интересный и обаятельный человек, и я надеюсь, вы будете вежливы с ним при встрече. Вы поняли меня?
На лице миссис Грей отразилось изумление.
— Неужели вы готовы поощрить его? Мисс Роуэллан смерила компаньонку надменным взглядом.
— Даже если и так — что с того? — С этими словами она выплыла из комнаты, всем видом показывая, что разговор окончен.
Глава третья
— Верно, но у меня есть новости и похуже — потому я и зашел к тебе сегодня. Все твои векселя выкупил некий Джем Строу, обещая еще до конца недели отправить тебя в Маршалси. Тебе конец. Уезжай из Лондона, пока можешь.
— Обратно к руинам Шафто-Холла? — уныло уточнил Уилл. — По крайней мере в Лондоне я как-то ухитряюсь перебиваться, а что мне делать там?
В честности Джоша Уилмота можно было сомневаться, но не в его дружеских чувствах к Уиллу.
— Слушай, Уилл, я бы предложил тебе место клерка в моей конторе, но я же знаю: это не выход.
Уилл принялся возбужденно расхаживать по комнате, точно дикий зверь в клетке.
— Если бы не мои обязательства, я принял бы твое предложение. Мне осточертела жизнь, которую я веду. Я едва ухитрялся удерживаться на плаву и все время ждал волны, которая накатит и унесет меня. Так вот, эта волна уже подхватила меня.
Джош покачал головой.
— Неужели у тебя нет ни друзей, ни родных, которые могли бы помочь?
— Ни единого. Джош, ради бога, ну скажи, как жить человеку, которого с детства учили быть джентльменом и который больше ни на что не годится? Я думал, брак с Сарой…
Он вдруг осекся и отошел к окну.
— И что? — подбодрил Уилла Джош. — Что ты хотел сказать?
— Так, пустяки… — Ему вдруг пришло в голову, что Ребекка Роуэллан — его спасение. — Да! — воскликнул он, ударяя кулаком по ладони. — Да, черт побери, так я и сделаю! Если я был готов продаться, то почему же не согласился сразу? Она была права, чтоб ей провалиться! Разницы никакой. Она дала мне три дня? Да мне хватило и одного!
Джош смотрел на друга так, словно сомневался в его рассудке.
— Уилл, что с тобой?
— Не спрашивай! — ответил Уилл. — Но у меня есть выход. Нет, я не собираюсь гнить в Маршалси, Джош. Теперь моя жизнь изменится. Тяжелые времена миновали.
— Да в чем дело?
Уилл вдруг безудержно расхохотался.
— Джош, я женюсь на женщине, которая гораздо богаче Сары Алленби, и на этот раз мне не откажут в последнюю минуту. Приглашаю тебя на свадьбу! — При виде отвалившейся челюсти Джоша он рассмеялся еще громче. — Приди в себя, Джош! Ты снова будешь моим поверенным и моим шафером. Алленби искусают себе локти, узнав, что я женился на Ребекке Роуэллан!
Джош взял его за плечи.
— Смотри мне в глаза, Уилл, и говори правду: ты рехнулся?
— Нет, я в здравом рассудке, Джош, уверяю тебя! Можно даже сказать, что я вдруг образумился. Завтра днем я зайду к тебе в контору и все объясню.
Джош не стал допытываться, в чем дело: он ушел, покачивая головой и бормоча себе под нос, что бедность сводит людей с ума.
Оставшись в одиночестве, Уилл сел и задумался о завтрашнем разговоре с мисс Ребеккой Роуэллан. Лишь бы она не передумала!
Мисс Ребекка Роуэллан не отказалась от своих намерений и не предпочла мистеру Уиллу Шафто другого. Она не сомневалась, что он согласится на все ее условия, как только хорошенько обдумает предложение.
Прежде чем решиться на такой шаг, Ребекка отправила по следам Уилла сыщиков, которые поработали лучше нанятых Джоном Алленби. Ей удалось узнать, какую жизнь вел Уилл в Лондоне, о его денежных затруднениях — но ни слова о том, на что он прожил в столице целый год. Нортумберлендский период жизни Уилла тоже остался для нее темным пятном: жители деревни наотрез отказались отвечать на вопросы ее посыльного. Преданность хозяину заставляла их держать языки за зубами и отвергать вознаграждение, которое предлагал подозрительный незнакомец. Сыщик сумел лишь выведать, что старший мистер Шафто был азартным игроком, который проигрался в пух и прах, а потом застрелился. После его смерти вся семья покинула Шафто-Холл.
Однако мисс Роуэллан вполне удовлетворилась собранными сведениями. Судя по всему, мистер Уилл Шафто был один как перст и пребывал в отчаянном положении. Ребекка не сомневалась, что он нанесет ей визит — если не сегодня утром, то на следующий день.
Но Уилла опередили двое других посетителей, прибывших вместе, — мистер Бокур и мистер Хедли Бокур, его сын. Ни того, ни другого Ребекка не желала видеть, но этикет не позволял захлопнуть перед ними дверь. В конце концов, они приходились Ребекке дальними родственниками, а мистер Бокур — еще и опекуном.
Увидев на пороге гостей, Ребекка поднялась, держась холодно и учтиво.
— Мистер Бокур, — приветственно произнесла она и удостоила его сына кивком.
— Просто «дядюшка», — поправил гость с улыбкой, а его сын попытался поцеловать Ребекке руку. Но она вовремя отстранилась.
— Не совсем так, — сдержанно поправила Ребекка. — Вы просто выросли вместе с моей покойной матерью. Между нами нет кровного родства.
— Полно, полно, дорогая! Не будь мы родственниками, я не стал бы твоим опекуном.
— Вам известно, что это было сделано вопреки моему желанию. Чему обязана вашим визитом?
Ребекка опустилась в кресло, гости тоже уселись. И отец, и сын Бокуры всегда стремились произвести впечатление щеголей. На Ребекке же было одно из ее строгих платьев — на этот раз тускло-синее.
— Сегодня вы очаровательны, кузина, — заявил Хедли, разглядывая ее в лорнет, — впрочем, вы всегда неотразимы!
Мисс Роуэллан не ответила ему, а повторила вопрос о цели визита.
— Дорогая, ты сама прекрасно знаешь, зачем мы явились, — с отеческой укоризной отозвался мистер Бокур. — Об этом деле мы уже не раз говорили с тобой. Тебе двадцать пять лет, ты богатая наследница и до нынешнего сезона наотрез отказывалась выезжать в свет. Тебе давно следовало бы выйти замуж, ты просто обязана найти себе мужа, который управлял бы твоими владениями и распоряжался финансами. Мы с твоей покойной матушкой решили, что ты должна выйти замуж за моего сына Хедли.
При упоминании его имени Хедли встал и поклонился.
— Я тоже мечтаю об этом, — невпопад выпалил он. Эту фразу Ребекка слышала уже сотни раз.
Мисс Роуэллан сомневалась, что ее мать и вправду желала подобного брака: она недолюбливала мистера Бокура, который стал опекуном ее дочери после скоропостижной смерти брата ее отца, а также его родителей. У Ребекки не осталось близких родственников — за исключением мужчины, который сейчас сидел перед ней и, располагая весьма скромным состоянием, давно мечтал женить на Ребекке сына.
Ребекка не знала, кто из Бокуров вызывает у нее более острую неприязнь — отец или сын. Она холодно улыбнулась.
— Как я уже не раз повторяла, у меня нет ни малейшего желания выходить замуж. Я изменю свое решение лишь в том случае, если встречу человека, брак с которым сочту возможным.
— Будет тебе, дорогая! Все мы знаем, что ты вовсе не желаешь стать жертвой мошенника, которого прельстит твое состояние. Но если ты согласишься на мое предложение, такая участь тебе не грозит…
— Сэр, вы делаете это предложение уже не в первый раз. Я вынуждена повторить, что не желаю быть женой вашего сына.
Взгляд старшего мистера Бокура стал меланхоличным; младший сделал вид, что убит горем, и склонил голову на серебряный набалдашник трости.
— Дорогая, вы говорите не подумав. Нам можно доверять, ибо мы исходим прежде всего из ваших интересов. Вам, как незамужней молодой даме, постоянно угрожает опасность стать жертвой первого смазливого прохвоста…
Закончить он не успел. Мисс Роуэллан выпрямилась во весь рост.
— Довольно, сэр! Вы меня оскорбляете. Как вам могла прийти в голову столь абсурдная мысль? Прошу прекратить подобные намеки раз и навсегда. Добавлю, что если привлекательность так опасна, то со стороны вашего сына мне ничто не угрожает.
Юный мистер Бокур чуть не расплакался.
— Кузина, умоляю, успокойтесь!
— Я совершенно спокойна, — заявила Ребекка, не меняясь в лице. — Прежде чем мы наговорим друг другу слов, о которых потом будем жалеть всю жизнь, прошу вас обоих уйти и не возвращаться — до тех пор, пока вы не откажетесь от мысли выдать меня замуж за человека, которого я не люблю и не могу уважать. — С этими словами она покинула комнату.
Оба мужчины были настолько ошеломлены, что пришли в себя не сразу.
— Нам лучше уйти, — наконец прохныкал сын.
— Ни в коем случае! — взревел его отец. — Мы немедленно потребуем встречи! Если бы не ее деньги, я ни за что не согласился бы женить тебя на этой мегере, — и он двинулся к двери, увлекая за собой упирающегося сына.
В коридоре их встретил дворецкий, за которым следовал дюжий лакей.
— Мадам приказала проводить вас, — заявил дворецкий с непроницаемым видом. Не замечая, что мистер Бокур-старший кипит от негодования, дворецкий продолжал с таким видом, словно привык выставлять из дома разъяренных джентльменов: — Иначе я не ручаюсь за последствия.
Мистер Бокур-старший был вынужден смириться, но злобно пробормотал себе под нос:
— Нет, я этого так не оставлю. Я не потерплю подобного обращения!
Очутившись на тротуаре, джентльмены увидели, как из наемного экипажа, остановившегося у подъезда, вышел элегантно одетый Уилл Шафто, изысканный и лощеный, как всегда. Проходя мимо Бокуров, он слегка приподнял шляпу, взошел на крыльцо и был охотно впущен в дом.
Отец и сын изумленно переглянулись.
— Какого дьявола ему здесь понадобилось? Да еще в такой ранний час? — пробормотал отец.
— Должно быть, он и есть тот смазливый прохвост, за которого она собралась замуж! — отозвался сын.
Уилл Шафто обратил лишь мимолетное внимание на двух мужчин, вышедших из дома мисс Роуэллан. Он понятия не имел, что повстречался с родственниками женщины, с которой он собирался заключить сделку. Мисс Роуэллан приняла его одна.
Это была вторая конфиденциальная встреча, но теперь она сулила ему удачу. Мысленно он взял себе на заметку: женившись на этой даме, ему придется подыскать ей хорошую портниху. Одежда Ребекки отнюдь не подчеркивала достоинства ее лица и фигуры. Но если ей суждено стать миссис Уилл Шафто, она будет одеваться иначе.
Ребекка грациозным жестом указала ему на кресло напротив себя.
— Садитесь же, мистер Шафто. Судя по вашему виду и раннему визиту, вы пришли, чтобы дать именно тот ответ, на который я надеялась.
Вот это да! Подобно любому мужчине, она перешла прямо к делу. Никаких недомолвок, стыдливо опущенных глаз, кружевных платочков, поднесенных к губам. Нет, она предпочитала прямоту и откровенность.
Уилл изумленно уставился на собеседницу и решил отплатить ей той же монетой: если прямоту она ценит выше тактичности, да будет так.
— Вы правы, мисс Роуэллан. Поскольку вы пожелали купить меня, я пришел, чтобы продать себя.
Она ответила ему улыбкой, на миг преобразившей лицо.
— Браво, мистер Шафто! Вижу, мы с вами сумеем договориться — каждый из нас трезво оценивает свое положение.
— Верно, — кивнул Уилл. — И поскольку мы заключаем сделку, то должны придерживаться первого правила торговли: ни покупатель, ни продавец не имеют права впоследствии заявить, что его обманули.
— Вижу, я не ошиблась в выборе. Мистер Шафто, вы понимаете, что нам предстоит заключить чисто деловое соглашение? Мы будем партнерами лишь в одном смысле этого слова. Наш брак будет фиктивным.
Откровенность мисс Роуэллан казалась Уиллу глотком свежего воздуха. Большую часть жизни он потратил на разговоры, полные недомолвок и околичностей, особенно когда дело касалось женщин. Поэтому встреча с женщиной, с которой можно было объясниться простым и доступным языком, поначалу ошеломила его, а потом вызвала радость.
— Да, это я прекрасно понимаю, — он решил вести себя по примеру Ребекки. — Смею вас заверить, мысль о том, что наш брак будет фиктивным, утешает меня.
— Превосходно! Стало быть, вы не находите меня привлекательной. Это радует. Мы сумеем ужиться, словно две старые девы.
— Или два старых холостяка, — подсказал Уилл, принимая игру.
— О, да. Нам не грозят случайные рандеву в коридорах или спальнях.
— Может, предпочтем им редкие встречи в библиотеке? — отозвался Уилл.
— Так вы любите читать, мистер Шафто? На такой подарок я и не рассчитывала. Я думала, вы слишком поглощены погоней за удовольствиями. К тому же вам приходится играть роль джентльмена, не имея за душой ни гроша. Да, я буду рада встречаться с вами в библиотеке и обсуждать права человека — в том числе и женщин. Вы читали последнюю книгу мисс Уоллстоункрафт?
— Нет, но я знаком с трудами Пейна и отзывами Берка.
— Похвально! Я уже предвкушаю счастливые пять лет, за время которых мы сумеем пополнить свои познания. Осталось только поручить поверенным составить контракт. Насколько я понимаю, ваш поверенный — сомнительный мистер Уилмот?
— Разумеется, поскольку я и сам весьма сомнительная особа… Я пообещал ему роль шафера на будущей свадьбе. Если вы согласны, то я готов согласиться с вашим выбором гостей.
— Справедливо. С вами приятно иметь дело. Пожалуй, после этого разговора я решу увеличить сумму ежегодного содержания, которое собиралась назначить вам. Мне приятны откровенность и прямота — джентльмены редко обладают подобными достоинствами.
— О, мне они присущи с рождения, — заверил ее Уилл. — Двусмысленным и уклончивым я становлюсь только рядом с бестолковыми женщинами, а вы отнюдь не принадлежите к их числу!
— Превосходно, мистер Шафто, вы меня успокоили. Вряд ли я смогла бы долго терпеть бессодержательные беседы. Следовательно, вы не станете возражать, если мы перейдем к конкретным и практическим вопросам.
— Напротив! — воскликнул Уилл. — Я вздохну с облегчением.
— Тогда, надеюсь, вы согласитесь с тем, что оповещать свет о нашем браке еще слишком рано. Ввиду недавних событий в доме Алленби разумнее было бы устроить продолжительный спектакль, во время которого вы будете старательно ухаживать за мной, а я — охотно принимать ваши знаки внимания. Более того: чтобы сберечь драгоценное время, мы могли бы начать встречаться сегодня же вечером. Насколько я понимаю, сегодня вы должны были сопровождать мою кузину Сару в оперу. Вместо этого вам придется сопровождать меня и миссис Грей — я взяла для нас билеты в лучшую ложу.
Уилл поспешно отозвался:
— Простите, но не будет ли наше появление вдвоем в опере чересчур поспешным заявлением о намерениях? Ведь это свидетельствует о том, что мы познакомились довольно давно и настолько увлеклись друг другом, что вы пожелали встречаться со мной сразу же после позорного разрыва помолвки с Сарой.
Судя по всему, у мисс Роуэллан были заранее готовы ответы на все вопросы.
— Никакой чрезмерной поспешности в этом я не вижу, мистер Шафто. Если помните, мы познакомились еще в начале сезона, на балу у леди Каупер. И поскольку вы уже ухаживали за моей кузиной Сарой, то, как человек чести, не могли дать волю чувствам, которые испытывали ко мне. К счастью, неблаговидный поступок семейства Алленби по отношению к вам предоставил вам возможность оказывать знаки внимания мне.
Уилл поднялся и элегантно поклонился ей, отдавая дань уважения ее проницательному уму.
— Вы назвали меня «человеком чести». Я польщен. — Снова усевшись, он возобновил беседу: — Но если уж мне суждено играть роль джентльмена, мой долг — заверить вас, что я не помню ни знакомства на балу у леди Каупер, ни пылкой страсти к вам, которая побудила меня сразу после разрыва помолвки начать ухаживать за вами.
— В таком случае, мистер Шафто — пожалуй, мне пока не следует называть вас по имени, — вас подводит память. После того как нас представили друг другу, вы пригласили меня на танец, а потом, за ужином, мы обсуждали творение Тома Пейна, а отнюдь не бальные платья дам. Сэр, неужели вы и вправду считаете, что кто-нибудь способен вспомнить подробности бала трехнедельной давности? Мне не раз случалось убеждаться, что большинство людей не помнят, что происходило с ними даже предыдущим вечером! Впервые за время знакомства она забыла о своей чопорности, в ее глазах заблестели лукавые искорки. Уилл невольно засмеялся. Спохватившись, мисс Роуэллан приняла свой обычный учтивый и холодный вид.
— Прошу меня простить, — пробормотал Уилл. — Как человеку чести, мне следовало быть образцом серьезности — тем более во время столь важного разговора. Конечно, я все помню, но, по-моему, мы говорили о последней книге лорда Байрона, а не Тома Пейна. Но поручиться не могу.
— Вы способный ученик, мистер Шафто. Речь шла именно о Пейне, хотя, кажется, вы мимоходом упомянули лорда Байрона. Если я правильно поняла, сегодня вечером вы заедете за нами и отвезете нас в оперу?
— Вот именно, мисс Роуэллан, притом с удовольствием. Полагаю, вы предпочтете, чтобы я оделся поскромнее?
— Ни в коем случае! Будьте элегантны, как обычно. А я намерена одеваться скромно, как и прежде, — пока мы не поразим весь свет известием о скорой свадьбе. С приближением этого знаменательного события я войду в роль девушки, которая расцвела от любви, подобно бутону розы.
«Мисс Роуэллан следовало бы писать пьесы, а не просто посещать театр в качестве зрительницы», — подумал Уилл и тут же напомнил себе, что судить об этом еще слишком рано.
Ребекка поднялась.
— Ваше молчание я принимаю как знак согласия. Пожалуй, замыслов на сегодня достаточно. В следующий раз мы обсудим подробности будущей кампании.
— Минутку! — воскликнул Уилл, тоже поднимаясь. — А вы готовы выслушать упреки, которые непременно обрушатся на вас со стороны всех родных, как только они увидят нас вдвоем?
— Разумеется, мистер Шафто. Я готова не только выслушивать их, но и пропускать мимо ушей, зная, что никто не имеет ни малейшего понятия о наших истинных намерениях. О том, что, в сущности, я воспользовалась вами как ширмой. Это придаст пикантность нашим встречам, не так ли?
Среди стервозных особ женского пола, с какими доводилось встречаться Уиллу, мисс Роуэллан, несомненно, занимала верхнюю ступень пьедестала. Уилл уставился на нее, искренне восхищаясь смелостью этой женщины.
Сраженный наповал, он невольно взял Ребекку за руку и почтительно поцеловал ее. Последствия этого необдуманного поступка поразили Уилла еще больше, чем предыдущие слова Ребекки. Мисс Роуэллан густо покраснела и выдернула руку так поспешно, словно обожглась.
— Я не хотел напугать вас, — поспешно принялся оправдываться Уилл.
— Не беспокойтесь, мистер Шафто, — отозвалась Ребекка, взяв себя в руки. — В конце концов, вы повели себя так, как и подобает влюбленному мужчине, — следовательно, наш разговор не прошел для вас даром. А теперь — аи revoir. Встретимся позднее.
Всю дорогу до Дыок-стрит Уилл размышлял, чем был вызван внезапный румянец мисс Роуэллан и как ему удалось заставить покраснеть эту ледяную деву.
Мисс Роуэллан знала, в чем дело. На протяжении всей встречи с Уиллом инициатива находилась в ее руках — но лишь до тех пор, пока Уилл не прикоснулся к ней. Своим поступком Уилл застал ее врасплох. К такому повороту Ребекка была не готова, не говоря уже об ощущениях, которые испытала от прикосновения его горячих губ. Ее окатила волна удовольствия, о существовании которого Ребекка и не подозревала.
Должно быть, все дело в том, что Уилл Шафто слишком хорош собой. Впрочем, ей не раз целовали руку привлекательные мужчины. Ребекка пыталась вспомнить, какие ощущения вызывали у нее их поцелуи, но безуспешно.
Она по-прежнему была погружена в размышления, когда в комнату вошла миссис Грей, словно олицетворение укоризны.
— Он ушел?
— Да, — коротко ответила мисс Роуэллан.
— Позвольте узнать, зачем он приходил? Все мы знаем, что он мошенник. Странно, почему вы согласились принять его?
Мисс Роуэллан не стала объяснять, что Уилл явился по ее приглашению. Она холодно заявила:
— Он пригласил нас в оперу сегодня вечером.
— И вы, разумеется, отклонили приглашение.
— Напротив — я приняла его от своего и вашего имени.
— Вы шутите? Вы же знаете, кто он такой! Простите, но что подумает о вас кузина Сара?
— Моя кузина Сара не умеет думать, а даже если бы и умела, мне безразлично ее мнение. По-моему, мистер Уилл Шафто — интересный и обаятельный человек, и я надеюсь, вы будете вежливы с ним при встрече. Вы поняли меня?
На лице миссис Грей отразилось изумление.
— Неужели вы готовы поощрить его? Мисс Роуэллан смерила компаньонку надменным взглядом.
— Даже если и так — что с того? — С этими словами она выплыла из комнаты, всем видом показывая, что разговор окончен.
Глава третья
В этот вечер все внимание гостей оперы было обращено не на сцену, а на одну из лож. Ибо в ней, одетая в скромное, девственно-белое платье, восседала одна из богатейших наследниц Англии — мисс Ребекка Роуэллан, а рядом с ней — весьма подозрительная персона, мистер Уилл Шафто, помолвка которого с Сарой Алленби была внезапно разорвана по непонятным причинам.
Если мисс Роуэллан и заметила произведенный ею фурор, то не подала виду. Казалось, она всецело поглощена музыкой и почти не обращает внимания на Уилла Шафто, сидящего между ней и обеспокоенной миссис Грей.
А если Уилл Шафто и был возбужден, то ничем не выдал этого — совсем напротив. Он разоделся с иголочки во все черное, строго следуя моде. Вместе с Гибом он изобрел новый способ завязывать галстук — настолько изысканный, что они по обоюдному согласию назвали его «танцем цветов».
В первом же антракте мисс Роуэллан предложила спутнику прогуляться с ней по фойе, но прежде, чем Уилл успел подняться, дверь в ложу распахнулась под натиском родственников и друзей Ребекки. На лицах вшедших отражалась целая гамма чувств — от изумления до отвращения.
Все они старательно игнорировали Уилла. Он отошел к двери, готовый встать на защиту Ребекки, если ей станут докучать упреками и советами.
Первым начал Джон Алленби, прошипев:
— Кузина Ребекка, я не могу поверить своим глазам! Как вы могли допустить, чтобы этот негодяй сопровождал вас в оперу?
Мисс Роуэллан широко открыла глаза и невинным тоном отозвалась, прикрываясь белым кружевным веером:
— А вы предпочли бы, чтобы он сопровождал меня в какое-нибудь другое, более уединенное место? Кстати, будьте любезны не называть меня кузиной. Вы мне не кузен.
— Мисс Роуэллан, умоляю, поговорим серьезно! Я не желаю, чтобы вы имели хоть что-нибудь общее с этим человеком!
Мисс Роуэллан притворно зевнула.
— Ваши желания мне безразличны, сэр. Вы — опекун Сары Алленби, а не мой.
Когда Джон Алленби побагровел от гнева, Ребекка опустила веер и кивком головы попросила Уилла покинуть ложу. Поклонившись, он взялся за ручку двери. Словно только что заметив его присутствие, Джон Алленби взревел:
— Негодяй, как вы смеете бросать в трудную минуту эту девушку, которая рискнула вступиться за вас!
Но прежде, чем Уилл успел ответить, мисс Роуэллан вежливо объяснила:
— Он уходит по моей просьбе, сэр. Уверена, он понимает, что я вполне способна сама постоять за себя.
В эту минуту Уилл и вправду чувствовал себя негодяем — потому, что вынужден был молчать, предоставляя мисс Роуэллан самой отражать нападки.
Остановившись, он учтиво произнес:
— Мисс Роуэллан доподлинно известно, что если ей понадобится моя крепкая рука или язык — и то, и другое к ее услугам. Желание миледи — закон для меня.
Он думал, что Джона Алленби хватит удар. Мисс Роуэллан мило склонила головку набок и медовым голоском пропела:
— Благодарю вас, мистер Шафто: вы и вправду любезны и благородны. Примите мои извинения за грубость этих людей, которые называют себя моими родственниками. Чтобы избавить вас от оскорблений, я прошу вас на время покинуть ложу.
Уилл открыл рот, чтобы возразить, но Ребекка покачала головой — игриво, но многозначительно. Она требовала, чтобы он подчинился приказу. Ему не оставалось ничего другого: для того он и находился здесь, чтобы выполнять приказы Ребекки. Еще раз поклонившись, он вышел в коридор, где столкнулся с целой толпой ждущих возможности побеседовать с мисс Роуэллан.
Среди них оказался и Гарри Фицалан. Увидев Уилла, он схватил его за руку и воскликнул:
— Уилл, дружище, прости, что я не смог вступиться за тебя! Знаю, я поступил подло, но от этих людей зависит моя жизнь: если я лишусь поддержки, то останусь нищим. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Да, Уилл Шафто прекрасно понимал Гарри. А еще он знал, что у них слишком разные представления о нищете. Однако он промолчал, похлопал Гарри по плечу и кивнул, успокаивая бывшего друга.
— Но какого дьявола ты теперь затеял? — продолжал Гарри. — С чего тебе взбрело в голову сопровождать в оперу Бекки Роуэллан? Да еще сразу после разрыва помолвки с Сарой? Кстати, о Бекки. Дружище, этот случай безнадежен. Она холодна, как ледышка, и уже давно решила остаться старой девой. Если ты начнешь ухаживать за ней, то зря потратишь и время, и деньги, а для тебя и то, и другое — непозволительная роскошь. Почему бы тебе не попытать удачи с дочерью Кита, которая будет счастлива выйти замуж за джентльмена?
Этот добрый совет обрушился на Уилла, словно снежная лавина. Прежде всего, он пришел в негодование, услышав столь пренебрежительный отзыв о мисс Роуэллан. Во-вторых, он не считал Гарри Фицалана другом и, в-третьих, уже пытался ухаживать за дочерями Кита и обнаружил, что их отец подыскивает женихов не только с положением в обществе, но и с солидным состоянием.
Если мисс Роуэллан и заметила произведенный ею фурор, то не подала виду. Казалось, она всецело поглощена музыкой и почти не обращает внимания на Уилла Шафто, сидящего между ней и обеспокоенной миссис Грей.
А если Уилл Шафто и был возбужден, то ничем не выдал этого — совсем напротив. Он разоделся с иголочки во все черное, строго следуя моде. Вместе с Гибом он изобрел новый способ завязывать галстук — настолько изысканный, что они по обоюдному согласию назвали его «танцем цветов».
В первом же антракте мисс Роуэллан предложила спутнику прогуляться с ней по фойе, но прежде, чем Уилл успел подняться, дверь в ложу распахнулась под натиском родственников и друзей Ребекки. На лицах вшедших отражалась целая гамма чувств — от изумления до отвращения.
Все они старательно игнорировали Уилла. Он отошел к двери, готовый встать на защиту Ребекки, если ей станут докучать упреками и советами.
Первым начал Джон Алленби, прошипев:
— Кузина Ребекка, я не могу поверить своим глазам! Как вы могли допустить, чтобы этот негодяй сопровождал вас в оперу?
Мисс Роуэллан широко открыла глаза и невинным тоном отозвалась, прикрываясь белым кружевным веером:
— А вы предпочли бы, чтобы он сопровождал меня в какое-нибудь другое, более уединенное место? Кстати, будьте любезны не называть меня кузиной. Вы мне не кузен.
— Мисс Роуэллан, умоляю, поговорим серьезно! Я не желаю, чтобы вы имели хоть что-нибудь общее с этим человеком!
Мисс Роуэллан притворно зевнула.
— Ваши желания мне безразличны, сэр. Вы — опекун Сары Алленби, а не мой.
Когда Джон Алленби побагровел от гнева, Ребекка опустила веер и кивком головы попросила Уилла покинуть ложу. Поклонившись, он взялся за ручку двери. Словно только что заметив его присутствие, Джон Алленби взревел:
— Негодяй, как вы смеете бросать в трудную минуту эту девушку, которая рискнула вступиться за вас!
Но прежде, чем Уилл успел ответить, мисс Роуэллан вежливо объяснила:
— Он уходит по моей просьбе, сэр. Уверена, он понимает, что я вполне способна сама постоять за себя.
В эту минуту Уилл и вправду чувствовал себя негодяем — потому, что вынужден был молчать, предоставляя мисс Роуэллан самой отражать нападки.
Остановившись, он учтиво произнес:
— Мисс Роуэллан доподлинно известно, что если ей понадобится моя крепкая рука или язык — и то, и другое к ее услугам. Желание миледи — закон для меня.
Он думал, что Джона Алленби хватит удар. Мисс Роуэллан мило склонила головку набок и медовым голоском пропела:
— Благодарю вас, мистер Шафто: вы и вправду любезны и благородны. Примите мои извинения за грубость этих людей, которые называют себя моими родственниками. Чтобы избавить вас от оскорблений, я прошу вас на время покинуть ложу.
Уилл открыл рот, чтобы возразить, но Ребекка покачала головой — игриво, но многозначительно. Она требовала, чтобы он подчинился приказу. Ему не оставалось ничего другого: для того он и находился здесь, чтобы выполнять приказы Ребекки. Еще раз поклонившись, он вышел в коридор, где столкнулся с целой толпой ждущих возможности побеседовать с мисс Роуэллан.
Среди них оказался и Гарри Фицалан. Увидев Уилла, он схватил его за руку и воскликнул:
— Уилл, дружище, прости, что я не смог вступиться за тебя! Знаю, я поступил подло, но от этих людей зависит моя жизнь: если я лишусь поддержки, то останусь нищим. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Да, Уилл Шафто прекрасно понимал Гарри. А еще он знал, что у них слишком разные представления о нищете. Однако он промолчал, похлопал Гарри по плечу и кивнул, успокаивая бывшего друга.
— Но какого дьявола ты теперь затеял? — продолжал Гарри. — С чего тебе взбрело в голову сопровождать в оперу Бекки Роуэллан? Да еще сразу после разрыва помолвки с Сарой? Кстати, о Бекки. Дружище, этот случай безнадежен. Она холодна, как ледышка, и уже давно решила остаться старой девой. Если ты начнешь ухаживать за ней, то зря потратишь и время, и деньги, а для тебя и то, и другое — непозволительная роскошь. Почему бы тебе не попытать удачи с дочерью Кита, которая будет счастлива выйти замуж за джентльмена?
Этот добрый совет обрушился на Уилла, словно снежная лавина. Прежде всего, он пришел в негодование, услышав столь пренебрежительный отзыв о мисс Роуэллан. Во-вторых, он не считал Гарри Фицалана другом и, в-третьих, уже пытался ухаживать за дочерями Кита и обнаружил, что их отец подыскивает женихов не только с положением в обществе, но и с солидным состоянием.