Мартин Кэт. Ожерелье для возлюбленной

   Тори покраснела еще больше, но уголки ее губ непроизвольно приподнялись.
   – Я склоняюсь к тому, чтобы поддержать вас, милорд. Корд рассмеялся, но в его золотисто-карих глазах промелькнула лукавая усмешка.
   – Даже боюсь предположить, о чем идет речь, – шепнул Рейф на ухо Даниэле. – Одному Богу известно, как относится к этому его жена, но он ненасытен.
   Дэни улыбнулась:
   – А вы, ваша светлость?
   Он посмотрел на нее, и его глаза потемнели.
   – Надеюсь, что смогу держаться в рамках приличий, пока мы не вернемся домой.
   Даниэла подумала о железном самоконтроле, которым он так гордился, а она так ненавидела, и поклялась, что когда-нибудь в ближайшем будущем она бросит ему вызов.
   Не сегодня, конечно. Она только-только начала выходить в свет как герцогиня Шеффилд и остерегалась делать что-либо, что могло дать повод для сплетен. Она шла рядом с мужем, вежливо кланяясь и улыбаясь, отвечая на приветствия гостей… Маркиз такой-то, граф такой-то, барон и баронесса… Здесь было несколько важных персон и их жен, достаточно много виконтов и виконтесс, которым она вскоре потеряла счет.
   Наконец раздались первые музыкальные аккорды. В одной из просторных гостиных были устроены танцы, и Рейф увлек ее в том направлении. Оркестр играл знакомые мелодии, и Рейф танцевал с ней, затем проводил ее к небольшому диванчику у стены.
   – Я сегодня в таком благодушном настроении, что готов позволить тебе потанцевать с кем-нибудь из этих джентльменов, – пробормотал он.
   – Если ты воспротивишься, они подумают, что ты ревнуешь. Ты ведь не хочешь этого?
   – Конечно, не хочу, хотя ревную страшно. – Он наклонился и шепнул ей на ухо: – Даже к тому диванчику, на котором ты сидишь. Но я получил хороший урок. – Он оглядел толпу гостей, разодетых в шелк и атлас, и Даниэла поймала его озабоченный взгляд.
   – Что такое?
   – Здесь Карлтон Бейкер.
   Под ложечкой неприятно засосало.
   – Бейкер? Я думала, он сейчас на пути в Филадельфию…
   Не успела она договорить, как американец подошел к ним, высокий и представительный. Темные, коротко подстриженные волосы серебрились на висках и были зачесаны на лоб а-ля Брут, отдавая дань моде.
   – Ну вот, герцог. Мы опять встретились. – Бейкер улыбался, но его глаза смотрели холодно и враждебно. – Похоже, вы не отходите друг от друга ни на шаг?
   – Да, вы верно заметили.
   Бейкер покусывал нижнюю губу.
   – Значит, вы понимаете… что я не забыл, как вы накинулись на меня тогда без видимой причины?
   – Причина была, и вы прекрасно знаете это. Более того, если вы снова побеспокоите мою жену, то та взбучка, которую я задал вам на корабле, покажется вам детской забавой.
   Бейкер напрягся.
   – Вы смеете угрожать мне?
   – Ну что вы, это просто предупреждение. – Рейф пожал плечами.
   – Тогда я уведомляю вас, что у меня отличная память, герцог. Вы сделали свой ход. Рано или поздно я отвечу вам.
   Когда Бейкер отошел, Рейф бессознательно сжал кулаки.
   – Ты не должен обращать на него внимания. Ты выставил его дураком, – вздохнула Дэни, – и в нем говорит ущемленное самолюбие.
   Напряжение Рейфа немного спало.
   – Ты права. Он глупец, но не так прост, как кажется. Следует осадить его. Я буду рад начать с того места, где мы остановились в ту ночь. Думаю, Бейкер понял это.
   Дэни промолчала. Рейф защищал ее, как ни один мужчина за всю ее жизнь. Если Карлтон Бейкер так агрессивно настроен, как хотел показать… Она задрожала, вспомнив, что случилось с Оливером Рэндаллом, и надеясь, что Бейкер вскоре уедет в свою Америку.
   Тем временем вечеринка продолжалась. Когда три пары отправились в комнату для игры в карты, Корд уселся за один из зеленых столов попытать удачу в висте. Рейф и Итан вскоре присоединились к нему, а их жены отправились в женскую комнату. Они уже собирались вернуться к мужьям, когда позади раздался резкий голос:
   – О, взгляните, не это ли та маленькая проститутка, которая уговорила герцога жениться на ней?
   Холодные мурашки пробежали по спине. Повернувшись, Даниэла столкнулась лицом к лицу с женщиной, которую не видела в течение нескольких лет, но забыть не могла. Маркиза Каверли, мать Оливера Рэндалла. Сквозь шум в ушах она слышала слова Грейс, обращенные к ней:
   – Не это ли мать того гнусного ублюдка, который не способен ни на что, кроме свинства, и чья отвратительная интрига едва не погубила две невинные жизни?
   Дэни ахнула.
   – Грейс!
   – Это правда, – вмешалась Виктория и тоже повернулась к леди Каверли. – Ревность довела вашего сына до того, что он так страдает. Никто не виноват в этом, кроме него самого.
   Даниэла застыла на месте, не веря своим ушам. Смелость ее приятельниц потрясла ее. Подняв голову, она обратилась к маркизе:
   – Мне очень жаль, леди Каверли, что ваша семья так пострадала, но это сделал ваш сын, не я.
   – Как вы смеете! После той лжи, что вы сочинили, вы еще осмеливаетесь упоминать имя моего сына!
   – Я говорила правду. Может быть, когда-нибудь ваш сын найдет в себе мужество сделать то же самое.
   – Это ваша вина. Оливер никогда…
   – Достаточно, Маргарет. – Маркиз Каверли возник рядом с женой. – Нет ничего хуже, как улаживать спорные вопросы на глазах публики. – Высокий джентльмен с седыми волосами, отливающими стальным блеском, маркиз держался высокомерно, будучи пэром. – Пойдемте, моя дорогая. Нам пора домой.
   Даниэла больше не произнесла ни слова. Маркиз, взяв под локоть жену, повел ее к выходу. Дэни двинулась с места, молясь, чтобы колени не подвели ее.
   Виктория поспешила вперед, шепнула что-то Рейфу, и он заторопился к ним.
   – Виктория рассказала мне о том, что случилось – Он взял руки жены, с тревогой вглядываясь в ее лицо – Прости, любимая. Я не знал, что они приглашены. Думал, они в своей загородной резиденции.
   – Я все равно столкнулась бы с ними. Может, хорошо, что это случилось сейчас.
   – Ты в порядке?
   – Не волнуйся. Все прекрасно. – И, думая о Грейс и Виктории, которые бросились на ее защиту, словно две молодые тигрицы, она обнаружила, что все обошлось. Ее обида погасла.
   – Я думаю, нам лучше уехать, – сказал Рейф, но Даниэла покачала головой.
   – Мы пережили худший из штормов. Я не хочу бежать в укрытие на виду у всех. – Она бросила взгляд на игорный стол. – Может, сыграем?
   Рейф улыбнулся, и она прочла гордость в его глазах.
   – В ваших устах это прозвучало так приятно… ваша светлость.
   Его тон мгновенно растопил лед в ее сердце. Взяв его под руку, она позволила Рейфу провести ее по персидскому ковру к ряду столов, крытых зеленым сукном.

Глава 23

   Прошло два дня. Роберт Маккей был выпущен из тюрьмы, и, как обещал Рейф, у входа его поджидала карета, чтобы отвезти в Шеффилд-Хаус. Но Роберт не появился. Когда минули все возможные сроки, кучер справился у охраны и узнал, что Маккей оставил Ньюгейт больше часа назад. Он ушел, и никто не видел куда. Кучер Майкл Малленз вернулся назад в Шеффилд-Хаус.
   – Простите, ваша светлость, – докладывал Малленз. – Этот парень так и не появился, хотя они выпустили его. Я справился у охраны.
   – Спасибо, мистер Малленз. – Подавив приступ злости, Рейф повернулся к двум женщинам, испуганно жавшимся у входа. – Вы слышали, что сказал кучер? Маккей ушел из тюрьмы, но не приехал сюда, как мы договорились. Больше мне нечего добавить.
   Каро заплакала и бросилась вверх по лестнице. Даниэла осталась в холле.
   – Не могу поверить, чтобы Роберт лгал всем нам и тебе тоже.
   – Или этот человек лучший актер в Лондоне, или мы не знаем всю его историю. Я думаю, мы должны подождать, прежде чем осудить его.
   – Да, конечно, ты прав. – Но Рейф не мог не видеть, что она расстроена. И если бы он в эту секунду знал, где найти Маккея, он схватил бы его за грудки и дал ему таких тумаков, что кулаки надзирателя показались бы ему детской забавой.
   Но тут он посмотрел вверх и увидел, что Каро бежит по коридору.
   – По-моему, тебе стоит поговорить с ней. Даниэла вздохнула.
   – Если бы я только знала, что сказать…
   – Сообщи, что я планирую подождать день-другой, чтобы дать Маккею последний шанс доказать свою невиновность, а потом обращусь к властям.
   – Хорошо. – Подняв юбки, Дэни стала подниматься по лестнице.
   Рейф смотрел ей вслед и думал о той боли, что была в глазах Каро.
   Лакей никогда не соглашался принять руку помощи, только упрямо настаивал на своей непричастности к убийству графа.
   Вспомнив их разговор и то, насколько убедителен был Роберт, Рейф почти не удивился, когда час спустя лакей Куни принес две записки. Одна была адресована герцогу Шеффилду, другая – мисс Кэролайн Лун.
   – Спасибо, Куни, – сказал Рейф, беря послания из рук лакея. – Вы видели человека, который доставил это?
   – Да, сэр. Пришел к черному ходу. Красивый парень, сэр, но глаз подбит, и лицо в синяках.
   – Каштановые волосы, карие глаза?
   – Точно. Это он, сэр.
   Рейф вскрыл восковую печать и прочел то, что было адресовано ему.
    «Ваша светлость!
    Я не могу позволить себе, чтобы Вы, Ваша жена и мисс Лун все больше погружались в мои проблемы. Пожалуйста, поверьте, все, что я говорил Вам, – правда, и я намерен доказать это. Я благодарю Вас за деньги, которые вы оставили для меня в тюрьме. И надеюсь, настанет время, когда я смогу отплатить Вам за Вашу доброту и щедрость.
    Ваш должник, Роберт Маккей».
   Прочтя записку еще раз, Рейф по причинам, которые он не мог объяснить, поверил, как и в тюрьме, что Маккей говорил правду. Точно так же порой можно сразу определить мошенника.
   Вздохнув, он положил записку рядом с той, что предназначалась для Каро.
   – Попросите мисс Лун и мою жену спуститься ко мне в кабинет.
   – Слушаюсь, сэр.
   Через несколько минут женщины вошли. Щеки Каро были мокрые от слез.
   – Что случилось? – спросила она, не в состоянии придерживаться формальностей. – Вы что-то получили от Роберта?
   – Да. Ваш друг написал нам. – Он протянул письмо Каро, затем отдал то, что читал, жене.
   Прочтя письмо, Каро прижала его к груди.
   – Он не сбежал. Он хочет сам доказать свою невиновность.
   – Я понимаю, что записка адресована вам, но мне хотелось бы прочесть ее.
   Немного помедлив, Каро протянула письмо, ее щеки покрыл румянец.
    «Моя дорогая Каро!
    Не было минуты с того дня, как мы расстались, чтобы я не вспоминал тебя. И молюсь, чтобы и ты думала обо мне. Но я все еще не смею искать с тобой встреч, пока вопрос не будет улажен, хотя страшно хочу этого. Я должен доказать свою невиновность. И найти ответы на массу вопросов. Пока все это не кончится, я буду хранить воспоминание о твоей дивной улыбке в своем сердце.
    Твой навсегда, Роберт».
   Рейф закончил читать и вернул письмо, стараясь не обращать внимания на слезы, застывшие в глазах Каро.
   – Я обращусь за помощью к Джонасу Макфи. Если кто-то и раскроет правду об убийстве, то это он.
   Каро подошла и взяла руку герцога.
   – Благодарю вас, ваша светлость. Я никогда не забуду вашу доброту.
   – Но если Макфи обнаружит, что ваш друг виноват в убийстве, у меня не будет другого выхода, как информировать власти.
   – Я понимаю.
   – Он невиновен, Каро, – твердо сказала Дэни. – В противном случае он никогда бы не написал эти письма. Он просто хочет все сделать сам.
   Но он мог бы поступить так, просто чтобы выиграть время. И это понимали все.
   – Что-то еще, ваша светлость? – спросила Каро.
   – Да. Вот о чем я подумал… Мне кажется, вы, моя милая, ведете чересчур замкнутый образ жизни. Вы прелестная юная женщина, которая знала тяжелые времена, но вы также и друг Даниэлы, и ваша преданность ей делает вас и моим другом. В жизни так много интересного, что могло бы доставить вам удовольствие.
   Глаза Каро округлились. Даниэла радостно улыбнулась ему. И что-то перевернулось у него в груди.
   – Она должна полностью обновить свой гардероб, – поддержала мужа Дэни.
   – Нет вопросов. – Уголки его губ поднялись вверх. – Вы вдвоем отлично справитесь с этой задачей.
   Каро была настолько ошарашена, что не могла вымолвить ни слова. Но спустя несколько секунд она пришла в себя и покачала головой.
   – Простите меня, ваша светлость. Я понимаю, что вы хотите как лучше, но я не могу принять ваше предложение. Я всегда плачу за все сама. Это клятва, которую я дала матери у ее смертного ложа и намерена исполнить ее. Если вы не в состоянии принять меня такой, как я есть, то мне придется оставить работу в вашем доме.
   Лицо Дэни вытянулось.
   – Рейфел не хотел унизить тебя, дорогая. Как он сказал, ты наш друг.
   Каро выдавила улыбку:
   – Я счастлива, если это так. Но хочу, чтобы вы знали: я вполне довольна прежде всего тем, что дает мне ваша дружба.
   Рейф посмотрел на Даниэлу. Было ясно, что Каро тверда в своем решении. Предложение руки и сердца от Роберта Маккея, безусловно, может изменить ситуацию, но пока Маккей ни словом не обмолвился о своих намерениях. Рейф хотел надеяться, что они будут благородны. Хотя если учесть, что этот человек – граф, а Каро – горничная…
   – Предложение остается в силе, – сказал Рейф. – Если вы пересмотрите свое мнение…
   – Нет.
   Рейф кивнул. Он не мог не восхищаться этой девушкой. Любой мужчина был бы счастлив жениться на Кэролайн Лун. Даже граф.
   Но пока вопрос не закрыт. Вполне могло оказаться, что Маккей никакой не граф, а обыкновенный убийца. Время покажет. И Джонас Макфи.
   Прошли рождественские праздники. Мать Рейфа путешествовала по стране, мечтая провести следующие несколько недель в фамильном имении в Букингемшире. Даниэла и ее муж стали выходить в свет, который мало-помалу открыл ей доступ в тесный круг избранных.
   Дни стремительно летели, но никаких вестей о Роберте Маккее не поступало. Дэни знала, что Джонас Макфи упорно работает, стремясь открыть правду об убийстве, но пока не нашел ничего существенного.
   Люди, знавшие Маккея, отзывались о нем положительно. До убийства он служил адвокатом в городке под названием Гуилдфорд и был уважаемым членом общества. Они неохотно давали информацию, боясь повредить ему.
   Было девятое января. Погода стояла холодная и ветреная, тонкий лед покрывал землю и таял лишь к полудню. Но накануне вдруг показалось солнце, воздух согрелся, и на Душе у Дэни просветлело.
   Она и тетя Флора решили навестить сиротский дом, что делали при первой возможности, принося детям игрушки и сладости. Дэни особенно соскучилась по Мейде Энн и Терри – своим любимцам. С последнего визита прошло много времени, они были там еще до Крещения.
   В своей личной карете, размером чуть меньше, чем экипаж герцога, но тоже украшенной фамильным гербом Шеффилдов, Даниэла и ее тетушка подкатили к красному кирпичному дому, где располагался сиротский приют. Дэни заметила две знакомые головки, высунувшиеся из окон раньше других, – маленькая светловолосая головка Мейды, которая радостно улыбалась ей, и Терри; его рыжие волосы торчали задорным хохолком.
   При виде ребятишек сердце Дэни защемило от боли. Нагнувшись, она обняла их.
   – Я так рада видеть вас!
   Мейда прижалась к ее щеке.
   – Я знала, что ты придешь. Каждый день я молилась, и вот ты здесь.
   Дэни крепче обняла девочку.
   – Я обещаю, что следующего раза тебе не придется ждать так долго.
   Кто-то тянул ее за юбку, она взглянула вниз – маленький Терри смотрел на нее огромными карими глазами, полными надежды.
   – Ты принесла нам сладости?
   Дэни засмеялась.
   – Конечно. – Она протянула ему несколько конфет. Затем дала и Мейде.
   – У нас хватит на всех, – послышался голос тети Флоры, она сунула в руки Терри маленький кулек. – Возьми это и угости всех ребят.
   – Спасибо, миледи. Большое спасибо. – Терри улыбнулся щербатым ртом. Он держал конфеты, словно они были сделаны из золота, затем пошел угощать других детей.
   Мейда Энн повисла на руке Дэни.
   – Ты такая красивая.
   – Ты тоже, малышка, – сказала Дэни, и маленькая Мейда в своем шерстяном коричневом платье покраснела и застенчиво улыбнулась.
   Дэни снова порывисто обняла девочку и поднялась на ноги, держа Мейду за руку. О Господи, как бы она хотела взять детей к себе домой! Ее сердце тосковало по ребенку, которого она никогда не родит, но еще не пришло время, чтобы начать разговор об усыновлении. У Рейфа могут возникнуть подозрения… Если ему каким-то образом уже не стало известно, что она бесплодна и знала об этом до замужества…
   Она вздохнула, не в состоянии закончить мысль.
   Они еще немного побыли с детьми. Дэни обещала миссис Гиббоне, старшей воспитательнице, поговорить с герцогом о деньгах на покупку весенней одежды. Затем они покинули приют.
   Карета катила по переполненным улицам. Полная невысокая фигура тети Флоры покачивалась на сиденье напротив.
   – Слава Богу, появилось солнце, – проворчала она, всем своим видом демонстрируя недовольство, что делала довольно редко. Тетушка натянула меховое манто на колени. – Я думала, уже никогда не увижу его.
   – Да, просто удивительно, как погода влияет на настроение.
   – Это заставляет меня вернуться домой, мое дитя.
   Взгляд Дэни резко остановился на тете.
   – Но вы же не думаете покидать нас?
   – Я решила уехать на днях. Лондон отвратителен в это время года. Не могу выдержать еще даже неделю.
   – А вы уверены, что дороги годятся для путешествия?
   – Достаточно сухие, чтобы добраться до имения. Ты и герцог прекрасно ладите, мое присутствие больше не требуется. В любом случае через какое-то время я навещу вас снова.
   Даниэла изучала добродушное лицо тетушки. Она думала о Рейфе, о том, что они теперь муж и жена. Что было бы с ними, если бы не активное участие тети Флоры?
   Леди Уиком вздохнула:
   – Я так соскучилась по дому.
   Дэни не хотела, чтобы она уезжала, но тетушка тосковала по деревенским просторам, по свежему воздуху, и вряд ли можно было винить ее за то, что она хочет быть подальше от этого темного неба, ежедневного смога, слякоти и грязных улиц.
   В тот вечер за ужином она рассказала мужу о решении тетушки, и он удивил ее, предложив всем вместе посетить имение тети Флоры.
   – Это не так далеко, и мы могли бы провести там какое-то время. Макфи отправился на север поговорить с кузеном Роберта Стивеном Лоренсом. Пока мы ждем новостей, может быть, путешествие в деревню пойдет на пользу Каро и избавит ее от постоянных мыслей о Маккее?
   Предложение было настолько заманчивым, что Дэни удивилась чуткости мужа. Все, что происходило в последнее время, заставляло ее проявлять все большую осмотрительность, чтобы снова не попасть под его обаяние и не довериться ему так, как прежде. Но выполнять это решение становилось все труднее. Она была не в силах удержать в узде свои чувства.
   И чем дальше, тем больше возрастало ее беспокойство. Что произойдет, когда Рейф узнает, что она не в состоянии родить ребенка? Что у него никогда не будет сына? По крайней мере от нее?
   Она не могла не думать об Артуре Бартоломью, кузене Рейфа, и о том, как отчаянно его семье нужен наследник.
   Развод – редкость, она почти не слышала о разводах, но иногда это случалось. Скандал растянется на годы. Но Рейфу нужен сын, чтобы передать свое имя, и расторжение брака – единственное решение. Дэни задрожала при мысли о тех ужасных, чудовищных слухах, о том остракизме, который ей уже пришлось пережить. Он вновь ждет ее, если…
   Но страшнее всего потерять Рейфела… Сможет ли она пережить такую утрату?
   Невыносимая боль пронзила ее сердце при мысли, что Рейф разделит свою жизнь с другой женщиной, и в этот момент суровая правда открылась ей. Было слишком поздно спасать себя, защищать свое сердце. Она любила его, как прежде.
   Она испугалась. Дорога, лежащая впереди, была чревата опасностями – пространство боли, которое могло окончательно погубить ее. Боже милостивый, как она допустила это?
   Начались приготовления к поездке. Каро помогала Дэни упаковывать вещи, но вместо приятного волнения, которое обычно сопровождает подобные сборы, в сердце Даниэлы росла тревога.
   Она любила Рейфела, теперь она знала это. И понимала, что чем дольше будет жить с ним, тем сильнее станет любить его. И передней маячила жестокая реальность – она может потерять его.
   Во время свадьбы она не думала об этом Тетя Флора заверила ее, что Рейф обязан жениться на ней; но ни она, ни ее тетя не представляли, как отчаянно его семья нуждается в наследнике. Никому из них не приходило в голову, что Рейф может потребовать развода.
   Накануне отъезда она обдумывала эту печальную возможность, когда Рейф позвал ее в свой кабинет. Хотя он улыбнулся ей, поднимаясь из-за стола, ее сердце замерло в ожидании чего-то ужасного.
   – Ты хотел видеть меня? Что случилось?
   – Прошу прощения, любовь моя, но кое-что произошло, и я вынужден изменить свои планы. Я получил письмо от полковника Пендлтона. Он просит о встрече, и так как вопрос чрезвычайной важности, я обязан присутствовать.
   Рейф остается! Дэни обдала волна облегчения. Она полет с Каро и тетей и будет свободна от присутствия мужа хотя бы несколько дней. Этого достаточно, чтобы собрать воедино все мысли.
   – Я понимаю. Конечно, ты должен увидеться с полковником.
   – И есть еще кое-какие дела, но через день после встречи с Пендлтоном я смогу присоединиться к вам.
   Это будет путешествие надень, не больше. Если Рейф отправится утром, он приедет в Уиком-Парк еще до темноты. Дэни прикусила губу. Она хотела побыть одна.
   – Мы планировали отлучиться на неделю. Ты сказал, у тебя беседа с адвокатом в следующую пятницу. Стоит ли затевать поездку на столь короткое время?
   Рейф нахмурился.
   – Ты думаешь? Я готов уехать куда угодно, лишь бы не видеть этого постоянного смога.
   Дэни отвела глаза. Сердце тоскливо заныло. Она еще не успела покинуть Рейфа, но уже скучала по нему. Учитывая шаткость ее будущего, это было ужасно.
   – Я с удовольствием побуду с тетушкой…
   Рейф не выглядел счастливым. И она ощутила тяжесть на сердце. Когда-то он любил ее. Может быть, к нему, как и к ней, снова вернулось это чувство? Но даже если чудо произошло, вопрос о ребенке и его обязанности перед семьей все равно никуда не исчезнут. Вина давила на плечи. Боже мой, что она натворила!
   Дэни улыбнулась ему, стараясь изобразить хоть какое-то подобие радости.
   – Я останусь до конца недели. Вернусь назад в четверг, как мы и планировали.
   Он коротко кивнул.
   – Делай как хочешь… Ты можешь отправиться в это путешествие с тетушкой, а я пошлю карету, чтобы доставить тебя домой.
   Дэни кивнула. Прогоняя непрошеные слезы, она обошла стол и поцеловала его в щеку.
   – Спасибо, Рейф. – Она, не оглядываясь, направилась к выходу.
   Пока она шла наверх в свою комнату, мысль о Рейфе и тех днях, что ей придется провести без него, не оставляла ее. И когда она приблизилась к двери своих апартаментов, то пожалела о своем решении.
   Его жена уехала. В доме было тихо в этот час. Будучи не в состоянии чем-то заняться, Рейф бесцельно бродил по мраморным коридорам. Было время, когда он чувствовал себя уютно в этих больших пространствах. Сейчас ему не хватало звонкого смеха Дэни, тех разговоров, которые они вели за ужином, а ночью он ворочался в постели, вспоминая о том наслаждении, которое дарило ему ее тело.
   Поразительно, как быстро он привык к семейному положению!
   Чтобы заполнить дни, он находил разные занятия. Просматривал бухгалтерские книги, отчеты управляющих, анализируя новые вложения. Время летело. Он обнаружил, что с нетерпением ждет встречи с Пендлтоном. Как ни говори, но это вносило некоторое разнообразие в рутину и тоскливое ожидание возвращения Даниэлы.
   Черт побери, что происходите ним? Он вновь попал под чары Даниэлы и вел себя, как вчерашний школьник. Это вывод расстроил его.
   Он заботился о ней, да. Он наслаждался ее обществом, ее умом столь же сильно, как и той страстью, которую они разделяли… Но он не любил ее. Не мог позволить себе снова влюбиться.
   В ту ночь он отправился в клуб, как делал прежде каждый вечер. Что ж, если Даниэла заняла прочное место в его жизни, он не позволит ей полонить и его сердце. Но, не в силах устоять перед ее чарами, он все глубже погружался в бездну чувств.
   Когда наступил день встречи с Пендлтоном, Рейф сел в карету с единственной мыслью: удалось ли полковнику убедить премьер-министра и его кабинет, насколько важно приобрести балтиморские клиперы?
   Он поднимался по ступеням Уайтхолла в военное министерство, когда заметил впереди Корда и Итана.
   – Рад видеть вас.
   – Вы по вопросу приобретения кораблей? – спросил Итан.
   Рейф кивнул.
   Корд потянул тяжелую дверь.
   – Думаю, мы скоро узнаем ситуацию.
   Трое друзей направились в офис полковника, их шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Они вошли в спартанский кабинет, и полковник поднялся из-за стола. Его алый мундир был безупречен, а серебристые волосы коротко подстрижены и аккуратно уложены.
   – Садитесь, джентльмены.
   Мужчины сели на строгие стулья напротив стола.
   – Я пригласил вас, чтобы сообщить, что мистера трейдера, которого еще называют Голландец, видели в Лондоне. Я не осведомлен о целях его поездки, но он здесь.
   – Интересно, – задумчиво протянул Рейф, вспомнив светлого блондина, с которым ему довелось беседовать в Филадельфии.
   – Так как Шрейдер, – Пендлтон обратился к Рейфелу, – уверен, что вы, ваша светлость, его главный соперник в покупке быстроходных кораблей, очень важно, чтобы вы это знали.