Страница:
– Вы меня, конечно, извините, – сказал Родриго, – но я не могу принять ваше… весьма необычное предложение. Весьма и весьма! Еще раз прошу меня извинить.
Но отделаться от незнакомки было не так-то просто.
– Ты хочешь. Я вижу, что хочешь. Она тебя не пускает – ну и брось ее! Найдет себе другого.
Родриго нахмурился.
– Я никуда не пойду. Извини, но лучше тебе вернуться за свой столик.
Чертовы «нарко»! Будь дама не под кайфом, она бы давно поняла, что выглядит нелепо. Но проклятые побрякушки снимали все тормоза.
– Я вижу тебя насквозь. Вижу все твои желания. Вижу и то, что тебе предстоит. Ты хочешь отдохнуть от дел, но не получится. Скоро произойдет… произойдет такое, что перевернет твою спокойную жизнь. Очень скоро!
Считалось, что люди, не расстающиеся с «нарко», обретают дар пророчества. Родриго, конечно, в эти бредни не верил. Но он не успел сказать ни слова – в Исабель наконец-то вскипела горячая испанская кровь.
Она решительно поднялась, оглядела блондинку с ног до головы, как аристократка уличную девку, и вдруг резко сорвала с нее клипсы. Выждала немного, затем брезгливо сунула их под нос вертихвостке. Та с ненавистью посмотрела на Исабель, потом смахнула с ее ладони изящные серебристые кружки и удалилась, поводя бедрами так, что редкий мужчина не побежал бы вслед.
– Вульгарная дрянь! – прошипела ей в спину Исабель. – Если бы хоть что-то из себя представляла… И еще хватило наглости изображать пифию!
Родриго не знал, кто такая пифия, но по тону подруги догадывался, что это довольно неприятная особа. Конечно, у Исабель были все основания негодовать: сама-то она завоевывала своего красавчика долго и терпеливо, дожидаясь, когда его отношения с бывшей пассией сойдут на нет. Ох уж эти женщины! Даже умные и рассудительные (а Исабель была совсем не глупа) никогда не удержатся от гадостей в адрес возникшей на горизонте соперницы…
Вечер мог быть безнадежно испорчен, хотя инцидент, с точки зрения Родриго, не стоил выеденного яйца. Исабель должна была выкинуть из головы нахальную блондинку. Что бы такое придумать?
– Смотри! – сказал Родриго, поглядев в окно. – Что-то крупное затевается.
На площади Ларозьера собралась внушительная толпа – настолько пестрая, что у Родриго зарябило в глазах. По краям теснились зеваки всех возрастов, явно ожидающие увлекательного зрелища, а центр захлестнула молодежь. Родриго покачал головой. Это ж надо так вырядиться! Кто в бесформенных балахонах дичайших расцветок, кто – в коротких штанишках и лоскутных рубахах навыпуск, некоторые вообще щеголяли в набедренных повязках. А прически! У одних – длиннющие патлы и – о диво! – бороды; другие украсили головы высоченными гребнями, как продольными, так и поперечными; третьи, не мудрствуя лукаво, просто побрились наголо. Особой экстравагантностью отличался слабый пол: лысых девчонок было куда больше, чем длинноволосых парней!
В воздухе тоже рябило: многие участники сборища запаслись летающими досками и сейчас выделывали пируэты над головами сверстников. Еще выше неподвижно висели две авиетки. Вот из одной выпорхнуло пурпурное облако и через несколько секунд сложилось в огромную надпись: «Бог – это любовь!» Увидев ее, толпа пришла в неистовство. Все, как один, запрыгали на месте, воздевая руки, а нескольких девчонок в порыве чувств даже подбросили вверх.
Акробаты на летающих досках решили, что пришло их время. Достав распылители, похожие на черные дубинки, они принялись писать в воздухе: «Только вера спасет мир», «Наш храм – Вселенная» – ну и тому подобное. Огромные корявые буквы вспыхивали над площадью и, продержавшись несколько минут, начинали расплываться.
Родриго вопросительно посмотрел на Исабель.
– Я до сих пор ничего подобного не видел. Наверно, отстал от жизни. Что это?
Похоже, Исабель уже успокоилась. Она подняла бокал с вином, прищурила один глаз, разглядывая воздушных писак сквозь янтарную жидкость, отпила небольшой глоток и лишь затем ответила:
– Я тоже такое вижу в первый раз. Но догадываюсь, что тут творится. В последнее время молодежь стала баловаться религией. Именно баловаться: традиций никаких, вот они и забавляются, открывая всё для себя заново. Причем попытались возродить сразу несколько конфессий. Вон те, бородатые, – кажется, неохристиане. Остальные… Я даже не знаю. Видимо, сговорились и решили устроить совместную акцию.
– Акцию… – Родриго тоже отпил вина. – По-моему, это больше смахивает на балаган. У меня в группе был один парень, так тот действительно верил – глубоко, искренне. Не могу представить, чтобы он опустился до таких дешевых трюков. И вообще, я думал, таких на всей Земле считанные единицы. Кстати, Исабель, а ведь наши с тобой предки наверняка были христианами!
Она кивнула:
– Это само собой. Испания, Латинская Америка – оплот католицизма… Я кое-что читала. Тогда богослужения проходили строго и торжественно. Звучал орган… Наверно, было действительно красиво. А эти, нынешние… Сам видишь – их уже не единицы. Я думаю, они просто нашли себе новую игрушку. Всё, как им кажется, перепробовали в жизни – вот и потянуло на свеженькое. То есть на хорошо забытое старое. Ну и пусть развлекаются. Верно?
– Может быть… У меня, правда, в их годы были другие развлечения. – Он вгляделся в толпу зевак и, разумеется, сразу вычислил тех, без кого это мероприятие обойтись никак не могло. – Слушай, Исабель, здесь полно сотрудников Сил Безопасности. Они, конечно, в штатском, но у меня, сама понимаешь, нюх на профессионалов.
– Ты уверен? Полицейских я вижу, а эти… Что им тут делать? Они ведь вообще не имеют права поднять руку на человека – так в уставе записано.
Родриго усмехнулся над ее наивностью.
– С тех пор многое изменилось. Вторжения инопланетян можно не дождаться и тысячу лет, а эсбэшникам не хочется чувствовать себя дармоедами. Да и для бюджета накладно. В общем… Официально это, конечно, не объявлялось, но ходит слух, что они должны вмешаться в случае массовых беспорядков, способных подорвать устои общества.
– Вот оно как… И что же… это тот самый случай?
– Вряд ли. Надеюсь, всё обойдется. Эсбэшники просто наблюдают. Вот если юные ревнители веры выкинут что-то совсем неподобающее – например, покусятся на памятник Ларозьеру… Хотя и тут есть варианты. Если просто из хулиганства, то их обязана урезонить полиция. А вот если будут усмотрены признаки бунта… Нет, не хочу об этом. Ответь-ка мне лучше… Я тебя никогда не спрашивал, но… как ты сама относишься к религии?
– Да я, по правде говоря, редко задумывалась… Если коротко – это для меня история. Всему свое время. Расцвет далеко позади, возродить уже ничего нельзя, тем более с помощью таких вот шоу. Ну а ты?
Родриго задумчиво повертел бокал в пальцах, но пить не стал.
– Был такой момент – вдруг показалось, что мне это нужно. Что без веры жизнь утратит смысл, превратится просто в череду сменяющих друг друга картинок. Но я поговорил с одним мудрым… – Родриго спохватился. Вся информация о Маке была строго засекречена: очень большие люди посчитали, что человечеству незачем знать о том, как оно впервые запнулось на пути к звездам… Стоит сболтнуть лишнего – тогда прощай и нынешняя работа. Это в лучшем случае. А в худшем… Нет, об этом даже думать не хотелось. – В общем, один… умный человек убедил меня, что во Вселенной места для Бога нет. Он может пребывать лишь в мозгу – моем, твоем, этих парней и девушек. Как тебе объяснить… Ну вот пример – красота. Она существует, пока есть кому сказать: «Это красиво!» Допустим, ты наблюдаешь какой-то совершенно необыкновенный закат и думаешь: «Как замечательно, какие изумительные оттенки!» Но вот тебя не стало. А закат повторился. Однако теперь он всего лишь атмосферное явление, комбинация световых волн. Понимаешь? Нет больше того, кто мог пропустить эту комбинацию через свое сознание и восхититься. Так же и с Богом. Это нечто из области наших чувств. И только. Потому что сама Вселенная бесчувственна.
Исабель опустила голову – как ему показалось, затем, чтобы он не увидел выступивших у нее на глазах слез. У Родриго сжалось сердце. Исабель любила его, а он… Он был к ней очень привязан, но при всём желании не мог воспылать ответным чувством – тем самым, способным одухотворить мертвую Вселенную. Умение быть нежным и страстным – это всего лишь навык, показатель опыта в общении с женщинами. Но еще не любовь. И вот он, сам того не желая, напомнил ей об этом…
Пауза затянулась. Наконец Исабель подняла голову, но в этот самый момент у Родриго начало слегка покалывать левое запястье. Вызов!
Он нажал кнопку на браслете. Экранчик засветился, впустив в их интимный мирок начальника учебного центра Гастона Моро. Француз, по обыкновению улыбался, но как-то напряженно. Похоже, он был здорово озадачен.
– Привет, Родриго. Отдыхаешь?
– А что, не похоже? – Родриго вел себя с начальником панибратски: тот был всего на год старше его и имел за плечами меньше полетов. В общем, отнюдь не закаленный ветеран, что, впрочем, не мешало ему числиться в десантной элите.
– Ну я у тебя много времени не отниму. Тут, видишь, какое дело… Вспомнили о тебе, Родриго, на самом верху. Пожелали видеть.
– Кто?
– Воич.
Вот уж чего Родриго никак не ожидал! Для Томислава Воича, заместителя командующего Десантными Силами, он был, разумеется, мелкой сошкой. Они даже никогда не встречались. Однако именно генерал Воич после разбора событий на Оливии потребовал, чтобы Родриго Кармону низвергли с небес на Землю. И не на год-два, а до конца службы!
– Пожелал видеть… А когда вышибал меня из космоса, такого желания не испытывал. Странно всё это. Он что, хочет меня окончательно добить?
– Брось, Родриго. Для этого не вызывают в святая святых – такие вещи делаются гораздо проще. Видимо, ты ему нужен.
– Нужен? Ты в самом деле так думаешь?
Гастон уже не улыбался.
– Черт побери, Родриго! Какое тебе дело до того, что я думаю? Мне просто велено передать, чтобы завтра ты предстал перед Воичем. В одиннадцать часов… сам знаешь, где. Всё! – Он исчез с экрана.
Родриго взял бокал и залпом осушил его.
– Тебя вызывают? – Исабель подалась вперед и прикоснулась к его руке. – Это серьезно?
– Не знаю. Может быть. Но я от этой встречи ничего плохого не жду. Скорее наоборот.
– Это она… – прошептала Исабель.
– Кто? – не понял Родриго.
– Она! – Исабель бросила такой взгляд на скучающую в одиночестве блондинку, что столик, за которым она сидела, должен был задымиться. – Ее предсказание…
– Успокойся. У нас с тобой впереди прекрасный вечер. И надеюсь, еще более прекрасная ночь…
Он снова посмотрел в окно. Литопластовый Ларозьер возвышался посреди площади и, надменно выпятив нижнюю губу, наблюдал за тем, как нарушаются его заповеди…
Глава 5
Глава 6
Но отделаться от незнакомки было не так-то просто.
– Ты хочешь. Я вижу, что хочешь. Она тебя не пускает – ну и брось ее! Найдет себе другого.
Родриго нахмурился.
– Я никуда не пойду. Извини, но лучше тебе вернуться за свой столик.
Чертовы «нарко»! Будь дама не под кайфом, она бы давно поняла, что выглядит нелепо. Но проклятые побрякушки снимали все тормоза.
– Я вижу тебя насквозь. Вижу все твои желания. Вижу и то, что тебе предстоит. Ты хочешь отдохнуть от дел, но не получится. Скоро произойдет… произойдет такое, что перевернет твою спокойную жизнь. Очень скоро!
Считалось, что люди, не расстающиеся с «нарко», обретают дар пророчества. Родриго, конечно, в эти бредни не верил. Но он не успел сказать ни слова – в Исабель наконец-то вскипела горячая испанская кровь.
Она решительно поднялась, оглядела блондинку с ног до головы, как аристократка уличную девку, и вдруг резко сорвала с нее клипсы. Выждала немного, затем брезгливо сунула их под нос вертихвостке. Та с ненавистью посмотрела на Исабель, потом смахнула с ее ладони изящные серебристые кружки и удалилась, поводя бедрами так, что редкий мужчина не побежал бы вслед.
– Вульгарная дрянь! – прошипела ей в спину Исабель. – Если бы хоть что-то из себя представляла… И еще хватило наглости изображать пифию!
Родриго не знал, кто такая пифия, но по тону подруги догадывался, что это довольно неприятная особа. Конечно, у Исабель были все основания негодовать: сама-то она завоевывала своего красавчика долго и терпеливо, дожидаясь, когда его отношения с бывшей пассией сойдут на нет. Ох уж эти женщины! Даже умные и рассудительные (а Исабель была совсем не глупа) никогда не удержатся от гадостей в адрес возникшей на горизонте соперницы…
Вечер мог быть безнадежно испорчен, хотя инцидент, с точки зрения Родриго, не стоил выеденного яйца. Исабель должна была выкинуть из головы нахальную блондинку. Что бы такое придумать?
– Смотри! – сказал Родриго, поглядев в окно. – Что-то крупное затевается.
На площади Ларозьера собралась внушительная толпа – настолько пестрая, что у Родриго зарябило в глазах. По краям теснились зеваки всех возрастов, явно ожидающие увлекательного зрелища, а центр захлестнула молодежь. Родриго покачал головой. Это ж надо так вырядиться! Кто в бесформенных балахонах дичайших расцветок, кто – в коротких штанишках и лоскутных рубахах навыпуск, некоторые вообще щеголяли в набедренных повязках. А прически! У одних – длиннющие патлы и – о диво! – бороды; другие украсили головы высоченными гребнями, как продольными, так и поперечными; третьи, не мудрствуя лукаво, просто побрились наголо. Особой экстравагантностью отличался слабый пол: лысых девчонок было куда больше, чем длинноволосых парней!
В воздухе тоже рябило: многие участники сборища запаслись летающими досками и сейчас выделывали пируэты над головами сверстников. Еще выше неподвижно висели две авиетки. Вот из одной выпорхнуло пурпурное облако и через несколько секунд сложилось в огромную надпись: «Бог – это любовь!» Увидев ее, толпа пришла в неистовство. Все, как один, запрыгали на месте, воздевая руки, а нескольких девчонок в порыве чувств даже подбросили вверх.
Акробаты на летающих досках решили, что пришло их время. Достав распылители, похожие на черные дубинки, они принялись писать в воздухе: «Только вера спасет мир», «Наш храм – Вселенная» – ну и тому подобное. Огромные корявые буквы вспыхивали над площадью и, продержавшись несколько минут, начинали расплываться.
Родриго вопросительно посмотрел на Исабель.
– Я до сих пор ничего подобного не видел. Наверно, отстал от жизни. Что это?
Похоже, Исабель уже успокоилась. Она подняла бокал с вином, прищурила один глаз, разглядывая воздушных писак сквозь янтарную жидкость, отпила небольшой глоток и лишь затем ответила:
– Я тоже такое вижу в первый раз. Но догадываюсь, что тут творится. В последнее время молодежь стала баловаться религией. Именно баловаться: традиций никаких, вот они и забавляются, открывая всё для себя заново. Причем попытались возродить сразу несколько конфессий. Вон те, бородатые, – кажется, неохристиане. Остальные… Я даже не знаю. Видимо, сговорились и решили устроить совместную акцию.
– Акцию… – Родриго тоже отпил вина. – По-моему, это больше смахивает на балаган. У меня в группе был один парень, так тот действительно верил – глубоко, искренне. Не могу представить, чтобы он опустился до таких дешевых трюков. И вообще, я думал, таких на всей Земле считанные единицы. Кстати, Исабель, а ведь наши с тобой предки наверняка были христианами!
Она кивнула:
– Это само собой. Испания, Латинская Америка – оплот католицизма… Я кое-что читала. Тогда богослужения проходили строго и торжественно. Звучал орган… Наверно, было действительно красиво. А эти, нынешние… Сам видишь – их уже не единицы. Я думаю, они просто нашли себе новую игрушку. Всё, как им кажется, перепробовали в жизни – вот и потянуло на свеженькое. То есть на хорошо забытое старое. Ну и пусть развлекаются. Верно?
– Может быть… У меня, правда, в их годы были другие развлечения. – Он вгляделся в толпу зевак и, разумеется, сразу вычислил тех, без кого это мероприятие обойтись никак не могло. – Слушай, Исабель, здесь полно сотрудников Сил Безопасности. Они, конечно, в штатском, но у меня, сама понимаешь, нюх на профессионалов.
– Ты уверен? Полицейских я вижу, а эти… Что им тут делать? Они ведь вообще не имеют права поднять руку на человека – так в уставе записано.
Родриго усмехнулся над ее наивностью.
– С тех пор многое изменилось. Вторжения инопланетян можно не дождаться и тысячу лет, а эсбэшникам не хочется чувствовать себя дармоедами. Да и для бюджета накладно. В общем… Официально это, конечно, не объявлялось, но ходит слух, что они должны вмешаться в случае массовых беспорядков, способных подорвать устои общества.
– Вот оно как… И что же… это тот самый случай?
– Вряд ли. Надеюсь, всё обойдется. Эсбэшники просто наблюдают. Вот если юные ревнители веры выкинут что-то совсем неподобающее – например, покусятся на памятник Ларозьеру… Хотя и тут есть варианты. Если просто из хулиганства, то их обязана урезонить полиция. А вот если будут усмотрены признаки бунта… Нет, не хочу об этом. Ответь-ка мне лучше… Я тебя никогда не спрашивал, но… как ты сама относишься к религии?
– Да я, по правде говоря, редко задумывалась… Если коротко – это для меня история. Всему свое время. Расцвет далеко позади, возродить уже ничего нельзя, тем более с помощью таких вот шоу. Ну а ты?
Родриго задумчиво повертел бокал в пальцах, но пить не стал.
– Был такой момент – вдруг показалось, что мне это нужно. Что без веры жизнь утратит смысл, превратится просто в череду сменяющих друг друга картинок. Но я поговорил с одним мудрым… – Родриго спохватился. Вся информация о Маке была строго засекречена: очень большие люди посчитали, что человечеству незачем знать о том, как оно впервые запнулось на пути к звездам… Стоит сболтнуть лишнего – тогда прощай и нынешняя работа. Это в лучшем случае. А в худшем… Нет, об этом даже думать не хотелось. – В общем, один… умный человек убедил меня, что во Вселенной места для Бога нет. Он может пребывать лишь в мозгу – моем, твоем, этих парней и девушек. Как тебе объяснить… Ну вот пример – красота. Она существует, пока есть кому сказать: «Это красиво!» Допустим, ты наблюдаешь какой-то совершенно необыкновенный закат и думаешь: «Как замечательно, какие изумительные оттенки!» Но вот тебя не стало. А закат повторился. Однако теперь он всего лишь атмосферное явление, комбинация световых волн. Понимаешь? Нет больше того, кто мог пропустить эту комбинацию через свое сознание и восхититься. Так же и с Богом. Это нечто из области наших чувств. И только. Потому что сама Вселенная бесчувственна.
Исабель опустила голову – как ему показалось, затем, чтобы он не увидел выступивших у нее на глазах слез. У Родриго сжалось сердце. Исабель любила его, а он… Он был к ней очень привязан, но при всём желании не мог воспылать ответным чувством – тем самым, способным одухотворить мертвую Вселенную. Умение быть нежным и страстным – это всего лишь навык, показатель опыта в общении с женщинами. Но еще не любовь. И вот он, сам того не желая, напомнил ей об этом…
Пауза затянулась. Наконец Исабель подняла голову, но в этот самый момент у Родриго начало слегка покалывать левое запястье. Вызов!
Он нажал кнопку на браслете. Экранчик засветился, впустив в их интимный мирок начальника учебного центра Гастона Моро. Француз, по обыкновению улыбался, но как-то напряженно. Похоже, он был здорово озадачен.
– Привет, Родриго. Отдыхаешь?
– А что, не похоже? – Родриго вел себя с начальником панибратски: тот был всего на год старше его и имел за плечами меньше полетов. В общем, отнюдь не закаленный ветеран, что, впрочем, не мешало ему числиться в десантной элите.
– Ну я у тебя много времени не отниму. Тут, видишь, какое дело… Вспомнили о тебе, Родриго, на самом верху. Пожелали видеть.
– Кто?
– Воич.
Вот уж чего Родриго никак не ожидал! Для Томислава Воича, заместителя командующего Десантными Силами, он был, разумеется, мелкой сошкой. Они даже никогда не встречались. Однако именно генерал Воич после разбора событий на Оливии потребовал, чтобы Родриго Кармону низвергли с небес на Землю. И не на год-два, а до конца службы!
– Пожелал видеть… А когда вышибал меня из космоса, такого желания не испытывал. Странно всё это. Он что, хочет меня окончательно добить?
– Брось, Родриго. Для этого не вызывают в святая святых – такие вещи делаются гораздо проще. Видимо, ты ему нужен.
– Нужен? Ты в самом деле так думаешь?
Гастон уже не улыбался.
– Черт побери, Родриго! Какое тебе дело до того, что я думаю? Мне просто велено передать, чтобы завтра ты предстал перед Воичем. В одиннадцать часов… сам знаешь, где. Всё! – Он исчез с экрана.
Родриго взял бокал и залпом осушил его.
– Тебя вызывают? – Исабель подалась вперед и прикоснулась к его руке. – Это серьезно?
– Не знаю. Может быть. Но я от этой встречи ничего плохого не жду. Скорее наоборот.
– Это она… – прошептала Исабель.
– Кто? – не понял Родриго.
– Она! – Исабель бросила такой взгляд на скучающую в одиночестве блондинку, что столик, за которым она сидела, должен был задымиться. – Ее предсказание…
– Успокойся. У нас с тобой впереди прекрасный вечер. И надеюсь, еще более прекрасная ночь…
Он снова посмотрел в окно. Литопластовый Ларозьер возвышался посреди площади и, надменно выпятив нижнюю губу, наблюдал за тем, как нарушаются его заповеди…
Глава 5
ЭМИССАР
Человек, обиженный Воичем (а таких было немало), не без мрачного удовольствия представил бы себе, как тот сидит глубоко под землей в засекреченном бункере и, злобствуя на тех, кто остался наверху, плетет паутину интриг. Однако на самом деле всё обстояло наоборот. Судьба вознесла генерала над простыми смертными не только по служебной лестнице, но и в буквальном смысле слова: штаб-квартира Десантных Сил размещалась в одном из самых высоких домов-башен Брюсселя.
Просторный кабинет был залит солнечным светом. Белые стены, ультрасовременная белая мебель… Обстановка дышала миролюбием – и не подумаешь, что попал в самое сердце силового ведомства! Всё здесь было внушительных размеров. Необъятный стол, усаженный мониторами и оснащенный разными молектронными штучками, располагался у огромного, во всю стену, панорамного окна. Посетитель видел за спиной у Воича только пронзительно-голубое небо с застрявшими в нем клочками облаков. Но стоило подойти поближе – и сразу захватывало дух от зрелища раскинувшегося внизу города, этого каменного дракона с целым лесом причудливых голов-небоскребов.
Хозяин был под стать своему кабинету – раза в полтора шире гостя в плечах и, пожалуй, на голову выше. Предложив Родриго сесть, он около минуты молча его разглядывал. Кажется, увиденное не впечатлило генерала. Родриго как будто читал мысли Воича: «Я-то думал, это человек-кремень, несгибаемый боец, какого свет не видывал. Шутка ли – бросить вызов взрастившей его системе! А на самом деле… Даже не верится, что когда-то он наделал такого переполоха и отнял у меня столько драгоценного времени».
– Вы знаете, Кармона, – начал генерал, – я почему-то был почти уверен, что рано или поздно мы с вами свидимся. Но чтобы всего через год…
Родриго молчал.
– Вы, конечно, понимаете, – продолжал Воич, – что для этого должны быть серьезные основания. Очень серьезные. Но я не вижу в ваших глазах интереса. Вам всё равно?
– Отчего же, генерал. Я весь внимание. Меня только немного удивляет, почему вы не захотели со мной встретиться год назад. Вы сочли, что для этого не было оснований? Мне кажется, были, и уж, наверное, не менее серьезные. По правде говоря, я не могу представить более зловещей ситуации, чем та, которая сложилась на Оливии.
Воич потер лоб.
– Ах, да… Вы обиделись. Смертельно обиделись. Вас, спасителя человечества, взяли за шиворот и отправили на Землю служить старшим инструктором учебного центра. Но эта работа тоже почетна. Вы отлично знаете, что ее не поручают кому попало. В десантных училищах преподают теоретики. По сути, оттуда к нам поступает сырой материал. Перед тем, как получить задание, выпускник должен пройти учебный центр, чтобы успеть хоть чему-то научиться у бывалых парней. Таких, как вы, Кармона.
«Вот здорово! – подумал Родриго. – Да ты, оказывается, просто благодетель! Послушать, так я должен быть тебе обязан по гроб жизни. Ну уж нет! Я молчать не буду – слишком долго представлял себе этот разговор».
– Насчет спасителя человечества – это сильно сказано, генерал. Мы не были нужны Маку, у него хватало дел и на своей планете. Но «Мирфак» не погиб только благодаря мне. Мне, генерал! Конечно, Устав – это Устав. Я знал, что по головке меня не погладят, и уж тем более глупо было рассчитывать даже на скромную награду. Когда-то героя, спасшего целую армию, но не выполнившего приказ, приговаривали к смерти. Но сейчас всё-таки другое время. Я допускал, что меня разжалуют из командиров, но надеялся, что хотя бы не выкинут из космоса!
– Вот как? – Очевидно, со всемогущим Воичем нечасто разговаривали подобным тоном – если кто-то вообще мог себе его позволить. – Вам кажется, что существует единственная правда, и это ваша правда, Кармона. Но вы многого не знаете. Когда решалась ваша судьба, роль ястреба играл вовсе не я. Были другие – разумеется, их имен я не назову. Так вот, они настаивали на том, чтобы вас вышвырнули не из космоса, а вообще из десанта. И были бы вы сейчас даже не инструктором, а… Кем, интересно, если учесть, что вы обучались одному-единственному делу?
Год назад Родриго был готов пожертвовать карьерой, самой службой, да чем угодно – только бы не допустить страшной развязки. Что значит карьера, когда ты знаешь, что тебя – молодого, красивого – вот-вот поглотит вечность? А вместе с тобой – всех, с кем ты делил космический ковчег? Но ведь прошел год. Достаточно для того, чтобы начать вспоминать античную мудрость, давно переиначенную на современный лад: «Звездоплавание необходимо». Вспоминать вновь и вновь – применительно к себе…
– Вы верно сказали: Устав – это Устав, – продолжал генерал. – Можно высказывать свое мнение, отстаивать его, пока обсуждение не закончилось. Я считаю, даже необходимо это делать! Но когда решение уже принято, когда звучит железный приказ… Всё! Или вы подчиняетесь, или воля, опыт, ответственность командиров становятся пустым звуком. И тогда наше непобедимое воинство превращается в слякоть. Я не призываю вернуться к временам, когда «армия» и «демократия» были понятиями несовместимыми. Вам дано много свободы. Не отрицаете? Но есть порог необходимой дисциплины, за которым наступает распад. Любое здание может устоять только на монолитном фундаменте.
– Но вы же понимаете, генерал, что решение Эрикссона, а вслед за ним и Козырева, было безумным? – Забывшись, Родриго повысил голос. – Что сотни людей – отличных людей! – могли пропасть ни за что?
К счастью, его вызывающая горячность не задела Воича. А могла бы – он, как утверждали, был скор на расправу.
– Еще бы мне этого не понимать, Кармона… Потеря «Мирфака» была бы для нас страшным ударом. Потому-то я и сделал всё возможное, чтобы смягчить наказание. Всем было ясно, что вы проявили прозорливость и помогли избежать большой беды. Понял это и Эрикссон, хотя долго скрежетал зубами. Но факт остается фактом: вы допустили неповиновение, нарушили Устав. А Эрикссон ничего не нарушал – он поступил так, как поступил бы любой другой на его месте. Что же касается того, почему мы с вами не встретились тогда… Мне некого бояться, и всё же я не мог терять лицо перед теми, кто жаждал вашей крови. Их логика проста: паршивая овца – извините за сравнение – должна знать свое место. Когда они в большинстве, приходится придерживаться неких правил. Вот единственная причина. Но для десанта я вас всё-таки сберег. А всю информацию о Маке вы передали другим людям, и они выложили ее мне, как на блюдечке. Ничего из того, что удалось узнать вам и ученым с «Мирфака», не пропало. Материалы исключительно ценные, и мы до сих пор с ними работаем. Вы удовлетворены?
– И всё же…
Воич негромко, но весомо хлопнул широченной ладонью по столу:
– Всё, Кармона, эта тема исчерпана. Я вызвал вас не затем, чтобы вы целый день высказывали мне свои обиды. Есть важное дело. Важнее его для нас нет сейчас ничего. Что вы знаете о Камилле?
– Камилла? – Родриго удивился. Что могло стрястись на этом мертвом шарике? – Не скажу, что мне о ней много известно. Маленькая планетка в созвездии… кажется, в созвездии Парусов. Ни жизни, ни ценных минералов. Солнце – красный карлик, тоже ничем не примечательный. Вот, пожалуй, и всё. Я разговаривал с одним парнем, который там был. Ему и вспомнить нечего!
– Вам повезло больше, Кармона. Кое-что изменилось. Думаю, впечатлений наберетесь под завязку.
От неожиданности Родриго даже привстал. В голове закружилось, как от стакана доброго коньяка. Его заточение кончилось? Вот это да! Долгожданный полет, и дает задание не кто иной, как Воич! Тот самый Воич, который вывел его из игры, словно смахнул пешку с шахматной доски! Такого поворота событий он еще неделю назад и представить не мог…
Генерал задумчиво посмотрел куда-то в угол кабинета.
– Вообще-то повезло вам или нет – это еще вопрос. Но если вы действительно рветесь в космос – пусть даже наполовину слабее, чем пытались меня уверить… Короче говоря, на Камилле объявилось нечто. Вернее, некто. Непонятная сила, творящая загадочные дела. Здесь всё, что удалось собрать ученым. – Он протянул Родриго желтый инфокристалл. – Дома внимательно изучите. Ах, да… – словно спохватившись, добавил он. – Я же еще не спросил вашего согласия. Может, вы так крепко обиделись, что откажетесь, лететь?
Родриго мог бы, конечно, поломаться, но зачем? Фальшь била бы в глаза: его уже трясло от возбуждения, и Воич не мог этого не заметить.
– Я согласен, – сказал он, забирая кристалл. – Согласен, какая бы дьявольщина там ни творилась. Мне только непонятно…
– …Почему надменный генерал Воич всё-таки снизошел до ваших услуг? Видите ли, Кармона… Не в моих правилах хвалить подчиненных – признание собственных заслуг их развращает. Но вы действительно нашли общий язык с Маком – этого не могут отрицать даже самые твердолобые. А Эрикссон бы не нашел. Ему просто в голову бы не пришло затеять переговоры с потомком плазменников, которых люди когда-то разбили в пух и прах. Психология победителя, то есть, в его понимании, высшего существа. Уступить невозможно, надо давить и давить! Однако бывают ситуации, когда нельзя идти напролом. Редко, но бывают. Люди, способные это понимать, тоже встречаются нечасто, а потому у всех вызывают раздражение. И всё-таки без таких людей не обойтись. Знаете, что случилось на Камилле? Появились непостижимые Спиральные Облака – переносчики спор кремнийорганической жизни. Из спор начали с дикой скоростью расти силиконовые кусты. Это было удивительно, но особой опасности пока не представляло. Планет много, и каждая способна преподносить сюрпризы. Однако кустами дело не ограничилось. Ученые обнаружили странное образование. Всего одно, но явно искусственного происхождения. Идеальной формы, а главное – окруженное силовым полем!
– Полем?.. – Родриго тут же вспомнил свое последнее приключение. – «Амебы» на Оливии тоже могли его вырабатывать.
– Вот именно! Этой способностью их наделил Мак. Без вмешательства разума такое было бы невозможно. Теперь понимаете, с чем мы столкнулись? Я, знаете ли, не верю в добренький инопланетный разум. Даже плазменникам было на нас глубоко наплевать, хотя их создали на Земле. А тут…
– Хорошо. Какова моя роль?
– Не обольщайтесь, неслыханных полномочий я вам не дам. Нам надо разобраться, что это за штука и чего можно ожидать от ее создателей. Поэтому командовать будет вояка с самым безупречным послужным списком – Хью Норрис. Вы его, конечно, знаете.
– Конечно, знаю.
– Вот и отлично. А вы… Уж не взыщите, но группу мы вам не дадим. Вы будете сам себе группа.
– Как это? – не понял Родриго.
– Я назначаю вас своим эмиссаром. Подчиняться, разумеется, будете Норрису, но до тех пор, пока это не противоречит вашей задаче. В ваши функции входит только наблюдение. Если вам покажется, что старина Хью начинает перегибать палку… ну вы понимаете, как Эрикссон на Оливии – тогда и начинайте козырять своей должностью.
– Но он же старше…
– Не волнуйтесь, перед полетом я дам ему инструкции. Он с самого начала будет знать, что вы мой человек. Хью – дисциплинированный служака, так что у вас не должно возникнуть проблем. Итак, повторяю еще раз: если вдруг вы поймете, что дело может кончиться плохо, – останавливайте Норриса. Посидите с ним, поделитесь своими соображениями. Если он сразу примет ваши доводы, разработайте новый план действий. Но если даже не примет, то, зная ваши полномочия, всё равно не сможет поступить по-своему. В этом случае посылайте мне гиперсигнал, где вы излагаете свою позицию, а он – свою. Сигнал пошлете и в том случае, если ситуация зайдет в тупик, а вы даже совместными усилиями не найдете из нее выхода. Тогда решать буду я сам. Согласны?
Родриго напряженно думал.
– Даже не знаю… Наверное, мне было бы проще по-прежнему командовать группой. А так – холодным наблюдателем, на которого косятся ребята, потому что сами-то они вкалывают… Вы взвалили на меня большую ответственность, генерал.
– Да, взвалил. А заодно дал вам полномочия! То самое, чего вы были лишены на Оливии. Поэтому Эрикссон мог запросто посадить вас в карцер, включить свой деструктор – и после ответного удара Мака вы все навернулись бы к чертовой матери. Просто счастье, что у него хватило ума не делать этого. Теперь, Кармона, в ваших руках власть. Никто не посмеет отмахнуться от ваших предложений и отправить вас в почетную ссылку за невыполнение приказа! Ну так что? Согласны?
Родриго больше не колебался.
– Да.
Просторный кабинет был залит солнечным светом. Белые стены, ультрасовременная белая мебель… Обстановка дышала миролюбием – и не подумаешь, что попал в самое сердце силового ведомства! Всё здесь было внушительных размеров. Необъятный стол, усаженный мониторами и оснащенный разными молектронными штучками, располагался у огромного, во всю стену, панорамного окна. Посетитель видел за спиной у Воича только пронзительно-голубое небо с застрявшими в нем клочками облаков. Но стоило подойти поближе – и сразу захватывало дух от зрелища раскинувшегося внизу города, этого каменного дракона с целым лесом причудливых голов-небоскребов.
Хозяин был под стать своему кабинету – раза в полтора шире гостя в плечах и, пожалуй, на голову выше. Предложив Родриго сесть, он около минуты молча его разглядывал. Кажется, увиденное не впечатлило генерала. Родриго как будто читал мысли Воича: «Я-то думал, это человек-кремень, несгибаемый боец, какого свет не видывал. Шутка ли – бросить вызов взрастившей его системе! А на самом деле… Даже не верится, что когда-то он наделал такого переполоха и отнял у меня столько драгоценного времени».
– Вы знаете, Кармона, – начал генерал, – я почему-то был почти уверен, что рано или поздно мы с вами свидимся. Но чтобы всего через год…
Родриго молчал.
– Вы, конечно, понимаете, – продолжал Воич, – что для этого должны быть серьезные основания. Очень серьезные. Но я не вижу в ваших глазах интереса. Вам всё равно?
– Отчего же, генерал. Я весь внимание. Меня только немного удивляет, почему вы не захотели со мной встретиться год назад. Вы сочли, что для этого не было оснований? Мне кажется, были, и уж, наверное, не менее серьезные. По правде говоря, я не могу представить более зловещей ситуации, чем та, которая сложилась на Оливии.
Воич потер лоб.
– Ах, да… Вы обиделись. Смертельно обиделись. Вас, спасителя человечества, взяли за шиворот и отправили на Землю служить старшим инструктором учебного центра. Но эта работа тоже почетна. Вы отлично знаете, что ее не поручают кому попало. В десантных училищах преподают теоретики. По сути, оттуда к нам поступает сырой материал. Перед тем, как получить задание, выпускник должен пройти учебный центр, чтобы успеть хоть чему-то научиться у бывалых парней. Таких, как вы, Кармона.
«Вот здорово! – подумал Родриго. – Да ты, оказывается, просто благодетель! Послушать, так я должен быть тебе обязан по гроб жизни. Ну уж нет! Я молчать не буду – слишком долго представлял себе этот разговор».
– Насчет спасителя человечества – это сильно сказано, генерал. Мы не были нужны Маку, у него хватало дел и на своей планете. Но «Мирфак» не погиб только благодаря мне. Мне, генерал! Конечно, Устав – это Устав. Я знал, что по головке меня не погладят, и уж тем более глупо было рассчитывать даже на скромную награду. Когда-то героя, спасшего целую армию, но не выполнившего приказ, приговаривали к смерти. Но сейчас всё-таки другое время. Я допускал, что меня разжалуют из командиров, но надеялся, что хотя бы не выкинут из космоса!
– Вот как? – Очевидно, со всемогущим Воичем нечасто разговаривали подобным тоном – если кто-то вообще мог себе его позволить. – Вам кажется, что существует единственная правда, и это ваша правда, Кармона. Но вы многого не знаете. Когда решалась ваша судьба, роль ястреба играл вовсе не я. Были другие – разумеется, их имен я не назову. Так вот, они настаивали на том, чтобы вас вышвырнули не из космоса, а вообще из десанта. И были бы вы сейчас даже не инструктором, а… Кем, интересно, если учесть, что вы обучались одному-единственному делу?
Год назад Родриго был готов пожертвовать карьерой, самой службой, да чем угодно – только бы не допустить страшной развязки. Что значит карьера, когда ты знаешь, что тебя – молодого, красивого – вот-вот поглотит вечность? А вместе с тобой – всех, с кем ты делил космический ковчег? Но ведь прошел год. Достаточно для того, чтобы начать вспоминать античную мудрость, давно переиначенную на современный лад: «Звездоплавание необходимо». Вспоминать вновь и вновь – применительно к себе…
– Вы верно сказали: Устав – это Устав, – продолжал генерал. – Можно высказывать свое мнение, отстаивать его, пока обсуждение не закончилось. Я считаю, даже необходимо это делать! Но когда решение уже принято, когда звучит железный приказ… Всё! Или вы подчиняетесь, или воля, опыт, ответственность командиров становятся пустым звуком. И тогда наше непобедимое воинство превращается в слякоть. Я не призываю вернуться к временам, когда «армия» и «демократия» были понятиями несовместимыми. Вам дано много свободы. Не отрицаете? Но есть порог необходимой дисциплины, за которым наступает распад. Любое здание может устоять только на монолитном фундаменте.
– Но вы же понимаете, генерал, что решение Эрикссона, а вслед за ним и Козырева, было безумным? – Забывшись, Родриго повысил голос. – Что сотни людей – отличных людей! – могли пропасть ни за что?
К счастью, его вызывающая горячность не задела Воича. А могла бы – он, как утверждали, был скор на расправу.
– Еще бы мне этого не понимать, Кармона… Потеря «Мирфака» была бы для нас страшным ударом. Потому-то я и сделал всё возможное, чтобы смягчить наказание. Всем было ясно, что вы проявили прозорливость и помогли избежать большой беды. Понял это и Эрикссон, хотя долго скрежетал зубами. Но факт остается фактом: вы допустили неповиновение, нарушили Устав. А Эрикссон ничего не нарушал – он поступил так, как поступил бы любой другой на его месте. Что же касается того, почему мы с вами не встретились тогда… Мне некого бояться, и всё же я не мог терять лицо перед теми, кто жаждал вашей крови. Их логика проста: паршивая овца – извините за сравнение – должна знать свое место. Когда они в большинстве, приходится придерживаться неких правил. Вот единственная причина. Но для десанта я вас всё-таки сберег. А всю информацию о Маке вы передали другим людям, и они выложили ее мне, как на блюдечке. Ничего из того, что удалось узнать вам и ученым с «Мирфака», не пропало. Материалы исключительно ценные, и мы до сих пор с ними работаем. Вы удовлетворены?
– И всё же…
Воич негромко, но весомо хлопнул широченной ладонью по столу:
– Всё, Кармона, эта тема исчерпана. Я вызвал вас не затем, чтобы вы целый день высказывали мне свои обиды. Есть важное дело. Важнее его для нас нет сейчас ничего. Что вы знаете о Камилле?
– Камилла? – Родриго удивился. Что могло стрястись на этом мертвом шарике? – Не скажу, что мне о ней много известно. Маленькая планетка в созвездии… кажется, в созвездии Парусов. Ни жизни, ни ценных минералов. Солнце – красный карлик, тоже ничем не примечательный. Вот, пожалуй, и всё. Я разговаривал с одним парнем, который там был. Ему и вспомнить нечего!
– Вам повезло больше, Кармона. Кое-что изменилось. Думаю, впечатлений наберетесь под завязку.
От неожиданности Родриго даже привстал. В голове закружилось, как от стакана доброго коньяка. Его заточение кончилось? Вот это да! Долгожданный полет, и дает задание не кто иной, как Воич! Тот самый Воич, который вывел его из игры, словно смахнул пешку с шахматной доски! Такого поворота событий он еще неделю назад и представить не мог…
Генерал задумчиво посмотрел куда-то в угол кабинета.
– Вообще-то повезло вам или нет – это еще вопрос. Но если вы действительно рветесь в космос – пусть даже наполовину слабее, чем пытались меня уверить… Короче говоря, на Камилле объявилось нечто. Вернее, некто. Непонятная сила, творящая загадочные дела. Здесь всё, что удалось собрать ученым. – Он протянул Родриго желтый инфокристалл. – Дома внимательно изучите. Ах, да… – словно спохватившись, добавил он. – Я же еще не спросил вашего согласия. Может, вы так крепко обиделись, что откажетесь, лететь?
Родриго мог бы, конечно, поломаться, но зачем? Фальшь била бы в глаза: его уже трясло от возбуждения, и Воич не мог этого не заметить.
– Я согласен, – сказал он, забирая кристалл. – Согласен, какая бы дьявольщина там ни творилась. Мне только непонятно…
– …Почему надменный генерал Воич всё-таки снизошел до ваших услуг? Видите ли, Кармона… Не в моих правилах хвалить подчиненных – признание собственных заслуг их развращает. Но вы действительно нашли общий язык с Маком – этого не могут отрицать даже самые твердолобые. А Эрикссон бы не нашел. Ему просто в голову бы не пришло затеять переговоры с потомком плазменников, которых люди когда-то разбили в пух и прах. Психология победителя, то есть, в его понимании, высшего существа. Уступить невозможно, надо давить и давить! Однако бывают ситуации, когда нельзя идти напролом. Редко, но бывают. Люди, способные это понимать, тоже встречаются нечасто, а потому у всех вызывают раздражение. И всё-таки без таких людей не обойтись. Знаете, что случилось на Камилле? Появились непостижимые Спиральные Облака – переносчики спор кремнийорганической жизни. Из спор начали с дикой скоростью расти силиконовые кусты. Это было удивительно, но особой опасности пока не представляло. Планет много, и каждая способна преподносить сюрпризы. Однако кустами дело не ограничилось. Ученые обнаружили странное образование. Всего одно, но явно искусственного происхождения. Идеальной формы, а главное – окруженное силовым полем!
– Полем?.. – Родриго тут же вспомнил свое последнее приключение. – «Амебы» на Оливии тоже могли его вырабатывать.
– Вот именно! Этой способностью их наделил Мак. Без вмешательства разума такое было бы невозможно. Теперь понимаете, с чем мы столкнулись? Я, знаете ли, не верю в добренький инопланетный разум. Даже плазменникам было на нас глубоко наплевать, хотя их создали на Земле. А тут…
– Хорошо. Какова моя роль?
– Не обольщайтесь, неслыханных полномочий я вам не дам. Нам надо разобраться, что это за штука и чего можно ожидать от ее создателей. Поэтому командовать будет вояка с самым безупречным послужным списком – Хью Норрис. Вы его, конечно, знаете.
– Конечно, знаю.
– Вот и отлично. А вы… Уж не взыщите, но группу мы вам не дадим. Вы будете сам себе группа.
– Как это? – не понял Родриго.
– Я назначаю вас своим эмиссаром. Подчиняться, разумеется, будете Норрису, но до тех пор, пока это не противоречит вашей задаче. В ваши функции входит только наблюдение. Если вам покажется, что старина Хью начинает перегибать палку… ну вы понимаете, как Эрикссон на Оливии – тогда и начинайте козырять своей должностью.
– Но он же старше…
– Не волнуйтесь, перед полетом я дам ему инструкции. Он с самого начала будет знать, что вы мой человек. Хью – дисциплинированный служака, так что у вас не должно возникнуть проблем. Итак, повторяю еще раз: если вдруг вы поймете, что дело может кончиться плохо, – останавливайте Норриса. Посидите с ним, поделитесь своими соображениями. Если он сразу примет ваши доводы, разработайте новый план действий. Но если даже не примет, то, зная ваши полномочия, всё равно не сможет поступить по-своему. В этом случае посылайте мне гиперсигнал, где вы излагаете свою позицию, а он – свою. Сигнал пошлете и в том случае, если ситуация зайдет в тупик, а вы даже совместными усилиями не найдете из нее выхода. Тогда решать буду я сам. Согласны?
Родриго напряженно думал.
– Даже не знаю… Наверное, мне было бы проще по-прежнему командовать группой. А так – холодным наблюдателем, на которого косятся ребята, потому что сами-то они вкалывают… Вы взвалили на меня большую ответственность, генерал.
– Да, взвалил. А заодно дал вам полномочия! То самое, чего вы были лишены на Оливии. Поэтому Эрикссон мог запросто посадить вас в карцер, включить свой деструктор – и после ответного удара Мака вы все навернулись бы к чертовой матери. Просто счастье, что у него хватило ума не делать этого. Теперь, Кармона, в ваших руках власть. Никто не посмеет отмахнуться от ваших предложений и отправить вас в почетную ссылку за невыполнение приказа! Ну так что? Согласны?
Родриго больше не колебался.
– Да.
Глава 6
СИЛИКОНОВЫЙ ЛЕС
Крона дерева напомнила Родриго причудливый скелет гигантской губки – такие во множестве попадались на дне высохших водоемов Синтии. До кристаллических ветвей, застывших над головой, можно было дотянуться, лишь встав на цыпочки, а вот некоторые жгуты, похожие на сведенных судорогой удавов, спускались пониже. Родриго взял один из них за кончик и потянул, пытаясь распрямить. Тот охотно поддался, но, стоило его выпустить, тут же принял прежнюю форму.
– Силикон? – спросил Родриго у стоящего рядом Бигла. Их, конечно, натаскивали в училище по различным дисциплинам – специфика работы требовала обширных знаний. Но нельзя за несколько лет стать хотя бы средним специалистом во всех естественных науках. Короче, в этой области он был не силен.
– Одна из разновидностей, – отозвался биолог. – Силиконы – большой класс веществ. Бывают и жидкими. Что вы еще хотели бы знать? Синтезом силиконов люди занимаются давно. Они и сейчас широко применяются, а несколько веков назад с их помощью даже увеличивали грудь озабоченным своей внешностью женщинам. – Бигл усмехнулся при мысли о том, что когда-то было возможно такое варварство. – Но в природе они нам до сих пор не попадались, хотя многие ученые – а уж о фантастах и говорить нечего! – это предсказывали. И вот, сами видите… – Он похлопал рукой по кристаллическому стволу.
– Понятно, – сказал Родриго и взглянул на своего второго спутника – планетолога Ольгерда Воровски. Тот явно не горел желанием поддержать разговор – бродил себе среди шестигранных стволов с задранной вверх головой. Вид у него был, как у странника, оказавшегося в покоях волшебного замка. Это слегка озадачивало. Неужели за столько времени не насмотрелся?
Родриго обратил внимание на то, что лес был двухэтажным: среди «взрослых» пяти-шестиметровых деревьев частенько попадались их уменьшенные копии – не выше человеческого роста.
– Удивлены? – спросил Бигл, перехватив его взгляд.
– Ну… честно говоря, не ожидал. Если не ошибаюсь, весь этот лес вырос из спор, выпавших в один день?
– Силикон? – спросил Родриго у стоящего рядом Бигла. Их, конечно, натаскивали в училище по различным дисциплинам – специфика работы требовала обширных знаний. Но нельзя за несколько лет стать хотя бы средним специалистом во всех естественных науках. Короче, в этой области он был не силен.
– Одна из разновидностей, – отозвался биолог. – Силиконы – большой класс веществ. Бывают и жидкими. Что вы еще хотели бы знать? Синтезом силиконов люди занимаются давно. Они и сейчас широко применяются, а несколько веков назад с их помощью даже увеличивали грудь озабоченным своей внешностью женщинам. – Бигл усмехнулся при мысли о том, что когда-то было возможно такое варварство. – Но в природе они нам до сих пор не попадались, хотя многие ученые – а уж о фантастах и говорить нечего! – это предсказывали. И вот, сами видите… – Он похлопал рукой по кристаллическому стволу.
– Понятно, – сказал Родриго и взглянул на своего второго спутника – планетолога Ольгерда Воровски. Тот явно не горел желанием поддержать разговор – бродил себе среди шестигранных стволов с задранной вверх головой. Вид у него был, как у странника, оказавшегося в покоях волшебного замка. Это слегка озадачивало. Неужели за столько времени не насмотрелся?
Родриго обратил внимание на то, что лес был двухэтажным: среди «взрослых» пяти-шестиметровых деревьев частенько попадались их уменьшенные копии – не выше человеческого роста.
– Удивлены? – спросил Бигл, перехватив его взгляд.
– Ну… честно говоря, не ожидал. Если не ошибаюсь, весь этот лес вырос из спор, выпавших в один день?