Страница:
– Да, – согласился Корд и добавил: – Вероятно, он верит, что Итан тоже заинтересован, так как всем известно, что вы друзья и Итан с головой погружен в судостроительный бизнес.
– Я думаю так же, – сказал полковник. – Однако у этого человека сомнительная репутация, – продолжал он, – и на кон поставлены большие деньги Ваши пути могут пересечься. Если это произойдет, я должен знать. И пока мы не узнаем, что у него на уме, прошу вас соблюдать осторожность.
Рейф понимающе кивнул.
– Мы сразу же дадим вам знать, если что-то услышим о нем.
– Я проинформирую кое-кого из моих друзей из судостроительного бизнеса, – сказал Итан. – Посмотрим, что им удастся узнать.
Встреча подошла к концу, и трое друзей вышли из офиса Пендлтона. Оставив вопрос, который там обсуждали, они перешли к другой теме.
– Твоя жена по-прежнему в отъезде? – небрежно поинтересовался Итан.
– К сожалению, – отвечал Рейф.
Корд усмехнулся:
– Я счастлив сообщить, что моя Тори дома и ждет моего возвращения. У меня есть кое-какие планы на сегодняшний день, что развлечет нас обоих.
Блеск в золотистых глазах Корда делал его высказывание яснее. Итан рассмеялся.
– Что ж, пожалуй, последую твоему примеру. Рейф тихо выругался.
– Похоже, вы оба спятили.
– Это любовь, старина, тебе тоже от этого не уйти! – Улыбаясь, Итан похлопал его по плечу.
– Именно поэтому я не намерен позволять себе ничего подобного.
Корд и Итан переглянулись.
– Я не уверен, что мы говорим об одном и том же, – заметил Корд.
Рейф проигнорировал замечание. Он не допустит, чтобы это случилось с ним. Опять.
Может быть, его друзья не были далеки от истины? Так же, как и они, он думал о своей жене и имел на нее виды. Глупо отрицать. Он с нетерпением ждал четверга, когда она должна вернуться, и собирался сразу же заняться с ней любовью. И потом он непременно скажет ей, что отныне она будет проводить ночи в его постели.
Что за черт, стоило ему подумать о ней, и определенная часть его тела тут же напомнила о себе. Проклятие, да он места себе не находит, ожидая ее возвращения!
Глава 24
Глава 25
– Я думаю так же, – сказал полковник. – Однако у этого человека сомнительная репутация, – продолжал он, – и на кон поставлены большие деньги Ваши пути могут пересечься. Если это произойдет, я должен знать. И пока мы не узнаем, что у него на уме, прошу вас соблюдать осторожность.
Рейф понимающе кивнул.
– Мы сразу же дадим вам знать, если что-то услышим о нем.
– Я проинформирую кое-кого из моих друзей из судостроительного бизнеса, – сказал Итан. – Посмотрим, что им удастся узнать.
Встреча подошла к концу, и трое друзей вышли из офиса Пендлтона. Оставив вопрос, который там обсуждали, они перешли к другой теме.
– Твоя жена по-прежнему в отъезде? – небрежно поинтересовался Итан.
– К сожалению, – отвечал Рейф.
Корд усмехнулся:
– Я счастлив сообщить, что моя Тори дома и ждет моего возвращения. У меня есть кое-какие планы на сегодняшний день, что развлечет нас обоих.
Блеск в золотистых глазах Корда делал его высказывание яснее. Итан рассмеялся.
– Что ж, пожалуй, последую твоему примеру. Рейф тихо выругался.
– Похоже, вы оба спятили.
– Это любовь, старина, тебе тоже от этого не уйти! – Улыбаясь, Итан похлопал его по плечу.
– Именно поэтому я не намерен позволять себе ничего подобного.
Корд и Итан переглянулись.
– Я не уверен, что мы говорим об одном и том же, – заметил Корд.
Рейф проигнорировал замечание. Он не допустит, чтобы это случилось с ним. Опять.
Может быть, его друзья не были далеки от истины? Так же, как и они, он думал о своей жене и имел на нее виды. Глупо отрицать. Он с нетерпением ждал четверга, когда она должна вернуться, и собирался сразу же заняться с ней любовью. И потом он непременно скажет ей, что отныне она будет проводить ночи в его постели.
Что за черт, стоило ему подумать о ней, и определенная часть его тела тут же напомнила о себе. Проклятие, да он места себе не находит, ожидая ее возвращения!
Глава 24
Большая черная карета герцога Шеффилда, запряженная четверкой лошадей серой масти, катила по дороге по направлению к Лондону. Кучер мистер Малленз, держа поводья, умело управлял лошадьми. По настоянию Рейфа двое лакеев сопровождали карету на тот случай, если по пути приключится какая-нибудь неприятность.
В последние дни снова похолодало, но, к счастью, обходилось без дождей, и хотя дороги были изрыты глубокими колеями, грязи не было. Внутри кареты Каро и Дэни сидели напротив друг друга, кутаясь в меховые накидки.
– Мне так понравилось в деревне, – вздохнула Даниэла. – Но я рада вернуться домой.
– Я тоже. – Каро заправила непослушный белокурый локон в пучок на затылке. Она не отрываясь смотрела в окно. – Может быть, есть новости от Роберта?
– Да, возможно. – Дэни хотела бы, чтобы это было так, но не могла избавиться от беспокойства. Ни одного слова от Маккея, кроме тех писем, что они получили в день его выхода из тюрьмы. Джонас Макфи продолжает свое расследование, колесит по стране, но, увы, пока ничего существенного.
– А вдруг Макфи удалось что-то узнать? – предположила Каро.
– Рейфел говорит, что он блестящий профессионал.
– Не сомневаюсь. Я уверена, что он найдет доказательства невиновности Роберта.
Тем временем карета продолжала путь к дому, громыхая и подпрыгивая на ухабах. Молодые женщины, погрузившись в дремоту, размышляли о дорогих им мужчинах, с которыми они временно разлучены. Дэни соскучилась по мужу больше, чем хотела, и знала, что Каро привязалась к Роберту Маккею.
Дорога, холод и усталость сделали свое дело: они задремали, покачиваясь на бархатных сиденьях. Дробный стук копыт по деревянному мосту в окрестностях Лондона заставил Дэни проснуться. Она отодвинула шторку и посмотрела в окно на пустынный зимний пейзаж. Январь выдался холодный, земля замерзла, деревья стояли голые, ни листочка… Колеса кареты громыхали по мосту через небольшую речку, стекавшую с ближайших гор.
Они были на середине моста, когда кучер, чувствуя, что конец путешествия близок, стал подгонять лошадей. И в этот момент Даниэла вдруг услышала странный громкий хлопок, прозвучавший как гром среди ясного неба, а следом неприятный звук ломающегося дерева.
Каро проснулась и вскрикнула, чувствуя, что происходит что-то страшное. Передняя ось громко заскрипела, словно была не в состоянии выдержать невероятное напряжение, и с треском переломилась пополам.
– Держись! – крикнула Дэни, ища хоть что-то, за что можно ухватиться. Карета сильно накренилась, затем повалилась на бок и перевернулась. На мгновение, казалось, она повисла в воздухе, но в следующую секунду, оторвавшись от лошадей, полетела вниз.
Резкий удар, толчок, снова звук ломающегося дерева… Даниэла, слыша стук собственного сердца, увидела над собой пол кареты, а потолок под собой, затем снова пол…
Что-то сломалось внутри кареты, ударило Даниэлу в живот, и она закричала от нестерпимой боли, пронзившей ее. Но тут же последовал новый удар, теперь уже по голове, перед глазами все поплыло, и она почувствовала, что теряет сознание… Последнее, что она помнила, – это леденящий холод воды, проникающей через сломанный пол кареты. Юбки намокли и тянули вниз, ее глаза закрылись, и она провалилась во тьму.
В шесть часов Рейф стал нервно метаться по кабинету. Карета уже должна вернуться. Возможно, они задержались с выездом или сломалось колесо. Так или иначе, но скоро они будут дома.
В восемь часов он уже беспокоился не на шутку. Вдруг на них напали бандиты? Или случилось несчастье? Он подумал оседлать лошадь и поехать навстречу, но боялся, что карета уже в городе и из-за сутолоки на улицах он может разминуться с ней.
В десять часов он начал сходить с ума. Он послал двух слуг верхом на поиски кареты, но они еще не возвратились. Если они не появятся дома в течение получаса, он поедет на поиски сам.
В десять пятнадцать какая-то суматоха в холле заставила его быстро спуститься вниз. Он узнал кучера мистера Малленза, который что-то торопливо рассказывал дворецкому. Его плащ был порван и покрыт грязью, лицо в ссадинах и синяках, и Рейфу стало не по себе.
– Что с вами, Малленз? Что случилось?
Кучер, болезненно морщась, посмотрел на хозяина. Под одним глазом темнел огромный синяк. Веко распухло и не поднималось.
– Несчастный случай, ваша светлость. Передняя ось сломалась, когда мы ехали по мосту.
– Где герцогиня?
– Ужасно, сэр. Она и ее горничная ранены, и еще один лакей. Карета перевернулась и упала в реку. Мы вытащили их. Подоспели люди и помогли нам. Их отвезли в деревню на постоялый двор «Заводь». И хозяин послал за доктором. – Малленз вытер вспотевший лоб. – Я оставил их там и поехал завами.
Рейф боялся задать следующий вопрос:
– Насколько серьезно пострадали женщины?
– Горничная легко отделалась. А герцогиня… Трудно сказать. Она была без сознания, когда я уехал.
Сердце Рейфа оборвалось. Дэни ранена. Он не знает, насколько опасно. Он должен ехать к ней немедленно.
Рейф рванулся с места. Его лошадь уже ждала под седлом, крупный жеребец по кличке Тор. Он отдал приказ полчаса назад, подталкиваемый силой предчувствия. Теперь он был рад, что прислушался к голосу разума и решил дождаться вестей.
– Как далеко этот постоялый двор? – спросил он, пока они шли к конюшне за домом. Майкл Малленз едва поспевал за ним, он выглядел измученным. Рейф ничего не замечал. Если он убедится, что кучер виноват в происшествии, ему не поздоровится.
– Не очень далеко, ваша светлость. Но надо проехать через город.
Пытаясь побороть страх, который потихоньку закрадывался в его душу, Рейф приказал конюху подготовить вторую лошадь. Мужчины вскочили в седла.
Рейф повернулся к слуге.
– Этот постоялый двор расположен на дороге в Уиком-Парк. Нам понадобится карета, чтобы перевезти женщин домой и скажите Вулсону, чтобы он связался с Нейлом Мак-кол и, пусть ждет нас там.
Макколи, служивший хирургом на флоте, был одним из Друзей Рейфа. Он оставил службу, но не практику врача. Макколи больше не был хирургом, но стал одним из самых известных в Лондоне терапевтов. Он наблюдал детей Грейс и Виктории, и Рейф всецело доверял ему.
Слуга кивнул:
– Я понял, ваша светлость. – Повернувшись, он начал отдавать приказы другим слугам.
В считанные минуты Рейф и Майкл Малленз уже были в дороге. Они ехали с головокружительной скоростью по направлению к «Заводи», и Рейф делал все, что мог, чтобы не поддаваться страшным мыслям.
«С ней все будет хорошо, – твердил он себе. – Она останется жить».
И он молился про себя, чтобы так и было.
Дэни очнулась от резкой боли. В комнате был незнакомый мужчина, он стоял рядом с постелью.
– Успокойтесь, герцогиня. Вы сильно ушиблись. Я Нейл Макколи. Друг вашего мужа и врач.
Даниэла облизала губы, ставшие сухими, как бумага.
– Рейфел… здесь?
Тогда он вышел вперед, и она поняла, что не заметила его, потому что он стоял в тени. Его темные волосы были спутаны, круги пролегли под глазами, темная поросль небритости покрывала щеки.
– Я здесь, любимая. – Он взял ее руку, наклонился и прижался губами к ее лбу.
– Герцог приехал, как только узнал, – сказал доктор. – Последние полчаса он ходит из угла в угол, страшно волнуясь за вас.
– Что случилось?
Рейф сжал ее руку:
– Сломалась передняя ось, и карета упала в речку.
Она пыталась вспомнить, как это было, но ее мозг отказывался подчиняться.
– А Каро и остальные?
– Ваша горничная легко отделалась. Один из слуг сломал руку, но без смещения, и скоро поправится.
Слава Богу, никто серьезно не пострадал. Дэни посмотрела на Рейфа и увидела тревогу в его глазах. В течение недели, пока она жила у тетушки в Уиком-Парке, она так сильно скучала по нему, и Господи, она любила его.
Ее глаза закрылись. Она так устала.
– Я дал вам опий, чтобы вы могли поспать, – сказал доктор. – Утром вам станет лучше. И тогда ваш муж заберет вас домой.
Она заставила веки подняться и посмотрела на мужчин, стоявших около ее постели. Рейф – высокий и красивый даже в измятой, забрызганной грязью одежде, доктор – пониже ростом и по-своему симпатичный. Ладонь Рейфа накрыла ее руку, и она почувствовала уютное тепло.
– Все будет хорошо, – нежно сказал он.
Дэни пыталась улыбнуться, но ее веки закрылись. Ломило все тело от головы до пят. И еще она ощущала странную боль внизу живота. Опий делал свое дело, она почувствовала, что ее неудержимо клонит в сон.
– Поспи, любимая. – Губы Рейфа легко коснулись ее рта. Он повернулся, чтобы идти, она услышала его тихие шаги. Она гнала сон, но лекарство подействовало, и она погрузилась в тяжелое забытье. Ей снился Рейф, и дом, и что-то еще, хотя потом она не могла вспомнить, что именно.
Как только дверь затворилась, Рейф повернулся к доктору.
– С ней все, как надо? Я должен знать правду, Нейл.
Они стояли на втором этаже постоялого двора «Заводь».
Рейф не хотел трогать Даниэлу, пока ее состояние не улучшится.
Доктор поставил свой саквояж на стул рядом с дверью.
– Она сильно ударилась, когда карета падала с моста, но, слава Богу, ничего не сломано.
– То есть с ней все будет в порядке?
– По большей части да.
Рейф насторожился.
– Что вы имеете в виду?
– Есть некоторые нюансы.
Пульс Рейфа стал быстрее.
– Что за нюансы?
Макколи нахмурился.
– Когда я осматривал ее первый раз, у нее было маточное кровотечение. Я проверил и обнаружил, что открылась старая рана в результате травмы, которую она получила несколько лет назад.
Рейф нахмурился.
– И что это была за травма?
– Не могу сказать точно, но ясно, что это было падение. Как бы это ни произошло, это травмировало ее женские органы. Несчастный случай с каретой лишь усугубил ее состояние.
Он ощутил тошноту.
– Скажите мне, что она поправится.
– Она выздоровеет. И надеюсь, обойдется без осложнений. Но есть кое-что, о чем я обязан сказать вам, Рейфел.
Рейф посмотрел на Нейла. Прочел сожаление в его глазах и старался изо всех сил держать себя в руках, что бы ни сказал доктор.
– Продолжайте.
– Боюсь, что ваша жена никогда не сможет иметь детей. Ее матка получила несколько повреждений в первый раз. А этот случай еще усугубил положение.
Рейф отвернулся, стараясь вникнуть в смысл слов Нейла. В первый раз? Не будет детей? Но они планировали иметь чуть ли не дюжину. Даниэла будет в отчаянии.
– Не знаю, что и делать. Как мне сказать ей об этом?
– Я уверен, что она знает. Тот несчастный случай произошел, видимо, несколько лет назад и внес изменения в ее ежемесячный цикл. В то время доктор должен был объяснить ей ситуацию.
Рейф покачал головой:
– Это невозможно. Она бы сказала, если бы знала.
Макколи пожал плечами:
– Возможно, что так. – Но было видно, что он не верит в это.
Голова Рейфа пошла кругом. Даниэла не могла знать, что обречена на бездетность. Она бы сказала ему об этом до свадьбы. Ей было известно, как он хочет наследника, она понимала, как важно было для него, чтобы она родила ему сына.
Его мысли снова вернулись к поездке, которую она совершила в Америку. Она планировала выйти за вдовца, у которого уже было двое детей. «У меня была бы семья», – сказала она тогда.
Черт побери, она с самого начала знала, что бесплодна! Все его нутро затянулось в мучительный узел. Он посмотрел на доктора:
– Вы уверены, что ей не угрожает опасность?
– Кроме некоторых нюансов. Она здоровая молодая женщина, организм справится.
Рейф кивнул. Что-то застряло в горле, мешая говорить.
– Спасибо, что приехали, Нейл.
Макколи похлопал Рейфа по плечу.
– Мне очень жаль, Рейфел.
Рейф не ответил. Вместо того чтобы вернуться в комнату Дэни, как он планировал, он повернулся и спустился в холл.
В последние дни снова похолодало, но, к счастью, обходилось без дождей, и хотя дороги были изрыты глубокими колеями, грязи не было. Внутри кареты Каро и Дэни сидели напротив друг друга, кутаясь в меховые накидки.
– Мне так понравилось в деревне, – вздохнула Даниэла. – Но я рада вернуться домой.
– Я тоже. – Каро заправила непослушный белокурый локон в пучок на затылке. Она не отрываясь смотрела в окно. – Может быть, есть новости от Роберта?
– Да, возможно. – Дэни хотела бы, чтобы это было так, но не могла избавиться от беспокойства. Ни одного слова от Маккея, кроме тех писем, что они получили в день его выхода из тюрьмы. Джонас Макфи продолжает свое расследование, колесит по стране, но, увы, пока ничего существенного.
– А вдруг Макфи удалось что-то узнать? – предположила Каро.
– Рейфел говорит, что он блестящий профессионал.
– Не сомневаюсь. Я уверена, что он найдет доказательства невиновности Роберта.
Тем временем карета продолжала путь к дому, громыхая и подпрыгивая на ухабах. Молодые женщины, погрузившись в дремоту, размышляли о дорогих им мужчинах, с которыми они временно разлучены. Дэни соскучилась по мужу больше, чем хотела, и знала, что Каро привязалась к Роберту Маккею.
Дорога, холод и усталость сделали свое дело: они задремали, покачиваясь на бархатных сиденьях. Дробный стук копыт по деревянному мосту в окрестностях Лондона заставил Дэни проснуться. Она отодвинула шторку и посмотрела в окно на пустынный зимний пейзаж. Январь выдался холодный, земля замерзла, деревья стояли голые, ни листочка… Колеса кареты громыхали по мосту через небольшую речку, стекавшую с ближайших гор.
Они были на середине моста, когда кучер, чувствуя, что конец путешествия близок, стал подгонять лошадей. И в этот момент Даниэла вдруг услышала странный громкий хлопок, прозвучавший как гром среди ясного неба, а следом неприятный звук ломающегося дерева.
Каро проснулась и вскрикнула, чувствуя, что происходит что-то страшное. Передняя ось громко заскрипела, словно была не в состоянии выдержать невероятное напряжение, и с треском переломилась пополам.
– Держись! – крикнула Дэни, ища хоть что-то, за что можно ухватиться. Карета сильно накренилась, затем повалилась на бок и перевернулась. На мгновение, казалось, она повисла в воздухе, но в следующую секунду, оторвавшись от лошадей, полетела вниз.
Резкий удар, толчок, снова звук ломающегося дерева… Даниэла, слыша стук собственного сердца, увидела над собой пол кареты, а потолок под собой, затем снова пол…
Что-то сломалось внутри кареты, ударило Даниэлу в живот, и она закричала от нестерпимой боли, пронзившей ее. Но тут же последовал новый удар, теперь уже по голове, перед глазами все поплыло, и она почувствовала, что теряет сознание… Последнее, что она помнила, – это леденящий холод воды, проникающей через сломанный пол кареты. Юбки намокли и тянули вниз, ее глаза закрылись, и она провалилась во тьму.
В шесть часов Рейф стал нервно метаться по кабинету. Карета уже должна вернуться. Возможно, они задержались с выездом или сломалось колесо. Так или иначе, но скоро они будут дома.
В восемь часов он уже беспокоился не на шутку. Вдруг на них напали бандиты? Или случилось несчастье? Он подумал оседлать лошадь и поехать навстречу, но боялся, что карета уже в городе и из-за сутолоки на улицах он может разминуться с ней.
В десять часов он начал сходить с ума. Он послал двух слуг верхом на поиски кареты, но они еще не возвратились. Если они не появятся дома в течение получаса, он поедет на поиски сам.
В десять пятнадцать какая-то суматоха в холле заставила его быстро спуститься вниз. Он узнал кучера мистера Малленза, который что-то торопливо рассказывал дворецкому. Его плащ был порван и покрыт грязью, лицо в ссадинах и синяках, и Рейфу стало не по себе.
– Что с вами, Малленз? Что случилось?
Кучер, болезненно морщась, посмотрел на хозяина. Под одним глазом темнел огромный синяк. Веко распухло и не поднималось.
– Несчастный случай, ваша светлость. Передняя ось сломалась, когда мы ехали по мосту.
– Где герцогиня?
– Ужасно, сэр. Она и ее горничная ранены, и еще один лакей. Карета перевернулась и упала в реку. Мы вытащили их. Подоспели люди и помогли нам. Их отвезли в деревню на постоялый двор «Заводь». И хозяин послал за доктором. – Малленз вытер вспотевший лоб. – Я оставил их там и поехал завами.
Рейф боялся задать следующий вопрос:
– Насколько серьезно пострадали женщины?
– Горничная легко отделалась. А герцогиня… Трудно сказать. Она была без сознания, когда я уехал.
Сердце Рейфа оборвалось. Дэни ранена. Он не знает, насколько опасно. Он должен ехать к ней немедленно.
Рейф рванулся с места. Его лошадь уже ждала под седлом, крупный жеребец по кличке Тор. Он отдал приказ полчаса назад, подталкиваемый силой предчувствия. Теперь он был рад, что прислушался к голосу разума и решил дождаться вестей.
– Как далеко этот постоялый двор? – спросил он, пока они шли к конюшне за домом. Майкл Малленз едва поспевал за ним, он выглядел измученным. Рейф ничего не замечал. Если он убедится, что кучер виноват в происшествии, ему не поздоровится.
– Не очень далеко, ваша светлость. Но надо проехать через город.
Пытаясь побороть страх, который потихоньку закрадывался в его душу, Рейф приказал конюху подготовить вторую лошадь. Мужчины вскочили в седла.
Рейф повернулся к слуге.
– Этот постоялый двор расположен на дороге в Уиком-Парк. Нам понадобится карета, чтобы перевезти женщин домой и скажите Вулсону, чтобы он связался с Нейлом Мак-кол и, пусть ждет нас там.
Макколи, служивший хирургом на флоте, был одним из Друзей Рейфа. Он оставил службу, но не практику врача. Макколи больше не был хирургом, но стал одним из самых известных в Лондоне терапевтов. Он наблюдал детей Грейс и Виктории, и Рейф всецело доверял ему.
Слуга кивнул:
– Я понял, ваша светлость. – Повернувшись, он начал отдавать приказы другим слугам.
В считанные минуты Рейф и Майкл Малленз уже были в дороге. Они ехали с головокружительной скоростью по направлению к «Заводи», и Рейф делал все, что мог, чтобы не поддаваться страшным мыслям.
«С ней все будет хорошо, – твердил он себе. – Она останется жить».
И он молился про себя, чтобы так и было.
Дэни очнулась от резкой боли. В комнате был незнакомый мужчина, он стоял рядом с постелью.
– Успокойтесь, герцогиня. Вы сильно ушиблись. Я Нейл Макколи. Друг вашего мужа и врач.
Даниэла облизала губы, ставшие сухими, как бумага.
– Рейфел… здесь?
Тогда он вышел вперед, и она поняла, что не заметила его, потому что он стоял в тени. Его темные волосы были спутаны, круги пролегли под глазами, темная поросль небритости покрывала щеки.
– Я здесь, любимая. – Он взял ее руку, наклонился и прижался губами к ее лбу.
– Герцог приехал, как только узнал, – сказал доктор. – Последние полчаса он ходит из угла в угол, страшно волнуясь за вас.
– Что случилось?
Рейф сжал ее руку:
– Сломалась передняя ось, и карета упала в речку.
Она пыталась вспомнить, как это было, но ее мозг отказывался подчиняться.
– А Каро и остальные?
– Ваша горничная легко отделалась. Один из слуг сломал руку, но без смещения, и скоро поправится.
Слава Богу, никто серьезно не пострадал. Дэни посмотрела на Рейфа и увидела тревогу в его глазах. В течение недели, пока она жила у тетушки в Уиком-Парке, она так сильно скучала по нему, и Господи, она любила его.
Ее глаза закрылись. Она так устала.
– Я дал вам опий, чтобы вы могли поспать, – сказал доктор. – Утром вам станет лучше. И тогда ваш муж заберет вас домой.
Она заставила веки подняться и посмотрела на мужчин, стоявших около ее постели. Рейф – высокий и красивый даже в измятой, забрызганной грязью одежде, доктор – пониже ростом и по-своему симпатичный. Ладонь Рейфа накрыла ее руку, и она почувствовала уютное тепло.
– Все будет хорошо, – нежно сказал он.
Дэни пыталась улыбнуться, но ее веки закрылись. Ломило все тело от головы до пят. И еще она ощущала странную боль внизу живота. Опий делал свое дело, она почувствовала, что ее неудержимо клонит в сон.
– Поспи, любимая. – Губы Рейфа легко коснулись ее рта. Он повернулся, чтобы идти, она услышала его тихие шаги. Она гнала сон, но лекарство подействовало, и она погрузилась в тяжелое забытье. Ей снился Рейф, и дом, и что-то еще, хотя потом она не могла вспомнить, что именно.
Как только дверь затворилась, Рейф повернулся к доктору.
– С ней все, как надо? Я должен знать правду, Нейл.
Они стояли на втором этаже постоялого двора «Заводь».
Рейф не хотел трогать Даниэлу, пока ее состояние не улучшится.
Доктор поставил свой саквояж на стул рядом с дверью.
– Она сильно ударилась, когда карета падала с моста, но, слава Богу, ничего не сломано.
– То есть с ней все будет в порядке?
– По большей части да.
Рейф насторожился.
– Что вы имеете в виду?
– Есть некоторые нюансы.
Пульс Рейфа стал быстрее.
– Что за нюансы?
Макколи нахмурился.
– Когда я осматривал ее первый раз, у нее было маточное кровотечение. Я проверил и обнаружил, что открылась старая рана в результате травмы, которую она получила несколько лет назад.
Рейф нахмурился.
– И что это была за травма?
– Не могу сказать точно, но ясно, что это было падение. Как бы это ни произошло, это травмировало ее женские органы. Несчастный случай с каретой лишь усугубил ее состояние.
Он ощутил тошноту.
– Скажите мне, что она поправится.
– Она выздоровеет. И надеюсь, обойдется без осложнений. Но есть кое-что, о чем я обязан сказать вам, Рейфел.
Рейф посмотрел на Нейла. Прочел сожаление в его глазах и старался изо всех сил держать себя в руках, что бы ни сказал доктор.
– Продолжайте.
– Боюсь, что ваша жена никогда не сможет иметь детей. Ее матка получила несколько повреждений в первый раз. А этот случай еще усугубил положение.
Рейф отвернулся, стараясь вникнуть в смысл слов Нейла. В первый раз? Не будет детей? Но они планировали иметь чуть ли не дюжину. Даниэла будет в отчаянии.
– Не знаю, что и делать. Как мне сказать ей об этом?
– Я уверен, что она знает. Тот несчастный случай произошел, видимо, несколько лет назад и внес изменения в ее ежемесячный цикл. В то время доктор должен был объяснить ей ситуацию.
Рейф покачал головой:
– Это невозможно. Она бы сказала, если бы знала.
Макколи пожал плечами:
– Возможно, что так. – Но было видно, что он не верит в это.
Голова Рейфа пошла кругом. Даниэла не могла знать, что обречена на бездетность. Она бы сказала ему об этом до свадьбы. Ей было известно, как он хочет наследника, она понимала, как важно было для него, чтобы она родила ему сына.
Его мысли снова вернулись к поездке, которую она совершила в Америку. Она планировала выйти за вдовца, у которого уже было двое детей. «У меня была бы семья», – сказала она тогда.
Черт побери, она с самого начала знала, что бесплодна! Все его нутро затянулось в мучительный узел. Он посмотрел на доктора:
– Вы уверены, что ей не угрожает опасность?
– Кроме некоторых нюансов. Она здоровая молодая женщина, организм справится.
Рейф кивнул. Что-то застряло в горле, мешая говорить.
– Спасибо, что приехали, Нейл.
Макколи похлопал Рейфа по плечу.
– Мне очень жаль, Рейфел.
Рейф не ответил. Вместо того чтобы вернуться в комнату Дэни, как он планировал, он повернулся и спустился в холл.
Глава 25
Даниэла быстро шла на поправку. Миновала неделя после происшествия, и она уже была дома, вставала с постели и чувствовала себя с каждым днем лучше. Утром, несмотря на холодную январскую погоду, она и Каро вместе прогуливались в саду.
– Я решила, что пора возвращаться к привычному ритму жизни, – сказала Дэни. – Недели в постели вполне достаточно.
– Но вам нужен отдых, – спорила Каро. – Так сказал доктор Макколи.
– Но он еще говорил, что небольшая гимнастика мне только на пользу.
И она действительно чувствовала себя лучше после утренних прогулок. Ее тело набирало силу, но на сердце лежала печаль.
С того дня как они поженились, какая бы проблема ни возникала, Рейфел все более отдалялся от нее. После несчастного случая он совсем ушел в себя.
Даниэла хотела поговорить с ним, попытаться узнать, что его не устраивало. Но каждый раз стоило ей набраться смелости, как она представляла, о чем он может заговорить, и ее решимость сходила на нет. И тогда она продолжала вести себя так же, как он, позволяя своему телу набираться сил, пока ее сердце с каждым днем страдало все сильнее.
Каро поправилась, хотя ей было не менее тяжело, чем Даниэле. Днем она беспокойно бродила по дому, погруженная в мысли о Роберте Маккее. Ночью Дэни часто слышала, как она ходит по соседней комнате, не в состоянии уснуть, хотя было совсем поздно.
Сейчас Каро сидела в Фарфоровой гостиной, названной так из-за коллекции веджвудского фарфора, украшавшего комнату, и занималась вышивкой. И, как казалось Даниэле, преуспевала в этом занятии. Но она тревожилась за Каро и хотела бы получить хоть словечко от Роберта Маккея.
Сидя в одной из самых маленьких гостиных в задней части дома, стараясь сконцентрироваться на вышивке, Каро оторвалась от работы и посмотрела на Вулсона, появившегося в открытых дверях.
– Простите, что прерываю вас, мисс, но его светлость просит вас пройти в библиотеку, то есть в кабинет его светлости.
Сердце Каро подпрыгнуло. Может, наконец приехал Роберт!
– Спасибо, мистер Вулсон. Я сейчас же иду. – Колени дрожали, она отложила пяльцы и быстро поднялась с софы. Вздохнула поглубже, чтобы успокоиться, и, расправив бледно-голубое шерстяное платье, направилась к дверям следом за дворецким.
Она с нетерпением ждала, когда Вулсон повернет серебряную ручку двери, затем отойдет в сторону, пропуская ее в кабинет. Но окинув взглядом комнату, она не увидела Роберта. Перед массивным столом из розового дерева, за которым сидел герцог, стоял сыщик с Боу-стрит Джонас Макфи.
– Входите, моя милая, – пригласил Шеффилд. – Вы помните, мы говорили о мистере Макфи?
– Да, конечно… Добрый день, мистер Макфи.
– Рад познакомиться с вами, мисс Лун. – Невысокого оста, плотного телосложения, он носил маленькие очки в серебряной оправе. На голове ни единого волоса, но что-то такое было в развороте его сильных плеч, в чертах мужественного лица, что говорило, что этот человек не лишен самообладания.
Герцог предложил Каро сесть рядом с сыщиком. Она кивнула и притулилась на краешке темно-зеленого кожаного стула, сильно нервничая.
– Я пригласил вас сюда, потому что мистер Макфи привез новости о Роберте Маккее, и я подумал, что вы должны знать.
– О, конечно, ваша светлость. Спасибо.
– Джонас, почему бы вам не рассказать мисс Лун то, что вы только что поведали мне?
Мистер Макфи кивнул, затем развернулся к ней.
– Начну с того, мисс Лун, что все, что говорил ваш друг, после проверки оказалось правдой.
Ее тело ослабло, и она едва не упала со стула.
– Вам плохо, Каро? – встревожился герцог.
– Нет-нет, все прекрасно. – Она выпрямилась, положив руки на колени. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Макфи.
– На днях я совершил поездку на север в маленькую деревушку рядом с Йорком, где беседовал со Стивеном Лоренсом, двоюродным братом мистера Маккея. Хотя мне пришлось немного надавить на него, когда он узнал, что я работаю в интересах мистера Маккея, мистер Лоренс оказал мне неоценимую помощь. Видите ли, его мать – тетя Роберта. Как выяснилось, она присутствовала, когда Найджел Труман, старший сын графа Лейтона, сочетался браком с матерью Роберта в церкви Святой Маргариты.
Каро нахмурилась.
– Простите, я не очень понимаю.
Рейф, сидя за столом, потянулся к ним.
– Хотя вы прекрасно знаете историю Роберта, выяснились некоторые существенные детали, не известные вам. Видите ли, кузен Роберта обнаружил поразительный факт. Оказывается, мистер Маккей законный сын Найджел а Трумэна, то есть наследник графского титула Лейтона Очевидно, в этом кроется причина, по которой он попал под подозрение в убийстве графа. Так как его отец был убит, а Роберт наверняка был бы повешен за это преступление, следующим претендентом на пути к земле становился Клиффорд Нэш, дальняя родня графа.
Все поплыло у нее перед глазами.
– Так вы… Вы говорите, что этот человек, Клиффорд Нэш, убил графа?
– Нэш или тот, кого он нанял, – ответил Макфи. – Мы еще не знаем, как Нэш узнал о существовании Роберта. Стивен Лоренс думает, что граф с запозданием мог сам рассказать ему.
– Очень опрометчивый шаг, как оказалось, – заметил герцог.
Сыщик вздохнул:
– В любом случае проблема в том, чтобы найти доказательства.
– Но если бы вы знали, что Роберт законный граф… – Она запнулась на секунду, не вполне уверенная, что может сформулировать свою мысль. – Тогда у вас были бы и мотивы для убийства.
– Правильно, но, как я сказал, требуется доказать это.
– И как вы намерены действовать?
– Боюсь, вам придется предоставить это мне Каро перевела взгляд с Макфи на герцога.
– Вы знаете, где сейчас Роберт?
Шеффилд покачал головой:
– Нет, но со временем мистер Макфи, конечно, встретится с ним.
– Я понимаю.
– Вы хотели бы знать что-то еще, Каро? – мягко спросил герцог.
Но даже если у нее и были другие вопросы, ее мозг отказывался работать.
– На сегодняшний день нет.
– Тогда вы можете оставить нас.
Каро неуверенно поднялась со стула и направилась к дверям библиотеки-кабинета. В глазах у нее потемнело, сердце болезненно ныло. Лишь одна мысль стучала у нее в голове Роберт – граф, а она всего лишь горничная.
Почему жизнь так несправедлива?
И, не дойдя до своей комнаты, она разрыдалась.
Наступили последние дни января. Дэни и Каро сидели в Фарфоровой гостиной. Каро трудилась над вышивкой, а Дэни слушала, как дождь барабанит в окна, и читала стихотворения Элизабет Бентли.
Взглянув на Каро, она заметила, что ее рука неподвижно лежит на пяльцах, а взгляд устремлен на пламя в камине. С тех пор как Кэролайн узнала правду о происхождении Роберта, она замкнулась и была постоянно погружена в свои мысли.
Глаза Каро встретились с взглядом Дэни.
– Даже если невиновность Роберта будет доказана, все кончено между нами. – Она вонзила иголку в вышивку, вкладывая в это движение все свое отчаяние. – Я всего лишь дочь викария, простой обыватель, тогда как Роберт… Роберт сын графа.
– Может, это не так важно? – проговорила Дэни, молясь, чтобы было именно так. Но Роберт ни разу не заикнулся о женитьбе, и если и дальше они не получат от него ни слова, станет ясно, что это не входит в его намерения.
– Как жаль, что я не осталась в Америке. И Роберт тоже. Я бы дождалась, пока не закончится срок его контракта. Я бы ждала его всю жизнь, если бы он попросил.
– Все уладится. Сейчас мы даже не знаем, где он. Пройдет время, и все выяснится.
Но Каро не верила в это, впрочем, как и ее подруга. Да-ниэла больше ничего не сказала, отложила книгу в сторону и вышла из гостиной, потому что ей самой было не по себе.
Она чувствовала себя вполне здоровой, силы вернулись, но Рейф ни разу не зашел к ней в спальню.
За ужином он смотрел на нее тяжелым, испытующим взглядом и почти не делал попытки завязать беседу. Она не могла забыть тот день, когда нарядилась в изумрудное платье с глубоким декольте, и подумывала, не надеть ли его снова?
Время шло. Однажды, после очередного молчаливого вечера, который закончился тем, что Рейф вышел из столовой сразу же после окончания ужина и направился в кабинет.
Даниэла поднялась в свою комнату по соседству с его и стала ходить из угла в угол, все сильнее распаляясь.
Но с гневом пришла неуверенность.
Господи, он больше не хочет ее! После происшествия с каретой он ни разу не взглянул на нее так, как смотрел прежде. Ни малейшего намека на страсть, которая всегда, подобно пламени, вспыхивала между ними.
Он не хочет ее. Этот вывод потряс ее до глубины души.
Все чаще он проводил вечера в клубе и возвращался под утро. И тут ей в голову пришла ужасная мысль. Если она не разрушит барьер, который он воздвиг между ними, то потеряет его. Это всего лишь вопрос времени. Он найдет другую женщину.
Она проснулась, услышав, как он вошел в свою спальню. Она слышала его шаги. Представляла, как он раздевается, мысленно видела его высокую стройную фигуру, мускулистую грудь, и почувствовала обжигающее, непреодолимое желание…
О Господи, он ее муж! Пришло время напомнить ему об этом.
Она приняла решение, подошла к комоду и вытащила белый атласный пеньюар. Надела его, шелк обволакивал ее фигуру, подобно жидкому серебру. Пеньюар был с завышенной талией, грудь скрыта лишь тонким кружевом. Когда она взглянула на себя в зеркало, то увидела соски, окруженные темными розовыми полукружиями, и тут же вспомнила, как Рейф ласкал их, заставляя стать тверже.
Она дотронулась до своей груди, почувствовала, как она налилась всего лишь от ее мыслей, и поняла, до какой степени желает его. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда они занимались любовью. Это было еще до поездки в тетушкино имение.
Проведя щеткой по волосам, она тряхнула рыжей гривой, и шелковые пряди волной упали на плечи. Решительно вздохнула и подошла к двери, разделявшей их покои.
Было поздно, часы уже давно пробили полночь. Решив не звать слугу, Рейф развязал узел белого шелкового платка и стянул его с шеи. Он бросил сюртук и жилет на спинку стула, снял тонкую рубашку, оставшись голым до пояса.
Он уже начал стаскивать туфли, когда услышал легкий стук в дверь, соединяющую его спальню и покои герцогини. Удивленный, он направился было к двери, но серебряная ручка вдруг повернулась, и Даниэла вошла в комнату.
– Доброй ночи, ваша светлость, – негромко проговорила она. Ее слова звучали мягко, она чуть задыхалась, и его пульс вмиг участился.
На ней было что-то невероятно легкое, серебристое и облегающее. Пеньюар, который больше демонстрировал, нежели скрывал, и его чресла немедленно отреагировали. Его глаза остановились на кружевном лифе, который едва маскировал ее полную грудь, розовые круги вокруг упругих сосков… Под его взглядом они стали похожи на тугие, крепкие бутоны. Его мужское достоинство тут же запульсировало…
– Ты что-то хочешь? – с трудом проговорил он.
Их взгляды встретились. Ее зеленые глаза и его темно-синие.
– Да. И думаю, ты знаешь, чего я хочу…
Его тело снова напряглось, и возбуждение достигло предела. Как она хороша! Высокая, стройная, осанка королевы… И как женственна! Он так долго не спал с ней…
Несчастный случай, подумал он и вздрогнул. Слова прозвучали в его сознании как напоминание. Надо держаться подальше от нее. Она предала его. И на этот раз ее вероломство было даже более отвратительным, чем то, в чем он ошибочно обвинял ее прежде. Он обещал себе, что найдет утешение с другой женщиной, чтобы не зависеть от нее. От этого союза все равно не будет детей. Но каждую ночь, лежа без сна, он думал о Даниэле. О той, которую он жаждал.
– Я решила, что пора возвращаться к привычному ритму жизни, – сказала Дэни. – Недели в постели вполне достаточно.
– Но вам нужен отдых, – спорила Каро. – Так сказал доктор Макколи.
– Но он еще говорил, что небольшая гимнастика мне только на пользу.
И она действительно чувствовала себя лучше после утренних прогулок. Ее тело набирало силу, но на сердце лежала печаль.
С того дня как они поженились, какая бы проблема ни возникала, Рейфел все более отдалялся от нее. После несчастного случая он совсем ушел в себя.
Даниэла хотела поговорить с ним, попытаться узнать, что его не устраивало. Но каждый раз стоило ей набраться смелости, как она представляла, о чем он может заговорить, и ее решимость сходила на нет. И тогда она продолжала вести себя так же, как он, позволяя своему телу набираться сил, пока ее сердце с каждым днем страдало все сильнее.
Каро поправилась, хотя ей было не менее тяжело, чем Даниэле. Днем она беспокойно бродила по дому, погруженная в мысли о Роберте Маккее. Ночью Дэни часто слышала, как она ходит по соседней комнате, не в состоянии уснуть, хотя было совсем поздно.
Сейчас Каро сидела в Фарфоровой гостиной, названной так из-за коллекции веджвудского фарфора, украшавшего комнату, и занималась вышивкой. И, как казалось Даниэле, преуспевала в этом занятии. Но она тревожилась за Каро и хотела бы получить хоть словечко от Роберта Маккея.
Сидя в одной из самых маленьких гостиных в задней части дома, стараясь сконцентрироваться на вышивке, Каро оторвалась от работы и посмотрела на Вулсона, появившегося в открытых дверях.
– Простите, что прерываю вас, мисс, но его светлость просит вас пройти в библиотеку, то есть в кабинет его светлости.
Сердце Каро подпрыгнуло. Может, наконец приехал Роберт!
– Спасибо, мистер Вулсон. Я сейчас же иду. – Колени дрожали, она отложила пяльцы и быстро поднялась с софы. Вздохнула поглубже, чтобы успокоиться, и, расправив бледно-голубое шерстяное платье, направилась к дверям следом за дворецким.
Она с нетерпением ждала, когда Вулсон повернет серебряную ручку двери, затем отойдет в сторону, пропуская ее в кабинет. Но окинув взглядом комнату, она не увидела Роберта. Перед массивным столом из розового дерева, за которым сидел герцог, стоял сыщик с Боу-стрит Джонас Макфи.
– Входите, моя милая, – пригласил Шеффилд. – Вы помните, мы говорили о мистере Макфи?
– Да, конечно… Добрый день, мистер Макфи.
– Рад познакомиться с вами, мисс Лун. – Невысокого оста, плотного телосложения, он носил маленькие очки в серебряной оправе. На голове ни единого волоса, но что-то такое было в развороте его сильных плеч, в чертах мужественного лица, что говорило, что этот человек не лишен самообладания.
Герцог предложил Каро сесть рядом с сыщиком. Она кивнула и притулилась на краешке темно-зеленого кожаного стула, сильно нервничая.
– Я пригласил вас сюда, потому что мистер Макфи привез новости о Роберте Маккее, и я подумал, что вы должны знать.
– О, конечно, ваша светлость. Спасибо.
– Джонас, почему бы вам не рассказать мисс Лун то, что вы только что поведали мне?
Мистер Макфи кивнул, затем развернулся к ней.
– Начну с того, мисс Лун, что все, что говорил ваш друг, после проверки оказалось правдой.
Ее тело ослабло, и она едва не упала со стула.
– Вам плохо, Каро? – встревожился герцог.
– Нет-нет, все прекрасно. – Она выпрямилась, положив руки на колени. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Макфи.
– На днях я совершил поездку на север в маленькую деревушку рядом с Йорком, где беседовал со Стивеном Лоренсом, двоюродным братом мистера Маккея. Хотя мне пришлось немного надавить на него, когда он узнал, что я работаю в интересах мистера Маккея, мистер Лоренс оказал мне неоценимую помощь. Видите ли, его мать – тетя Роберта. Как выяснилось, она присутствовала, когда Найджел Труман, старший сын графа Лейтона, сочетался браком с матерью Роберта в церкви Святой Маргариты.
Каро нахмурилась.
– Простите, я не очень понимаю.
Рейф, сидя за столом, потянулся к ним.
– Хотя вы прекрасно знаете историю Роберта, выяснились некоторые существенные детали, не известные вам. Видите ли, кузен Роберта обнаружил поразительный факт. Оказывается, мистер Маккей законный сын Найджел а Трумэна, то есть наследник графского титула Лейтона Очевидно, в этом кроется причина, по которой он попал под подозрение в убийстве графа. Так как его отец был убит, а Роберт наверняка был бы повешен за это преступление, следующим претендентом на пути к земле становился Клиффорд Нэш, дальняя родня графа.
Все поплыло у нее перед глазами.
– Так вы… Вы говорите, что этот человек, Клиффорд Нэш, убил графа?
– Нэш или тот, кого он нанял, – ответил Макфи. – Мы еще не знаем, как Нэш узнал о существовании Роберта. Стивен Лоренс думает, что граф с запозданием мог сам рассказать ему.
– Очень опрометчивый шаг, как оказалось, – заметил герцог.
Сыщик вздохнул:
– В любом случае проблема в том, чтобы найти доказательства.
– Но если бы вы знали, что Роберт законный граф… – Она запнулась на секунду, не вполне уверенная, что может сформулировать свою мысль. – Тогда у вас были бы и мотивы для убийства.
– Правильно, но, как я сказал, требуется доказать это.
– И как вы намерены действовать?
– Боюсь, вам придется предоставить это мне Каро перевела взгляд с Макфи на герцога.
– Вы знаете, где сейчас Роберт?
Шеффилд покачал головой:
– Нет, но со временем мистер Макфи, конечно, встретится с ним.
– Я понимаю.
– Вы хотели бы знать что-то еще, Каро? – мягко спросил герцог.
Но даже если у нее и были другие вопросы, ее мозг отказывался работать.
– На сегодняшний день нет.
– Тогда вы можете оставить нас.
Каро неуверенно поднялась со стула и направилась к дверям библиотеки-кабинета. В глазах у нее потемнело, сердце болезненно ныло. Лишь одна мысль стучала у нее в голове Роберт – граф, а она всего лишь горничная.
Почему жизнь так несправедлива?
И, не дойдя до своей комнаты, она разрыдалась.
Наступили последние дни января. Дэни и Каро сидели в Фарфоровой гостиной. Каро трудилась над вышивкой, а Дэни слушала, как дождь барабанит в окна, и читала стихотворения Элизабет Бентли.
Взглянув на Каро, она заметила, что ее рука неподвижно лежит на пяльцах, а взгляд устремлен на пламя в камине. С тех пор как Кэролайн узнала правду о происхождении Роберта, она замкнулась и была постоянно погружена в свои мысли.
Глаза Каро встретились с взглядом Дэни.
– Даже если невиновность Роберта будет доказана, все кончено между нами. – Она вонзила иголку в вышивку, вкладывая в это движение все свое отчаяние. – Я всего лишь дочь викария, простой обыватель, тогда как Роберт… Роберт сын графа.
– Может, это не так важно? – проговорила Дэни, молясь, чтобы было именно так. Но Роберт ни разу не заикнулся о женитьбе, и если и дальше они не получат от него ни слова, станет ясно, что это не входит в его намерения.
– Как жаль, что я не осталась в Америке. И Роберт тоже. Я бы дождалась, пока не закончится срок его контракта. Я бы ждала его всю жизнь, если бы он попросил.
– Все уладится. Сейчас мы даже не знаем, где он. Пройдет время, и все выяснится.
Но Каро не верила в это, впрочем, как и ее подруга. Да-ниэла больше ничего не сказала, отложила книгу в сторону и вышла из гостиной, потому что ей самой было не по себе.
Она чувствовала себя вполне здоровой, силы вернулись, но Рейф ни разу не зашел к ней в спальню.
За ужином он смотрел на нее тяжелым, испытующим взглядом и почти не делал попытки завязать беседу. Она не могла забыть тот день, когда нарядилась в изумрудное платье с глубоким декольте, и подумывала, не надеть ли его снова?
Время шло. Однажды, после очередного молчаливого вечера, который закончился тем, что Рейф вышел из столовой сразу же после окончания ужина и направился в кабинет.
Даниэла поднялась в свою комнату по соседству с его и стала ходить из угла в угол, все сильнее распаляясь.
Но с гневом пришла неуверенность.
Господи, он больше не хочет ее! После происшествия с каретой он ни разу не взглянул на нее так, как смотрел прежде. Ни малейшего намека на страсть, которая всегда, подобно пламени, вспыхивала между ними.
Он не хочет ее. Этот вывод потряс ее до глубины души.
Все чаще он проводил вечера в клубе и возвращался под утро. И тут ей в голову пришла ужасная мысль. Если она не разрушит барьер, который он воздвиг между ними, то потеряет его. Это всего лишь вопрос времени. Он найдет другую женщину.
Она проснулась, услышав, как он вошел в свою спальню. Она слышала его шаги. Представляла, как он раздевается, мысленно видела его высокую стройную фигуру, мускулистую грудь, и почувствовала обжигающее, непреодолимое желание…
О Господи, он ее муж! Пришло время напомнить ему об этом.
Она приняла решение, подошла к комоду и вытащила белый атласный пеньюар. Надела его, шелк обволакивал ее фигуру, подобно жидкому серебру. Пеньюар был с завышенной талией, грудь скрыта лишь тонким кружевом. Когда она взглянула на себя в зеркало, то увидела соски, окруженные темными розовыми полукружиями, и тут же вспомнила, как Рейф ласкал их, заставляя стать тверже.
Она дотронулась до своей груди, почувствовала, как она налилась всего лишь от ее мыслей, и поняла, до какой степени желает его. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда они занимались любовью. Это было еще до поездки в тетушкино имение.
Проведя щеткой по волосам, она тряхнула рыжей гривой, и шелковые пряди волной упали на плечи. Решительно вздохнула и подошла к двери, разделявшей их покои.
Было поздно, часы уже давно пробили полночь. Решив не звать слугу, Рейф развязал узел белого шелкового платка и стянул его с шеи. Он бросил сюртук и жилет на спинку стула, снял тонкую рубашку, оставшись голым до пояса.
Он уже начал стаскивать туфли, когда услышал легкий стук в дверь, соединяющую его спальню и покои герцогини. Удивленный, он направился было к двери, но серебряная ручка вдруг повернулась, и Даниэла вошла в комнату.
– Доброй ночи, ваша светлость, – негромко проговорила она. Ее слова звучали мягко, она чуть задыхалась, и его пульс вмиг участился.
На ней было что-то невероятно легкое, серебристое и облегающее. Пеньюар, который больше демонстрировал, нежели скрывал, и его чресла немедленно отреагировали. Его глаза остановились на кружевном лифе, который едва маскировал ее полную грудь, розовые круги вокруг упругих сосков… Под его взглядом они стали похожи на тугие, крепкие бутоны. Его мужское достоинство тут же запульсировало…
– Ты что-то хочешь? – с трудом проговорил он.
Их взгляды встретились. Ее зеленые глаза и его темно-синие.
– Да. И думаю, ты знаешь, чего я хочу…
Его тело снова напряглось, и возбуждение достигло предела. Как она хороша! Высокая, стройная, осанка королевы… И как женственна! Он так долго не спал с ней…
Несчастный случай, подумал он и вздрогнул. Слова прозвучали в его сознании как напоминание. Надо держаться подальше от нее. Она предала его. И на этот раз ее вероломство было даже более отвратительным, чем то, в чем он ошибочно обвинял ее прежде. Он обещал себе, что найдет утешение с другой женщиной, чтобы не зависеть от нее. От этого союза все равно не будет детей. Но каждую ночь, лежа без сна, он думал о Даниэле. О той, которую он жаждал.