Покачав головой, Уилл промолчал. Он думал о том, что напрасно недооценил женщину, на которой решил жениться. Более того, Уилл недавно ощутил прилив нежности к ней, но Ребекка растоптала слабый росток чувства элегантным каблучком, глядя вслед удаляющемуся Джорджу Массерену.
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава седьмая
Тетя Петронелла погубила идею скромной церемонии на корню.
Наибольшее внимание собравшихся привлекали епископ и герцог Дернесс, только что прибывший из Кента, чтобы, как он выразился, «благословить союз племянницы его дражайшей Петронеллы».
Судя по тому, как тщательно разоделся герцог, можно было подумать, что сочетаться браком предстоит именно ему и тетушке Ребекки.
Семейство Алленби тоже присутствовало в полном составе — опять-таки по настоянию тети Петронеллы.
— Дети, не стоит наживать себе — лишних врагов — нельзя предугадать, кто из них способен стать вашими друзьями, — заявила пожилая дама, как только Ребекка упомянула, что не собирается приглашать на свадьбу членов семейства Алленби.
Родные и знакомые Уилла отсутствовали. Одно время он подумывал о том, чтобы пригласить Джорджа, но отверг эту мысль, не желая заходить слишком далеко. Он ограничился тем, что пригласил Гарри Фицалана и его близкого друга Джилли Торнтона, с которым Уилл время от времени устраивал поединки у Джексона. Явился и Джош Уилмот, с которым Уилл поддерживал близкие отношения с тех пор, как обоим минуло шестнадцать.
— Неужели у вас нет ни единого родственника, , юноша? — недовольно осведомилась тетя Петронелла.
— Все они живут на севере, мадам, поэтому я не успел известить их заблаговременно.
Даже неугомонная тетушка не знала, что .сказать на это, и потому промолчала. Уилл не стал объяснять, что его родным поездка в Лондон не по карману. Ближайшим из них он написал заранее, но ни словом не обмолвился про свадьбу. Он надеялся объяснить все потом, в более подходящий момент — если он когда-нибудь наступит.
Ребекка и тетя Петронелла выслушали заверения Джоша Уилмота, что мистер Уилл Шафто действительно тот самый мистер Уильям Шафто из Шафто-Холла, Нортумберленд. Джош никак не мог поверить в удачу друга. Он с благоговейным трепетом оглядывал толпу гостей, подолгу останавливая взгляд на епископе и герцоге.
— Ты сообщил родным, что сделал блестящую партию? — прошептал Джош Уиллу, стоя рядом с ним в ожидании выхода Ребекки.
— Нет, — торопливо шепнул в ответ Уилл, — и надеюсь, ты последуешь моему примеру.
— Но они все равно захотят узнать, каким образом ты вдруг разбогател…
— Все уже улажено, — перебил Уилл, молясь, чтобы никто не подслушал их разговор. — Родным я объясню, что удачно сыграл на бирже. А теперь помолчи, Джош. Невеста вот-вот появится.
Уилл не ошибся — Ребекка вскоре вошла в большой зал. Джош ошеломленно воззрился на нее. Ему и в голову не приходило, что Бекки Роуэллан настолько хороша собой.
Она нарядилась в классическое белое платье с завышенной талией, чистоту линий которого не портили ни оборки, ни складки. Серебристая лента обвивала ее волосы, изящный узел был украшен букетиком шелковых ландышей.
Второй такой же букетик был прикреплен к ленте, обнимавшей тонкую талию невесты. Из украшений она выбрала только нитку мелкого жемчуга, тонкий серебряный браслет и скромное колечко, подаренное Уиллом.
Но, несмотря на простоту наряда, она выглядела бесподобно, как впоследствии выразился Гарри Фицалан. Впервые в жизни Гарри позавидовал счастливчику Уиллу. Холодное, непреклоннное выражение лица, способное превратить в ледяную статую любого поклонника, исчезло. Нежные губы Ребекки подрагивали, глаза сияли, а на щеках горел слабый румянец.
Появление Ребекки поразило не только Гарри. Жених, который не сомневался, что во время церемонии будет ощущать лишь скуку и душевную пустоту, вдруг с удивлением обнаружил, что вид невесты пробудил в нем совершенно неожиданные и, пожалуй, неуместные чувства. Втайне Уилл Шафто представлял свою будущую жену именно такой, но даже не смел надеяться, что его желание когда-нибудь исполнится.
Стоя в дверях зала, Ребекка не сводила глаз со ждущего ее Уилла, безукоризненно одетого в черный шелк. Свадебный костюм сидел на нем как влитой. Губы Ребекки задрожали сильнее. Она впервые осознала весь смысл собственного, поступка. Человеку, который ждал ее, великолепно сложенному щеголю, через несколько минут предстояло стать ее мужем. Что она натворила?
Ребекка не допускала даже мысли о том, что какой-нибудь мужчина прикоснется к ней с любовью или ненавистью, но в этот миг вдруг поняла: никто другой, кроме Уилла, не способен заставить ее нарушить обет целомудрия.
Нет, она не забыла о своих клятвах и помнила, что Уилл — всего-навсего мошенник. Разве не он хладнокровно принял предложенные ею условия сделки? Он — мошенник, который так и не рассказал ей всю правду о себе, который сделал предложение Саре Алленби, прибегнув к немыслимым ухищрениям, а когда попытка провалилась, согласился продаться. Но разве сама она была откровенна с ним? Может, они оба смошенничали?
Тем временем Ребекка шла по залу навстречу епископу, а улыбающиеся герцог и тетя Петронелла одобрительно кивали головами. Уилл заранее протянул невесте руку. Коснувшись ее, Ребекка на миг испытала желание броситься прочь. Но неуместное желание вскоре улетучилось без следа. Ребекка холодно улыбнулась Уиллу, и он ответил ей дружеской улыбкой: оба продолжали лгать и притворяться. Епископ начал читать молитву.
Никто из главных действующих лиц церемонии не запомнил ее подробностей. В голове Уилла застряла только фраза о том, что отныне он соединен с Ребеккой вечным союзом.
Впоследствии все гости сошлись во мнении, что даже не подозревали о том, как красива Бекки.
— Любовь! — провозгласил герцог, когда тетя Петронелла вполголоса заявила ему об этом за свадебным завтраком. — Любовь всегда преображает женщин, да и мужчин. Кто бы что ни говорил, это брак по любви. Более красивой пары я еще никогда не видывал. Ради такой удачи стоило выйти за охотника за состоянием!
Услышав это громогласное заявление, Уилл поднял бокал, кивнул герцогу и предложил тост:
— За смелость, позволяющую высказать вслух то, что остальные предпочитают держать при себе! .
— Он честный мошенник, и мне это нравится, — продолжал герцог. — Смотрите, будьте добры к ней, юноша. Мой Питер, — он имел в виду тетушку Петронеллу, — утверждает, что Бекки более ранима, чем кажется. И неудивительно — ей пришлось пережить немало испытаний. Хотя вряд ли она поведает вам об этом.
— Вряд ли, — эхом повторил Уилл, который понятия не имел, о чем идет речь, но запомнил слова герцога.
— Тише! — скомандовал герцог, который не умел держать язык за зубами, но требовал этого от окружающих. — Сюда идет невеста — ей незачем знать, что мы говорили о ней.
Ребекка выглядела на удивление робкой и застенчивой новобрачной, о чем не преминул сообщить ей Уилл.
— Вы правы, — отозвалась она. — Я и не думала, что церемония станет для меня таким потрясением. Впрочем, я рассчитывала на торжество в узком семейном кругу.
К сожалению, им не удалось продолжить разговор: дальние родственники подошли к Ребекке с поздравлениями, а Уилл незаметно удалился, впервые пожалев об отсутствии своей родни. Это и вправду выглядело странно.
Подойдя к окну, он залюбовался садом, позолоченным полуденным солнцем. Не замечая, что за шторой кто-то стоит, к окну приблизился Джон Алленби и заговорил с одной из своих кузин:
— Итак, все кончено, к худу или к добру. Но мне больно думать, что она вышла за человека, у которого нет ни гроша.
— И ни единого родственника — так мне говорили.
— Вас не обманули. Разумеется, он Шаф-то из Шафто-Холла — в этом нет сомнений. Его отец проиграл в карты все свое состояние. Уилл Шафто — последний в этом роду, насколько мне известно, близких родственников у него нет. О его матери уже очень давно нет никаких сведений. Но я до сих пор не понимаю, как решительная и благоразумная Бекки согласилась на подобный брак.
— Может, ее привлекла внешность Шафто? — предположила кузина.
— Будь на месте Бекки кто-нибудь другой, я бы согласился с вами. Но она холодна как рыба — с тех пор, как умер Пол. Но если бы ее старший брат выжил, Ребекке не досталось бы состояние Роуэлланов. Нет, за ней дали бы неплохое приданое, но ничего более. Этого было бы мало, чтобы соблазнить охотника за состоянием…
Наступила тишина — очевидно, собеседники отошли. Смущенного услышанным Уилла внезапно охватило желание разыскать невесту. Невесту, которая ни разу не упомянула о том, что у нее был старший брат. Впрочем, и Уилл ни о чем ей не рассказывал.
Уилл направился к парадной лестнице, но, проходя мимо приоткрытой двери маленькой гостиной, услышал странные звуки и остановился.
Не может быть! Бекки плачет?! Внезапно Уилл испытал жгучее чувство вины. • Вероятно, он чем-то огорчил невесту. Решительно распахнув дверь, он вошел в комнату. — Бекки! — позвал он. — Где вы? У камина стояло массивное кресло. В нем съежилась женщина, уткнув лицо в подушки. Судя по бледно-голубому шелковому платью и золотистым локонам, это была не Бекки. Первым побуждением Уилла было удалиться, и он повернулся было к двери, но опоздал. Женщина повернула к нему заплаканное лицо, и Уилл увидел, что перед ним Сара Аллен-би — точнее, маркиза Уингфилд.
На ее лице горели ярко-красные пятна. Во время церемонии она куталась в голубую шаль, но сейчас шаль упала, и Уилл увидел, что руки Сары выше локтя сплошь покрыты синяками.
Увидев Уилла, Сара бросилась к нему в объятия и зарыдала, уткнувшись в галстук и орошая слезами элегантный жилет.
— О, Уилл! Как ты мог жениться на ней, да еще сразу после того, как мы расстались?
Ты же знал, как я люблю тебя! Почему я не защитила тебя? Почему согласилась выйти замуж за это… чудовище?
Уилл попытался высвободиться, но безуспешно. Он благородно умолчал о том, что, несмотря на всю любовь к нему, Сара вышла за маркиза прежде, чем сам Уилл успел сделать предложение Бекки.
Сара зарыдала громче, и в этот момент дверь открылась. На пороге стоял маркиз Уингфилд, глядя на собственную жену в объятиях Уилла.
— Потаскуха! — рявкнул маркиз. Это слово Уилл прежде слышал только из уст простолюдинов. — Я искал тебя повсюду, чтобы отправиться домой, и что же увидел? Как ты изменяешь мне с мужем Ребекки Роуэллан! Погодите, миледи: как только мы вернемся домой, ты живо отучишься наставлять мне рога. Я проучу тебя так, что ты этого не забудешь до смерти.
Уилл с удивлением отметил, что Уингфилд даже не пытается обвинить его. Очевидно, маркиз сознавал, что такой противник слишком опасен. Уилл холодно произнес:
— Судя по состоянию рук вашей жены, Уингфилд, вы и без того слишком часто преподавали ей подобные уроки. Вы глупы, если считаете, что я решился бы изменить Бекки в день нашей свадьбы.
Но маркиз проигнорировал упреки Уилла — его привело в негодование нечто совсем другое.
— Что-что? Ты назвал меня Уингфилдом? Будь любезен соблюдать приличия в разговоре с теми, кто выше тебя. Если ты обманом женился на Ребекке Роуэллан, это еще не значит, что можешь фамильярничать со мной!
Сара вдруг опомнилась, разжала руки, попятилась, слегка всхлипывая, и попыталась отвлечь мужа, но безуспешно.
— Кто это здесь выше меня, Уингфидд? — усмехнулся Уилл. — Может, человек, который осмелился поднять руку на слабую женщину?
— Это вы пожаловались ему, миледи? Я отучу вас попусту болтать языком!
— Нет, нет! — запротестовала Сара. — Я ничего ему не сказала! Он сам догадался. Уилл ни в чем не виноват.
— Я намерен вызвать вас на дуэль, Шафто. К ужасу Уилла, в комнату вошли несколько гостей, привлеченные шумом, и изумленно воззрились на новобрачного, застигнутого с другой женщиной. Маркиз обернулся к вошедшим, среди которых был и герцог Дернесс.
— Я застал его наедине с моей женой, и в ответ на мои упреки он отказался обратиться ко мне как подобает.
— И какое же оскорбление показалось вам самым возмутительным? — вежливо осведомился герцог. — Пребывание этого человека наедине с вашей женой или то, что вас не назвали «милордом»? Говорите же, от этого будет зависеть приговор, который мы вынесем виновнику.
Маркиз бросил на герцога убийственный взгляд, а Сара воспользовалась его молчанием:
— Это вовсе не свидание, герцог. Я немного устала, решила побыть в этой комнате одна и расплакалась, а мистер Шафто зашел сюда в поисках жены. Когда я просила у него утешения, вошел мой муж и превратно понял нас.
— Это правда, мистер Шафто? — спросил герцог, который охотно взял на себя роль и судьи, и присяжных. Уилл кивнул, поежившись под враждебным взглядом Джона Ал-ленби.
— Он лжет, будь он проклят! — взревел маркиз.
Герцог гневно сверкнул глазами.
— Вы забываетесь, сэр, а это непростительно, даже если вы правы, в чем я сомневаюсь. Леди Уингфилд, будьте любезны подойти ко мне. — Побледневшая и дрожащая Сара исполнила просьбу. Герцог мягко обратился к ней: — Не хочу обидеть вас, дорогая, но вы сказали, что расплакались прежде, чем в комнату вошел мистер Шафто. Я своими глазами видел, как мистер Шафто покинул большой зал всего несколько минут назад, и последовал за ним, но меня задержали. — Герцог приложил ладонь к щеке Сары. — Мне известно, как выглядит плачущая женщина, а вы, судя по всему, плачете уже давно, что по меньшей мере странно для особы, ждущей свидания. — Он обернулся к задыхающемуся от гнева маркизу: — Боюсь, вы что-то напутали, Уингфилд, но это меня не удивляет: вы никогда не отличались умом и проницательностью. Я требую, чтобы вы извинились перед теми, кого оскорбили, иначе вам грозит опасность стать persona поп grata в тех кругах, где я бываю.
Из этих слов Уилл и остальные сделали вывод: если маркиз не подчинится приказу герцога, он станет изгоем. Похоже, эта мысль дошла и до маркиза, и он нехотя извинился.
— А теперь поезжайте домой, — велел герцог, — и утешьте свою супругу — молодой жене не пристало заливаться слезами. Шаф-то, а вы проводите меня в большой зал — кажется, скоро туда должна вернуться ваша жена, готовая к отъезду в Хонингем.
Бросив отчаянный взгляд на Уилла, Сара последовала прочь из комнаты вслед за своим униженным мужем. Этот взгляд заметил и герцог. Уилл только теперь начал понимать, насколько проницателен этот человек.
— Вам опять повезло, юноша, — обратился герцог к Уиллу, почти не понизив голоса и не заботясь о том, что его слышат родные Сары Алленби. — Эта особа весьма капризна и взбалмошна. Тем не менее из вас получился бы неплохой муж — гораздо лучше грубого животного, с которым она связалась. Но вы не просчитались, выбрав Бекки. Она не только богата, но и умна, к тому же у нее доброе сердце. Но в последнем вы сможете убедиться, только если найдете способ проникнуть под прочный панцирь.
Уилл не знал, как расценить последнее замечание. Он был бесконечно благодарен старику за помощь, понимая, что из необдуманных слов Сары можно было сделать какой угодно вывод. Уилл не хотел настраивать против себя родных Бекки, которые и без того не могли смириться с ее браком.
— Вы были слишком добры ко мне, сэр, — сумел выговорить он.
Герцог фыркнул.
— Отнюдь, юноша. Я всего лишь сказал правду. Я всегда терпеть не мог этого негодяя и потому был только рад случаю унизить его. А вот и Бекки!
Ребекка уже ждала в зале, успев переодеться в бледно-зеленое шелковое платье и темно-зеленую шляпку со сливочно-белыми лентами. К изумлению Уилла, Ребекка бросила на него затравленный, почти умоляющий взгляд. Но когда она заговорила, обычная холодность не изменила ей:
— Боже милостивый, Уилл, что это был за шум?
Уилла опередил герцог:
— Сущие пустяки, Бекки. — Он перенял у Уилла манеру называть Ребекку уменьшительным именем. — Все уже улажено. Ваш жених расскажет вам об этом происшествии в Хонингеме — конечно, если сочтет нужным на время оторваться от других, более приятных хлопот! — И герцог лукаво подмигнул. — Кстати, я давненько не бывал на свадьбах. Питер говорит, что мы должны бросать вам вслед рис, но, по-моему, сидеть на рисовых зернышках неудобно. Так что предлагаю напоследок выпить за ваше здо — ровье! — провозгласил он.
— Джек, довольно, — распорядилась подошедшая тетушка Петронелла. — Оставь молодежь в покое. Они и без старых холостяков знают, как им быть.
Наклонившись, герцог с чувством поцеловал Ребекку в щеку.
— Постарайтесь наверстать упущенное, — велел он и подтолкнул ее к Уиллу. — Да благословит Бог вас обоих! — крикнул герцог вслед удаляющимся молодоженам под гул толпы гостей.
— И все-таки, — зашептала Ребекка, направляясь рука об руку с Уиллом к парадной двери, где у крыльца их уже ждал экипаж, — я требую, чтобы вы объяснили, что произошло между вами и Сарой Алленби. Как вы могли скомпрометировать себя в день нашей свадьбы?
— Вы же слышали герцога, дорогая, — шепотом отозвался Уилл, садясь в экипаж — Позднее, когда мы будем уже далеко, вы услышите все подробности моего мнимого проступка. Неужели вы считаете, что я способен совершить неверный шаг в день собственной свадьбы? Ведь вам известно, насколько она выгодна мне.
— Да, — кивнула Ребекка. — Но у меня сложилось впечатление, что в прошлом вы не раз пренебрегали доводами рассудка и вряд ли избавились от этой привычки.
— Прежде я не был знаком с вами, Бекки. После нашего знакомства я сразу утратил всякое желание поступать опрометчиво, зная, как вы осуждаете подобные шаги. Насколько мне известно, вы остаетесь воплощением прямоты и искренности в любых обстоятельствах.
В экипаже на минуту воцарилось гнетущее молчание. Уилл ужаснулся: неужели он опять зашел слишком далеко? Но Ребекка вновь удивила его: она рассмеялась, а потом вдруг прикрыла лицо маленькой муфточкой, которую миссис Грей отдала ей в обмен на свадебный букет.
— Уилл, вы не устаете удивлять меня! Каждый раз, когда мне уже кажется, что я знаю вас как свои пять пальцев, вы становитесь непредсказуемым!
— Значит, если я заверю вас, что ни в чем не провинился перед вами и бедняжкой Сарой… — Он сделал паузу.
— Я поверю вам, — закончила Ребекка. — А при чем тут бедняжка Сара?
— Муж избивает ее, — мрачно проговорил Уилл.
— Не может быть! — Ребекка побледнела. — Неужели это правда? Так скоро?
По какой-то причине последние слова вызвали у Уилла досаду.
— Что вы имеете в виду, Бекки? Неужели вы хотите сказать, что по прошествии определенного времени после свадьбы Уингфилд вправе бить свою жену? Значит, того же самого вы ждете и от меня?
— Разумеется, нет! Мне известно, что маркиз чудовищно жесток. Я надеялась только, что молодость и красота Сары заставят его смягчиться…
— Смягчиться? — Уилл покачал головой. — Я видел синяки на руках Сары, Бек-ки. И потом, почему вы сравниваете себя с Сарой, делая выводы отнюдь не в свою пользу? Вам наверняка известно, что многие предпочли бы вас вашей кузине.
— Прошу вас, Уилл! — ледяным тоном прервала Ребекка. — Вы вовсе не обязаны осыпать меня комплиментами. Эта лесть бессмысленна. В конце концов, вы не влюблены в меня и женились на мне только по расчету. А что касается внешности, мне доподлинно известно, что я далеко не красавица. И прошу вас — не заводите больше подобных разговоров.
Вот так раз! Значит, она и вправду не подозревает, что по сравнению с ней Сара выглядит бледной и безжизненной куклой?
Уилл устремил взгляд в окно. Что произошло в жизни Бекки? Как получилось, что она стала считать себя дурнушкой? Может, этим и объясняется ее сдержанность, ее хладнокровное решение вступить в брак по расчету, чего пытается избежать большинство женщин? Сможет ли он, женившийся на Бекки с корыстными целями, помочь ей узнать, что такое счастье? Нет! Разве он, признанный мошенник, вправе делать вид, будто способен спасти ее, когда не сумел защитить даже самого себя? Но попытаться все же стоит, мысленно заключил Уилл.
Наибольшее внимание собравшихся привлекали епископ и герцог Дернесс, только что прибывший из Кента, чтобы, как он выразился, «благословить союз племянницы его дражайшей Петронеллы».
Судя по тому, как тщательно разоделся герцог, можно было подумать, что сочетаться браком предстоит именно ему и тетушке Ребекки.
Семейство Алленби тоже присутствовало в полном составе — опять-таки по настоянию тети Петронеллы.
— Дети, не стоит наживать себе — лишних врагов — нельзя предугадать, кто из них способен стать вашими друзьями, — заявила пожилая дама, как только Ребекка упомянула, что не собирается приглашать на свадьбу членов семейства Алленби.
Родные и знакомые Уилла отсутствовали. Одно время он подумывал о том, чтобы пригласить Джорджа, но отверг эту мысль, не желая заходить слишком далеко. Он ограничился тем, что пригласил Гарри Фицалана и его близкого друга Джилли Торнтона, с которым Уилл время от времени устраивал поединки у Джексона. Явился и Джош Уилмот, с которым Уилл поддерживал близкие отношения с тех пор, как обоим минуло шестнадцать.
— Неужели у вас нет ни единого родственника, , юноша? — недовольно осведомилась тетя Петронелла.
— Все они живут на севере, мадам, поэтому я не успел известить их заблаговременно.
Даже неугомонная тетушка не знала, что .сказать на это, и потому промолчала. Уилл не стал объяснять, что его родным поездка в Лондон не по карману. Ближайшим из них он написал заранее, но ни словом не обмолвился про свадьбу. Он надеялся объяснить все потом, в более подходящий момент — если он когда-нибудь наступит.
Ребекка и тетя Петронелла выслушали заверения Джоша Уилмота, что мистер Уилл Шафто действительно тот самый мистер Уильям Шафто из Шафто-Холла, Нортумберленд. Джош никак не мог поверить в удачу друга. Он с благоговейным трепетом оглядывал толпу гостей, подолгу останавливая взгляд на епископе и герцоге.
— Ты сообщил родным, что сделал блестящую партию? — прошептал Джош Уиллу, стоя рядом с ним в ожидании выхода Ребекки.
— Нет, — торопливо шепнул в ответ Уилл, — и надеюсь, ты последуешь моему примеру.
— Но они все равно захотят узнать, каким образом ты вдруг разбогател…
— Все уже улажено, — перебил Уилл, молясь, чтобы никто не подслушал их разговор. — Родным я объясню, что удачно сыграл на бирже. А теперь помолчи, Джош. Невеста вот-вот появится.
Уилл не ошибся — Ребекка вскоре вошла в большой зал. Джош ошеломленно воззрился на нее. Ему и в голову не приходило, что Бекки Роуэллан настолько хороша собой.
Она нарядилась в классическое белое платье с завышенной талией, чистоту линий которого не портили ни оборки, ни складки. Серебристая лента обвивала ее волосы, изящный узел был украшен букетиком шелковых ландышей.
Второй такой же букетик был прикреплен к ленте, обнимавшей тонкую талию невесты. Из украшений она выбрала только нитку мелкого жемчуга, тонкий серебряный браслет и скромное колечко, подаренное Уиллом.
Но, несмотря на простоту наряда, она выглядела бесподобно, как впоследствии выразился Гарри Фицалан. Впервые в жизни Гарри позавидовал счастливчику Уиллу. Холодное, непреклоннное выражение лица, способное превратить в ледяную статую любого поклонника, исчезло. Нежные губы Ребекки подрагивали, глаза сияли, а на щеках горел слабый румянец.
Появление Ребекки поразило не только Гарри. Жених, который не сомневался, что во время церемонии будет ощущать лишь скуку и душевную пустоту, вдруг с удивлением обнаружил, что вид невесты пробудил в нем совершенно неожиданные и, пожалуй, неуместные чувства. Втайне Уилл Шафто представлял свою будущую жену именно такой, но даже не смел надеяться, что его желание когда-нибудь исполнится.
Стоя в дверях зала, Ребекка не сводила глаз со ждущего ее Уилла, безукоризненно одетого в черный шелк. Свадебный костюм сидел на нем как влитой. Губы Ребекки задрожали сильнее. Она впервые осознала весь смысл собственного, поступка. Человеку, который ждал ее, великолепно сложенному щеголю, через несколько минут предстояло стать ее мужем. Что она натворила?
Ребекка не допускала даже мысли о том, что какой-нибудь мужчина прикоснется к ней с любовью или ненавистью, но в этот миг вдруг поняла: никто другой, кроме Уилла, не способен заставить ее нарушить обет целомудрия.
Нет, она не забыла о своих клятвах и помнила, что Уилл — всего-навсего мошенник. Разве не он хладнокровно принял предложенные ею условия сделки? Он — мошенник, который так и не рассказал ей всю правду о себе, который сделал предложение Саре Алленби, прибегнув к немыслимым ухищрениям, а когда попытка провалилась, согласился продаться. Но разве сама она была откровенна с ним? Может, они оба смошенничали?
Тем временем Ребекка шла по залу навстречу епископу, а улыбающиеся герцог и тетя Петронелла одобрительно кивали головами. Уилл заранее протянул невесте руку. Коснувшись ее, Ребекка на миг испытала желание броситься прочь. Но неуместное желание вскоре улетучилось без следа. Ребекка холодно улыбнулась Уиллу, и он ответил ей дружеской улыбкой: оба продолжали лгать и притворяться. Епископ начал читать молитву.
Никто из главных действующих лиц церемонии не запомнил ее подробностей. В голове Уилла застряла только фраза о том, что отныне он соединен с Ребеккой вечным союзом.
Впоследствии все гости сошлись во мнении, что даже не подозревали о том, как красива Бекки.
— Любовь! — провозгласил герцог, когда тетя Петронелла вполголоса заявила ему об этом за свадебным завтраком. — Любовь всегда преображает женщин, да и мужчин. Кто бы что ни говорил, это брак по любви. Более красивой пары я еще никогда не видывал. Ради такой удачи стоило выйти за охотника за состоянием!
Услышав это громогласное заявление, Уилл поднял бокал, кивнул герцогу и предложил тост:
— За смелость, позволяющую высказать вслух то, что остальные предпочитают держать при себе! .
— Он честный мошенник, и мне это нравится, — продолжал герцог. — Смотрите, будьте добры к ней, юноша. Мой Питер, — он имел в виду тетушку Петронеллу, — утверждает, что Бекки более ранима, чем кажется. И неудивительно — ей пришлось пережить немало испытаний. Хотя вряд ли она поведает вам об этом.
— Вряд ли, — эхом повторил Уилл, который понятия не имел, о чем идет речь, но запомнил слова герцога.
— Тише! — скомандовал герцог, который не умел держать язык за зубами, но требовал этого от окружающих. — Сюда идет невеста — ей незачем знать, что мы говорили о ней.
Ребекка выглядела на удивление робкой и застенчивой новобрачной, о чем не преминул сообщить ей Уилл.
— Вы правы, — отозвалась она. — Я и не думала, что церемония станет для меня таким потрясением. Впрочем, я рассчитывала на торжество в узком семейном кругу.
К сожалению, им не удалось продолжить разговор: дальние родственники подошли к Ребекке с поздравлениями, а Уилл незаметно удалился, впервые пожалев об отсутствии своей родни. Это и вправду выглядело странно.
Подойдя к окну, он залюбовался садом, позолоченным полуденным солнцем. Не замечая, что за шторой кто-то стоит, к окну приблизился Джон Алленби и заговорил с одной из своих кузин:
— Итак, все кончено, к худу или к добру. Но мне больно думать, что она вышла за человека, у которого нет ни гроша.
— И ни единого родственника — так мне говорили.
— Вас не обманули. Разумеется, он Шаф-то из Шафто-Холла — в этом нет сомнений. Его отец проиграл в карты все свое состояние. Уилл Шафто — последний в этом роду, насколько мне известно, близких родственников у него нет. О его матери уже очень давно нет никаких сведений. Но я до сих пор не понимаю, как решительная и благоразумная Бекки согласилась на подобный брак.
— Может, ее привлекла внешность Шафто? — предположила кузина.
— Будь на месте Бекки кто-нибудь другой, я бы согласился с вами. Но она холодна как рыба — с тех пор, как умер Пол. Но если бы ее старший брат выжил, Ребекке не досталось бы состояние Роуэлланов. Нет, за ней дали бы неплохое приданое, но ничего более. Этого было бы мало, чтобы соблазнить охотника за состоянием…
Наступила тишина — очевидно, собеседники отошли. Смущенного услышанным Уилла внезапно охватило желание разыскать невесту. Невесту, которая ни разу не упомянула о том, что у нее был старший брат. Впрочем, и Уилл ни о чем ей не рассказывал.
Уилл направился к парадной лестнице, но, проходя мимо приоткрытой двери маленькой гостиной, услышал странные звуки и остановился.
Не может быть! Бекки плачет?! Внезапно Уилл испытал жгучее чувство вины. • Вероятно, он чем-то огорчил невесту. Решительно распахнув дверь, он вошел в комнату. — Бекки! — позвал он. — Где вы? У камина стояло массивное кресло. В нем съежилась женщина, уткнув лицо в подушки. Судя по бледно-голубому шелковому платью и золотистым локонам, это была не Бекки. Первым побуждением Уилла было удалиться, и он повернулся было к двери, но опоздал. Женщина повернула к нему заплаканное лицо, и Уилл увидел, что перед ним Сара Аллен-би — точнее, маркиза Уингфилд.
На ее лице горели ярко-красные пятна. Во время церемонии она куталась в голубую шаль, но сейчас шаль упала, и Уилл увидел, что руки Сары выше локтя сплошь покрыты синяками.
Увидев Уилла, Сара бросилась к нему в объятия и зарыдала, уткнувшись в галстук и орошая слезами элегантный жилет.
— О, Уилл! Как ты мог жениться на ней, да еще сразу после того, как мы расстались?
Ты же знал, как я люблю тебя! Почему я не защитила тебя? Почему согласилась выйти замуж за это… чудовище?
Уилл попытался высвободиться, но безуспешно. Он благородно умолчал о том, что, несмотря на всю любовь к нему, Сара вышла за маркиза прежде, чем сам Уилл успел сделать предложение Бекки.
Сара зарыдала громче, и в этот момент дверь открылась. На пороге стоял маркиз Уингфилд, глядя на собственную жену в объятиях Уилла.
— Потаскуха! — рявкнул маркиз. Это слово Уилл прежде слышал только из уст простолюдинов. — Я искал тебя повсюду, чтобы отправиться домой, и что же увидел? Как ты изменяешь мне с мужем Ребекки Роуэллан! Погодите, миледи: как только мы вернемся домой, ты живо отучишься наставлять мне рога. Я проучу тебя так, что ты этого не забудешь до смерти.
Уилл с удивлением отметил, что Уингфилд даже не пытается обвинить его. Очевидно, маркиз сознавал, что такой противник слишком опасен. Уилл холодно произнес:
— Судя по состоянию рук вашей жены, Уингфилд, вы и без того слишком часто преподавали ей подобные уроки. Вы глупы, если считаете, что я решился бы изменить Бекки в день нашей свадьбы.
Но маркиз проигнорировал упреки Уилла — его привело в негодование нечто совсем другое.
— Что-что? Ты назвал меня Уингфилдом? Будь любезен соблюдать приличия в разговоре с теми, кто выше тебя. Если ты обманом женился на Ребекке Роуэллан, это еще не значит, что можешь фамильярничать со мной!
Сара вдруг опомнилась, разжала руки, попятилась, слегка всхлипывая, и попыталась отвлечь мужа, но безуспешно.
— Кто это здесь выше меня, Уингфидд? — усмехнулся Уилл. — Может, человек, который осмелился поднять руку на слабую женщину?
— Это вы пожаловались ему, миледи? Я отучу вас попусту болтать языком!
— Нет, нет! — запротестовала Сара. — Я ничего ему не сказала! Он сам догадался. Уилл ни в чем не виноват.
— Я намерен вызвать вас на дуэль, Шафто. К ужасу Уилла, в комнату вошли несколько гостей, привлеченные шумом, и изумленно воззрились на новобрачного, застигнутого с другой женщиной. Маркиз обернулся к вошедшим, среди которых был и герцог Дернесс.
— Я застал его наедине с моей женой, и в ответ на мои упреки он отказался обратиться ко мне как подобает.
— И какое же оскорбление показалось вам самым возмутительным? — вежливо осведомился герцог. — Пребывание этого человека наедине с вашей женой или то, что вас не назвали «милордом»? Говорите же, от этого будет зависеть приговор, который мы вынесем виновнику.
Маркиз бросил на герцога убийственный взгляд, а Сара воспользовалась его молчанием:
— Это вовсе не свидание, герцог. Я немного устала, решила побыть в этой комнате одна и расплакалась, а мистер Шафто зашел сюда в поисках жены. Когда я просила у него утешения, вошел мой муж и превратно понял нас.
— Это правда, мистер Шафто? — спросил герцог, который охотно взял на себя роль и судьи, и присяжных. Уилл кивнул, поежившись под враждебным взглядом Джона Ал-ленби.
— Он лжет, будь он проклят! — взревел маркиз.
Герцог гневно сверкнул глазами.
— Вы забываетесь, сэр, а это непростительно, даже если вы правы, в чем я сомневаюсь. Леди Уингфилд, будьте любезны подойти ко мне. — Побледневшая и дрожащая Сара исполнила просьбу. Герцог мягко обратился к ней: — Не хочу обидеть вас, дорогая, но вы сказали, что расплакались прежде, чем в комнату вошел мистер Шафто. Я своими глазами видел, как мистер Шафто покинул большой зал всего несколько минут назад, и последовал за ним, но меня задержали. — Герцог приложил ладонь к щеке Сары. — Мне известно, как выглядит плачущая женщина, а вы, судя по всему, плачете уже давно, что по меньшей мере странно для особы, ждущей свидания. — Он обернулся к задыхающемуся от гнева маркизу: — Боюсь, вы что-то напутали, Уингфилд, но это меня не удивляет: вы никогда не отличались умом и проницательностью. Я требую, чтобы вы извинились перед теми, кого оскорбили, иначе вам грозит опасность стать persona поп grata в тех кругах, где я бываю.
Из этих слов Уилл и остальные сделали вывод: если маркиз не подчинится приказу герцога, он станет изгоем. Похоже, эта мысль дошла и до маркиза, и он нехотя извинился.
— А теперь поезжайте домой, — велел герцог, — и утешьте свою супругу — молодой жене не пристало заливаться слезами. Шаф-то, а вы проводите меня в большой зал — кажется, скоро туда должна вернуться ваша жена, готовая к отъезду в Хонингем.
Бросив отчаянный взгляд на Уилла, Сара последовала прочь из комнаты вслед за своим униженным мужем. Этот взгляд заметил и герцог. Уилл только теперь начал понимать, насколько проницателен этот человек.
— Вам опять повезло, юноша, — обратился герцог к Уиллу, почти не понизив голоса и не заботясь о том, что его слышат родные Сары Алленби. — Эта особа весьма капризна и взбалмошна. Тем не менее из вас получился бы неплохой муж — гораздо лучше грубого животного, с которым она связалась. Но вы не просчитались, выбрав Бекки. Она не только богата, но и умна, к тому же у нее доброе сердце. Но в последнем вы сможете убедиться, только если найдете способ проникнуть под прочный панцирь.
Уилл не знал, как расценить последнее замечание. Он был бесконечно благодарен старику за помощь, понимая, что из необдуманных слов Сары можно было сделать какой угодно вывод. Уилл не хотел настраивать против себя родных Бекки, которые и без того не могли смириться с ее браком.
— Вы были слишком добры ко мне, сэр, — сумел выговорить он.
Герцог фыркнул.
— Отнюдь, юноша. Я всего лишь сказал правду. Я всегда терпеть не мог этого негодяя и потому был только рад случаю унизить его. А вот и Бекки!
Ребекка уже ждала в зале, успев переодеться в бледно-зеленое шелковое платье и темно-зеленую шляпку со сливочно-белыми лентами. К изумлению Уилла, Ребекка бросила на него затравленный, почти умоляющий взгляд. Но когда она заговорила, обычная холодность не изменила ей:
— Боже милостивый, Уилл, что это был за шум?
Уилла опередил герцог:
— Сущие пустяки, Бекки. — Он перенял у Уилла манеру называть Ребекку уменьшительным именем. — Все уже улажено. Ваш жених расскажет вам об этом происшествии в Хонингеме — конечно, если сочтет нужным на время оторваться от других, более приятных хлопот! — И герцог лукаво подмигнул. — Кстати, я давненько не бывал на свадьбах. Питер говорит, что мы должны бросать вам вслед рис, но, по-моему, сидеть на рисовых зернышках неудобно. Так что предлагаю напоследок выпить за ваше здо — ровье! — провозгласил он.
— Джек, довольно, — распорядилась подошедшая тетушка Петронелла. — Оставь молодежь в покое. Они и без старых холостяков знают, как им быть.
Наклонившись, герцог с чувством поцеловал Ребекку в щеку.
— Постарайтесь наверстать упущенное, — велел он и подтолкнул ее к Уиллу. — Да благословит Бог вас обоих! — крикнул герцог вслед удаляющимся молодоженам под гул толпы гостей.
— И все-таки, — зашептала Ребекка, направляясь рука об руку с Уиллом к парадной двери, где у крыльца их уже ждал экипаж, — я требую, чтобы вы объяснили, что произошло между вами и Сарой Алленби. Как вы могли скомпрометировать себя в день нашей свадьбы?
— Вы же слышали герцога, дорогая, — шепотом отозвался Уилл, садясь в экипаж — Позднее, когда мы будем уже далеко, вы услышите все подробности моего мнимого проступка. Неужели вы считаете, что я способен совершить неверный шаг в день собственной свадьбы? Ведь вам известно, насколько она выгодна мне.
— Да, — кивнула Ребекка. — Но у меня сложилось впечатление, что в прошлом вы не раз пренебрегали доводами рассудка и вряд ли избавились от этой привычки.
— Прежде я не был знаком с вами, Бекки. После нашего знакомства я сразу утратил всякое желание поступать опрометчиво, зная, как вы осуждаете подобные шаги. Насколько мне известно, вы остаетесь воплощением прямоты и искренности в любых обстоятельствах.
В экипаже на минуту воцарилось гнетущее молчание. Уилл ужаснулся: неужели он опять зашел слишком далеко? Но Ребекка вновь удивила его: она рассмеялась, а потом вдруг прикрыла лицо маленькой муфточкой, которую миссис Грей отдала ей в обмен на свадебный букет.
— Уилл, вы не устаете удивлять меня! Каждый раз, когда мне уже кажется, что я знаю вас как свои пять пальцев, вы становитесь непредсказуемым!
— Значит, если я заверю вас, что ни в чем не провинился перед вами и бедняжкой Сарой… — Он сделал паузу.
— Я поверю вам, — закончила Ребекка. — А при чем тут бедняжка Сара?
— Муж избивает ее, — мрачно проговорил Уилл.
— Не может быть! — Ребекка побледнела. — Неужели это правда? Так скоро?
По какой-то причине последние слова вызвали у Уилла досаду.
— Что вы имеете в виду, Бекки? Неужели вы хотите сказать, что по прошествии определенного времени после свадьбы Уингфилд вправе бить свою жену? Значит, того же самого вы ждете и от меня?
— Разумеется, нет! Мне известно, что маркиз чудовищно жесток. Я надеялась только, что молодость и красота Сары заставят его смягчиться…
— Смягчиться? — Уилл покачал головой. — Я видел синяки на руках Сары, Бек-ки. И потом, почему вы сравниваете себя с Сарой, делая выводы отнюдь не в свою пользу? Вам наверняка известно, что многие предпочли бы вас вашей кузине.
— Прошу вас, Уилл! — ледяным тоном прервала Ребекка. — Вы вовсе не обязаны осыпать меня комплиментами. Эта лесть бессмысленна. В конце концов, вы не влюблены в меня и женились на мне только по расчету. А что касается внешности, мне доподлинно известно, что я далеко не красавица. И прошу вас — не заводите больше подобных разговоров.
Вот так раз! Значит, она и вправду не подозревает, что по сравнению с ней Сара выглядит бледной и безжизненной куклой?
Уилл устремил взгляд в окно. Что произошло в жизни Бекки? Как получилось, что она стала считать себя дурнушкой? Может, этим и объясняется ее сдержанность, ее хладнокровное решение вступить в брак по расчету, чего пытается избежать большинство женщин? Сможет ли он, женившийся на Бекки с корыстными целями, помочь ей узнать, что такое счастье? Нет! Разве он, признанный мошенник, вправе делать вид, будто способен спасти ее, когда не сумел защитить даже самого себя? Но попытаться все же стоит, мысленно заключил Уилл.
Глава восьмая
Хонингем был прекрасен. Особняк из желтого и розоватого кирпича стоял на холме, а к Темзе спускался обширный сад. Из окон комнат Уилла и Ребекки открывался вид на реку и маленькую пристань, возле которой покачивались лодки.
Внутри дом оказался образцом элегантности и комфорта. Войдя в просторный холл, Уилл на краткий миг пожалел о том, что его брак с Бекки — фикция. Удивившись самому себе, Уилл задумался. Что это на него нашло? В конце концов, он испытывал к Бекки только жалость — пожалуй, с оттенком физического влечения. Но не любовь, твердил себе Уилл. Однако позднее задал себе вопрос: не обманывается ли он — так же, как Бекки обманывается насчет своей внешности? Как провести следующие две недели наедине с Бекки, не прикоснувшись к ней? — размышлял он. При первой встрече она держалась так холодно и отчужденно, что Уилл без труда представил себе брак без любви, заключенный по расчету. Но с тех пор все изменилось. Чем лучше он узнавал Бекки, тем сильнее его тянуло к ней.
Уилл отвернулся от окна. Ему следовало бы благодарить судьбу за то, что та вызволила его из ада. Два дня назад, когда брачный контракт был подписан и все финансовые формальности улажены, Уилл втайне от Бекки побывал в банке Куттса, куда на счет Уилла по распоряжению Бекки должна была поступать крупная сумма. Это была плата за согласие вступить с ней в брак и содержание, которое позволило бы Уиллу играть в обществе роль состоятельного человека.
Клерк, к которому обратился Уилл, был само подобострастие. По какой-то причине он решил, что Уилл желает перевести свой счет в другой банк. Но Уилл быстро разуверил его.
— Ни в коем случае! — Уилл улыбнулся. — Я намерен просить вас о другой услуге. Я оставлю вам адрес банка в одном северном городе и имя поверенного, который имеет счет в этом банке. Далее, я поручаю вам переводить на этот счет шестьдесят процентов суммы, которая ежемесячно будет поступать на мое имя. Недавно я доверил этому человеку право передавать деньги одному владельцу небольшого поместья. Вот письмо — в нем поверенный соглашается исполнять мои поручения и посылает подписанную им копию соглашения между нами, что должно убедить вас в законности моих действий. Клерк прочел и письмо, и документ, вгляделся в фамилию человека, которого пожелал облагодетельствовать Уилл, и изумленно поднял брови.
— Послушайте, я требую выполнять мои распоряжения, поскольку в них нет ничего предосудительного. Ваш банк гарантирует клиентам полную конфиденциальность, так что, если я узнаю, что вы проболтались, я немедля сообщу об этом самому мистеру Куттсу. — Он сделал паузу, бесстрастно глядя в побагровевшее лицо клерка. — Нет, лучше я поговорю с ним сейчас.
— В этом нет никакой необходимости, сэр. Позвольте заверить вас… — пролепетал клерк.
— Проводите меня к мистеру Куттсу, и немедленно.
Уилл подписал бумаги в присутствии самого хозяина банка. Его странная просьба ничуть не удивила мистера Куттса, который заверил Уилла, что этот разговор останется между ними.
Отбросив непрошеные воспоминания, Уилл пожал плечами и снова бросил взгляд в окно. Там по усыпанной гравием дорожке между двумя газонами прогуливалась его молодая жена. Она успела сменить дорожный туалет на простое серое платье.
Едва Бекки подняла голову, Уилл отпрянул от окна, не желая, чтобы его заметили. Он предпочел бы не подсматривать, а присоединиться к жене. Ошеломленный неожиданным желанием быть рядом с ней, он торопливо сбежал по лестнице и еле удержался, чтобы не заключить Бекки в объятия.
Ребекка сразу заметила вышедшего на крыльцо Уилла. «Это мой муж», — мысленно произнесла девушка. Ей захотелось убежать, спрятаться, лишь бы не оставаться с ним наедине. Но она быстро взяла себя в руки и холодно спросила:
— Куда вы так спешите, сэр?
— К вам. Ведь сегодня день нашей свадьбы. Это напоминание показалось Ребекке неуместным.
— Надеюсь, вы помните условия нашего соглашения?
— Как я могу забыть о них? — возмутился Уилл. — Я выучил их наизусть, они запечатлены у меня в сердце. А у вас, мадам жена, есть сердце?
— Мое сердце — не ваша забота, сэр. — Ее глаза превратились в льдинки. Уилл и не подозревал, что холодностью его жена пытается прогнать чувства, которые угрожали завладеть ею, чего никогда не случалось прежде.
Он снова улыбнулся, вспомнив старую поговорку о том, что завоевать любовь прекрасной дамы способен лишь человек сильный духом. Уилл не принадлежал к робкому десятку, иначе давным-давно очутился бы на самом дне, не выстояв в борьбе против жестокого мира. Однако он не только выдержал эту борьбу, но и преуспел в ней. Он женился на хладнокровной женщине, которую намеревался превратить в пылкую возлюбленную.
Перед ними на каменном постаменте посреди розовой клумбы стояла небольшая статуя Купидона с высоко поднятым луком.
Уилл вдруг остановился и указал на статую.
— Смотрите! — воскликнул он. — Стрелы нет. Наверное, она пронзила сердце какого-то счастливца.
— А может, сердце несчастного? — возразила Ребекка. — Далеко не все влюбленные счастливы. В песнях о любви часто говорится о боли и страданиях. Пожалуй, лучше не попадаться Купидону на пути и не становиться жертвой его стрел.
— «Уж лучше обрести любовь и потерять, чем за всю жизнь не испытать любви», — процитировал Уилл.
Внутри дом оказался образцом элегантности и комфорта. Войдя в просторный холл, Уилл на краткий миг пожалел о том, что его брак с Бекки — фикция. Удивившись самому себе, Уилл задумался. Что это на него нашло? В конце концов, он испытывал к Бекки только жалость — пожалуй, с оттенком физического влечения. Но не любовь, твердил себе Уилл. Однако позднее задал себе вопрос: не обманывается ли он — так же, как Бекки обманывается насчет своей внешности? Как провести следующие две недели наедине с Бекки, не прикоснувшись к ней? — размышлял он. При первой встрече она держалась так холодно и отчужденно, что Уилл без труда представил себе брак без любви, заключенный по расчету. Но с тех пор все изменилось. Чем лучше он узнавал Бекки, тем сильнее его тянуло к ней.
Уилл отвернулся от окна. Ему следовало бы благодарить судьбу за то, что та вызволила его из ада. Два дня назад, когда брачный контракт был подписан и все финансовые формальности улажены, Уилл втайне от Бекки побывал в банке Куттса, куда на счет Уилла по распоряжению Бекки должна была поступать крупная сумма. Это была плата за согласие вступить с ней в брак и содержание, которое позволило бы Уиллу играть в обществе роль состоятельного человека.
Клерк, к которому обратился Уилл, был само подобострастие. По какой-то причине он решил, что Уилл желает перевести свой счет в другой банк. Но Уилл быстро разуверил его.
— Ни в коем случае! — Уилл улыбнулся. — Я намерен просить вас о другой услуге. Я оставлю вам адрес банка в одном северном городе и имя поверенного, который имеет счет в этом банке. Далее, я поручаю вам переводить на этот счет шестьдесят процентов суммы, которая ежемесячно будет поступать на мое имя. Недавно я доверил этому человеку право передавать деньги одному владельцу небольшого поместья. Вот письмо — в нем поверенный соглашается исполнять мои поручения и посылает подписанную им копию соглашения между нами, что должно убедить вас в законности моих действий. Клерк прочел и письмо, и документ, вгляделся в фамилию человека, которого пожелал облагодетельствовать Уилл, и изумленно поднял брови.
— Послушайте, я требую выполнять мои распоряжения, поскольку в них нет ничего предосудительного. Ваш банк гарантирует клиентам полную конфиденциальность, так что, если я узнаю, что вы проболтались, я немедля сообщу об этом самому мистеру Куттсу. — Он сделал паузу, бесстрастно глядя в побагровевшее лицо клерка. — Нет, лучше я поговорю с ним сейчас.
— В этом нет никакой необходимости, сэр. Позвольте заверить вас… — пролепетал клерк.
— Проводите меня к мистеру Куттсу, и немедленно.
Уилл подписал бумаги в присутствии самого хозяина банка. Его странная просьба ничуть не удивила мистера Куттса, который заверил Уилла, что этот разговор останется между ними.
Отбросив непрошеные воспоминания, Уилл пожал плечами и снова бросил взгляд в окно. Там по усыпанной гравием дорожке между двумя газонами прогуливалась его молодая жена. Она успела сменить дорожный туалет на простое серое платье.
Едва Бекки подняла голову, Уилл отпрянул от окна, не желая, чтобы его заметили. Он предпочел бы не подсматривать, а присоединиться к жене. Ошеломленный неожиданным желанием быть рядом с ней, он торопливо сбежал по лестнице и еле удержался, чтобы не заключить Бекки в объятия.
Ребекка сразу заметила вышедшего на крыльцо Уилла. «Это мой муж», — мысленно произнесла девушка. Ей захотелось убежать, спрятаться, лишь бы не оставаться с ним наедине. Но она быстро взяла себя в руки и холодно спросила:
— Куда вы так спешите, сэр?
— К вам. Ведь сегодня день нашей свадьбы. Это напоминание показалось Ребекке неуместным.
— Надеюсь, вы помните условия нашего соглашения?
— Как я могу забыть о них? — возмутился Уилл. — Я выучил их наизусть, они запечатлены у меня в сердце. А у вас, мадам жена, есть сердце?
— Мое сердце — не ваша забота, сэр. — Ее глаза превратились в льдинки. Уилл и не подозревал, что холодностью его жена пытается прогнать чувства, которые угрожали завладеть ею, чего никогда не случалось прежде.
Он снова улыбнулся, вспомнив старую поговорку о том, что завоевать любовь прекрасной дамы способен лишь человек сильный духом. Уилл не принадлежал к робкому десятку, иначе давным-давно очутился бы на самом дне, не выстояв в борьбе против жестокого мира. Однако он не только выдержал эту борьбу, но и преуспел в ней. Он женился на хладнокровной женщине, которую намеревался превратить в пылкую возлюбленную.
Перед ними на каменном постаменте посреди розовой клумбы стояла небольшая статуя Купидона с высоко поднятым луком.
Уилл вдруг остановился и указал на статую.
— Смотрите! — воскликнул он. — Стрелы нет. Наверное, она пронзила сердце какого-то счастливца.
— А может, сердце несчастного? — возразила Ребекка. — Далеко не все влюбленные счастливы. В песнях о любви часто говорится о боли и страданиях. Пожалуй, лучше не попадаться Купидону на пути и не становиться жертвой его стрел.
— «Уж лучше обрести любовь и потерять, чем за всю жизнь не испытать любви», — процитировал Уилл.