Мартин Дебора. В плену сомнений

   Джулиана удивленно поглядела на мужа.
   — Почему ты рассердился? Ведь ты этого хотел? — В голосе ее прозвучала обида. — Хотел вызвать во мне желание против моей же воли? Хотел, чтобы я отдалась тебе опять, как раньше?
   — И этого оказалось не слишком сложно добиться, — со злостью вскричал Воган. — Как, однако, легко заставить тебя стонать и извиваться от наслаждения!
   Щеки ее запылали от смущения. Но, внезапно осознав, что его гнев вызван тем, что она испытала наслаждение, Джулиана похолодела.
   — Но, если ты не хотел, чтобы я получала удовольствие, тогда… тогда зачем тебе все это нужно? Чтобы использовать меня? Показать свою жестокость? Сделать мне больно?
   Воган остановился, сердито поглядел на нее, но не сказал ни слова.
   — Скажи, я права? — От непреложности истины у нее стало горько на душе. — Ты хотел подчинить меня, заставить страдать, как страдал ты, наказать меня!
   — Ты это заслужила! — взорвался Рис.
   Джулиана покачала головой.
   — Нет, не заслужила. И где-то в глубине своего ожесточившегося сердца ты это знаешь. И знаешь, что на самом деле ты вовсе не хочешь сделать мне больно. Поэтому ты и дарил мне наслаждение, поэтому и касался меня так нежно!
   — Ложь!
   Он ринулся к кровати, с намерением довести дело до конца. Резко уже сорвал с ее обнаженного тела покрывало, и в его глазах, как прежде, вспыхнуло неукротимое желание. Но когда он встретил ее взгляд, отчаянно-решительный и бесстрашный, то бессильно швырнул покрывало обратно на постель.
   — Дьявол тебя побери! — пробормотал Рис и направился вон из комнаты. На мгновение он остановился, поднял ключ и, отперев замок, стремительно скрылся за дверью.
   Джулиана замерла, ожидая, что он сейчас вернется и снова набросится на нее. Но Рис просто запер дверь снаружи и с проклятием удалился. Тогда она рухнула без сил на подушки и дала наконец волю слезам. Какая разница, что он ей наговорил! На несколько минут он сумел забыть ложь, в которую так упрямо верил. На несколько минут он стал прежним Рисом.
   Эта мысль заставила ее немного приободриться. Несмотря на его гнев, несмотря на проклятия, первую битву она выиграла. Несмотря ни на что…
   Интересно, сколько еще таких битв ей предстоит пережить?

10

   Осторожно, чтобы не разбудить сына, Летиция приоткрыла дверь в детскую. Таков был ежедневный ритуал: прежде чем лечь спать, она всегда заходила поглядеть на маленького Эдгара. Свет от полной луны падал на нежное личико мальчика. Черты ребенка до боли напоминали ей о том, другом… Все эти годы она упорно старалась не замечать, как Эдгар похож на Моргана. Но с каждым днем это становилось все сложнее и сложнее скрывать. Удивительно, но Дарси этого совсем не видел и никогда не спрашивал, почему сын совсем не похож на него.
   Летиция прикрыла дверь. Ее сердце сжалось. Как поведет себя Дарси, если узнает про обман? И как поведет себя она сама?
   Тяжело вздохнув, она отправилась к себе в комнату. Сейчас ей не давали покоя воспоминания о том роковом дне, когда все ее мечты разбились вдребезги. Сначала она узнала, что Моргана насильно завербовали во флот, а потом граф Нортклифф уволил ее, проведав о ее связи с валлийцем. Старик был просто в ярости на нее за то, что, пока она крутила шашни с «мятежником», Джулиана сбежала с Рисом Воганом.
   Для Летиции увольнение не было неожиданностью: она знала, что рано или поздно ее беременность станет очевидна и ее непременно рассчитают. Ужасно было то, что это случилось слишком рано.
   Ее спас Дарси. Он возмущался поступком отца и предлагал свою помощь. Взамен он требовал одного — стать его любовницей. Сперва предложение ее ошеломило. Правда, она и раньше догадывалась, что Дарси к ней неравнодушен, но надеялась, что это — всего лишь обычное заигрывание молодого барина с хорошенькой служанкой. Пару раз он даже срывал у нее поцелуи, но тогда Летиция не придала этому никакого значения.
   Но оказалось, чувства Дарси были куда серьезнее. Она разрывалась, не зная, как поступить. Ее сердце принадлежало одному лишь Моргану. Но в те дни она оказалась в поистине отчаянном положении — беременна, без службы, без семьи… На что было содержать своего будущего ребенка — ребенка Моргана?
   И тогда она решила солгать. Отдаться Дарси и объявить, что это он отец ее ребенка. То был ее единственный шанс.
   Летиция вошла в изящную, со вкусом обставленную спальню. В спальню, которую она делила с Дарси во время его частых визитов к ней… Она вздохнула. По правде говоря, Дарси был не худшим вариантом. Он почтителен и нежен с ней, часто наведывался, носил дорогие подарки. У нее был собственный домик и масса свободного времени для того, чтобы содержать его в образцовом порядке.
   Горожане, конечно, презирали ее. Не столько за то, что она была любовницей женатого мужчины, сколько за то, что им оказался ненавистный всем английский дворянин. Но Летиция старалась не обращать внимания на эти разговоры: по крайней мере, теперь у нее и ее сына был свой дом. К тому же Дарси был чрезвычайно добр к мальчику, ведь детей от собственной жены он так и не прижил. Конечно, он не мог признать Эдгара официально, но зато назначил ему солидное денежное содержание и обещал со временем дать образование, достойное дворянина. Да и сам Эдгар был очень высокого мнения о «дяде Дарси».
   Но почему тогда она не чувствует удовлетворения? Этот вопрос мучил Летицию, пока она натягивала на себя ночную сорочку. Почему, глядя в блестящие черные глаза Эдгара, она думала о человеке, от одного прикосновения которого она таяла от счастья? А с Дарси… Заниматься любовью с Дарси было просто приятно… Но вот любить Моргана было поистине восхитительно, великолепно!
   Ее размышления прервал стук в дверь. Наверное, подумала Летиция, это просто ветер стукнул веткой. Но стук повторился, и она поспешила в переднюю. Может, это Дарси? Но ведь прием в честь помолвки Джулианы закончится очень поздно, и Дарси вряд ли поспеет к ней сегодня, вспомнила она, сбегая по лестнице в переднюю. Может, его планы изменились? Такое иногда случалось, когда Дарси особенно яростно ссорился с женой.
   Она отодвинула задвижку и без колебания открыла дверь.
   — Я не ожидала…
   Слова застряли у нее в горле. Перед ней стоял призрак во плоти. Тот, кого она никогда уже не надеялась Увидеть снова… Лицо ее озарилось безумной радостью, и долгих шести лет будто и не бывало.
   — Морган! Это в самом деле ты?!
   Но единственным ответом ей был тяжелый пристальный взгляд гостя. Ей хотелось броситься ему в объятия, зарыдать от счастья, но холодность Пеннанта удержала ее. Но почему? Почему он так сурово на нее глядит?
   И тут Летиция вспомнила. Теперь она любовница другого. И Морган не смог бы ее разыскать, не узнав об этом. С упавшим сердцем она посмотрела на него. Он изменился. Не настолько, чтобы она его не узнала, но все же заметно. Его платье было богаче, и держался он с уверенностью состоятельного человека. Нынче он носил длинные волосы, щеку пересекал уродливый шрам. Но самый глубокий след прошедшие годы оставили в его карих глазах. В них больше не было веселья, одна лишь суровость и мрачная решимость. И они по-прежнему были устремлены на нее.
   — Можно войти?
   — Да, конечно. — Летиция посторонилась, пропуская его в дом.
   Она закрыла дверь и прислонилась к ней, чтобы не упасть. Счастье ее было столь велико, что сердце, казалось, не справится с ним. Морган, живой и невредимый, стоял перед ней, но радости не было в его глазах.
   Летиции с трудом удалось совладать со своими чувствами, и первые слова, сорвавшиеся с ее губ, были совсем о другом:
   — Хочешь чаю?
   Оглядев переднюю, он перевел свой ледяной взгляд на Летицию.
   — Ты видишь того, кого клялась «любить до гроба», и все, что ты можешь предложить ему после шести лет разлуки, это чай?
   Язвительность, которую он вложил в свои слова, больно ранила Летицию. Шесть лет он пропадал, не прислал ни единой весточки, а теперь рассчитывает, что все будет как прежде?
   Летиция подавила в себе боль и спокойно ответила:
   — По правде говоря, не получив от того, кого я клялась «любить до гроба», ни словечка за все эти шесть лет, я поняла, что осталась одна.
   Ее холодный тон, казалось, заставил его забыть всю свою сдержанность. Морган подступил к ней вплотную и со злостью сказал:
   — Я отправил тебе письмо в Нортклифф-Холл, но оно вернулось обратно с пометкой «не проживает больше по этому адресу». Где еще мне тебя было искать?
   — Но почему-то сегодня ты меня нашел. — Хотела бы она знать, как долго ей удастся сохранять этот ледяной тон.
   В глазах Моргана вспыхнула ярость.
   — Да, я наведался в Нортклифф-Холл, и мне там кое-что порассказали о тебе и об этом симпатичном домике, который новоиспеченный граф Нортклифф, твой любовник, купил для тебя.
   В его голосе прозвучало столько презрения, что Летицией овладел праведный гнев. Как он смеет обвинять ее! Ведь это из-за его дурацкой политики она осталась одна, в тяжести, без средств и надежд на будущее! Он что, рассчитывал, что она будет ждать его вечно?!
   Летиция овладела собой и с твердостью встретила его взгляд.
   — Ты не очень-то спешил разыскать меня. Разумеется, какое-то время ты должен был прослужить во флоте. — Она оглядела его дорогое платье. — Но потом, понятное дело, ты нашел кое-что получше. Я полагаю, ты был слишком занят, наживая состояние на другом конце света, и поэтому не возвращался.
   Она гордо выпрямилась и направилась к камину. Но Морган схватил ее за руку.
   — Я был слишком занят тем, что искал возможность вернуться и не быть при этом повешенным за дезертирство!
   Обида, которую она сдерживала шесть лет, наконец прорвалась бурей.
   — Повешенным за дезертирство? Если бы ты не связался с этими чертовыми «Сынами Уэльса», тебе не о чем было бы беспокоиться! Если бы ты не печатал эта проклятые брошюры…
   — И если бы ты не донесла о них Нортклиффу!
   Она взглянула на него с изумлением.
   — Боже, да что ты такое говоришь?
   Морган с отвращением оттолкнул ее от себя.
   — Я не поверил Нортклиффу, когда он сказал, как ты предала меня. Но теперь поговорил со слугами и узнал, что ты живешь здесь эти шесть лет. Шесть лет! Как только меня увезли, ты стала его любовницей! Ты была готова на все, лишь бы не оказаться в бедности!
   Она с недоверием уставилась на него.
   — О чем это ты? Что сказал тебе Дарси? Ты видел его?
   — Нет. Если бы увидел, то убил бы за то, что он… вы оба со мной сделали.
   Ее сердце, казалось, перестало биться.
   — Черт тебя подери, что же он сделал? И что, по-твоему, сделала я?
   Глаза Моргана сузились.
   — Ты сама прекрасно знаешь! Он сдал меня вербовщикам!
   Летиция отпрянула от Пеннанта, чувствуя, что ноги не держат ее. Она на ощупь нашла стул и рухнула на него без сил.
   — Дарси? Это он сдал тебя? Ты уверен?
   Морган сжал кулаки.
   — Вполне уверен. Никогда не забуду его лица, когда там, в сыром погребе, он рассказал мне о твоем доносе, о том, как ты поспешила сообщить ему о моей причастности к этим брошюрам из страха потерять свое теплое местечко.
   — Никогда я этого не говорила! Как ты мог поверить такой клевете?!
   — Трудно не поверить, раз ты его любовница и живешь в этом милом домике! И после этого ты еще можешь утверждать, будто ты здесь ни при чем?! Не считай меня таким уж глупцом!
   — Выслушай меня сначала, а потом уж обвиняй!
   Летиция вскочила со стула. Сейчас она все ему объяснит! Но ее остановил детский голосок. Она повернулась и увидела Эдгара, который стоял на нижней ступеньке лестницы и спросонья тер глаза.
   — Мама, почему ты так кричишь?
   Заметив гостя, мальчик с любопытством принялся разглядывать его. Но Морган уставился на него с такой суровой мрачностью, что ребенок занервничал.
   — Добрый вечер, — мужественно произнес Эдгар и от смущения сунул палец себе в рот.
   Летиция нахмурилась. Эдгар сосал палец, только если был чем-то напуган.
   — Иди спать, Эдгар. Все в порядке, мы не будем больше кричать.
   — Подожди, — сказал Морган. Он переводил взгляд с Эдгара на нее и снова на Эдгара. Ребенок смотрел на гостя с некоторым страхом, но тот мягко сказал:
   — Добрый вечер, мой мальчик.
   Со смешанным чувством Летиция наблюдала, как Морган вглядывается в черты ребенка. После всех обвинений в ее адрес, ей не слишком хотелось, чтобы он узнал о своем отцовстве. Если Дарси и так уже оболгал ее, станет ли Морган ей вообще верить?!
   — Тебя зовут Эдгар? — спросил Морган.
   — Да, милорд. — Эдгар круглыми, словно блюдца, глазами уставился на огромного незнакомца. На губах Моргана заиграла едва заметная улыбка.
   — Не нужно называть меня «милорд».
   Вынув палец изо рта, Эдгар навострил ушки.
   — Но дядю Дарси я называю «милорд»…
   Улыбка мгновенно погасла на губах Моргана.
   — Это потому… Ну, дядя Дарси действительно милорд. А я нет.
   — А как вас тогда называть?
   — Я думаю, «сэр» будет правильно.
   — Да, сэр.
   Морган немного помолчал.
   — Я знаком с твоей мамой, вот теперь я познакомился и с тобой. Но где же твой папа?
   Переминаясь с ноги на ногу, Эдгар уставился в пол.
   — У меня нет папы, сэр. — Мальчик нахмурился. — Я знаю, у всех других детей есть отцы. Странно, что у меня нет… Но мама говорит, что дядя Дарси не хуже отца.
   Морган напрягся.
   — А ты любишь дядю Дарси?
   Лицо Эдгара прояснилось.
   — Да, очень. Он приносит мне чудесные подарки. И он любит играть со мной в серсо. А вам эта игра нравится?
   — Да, конечно.
   Летиция не могла этого больше выносить.
   — Эдгар, тебе пора в постель. Уже поздно.
   Но Морган удержал ребенка за локоть.
   — Только один вопрос, Эдгар, и ты можешь идти. — Его голос слегка задрожал. — Сколько тебе лет?
   Летиция закрыла глаза и глубоко вздохнула.
   — Пять. Знаете, мой день рождения приходится на первый день апреля. Мы так всегда веселимся! В следующем апреле мне будет шесть лет, и я стану совсем большим.
   Морган надолго замолчал. Летиция поняла — он подсчитывает даты. Еще раз внимательно посмотрев на гостя, Эдгар вдруг спросил:
   — Хотите прийти на мой день рождения?
   Морган встал, потрепал Эдгара по волосам и ответил:
   — Это было бы здорово! С удовольствием приду.
   Летиция закусила губу, чтобы не расплакаться.
   — Иди в постель, Эдгар, — с трудом проговорила она, и на этот раз ребенок сразу послушался.
   Едва дверь в детскую захлопнулась, Морган с гневом набросился на Летицию:
   — Нортклифф знает, что Эдгар — мой сын?
   Она отвернулась, чтобы он не прочел по глазам ее чувств.
   — Кто сказал тебе, что он твой сын?
   — Не лги мне, Летиция! Достаточно взглянуть на него, чтобы понять — это мой ребенок.
   Вместо ответа она лишь разрыдалась. Подойдя сзади, он взял ее за руку и заставил взглянуть себе в лицо.
   — Нортклифф знает?
   — Нет! — Летиция отдернула руку. — Боже мой, почему же, ты думаешь, тогда я здесь? Почему я была с ним все эти годы?
   Он смотрел на нее, ничего не понимая.
   — Когда тебя сдали во флот, — прошептала Летиция, — я только что поняла, что беременна. И в тот же день старый граф выставил меня из дома без всяких рекомендаций за «общение с мятежником» и, главное, за то, что я не уследила за леди Джулианой. — Ее голос окреп. — Я была в тягости, без работы, без семьи! И тебя тоже не было рядом! Поэтому, когда Дарси предложил мне стать его любовницей, что, ты думаешь, я ему ответила? «Нет, милорд, я лучше подожду, пока какой-нибудь глупец возьмет к себе в услужение беременную горничную!» Или: «Нет, милорд, я предпочитаю ждать моего возлюбленного, и пусть я и мой ребенок умрем с голоду!» — Ее голос дрожал от гнева. — Что я могла поделать, Морган? А разве ты сам когда-нибудь думал о том, что ждет меня, если тебя посадят за противозаконную деятельность?
   Он ошеломленно уставился на нее.
   — Так старый граф выгнал тебя? Но Дарси сказал, что ты выдала меня, чтобы сохранить свое место!
   — Я тебя не выдавала. И не собиралась этого делать. Как раз из-за тебя меня и выгнали!
   Побледнев словно полотно, Морган в отчаянии схватился за голову.
   — Боже правый, я и не предполагал… Ты не говорила мне, что беременна .. Я и не знал…
   — Я сама не сразу поняла. Но даже если бы ты это знал, ты что, бросил бы всю эту свою агитацию?
   — Не знаю… может быть… — вышагивая по комнате, пробормотал он.
   — Сам подумай, — не унималась она, — зачем мне было выдавать тебя, если я носила под сердцем твоего ребенка?!
   Морган вздрогнул, затем повернулся к ней. Правда забрезжила перед ним.
   — Значит, Нортклифф лгал, и ты не имеешь никакого отношения к вербовке?
   — Говорю тебе, я ничего об этом не знала.
   Его взгляд смягчился от раскаяния.
   — Черт побери, прости меня. Мне так жаль, любимая! Я… я сначала сам не поверил ему. Действительно, не поверил. Но ты не представляешь, через какой ад мы с Рисом прошли. У нас был мучитель-капитан, который порол людей по малейшему поводу. Рис перенес много порок. Мне повезло, меня выпороли всего пару раз, а потом капитан узнал, что я хорошо готовлю… Это меня и спасло. И все же… — Его голос дрогнул, и Морган замолчал.
   Летиция смотрела на него, широко раскрыв глаза. Сколько он выстрадал! И годы страданий оставили свой след в его взгляде.
   — Я слышала… жизнь на корабле ужасна.
   — Да, ужасна. И спустя некоторое время ты начинаешь ненавидеть всех, кто тебя в это втравил.
   Гнев Летиции утих, но обида еще оставалась.
   — Даже свою возлюбленную?
   Он прикрыл глаза в знак согласия, словно не желая слышать обвиняющие нотки, прозвучавшие в ее словах.
   — Даже свою возлюбленную, особенно если тебя убедили в том, что это она тебя предала. Прости, Летиция, что я не верил в тебя. Теперь я вижу, как ошибался. — Он со злостью сжал зубы. — Но убедил меня в этом Нортклифф. И ему придется ответить за то, что он нас разлучил.
   У Летиции защемило сердце, когда она подумала о Дарси. Дарси умел быть таким бесконечно добрым!
   — Я этого просто не понимаю! Он всегда так ласково ко мне относился. Он…
   — Не понимаешь? Да он заранее строил планы, как увести тебя у меня! Поэтому и сделал все, чтобы от меня избавиться.
   Летиция недоверчиво покачала головой, но слова Моргана заставили ее задуматься. Дарси никогда не скрывал своей симпатии к ней. И стоило ей попасть в безвыходное положение, как он оказался тут как тут и сразу же предложил взять ее на содержание. Нет, здесь, пожалуй, была не доброта, а холодный расчет.
   — Он так сильно влюбился в тебя, — продолжал Морган, — что готов был на все, лишь бы тебя заполучить.
   По щеке Летиции скатилась слеза.
   — Он всегда говорил, что безумно любит меня. Я иной раз даже пугалась…
   Морган схватил ее за плечи и крепко сжал их.
   — Главное, любишь ли его ты?
   Она отвернулась.
   — Сейчас это не имеет значения. Он был ко мне так добр!
   — Он отнял у тебя любимого, а у твоего сына — отца! Это, по-твоему, и есть доброта?
   Летиция подняла залитое слезами лицо.
   — Мне пока еще трудно так о нем думать. То есть я начинаю понимать, что он натворил. Но я даже не подозревала, что Дарси способен на такое.
   Моргану ее ответ определенно не понравился. Однако он не стал настаивать и лишь спросил:
   — Если ты не хочешь говорить о своих чувствах к нему, скажи тогда, любишь ли ты меня как прежде, как шесть лет назад?
   Этот вопрос, как ни странно, застал ее врасплох, и, что еще удивительнее, она не могла на него ответить.
   — Я… я не знаю.
   Руки Моргана с силой сжали ее плечи.
   — Нет, знаешь. Ты просто боишься ответить. Дарси свил для тебя уютное гнездышко, и теперь ты из благодарности считаешь, будто чем-то ему обязана. Но я сейчас говорю не о благодарности, я говорю о любви.
   Ей хотелось спрятать от него лицо, но он взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.
   — Когда ты мне открыла сегодня дверь, на твоем лице я увидел радость. Была ли это радость от встречи с любовью? Вот что я хочу знать.
   Летиция закрыла глаза. Ей хотелось обдумать ответ в одиночестве. Осмелится ли она сказать ему правду? И если да, то чем это обернется для нее… для Эдгара… для Дарси?
   Но Морган не дал ей времени на раздумье. Она еще не успела отвести его руки, как почувствовала его губы… мягкие, нежные, любимые. Такие, какими она их всегда помнила.
   И шести лет как не бывало! От него все так же пахло лосьоном с лавровишней, а губы были такими же властными, как прежде. Она попыталась отстраниться, но Морган держал ее крепко, и скоро под его натиском она сдалась и разомкнула губы.
   Его поцелуй был необычайно чувственным и волнующим. Казалось, он длился целую вечность. Когда же Морган наконец от нее оторвался, она, зардевшись, не могла еще долго унять волнение. Как он сумел заставить ее кровь закипеть после всех этих лет, после всего, что было у нее с Дарси?
   Морган пристально смотрел на нее, и его глаза горели победным блеском.
   — Ты все еще любишь меня. Что бы ты ни говорила, я знаю это, я чувствую это всем телом.
   Она уткнулась лицом в его рубашку. Его слова вызывали в ней и радость, и смущение.
   — Пойдем со мной, Летиция, — прошептал он, уткнувшись лицом ей в волосы, — пойдем со мной прямо сейчас. Я хочу на тебе жениться. Я хочу заботиться о тебе и о моем сыне.
   Летиции пришлось приложить огромные усилия, чтобы устоять перед его предложением, перед соблазнительным теплом его рук. Но она сделала это. Она не могла лишить Эдгара дома, не подумав о последствиях, И она по-прежнему не могла поверить в вероломство Дарси. Она должна дать ему шанс оправдаться.
   — Пожалуйста, Морган. — Она отодвинулась, едва он попытался опять заключить ее в объятия. — Мне… мне нужно время, чтобы свыкнуться со всем этим. И я должна поговорить с Дарси…
   — Чтобы опять слушать его вранье?
   — Во всяком случае, он заботился обо мне…
   — Если бы он не сдал меня вербовщикам, о тебе заботился бы я!
   — Я знаю.
   Что же ей теперь делать? Как она выпутается из всего этого, никого не оскорбив?
   — И все же я многим ему обязана.
   Лицо Моргана исказилось, словно от боли.
   — А как же быть мне? Я должен опять тебя потерять, потому что он был там, где я быть не мог?
   — Нет! — В глазах Моргана затеплилась надежда, и Летиция продолжила: — Приходи завтра. К тому времени я переговорю с Дарси и приму решение.
   Он собрался было запротестовать, но лишь поджал губы и направился к двери. Затем вдруг обернулся и сурово посмотрел на нее.
   — Послушай, Летиция, я не собираюсь еще раз исчезать на шесть лет. И неважно, что ты там решишь насчет Нортклиффа. Я не откажусь от тебя. И от моего сына. Мне нужны вы оба, и я буду за вас сражаться, потому что знаю: я тебе тоже нужен. Я одолею любые препятствия, которые только измыслит для нас Нортклифф.
   С этими словами он вышел в ночь. Летиция была уверена — он сделает то, что обещал. Морган понял то, что она пыталась скрыть от самой себя, — он был очень нужен ей. Несмотря на ее долг перед Дарси, несмотря на беспокойство за судьбу маленького Эдгара — ни за что на свете она не согласилась бы вновь потерять Моргана.
   Рис сидел за письменным столом в библиотеке, когда часы в холле пробили два часа. Он налил себе еще стакан бренди. Голова болела, в висках стучало, и бренди приятно обжигало горло.
   «Надо бы хоть немного поспать», — подумал Воган. Завтра они с Джулианой едут в Ллинвидд, а для этого нужна ясная голова. Для этого и для следующей схватки с женой.
   Тяжело вздохнув, он уставился на огонь в камине. Его жена! Проклятая ведьма с прекрасным телом! Какое заклятье она на него наложила?! Он собирался запугать ее, наказать, дать понять, что ей придется считаться с ним. Она же ухитрилась обратить наказание в жестокий соблазн для него. Она искушала его своим телом, жаждала наслаждения сама и обещала подарить его Рису!
   Дьявол, что с ним такое происходит? Как он смог так легко забыть все страдания, перенесенные по ее вине?
   Перед ним опять возник образ Джулианы, с высоко поднятой головой, гордой своей наготой, не покорившейся даже тогда, когда он велел ей лечь в постель! Он вновь и вновь вспоминал, как она стонала от наслаждения. Ему удалось возбудить ее, несмотря на ненависть к нему, которую он в ней вызвал. И одно воспоминание об этом вновь заставило его плоть напрячься.
   Как это случилось? Как он может желать ее столь страстно после всего, что она сделала? Целый год он мечтал об этой ночи, ночи, когда он сможет унизить ее и заставить просить прощения. Но унижен оказался он. Именно ему пришлось искать спасения в бегстве. Стоит ему к ней прикоснуться, и он уже раб, ее раб навеки!
   Это все ее распутная натура, убеждал себя Рис. Из-за нее он потерял всякий контроль над собой. Он забыл, что она не похожа на остальных женщин! Даже сейчас он почти слышал, как она говорила в их первую брачную ночь, что у нее «дурная кровь», потому что она получает наслаждение от его ласк… Воган невольно улыбнулся. Черт бы побрал эти воспоминания о той ночи, когда она с такой готовностью подарила ему свое тело!
   Он отхлебнул еще бренди в надежде, что обжигающий напиток поможет ему выбросить из головы тревожные мысли. Но он не мог отделаться от них, не мог забыть, как впервые погрузился в восхитительную теплоту ее лона…
   Дверь открылась. Он повернулся, надеясь, что это Джулиана, вызванная силой его воображения. Но это оказался Морган.