Март Михаил. Змеиная яма

   — На дне рождения у Гали, жены моего друга.
   — А ваша жена не поехала с вами?
   — Нет, она мне сказала, что у нее талон к врачу на семь вечера. Я обещал вернуться к одиннадцати. Приехал чуть раньше.
   — А к какому врачу?
   — Не вдавался в подробности.
   — Кто, по-вашему, мог убить Киру Васильевну?
   — Ума не приложу. У нас не было врагов.
   — Чем она занималась?
   — Хозяйством. Я достаточно зарабатываю, чтобы позволить своей жене не работать.
   — И чем же вы зарабатываете?
   — Работаю экспертом в крупной фирме по закупкам оргтехники за рубежом.
   — Хорошо. Продолжай, Нина, — обратился майор к дознавателю. — И заноси все ответы господина Каверина в протокол.
   Марецкий вернулся в комнату, где трудились его коллеги.
   — Ну что, Варвара Алексеевна? — обратился он к женщине в белом халате.
   — Можно безошибочно сказать, что убита она от восьми сорока до девяти часов вечера. Рана очень аккуратная. Значит, нож был обоюдоострый, широкий, и удар Нанесли точно и быстро. Жертва не успела увернуться или Просто шелохнуться. Смерть наступила мгновенно. Крови очень мало, поражено сердце, и произошло внутреннее кровоизлияние. Ну а остальные подробности потом. Труп можно убирать, фотограф свою работу закончил.
   — Лады. Вызывайте перевозку.
   — Уже вызвала, скоро должны приехать.
   Марецкий подошел к капитану, который разглядывал книжные полки.
   — Надо бы соседей опросить, пока спать не легли.
   — Коршунов уже пошел.
   — А у тебя что, Иван?
   Майор, работавший кисточкой у дверной ручки, поднял голову и ответил:
   — Следы на ковре есть. Сорок третий размер. Свежие. Еще не высохли, ботинки на рифленой подошве. Пробы взяли. Дождь на улице, следы пропечатались хорошо. Мужчина вошел в комнату прямо от входной двери. Стоял долго на одном месте. Примерно в полуметре от трупа, а потом ушел. По комнате не ходил. Но хозяйка двигалась. Она также пришла с улицы и туфли не снимала. Только как-то странно отпечатались ее следы, словно она танцевала на одном месте, а потом упала замертво.
   — А вот Варвара Алексеевна утверждает, будто она ожидала удара и даже не шелохнулась.
   — Это ничего не значит, — вмешался капитан, отходя от книжного шкафа. — Ты на ее лицо глянь. Она умерла в страхе, маска ужаса так и отпечаталась на ее лице. Удара, может, жертва и не ждала, но выхода у нее не было. А это тип стоял на месте и перегораживал проход к двери.
   — Обычно в таких случаях бегут к окну и зовут на помощь, — заявил майор. — Но на подоконнике и на ковра возле окон следов нет. На дверных ручках только женские пальчики, а на входной двери целая коллекция отпечатков. С ними будем разбираться.
   — Разбирайся, Ваня. Тебе за это деньги платят. Но как ты мне объяснишь такой факт, что на дверных ручках других комнат и, как я понимаю, ванной, туалета только женские пальчики? Покойница не одна в квартире жила, а с мужем, и у него руки есть, сам видел.
   — Жена, значит, очень услужливая, все двери перед мужем открывала: «Милости просим, дорогой, постелька постелена, извольте прилечь», — язвил капитан.
   — Брось, Славик. В туалет она тоже его сопровождала? А потом стояла за дверью и ждала, пока он подаст ей сигнал.
   — А не проще ли спросить у мужа? — предложила Варвара Алексеевна.
   — Мне кажется, тут есть еще один человек, которого можно опросить, — сказал капитан, разглядывая фотографии, найденные в тумбочке. — Если мы его найдем, конечно.
   — А ну-ка, Славик, что у тебя там? — Марецкий протянул руку.
   Капитан передал ему пачку фотографий.
   — Вот, Степа, но ты особенно не перевозбуждайся.
   Марецкий внимательно рассмотрел снимки. Убитую он узнал тут же, но и ее партнера по сексу он тоже знал. Хорошо знал. Они с Журавлевым учились в одном классе, вместе поступили в юридический. Вадим, что называется, тащил его за уши. По окончании института Журавлева пригласили в прокуратуру, а Марецкий ушел в обычное отделение опером. Блестящая карьера ожидала Вадима, а он в дурь попер. Бросил следственную работу и переквалифицировался в афериста. Вор-универсал, работающий в одиночку. Пять лет практики, и ни разу не попался. Опытный следователь, сменивший профиль и ставший преступником, во сто раз опасней любого авторитета. Однажды Марецкому удалось прижать Вадима к стене, но он не стал заводить на него дело. У Журавлева тогда погиб отец. Да и Вадим вроде как осознал и пересмотрел ценности. Решил начать все заново, чуть было не женился на хорошей девчонке, но что-то там произошло, и Вадим исчез из поля зрения. Не думал Степан Марецкий, что их следующая встреча начнется с такой артподготовки. А встреча состоится, майор в этом не сомневался. Но и в другом он не сомневался: каким бы проходимцем Вадим ни был, но на убийство он не пойдет. Он и воровство свое робингудством называл. Крал только у воров, кидал только таких же кидал. Себя преступником не считал, а настоящих ненавидел. А вот порнофото — это что-то новенькое, из ряда вон выходящее.
   — Ты хочешь сказать, Славик, что эти карточки валялись в ящике тумбочки?
   — Я даже утверждаю это.
   — В таком случае муж не мог не видеть этих снимков. Только зачем они хранили их? Для семейного альбома?
   — И почему это, Степа, ты все вопросы задаешь мне? — удивился капитан. — Пойди в кухню, там муж сидит, с Ниночкой кокетничает, у него и спроси.
   — Еще недостаточно вопросов накопилось. В него всю обойму надо выпустить, чтобы, как вратарь, свои ворота защищал. Серия пенальти. Хоть один мяч, но пропустит.
   Эксперт, обрабатывавший сумочку потерпевшей и ее содержимое, сделал новое открытие.
   — Варвара Алексеевна, при вскрытии проверьте труп по линии гинекологии. Любопытную справочку наша дамочка получила сегодня от венеролога. Здесь говорится, что, согласно анализам и проведенным исследованиям, Кира Васильевна Каверина венерическими заболеваниями не страдает.
   — Вот у какого врача она сегодня была, — усмехнулся Марецкий. — Кто может потребовать подобную справку? Как вы думаете. Варвара Алексеевна?
   — Уникальный случай. Ну, скажем, если бы она устраивалась в пищеторг, на мясокомбинат, но у них свои медкомиссии существуют. Если бы она кого-нибудь заразила и на нее заявили, то тогда делают официальный запрос или подвергают проверке принудительно. Не знаю.
   — Сходи-ка ты завтра, Славик, в диспансер и поговори с врачом, выдавшим справочку, чем покойная мотивировала свою просьбу о выдаче ей на руки подобного документа.
   Капитан подошел к Ивану и забрал у него справку. В комнату заглянул лейтенант Коршунов.
   — Степан Яковлевич, тут интересные вещи соседка рассказывает. Зайдите в соседнюю квартиру.
   Пожилая женщина выглядела очень печальной и расстроенной.
   — Но как же так?! Я же с ней сегодня вечером разговаривала. Вот совсем недавно. И вдруг…
   — Когда «недавно»? — переспросил Марецкий, садясь на скрипучий стул.
   — В половине восьмого я забрала внучку из школы и отвела ее к дочери. Они живут в соседнем доме. Ну, иду домой, темнеть уже стало, значит, около восьми было, и у подъезда встречаю Киру. Вижу, женщина чем-то расстроена. Мы вместе в лифте поднимались. То да се, мол, муж в доме отдыха, сегодня возвращается, а его и впрямь больше Двух недель не видно было. Обычно его машина каждую ночь ревет. Он ее аккурат под нашими окнами ставит. А тут хоть продохнули малость. Ну, она к себе домой, я к себе. А где-то через час, может, чуть меньше, ко мне из собеса пришли материальное состояние проверять, из комиссии по субсидиям. Стою я на площадке, разговариваю, как вдруг из квартиры Киры выскакивает парень словно ошпаренный, и бегом вниз. Я до смерти напугалась. Чужой. Я же знаю, что Кира живет с мужем вдвоем. Детей им Бог не дал, а может, не хотят. Кто их знает…
   — А вы запомнили этого парня?
   — Запомнила. Высокий блондин с голубыми глазами и ямочками на щеках.
   Майор почесал затылок. Внешность соответствовала Вадиму Журавлеву, но Марецкий прекрасно знал, что ямочки на щеках появляются у его дружка, когда он улыбается, а не когда вылетает из квартиры как ошпаренный.
   — Вы сказали, что очень напугались, и вместе с тем запомнили цвет глаз промелькнувшего в долю секунды на темной площадке мужчины. Вы ничего не путаете?
   — Ну я-то, конечно, не такая глазастая, а вот дамочка из собеса его успела разглядеть. Незамужняя.
   — А ее вы запомнили?
   — Очень видная женщина, даже красивая, лет сорока, одета хорошо, мягкая, интеллигентная. Говорит только не очень чисто. Слова правильные, но не по-московски. У нас жилец жил из Прибалтики, он так же говорил. Обходительная. Глаза огромные, карие. На какую-то артистку похожа.
   — И что потом?
   — Потом она ушла. Ей же не одну квартиру обойти надо. Пенсионеров у нас много живет.
   Марецкий взглянул на стоявшего в дверях Коршунова.
   — Все понял, Витя? С утра займись этим вопросом.
   Майор вернулся в квартиру Кавериных и сразу направился в кухню, где Нина корпела над протоколом.
   — Извините за вторжение, но у меня тут вопросики назрели, а ты, Ниночка, их протоколируй вместе с ответами. Вопрос первый, Александр Ильич. Сколько времени вы отсутствовали в этой квартире?
   Хозяин даже растерялся, будто не понял, о чем спрашивают.
   — Только не лгите, вам же придется подписывать свои показания. Не наводите тень на плетень, а то мы о вас плохо подумаем.
   — Десять дней.
   — И вот что удивительно, — продолжал майор, — ушли вы ненадолго, а в квартире ни одной мужской вещи не осталось. Зубная щетка в ванной, и та в единственном числе. Неужели настойчивая реклама о кариесе вас так и не убедила, что зубы надо чистить? Что скажете?
   — Мы с Кирой крупно поругались. Я хотел с ней развестись.
   — Но передумали?
   — Еще не решил.
   — Она вам изменила?
   — Это наше личное дело.
   — Личные дела остались только у вас, а у Киры нет никаких дел. Как вы узнали, что она вам изменяет?
   — Поступил сигнал. Я решил проверить, нанял детектива, и тот подтвердил, что Кира мне не верна.
   — На словах? И вы поверили?
   — Доказательства были убедительны.
   — Эти?
   Марецкий вынул стопку фотографий из кармана и бросил ее на стол. Увидев пестрые картинки, Нина залилась краской.
   Каверин вскочил на ноги.
   — Откуда вы их взяли? Они хранились в моем рабочем кабинете под замком в столе.
   — Вот оно как! И это мы выясним, не все сразу. Кто вам дал эти снимки?
   — Детектив из агентства «Сириус». Я не помню его имени. Визитная карточка осталась на работе.
   — Откуда вы получили сигнал?
   — От этого детектива. Он пришел ко мне на работу и сказал, что они проводили расследование одного дела и там промелькнуло имя моей жены. Она ни в чем не замешана, но у нее есть любовник. Если меня этот факт интересует, то они готовы представить доказательства за отдельное вознаграждение.
   — И как оно исчислялось?
   — Пять тысяч долларов.
   — Круто. И вы согласились?
   — А что, по-вашему, я сам должен за ней следить? Киру не выследишь. У меня давно были подозрения, что она водит меня за нос, но только она хитрее и умнее меня. Не могу же я привязать ее к себе веревочкой. У меня работа, дела.
   — С этим все ясно. Детектив принес вам фотографии. А имени любовника он вам не называл?
   — Нет, конечно. Какое это имеет значение! Он-то в чем виноват? Мужик, он и есть мужик.
   — Это вы заставили жену идти за справкой к венерологу?
   — Но как-то я должен был ей отомстить?! Я уже понял, что не смогу без нее жить, но должна быть у меня собственная гордость. Она меня унизила, я отплатил ей тем же.
   — Вы уверены, что не приносили в дом фотографий и не показывали их Кире?
   — Нет, и не собирался. Там еще видеокассета осталась и записи их разговоров.
   — С восьми до девяти вечера сегодняшнего дня где вы находились?
   — Водку пил за столом. Я же говорил, что был на дне рождения. Уехал домой ровно в десять, как только новости по НТВ начались.
   — Хорошо, на сегодня хватит.
   Марецкий ушел из кухни. Санитары выносили труп на носилках.
   Майора передернуло. Он не верил в виновность мужа. Этот человек не годился на роль убийцы. Журавлева он знал с детства и не мог себе представить Вадима с ножом в руках. Кому же понадобилась жизнь обычной женщины, домохозяйки, убийство которой очень хорошо спланировали и профессионально выполнили? Версия с ограблением исключалась. Из квартиры ничего не пропало. Зато каким-то чудом появились фотографии из кабинета мужа и попали в ящик столика в квартире. Даже если предположить, что Кира ухитрилась невероятным способом отнять у мужа улики, о которых она даже не знала, то почему не забрала пленки и зачем хранила их в доме, когда знала, что муж в этот вечер явится на мирные переговоры? Справочкой запаслась. Может быть, существовал второй комплект снимков? Так она бы их уничтожила, как только они попали бы к ней в руки.
   Как все просто выглядело с первого взгляда! Дверь квартиры не заперта, труп на полу, отпечатки пальцев. Ну что еще нужно? Раздолье. Делаешь глубокомысленный вид — и вперед. Нет, обязательно найдется какой-нибудь пакостник, который смешает тебе все карты. Без лишних дурацких наворотов никогда не обходится.
   Марецкий сел на табуретку в передней и закурил. Вот допробуй тут брось курить!

***

   Шел десятый час. В черных лужах отражались уличные фонари. Моросил мелкий дождь, похожий на водяную пыль, с невероятной быстротой пропитывающий насквозь любую одежду Те, кто забыл дома зонтик или дождевик, мокли на автобусных остановках и проклинали графики движения наземного транспорта.
   Полина всегда носила с собой зонт. От работы до остановки пятнадцать минут ходу, и капризное лето не раз застигало ее врасплох своим плаксивым характером, так что она с зонтом уже не расставалась, даже если с утра стояла хорошая погода.
   В тот момент, когда до остановки оставалось не более сотни метров, возле нее остановилась иномарка. Дверца приоткрылась, и из машины выглянул мужчина в шляпе.
   — Садитесь, Полина Сергеевна, я вас подвезу. Женщина немного растерялась.
   Этого мужчину она не помнила. Правда, на улице темно, и к тому же эта странная шляпа. И потом, разве упомнишь всех клиентов турагентства, которые проходят через ее кабинет. Во всяком случае, в машине комфортней, чем шлепать по лужам в изящных туфельках.
   Полина приняла приглашение и села в машину. Когда автомобиль тронулся с места, она спросила:
   — Честно говоря, я вас не помню. Когда вы у нас были?
   — Я у вас не был, и вы меня не знаете. А я вас знаю по долгу своей службы.
   — Что у вас за служба?
   — Следователь из милиции. Мы занимаемся бандой шантажистов, от которой пострадали несколько женщин. И вы в том числе.
   — Я? Каким образом?
   — У вас все нормально в семье?
   — Что вы имеете в виду?
   — Ваши отношения с мужем. Он же бросил вас.
   — Допустим, мы разошлись по обоюдному согласию. Никто никого не бросал. Ну и в чем тут криминал?
   — Понимаю. Вы независимая женщина, возглавляете солидное туристическое бюро, сама себе хозяйка, но супружеские отношения требуют определенных обязанностей и ответственности. Скажем так: вы не совсем порядочно повели себя по отношению к мужу и завели любовника. Мужу об этом сообщили и даже предъявили фотографии. Он тоже человек гордый и более чем самостоятельный. Он не захотел мириться с изменой и ушел от вас. Теперь вас ждет судебный процесс и раздел имущества. Думаю, суд будет на стороне мужа, если он предъявит все доказательства вашей неверности в полном объеме. А он может. Слишком зол. Да и дарить вам купленные им машины, дачи, квартиры он не намерен.
   — Ну хватит! Что вы от меня хотите?
   — Доказать вам, вашему мужу и суду, что вас умышленно скомпрометировали. Вашего любовника зовут Дик, не так ли?
   — Какое это имеет значение?
   — Он пригласил вас на квартиру в районе Калужской площади. В тот момент, когда вы занимались любовью, сообщник Дика делал фотографии через специально оборудованные глазки в стене. Потом за определенное вознаграждение эти снимки были предложены вашему мужу. Так они зарабатывают деньги, используя слабости женщин и природную ревность мужчин с их честолюбием и непоколебимой верой в собственность. Мое должно принадлежать мне, и жена в первую очередь.
   — Я что-то не пойму нашего беспредметного разговора. В лекциях я не нуждаюсь. Вы правильно заметили, я самостоятельная женщина и живу так, как считаю нужным. Постарайтесь быть конкретней. Что вы предлагаете?
   — Допросить Дика в вашем присутствии. У нас уже есть несколько заявлений от женщин, но они не имеют вашей твердости характера и достаточной силы воли. А вы способны сказать подлецу в лицо, что он подлец.
   — Допустим, вы правы. Я могла бы высказать этому подонку все, что я о нем думаю.
   — Так мы и сделаем. Сейчас мы подъедем к той самой квартире на Калужской и подождем нашего альфонса в его машине. Сегодня у него дежурство с очередной дамочкой. Но той нужно быть дома в одиннадцать вечера, и Дик сегодня не останется на ночь в своем притоне. Придется немного подождать. У меня в кармане диктофон, и мы запишем все его ответы на поставленные вопросы. Потом я отдам эту пленку вам и у вас будет свое оружие на суде. Пора разорить это грязное осиное гнездо.
   — Хорошо, я согласна. Даже оплеуху с удовольствием ему отвешу.
   — Не сомневался, что вы настоящая женщина.
   Машина въехала в темный двор и остановилась возле заборчика детской площадки.
   — Вон стоит его авто. Темная «четверка».
   — Да, это она.
   — Как говорится, с Богом. Пересядем в его машину и подождем. Фактор неожиданности должен сыграть важную роль. Стоит вызвать его в управление — как он тут же взъерошится и придет с десятком адвокатов. А тут другое дело. Ваше присутствие его вовсе выбьет из колеи.
   Они вышли из машины и направились к стоящим в сотне метров «жигулям». Откуда у следователя оказались ключи от чужой машины, Полину не интересовало. Она об этом даже не подумала. Они устроились на заднем сиденье, и следователь глянул на часы.
   — Минут через двадцать, максимум через полчаса он выйдет. Давайте пока обсудим вопросы, которые будем ему задавать. У меня тут есть черновик с заготовками, я вам его зачитаю. Может быть, у вас возникнут какие-нибудь идеи. Вы женщина умная, проницательная.
   Мужчина полез в пиджак, и перед глазами Полины мелькнуло сверкавшее лезвие ножа. Она ничего не успела понять, все произошло слишком быстро. Взмах руки, и острая боль в сердце. Короткое мгновение, будто зуб удалили, а потом ничего — пустота и никаких ощущений. Так наступает смерть. Ничего страшного. И чего ее люди боятся? Нет, они не смерти боятся, а вздрагивают от ужаса, когда теряют жизнь. Как же теперь мир обойдется без них?
   Голова Полины откинулась назад, и она осталась сидеть как сидела. Взгляд застыл, а из уголка рта потекла узкая струйка крови. Убийца достал из кармана целлофановый пакет, положил в него нож и убрал его под пиджак. Во дворе стояла тишина, и только макушки деревьев шелестели от ветра да продолжал моросить мелкий дождик.
   Убийца вышел из машины, захлопнул дверь и, дойдя до своего «опеля», снял с ног пластиковые пакеты, перетянутые на щиколотках леской. Происходи все это днем — Полина наверняка бы заметила странные боты на ногах у следователя. Но он шел чуть отставая и подвел ее к одной стороне машины, а сам садился с другой. Но что теперь говорить о том, чего не произошло? «Опель» выехал со двора, будто его здесь и не было.

***

   Журавлев находился в одиночестве и вовсе не занимался женщинами. Он и Метелкин собрали своих помощников и решали внутренние проблемы. Сегодня пришел даже бывший подполковник Кузнецов, герой войны в Чечне и официальный директор сыскного агентства.
   Обычно он приезжал в официальную контору раз в месяц, чтобы получать свои проценты от сделок, но на этот раз к нему обратились с просьбой, и он не мог отказать. Он и без того считал, что ему незаслуженно платят большие деньги за одну только фамилию. Пришло время и поработать.
   — Ну так вот, мальчики. С ребятами из «Шереметьева» я договорился. Старые кореша меня еще не забыли. Они нашли видеозапись прохождения пассажиров через таможенный турникет на рейс «Москва-Берлин» за двадцатое число. Именно на этом рейсе по корешкам билетов улетела Наталья Шефнер в Германию. Девяносто шесть пассажиров. Все девяносто шесть прошли контроль, и все зафиксированы камерой. Но я очень внимательно просмотрел пленку несколько раз. Наташа через турникет не проходила, а по билетам и занятым местам все пассажиры улетели, в том числе и она. Мне, конечно, трудно было ориентироваться по фотографии Но у меня глаз наметанный. Теперь смотрите сами. Да! Среди провожавших, попавших в кадр, Шефнера не было. Уж такую личность не узнать невозможно. Колоритная фигура.
   Кузнецов положил на стол видеокассету.
   — Спасибо, Валера. Извини, что потревожили. Большое дело сделал.
   — Пустяки. Вы бы меня почаще дергали, а то от безделья меня все время в магазин тянет. Так и цирроз заработать недолго. Ладно, я пойду, а то моя благоверная небось уже все сточные канавы обошла в поисках своего непутевого инвалида.
   Бывший подполковник встал, пожал всем руки, взял свою клюку и похромал к выходу.
   — Что у тебя, Леня? — спросил Метелкин у молодого человека, сидевшего на валике дивана, — Какие новости?!
   — Мы с Гришкой и Вовкой взяли под наблюдение троих — тех, кто ежедневно бывает в офисе фирмы. Володька приглядывает за Шефнером. Тот самый неподвижный. Другого ему не доверишь, спешка не его профиль. Вот затаится в кустах со снайперской винтовкой, тут ему равных нет. Шефнер статичен. В девять в офисе, в шесть уходит домой. С немецкой пунктуальностью. Но народу к нему ходит много. Приемная всегда забита посетителями. Я так думаю, что слежка за ним ничего не даст. Он все вопросы решает в кабинете. Лучше всего охомутать его секретаршу. Зовут Катя, двадцать три года. Рыжая, хорошенькая, с длиннющими ногами и ужасно глупая. Наверное, ему такая и нужна. Но если ее обработать и кое-чему научить, то она может сослужить неплохую службу. Приходит на работу за полчаса до Шефнера, уходит на полчаса позже.
   — Ты думаешь, она в курсе его дел? — спросил Журавлев. — Так, витрина.
   — И я, и Вовка, и Гришка — мы все об одном и том же подумали. Идея проста. Поставить жучки на липучках в кабинете Шефнера и быть в курсе его дел. Но хрен сработаешь. Поставить поставим, но они исчезнут. У Шефнера в фирме есть отдел безопасности. Командует им некий Юра Крылов, лет сорока пяти, темная лошадка. Ничего о нем выяснить не удалось. Вообще, в Москве такой не проживает. Нет, Крыловых полно, но этого нет. Проследить его не удается. Я уже на этом деле собаку съел. Всех Настиных клиентов веду без проблем, а этого не могу Исчезает, как мираж в пустыне. Бамс — и нету! Но дело не в этом. У Крылова в отделе шесть человек, все из бывших чекистов. И где он их только навербовал! Короче говоря, ежедневно за пятнадцать минут до появления Шефнера бригада из четырех подопечных Крылова обследует кабинет шефа. Каждую щель проверяют. Любой жучок будет обнаружен тут же. Сделав проверку, они уходят. У секретарши остается минут пять. Вполне хватит, чтобы налепить жучков. А главное, она же их и снимет после ухода Шефнера из офиса.
   — Идея принимается. Только сначала проверьте девчонку, стоит ли ее клеить, если у нее есть свой дружок, — сказал Метелкин деловым тоном.
   — Завербуем дружка. Ведь нам не Катя нужна, а дело. Через дружка даже спокойней будет.
   — Вот что, Леня, — заговорил Журавлев, — секретарша секретаршей, но сделайте упор на этом Крылове. Для начала нам нужны его фотографии. Этим Женя займется. И если он уходит от слежки, значит, не хочет, чтобы о нем знали больше положенного, или ты работаешь грязно. Одно дело за Настиными лохами следить, другое дело за профессионалами. Налегайте втроем на работу, может, что-нибудь получится.
   — Завтра же приступим.
   — Свободен. Леня ушел.
   — Ну что, Женя, как мне быть?
   — Никак. Продолжаем работать. Ты что, думаешь тебя заложили те бабы на площадке? Общий план. Под него тысячи подойдут. Завтра мне Титов обещал позвонить. Он дежурит на Петровке. Я просил его узнать об этом деле.
   — Зачем волну поднимаешь?
   — Титову доверять можно. Сколько он с нас бабок поимел за информацию! Обычный мент на скромной зарплате. Занимается статистикой и учетом. Взяток ему не дают, ведь не с жезлом на дороге стоит, а в кабинете сохнет. Мы для него единственный источник дохода.
   — Ты его вербовал, ты за него в ответе. Но мы должны быть в курсе следствия. Иначе мне крышка.
   — Завтра утром мы получим подробную информацию о филиалах Шефнера. Потом обсудим.
   — Ладно, поеду спать. Ты остаешься?
   — Я ведь каждый день работаю. В отличие от вас, — возмутился Метелкин. — Жду нашу принцессу с клиентом. А она небось в ресторане гуляет. Напоит мужика, а потом — что с него толку? Ни одного стоящего кадра не получится. Ох уж мне эта Настя!
   — Ладно, трудись, а я поеду домой. Выпью соточку на ночь — и на боковую.
   — Так ты быстрее нашего подполковника цирроз заработаешь.
   — Жизнь такая. Без водки не обойтись. Целыми днями только и думаю как из очередной передряги выкрутиться. Скоро в змею превращусь.
   Журавлев вышел на улицу. Мерзкая погода только еще больше испортила ему настроение.
   Он добежал до машины и быстро запрыгнул на переднее сиденье. Выезжая за ворота, он судорожно вспоминал, где есть рядом ночной магазин, чтобы купить себе коньяку и немного согреться дома перед телевизором. Разбитость и усталость не лучшие спутники хорошего настроения. Проехав пару кварталов, он свернул на Кутузовский проспект и промахнув его, выскочил на Новый Арбат. В «Новоарбатском» есть хороший выбор и не торгуют подделкой. Там и закуски на любой вкус хватает.