— Я думал, я тебя потерял здесь. Я действительно так думал. Что случилось?
Я улыбнулся дрожащими губами.
— Ничего особенного. Потом расскажу. Я хочу убраться отсюда.
Дэн сказал:
— Мы собираемся подорвать пещеру. Вот этим и занимается здесь Пит Лански. Я вернулся и передал, чтобы его привезли.
— Ты собираешься взрывать? — спросил я Дэна. — Что, черт возьми, это дает? Дэн, это существо в следующей пещере этого водоема, и что бы ты ни делал, оно выживет как-нибудь и даст нам прикурить.
Дэн покачал головой.
— Я знаю. Или догадываюсь. Поэтому я позвал Пита. Видишь ли, эта сеть пещер не вся затоплена. Когда ты исчез, я пошел за помощью, но пропустил нужное ответвление на обратном пути и пошел по другому ходу, который ведет в глубокую пещеру рядом с этой. Единственное различие — та была сухой, и когда я посветил фонарем, стало ясно, что она вела вниз к системе сухих пещер.
Помощник Мартино дал мне свое пальто, и я накинул его на плечи. Все равно зубы у меня стучали, и я знал, что мне нужна сухая одежда и бурбон, если я не хочу слечь с пневмонией.
— Ну и что? — спросил я у Дэна. — Ты нашел целую сеть сухих пещер. Ну и что?
Дэн положил руку мне на плечо.
— То, что мы заложили взрывчатку под поверхностью озера здесь, точнее, не мы, а Пит Лански, и пробьем дыру в сухие пещеры, чем опустим уровень во всей системе.
— Засушим Чулта снова?
— Точно.
Я пробежал рукой по мокрым подмерзающим волосам.
— Дэн, — сказал я ему. — В конце концов, ты кое-чего стоишь.
— Я всегда знал, что ты думаешь так, — сказал Дэн. — Теперь бери кота и лезь наружу. Пит говорит, на то, чтобы вставить запал, уйдет не больше десяти минут, а потом мы все уходим отсюда навсегда.
Я поколебался. Я посмотрел на сводчатую пещеру, на темные воды озера, куда затащили столько людей. Не было сомнений, что это — Врата Ада, вход в безбожный мир, где люди вели себя как звери, а звери ходили по земле, как люди. Я вздрогнул, и один из офицеров пошел провожать меня. Шелли шел сзади, надменно отвергнув мое предложение взять его на руки. Понимаете ли, он не любил мокнуть.
Мы протиснулись по туннелю в пещеру летучих мышей— альбиносов, и там меня ждали ремни подъемника. Я пристегнулся, зажал Шелли под мышкой и дернул веревку, чтобы меня выволокли на землю.
Все еще шел дождь, когда буровая установка подняла меня на двор Бодинов. Бурильная бригада сгорбилась в плащах и непромокаемых шляпах, и полиция тоже надела плащи. Воздух был сильно свеж, и фонари светились и отблескивали от луж, а недалеко от них стояла кучка полицейских машин и «скорой помощи» со сверкающими сигнальными огнями.
Мне помогли выбраться на землю рядом с шахтой и отстегнули упряжь. Два доктора подошли ко мне с носилками и спросили, как я себя чувствую.
— Тошно, — сказал я, — от усталости.
Один из них, в залитых дождем очках, дал мне маленькую бутылочку «Юкон Джека», которую я выпил одним духом. Я кашлянул, присел на носилки, подставляя голову дождю. После нескольких минут сидения так я был готов идти в «скорую». Я разрешил им снять с меня одежду и вколоть мне антибиотики на случай, если были заражены мои порезы. Но я не разрешил им везти меня в нью-милфордскую больницу, пока Дэн и помощник Мартино не вылезут и не взорвется заряд. Доктора пытались говорить со мной, но мне было не до разговоров. Я лежал в «скорой», накрывшись одеялом, и думал только об огромной черной личинке, об этом звере по имени Квит, Чулт или Сатана. Это существо оставило на жизни людей столь ужасающую отметину, что память о нем пережила тысячелетия. Это существо вызвало к жизни самые садистские, похотливые и саморазрушительные чувства человека. Это существо из темных подземных пещер намеревалось освободиться.
Неудивительно, что, пока он спал, в Массачусетсе шли суды над ведьмами. Неудивительно, что кельтские рыбаки рассказывали о Шелликоте, ракообразном, заманивающем их на верную смерть. Никакие истории и мифы о злых духах не казались теперь нелепыми или смешными; никакие из теорий о богах со звезд. Все они пошли от Звериного Бога Чулта, правившего Атлантидой, Звериного Бога, который хотел царствовать вновь. Все они были правдой.
Я закрывал глаза и видел непристойные видения дьявола. Я видел бедра женщин, скользкие от крови. Я видел агонизирующие лица мужчин, намеренно увечивших себя. Я видел растоптанных ради забавы странных созданий детей.
Вдруг моего лица коснулась рука. Я открыл глаза. Это был Дэн. Его лицо было темным от грязи, от него воняло пещерами и потом, но он осклабился и сказал:
— Мы почти готовы. Пит подключает детонатор. Они отпустят тебя посмотреть?
Доктора переглянулись и скорчили недовольные физиономии.
Но я сказал тихо:
— Я не хочу смотреть. Просто постарайтесь, хорошо? Вылейте воду из этих пещер.
Появился Пит Лански и заглянул через заднюю дверцу «скорой». Его шерстяная шляпа блестела от дождя.
— Как самочувствие, Мейсон? — спросил он. — Ты выглядишь, как будто побывал в аду.
— Можно сказать и так, Лански. Когда ты собираешься рвать все это?
— Я как раз иду делать это. Скажи докторам, чтоб оставались здесь. Ты услышишь то, чего никогда не слышал.
— Хорошо, Лански. Вы слышали, ребята?
Медики пожали плечами и кивнули. Мы подождали минуты четыре или пять. Затем мы услышали свистящий взрыв, и некоторые из бурильщиков отошли за машины, подальше от опасности. За грохотом последовало ворчание, когда стены, разделявшие пещеры, упали, а затем земля затряслась от тысяч тонн воды, хлынувших через дыру, проделанную динамитом Лански, и каскадом падающих из пещеры в пещеру, осушая дьявольский собор и пещеру, где Чулт жил, кормился и мечтал, пенясь и бурля в туннелях, галереях и подводных расщелинах.
Через некоторое время все затихло. Дэн посмотрел на меня и сказал:
— Ну вот. Похоже, все получилось.
— Кто-нибудь пойдет проверить?
— Попозже, может быть. Но это дело полиции округа. Пусть управляются. На твоем месте я бы вернулся к водопроводному ремеслу.
Я сказал докторам:
— Поехали, ребята. По-моему, ждать особенно нечего.
Один из них сказал:
— Впереди сидит ваш кот. Надеюсь, вы понимаете, что с животными у нас строго. Их нельзя возить в «скорых».
Я закрыл глаза. Я очень устал. Я тихо сказал им:
— Шелли не животное. Он мой друг.
Дэн закрыл заднюю дверцу «скорой», и, по-моему, завыла сирена, когда мы поехали. Но я не был уверен.
Рета пришла навестить меня на следующее утро. Я сидел в кровати, читая обтрепанный экземпляр «Маккола» и посматривая на дождь, заливавший окна. У меня все болело и саднило, и я был не совсем в себе, но я собирался домой, чтобы разобраться с затопленной гостиной. Я собирался вернуться в норму.
На Рете был простой шерстяной костюм, в котором она выглядела строго, но очень сексуально. Она села на мою кровать и положила свою руку на мою, одарив меня улыбкой, от которой мне полегчало больше, чем после цикла уколов пенициллина.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня.
— Хорошо, вроде бы.
— Ты так и не рассказал нам, что действительно произошло.
Я опустил глаза.
— Дай немного времени. Мы могли бы поговорить об этом как— нибудь за обедом.
Она продолжала улыбаться.
— Может быть, — сказала она.
— Дэн в порядке? — спросил я ее.
— Отлично, просто отлично. А, забыла — я говорила с другом в конторе шерифа. Они нашли этого Карлена. Ну, который пропал. Он был в Филадельфии, навещал какую-то женщину. Все при этом очень запутано, но он живой и в порядке — не превратился ни во что мерзкое.
— Хорошо, — кивнул я. Я не знал, что еще сказать.
Рета сказала:
— Тебе, наверное, нужна будет помощь в ремонте дома?
Я переплел свои пальцы с ее.
— Я, конечно, ей воспользуюсь.
Она посмотрела мне в глаза.
— Ну, мы будем рады помочь. Если тебе нужно постирать занавески, почистить ковры, мы придем в следующие выходные и подсобим.
Я замер. Телевизор был приглушен, но было так тихо, что я услышал, как одна из девушек в «А все-таки она вертится» сказала: «Так, значит? Конец, да?»
— Мы? — спросил я у Реты. Осторожно. Она улыбнулась.
— Кенни Пэкер. Я думаю, можно сказать, что мы помолвлены.
Мои пальцы все еще были переплетены с ее. Было бы ребячеством вырывать руку. Это было бы похоже на ревность.
— Ты собираешься выйти замуж за Кенни Пэкера? — спросил я — Я хочу сказать, это правда?
— Да, — сказала она очень мягко.
Я закрыл глаза. Я мог представить Рету в том виде, в котором мне предлагал ее дьявол — в ярко-красном лифчике, открывавшем соски; в прозрачных чулках и крошечных трусиках. Я видел, как тонкая и узкая ткань проходит между ее белых ягодиц. Немудрено, подумал я. Немудрено, что люди служили дьяволу и заключали с ним сделки. Немудрено, что люди молились Звериным Богам, жившими на погруженных в воду горах Атлантиды. Всегда есть моменты сожаления, огорчения, вожделения к тем, которых мы не можем и не надеемся заполучить. И пока мужчины и женщины склонны к жадности, ревности и пожирающей их страсти, высохшие останки Чулта в пещерах Коннектикута будут для нас угрозой. И когда гремит гром, и льет как из ведра, и темны ночи, Сатана легко может зашевелиться снова. Я сказал Рете:
— Последи за тем, чтобы Шелли получал полагающуюся ему вырезку, хорошо?
Она улыбнулась.
— Конечно, послежу. Но я знаю, ты можешь доверять Дэну.
Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Она пахла тепло и маняще, и, наверное, я уже никогда не почувствовал бы ее так близко от себя. Она прошептала:
— Ты всегда будешь нравиться мне, Мейсон. Ты ведь знаешь.
После того, как она ушла, оставив мне пару флоридских апельсинов и книжку по фильму «Челюсти — 2», я пробормотал про себя:
— Да, как же, так я и поверил.
Я улыбнулся дрожащими губами.
— Ничего особенного. Потом расскажу. Я хочу убраться отсюда.
Дэн сказал:
— Мы собираемся подорвать пещеру. Вот этим и занимается здесь Пит Лански. Я вернулся и передал, чтобы его привезли.
— Ты собираешься взрывать? — спросил я Дэна. — Что, черт возьми, это дает? Дэн, это существо в следующей пещере этого водоема, и что бы ты ни делал, оно выживет как-нибудь и даст нам прикурить.
Дэн покачал головой.
— Я знаю. Или догадываюсь. Поэтому я позвал Пита. Видишь ли, эта сеть пещер не вся затоплена. Когда ты исчез, я пошел за помощью, но пропустил нужное ответвление на обратном пути и пошел по другому ходу, который ведет в глубокую пещеру рядом с этой. Единственное различие — та была сухой, и когда я посветил фонарем, стало ясно, что она вела вниз к системе сухих пещер.
Помощник Мартино дал мне свое пальто, и я накинул его на плечи. Все равно зубы у меня стучали, и я знал, что мне нужна сухая одежда и бурбон, если я не хочу слечь с пневмонией.
— Ну и что? — спросил я у Дэна. — Ты нашел целую сеть сухих пещер. Ну и что?
Дэн положил руку мне на плечо.
— То, что мы заложили взрывчатку под поверхностью озера здесь, точнее, не мы, а Пит Лански, и пробьем дыру в сухие пещеры, чем опустим уровень во всей системе.
— Засушим Чулта снова?
— Точно.
Я пробежал рукой по мокрым подмерзающим волосам.
— Дэн, — сказал я ему. — В конце концов, ты кое-чего стоишь.
— Я всегда знал, что ты думаешь так, — сказал Дэн. — Теперь бери кота и лезь наружу. Пит говорит, на то, чтобы вставить запал, уйдет не больше десяти минут, а потом мы все уходим отсюда навсегда.
Я поколебался. Я посмотрел на сводчатую пещеру, на темные воды озера, куда затащили столько людей. Не было сомнений, что это — Врата Ада, вход в безбожный мир, где люди вели себя как звери, а звери ходили по земле, как люди. Я вздрогнул, и один из офицеров пошел провожать меня. Шелли шел сзади, надменно отвергнув мое предложение взять его на руки. Понимаете ли, он не любил мокнуть.
Мы протиснулись по туннелю в пещеру летучих мышей— альбиносов, и там меня ждали ремни подъемника. Я пристегнулся, зажал Шелли под мышкой и дернул веревку, чтобы меня выволокли на землю.
Все еще шел дождь, когда буровая установка подняла меня на двор Бодинов. Бурильная бригада сгорбилась в плащах и непромокаемых шляпах, и полиция тоже надела плащи. Воздух был сильно свеж, и фонари светились и отблескивали от луж, а недалеко от них стояла кучка полицейских машин и «скорой помощи» со сверкающими сигнальными огнями.
Мне помогли выбраться на землю рядом с шахтой и отстегнули упряжь. Два доктора подошли ко мне с носилками и спросили, как я себя чувствую.
— Тошно, — сказал я, — от усталости.
Один из них, в залитых дождем очках, дал мне маленькую бутылочку «Юкон Джека», которую я выпил одним духом. Я кашлянул, присел на носилки, подставляя голову дождю. После нескольких минут сидения так я был готов идти в «скорую». Я разрешил им снять с меня одежду и вколоть мне антибиотики на случай, если были заражены мои порезы. Но я не разрешил им везти меня в нью-милфордскую больницу, пока Дэн и помощник Мартино не вылезут и не взорвется заряд. Доктора пытались говорить со мной, но мне было не до разговоров. Я лежал в «скорой», накрывшись одеялом, и думал только об огромной черной личинке, об этом звере по имени Квит, Чулт или Сатана. Это существо оставило на жизни людей столь ужасающую отметину, что память о нем пережила тысячелетия. Это существо вызвало к жизни самые садистские, похотливые и саморазрушительные чувства человека. Это существо из темных подземных пещер намеревалось освободиться.
Неудивительно, что, пока он спал, в Массачусетсе шли суды над ведьмами. Неудивительно, что кельтские рыбаки рассказывали о Шелликоте, ракообразном, заманивающем их на верную смерть. Никакие истории и мифы о злых духах не казались теперь нелепыми или смешными; никакие из теорий о богах со звезд. Все они пошли от Звериного Бога Чулта, правившего Атлантидой, Звериного Бога, который хотел царствовать вновь. Все они были правдой.
Я закрывал глаза и видел непристойные видения дьявола. Я видел бедра женщин, скользкие от крови. Я видел агонизирующие лица мужчин, намеренно увечивших себя. Я видел растоптанных ради забавы странных созданий детей.
Вдруг моего лица коснулась рука. Я открыл глаза. Это был Дэн. Его лицо было темным от грязи, от него воняло пещерами и потом, но он осклабился и сказал:
— Мы почти готовы. Пит подключает детонатор. Они отпустят тебя посмотреть?
Доктора переглянулись и скорчили недовольные физиономии.
Но я сказал тихо:
— Я не хочу смотреть. Просто постарайтесь, хорошо? Вылейте воду из этих пещер.
Появился Пит Лански и заглянул через заднюю дверцу «скорой». Его шерстяная шляпа блестела от дождя.
— Как самочувствие, Мейсон? — спросил он. — Ты выглядишь, как будто побывал в аду.
— Можно сказать и так, Лански. Когда ты собираешься рвать все это?
— Я как раз иду делать это. Скажи докторам, чтоб оставались здесь. Ты услышишь то, чего никогда не слышал.
— Хорошо, Лански. Вы слышали, ребята?
Медики пожали плечами и кивнули. Мы подождали минуты четыре или пять. Затем мы услышали свистящий взрыв, и некоторые из бурильщиков отошли за машины, подальше от опасности. За грохотом последовало ворчание, когда стены, разделявшие пещеры, упали, а затем земля затряслась от тысяч тонн воды, хлынувших через дыру, проделанную динамитом Лански, и каскадом падающих из пещеры в пещеру, осушая дьявольский собор и пещеру, где Чулт жил, кормился и мечтал, пенясь и бурля в туннелях, галереях и подводных расщелинах.
Через некоторое время все затихло. Дэн посмотрел на меня и сказал:
— Ну вот. Похоже, все получилось.
— Кто-нибудь пойдет проверить?
— Попозже, может быть. Но это дело полиции округа. Пусть управляются. На твоем месте я бы вернулся к водопроводному ремеслу.
Я сказал докторам:
— Поехали, ребята. По-моему, ждать особенно нечего.
Один из них сказал:
— Впереди сидит ваш кот. Надеюсь, вы понимаете, что с животными у нас строго. Их нельзя возить в «скорых».
Я закрыл глаза. Я очень устал. Я тихо сказал им:
— Шелли не животное. Он мой друг.
Дэн закрыл заднюю дверцу «скорой», и, по-моему, завыла сирена, когда мы поехали. Но я не был уверен.
Рета пришла навестить меня на следующее утро. Я сидел в кровати, читая обтрепанный экземпляр «Маккола» и посматривая на дождь, заливавший окна. У меня все болело и саднило, и я был не совсем в себе, но я собирался домой, чтобы разобраться с затопленной гостиной. Я собирался вернуться в норму.
На Рете был простой шерстяной костюм, в котором она выглядела строго, но очень сексуально. Она села на мою кровать и положила свою руку на мою, одарив меня улыбкой, от которой мне полегчало больше, чем после цикла уколов пенициллина.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня.
— Хорошо, вроде бы.
— Ты так и не рассказал нам, что действительно произошло.
Я опустил глаза.
— Дай немного времени. Мы могли бы поговорить об этом как— нибудь за обедом.
Она продолжала улыбаться.
— Может быть, — сказала она.
— Дэн в порядке? — спросил я ее.
— Отлично, просто отлично. А, забыла — я говорила с другом в конторе шерифа. Они нашли этого Карлена. Ну, который пропал. Он был в Филадельфии, навещал какую-то женщину. Все при этом очень запутано, но он живой и в порядке — не превратился ни во что мерзкое.
— Хорошо, — кивнул я. Я не знал, что еще сказать.
Рета сказала:
— Тебе, наверное, нужна будет помощь в ремонте дома?
Я переплел свои пальцы с ее.
— Я, конечно, ей воспользуюсь.
Она посмотрела мне в глаза.
— Ну, мы будем рады помочь. Если тебе нужно постирать занавески, почистить ковры, мы придем в следующие выходные и подсобим.
Я замер. Телевизор был приглушен, но было так тихо, что я услышал, как одна из девушек в «А все-таки она вертится» сказала: «Так, значит? Конец, да?»
— Мы? — спросил я у Реты. Осторожно. Она улыбнулась.
— Кенни Пэкер. Я думаю, можно сказать, что мы помолвлены.
Мои пальцы все еще были переплетены с ее. Было бы ребячеством вырывать руку. Это было бы похоже на ревность.
— Ты собираешься выйти замуж за Кенни Пэкера? — спросил я — Я хочу сказать, это правда?
— Да, — сказала она очень мягко.
Я закрыл глаза. Я мог представить Рету в том виде, в котором мне предлагал ее дьявол — в ярко-красном лифчике, открывавшем соски; в прозрачных чулках и крошечных трусиках. Я видел, как тонкая и узкая ткань проходит между ее белых ягодиц. Немудрено, подумал я. Немудрено, что люди служили дьяволу и заключали с ним сделки. Немудрено, что люди молились Звериным Богам, жившими на погруженных в воду горах Атлантиды. Всегда есть моменты сожаления, огорчения, вожделения к тем, которых мы не можем и не надеемся заполучить. И пока мужчины и женщины склонны к жадности, ревности и пожирающей их страсти, высохшие останки Чулта в пещерах Коннектикута будут для нас угрозой. И когда гремит гром, и льет как из ведра, и темны ночи, Сатана легко может зашевелиться снова. Я сказал Рете:
— Последи за тем, чтобы Шелли получал полагающуюся ему вырезку, хорошо?
Она улыбнулась.
— Конечно, послежу. Но я знаю, ты можешь доверять Дэну.
Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Она пахла тепло и маняще, и, наверное, я уже никогда не почувствовал бы ее так близко от себя. Она прошептала:
— Ты всегда будешь нравиться мне, Мейсон. Ты ведь знаешь.
После того, как она ушла, оставив мне пару флоридских апельсинов и книжку по фильму «Челюсти — 2», я пробормотал про себя:
— Да, как же, так я и поверил.