Мартин Кэт. Шелк и сталь

   — Как ты думаешь, карета уже готова?
   — Уверена, она ждет вас у подъезда. — Фло добродушно улыбнулась. — Я сказала Гарри, чтобы он приготовил ее с раннего утра.
   Уинни улыбнулась и кивнула:
   — Передай Гарри, что я очень благодарна ему.
   Хотя для приемов было еще слишком рано и Уинни не была уверена, что Натаниел уже в своей конторе, она села в карету, и та покатила по булыжной мостовой к Треднидл-стрит. Поездка заняла не много времени, так как в такой час улицы были почти пустынны. Время от времени встречались разносчики товаров, торговцы, груженые фургоны и наемные экипажи, развозившие пассажиров на работу.
   Вытянутое кирпичное здание, возле которого остановилась карета, выглядело сонным. Попросив кучера подождать, Уинни направилась к двери и постучала медным дверным кольцом.
   К счастью, Нат сам открыл дверь и, увидев перед собой Уинни, пораженный, отступил назад.
   — Леди Бекфорд? Чем обязан в такой ранний час? — Удивление на его лице сменилось маской холодности.
   Уинни стиснула в руке край накидки.
   — Мне надо поговорить с вами, Натаниел. Можно войти?
   — Конечно, — ответил он и открыл дверь пошире. — Надеюсь, ничего не случилось? Лорд Личфилд здоров? С ним больше ничего не произошло? — явно встревоженный, спросил Нат.
   — Нет-нет, ничего такого, — поспешила успокоить его Уинни.
   Следуя по коридору, она наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Нат выглядел сейчас даже более привлекательным, чем в последнюю их встречу. Наконец они вошли в его кабинет, и Нат закрыл дверь.
   — Я пришла не по делу. У меня сугубо личный разговор. Мне необходимо было увидеть тебя, Натаниел. Я… — попыталась было объяснить цель своего визита Уинни, но неожиданно замолчала. Нужные слова не шли на ум.
   — Может быть, вы присядете, леди Бекфорд, — обратился к ней Нат официальным тоном, и его холодность неприятно поразила Уинни.
   — Я скажу прямо, если не возражаете. — Уинни выпрямила спину, решив начать без предисловий. — Я пришла извиниться, Натаниел.
   — Извиниться? За что? Если вы имеете в виду наш последний разговор, то скорее я должен извиниться перед вами. Я высказался слишком откровенно и получил по заслугам. Конечно, у меня нет дворянского титула, а вы — виконтесса Бекфорд. — Уинни уловила сарказм в его словах, хотя во всем облике и поведении Натаниела Уитли не было ни малейших признаков подобострастия и самоуничижения.
   — Боюсь, произошло недоразумение, — волнуясь, произнесла Уинни. — Понимаешь… когда я говорила с тобой… я не знала, что ты… Я допустила ужасную ошибку, Натаниел.
   — Ошибку? А не означает ли твой приход ко мне, что ты вдруг поняла, как одинока, Уинни? И решила, что тебе нужен мужчина в постели, так чтобы никто не знал, кто он…
   — Прекрати сейчас же! То, что у тебя нет дворянского титула, для меня не имеет никакого значения. Просто я не знала, что Эмма умерла. Мне об этом случайно рассказал мой племянник только вчера вечером, а до этого я думала, что ты женат. Я решила, что ты хочешь сделать мне… сделать предложение вступить с тобой в тайную связь… и потому ужасно рассердилась. Я не… — Она опустила глаза. — Я не считала тебя прежде таким человеком, и мне было очень горько сознавать, что ты опустился до такой степени.
   — Так, значит, ты думала, что я женат? — переспросил Нат.
   Уинни кивнула.
   — Я очень сожалею по поводу Эммы, — произнесла она со слезами в голосе. — В это время я почти постоянно находилась за городом. Должно быть, это случилось до того, как заболел Ричард. Возможно, он слышал о ее смерти, но ничего не сказал мне. Думаю, он всегда немножко ревновал меня к тебе.
   — И ты решила, что я хочу завести с тобой интрижку?
   — Да.
   Нат взял руки Уинни в свои.
   — Боже… Уинни, прости. Какие ужасные вещи я говорил тебе.
   По ее щеке скатилась слезинка.
   — Это не твоя вина, Натаниел. Во всем виновата я. Мне не следовало делать столь поспешные выводы. Может быть, даже хорошо, что ты заставил меня почувствовать себя женщиной. Я не испытывала этого многие годы и потому испугалась. Я ненавидела себя за то, что хотела быть с тобой, зная, что ты принадлежишь кому-то еще.
   Уинни не поняла, как это произошло. Только что она стояла, глядя на Ната со слезами на глазах, как вдруг в следующую секунду оказалась в его объятиях.
   — Я едва не потерял голову, когда увидел тебя в замке Раннинг, — признался он, шепча ей на ухо. — Казалось, не было стольких лет разлуки и снова вернулось то время, когда мы были молодыми и я любил тебя.
   Уинни прижалась к Нату, млея от его слов.
   — Я тоже была потрясена, увидев тебя, Нат. Мне очень хотелось встретиться с тобой, и я чувствовала себя ужасно виноватой.
   Он посмотрел ей в лицо:
   — Значит, ты позволишь видеться с тобой? Хотя, я понимаю, это будет не просто для нас обоих. Твой племянник является моим нанимателем, и он может отнестись неодобрительно к нашим встречам, так же как и большинство других представителей твоего класса. И все же, думаю, мы найдем способ, как разрешить эту проблему.
   — Я взрослая женщина, Нат, и меня мало волнует то, что могут подумать люди.
   Он коснулся ладонью ее щеки. Уинни показалось, что Нат отнесся с недоверием к ее словам, но со временем она заставит его поверить ей. Нат наклонился и очень нежно поцеловал Уинни. Ее, как прежде, охватило теплое чувство, но теперь оно было совсем иного рода. Нат оторвался от ее губ и с нежностью в голосе сказал:
   — Я заеду за тобой сегодня вечером. На окраине города есть небольшая тихая гостиница, где никто не увидит нас…
   — Нет, — прервала его Уинни, хотя сердце ее трепетало от радости. — Сегодня вечером мы пойдем в театр, если, конечно, ты не возражаешь.
   Нат понял, что Уинни действительно не беспокоится по поводу того, что кто-то может увидеть их, и широко улыбнулся:
   — Что ж, театр так театр. А перед этим мы поужинаем в каком-нибудь тихом местечке, где можно будет спокойно поговорить.
   — Хорошо, — согласилась Уинни, чувствуя тепло его ладони, сжимавшей ее руку. — Мне это очень нравится, Нат. — «Гораздо больше, чем ты можешь предположить», — добавила она про себя.
   Наконец-то у них появилась упущенная много лет назад возможность соединить свои судьбы, и на этот раз никто не сможет помешать им.
 
   — Ой! — воскликнула Кэтрин, слизнув капельку крови с кончика пальца и посмотрев на наволочку, которую вышивала. Стежки были маленькими и ровными, как те, что она наложила на раненую руку Люсьена. Однако работа с пациентом существенно отличалась от вышивания цветов на куске материи. Вышивание никогда не привлекало Кэтрин, и она считала это занятие скучным и утомительным.
   Вздохнув, Кэтрин отложила наволочку в сторону, затем встала, не спеша подошла к окну и устремила свой взгляд в сторону ручья, бежавшего между деревьями. С того дня, когда Люсьен застал ее в коттедже, между ними установилось хрупкое перемирие. Маркиз занимался своими поместьями, а Кэтрин, скучая, слонялась по замку, мечтая вернуться к своему любимому делу.
   По ночам Люсьен приходил в ее спальню, и тогда она забывала о своей работе и научных изысканиях. Достаточно было одного его жгучего поцелуя и прикосновения нежных умелых рук, чтобы Кэтрин перестала думать о чем-либо, кроме удовольствия принадлежать ему. Эти свидания длились почти до самого утра. Тогда Люсьен вставал и уходил, а Кэтрин засыпала, мечтая, чтобы поскорее наступила следующая ночь.
   В течение дня Люсьен никогда не искал Кэтрин, и у нее складывалось впечатление, что она нужна ему только в постели, и не больше.
   От этой мысли сердце ее болезненно сжималось. Ей хотелось, чтобы их отношения не ограничивались только любовным общением, а чтобы интересы и заботы у них были общие. Кэтрин с тоской думала о бесцельном времяпрепровождении в будущем. Конечно, она не могла отрицать, что брак с Люсьеном обеспечил ей необходимую защиту. Теперь ей не грозило снова оказаться в руках дяди и в сумасшедшем доме, но оставаться без любимого дела многие годы было слишком тяжелым испытанием.
   Кэтрин удалось узнать через служанку Фанни, что маркиз собирается демонтировать ее лабораторию, и решила вмешаться. Она приказала нескольким слугам, которым в свое время помогла вылечиться, тайно припрятать все принадлежности из ее лаборатории.
   Каждый день Кэтрин думала о растениях, которые должны засохнуть, и о старательно приготовленных снадобьях, которые теперь никому не могут принести пользы. Она отказалась от своего увлечения, чтобы спасти маленького Майкла, и мысль о том, что он вскоре будет в безопасности, утешала ее. Ради этого стоило пожертвовать многим.
   Благодаря усилиям маркиза завтра ребенок прибудет в Лондон, а как только Майкл окажется в замке, в полной безопасности, она найдет способ вернуться к своим занятиям.
   Стоя у окна, Кэтрин смотрела на ручей и туда, где он исчезал среди деревьев. Она скучала по безмятежному спокойствию среди книг, которые читала в маленьком коттедже, и по охватывающему ее волнению, когда кто-то приходил к ней за помощью. Она не могла всю жизнь заниматься вышиванием и играть на клавесине.
   Даже присутствие в доме маленького Майкла не могло заменить Кэтрин любимого дела. После смерти родителей она поклялась, что посвятит свою жизнь лечению больных и помощи страждущим.

Глава 18

   Люсьен наклонился, опершись на перила каменной лестницы, ведущей в фойе. Там, внизу, Кэтрин стояла рядом с маленьким мальчиком — Майклом Бартоломью, который вцепился в ее руку, как будто боялся потеряться в этом огромном замке.
   Майкла привезли в карете в сопровождении лакея прошлым вечером из лондонского дома Люсьена, после того как Натаниел Уитли добился освобождения мальчика, приложив невероятные усилия и потратив значительную сумму денег.
   Ребенок был маленьким, худеньким и светловолосым, с большими голубыми глазами, которыми он со страхом взирал на хрустальные люстры, блестящий мраморный пол и позолоту, украшавшую дом. Кэтрин говорила, что Майкл почти не выходил из Сент-Барта, кроме одного-единственного случая, когда одна из санитарок взяла его с собой за покупками. Мальчик производил впечатление абсолютно дикого.
   Он указал пальчиком на расписной потолок:
   — Это картины. Я никогда прежде не видел картин на потолке. Как же вы сумели заставить человека забраться туда, чтобы рисовать их?
   Кэтрин рассмеялась и объяснила, что мастер, расписывавший потолок, был привезен из Италии несколько веков назад.
   Маркиз спустился вниз.
   — Доброе утро, Майкл, — приветливо сказал он. Кэтрин и Майкл повернулись к нему. Вчера вечером, когда Люсьен встретился с мальчиком, тот все время молчал, испуганно прячась за юбку Кэтрин и озираясь.
   — Доброе утро, сэр, — ответил малыш, глядя на Люсьена почти с таким же изумлением, как на расписной потолок.
   — Ты должен называть маркиза «ваша светлость», — объяснила ему Кэтрин. — Ты должен, например, говорить: «Добрый день, ваша светлость». Или «Добрый день, милорд».
   — Добрый день, ваша светлость, — поправил себя малыш.
   Люсьен улыбнулся:
   — Надеюсь, ты хорошо спал, Майкл.
   Мальчик улыбнулся, обнажив маленькие белые зубки.
   — Чуть не задохнулся, милорд, в пуховой перине и во всех этих простынях. Но было очень хорошо, — бойко ответил он, чувствуя себя уже более уверенно.
   Люсьен с трудом удержался от смеха.
   — Вы оба ели что-нибудь? Думаю, Кук превзошла себя, зная, что в доме появился новый человечек.
   Кэтрин пожала руку Майкла, затем посмотрела на Люсьена и улыбнулась ему с такой благодарностью, что у него защемило в груди.
   — Мы как раз собирались пойти в гостиную, где накрыли завтрак. Может быть, вы присоединитесь к нам, милорд?
   — Да, конечно, — ответил Люсьен.
   Кэтрин направилась было в гостиную, но Майкл вырвался из ее рук и побежал к маркизу, стоявшему у подножия лестницы. Протянув свою маленькую ручку, малыш осторожно потрогал красную бархатную оторочку на костюме Люсьена.
   — Из чего это сделано? Такое мягкое!
   Люсьен посмотрел на ребенка, одетого в простые коричневые штанишки и белую домотканую рубашку, которые раздобыл Нат Уитли.
   — Отделка — из бархата, а сами штаны — из ткани, которая называется атласом.
   Майкл потрогал гладкую материю:
   — Какая хорошая одежда. Я раньше не видел такой. Люсьен улыбнулся:
   — Ты прав, она довольно хороша.
   — Когда я вырасту, у меня тоже будет такая?
   Кэтрин наклонилась и обняла мальчугана:
   — Обязательно, Майкл.
   Люсьен мысленно отметил, что надо вызвать портного. Ребенок должен быть одет соответствующе, и он сам проследит за этим.
   — Ну а теперь почему бы нам не поесть чего-нибудь?
   — Надеюсь, это не каша, — тихо произнес Майкл.
   — Нет, сегодня не каша, — смеясь, ответил Люсьен. — Посмотрим, как тебе понравится жареный фазан.
   Майклу это блюдо понравилось очень-очень. А также колбаса и сваренные всмятку яйца, вильтонский сыр и пирожки с яблоками, но особенно — горячий шоколад. Люсьен никогда не видел, чтобы такой малыш ел так много. Он даже решил, что следует остановить мальчика, пока тому не стало плохо от переедания, но потом передумал.
   Со временем ребенок поймет, что в доме достаточно еды и не надо наедаться впрок.
   — Я решила показать Майклу после завтрака остальную часть дома, — сказала Кэтрин, вытерев салфеткой губы.
   Мальчик, внимательно следивший за ней, сделал то же самое.
   Люсьен глотнул кофе:
   — Хорошая мысль. А я пока займусь делами. Зато завтра мы пойдем в конюшню. Думаю, Майклу понравятся лошади.
   Мальчик удивленно округлил свои и без того большие голубые глаза:
   — У вас есть лошади?
   Люсьен кивнул:
   — Полная конюшня.
   — Мне очень нравятся лошади. Я видел их, запряженных в разукрашенные кареты, когда люди приезжали смотреть на сумасшедших. Можно мне покататься на какой-нибудь лошадке?
   На лице у мальчика был написан такой восторг, что Люсьен не смел ему отказать.
   — Полагаю, это можно устроить, — согласно кивнул он. Майкл улыбнулся, и его щеки порозовели от волнения.
   — Такой огромный дом и есть лошади! О Господи, Кэтрин, я не думал, что ты такая богатая!
   Люсьен едва не поперхнулся кофе, а Кэтрин просто давилась от смеха. "Вот именно, о Господи, — подумал Люсьен. — И как только меня угораздило связаться с такой невероятной парочкой? "
   Заметив, как Майкл, вылезая из-за стола, потихоньку спрятал себе под рубашку кусок колбасы, Люсьен слегка нахмурился, но в душе был рад, что мальчик теперь здесь, а не в Сент-Барте.
 
   На следующее утро, как и обещал маркиз, все трое пошли в конюшню. Весь вчерашний вечер они провели вместе, слушая рассказы Майкла о том, что он увидел в замке. При этом мальчик возбужденно жестикулировал, описывая какой-либо предмет из тех, что произвели на него неизгладимое впечатление. Ему очень понравилась портретная галерея, где были собраны картины, изображавшие многочисленных представителей рода Личфилдов, но больше всего — средневековые рыцарские доспехи, мечи, топоры и щиты, выставленные в большом холле.
   Уже позже, сидя за ужином, Майкл буквально клевал носом и, доев последний кусок, сразу уснул.
   Люсьен отнес его в кровать в детскую комнату, расположенную на третьем этаже.
   Утром, спустившись вниз, Кэтрин увидела мальчика вместе с маркизом в его кабинете. Люсьен занимался своими делами, сидя за письменным столом, а Майкл стоял рядом. Кэтрин остановилась в дверях, наблюдая за мужем и мальчуганом.
   — Я подумал, милорд… Когда вырасту, то смогу стать таким же джентльменом, как ты?
   Люсьен улыбнулся:
   — Ты сможешь стать кем захочешь, Майкл. Надо только стремиться к своей цели.
   — А ты будешь учить меня?
   — Учить?
   — Да, милорд. Говорить, как ты, как следует настоящему джентльмену.
   Люсьен оторвался от своей работы и пристально посмотрел на Майкла:
   — Полагаю, мы могли бы заняться этим.
   Мальчик просиял в ответ, и Люсьен, глядя на него, тоже улыбнулся. В этот момент он заметил стоявшую в дверях Кэтрин.
   — Доброе утро, миледи, — сказал Люсьен, вставая. Он неотрывно смотрел на Кэтрин, и взгляд его был полон нежности. Утром он оставил Кэтрин спящей на смятых простынях, всю разнеженную после очередной ночи любви.
   Майкл потянул Люсьена за полу сюртука:
   — Мы пойдем в конюшню, милорд? Ты говорил, что мы сможем пойти, как только Кэтрин спустится вниз.
   — Не ты, а вы, Майкл. Считай это первым уроком вежливого обращения, — тоном строгого учителя произнес маркиз.
   Майкл улыбнулся:
   — Вы… Вы говорили, что мы можем пойти в конюшню, как только Кэтрин спустится вниз.
   — Но сначала мы должны позавтракать. От еды Майкл отказаться не мог.
   — Это ведь не будет каша? — настороженно спросил он. Глаза маркиза весело заискрились.
   — Я сомневаюсь, что теперь тебя можно заставить есть эту дрянь.
   — Ура! — радостно закричал мальчуган, поднял руки вверх и завертелся волчком, затем подбежал к Кэтрин и остановился перед ней. — Не будет каши, Кэтрин! Ты… вы слышали, что сказал его светлость? Мы больше никогда не будем есть эту дрянь!
   Кэтрин едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, и искоса посмотрела на Люсьена, который, напустив на себя серьезный вид, наблюдал за происходящим.
   — Дети твоего возраста не должны обращаться к взрослым, называя их просто по имени. Считай это вторым уроком на сегодня. Отныне ты должен обращаться к Кэтрин, называя ее «миледи» или «ваша светлость», — назидательно произнес он.
   Кэтрин внутренне содрогнулась. Ей будет очень трудно поправлять мальчика, хотя она понимала, что рано или поздно надо приучать его к этикету. В сумасшедшем доме не имело значения, как он ее называл, но здесь… здесь — совсем другое дело. Он должен знать правила поведения, принятые в дворянском обществе.
   Майкл нахмурился, взглянув на Кэтрин, затем к нему вернулась прежняя жизнерадостность.
   — Охранники всегда называли тебя… то есть вас — леди. Мне тоже будет нетрудно обращаться так.
   Кэтрин наклонилась и обняла мальчика. Он был таким восхитительным!
   Они вместе позавтракали, а потом направились к конюшне.
   — Смотри, Кэтрин! Лошади! — Майкл вырвался и стремглав побежал к загону рядом с большим двухэтажным каменным строением, где содержались лошади, В загоне конюх занимался тренировкой одного из жеребцов, держа его на длинной привязи. — Как ты… вы думаете, я смогу прокатиться на нем?
   Люсьен улыбнулся:
   — Только не на этом… по крайней мере пока. Он еще слишком молод и не объезжен. Для начала тебе нужна лошадка, которой можно легко управлять.
   Они вошли в полутемное помещение, где пахло сеном и лошадьми. В тонких лучах солнечного света, проникающего сквозь узкие окна, было видно, как кружатся пылинки. В глубине конюшни работали мужчины, поднимая тяжелые мешки с овсом на сеновал.
   — Полагаю, Робин будет самым подходящим жеребцом для начала, — сказал маркиз и положил руку Майклу на плечо.
   — Его зовут Робин? — Глаза мальчугана радостно вспыхнули.
   — Полное имя — Робин Грей.
   Они приблизились к стойлу, и Майкл с восторгом посмотрел на небольшого пятнистого мерина.
   — Робин Грей. Он очень красивый, милорд.
   Лошадка тихо заржала, и Люсьен улыбнулся:
   — Он ростом всего сто сорок сантиметров и ручной, как собака. Ты вполне можешь обучаться ездить на нем.
   Люсьен повернулся к одному из работников конюшни и сказал:
   — Майкл, это Бенни. Он очень хорошо умеет обращаться с лошадьми и научит тебя ездить верхом.
   Бенни наклонился и пожал мальчику руку.
   — Привет, малыш. — Потом посмотрел на пятнистого жеребца и добавил: — Его светлость выбрал для тебя самую подходящую лошадку.
   — Когда мы можем начать? — спросил Майкл, горя от нетерпения.
   Бенни вопросительно глянул на Люсьена, и тот одобрительно кивнул.
   — Можно прямо сейчас, — произнес Бенни, и Майкл, радостно подпрыгнув, закричал:
   — Здорово!
   Кэтрин удивилась, как мальчик быстро сошелся с Бенни, словно они были давними друзьями. Впрочем, Майкл никогда не был застенчивым ребенком. Он появился на свет и рос в окружении чужих людей.
   — Ты очень хорошо обращаешься с Майклом, — сказала Кэтрин Люсьену. — Я очень хотела забрать его из Сент-Барта, но не ожидала, что ты отнесешься к нему с таким вниманием.
   Маркиз посмотрел на малыша, улыбнулся и произнес:
   — С ним очень легко общаться. Завтра я найму учителя, чтобы тот занимался с ним.
   Кэтрин признательно улыбнулась мужу:
   — Думаю, мальчик будет очень доволен. Он очень хочет учиться и с восторгом воспринимает все новое.
   — Я заметил это. — Повернувшись, они направились к выходу из конюшни. Люсьен обнял Кэтрин за талию, и в тот момент, когда они достигли края сеновала, внезапно раздался пронзительный крик Майкла:
   — Милорд! Берегитесь!
   Мальчик бежал к ним, глядя наверх. Люсьен поднял голову и увидел, как тяжелый металлический подъемник падает прямо на него. Он резко оттолкнул Кэтрин и сам отскочил в сторону, но не удержался и упал на землю.
   — Милорд! Милорд! — Майкл и вслед за ним Бенни Тейлор подбежали и остановились рядом с Люсьеном. — Эта штука чуть не убила вас!
   Люсьен поднялся на ноги, отряхивая с себя пыль и солому.
   — Ты в порядке? — спросил он Кэтрин, помогая ей подняться с земли.
   — Все… все нормально. Я только немного испугалась.
   Кэтрин всю колотило. Люсьен взял на руки Майкла и нежно прижал к груди:
   — Все в порядке. Спасибо тебе, Майкл, ты спас нас. Мы целы и невредимы.
   Мальчик обхватил своими ручонками Люсьена за шею и приник головой к его плечу. Не зная своего отца, он, очевидно, интуитивно признал его в маркизе.
   — Успокойся, малыш, — шептал Люсьен, поглаживая мальчика по голове. — Это случайность. Такое бывает иногда. — Он опустил Майкла на землю, и тот ухватился за юбки Кэтрин. Маркиз стал осматривать подъемник. Он был большой и тяжелый, так что, если бы упал на него, непременно убил.
   — В чем дело? — спросил Люсьен, строго глядя на мужчин, работавших на сеновале.
   Они сгрудились у края и смотрели вниз на упавший подъемник. Один из них попытался объяснить произошедшее:
   — Мы работали здесь все утро, милорд, без каких-либо проблем. Наверно, канат перетерся, а мы не заметили. — Он расправил плечи, но лицо его оставалось напряженным. — Теперь, видимо, вы захотите уволить нас?
   Люсьен посмотрел на сокрушенные лица мужчин. Большинство из них имели семьи, которые надо было кормить.
   — Думаю, это произошло случайно и, надеюсь, больше не повторится.
   — Спасибо, милорд, — хором произнесли мужчины и заулыбались. — Теперь мы будем работать осторожнее. Вы не пожалеете, что оставили нас.
   Люсьен кивнул:
   — Что ж, посмотрим.
   Вернувшись к Кэтрин, он нежно обнял ее за талию и улыбнулся мальчику:
   — Иди к Бенни, Майкл. Робин ждет тебя.
   Майкл улыбнулся и, кивнув, пошел вслед за Бенни. Люсьен и Кэтрин зашагали по дорожке к дому.
   — Майкл прав, — сказала Кэтрин. — Ты мог погибнуть.
   Люсьен еще раз посмотрел на упавший подъемник.
   — Мог, но не погиб. — Тут он хитро улыбнулся и лукаво посмотрел на Кэтрин. — Однако я чувствую настоятельную потребность заняться продолжением рода. Не пойти ли нам наверх немного отдохнуть?
   — Что? Среди бела дня? — округлила глаза Кэтрин. Маркиз улыбнулся еще шире:
   — Пойдем, дорогая. Пора заняться самым главным и приятным для нас обоих делом.
   Кэтрин зарделась, и сердце ее учащенно забилось, когда она представила себе обнаженное мускулистое тело мужа и его руки, умело ласкающие ее. Еще раз оглянувшись на валявшийся подъемник, она вдруг подумала, что за последние несколько недель ее муж уже дважды подвергался смертельной опасности. Вряд ли это можно считать простым совпадением.
   Кэтрин охватила смутная тревога, которая не покидала ее всю дорогу до дома.
 
   Доктор Сайлас Каннингем натянул поводья, заставив лошадь, запряженную в небольшой черный фаэтон, остановиться перед огромным каменным замком. Он предварительно отправил письмо, в котором уведомлял Кэтрин Грейсон Монтейн, титулованную маркизу Личфилд, о своем прибытии, однако не был уверен, что его примут здесь.
   Сайлас давно не виделся с Кэтрин и поэтому не представлял, какой будет встреча, хотя считал ее своим другом и даже коллегой.
   Он тяжело вздохнул и спрыгнул на землю, передав поводья подбежавшему конюху. Как только он поднялся на последнюю ступеньку крыльца, тяжелая дверь распахнулась и на пороге показалась Кэтрин.
   — Доктор Каннингем! — Она улыбнулась теплой, искренней улыбкой. — Я так разволновалась, получив ваше письмо, и теперь едва верю, что вы действительно здесь. Входите, пожалуйста.
   Доктор снял с головы треуголку, поправил парик и проследовал за Кэтрин в дом. Дворецкий принял его шляпу и пальто, а Кэтрин провела его в роскошную гостиную, отделанную слоновой костью и золотом.
   — Жаль, что моего мужа нет здесь, — сказала она и приказала подать чай. — Мне очень хотелось, чтобы вы познакомились. К сожалению, у него дела в городе, и он вернется только через пару дней.
   Кэтрин выглядела свежей и похорошевшей. Именно такой доктор и помнил ее. Улыбка была светлой и радушной, темно-русые волосы блестели, и на щеках играл румянец.
   — Должно быть, вы удивлены тому, что я нашел вас через такой длительный промежуток времени. Я узнал о вашем местонахождении несколько недель назад от адвоката вашего мужа, Натаниела Уитли. В то время мистер Уитли занимался вместе с маркизом вашим освобождением из Сент-Барта. Он приходил ко мне, чтобы расспросить о действительных событиях, которые имели место, перед тем как ваш дядя поместил вас в сумасшедший дом. Я рассказал ему всю правду, хотя слабо надеялся, что это поможет добиться вашего освобождения. Тем не менее я попросил мистера Уитли информировать меня об успехах в этом деле. Когда я снова встретился с ним, он рассказал мне, что вы вышли замуж за лорда Личфилда и я могу найти вас здесь.