Мартин Кэт. Ожерелье для возлюбленной

   И вот она здесь, стоит в его спальне, всего в нескольких шагах от него. В мерцающем свете лампы он видел перламутровую матовость ее кожи, шелковистость длинных рыжих волос, сбегающих на спину, словно языки пламени. Он чувствовал тонкий, чуть сладковатый аромат ее духов, напоминавший запах цветущей яблони.
   Низкий стон застрял в горле, он сделал шаг, другой… Обнял ее за талию, грубо привлек к себе и впился губами в ее рот. Он целовал ее с жадностью, его язык проник внутрь ее рта, беря то, что она предлагала, не в состоянии больше воздерживаться ни минуты. Обвив его шею руками, она целовала его в ответ. Ее губы были мягкими и податливыми, ее груди прижимались к его груди, заставляя его стонать от нетерпения.
   Поцелуй стал настойчивее, он вдыхал знакомый запах, смакуя ее сладкую женственность, присущую только ей одной, и до боли, до потери сознания хотел ее. Дэни прижималась к нему, целовала его, используя те эротические приемы возбуждения, которым он научил ее, заставляла его мужское достоинство становиться больше и тверже.
   Он хотел добраться до ее груди, спустив кружевные бретельки с ее плеч, но Дэни остановила его.
   – Нет. Сначала я помогу тебе раздеться.
   Он с замиранием сердца наблюдал, как она встала перед ним на колени, сняла с него сапоги, носки, затем занялась застежкой его бриджей. Каждое прикосновение ее пальцев рождало мучительное предвкушение, и он хотел поднять ее, сорвать с нее красивое одеяние, раздвинуть ее длинные, стройные ноги и войти в нее сильно и властно.
   Но он ничего этого не сделал. Он позволил ей продолжить сладкую пытку. Не стал торопить ее, наслаждаясь ее легкими движениями, словно его тело умирало от жажды, а она была не она, а первые капли дождя.
   Даже когда она сняла с него все, он не шевельнулся, просто стоял перед ней, замирая от ее близости, предвкушая блаженство. И лаская одной рукой ее волосы.
   – Я соскучился по тебе, – тихо проговорил он, признание вырвалось у него против воли. Она подняла на него глаза, и он подумал, что они блестят не от слез.
   Она приподнялась, коснулась губами его груди в том месте, где билось сердце, затем снова опустилась перед ним на колени… И взяв в руки его бархатистый жезл, приникла к нему губами.
   Рейф замер. Не сон ли это? Он молился, чтобы он длился вечно, и пусть Даниэла целует и ласкает его, используя свои губы и язык, чтобы доставить ему то особое удовольствие, которое жена редко дарит своему мужу.
   Но Даниэла не обычная жена, он знал это с самого начала. Когда он больше был не в силах вынести ее ласки, когда умопомрачительное удовольствие превысило все возможные пределы… Зажав в кулак ее рыжие волосы, он поднял ее на ноги.
   Схватив пальцами ее подбородок, он прижался губами к ее губам, чувствуя на них запах своей плоти, вдыхая его в легкие.
   Взяв ее на руки, он понес ее к постели. Положил на чистые белоснежные простыни, стащил пеньюар и замер, пожирая ее тело жадным голодным взглядом. Она ждала, когда он присоединится к ней, но он лег сбоку. Обеими руками взяв ее за талию, усадил верхом на себя, не обращая внимания на ее распахнувшиеся от удивления глаза.
   Ее тело было стройным и гибким. Рыжие волосы падали на плечи, касались сосков. Когда она потянулась вперед, тяжелая масса волос скользнула по его груди. Словно яркое пламя прошлось по его коже.
   – Ты такая красивая… – прошептал он. – Как ни одна другая женщина.
   Ее рука коснулась его щеки. Даниэла наклонилась ближе, позволяя ему осыпать поцелуями ее полные груди. Он ласкал их языком, а тем временем его рука нашла горячее место меж ее ног. О Боже, она была такой влажной и скользкой, готовой принять его, что он больше не мог сдерживать себя и вошел в нее, медленно наполняя своей плотью ее чудесное, красивое тело, которое так подходило ему.
   Мужчина и женщина, больше ничего, уговаривал он себя. И это случилось только потому, что он долго был без женщины.
   Но он знал, что это ложь. И когда он подарил ей наслаждение и сам обрел его, его сердце кричало от боли, вспомнив другую, еще большую ложь. О которой Даниэла не сказала ни слова.

Глава 26

   Дэни проснулась в постели мужа. Приятная усталость и пресыщение наполняли каждую клеточку ее тела. Этой ночью их соитие было таким страстным, таким всепоглощающим, как никогда.
   Мечтательная улыбка расцвела на ее лице, когда она вспомнила то наслаждение, что они дарили друг другу, и это было не раз и не два. Но улыбка постепенно угасла, а в глазах появилось удивление. Она ждала увидеть Рейфа, а вместо этого обнаружила рядом с собой пустое место.
   Он ушел. Словно и не был здесь, будто между ними ничего не произошло. Не в силах сдержать раздражение, Даниэла пнула кулаком подушку, и ее настроение мгновенно упало.
   Час спустя она поднялась с постели и вернулась в свои покои. Взяв колокольчик, позвонила, чтобы приготовили ванну, надеясь, что вода смоет отрицательные эмоции. Когда она вышла из ванной, Каро уже ждала ее, чтобы помочь ей одеться, расчесать и уложить волосы.
   Какое-то время она бесцельно бродила по пустым комнатам особняка, размышляя, где бы мог быть ее муж. Даниэла и Каро вышли в сад и стали прогуливаться по аккуратным дорожкам, усыпанным гравием. Зима еще не сдала своих позиций, но этот застывший сад все равно радовал глаз. И его искусно подстриженные деревья и кустарники, и крохотные зеленые ростки весенних первоцветов, робко проглядывающие из-под земли… И воздух, пьянящий, полный свежести и удивительного запаха пробудившейся природы.
   К середине дня Даниэла забеспокоилась. Неужели он рассердился из-за ее… Хм-м, как бы это сказать, дерзкого поведения ночью? Казалось, ему понравилось. Но, возможно, он счел ее действия распущенностью? Она ничего не планировала заранее, все вышло само собой. Рейф сводил ее с ума, она так хотела его, что… Теперь она волновалась: что, если он неприятно удивлен?
   Дэни вздохнула. Поди узнай, как вести себя с таким мужчиной, как Рейф, который постоянно замкнут в себе.
   Она вернулась в свои покои, продолжая размышлять о муже. Ходила из угла в угол и спрашивала себя, придет ли он сегодня ночью или после того что произошло, еще больше отстранится от нее? В середине дня она получила записку от Рей-фа, он приглашал ее поужинать с ним в большой столовой.
   Рука Дэни дрожала, когда она свернула записку и положила ее на комод. От сухого, формального приглашения не следовало ждать ничего хорошего. Она мерила шагами спальню, с нетерпением считая минуты. Потом сидела молча, уставившись в одну точку, пока не появилась Каро, чтобы помочь ей одеться и причесаться к вечеру.
   – Что ж, начало у нас было куда лучше, – сказала Каро, как всегда, стремительно входя в комнату. – Вы подумали, что наденете сегодня? И не настаивайте на черном, хотя, судя по вашему виду, настроение у вас никуда.
   Дэни попыталась улыбнуться:
   – Хорошо, черному – нет. – Она показала Каро записку. – Не представляю, чего он хочет? Он такой странный в последнее время. Я беспокоюсь.
   – И скорей всего не без причины. А вдруг он хочет сказать что-то хорошее?
   Дэни просияла:
   – Ты думаешь?
   – Почему бы и нет?
   – Может быть. – Но он ушел сегодня утром, не сказав ни слова, и его не было весь день.
   Подавив приступ страха, она подошла к Каро, которая стояла перед большим гардеробом, и решила переключить внимание на решение сложной задачи.
   – Это официальное приглашение, давай выберем что-то строгое. – Она перебирала одно платье за другим: темно-красный шелк, напоминающий цвет бургундского красного вина, зеленый бархат, воздушный бежевый шифон и кружева… В конце концов Дэни остановилась на элегантном платье из тяжелого аметистового шелка, его лиф был того же цвета, но расшит золотой нитью. – Вот это подойдет.
   – Прелестное платье. Бедный герцог! – воскликнула Каро. – Я уже вижу, как он не в силах отвести от вас глаз.
   Каро разложила платье на кровати, а Дэни уселась на стул перед зеркалом. Пока Даниэла беспокойно ерзала на стуле, Каро продолжала трудиться над ее прической. Подняв волосы наверх, заколола их шпильками. Затем украсила золотой лентой. Когда Дэни была причесана и одета, она сунула ноги в мягкие золотые туфельки.
   – Ой, мы забыли еще одно. – Каро подошла к бюро и достала алый атласный футляр из большого ларца с украшениями. Она вернулась, надела ожерелье невесты на шею Дэни и щелкнула застежкой. – Выглядит потрясающе, – восхищенно произнесла Каро. – И очень подходит к платью.
   Дэни провела кончиками пальцев по драгоценному ожерелью, не пропуская ни одной жемчужины, ни одного бриллианта.
   – Не знаю почему, но когда я надеваю его, то чувствую себя лучше.
   Каро отошла, чтобы оценить проделанную работу. Придирчиво оглядела каждый участок.
   – Вы выглядите так, словно готовы лицом к лицу встретиться с драконом, войдя в его логово.
   Дэн и вздохнула и поднялась со стула.
   – Пожалуй, я и вправду готова. – Но в глубине души она не была столь уверена. Ясно, что Рейфел хочет сказать ей что-то важное, и по тому, как он ведет себя, скорее всего это не сулит ей ничего хорошего.
   Неужели когда-нибудь настанет день, когда между ними больше не будет никаких недомолвок и тайн? Когда она сможет посмотреть ему в глаза без страха и угрызений совести? Кто знает? Но только не в этот вечер.
   – Пожелай мне удачи, – сказала Дэни. Подобрав подол платья, она прошла по ковру к дверям, машинально вздернула подбородок и вышла в коридор.
   Подойдя к мраморной лестнице, она задержалась, посмотрев вниз. В темно-синем сюртуке и пепельно-серых бриджах, белый шелковый платок небрежно повязан на шее – Рейфел был так красив, что ее сердце болезненно сжалось.
   Высоко подняв голову, она спускалась по лестнице ступенька за ступенькой, чувствуя, что он следит за каждым ее шагом. Синева его глаз, казалось, стала еще ярче, возможно, печальное выражение усиливало их цвет.
   Пока он провожал ее в большую столовую и усаживал напротив в конце стола, она поймала себя на том, что изучает его из-под опущенных ресниц.
   – Я распорядился на кухне приготовить особенную еду в честь этого случая, – сказал он.
   Одна ее бровь поползла наверх.
   – А что это за случай?
   – Благодарность за то удовольствие, которое ты доставила мне прошлой ночью.
   Дэни бросила на него быстрый взгляд. Едва ли ей понравится, если он будет настаивать на том, чтобы она постоянно ублажала его подобным образом. Это превращало ее в распущенную женщину.
   Но Рейф, похоже, думал иначе. Он то и дело останавливал взгляд на ее груди, представленной на обозрение благодаря глубокому декольте, и в глубине его синих глаз вспыхивало желание, чего она не замечала уже давно.
   Может, прошлая ночь не была бесплодной затеей? И ей удалось сделать то, о чем она мечтала, – растопить лед между ними?
   Подали еду, по меньшей мере полдюжины блюд. Устрицы в соусе из анчоусов, черепаховый суп, малосольная семга и жареный молочный поросенок. Дэни так нервничала, что почти не притронулась к еде. Рейф тоже ел меньше обычного. Когда они закончили с десертом – сладким кремом, посыпанным миндалем, им подали последний бокал вина, и Рейф отослал лакеев из столовой.
   Едва дверь за ними затворилась, он поднял тяжелый хрустальный бокал.
   – За будущее, – сказал он, глядя ей в глаза.
   – За будущее, – эхом повторила она, и новый прилив тревоги обдал ее.
   Рейф сделал глоток, Дэни последовала его примеру и выпила, может быть, чуть больше, чем хотела.
   Он опустил бокал, пристально глядя на нее, его длинные пальцы сжимали ножку бокала, и рубиновый напиток чуть покачивался в хрустальной чаше.
   – Ты помнишь то обещание, которое дала мне не так давно?
   Она заморгала и закашлялась.
   – Обещание?
   – Это было в ту ночь, когда я спросил тебя об ожерелье и ты призналась, что отдала его Роберту Маккею.
   Губы внезапно пересохли, и она облизала их.
   – Я… Я помню…
   – Ты обещала тогда, что никогда больше не будешь лгать мне.
   – Да…
   – Но ты опять лжешь, Дэни. Так?
   Она задрожала, ей захотелось еще выпить вина.
   – Что… Что ты имеешь в виду?
   – Когда ты собиралась сказать мне, что не сможешь родить ребенка?
   Кровь ее застыла в жилах. Она окаменела, ледяная рука сжимала ее сердце, мучительная боль не давала вздохнуть…
   – Когда, Даниэла?
   Она потянулась к своему бокалу, но Рейф перехватил ее руку.
   – Когда ты была намерена сообщить мне это, Даниэла?
   Ресницы затрепетали, она подняла на него глаза. Слезы струились по щекам.
   – Никогда… – прошептала она и зарыдала.
   Ее грудь разрывалась от рыданий. Нет, так не плачет та, которую уличили во лжи. Это были страстные, горькие рыдания женщины, которая не может дать дитя любимому человеку. Ее жизнь была разбита раз и навсегда. Она утопала в слезах, и не могла остановиться, и даже не заметила, как Рейф поднял ее со стула и крепко прижал к груди.
   – Все хорошо… Все будет хорошо…
   – Нет, никогда не будет… – всхлипнула она, расслабляясь в его объятиях. – Никогда. – Она снова зарыдала, уткнувшись ему в плечо, чувствуя его дыхание на своих волосах.
   – Успокойся.
   – Я хотела… Хотела рассказать тебе еще до свадьбы. Господи, я должна была, но…
   – И что? – спросил он нежно. Она попыталась вздохнуть.
   – Сначала я хотела наказать тебя. Ты насильно заставил меня выйти замуж… Я думала, пусть получит, что заслужил.
   – А потом?
   – Когда мы… – она снова всхлипнула, – вернулись в Лондон, твоя матушка объяснила, как важно для тебя иметь наследника, чтобы передать ему имя Шеффилда. Потом я столкнулась с Артуром Бартоломью и убедилась в значении этого. – Она подняла на него глаза, слезы катились по щекам. – Мне очень жаль, Рейфел. Ужасно жаль. – Она снова зарыдала, и Рейф крепче прижал ее.
   – Не надо плакать, любимая.
   Но она не могла остановиться.
   – Но как… Как ты узнал?
   – Нейл Макколи сказал мне. Он считает, что ты в прошлом получила серьезную травму. Как это случилось?
   Она прерывисто задышала, стараясь остановить слезы.
   – Я каталась верхом в Уиком-Парке. После того как ты разорвал помолвку и я сбежала из Лондона… Я часто ездила верхом, это приносило облегчение, которого я не могла найти иначе.
   – Продолжай.
   – Накануне прошел сильный дождь, и поля… Поля были мокрыми и скользкими от грязи. Тетя Флора просила меня не ездить… Она говорила, что это опасно, но я… Я не слушала. Моя лошадь, ее звали Бутон, поскользнулась, когда мы подъехали к каменной ограде, и я полетела через ее голову. И приземлилась очень неудачно. Когда я не вернулась домой и лошадь, прихрамывая, приковыляла в конюшню, тетушка послала слуг на поиски.
   Она заставила себя посмотреть на него.
   – Пришлось полежать, но постепенно я поправилась. К сожалению, доктор сказал, что я никогда не смогу иметь детей.
   Дэни смахнула слезы со щек, чувствуя ноющую боль в сердце.
   – Если бы я рассказала тебе, нашей свадьбы никогда не было бы. Ты мог бы выбрать женщину, которая родит тебе сына.
   Рейф нежно взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
   – Выслушай меня, Даниэла. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать это, и я пришел к такому выводу: это не имеет значения. Ты моя жена, коей должна была стать еще пять лет назад. Если бы я поверил тебе тогда, ты жила бы со мной, а не уехала к тетушке. Ты не села бы в тот день на лошадь и никогда не получила бы подобную травму. Это я виноват во всем, а не ты.
   Дэни вглядывалась в его лицо. Любимое лицо. Комок в горле мешал говорить.
   – Рейф…
   Ее рот задрожал под его губами, когда он поцеловал ее. Я люблю тебя, хотела она сказать. Я люблю тебя так сильно!..
   Но сумела вовремя остановить себя. Она не знала, какие чувства он испытывает к ней, и не была уверена в будущем.
   – Ты когда-нибудь простишь меня?
   – Мы должны забыть взаимные обиды. – Он провел губами по ее губам. – Больше никаких секретов, – сказал он.
   – Да. Клянусь жизнью.
   Рейф поцеловал ее с такой нежностью, что она боялась снова расплакаться.
   – Но есть еще одно…
   – Да? – спросила она с беспокойством.
   – С сегодняшнего дня ты будешь спать в моей постели. Договорились?
   Она молча кивнула, но сердце пело от счастья.
 
   Каро проходила мимо кабинета герцога и остановилась, услышав звук голосов, среди которых узнала голос кучера Майкла Малленза. Прильнув к щелке, она увидела, что он стоит перед столом герцога.
   Она не собиралась подслушивать, но насторожилась, сообразив, что Малленз толкует о происшествии с каретой и, похоже, очень расстроен.
   – Я говорю вам, сэр, это не несчастный случай.
   Каро прижалась к двери, стараясь не пропустить ни слова.
   – Пока я поправлял ось, я обратил внимание на то место, где дерево разломилось, и выглядело это довольно странно. Я изучил потщательнее и увидел, что оно аккуратно распилено надвое.
   Герцог встал со стула.
   – Вы хотите сказать, что кто-то позаботился о том, чтобы карета перевернулась?
   – Еще хуже, сэр. Они все подстроили так, чтобы это случилось именно там, на мосту. Изучая куски оси, я заметил, то что-то застряло в дереве.
   Через щелку двери Каро видела, как кучер полез в карман видавшего виды коричневого сюртука, вытащил какой-то предмет и протянул герцогу.
   – Кто-то поджидал нас в тот день на мосту, сэр. Как раз перед несчастьем я слышал звук, похожий на выстрел, но я забыл об этом, пока не вытащил вот эту свинцовую пулю.
   Каро забыла обо всем на свете, когда увидела, как герцог обошел стол, чтобы взглянуть на находку кучера.
   – Они стреляли в ось, – произнес герцог Шеффилд. – А так как она была заранее подпилена, этого хватило, чтобы увеличить давление, и… она сломалась.
   – Да, сэр. Именно так я и понял.
   Пальцы герцога зажали кусочек свинца.
   – Если вы не возражаете, мистер Малленз, я оставлю это у себя. И спасибо, что пришли ко мне с этой информацией.
   Кучер поклонился. Прежде чем он подошел к двери, Каро подняла юбки и стремглав помчалась по коридору. Она должна найти Даниэлу.
   Боже милостивый, кто-то хотел убить их!
 
   – Я не знаю, что и сказать. – Дэни, беспокойно потирая руки, ходила по Фарфоровой гостиной, которая была меньше и уютнее, чем другие комнаты, и к тому же выходила в сад и поэтому стала ее любимой. – Зачем кому-то вздумалось убивать нас?
   Но страшная мысль крутилась в голове. Титул герцога может перейти только к законному наследнику, то есть к сыну Рейфа, рожденному в браке. И так как она бесплодна, то единственное, что могло обеспечить выполнение этого условия, – это развод.
   Но если бы она умерла… Необходимость развода отпала бы, и он мог снова жениться. Она посмотрела на Каро и увидела, что подруга читает ее мысли.
   – Нет, не надо так думать. Никогда не поверю, чтобы его светлость мог хотеть этого. Ни на секунду. Герцог любит вас, Даниэла. Может быть, вы не замечаете этого, но я вижу. Он любит вас и никогда не обидит.
   Дэни понятия не имела, каковы чувства Рейфа по отношению к ней. Но даже если Каро права и Рейф снова влюбился в нее, иногда любви бывает недостаточно. Рейф прежде всего человек долга. А его долг перед семьей невыполним, пока он женат на ней.
   – Мы должны обсудить каждую версию, – сказала Дэни, – как бы болезненна и невероятна она ни была.
   – Но герцог не знал до происшествия с каретой, что вы не можете дать ему наследника, – твердила Каро.
   – Может, и не знал. Но есть другие люди, которым это известно… Доктору, который лечил меня сразу после падения. Слугам в тетушкином доме в Уиком-Парке… Кто-то из них мог рассказать Рейфу об этом еще до того, как это сделал Нейл Макколи.
   – Я не верю в это.
   – Я тоже не хочу верить, но мы должны узнать, кто все это затеял и почему.
   – С этим я не могу не согласиться.
   Дэни повернулась на звук голоса Рейфа, идущего из коридора. Он вошел в маленькую уютную гостиную, и внезапно она показалась еще меньше, чем прежде.
   – Я ищу вас обеих. – Его взгляд переходил с одной жен-шины на другую. – Как я понимаю, вы уже знаете, что случилось с каретой?
   Личико Каро покраснело.
   – Я не хотела подслушивать, ваша светлость, но я проходила мимо и услышала, как вы говорили о несчастном случае…
   – Все нормально. Я рад, что вы знаете. Так как Джонас Макфи занят сбором информации, касающейся убийства графа Лейтона, я нанял одного из его помощников, Сэмюела Ярмута, чтобы он разобрался в происшествии с каретой.
   Дэни кивнула.
   – Кажется, я снова вижу этот взгляд? – насторожился Рейф.
   – Леди просто расстроена, – вмешалась Каро. – Еще бы, ведь кто-то пытался убить ее.
   – Да, и именно об этом я хотел поговорить с вами. Мы должны обсудить, какие враги могут быть у вас.
   Дэни подняла голову.
   – Враги? Кто может желать мне зла? Думаю, никто.
   Глаза Рейфа пронзили ее:
   – Никто, кроме меня. Вот о чем ты думаешь.
   – Нет, я… Нет, конечно, нет. – Но то, как порозовели ее щеки, выдавало ее с головой.
   – Я не предполагал, что мне придется доказывать мою невиновность. Но, во-первых, я не знал о твоем… состоянии в то время, когда произошел инцидент, и, во-вторых, я сам должен был ехать в этой карете. Мои планы изменились неожиданно и только за день до отъезда. Так как тот, кто совершил все это, не мог знать об этих обстоятельствах, он сделал все, как планировал. То есть, считая, что я еду в карете, пытался убить меня.
   Его слова заслуживали внимания. И мысль, что Рейф хотел причинить ей зло, была настолько невыносимой, что она ухватилась за его слова, как утопающий за соломинку.
   – Вполне возможно, что это так и есть, – согласилась она.
   – И если мишень я, а не ты, – продолжал Рейф, – то возникает ряд предположений, объясняющих, кто мог желать моей смерти.
   В ее взгляде вспыхнула догадка.
   – Ты думаешь о Рэндалле?
   – Да. Рэндалл больше не может ходить, и я тот, кто повинен в этом. Если говорить о врагах, то я поставил бы его во главу списка.
   Дэни опустилась на стул.
   – После того, что случилось, я не уверена, что Оливер отважился бы поднять на тебя руку.
   – Может быть, и нет. Все это надо проверить. – Он подошел к окну и выглянул в сад, сложив руки за спиной. – Есть еще Карлтон Бейкер. Американец имеет зуб на меня.
   – Вряд ли мистер Бейкер пойдет на убийство.
   – Когда ущемлена гордость мужчины, трудно предположить, на что он способен. – Он повернулся к ней. – И конечно, кузен Артур Бартоломью. Он отчаянно нуждается в деньгах. Стоит пойти на убийство, чтобы заполучить титул герцога Шеффилда.
   Дэни не хотела думать об этом. Нет, только не это… Это была серьезная угроза. И если это действительно Арти Бартоломью, то жизнь Рейфа в опасности, пока у него не появится сын. Она задрожала.
   – Но кроме этих трех, есть еще и другие. Например, человек по имени Бартл Шрейдер. Я познакомился с ним в Америке. Его все зовут Голландец.
   – Зачем мистеру Шрейдеру убивать тебя?
   – Шрейдер участвует в рискованном предприятии, касающемся продажи кораблей, представляющих интерес для Франции. Проще говоря, он хочет заработать на этой сделке. А я делаю все, что в моих силах, чтобы свести его усилия на нет.
   – Это то, что вы обсуждали с полковником Пендлтоном?
   Он кивнул.
   – Голландец верит, что я его главный конкурент, так как намерен приобрести флотилию из нескольких необычных кораблей для Англии. Если убрать меня с дороги, то есть шанс, что он сможет провернуть сделку и заработает огромную сумму денег.
   – Я понимаю. – Дэни прикусила губу, начиная беспокоиться об участии мужа в правительственных делах и работе над проектом, из-за которого его могли уничтожить. – Ты думаешь, мистер Ярмут в состоянии узнать, кто несет ответственность за происшествие с каретой?
   – Посмотрим. А пока мы все должны проявлять бдительность. Я собираюсь поговорить со слугами, заручиться их поддержкой и обязать всех быть предельно внимательными. Хотя, по правде говоря, кто-то из них вполне может быть связан с теми, кто совершил попытку покушения.
   – Я сомневаюсь, – возразила Даниэла, – ведь большинство из этих людей работают на вашу семью годы.
   – Это так, но подобную возможность не стоит игнорировать.
   В дверях появился дворецкий.
   – Простите, что прерываю вас, ваша светлость, но лорды Брант и Белфорд желают вас видеть.
   Роберт кивнул:
   – Прекрасно. Проводите их сюда. – Он снова повернулся к Дэни. – Это я просил их прийти. Они оба весьма влиятельные люди и часто бывают в обществе. Я подумал, что они могут пригодиться нам.
   Каро поднялась со стула.
   – Тогда я оставлю вас?
   – Останьтесь, – сказал Рейф. – Вы были в карете с моей женой. Вопрос касается и вас тоже.
   Каро едва заметно кивнула и вернулась к своему креслу, но Даниэле показалось, что девушка рада принять участие в обсуждении.
   Вулсон вернулся в гостиную через несколько минут с графом Брантом и маркизом Бедфордом.
   – Мы приехали, как только смогли, – сказал граф.
   – В твоей записке говорится, что это очень важно, – добавил маркиз.
   – Да, это так, – ответил Рейф и в течение получаса поведал друзьям об открытии, которое сделал мистер Малленз.