Страница:
— Кэтрин… — простонал Люсьен и до боли стиснул ее в своих объятиях.
— Я хочу тебя, Люсьен. Ты нужен мне.
Следующий поцелуй вызвал у Люсьена нестерпимое желание. Он впился губами в горячие влажные губы Кэтрин и начал поспешно стягивать с нее одежду.
Его возбуждение передалось Кэтрин. Дыхание ее участилось, и она ощутила трепет и жар во всем теле. Боже, как же сильно она хотела его. Ее рука спустилась вниз и, нащупав его восставшую мужскую твердость, начала расстегивать пуговицы на штанах.
Горячий, упругий жезл выскочил наружу, и Кэтрин нежно погладила его трепещущей рукой. Люсьен снова застонал. Он продолжал целовать ее, но ей хотелось большего. Кэтрин стала осыпать поцелуями шею, плечи, грудь Люсьена, спускаясь все ниже по его телу к плоскому животу. Она провела языком вокруг пупка, вызвав у Люсьена трепет неистовой страсти.
Шепча ее имя, он запустил пальцы в ее волосы и начал вытаскивать заколки. Волосы тяжелой волной упали ей на спину.
Кэтрин обхватила рукой восставшую плоть Люсьена и опустилась на колени, продолжая целовать его все ниже и ниже. Она услышала, как Люсьен судорожно втянул воздух, испытывая явное удовольствие, и ей захотелось попробовать на вкус ту часть его тела, которую он так умело использовал для того, чтобы доставить ей наслаждение.
Люсьен весь напрягся и, задыхаясь, прохрипел:
— Кэтрин… ради Бога.
Но она не отпускала его, впервые ощутив свою власть над мужчиной и чувствуя, как он весь напрягается. Кэтрин продолжала целовать его плоть, пока из груди Люсьена не вырвалось хриплое рычание.
Он подхватил Кэтрин на руки и понес на большую пуховую постель. Быстро скинув остатки одежды, он лег рядом с Кэтрин и, приподняв ее, усадил верхом. Потом он пригнул ее голову и впился в губы жарким поцелуем.
— Скажи, чего ты хочешь, — тихо прошептал он, поглаживая ее груди и затвердевшие соски.
Кэтрин старалась ответить ему своим телом, непрерывно двигаясь и ощущая нарастающий жар.
— Скажи же, — повторил Люсьен, глядя на нее своими жгучими черными глазами. — Скажи, чего ты хочешь.
Кэтрин коснулась его губ дрожащими пальцами.
— Я хочу… хочу тебя, Люсьен.
Он вошел в нее до конца, Кэтрин издала стон наслаждения.
— Тогда делай так, как тебе нравится, любовь моя. Возьми то, чего ты хочешь.
Его слова возбудили ее еще больше. Она снова почувствовала свою власть над ним и начала активно двигаться, сидя на нем верхом.
Кэтрин ощущала напряжение Люсьена и понимала, что он старается сдерживаться, чтобы доставить ей удовольствие. Горячее чувство охватило ее, и внутри стало влажно. Страсть нарастала, поглощая ее, пронизывая каждую частичку тела. Она двигалась, словно в какой-то сумасшедшей скачке, откинув голову назад и испытывая невероятное блаженство. Ее напряженные мышцы все сильнее сжимались вокруг него.
Люсьен ласкал ее груди, а затем, обхватив бедра, начал двигаться вместе с ней, глубоко погружаясь внутрь. В какой-то момент Кэтрин ощутила взрыв наслаждения, и из ее горла вырвался непроизвольный крик. Продолжая удерживать ее, Люсьен сделал еще несколько толчков в самой глубине, и она снова вскрикнула. Еще один толчок — и он излил в нее свое семя, содрогнувшись всем телом. Они замерли, медленно приходя в себя.
Когда Кэтрин наконец слегка пошевелилась, Люсьен осторожно освободил ее и уложил рядом с собой на постель, нежно обняв. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом его тела и чувствуя, как они стали ближе друг другу. В постели между ними не было разногласий и непонимания — каждый стремился доставить другому наибольшее удовольствие. В сочетании с любовью такое сильное физическое влечение могло бы только способствовать укреплению брака.
Однако без настоящей любви страсть постепенно угасает, и Кэтрин не представляла, как долго продлится их связь, основанная только на сексе. Не пройдет ли она, как только у них появится ребенок? Больно было думать, что, когда она забеременеет, Люсьен заведет себе любовницу, как это делают другие мужчины.
Глава 20
Глава 21
— Я хочу тебя, Люсьен. Ты нужен мне.
Следующий поцелуй вызвал у Люсьена нестерпимое желание. Он впился губами в горячие влажные губы Кэтрин и начал поспешно стягивать с нее одежду.
Его возбуждение передалось Кэтрин. Дыхание ее участилось, и она ощутила трепет и жар во всем теле. Боже, как же сильно она хотела его. Ее рука спустилась вниз и, нащупав его восставшую мужскую твердость, начала расстегивать пуговицы на штанах.
Горячий, упругий жезл выскочил наружу, и Кэтрин нежно погладила его трепещущей рукой. Люсьен снова застонал. Он продолжал целовать ее, но ей хотелось большего. Кэтрин стала осыпать поцелуями шею, плечи, грудь Люсьена, спускаясь все ниже по его телу к плоскому животу. Она провела языком вокруг пупка, вызвав у Люсьена трепет неистовой страсти.
Шепча ее имя, он запустил пальцы в ее волосы и начал вытаскивать заколки. Волосы тяжелой волной упали ей на спину.
Кэтрин обхватила рукой восставшую плоть Люсьена и опустилась на колени, продолжая целовать его все ниже и ниже. Она услышала, как Люсьен судорожно втянул воздух, испытывая явное удовольствие, и ей захотелось попробовать на вкус ту часть его тела, которую он так умело использовал для того, чтобы доставить ей наслаждение.
Люсьен весь напрягся и, задыхаясь, прохрипел:
— Кэтрин… ради Бога.
Но она не отпускала его, впервые ощутив свою власть над мужчиной и чувствуя, как он весь напрягается. Кэтрин продолжала целовать его плоть, пока из груди Люсьена не вырвалось хриплое рычание.
Он подхватил Кэтрин на руки и понес на большую пуховую постель. Быстро скинув остатки одежды, он лег рядом с Кэтрин и, приподняв ее, усадил верхом. Потом он пригнул ее голову и впился в губы жарким поцелуем.
— Скажи, чего ты хочешь, — тихо прошептал он, поглаживая ее груди и затвердевшие соски.
Кэтрин старалась ответить ему своим телом, непрерывно двигаясь и ощущая нарастающий жар.
— Скажи же, — повторил Люсьен, глядя на нее своими жгучими черными глазами. — Скажи, чего ты хочешь.
Кэтрин коснулась его губ дрожащими пальцами.
— Я хочу… хочу тебя, Люсьен.
Он вошел в нее до конца, Кэтрин издала стон наслаждения.
— Тогда делай так, как тебе нравится, любовь моя. Возьми то, чего ты хочешь.
Его слова возбудили ее еще больше. Она снова почувствовала свою власть над ним и начала активно двигаться, сидя на нем верхом.
Кэтрин ощущала напряжение Люсьена и понимала, что он старается сдерживаться, чтобы доставить ей удовольствие. Горячее чувство охватило ее, и внутри стало влажно. Страсть нарастала, поглощая ее, пронизывая каждую частичку тела. Она двигалась, словно в какой-то сумасшедшей скачке, откинув голову назад и испытывая невероятное блаженство. Ее напряженные мышцы все сильнее сжимались вокруг него.
Люсьен ласкал ее груди, а затем, обхватив бедра, начал двигаться вместе с ней, глубоко погружаясь внутрь. В какой-то момент Кэтрин ощутила взрыв наслаждения, и из ее горла вырвался непроизвольный крик. Продолжая удерживать ее, Люсьен сделал еще несколько толчков в самой глубине, и она снова вскрикнула. Еще один толчок — и он излил в нее свое семя, содрогнувшись всем телом. Они замерли, медленно приходя в себя.
Когда Кэтрин наконец слегка пошевелилась, Люсьен осторожно освободил ее и уложил рядом с собой на постель, нежно обняв. Она закрыла глаза, наслаждаясь теплом его тела и чувствуя, как они стали ближе друг другу. В постели между ними не было разногласий и непонимания — каждый стремился доставить другому наибольшее удовольствие. В сочетании с любовью такое сильное физическое влечение могло бы только способствовать укреплению брака.
Однако без настоящей любви страсть постепенно угасает, и Кэтрин не представляла, как долго продлится их связь, основанная только на сексе. Не пройдет ли она, как только у них появится ребенок? Больно было думать, что, когда она забеременеет, Люсьен заведет себе любовницу, как это делают другие мужчины.
Глава 20
Стоя перед письменным столом в конторе Натаниела Уитли на Треднидл-стрит, Люсьен подписал лежащий перед ним документ и вернул его Нату, который тщательно посыпал чернила тальком, сложил бумагу и запечатал каплей сургуча.
— Подпись заверена мною и датирована, — сказал Нат. — Я положу этот документ в сейф вместе с порванной подпругой и другими вашими документами. Если что-нибудь еще случится с вами, я передам все это в магистрат. — Сняв очки в тонкой металлической оправе, Нат посмотрел на маркиза поверх стопки бумаг. — Ради Бога, Люсьен… будьте осторожны. Этот человек пытается убить вас. Его уже следовало бы повесить на ближайшем дереве за то, что он сделал.
Люсьен провел рукой по лицу.
— Я тоже так считаю, однако в настоящий момент у нас мало доказательств того, что именно Дунстан нанял людей убить меня. Те, что напали на меня возле таверны «Перо и шпага», давно исчезли, а показаний конюха едва ли будет достаточно, чтобы обвинить графа, особенно такого влиятельного, как Дунстан.
Клятвенные показания были вторым документом, который привез Люсьен. Он добился признания от человека по имени Оливер Уид — недавно нанятого конюха. Разоблачить его помог Бенни Тейлор. Уид находился среди работавших на сеновале, когда сорвался тяжелый подъемник, едва не убивший маркиза. Бенни вспомнил, что этот же человек был замечен возле седла Люсьена, но тогда Бенни подумал, что тот просто проверяет исправность снаряжения.
На допросе Уид признался, что покушался на жизнь маркиза, и назвал имя человека, нанявшего его, — Эван Слоун, управляющий Дунстана.
— Эти документы могут пригодиться в случае, если я погибну при подозрительных обстоятельствах, — сказал Люсьен. — Если это произойдет, Дугласа Роута можно будет обвинить в убийстве.
— Но тогда вы уже будете мертвы.
— К сожалению, — слегка скривил губы маркиз. — Однако этого не должно бы случиться, особенно после того, как Дунстан узнает о существовании документов, изобличающих его.
— А каким образом вы намереваетесь поставить его в известность?
— Завтра я поеду в Милфорд-Парк. Дунстан обязан покинуть поместье к концу месяца, то есть через несколько дней. Поскольку, женившись на Кэтрин, теперь я являюсь владельцем Милфорд-Парка, у меня есть все основания осмотреть имущество, которое тот оставляет.
— Будьте осторожны, Люсьен. У этого человека нет совести, и он вполне способен убить вас. Посмотрите, что он сделал со своей племянницей.
— Я возьму с собой друга на всякий случай.
Нат помолчал, собирая бумаги на своем столе, потом переспросил:
— Друга?
Люсьен улыбнулся:
— Да. Герцога Карлайла. С Джейсоном я, несомненно, буду в безопасности.
Нат облегченно вздохнул:
— Вы правы. Герцог Карлайл — надежный человек. — Он обогнул стол и подошел к Люсьену. — И все же это очень опасный визит. Будьте осторожны, милорд.
— Не сомневайся. — Люсьен подошел к двери и открыл ее. — Кстати, прими мои поздравления. Я очень рад, что ты и моя тетя соединили свои судьбы.
Нат улыбнулся:
— Я полюбил Уинифред Монтейн еще в юности.
Люсьен одобрительно кивнул, однако последние слова Ната вызвали у него неосознанное беспокойство. Почему такие люди, как Нат и Джейсон, говорили о своей любви без малейшего сомнения? Нелепо для таких взрослых мужчин верить в подобные фантазии… и все же. Подумав о Джейсоне и Велвет, он вынужден был признать, что в их отношениях было что-то особенное, так же как у Ната и Уинни.
Люсьен подумал о Кэтрин. Как чудесно было обладать ею, испытывать удовольствие от одного только ее присутствия и чувствовать себя ее покровителем. Любовь ли это?
Конечно, нет. Он не из тех, кто может влюбиться. Однако сомнения не покидали его всю дорогу до замка Раннинг.
День был холодным и пасмурным. Кроны деревьев с молодыми листочками качались и шумели под порывами сильного ветра, в то время как у подъезда замка стояла в ожидании карета Люсьена, запряженная четверкой черных лошадей, которые фыркали на морозном воздухе, били копытами и потряхивали гривами, позвякивая серебряными колокольчиками на сбруе.
Кэтрин стояла в холле, уже готовая к отъезду, в накидке из лисьего меха и держала в руке такую же муфту. На полу у ее ног лежал небольшой дорожный саквояж. В этот момент из кабинета вышли Люсьен и Джейсон, и она напряглась, приготовившись к нелегкому разговору.
Глаза Люсьена удивленно расширились, когда он увидел жену.
— Кэтрин! Черт побери, что ты делаешь здесь в такой ранний час?
В самом деле, еще только рассвело, но она знала, что мужчины собирались отправиться в двухдневное путешествие в Милфорд-Парк как можно раньше.
Кэтрин заставила себя улыбнуться:
— Жду вас, милорд.
Люсьен остановился перед ней. Заметив саквояж на полу, он нахмурился:
— Я вижу, ты приготовилась к поездке. Надеюсь, ты не собираешься ехать со мной.
Кэтрин улыбнулась еще шире:
— Именно это я и собираюсь сделать, милорд. Стоявший в нескольких шагах позади Джейсон согнал со своего лица улыбку.
— Это невозможно, — мрачно произнес Люсьен. — Ты прекрасно знаешь, зачем мы едем в Милфорд. Твой дядя будет взбешен, когда увидит, что его планы действительно рушатся, и я не хочу, чтобы ты в это время находилась поблизости от него.
— Мне хочется повидать мою кузину Мьюриэл. Я должна знать, что она в безопасности.
— Нет, — твердо сказал Люсьен, повернувшись так, чтобы Ривз смог накинуть ему на плечи пальто. — Только не в этот раз.
— Другого раза может не быть, — возразила Кэтрин. — Мой дядя покидает Милфорд, и я должна быть уверена, что с Мьюриэл все в порядке. Мне следовало бы сделать это гораздо раньше, поскольку я хорошо знаю, на что способен Дунстан.
— Тебе не надо беспокоиться. Я все разузнаю о твоей кузине. — Люсьен повернулся и направился к выходу, бросив через плечо: — Увидимся через четыре дня.
Герцог последовал за ним.
Однако ответ Кэтрин заставил маркиза остановиться.
— Я прекрасно знаю дорогу до Милфорда, милорд. Если вы не возьмете меня с собой, я поеду туда одна. Я должна обязательно повидать свою кузину, и вы не остановите меня.
Лицо маркиза исказилось от гнева.
— В таком случае я могу посадить тебя под замок. Если не хочешь сидеть взаперти в своей комнате все четыре дня, лучше послушайся меня.
Не обращая внимания на его сердитый вид, Кэтрин мило улыбнулась:
— А как вы узнаете, что я буду делать, если меня не будет с вами? Помните: «Нельзя обмануть только того, кто никому не доверяет».
Люсьен отреагировал на эту цитату из Томаса Фуллера еле заметной усмешкой, оставаясь при этом хмурым на вид. Кэтрин подошла к нему и коснулась его руки:
— Обещаю, я не буду приближаться к Дунстану. Я только повидаю кузину, и с вами мне ничего не грозит.
Кэтрин действительно давно хотела навестить Мьюриэл, но это была не единственная причина, по которой она намеревалась поехать в Милфорд. Кэтрин не доверяла своему дяде и опасалась за Люсьена, даже несмотря на присутствие рядом с ним могучего герцога.
— Пожалуйста, милорд, возьмите меня с собой.
Люсьен проворчал что-то, а потом сказал:
— Мистер Фуллер прав. Если бы я был уверен, что ты никуда не уедешь в мое отсутствие, то ни за что бы не взял тебя с собой. К сожалению, учитывая твое упрямство и своеволие, у меня нет иного выбора.
Кэтрин облегченно вздохнула и произнесла с довольным видом:
— Спасибо, милорд. Герцог продолжал улыбаться.
— Нечего скалиться, — одернул его Люсьен. — У тебя самого такая же дома.
Джейсон рассмеялся:
— Это верно.
Кэтрин не совсем поняла, что означали эти реплики, но главное — она едет в Милфорд.
Люсьен помог жене сесть в карету, укрыв ей ноги меховым пледом, затем сам устроился на сиденье рядом и откинулся на кожаные подушки. Как только герцог занял место напротив, маркиз дал сигнал кучеру трогаться.
Переночевав в небольшой гостинице под названием «Голубь», они прибыли в Милфорд-Парк. Маркиз надеялся застать графа готовящимся к переезду, однако никаких признаков этого не было заметно. Поместье выглядело таким же прелестным, каким Кэтрин оставила его год назад.
Она всегда любила этот красивый старый кирпичный особняк, окруженный буйной растительностью. В детстве ей нравилось часами бродить среди деревьев и завтракать с семьей на траве у ручья.
Однако после смерти родителей, когда сюда приехал дядя, безмятежное спокойствие усадьбы было нарушено. В течение многих лет его опекунства Кэтрин думала только о том, как покинуть это место и избавиться от ужасных воспоминаний, связанных с ним.
Теперь же, когда она явилась сюда в качестве маркизы Личфилд, этот дом снова казался ей воплощением мечты.
Карета подкатила к подъезду, и лакей открыл дверцу. Люсьен помог Кэтрин выйти, и все трое поднялись по ступенькам крыльца. Их провели в Голубую гостиную с высоким потолком, расписанным в виде облачного неба. Дунстан неохотно приветствовал прибывших. Его щеки пылали от гнева, нос с тонкими прожилками тоже был красным.
— Значит… вы явились сюда посмотреть, не переехал ли я, оставив вашу собственность?
— В том числе, — ответил Люсьен. — Кстати, полагаю, вы знакомы с герцогом Карлайлом?
Дунстан холодно поклонился:
— Ваша светлость.
— Моя жена хотела повидаться со своей кузиной. Надеюсь, она здесь.
— Я прикажу дворецкому сообщить ей о твоем прибытии, Кэтрин. Ты можешь подождать ее в Розовой гостиной.
— Хорошо, — ответила Кэтрин и вышла в холл. Она надеялась, пока Люсьен не переговорит с ее дядей и не изложит ему улики, свидетельствующие против него, ей не придется оставить мужчин, однако и в ее отсутствие по крайней мере ничего страшного не должно случиться. Вскоре появилась Мьюриэл.
Кэтрин улыбнулась ей:
— Кузина Мьюриэл, рада видеть тебя в полном здравии. За год, который минул с тех пор, как Кэтрин покинула Милфорд-Парк, девушка еще больше подросла. Она была выше и крупнее Кэтрин, с длинными рыжими, слегка вьющимися волосами и темно-карими выразительными глазами. Теперь она уже не выглядела нескладным подростком. Кэтрин обратила внимание на ее оформившуюся фигуру и полагала, что Мьюриэл тоже могла оценить происшедшие изменения в своей внешности.
— Отец сказал, что ты хотела видеть меня. Ну, и что тебе надо?
Встреча оказалась менее радушной, чем ожидала Кэтрин. По-видимому, несмотря на изменившуюся внешность, характер кузины остался прежним.
— Я беспокоилась о тебе. Скоро ты должна покинуть Милфорд, и я хотела убедиться, что у тебя есть все необходимое для дальнейшей жизни.
— Отец сказал, что мы никуда не поедем, — сообщила Мьюриэл, с вызовом глядя на Кэтрин.
— Твой отец ошибается. Теперь Милфорд принадлежит мне и моему мужу, а вы должны вернуться в Дунстан-Мэнор или куда-то еще.
Мьюриэл поджала губы:
— Я ненавижу это место. Там старый и запущенный дом, не пригодный даже для бедняков, тем более для семьи графа.
— Но это проблема твоего отца. Он унаследовал достаточно много денег, когда умер старый граф, однако умудрился растратить их, увлекаясь азартными играми и непомерной роскошью. Теперь вам обоим приходится расплачиваться за это.
— Это ты во всем виновата.
— Разве? А кто виноват в том, что меня отправили в сумасшедший дом, Мьюриэл? К этому приложили руку ты и твой отец. Вам обоим было наплевать на меня. По правде говоря, мне тоже не следовало бы думать о том, что будет с тобой.
Мьюриэл сжала в кулаки свои веснушчатые руки.
— Не хочу больше слушать тебя. Мой отец позаботится о тебе… как сделал это раньше.
Она повернулась и решительным шагом проследовала к двери.
— Послушай меня, Мьюриэл, — остановила ее Кэтрин. — Я приехала сюда, потому что беспокоюсь о твоей дальнейшей судьбе. Я знаю, ты не любишь меня, но все-таки ты моя кузина, и я не хочу, чтобы ты страдала. Если тебе будет плохо, ты знаешь, где найти меня. Только сообщи.
Мьюриэл не обернулась, как будто не слышала Кэтрин, и вышла в холл, закрыв за собой дверь.
Кэтрин тяжело вздохнула. Встреча с Мьюриэл очень огорчила ее. Девушка продолжала таить злобу, причину которой было трудно понять. Возможно, она завидовала тому, что Кэтрин вышла из семьи, где все любили ее, а Мьюриэл воспитывал отец, который не проявлял к ней ни малейших признаков любви.
Сожалея о том, что отношения между ними ничуть не изменились, Кэтрин подошла к окну. Она хотела бы присоединиться к мужчинам, чтобы узнать, что происходит в Голубой гостиной, но, зная, что Люсьен будет ужасно зол, если она появится там, стиснула руки в кулаки и начала ходить по комнате.
— Это возмутительно! Вы что, приехали сюда обвинить меня в покушении на убийство? Это абсолютный вздор. Как вы смеете намекать…
— Смею, и даже более того, Дунстан. — Люсьен смотрел на графа с нескрываемым отвращением и ненавистью. — Я предупреждаю вас. Если вы и ваш сообщник мистер Эван Слоун снова попытаетесь предпринять что-либо подобное, вам придется отвечать перед законом. А если вам удастся добиться своей цели и со мной что-нибудь случится, власти сразу придут прямо к вам. У меня есть доказательства вашей причастности к предыдущим покушениям на меня, и вас, несомненно, повесят за убийство.
Лицо Дунстана побагровело.
— Вы с ума сошли.
Он встал, и Люсьен получил удовлетворение оттого, что Дунстан был ниже на добрых шесть дюймов и вынужден был смотреть на него снизу вверх.
— Вы прекрасно знаете, что я в здравом уме, так же как и ваша племянница. Только Кэтрин некому было защитить, и она стала жертвой ваших гнусных планов, но со мной такие номера не пройдут.
Стоявший рядом с Люсьеном Джейсон посмотрел на Дунстана и предупредил:
— Вам следует молиться, чтобы лорд Личфилд жил долго и благополучно. Если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, вы прямиком отправитесь на виселицу.
Дунстан молчал, но глаза его бегали, как у затравленного зверя.
— Поверьте, — сказал Люсьен. — Вам лучше прекратить свою охоту, и чем скорее, тем лучше. Еще одна попытка покушения на мою жизнь, и я немедленно передам доказательства вашей причастности прямо в магистрат. Даже если вас не посадят в тюрьму, в глазах общества вы — конченый человек.
Дунстан принял воинственную позу, стиснув челюсти и слегка расставив ноги, однако ничего больше не сказал, и Люсьен приготовился уйти.
— Я ожидаю, что вы покинете этот дом к концу следующей недели, — предупредил он. — В противном случае здесь будет констебль и вас выдворят силой. — Люсьен слегка улыбнулся. — Представляю, какой будет скандал. — Повернув серебряную ручку двери, он вышел в холл.
Джейсон последовал за ним и закрыл за собой дверь.
— Думаю, сегодня ты видел лорда Дунстана последний раз.
Люсьен сурово сдвинул брови:
— Я не блефовал, и он понял это. Надеюсь, теперь он оставит нас в покое.
Его шаги гулко отдавались в холле, и Джейсон шел в ногу с ним.
Люсьен остановился около входной двери и обратился к дворецкому — низкорослому, полному, лысоватому мужчине:
— Сообщите моей жене, что мы готовы к отъезду.
— Боюсь, я не знаю, где она, ваша светлость. Маркиза беседовала с леди Мьюриэл в Розовой гостиной, но потом я видел, как она вышла оттуда.
— Найдите ее, и немедленно. Дворецкий поклонился:
— Да, милорд.
Он ушел и долго не возвращался. Время шло, и Люсьен начал нервничать, так как Кэтрин все еще не появлялась. Наконец он услышал легкие шаги и увидел жену. Она широко улыбалась:
— Прошу прощения, милорд. Мне было так приятно побродить по дому. Я очень соскучилась по нему.
Глядя на Кэтрин, Люсьен почувствовал, что его губы тоже невольно расплываются в улыбке.
— Пойдем, дорогая, — сказал он, беря ее под руку. — Мы вернемся сюда, когда дом будет свободен и снова станет твоим.
Кэтрин еще раз окинула взглядом знакомые с детства стены, кивнула и пошла вместе с мужем к ожидавшей их карете.
— Как прошла твоя встреча с кузиной? — спросил Люсьен, когда они сели внутрь и двинулись по дороге к дому.
Кэтрин нахмурилась.
— Не так хорошо, как я надеялась. — Она вздохнула. — Мьюриэл обижена на меня по непонятной причине. Может быть, потому, что я была окружена заботой и любовью, когда жила с родителями, а ее никто никогда не любил.
— Ей, конечно, тяжело жить с отцом, который заботится только о своих интересах, — в задумчивости проговорил Джейсон. — Мне жаль эту девушку.
— Отец совершенно не думает о ней, — добавила Кэтрин. — Мьюриэл нуждается в его заботе и внимании, а он только ругает ее. Дунстан — настоящий тиран. Как ни странно, но мне кажется, что Мьюриэл имеет ясное представление о своем отце.
— Мы обязательно позаботимся об этой девушке, — пообещал Люсьен. — Как-никак она наша родственница, нравится ей это или нет. Может быть, со временем мы найдем способ помочь ей.
Кэтрин благодарно улыбнулась мужу:
— Спасибо, милорд.
Люсьен откинулся назад, приготовившись к долгому путешествию домой. Кэтрин смотрела в окошко на проплывающий мимо пейзаж, а Люсьен всю дорогу ловил себя на том, что поглядывает на жену.
На самом деле он был рад, что взял ее с собой, и наслаждался общением с ней, наслаждался тем, что она была просто рядом. Прошлой ночью в гостинице они спали вместе, согревая друг друга в холодной постели. Ему понравилось просыпаться утром, чувствуя ее рядом.
И сейчас, глядя на черты ее прелестного, освещенного солнцем лица, на соблазнительно возвышающуюся грудь, он страстно желал ее.
Люсьен вдруг подумал, что если это любовь, то в ней нет ничего ужасного, как он считал раньше. Может быть, он даже мог бы смириться с этим чувством.
Люсьен снова посмотрел на Кэтрин и улыбнулся.
Искоса посмотрев на Джейсона, он заметил, как тот украдкой посмеивается над ним.
— Подпись заверена мною и датирована, — сказал Нат. — Я положу этот документ в сейф вместе с порванной подпругой и другими вашими документами. Если что-нибудь еще случится с вами, я передам все это в магистрат. — Сняв очки в тонкой металлической оправе, Нат посмотрел на маркиза поверх стопки бумаг. — Ради Бога, Люсьен… будьте осторожны. Этот человек пытается убить вас. Его уже следовало бы повесить на ближайшем дереве за то, что он сделал.
Люсьен провел рукой по лицу.
— Я тоже так считаю, однако в настоящий момент у нас мало доказательств того, что именно Дунстан нанял людей убить меня. Те, что напали на меня возле таверны «Перо и шпага», давно исчезли, а показаний конюха едва ли будет достаточно, чтобы обвинить графа, особенно такого влиятельного, как Дунстан.
Клятвенные показания были вторым документом, который привез Люсьен. Он добился признания от человека по имени Оливер Уид — недавно нанятого конюха. Разоблачить его помог Бенни Тейлор. Уид находился среди работавших на сеновале, когда сорвался тяжелый подъемник, едва не убивший маркиза. Бенни вспомнил, что этот же человек был замечен возле седла Люсьена, но тогда Бенни подумал, что тот просто проверяет исправность снаряжения.
На допросе Уид признался, что покушался на жизнь маркиза, и назвал имя человека, нанявшего его, — Эван Слоун, управляющий Дунстана.
— Эти документы могут пригодиться в случае, если я погибну при подозрительных обстоятельствах, — сказал Люсьен. — Если это произойдет, Дугласа Роута можно будет обвинить в убийстве.
— Но тогда вы уже будете мертвы.
— К сожалению, — слегка скривил губы маркиз. — Однако этого не должно бы случиться, особенно после того, как Дунстан узнает о существовании документов, изобличающих его.
— А каким образом вы намереваетесь поставить его в известность?
— Завтра я поеду в Милфорд-Парк. Дунстан обязан покинуть поместье к концу месяца, то есть через несколько дней. Поскольку, женившись на Кэтрин, теперь я являюсь владельцем Милфорд-Парка, у меня есть все основания осмотреть имущество, которое тот оставляет.
— Будьте осторожны, Люсьен. У этого человека нет совести, и он вполне способен убить вас. Посмотрите, что он сделал со своей племянницей.
— Я возьму с собой друга на всякий случай.
Нат помолчал, собирая бумаги на своем столе, потом переспросил:
— Друга?
Люсьен улыбнулся:
— Да. Герцога Карлайла. С Джейсоном я, несомненно, буду в безопасности.
Нат облегченно вздохнул:
— Вы правы. Герцог Карлайл — надежный человек. — Он обогнул стол и подошел к Люсьену. — И все же это очень опасный визит. Будьте осторожны, милорд.
— Не сомневайся. — Люсьен подошел к двери и открыл ее. — Кстати, прими мои поздравления. Я очень рад, что ты и моя тетя соединили свои судьбы.
Нат улыбнулся:
— Я полюбил Уинифред Монтейн еще в юности.
Люсьен одобрительно кивнул, однако последние слова Ната вызвали у него неосознанное беспокойство. Почему такие люди, как Нат и Джейсон, говорили о своей любви без малейшего сомнения? Нелепо для таких взрослых мужчин верить в подобные фантазии… и все же. Подумав о Джейсоне и Велвет, он вынужден был признать, что в их отношениях было что-то особенное, так же как у Ната и Уинни.
Люсьен подумал о Кэтрин. Как чудесно было обладать ею, испытывать удовольствие от одного только ее присутствия и чувствовать себя ее покровителем. Любовь ли это?
Конечно, нет. Он не из тех, кто может влюбиться. Однако сомнения не покидали его всю дорогу до замка Раннинг.
День был холодным и пасмурным. Кроны деревьев с молодыми листочками качались и шумели под порывами сильного ветра, в то время как у подъезда замка стояла в ожидании карета Люсьена, запряженная четверкой черных лошадей, которые фыркали на морозном воздухе, били копытами и потряхивали гривами, позвякивая серебряными колокольчиками на сбруе.
Кэтрин стояла в холле, уже готовая к отъезду, в накидке из лисьего меха и держала в руке такую же муфту. На полу у ее ног лежал небольшой дорожный саквояж. В этот момент из кабинета вышли Люсьен и Джейсон, и она напряглась, приготовившись к нелегкому разговору.
Глаза Люсьена удивленно расширились, когда он увидел жену.
— Кэтрин! Черт побери, что ты делаешь здесь в такой ранний час?
В самом деле, еще только рассвело, но она знала, что мужчины собирались отправиться в двухдневное путешествие в Милфорд-Парк как можно раньше.
Кэтрин заставила себя улыбнуться:
— Жду вас, милорд.
Люсьен остановился перед ней. Заметив саквояж на полу, он нахмурился:
— Я вижу, ты приготовилась к поездке. Надеюсь, ты не собираешься ехать со мной.
Кэтрин улыбнулась еще шире:
— Именно это я и собираюсь сделать, милорд. Стоявший в нескольких шагах позади Джейсон согнал со своего лица улыбку.
— Это невозможно, — мрачно произнес Люсьен. — Ты прекрасно знаешь, зачем мы едем в Милфорд. Твой дядя будет взбешен, когда увидит, что его планы действительно рушатся, и я не хочу, чтобы ты в это время находилась поблизости от него.
— Мне хочется повидать мою кузину Мьюриэл. Я должна знать, что она в безопасности.
— Нет, — твердо сказал Люсьен, повернувшись так, чтобы Ривз смог накинуть ему на плечи пальто. — Только не в этот раз.
— Другого раза может не быть, — возразила Кэтрин. — Мой дядя покидает Милфорд, и я должна быть уверена, что с Мьюриэл все в порядке. Мне следовало бы сделать это гораздо раньше, поскольку я хорошо знаю, на что способен Дунстан.
— Тебе не надо беспокоиться. Я все разузнаю о твоей кузине. — Люсьен повернулся и направился к выходу, бросив через плечо: — Увидимся через четыре дня.
Герцог последовал за ним.
Однако ответ Кэтрин заставил маркиза остановиться.
— Я прекрасно знаю дорогу до Милфорда, милорд. Если вы не возьмете меня с собой, я поеду туда одна. Я должна обязательно повидать свою кузину, и вы не остановите меня.
Лицо маркиза исказилось от гнева.
— В таком случае я могу посадить тебя под замок. Если не хочешь сидеть взаперти в своей комнате все четыре дня, лучше послушайся меня.
Не обращая внимания на его сердитый вид, Кэтрин мило улыбнулась:
— А как вы узнаете, что я буду делать, если меня не будет с вами? Помните: «Нельзя обмануть только того, кто никому не доверяет».
Люсьен отреагировал на эту цитату из Томаса Фуллера еле заметной усмешкой, оставаясь при этом хмурым на вид. Кэтрин подошла к нему и коснулась его руки:
— Обещаю, я не буду приближаться к Дунстану. Я только повидаю кузину, и с вами мне ничего не грозит.
Кэтрин действительно давно хотела навестить Мьюриэл, но это была не единственная причина, по которой она намеревалась поехать в Милфорд. Кэтрин не доверяла своему дяде и опасалась за Люсьена, даже несмотря на присутствие рядом с ним могучего герцога.
— Пожалуйста, милорд, возьмите меня с собой.
Люсьен проворчал что-то, а потом сказал:
— Мистер Фуллер прав. Если бы я был уверен, что ты никуда не уедешь в мое отсутствие, то ни за что бы не взял тебя с собой. К сожалению, учитывая твое упрямство и своеволие, у меня нет иного выбора.
Кэтрин облегченно вздохнула и произнесла с довольным видом:
— Спасибо, милорд. Герцог продолжал улыбаться.
— Нечего скалиться, — одернул его Люсьен. — У тебя самого такая же дома.
Джейсон рассмеялся:
— Это верно.
Кэтрин не совсем поняла, что означали эти реплики, но главное — она едет в Милфорд.
Люсьен помог жене сесть в карету, укрыв ей ноги меховым пледом, затем сам устроился на сиденье рядом и откинулся на кожаные подушки. Как только герцог занял место напротив, маркиз дал сигнал кучеру трогаться.
Переночевав в небольшой гостинице под названием «Голубь», они прибыли в Милфорд-Парк. Маркиз надеялся застать графа готовящимся к переезду, однако никаких признаков этого не было заметно. Поместье выглядело таким же прелестным, каким Кэтрин оставила его год назад.
Она всегда любила этот красивый старый кирпичный особняк, окруженный буйной растительностью. В детстве ей нравилось часами бродить среди деревьев и завтракать с семьей на траве у ручья.
Однако после смерти родителей, когда сюда приехал дядя, безмятежное спокойствие усадьбы было нарушено. В течение многих лет его опекунства Кэтрин думала только о том, как покинуть это место и избавиться от ужасных воспоминаний, связанных с ним.
Теперь же, когда она явилась сюда в качестве маркизы Личфилд, этот дом снова казался ей воплощением мечты.
Карета подкатила к подъезду, и лакей открыл дверцу. Люсьен помог Кэтрин выйти, и все трое поднялись по ступенькам крыльца. Их провели в Голубую гостиную с высоким потолком, расписанным в виде облачного неба. Дунстан неохотно приветствовал прибывших. Его щеки пылали от гнева, нос с тонкими прожилками тоже был красным.
— Значит… вы явились сюда посмотреть, не переехал ли я, оставив вашу собственность?
— В том числе, — ответил Люсьен. — Кстати, полагаю, вы знакомы с герцогом Карлайлом?
Дунстан холодно поклонился:
— Ваша светлость.
— Моя жена хотела повидаться со своей кузиной. Надеюсь, она здесь.
— Я прикажу дворецкому сообщить ей о твоем прибытии, Кэтрин. Ты можешь подождать ее в Розовой гостиной.
— Хорошо, — ответила Кэтрин и вышла в холл. Она надеялась, пока Люсьен не переговорит с ее дядей и не изложит ему улики, свидетельствующие против него, ей не придется оставить мужчин, однако и в ее отсутствие по крайней мере ничего страшного не должно случиться. Вскоре появилась Мьюриэл.
Кэтрин улыбнулась ей:
— Кузина Мьюриэл, рада видеть тебя в полном здравии. За год, который минул с тех пор, как Кэтрин покинула Милфорд-Парк, девушка еще больше подросла. Она была выше и крупнее Кэтрин, с длинными рыжими, слегка вьющимися волосами и темно-карими выразительными глазами. Теперь она уже не выглядела нескладным подростком. Кэтрин обратила внимание на ее оформившуюся фигуру и полагала, что Мьюриэл тоже могла оценить происшедшие изменения в своей внешности.
— Отец сказал, что ты хотела видеть меня. Ну, и что тебе надо?
Встреча оказалась менее радушной, чем ожидала Кэтрин. По-видимому, несмотря на изменившуюся внешность, характер кузины остался прежним.
— Я беспокоилась о тебе. Скоро ты должна покинуть Милфорд, и я хотела убедиться, что у тебя есть все необходимое для дальнейшей жизни.
— Отец сказал, что мы никуда не поедем, — сообщила Мьюриэл, с вызовом глядя на Кэтрин.
— Твой отец ошибается. Теперь Милфорд принадлежит мне и моему мужу, а вы должны вернуться в Дунстан-Мэнор или куда-то еще.
Мьюриэл поджала губы:
— Я ненавижу это место. Там старый и запущенный дом, не пригодный даже для бедняков, тем более для семьи графа.
— Но это проблема твоего отца. Он унаследовал достаточно много денег, когда умер старый граф, однако умудрился растратить их, увлекаясь азартными играми и непомерной роскошью. Теперь вам обоим приходится расплачиваться за это.
— Это ты во всем виновата.
— Разве? А кто виноват в том, что меня отправили в сумасшедший дом, Мьюриэл? К этому приложили руку ты и твой отец. Вам обоим было наплевать на меня. По правде говоря, мне тоже не следовало бы думать о том, что будет с тобой.
Мьюриэл сжала в кулаки свои веснушчатые руки.
— Не хочу больше слушать тебя. Мой отец позаботится о тебе… как сделал это раньше.
Она повернулась и решительным шагом проследовала к двери.
— Послушай меня, Мьюриэл, — остановила ее Кэтрин. — Я приехала сюда, потому что беспокоюсь о твоей дальнейшей судьбе. Я знаю, ты не любишь меня, но все-таки ты моя кузина, и я не хочу, чтобы ты страдала. Если тебе будет плохо, ты знаешь, где найти меня. Только сообщи.
Мьюриэл не обернулась, как будто не слышала Кэтрин, и вышла в холл, закрыв за собой дверь.
Кэтрин тяжело вздохнула. Встреча с Мьюриэл очень огорчила ее. Девушка продолжала таить злобу, причину которой было трудно понять. Возможно, она завидовала тому, что Кэтрин вышла из семьи, где все любили ее, а Мьюриэл воспитывал отец, который не проявлял к ней ни малейших признаков любви.
Сожалея о том, что отношения между ними ничуть не изменились, Кэтрин подошла к окну. Она хотела бы присоединиться к мужчинам, чтобы узнать, что происходит в Голубой гостиной, но, зная, что Люсьен будет ужасно зол, если она появится там, стиснула руки в кулаки и начала ходить по комнате.
— Это возмутительно! Вы что, приехали сюда обвинить меня в покушении на убийство? Это абсолютный вздор. Как вы смеете намекать…
— Смею, и даже более того, Дунстан. — Люсьен смотрел на графа с нескрываемым отвращением и ненавистью. — Я предупреждаю вас. Если вы и ваш сообщник мистер Эван Слоун снова попытаетесь предпринять что-либо подобное, вам придется отвечать перед законом. А если вам удастся добиться своей цели и со мной что-нибудь случится, власти сразу придут прямо к вам. У меня есть доказательства вашей причастности к предыдущим покушениям на меня, и вас, несомненно, повесят за убийство.
Лицо Дунстана побагровело.
— Вы с ума сошли.
Он встал, и Люсьен получил удовлетворение оттого, что Дунстан был ниже на добрых шесть дюймов и вынужден был смотреть на него снизу вверх.
— Вы прекрасно знаете, что я в здравом уме, так же как и ваша племянница. Только Кэтрин некому было защитить, и она стала жертвой ваших гнусных планов, но со мной такие номера не пройдут.
Стоявший рядом с Люсьеном Джейсон посмотрел на Дунстана и предупредил:
— Вам следует молиться, чтобы лорд Личфилд жил долго и благополучно. Если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, вы прямиком отправитесь на виселицу.
Дунстан молчал, но глаза его бегали, как у затравленного зверя.
— Поверьте, — сказал Люсьен. — Вам лучше прекратить свою охоту, и чем скорее, тем лучше. Еще одна попытка покушения на мою жизнь, и я немедленно передам доказательства вашей причастности прямо в магистрат. Даже если вас не посадят в тюрьму, в глазах общества вы — конченый человек.
Дунстан принял воинственную позу, стиснув челюсти и слегка расставив ноги, однако ничего больше не сказал, и Люсьен приготовился уйти.
— Я ожидаю, что вы покинете этот дом к концу следующей недели, — предупредил он. — В противном случае здесь будет констебль и вас выдворят силой. — Люсьен слегка улыбнулся. — Представляю, какой будет скандал. — Повернув серебряную ручку двери, он вышел в холл.
Джейсон последовал за ним и закрыл за собой дверь.
— Думаю, сегодня ты видел лорда Дунстана последний раз.
Люсьен сурово сдвинул брови:
— Я не блефовал, и он понял это. Надеюсь, теперь он оставит нас в покое.
Его шаги гулко отдавались в холле, и Джейсон шел в ногу с ним.
Люсьен остановился около входной двери и обратился к дворецкому — низкорослому, полному, лысоватому мужчине:
— Сообщите моей жене, что мы готовы к отъезду.
— Боюсь, я не знаю, где она, ваша светлость. Маркиза беседовала с леди Мьюриэл в Розовой гостиной, но потом я видел, как она вышла оттуда.
— Найдите ее, и немедленно. Дворецкий поклонился:
— Да, милорд.
Он ушел и долго не возвращался. Время шло, и Люсьен начал нервничать, так как Кэтрин все еще не появлялась. Наконец он услышал легкие шаги и увидел жену. Она широко улыбалась:
— Прошу прощения, милорд. Мне было так приятно побродить по дому. Я очень соскучилась по нему.
Глядя на Кэтрин, Люсьен почувствовал, что его губы тоже невольно расплываются в улыбке.
— Пойдем, дорогая, — сказал он, беря ее под руку. — Мы вернемся сюда, когда дом будет свободен и снова станет твоим.
Кэтрин еще раз окинула взглядом знакомые с детства стены, кивнула и пошла вместе с мужем к ожидавшей их карете.
— Как прошла твоя встреча с кузиной? — спросил Люсьен, когда они сели внутрь и двинулись по дороге к дому.
Кэтрин нахмурилась.
— Не так хорошо, как я надеялась. — Она вздохнула. — Мьюриэл обижена на меня по непонятной причине. Может быть, потому, что я была окружена заботой и любовью, когда жила с родителями, а ее никто никогда не любил.
— Ей, конечно, тяжело жить с отцом, который заботится только о своих интересах, — в задумчивости проговорил Джейсон. — Мне жаль эту девушку.
— Отец совершенно не думает о ней, — добавила Кэтрин. — Мьюриэл нуждается в его заботе и внимании, а он только ругает ее. Дунстан — настоящий тиран. Как ни странно, но мне кажется, что Мьюриэл имеет ясное представление о своем отце.
— Мы обязательно позаботимся об этой девушке, — пообещал Люсьен. — Как-никак она наша родственница, нравится ей это или нет. Может быть, со временем мы найдем способ помочь ей.
Кэтрин благодарно улыбнулась мужу:
— Спасибо, милорд.
Люсьен откинулся назад, приготовившись к долгому путешествию домой. Кэтрин смотрела в окошко на проплывающий мимо пейзаж, а Люсьен всю дорогу ловил себя на том, что поглядывает на жену.
На самом деле он был рад, что взял ее с собой, и наслаждался общением с ней, наслаждался тем, что она была просто рядом. Прошлой ночью в гостинице они спали вместе, согревая друг друга в холодной постели. Ему понравилось просыпаться утром, чувствуя ее рядом.
И сейчас, глядя на черты ее прелестного, освещенного солнцем лица, на соблазнительно возвышающуюся грудь, он страстно желал ее.
Люсьен вдруг подумал, что если это любовь, то в ней нет ничего ужасного, как он считал раньше. Может быть, он даже мог бы смириться с этим чувством.
Люсьен снова посмотрел на Кэтрин и улыбнулся.
Искоса посмотрев на Джейсона, он заметил, как тот украдкой посмеивается над ним.
Глава 21
После нескольких недель ожидания у Кэтрин наконец появилась возможность поехать в Гилфорд. Она собрала вещи, уложила их в небольшой кожаный чемоданчик и подошла к окну. Было раннее утро, и небо заволокло облаками. Порывы ветра пригибали едва пробившуюся травку, и в воздухе ощущалось приближение грозы.
Несмотря на плохую погоду, Кэтрин решила воспользоваться отсутствием мужа (он находился в Лондоне) и поехать в Гилфорд. Она посмотрела на двор и увидела Майкла, бегущего к конюшне. Надвигающийся дождь не пугал мальчика, спешившего на очередное занятие с Бенни по конной выездке. Майклу очень нравилось это дело, особенно после того как Люсьен сделал ему очередной подарок. Муж ужасно баловал ребенка, но Кэтрин не возражала. Майкл всегда принимал подарки с таким восторгом и благодарностью, что не хотелось лишать его этой радости.
Так было и вчера.
— Кэтрин! Кэтрин! — кричал Майкл, забыв от волнения, что ее следует называть «миледи». — Пойдем скорее! Ты увидишь, какое седло купил мне милорд. Он привез его специально для меня из Лондона! Пожалуйста, Кэт… то есть миледи! — Он потянул ее за руку из гостиной и повел к конюшне. — Скорее, ты должна это видеть!
Кэтрин со смехом подчинилась настоятельной просьбе мальчика, затем заметила мужа и улыбнулась, увидев довольное выражение его лица. Люсьен немного смутился, застигнутый врасплох за очередным потворствованием ребенку, и его смуглые щеки слегка порозовели.
— Мальчику неудобно сидеть в седле, предназначенном для взрослых, — пояснил он. — Надо, чтобы у него было соответствующее снаряжение.
— Конечно, — согласилась Кэтрин, пряча улыбку. Майкл окончательно покорил маркиза. Люсьен обожал ребенка и готов был на все ради него.
Затем, когда для маркиза подготовили Клинка, а на низкорослого пятнистого мерина надели новое седло Майкла, Люсьен и мальчик отправились на конную прогулку. И сейчас, стоя у окна и вспоминая их улыбающиеся лица, Кэтрин почувствовала необычайный прилив нежности, от которого перехватило дыхание. За последнее время Люсьен явно изменился — стал более близким и открытым. Возможно, влияние Майкла пробило брешь в стене отчуждения, которую маркиз старательно выстроил вокруг себя.
Если бы Кэтрин не стремилась с таким безудержным рвением к возобновлению своих занятий медициной, которые являлись причиной разногласий, то в остальном в их отношениях не было бы никаких проблем.
Однако она не могла отказаться от своего пристрастия, особенно теперь, когда чувствовала себя словно птица в клетке, проводя время без всякой пользы. Обычная пустая жизнь жены аристократа была не для нее. Она задыхалась и скучала без своего любимого дела. Ей хотелось заниматься исследованиями и помогать больным людям, а для этого необходимо было пополнять свои знания в области медицины, чтобы с пользой применять их на практике.
С этими мыслями Кэтрин отошла от окна и вернулась к кровати, чтобы уложить последние вещи, которые она собиралась взять с собой в дорогу. Она еще раньше послала письмо Сайласу Каннингему, сообщив о планах Люсьена отправиться в Лондон. Ей было известно, что каждый год в это время маркиз проводил неделю со своим адвокатом, анализируя успехи и неудачи и планируя дела на ближайший период.
— Ты можешь поехать со мной, — говорил он. — Мне было бы приятно, но, к сожалению, я буду занят большую часть времени, и нам редко удастся побыть вместе. Лучше мы потом проведем с тобой пару недель во время лондонского светского сезона. Сначала, возможно, о нас немного посплетничают, однако, учитывая, что теперь ты маркиза Личфилд, общество, несомненно, примет тебя.
Несмотря на плохую погоду, Кэтрин решила воспользоваться отсутствием мужа (он находился в Лондоне) и поехать в Гилфорд. Она посмотрела на двор и увидела Майкла, бегущего к конюшне. Надвигающийся дождь не пугал мальчика, спешившего на очередное занятие с Бенни по конной выездке. Майклу очень нравилось это дело, особенно после того как Люсьен сделал ему очередной подарок. Муж ужасно баловал ребенка, но Кэтрин не возражала. Майкл всегда принимал подарки с таким восторгом и благодарностью, что не хотелось лишать его этой радости.
Так было и вчера.
— Кэтрин! Кэтрин! — кричал Майкл, забыв от волнения, что ее следует называть «миледи». — Пойдем скорее! Ты увидишь, какое седло купил мне милорд. Он привез его специально для меня из Лондона! Пожалуйста, Кэт… то есть миледи! — Он потянул ее за руку из гостиной и повел к конюшне. — Скорее, ты должна это видеть!
Кэтрин со смехом подчинилась настоятельной просьбе мальчика, затем заметила мужа и улыбнулась, увидев довольное выражение его лица. Люсьен немного смутился, застигнутый врасплох за очередным потворствованием ребенку, и его смуглые щеки слегка порозовели.
— Мальчику неудобно сидеть в седле, предназначенном для взрослых, — пояснил он. — Надо, чтобы у него было соответствующее снаряжение.
— Конечно, — согласилась Кэтрин, пряча улыбку. Майкл окончательно покорил маркиза. Люсьен обожал ребенка и готов был на все ради него.
Затем, когда для маркиза подготовили Клинка, а на низкорослого пятнистого мерина надели новое седло Майкла, Люсьен и мальчик отправились на конную прогулку. И сейчас, стоя у окна и вспоминая их улыбающиеся лица, Кэтрин почувствовала необычайный прилив нежности, от которого перехватило дыхание. За последнее время Люсьен явно изменился — стал более близким и открытым. Возможно, влияние Майкла пробило брешь в стене отчуждения, которую маркиз старательно выстроил вокруг себя.
Если бы Кэтрин не стремилась с таким безудержным рвением к возобновлению своих занятий медициной, которые являлись причиной разногласий, то в остальном в их отношениях не было бы никаких проблем.
Однако она не могла отказаться от своего пристрастия, особенно теперь, когда чувствовала себя словно птица в клетке, проводя время без всякой пользы. Обычная пустая жизнь жены аристократа была не для нее. Она задыхалась и скучала без своего любимого дела. Ей хотелось заниматься исследованиями и помогать больным людям, а для этого необходимо было пополнять свои знания в области медицины, чтобы с пользой применять их на практике.
С этими мыслями Кэтрин отошла от окна и вернулась к кровати, чтобы уложить последние вещи, которые она собиралась взять с собой в дорогу. Она еще раньше послала письмо Сайласу Каннингему, сообщив о планах Люсьена отправиться в Лондон. Ей было известно, что каждый год в это время маркиз проводил неделю со своим адвокатом, анализируя успехи и неудачи и планируя дела на ближайший период.
— Ты можешь поехать со мной, — говорил он. — Мне было бы приятно, но, к сожалению, я буду занят большую часть времени, и нам редко удастся побыть вместе. Лучше мы потом проведем с тобой пару недель во время лондонского светского сезона. Сначала, возможно, о нас немного посплетничают, однако, учитывая, что теперь ты маркиза Личфилд, общество, несомненно, примет тебя.