Матюхин Леонид. Дансон с нечистым, или Дьявольское рондо

   - Отчего ж, можно. Только, увы, вы не сможете вернуться туда помолодевшим на соответствующее количество лет. Невозможно раздвоение Серёжи Энгелью, внезапное появление в городе его двойника. Но вот перенести вас сегодняшнего в прошлое я могу. На ограниченное время, естественно. Это совсем несложно. А для того чтобы осуществить задуманное, вам нужно будет лишь загадать год, закрыть глаза и мысленно представить себе место, на котором Вы хотели бы оказаться.
   - А что я должен буду делать, чтобы вернуться назад? - поинтересовался Сергей, как если бы возможность путешествия по времени не вызывала у него никаких сомнений. И пояснил: - Вернуться сюда?
   - Да нет ничего проще - мы заранее оговорим, сколько дней или часов вы собираетесь провести там. Ну а если вам вдруг срочно потребуется вырваться из прошлого, достаточно будет просто перевести назад на два оборота стрелки ваших часов... Кстати, вы уверены, что действительно хотите получить за книги именно встречу с прошлым?
   - Пожалуй, да. Но ...
   - Ага. Значит, всё-таки сомневаетесь?
   - Да нет же. Просто меня интересует, правильно ли я вас понял. Ведь если возвращение в прошлое не будет означать моего превращения в Сергея Энгелью тех лет, значит, я смогу увидеть себя тогдашнего со стороны, смогу общаться с самим собой как с вами, как... как с любым посторонним человеком. Верно? А из этого следует, что один и тот же человек одновременно будет существовать в двух лицах! Но вы ведь сами только что сказали, что это невозможно.
   - И снова повторяю это. Если подумать, тут нет никакого противоречия. Где тот один и тот же человек, о котором Вы говорите? Его нет и быть не может. Серёжа Энгелью, с которым вы, по всей видимости, захотите увидеться, будет иметь вами теперешним почти так же мало общего, как и любой однофамилец. А может быть, и меньше, учитывая приобретенный вами жизненный опыт, а также влияние того времени, в котором мы сейчас| живем.
   - Ну хорошо... А как быть с тем, что человек пропадает из настоящего и внезапно появляется в прошлом?
   - Не понимаю, - поморщился Марлен Евграфович, - Что вы имеете в виду?
   - Что имею в виду? Ну, грубо говоря, закон сохранения энергии. "Ежели где-нибудь чего убудет, то в другом месте этого прибудет". Приблизительно так формулировал этот закон ещё Ломоносов... Понимаете, о чем я?
   Глядя на Сергея, гость весело рассмеялся.
   - Странный вы, однако, человек, батенька. Сразу, без оглядки поверили в мои возможности по возвращению человека из небытия. Не сомневаетесь в вероятности перенесения в прошлое. Вот только закон сохранения массы и энергии вас беспокоит! Хочу вас успокоить - не тревожьтесь, Серёжа. Пусть закон этот вас не смущает. С ним все обстоит самим наилучшим образом. Пока вы будете пребывать там, кто-нибудь совершит свое путешествие в наши дни. Наяву или во сне. А потом станет у себя предсказателем. Напишет футурологическое исследование. Или роман... Или, на худой конец, прослывет фантазёром и лгуном. ... Ну, да ладно. Итак, мы договорились?
   - Да.
   - В таком случае Вам надлежит решить, сколько времени вам хотелось бы провести т а м. И когда? В каком году, месяце и в какое время суток вам желательно там объявиться?
   Сергей задумался.
   - Наверное, в шестидесятом. Нет, лучше тридцать перового декабря шестьдесят второго года. Или тридцатого вечером. Тогда, мне помнится, нам удалось собраться почти всей нашей компанией в последний раз.
   - А Вы подумали о том, Серёжа, каким образом вам попасть в эту компанию на сей раз?
   - Пока нет. А что бы Вы мне посоветовали?
   - Думается мне, одного совета здесь мало, - с сожалением констатировал Марлен Евграфович. - Мне бы самому отправиться туда с вами, да не имею права без разрешения начальства. А чтобы получить его - требуются, как обычно, заявления с обоснованиями, визами, подписями и прочей чушью собачьей. ... Ну, да ладно. Ваши планы я могу себе представить и знаю, куда вы решили отправиться. Следовательно, могу побеспокоиться о том, чтобы вас там встретили полезные люди, способные действенно помочь в случае необходимости. Кстати, номер в гостинице "Центральная" вам уже заказан. А теперь - возьмите вот это.
   И он протянул что-то Сергею. Тот взял. В руке у него лежал советский паспорт старого образца. Делом нескольких секунд было убедиться в том, что единственной неточностью, допущенной при его заполнении, оказалась дата рождения, состарившая хозяина паспорта сразу на тридцать лет. Да ещё очки на фотографии сегодняшнего Сергея были явно старомодными. Выписан паспорт на фамилию Гельюен - Бок воспользовался его анаграммой.
   - А теперь, - предложил гость, - приготовьте портфель с самым необходимым и давайте устроим обмен денег. Курс - один к одному. За сегодняшние даю старые, тогдашние. Учитывая соотношение цен, туда вы прибудете богатым гостем. Конечно, я мог бы Вам выдать деньги в неограниченном количестве без всякого обмена, да ведь тогда наверняка вас замучают сомнения относительно последствий ввоза в прошлое большой суммы. Будете думать, как это может сказаться на экономической ситуации... в мире.
   "Тоже мне, шутничок... Конечно, ему весело, - подумал Сергей, выходя на кухню, - Не часто, видно, встречаются идиоты, желающие перенестись в свое прошлое..."
   - Я отправлю вас незамедлительно, - сообщил Марлен Евграфович вернувшемуся с огромным старым портфелем хозяину. - Вот только давайте выпьем на посошок. Да не забудьте сказать мне, как долго вы намерены задержаться там.
   Каждый наполнил рюмку из своей бутылки.
   - Приятного путешествия, - пожелал, чокаясь, гость. - Чтобы сбылись лучшие из ваших ожиданий!
   - Чтобы и вам удалось добиться своего! Пусть всё уладится с выкупом Вашей души! Prost <( Ваше здоровье (нем.)>
   Они снова сдвинули свои рюмки и выпили.
   - С возвращением решили?
   - Пожалуй, да. Мне хватит суток.
   (Да будет так! А теперь выключайте музыку и садитесь вот сюда в кресло.
   * * *
   Через какую-то пелену, какое-то ватное покрывало полудремоты его сознание внезапно начало воспринимать звучащие поблизости голоса, монотонное жужжание и металлическое позвякивание. Подняв руку, он провел ею по лицу и открыл глаза. Ну да, это же парикмахерская. Рядом с ним сидели Славик Тужевкий, Витюш Жерве и Юрка Побельников. Ребята что-то оживленно обсуждали, не обращая внимания на Сергея. Тот же в течение некоторого времени пребывал в состоянии некоей прострации, не в силах понять, что реальнее - то, что окружает его сейчас, или странная компания Марлена Евграфовича. Где - сон, и где - действительность. Уж слишком быстрым и незаметным был переход от одного к другому. И в результате сознание отказывалось воспринимать все то, что предшествовало этому моменту, как реальность. Нечто подобное бывает после возвращения домой из длительной командировки или из отпуска. Когда оглядываешься по сторонам и задаёшь себе вопрос: "А уезжал ли я вообще отсюда? А был ли я где-нибудь еще? Не приснилось ли мне все это?" Так и теперь, когда радом с ним сидели его самые близкие друзья, реальностью была именно эта парикмахерская, где все они обычно стриглись, вся эта спокойная обстановка ожидания своей очереди и сопутствующие ей неизменные разговоры. Вот только - он почему-то никак не мог вспомнить, где и когда встретил сегодня друзей и как они пришли сюда.
   Первым поползновением было сказать что-нибудь, немедленно включиться в беседу. Однако какой-то неведомый внутренний надсмотрщик сдерживал его. Было настораживающее ощущение определенного дискомфорта. Что-то мешало и беспокоило его. Но что именно? Ага - а не этот ли странный большущий портфель, что стоит у него на коленях? Да это же портфель из того длинного дикого сна! Но... И тут его взгляд упал на стоящее напротив зеркало. "Так, значит, то был не сон? - пронеслось у него в голове. - Значит, это правда, я давно уже не молодой человек? Значит, всё обстоит как раз наоборот? Сейчас я сплю и вижу всё это во сне?"
   - Простите, вы не скажете, сколько сейчас времени? - вслушиваясь в собственный голос, обратился он к сидевшему поблизости Славке.
   - Без четверти шесть, - ответил тот, не удостоив Сергея даже взглядом.
   "Но почему на моих часах уже... Ах да, я же сейчас должен быть на несколько тысяч километров к востоку от Москвы! Так неужели всё это не снится мне? Неужели мне не пригрезились эти странные разговоры с Марленом Евграфовичем, и он действительно смог отправить меня в прошлое?!" - и на всякий случай Сергей ущипнул себя. Да, это был явно не сон. И что удивительно - никто почему-то тут не обращал на него внимания. Никого не смутило его внезапное появление в этом кресле. Его материализация в этом мире прошла абсолютно незаметно.
   Сергей вновь посмотрел в зеркало. Определённо, стричься ему было ещё рано. Пожалуй, со своей короткой стрижкой он смотрелся здесь даже несколько странно. Однако трудно было отрицать, всё складывалось для него пока что самым наилучшим образом. И факт оставался фактом - Марлен Евграфович не просто отправил его в прошлое, но даже внес некоторые коррективы в место и время его появления в этом городе. Сейчас Сергей наконец точно вспомнил, что, усаживаясь в кресло в своей московской квартире, он попытался увидеть себя сидящим в утренние часы на скамейке на бульваре напротив кинотеатра "Россия".
   Теперь, когда в его сознании все, кажется, встало на свои места, следовало воспользоваться присутствием в парикмахерской друзей и попытаться чем-нибудь заинтриговать их. Не мудрствуя лукаво, Сергей нахально вклинился в разговор:
   - Вы меня извините, но насколько же приятно вновь слышать наш старый добрый жаргон. Такое впечатление, будто бы я вновь оказался в том незабываемом времени! Все эти "чувак", "лабать", "верзо", "башли" и так далее просто ласкают мне слух. - Сделав артистическую паузу, он продолжил со вздохом: - Это же даже не жаргон, это - язык моей молодости. Вот уж не думал услышать его по прошествии стольких лет. И не где-нибудь - в Сибири!
   - Вы хотите сказать, что в годы вашей юности эти слова уже существовали ? (усомнился Жерве.
   - Конечно, существовали. И до чего же здорово, что они оказались настолько живучими!
   - Интересно, а когда, в какие годы вы... использовали их? - не унимался Виктор.
   - В... Да в двадцатые, естественно. Во времена НЭПа, - ответил Сергей и тут же мысленно обругал себя: по паспорту в те годы он должен был быть совсем ещё мальчишкой.
   Но никто не обратил внимания на возможную неувязку - конечно, для них он был уже почти что стариком, и едва ли бы они усомнились в его правдивости, назови он хоть времена русско-японской войны.
   В ходе завязавшейся беседа Сергей приложил вое усилия, чтобы заинтересовать молодых людей. Это било не так уж трудно, поскольку он отлично помнил, что именно представляло для них тогда особый интерес джаз, шлягеры в стиле рок-н-ролла, жизнь зарубежных музыкантов и кинозвёзд (подробности узнавались из польских и восточногерманских журналов), а также, причем - в первую очередь, "чувы".
   Из парикмахерской выходили они уже вместе, причём ребятам пришлось подождать, пока Сергея побреют. Некоторое время постояли у входа, обсуждая репертуар и уровень исполнения гастролировавшего в это время в городе "Голубого джаза" из Польши. При прощании Сергей сообщил ребятам, что приехал в командировку из Москвы и что для него должен быть забронировал номер в "Центральной". Посетовав на скуку в провинциальных гостиницах, он предложил навестить его этак часика через два:
   - Посидим, поболтаем у меня в номере или в ресторане. Если хотите приводите с собой друзей и подруг.
   - Не получится, - с сожалением покачал головой Юрка. - Сегодня вечером мы должны встретиться у одного из наших друзей, кстати - вашего тёзки. Нужно договориться, где и как будем отмечать Новый Год. У Сережки, кстати, великолепные записи. Вам наверняка было бы интересно послушать их. Так что лучше, если вы сами позвоните ему через часик с небольшим. Тогда и договоримся о дальнейшем.
   И Сергею назвали его собственный, давно уже забытый им номер телефона.
   После недавнего возлияния с Марленом Евграфовичем несколько побаливала голова и очень хотелось спать. А посему Сергей решил оставить до лучших времён прогужу до городу, в котором за прошедшие тридцать лет ему так и не пришлось больше ни разу побывать, и отправился в гостиницу.
   Как и было обещано, номер в гостинице ему действительно заказали. И не просто номер, а полулюкс с телевизором и вполне приличной ванной комнатой. Приняв наскоро душ, Сергей прилёг, мысленно приказав себе подняться не позже чем через час. Усталость взяла своё, и он моментально уснул. Однако через час проснулся, как если бы его разбудил будильник, и с любопытством осмотрел свое пристанище. Окна номера смотрели на бульвар. При желании можно было выйти и на заметённый снегом балкон. Сама комната оказалась достаточно большой и почти что уютной. Кровать размещалась в некоем подобии алькова. В центре комнаты под большой хрустальной люстрой красовался круглый раздвижной стол в окружении шести стульев на гнутых ножках. В углу на аккуратном письменном столе стоял телефон. Самим своим существованием он как бы подталкивал к тому, чтобы позвонить старым друзьям. Но... номера телефонов были забыты давно и основательно. Конечно, можно было воспользоваться услугами справочной, но - кому звонить? Леночке? Его Леночке, которая уже второй год училась на химфаке в МГУ и, насколько он помнил, в этом году могла вернуться из Москвы лишь на летние каникулы... Конечно, он мог бы поговорить с её родителями, представившись московским знакомым их дочери. Мог бы, но зачем? Ведь так или иначе этим звонком ничего уже нельзя было изменить... В любом случае его Ленок на четвёртом курсе выйдет замуж за голландского аспиранта, родит ему сына и после окончания Университета навсегда уедет из Союза. Или позвонить Анне Конрадовне? Опять-таки не имеет смысла. Кем он может ей отрекомендоваться? Давним знакомым, которого она успела забыть? Любителем немецкой словесности? Нет, все эти звонки были явно лишены всякого смысла. И, скорее всего, мыслями о них он просто старался на некоторое время отодвинуть естественное волнение в преддверии звонка домой. И - ему следовало признаться себе в этом - тот страх, тот трепет, который он сейчас испытывал, объяснялся отнюдь не ожиданием услышать со стороны свой собственный голос, голос молодого Серёжи. Его волновала вероятность того, что к телефону подойдёт старший Энгелью, его отец. Сергей и хотел и боялся разговора с отцом, которому, как он знал теперь, оставалось жить чуть меньше четырёх лет. Сергею до сих пор трудно было представить себе, как много лет тому назад он мог поддаться на уговоры своей первой супруги и уехать в тот злополучный год на отдых в Крым, оставив прооперированного отца в больнице. Менее чем через неделю после их отъезда отец скончался... И сейчас, когда он сидел у телефона, рука не поднималась набрать этот номер - номер, по которому мог ответить отец.
   Некоторое время он сидел, предаваясь воспоминаниям. Меж тем за окном зажглись фонари уличного освещения. Из репродуктора радиоточки приятный женский голос убеждал слушателей правильно организовывать соцсоревнование. Сосредоточившись, Сергей подвинул к себе телефон и набрал номер.
   * * *
   - Слушаю вас, - прозвучал в трубке показавшийся Сергею несколько слащавым бархатный баритон.
   И так как Сергей, не в силах преодолеть естественное волнение, молчал, вслушиваясь в звучание ответившего ему голоса, тот повторил уже с нотками раздражения:
   - Слушаю! Говорите! Алло!
   - Добрый день! Извините, вас беспокоит Сергей... э-э... Андреевич. ваши друзья предложили мне позвонить вам...
   - Да-да, я в курсе. Вы, кажется, впервые в нашем городе и у вас тут нет знакомых. Хочу повторить предложение своих друзей: если вам нечем заняться сегодня вечером, милости просим к нам. Приходите. Не пожалеете. Обычно у нас достаточно весело. Хорошая музыка, интересные люди,
   - Спасибо. Охотно принимаю ваше предложение.
   - В таком случае - записывайте адрес.
   Повесив трубку, Сергей взялся за ревизию своего портфеля. К его удивлению, помимо положенных туда при сборах свежей рубашки и туалетных принадлежностей, в нём оказалась пара бутылок шампанского, бутылка рома "Бакарди" и две бобины с магнитофонной лентой. "Подарок в дорогу от Марлена Евграфовича", - сообразил Сергей.
   Сменив рубашку, он спустился в ресторан, где швейцар недовольно обозрел его потёртые джинсы, явно решая, стоит ли пропускать в это святилище столь неопрятно одетого человека. К положительному для Сергея решению вопроса дядю в ливрее с колючими цепкими глазами подтолкнул необычный для него аромат хорошей туалетной воды.
   Наскоро перекусив и приобретя в буфете бутылку венгерского коньяка, Сергей, вновь отправился в номер, чтобы одеться и захватить портфель. У лестницы стоял молодой человек, лицо которого было ему явно знакомо.
   - Сергей Андреевич? - обратился молодой человек к Сергею и, получив утвердительный ответ, продолжил:
   - Меня направили в ваше распоряжение. В случае необходимости я должен помогать вам.
   - И кто же поручил вам всё это? - полюбопытствовал Сергей.
   - Капитан Федченко, Николай Семёнович. Он попросил меня поспособствовать вашему внедрению. Но, насколько мне известно, у вас всё идёт исключительно гладко, - и добавил, с искренним восхищением заглядывая Сергею в глаза: - Чувствуется специалист высокого класса!
   Сергей решил подыграть:
   - Вас правильно информировали. Помощь пока не нужна... Позвольте поинтересоваться - вы в каком звании?
   Молодой человек несколько стушевался.
   - Да нет, я, собственно, пока ещё просто студент. Учусь на последнем курсе политехнического. - И тут же с гордостью добавил: являюсь секретарём комсомольской организации института, в котором учится интересующая вас личность. Мы тут в прошлом году его чуть из института не вышибли за все эти штучки-дрючки, буги-вуги и пропаганду чуждых идей. Если бы его отец не был депутатом Верховного Совета, исключили бы его, как миленького, из института. А так малой кровью отделался, подонок. Не наш он человек, уверяю Вас, не наш. Да вы и сами это прекрасно знаете, коль из-за него к нам из самой Москвы приехали...
   Теперь Сергей узнал парня. Он учился курсом ниже, хотя, не исключается, что мог быть и ровесником ему. Лицо молодого человека вызывало у него ассоциации с кем-то, кого он встречал относительно недавно. Зрительная память художника подвести не могла.
   - Пока мне ваша помощь не нужна. Но, на тот случай, если вы мне всё-таки понадобитесь, оставьте номер своего телефона. Кстати, как вас величать?
   - Ох, извините, забыл представиться. Бок. Марлен Бок. Можно просто Марик.
   - Марлен Евграфович? - непроизвольно вырвалось у Сергея.
   - Да-а? Так вас предупредили о моём приходе?
   - Естественно. Но давайте прощаться. Вы же знаете, меня ждут.
   Марик удалился, предварительно назвав номер своего телефона, а Сергей поднялся к себе, думая по дороге о том, что уважаемый и такой солидный Марлен Евграфович скорее всего не только не старше, но скорее всего и моложе его, Сергея. И моральное грехопадение тов. Бока М.Е. свершилось, оказывается, задолго до случая в Смоленской области... Душой своей он начал приторговывать, судя по всему, ещё в юности. А в "господском доме" была просто заключена очередная очень выгодная для него сделка... Интересно вот только, узнал ли его Марлен Евграфович при встрече в Москве? Скорее всего узнал. Но по каким-то одному ему ведомым причинам, не стал раскрываться. "А может быть, он чувствовал и свою вину за то, что мне тогда столько времени мотали нервы в институте", - подумал Сергей. - Вот только странно, что я никак не связывал его с этим молодым сукиным сыном. Удивительно, фамилия Марлена Евграфовича мне мало что говорила. Возможно потому, что по институту я знал Марика, а не Марлена Бока..."
   Надев куртку и захватив портфель, Сергей вышел на улицу. Было около минус десяти. Шёл снег. В безветрии крупные снежинки неспешно падали сверху и весело, как мошкара, кружились в свете уличных фонарей. Народу на "Броде" было немного. Презрев как раз подошедший к остановке автобус, Сергей направился знакомым путём. Казалось, он мог пройти его с закрытыми глазами - так основательно сидели в его памяти все детали проспекта Ленина, местного "Бродвея" или просто "Брода".
   В этом сибирском городе, где счастливо и почти беззаботно прошли его студенческие годы, центральная улица называлась (как, впрочем, и в большинстве других городов Союза), конечно же, именем Ленина - проспект Ленина. Между старой, так называемой "нижней" частью города, где в основном стояли одно - и двухэтажные дома, и новозастроенной частью проспекта, где доминировали пяти-семиэтажные здания, располагался участок, почти свободный от каких-либо строений. Прежде здесь находились редкие частные деревянные домики да бараки, которые были снесены в конце пятидесятых, дабы не портить антураж центрального проспекта в преддверии предстоящей великой застройки.
   Между проспектом и берегом великой сибирской реки, до которой было около двух километров, находились жалкие остатки некогда густого и тёмного соснового бора - так называемая Манькина Роща, по утверждению старожилов получившая своё название по имени орудовавшей здесь в смутные и не столь уж далёкие времена жестокой предводительницы неуловимой банды. От снесённого участка омолаживаемого проспекта оставались лишь два строения бело-голубое здание аптеки с колоннами и портиками, да небольшая церковь красного кирпича, двери которой были тщательно заколочены, а на луковице купола вместо креста указующим перстом косо вверх сиротливо торчал громоотвод. Аптека и церковь на тёмном фоне остатков Манькиной Рощи напоминали случайно уцелевшие зубы во рту старика, который на старости лет решил заказать себе зубной протез и мучается теперь в ожидании выполнения заказа нерадивым зубным техником.
   С этой церковью была связана легенда о "Голубой Женщине", рассказанная Сергею одним из его сокурсников как-то по пути их институтской колонны на первомайскую демонстрацию.
   * * *
   Знающие люди рассказывали, что в незапамятные времена как раз на этом месте располагался посад. Несмотря на бескрайние сибирские просторы, посадников часто тревожили то пришлые орды кочевников, то просто "шалившие" в этих местах ватаги беглых крепостных и каторжников. В результате достаточно часто пылали прятавшиеся за посадскими стенами дома и погибали жившие в них люди. Именно поэтому, скорее всего, и было принято решение построить кирпичную церковь и предусмотреть при строительстве тайные пути, которыми можно было бы покинуть осаждённое поселение. Так, якобы, и появился многокилометровый туннель, соединявший церковь с противоположным берегом реки.
   О туннеле и входе в него знали лишь немногие посвящённые. В годы революции погиб последний из них. И вспомнили о потайном ходе лишь в двадцатые годы, когда специальная комиссия должна была экспроприировать церковные ценности, да ничего мало-мальски ценного не обнаружила. Поговаривали, что монахи спрятали своё добро в том самом туннеле...
   Город рос, расширялся и хорошел. Жизнь шла своим чередом. Завершилась коллективизация и полным ходом проходила индустриализация. Мирные годы сменились военными. Завершились "польская" и "финская" кампании. Прогремели бои у Халхин-Гола. Началась Великая Отечественная.
   Вместе с эвакуированными сюда из европейской части страны заводами, как и в другие сибирские города, прибыло много нового люда. Приезжали со своим нехитрым скарбом и с детьми. Отцы и старшие братья в основном сражались на фронте. А матери, после бесконечных утомительных смен должны были ещё заниматься хозяйством. В результате во второй половине дня после школы и ФЗУ большинство ребят было предоставлено самим себе. Так что их воспитание в основном проходило на улице - в компаниях ровесников, где были свои авторитеты, свои законы, понятия о чести, добре и зле.
   В одной из таких компаний верховодил некий Витек, худощавый горбоносый и черноволосый парень лет шестнадцати. Несмотря на кажущуюся хрупкость телосложения, он отличался недюжинной силой, был смел и предприимчив. Его дед, с которым они жили вдвоём, несмотря на преклонный возраст, всё ещё работал грузчиком на местном элеваторе. Силой и характером Витек пошёл в деда. А о том рассказывали, что до революции в каком-то далёком европейском городе он вроде бы сбросил с моста в воду крупного государственного чина, то ли вместе с коляской, то ли с автомобилем. Посмевший обидеть его господин отделался купанием в ледяной воде, а деда сослали в Сибирь, где он и осел.
   Кто-то рассказал Витьку о сокровищах, будто бы спрятанных монахами в церкви на Ленинском, или где-то вблизи от неё. В многочисленных пересказах сокровища эти бесконечно умножались. Цифры назывались разные, но неизменно со столь большим числом нулей, что их попросту было трудно осязаемо представить себе, и проще всего сокровище описывалось словами "очень-очень много". В результате у Витька и его ребят появилась достойная цель. Сомнений не было - сокровища следовало найти! Но не драгоценности как таковые интересовали их. Нет, они будут искать их не для себя. Найденные ценности будут сданы государству. Возможно, газеты сообщат об отправляемых на фронт танках и самолётах, построенных на сданные ими государству средства.
   Естественно, поиски было решено начать непосредственно с церкви: едва ли в преддверии экспроприации монахи могли позволить себе закапать церковное добро в её окрестностях - слишком велик был риск оказаться увиденными.