Майоров Сергей. Группа риска

   — Зачем плюнуть? — К дну пепельницы прилипла жевательная резинка, и Ковалев, сжимая сигарету зубами и щурясь от попадавшего в глаза дыма, сковырнул ее спичкой. — Просто ждать. Продолжение ведь будет…
   — Продолжение всегда хуже начала, — буркнул Дима.
   — Это уж — как повезет. Может, еще и придумаем чего…
 
   Позвонив на вокзал, Олег узнал, что билеты на поезд до Петербурга продаются свободно и купить их можно даже перед самым отъездом — свободных мест навалом в любом вагоне. Расписание движения поездов не изменилось, и Олег планировал покинуть город в 18.15 вторника.
   В воскресенье, когда Олег мылся под душем и, закрыв глаза, представлял себя лежащим на верхней полке в купе, Оксана случайно нашла его пистолет. Она не имела опыта обращения с оружием, хотя и бывало так, что некоторые ее знакомые хвастались своими «машинками». Рассматривая «ТТ», она случайно нажала расположенную на рукоятке кнопку, и на пол вывалился магазин. Желтые, с торчащими пулями патроны никак не походили на газовые. Сглотнув подступивший к горлу тяжелый комок, Оксана торопливо всунула магазин на место и спрятала оружие. Она едва успела сделать это и отойти от опасного места, как в комнату вернулся Олег.
   — Ну что, моя радость, скучаешь? — насквозь фальшиво спросил он, вытирая широким махровым полотенцем голову, а спустя минуту, отбросив полотенце, повалил ее на диван.
   Понедельник они весь день провели дома, смотря кабельное телевидение и почти не разговаривая. Предстоящий отъезд, несмотря на заключавшиеся в нем положительные стороны, заставлял Олега нервничать, и он все чаще доставал из бара бутылку перцового «Абсолюта». По мере приближения вечера, владевшее Олегом напряжение возрастало, и хотя каждая новая доза становилась больше предыдущей, алкоголь не оказывал привычного расслабляющего воздействия. Олег злился, и ставшая в последнее время традиционной, а потому уже не доставлявшая никому удовольствия ночная близость на этот раз вышла совсем скомканной и безрадостной.
   Олег взял с тумбочки сигареты и долго не гасил зажигалку, с ненавистью глядя на лицо уснувшей рядом девушки. Оксана просила его не курить в спальне, но сейчас ему было наплевать на ее запреты, и он несколько раз глубоко затянулся, стряхивая пепел под кровать. Потом все-таки встал, накинул рубашку и вышел на балкон.
   Ночной город всегда манил его, но в последнее время он же заставлял Олега испытывать и острое чувство неполноценности. Раньше он любил выбраться в центр и погулять по залитым светом широким проспектам. Всего несколько лет назад это было, а кажется, что прошла вечность. Столько всего изменилось. Червонец гарантировал приятное времяпровождение на весь вечер, и не было никаких проблем с тем, чтобы в любое время добраться домой. В последний раз, оказавшись на центральном проспекте, он пронесся по нему бегом, ощущая буквально физическое давление от обступивших со всех сторон сверкающих казино, ресторанов, супермаркетов и элитных магазинов. Зеркальные стекла витрин отражали именно тот мир, в который он так стремился; эти же стекла показывали его самого и гнали его прочь, обозначая невидимую границу, которую ему так и не удастся переступить.
   Олег сплюнул с балкона вниз, двумя затяжками прикончил сигарету и сбросил окурок.
   Завтра его жизнь должна перемениться. Что ж, не повезло здесь — значит, суждено добиться успеха там. Олег слышал много историй о том, как ребята с периферии, попав в большой город, быстро пробивались наверх. Он не сомневался, что его ждет то же самое. Воображение рисовало волнующие картины будущего успеха. Пусть у него нет денег или крутых связей, но зато он приобрел жизненный опыт, доступный далеко не каждому. Это уже не так мало.
   Олег вернулся в постель, но еще долго не мог уснуть, а потом ему приснился сон, полностью соответствующий представлениям о настоящей жизни: белая рубашка, приятная тяжесть отягощенного баксами «лопатника» в нагрудном кармане, шикарная иномарка и сверкающий огнями реклам центральный проспект. Соседнее кресло правда, почему-то пустовало, но эта проблема казалась легко разрешимой: вдоль проезжей части по тротуару выстроились целые шеренги блондинок, и он медленно катился мимо них, решая, на какой остановить свой выбор…
   — У нас хлеб закончился, — хмуро объявила Оксана, когда он пришел на кухню для завтрака. — И масла почти нет.
   — Что же ты мне раньше не сказала? — озабоченно ответил Олег, подсаживаясь к столу. — Были ведь в магазине… Ты не сходишь? У меня чего-то голова болит, не хочу никуда выходить.
   Удивленная неожиданным предложением, Оксана замерла у плиты.
   — Нет, правда, — продолжал Олег, придвигая сковородку с яичницей и выбирая себе больший, из двух оставшихся, кусок хлеба. — Может, тебе сходить куда-то хочется, а ты все со мной сидишь и не говоришь ничего. Если надо — иди, не обращай на меня внимания, я тут отдохну… Очень вкусно сегодня получилось!
   В половине первого Оксана собралась и ушла, пообещав вернуться часа через три. Олег проводил ее до двери и, на прощание, долго целовал, внутренне смеясь и восторгаясь своими актерскими способностями.
   Из кухни он видел, как девушка прошла вдоль дома и встала на остановке, а спустя всего минуту села на автобус.
   Запасной комплект ключей лежал на своем обычном месте. Олег взял связку и прошел в комнату, решая, какие вещи надо брать с собой, а что не жалко и бросить.
   Сборы были недолгими. Оставлять ничего не пришлось, все его имущество уместилось в одной небольшой сумке. Взяв из шкафа Оксаны пару новых полотенец и несколько носовых платков, он бросил их туда же и застегнул «молнию». Все. Олег закурил и присел на диван, повинуясь известной примете, в которую сам никогда не верил. Он попытался подвести какой-то итог своей жизни в этом городе, но отдельные картинки прошлого перебивались радужными мечтами о предстоящем успехе, и четкой панорамы не получилось.
   Раздавшийся телефонный звонок заставил его прерваться. Отвечать не хотелось, но это вполне могла звонить Оксана, и пришлось подняться и пройти в спальню. Он снял трубку и подождал, вслушиваясь в треск и шипение на другом конце линии.
   — Алло!
   Никто не отозвался, а спустя мгновение вообще повесил трубку. Олег пожал плечами и посмотрел на часы: время уже поджимало.
   Он встал на коленки и заглянул под кровать. Свернутый из шелковой майки узелок был на месте, но, протянув руку и отцепляя его с крючка, Олег почувствовал, как похолодела спина: под несколькими слоями тонкой материи не ощущалось ничего.
   Пальцы начали дрожать и долго не могли справиться с узлом. С трудом распутав его, он растянул бледно-розовую майку на полу, плюнул и выругался. Оксана убрала деньги и золото.
   Олег опять заглянул под кровать, но ни цепочек, ни банкнот там не валялось.
   Из оцепенения его вывело тиканье будильника. Схватив подушку, он сначала сшиб ею на пол часы, а потом сорвал со стены бра.
   — Сука! Ах ты, сука драная! — постоянно твердил он, размахивая подушкой и сметая косметику, книги и сувениры. — Я тебя, с-сука…
   Со звоном осыпалось на пол разбитое зеркало. Олег остановился, сел на кровать и закурил. Оставалась надежда, что Оксана просто перепрятала вещи.
   Через четверть часа поисков он начал понимать, что ни золота, ни денег в квартире больше нет, а через тридцать минут окончательно убедился в этом. Она все унесла и унесла, видимо, сегодня — еще совсем недавно он проверял тайник, и тогда все было на месте.
   Олег прошелся по разгромленной квартире, поддевая ногами валявшиеся на полу вещи и пытаясь сосредоточиться. Откладывать отъезд, тем более после того, как он устроил такой погром, нельзя. Денег взять негде. Значит, остается одно — дожидаться, когда вернется Оксана. Время еще есть, и, если повезет, он успеет на этот поезд. Придется с ней обойтись жестко, но другого выхода нет. Если будет себя разумно вести, то ничего страшного с ней не случится. В конце концов, она стольким ему помогла, и он это тоже помнит.
   Олег вернулся на кухню, сделал себе кофе и сел у окна. На часы он старался не смотреть.
 
   — Не прописана, и паспорт не получала, — вздохнул Петров, когда они вышли из РЭУ и сели в его машину. — Какие будут предложения?
   — Пробежимся по квартирам. Если она здесь живет, то кто-то же ее должен знать, — отозвался Костя.
   Включая зажигание, Дима вздохнул:
   — Туфта все это… Чувствую, «пустышку» тянем.
   — А что еще остается? Сам не очень верю, но других-то концов нет. Если он вообще еще в городе, Я бы на его месте давно уже свалил. — Костя не надеялся, что след окажется верным, но ему было необходимо заняться какой-то живой работой, пусть даже и бесполезной, чтобы отвлечься от своих проблем, путей к разрешению которых он пока не видел.
   — Я бы на его месте вообще этим не занимался, — пробормотал Дима, выруливая со двора на проспект. — Куда, сразу на место поедем?
   — А куда еще? Давай сразу, чего оттягивать-то?
 
   Олег находился в туалете, когда пришла Оксана. Услышав скрип открываемой двери, он поспешно спустил воду и выскочил в коридор, готовый к любым неожиданностям.
   Оксана растерянно смотрела на разбросанные вещи, перебирая в руке ключи. У нее было несколько секунд, чтобы, оценив ситуацию, выскочить на площадку и убежать. Но она не успела воспользоваться своим шансом. Олег схватил ее за руку, отшвырнул в сторону и захлопнул дверь.
   — Привет, — настороженно сказал он, не спуская с девушки глаз. — Хорошо погуляла?
   — Ты мне сделал больно, — она потерла предплечье.
   — Это пройдет. Пошли в комнату, поговорить надо.
   Оксана наклонилась, поднимая выброшенную из шкафа коробку с туфлями.
   — Что здесь произошло?
   — Грабители побывали, — Олег пожал плечами. — Сейчас, знаешь ли, опасно оставлять квартиру без присмотра.
   — Ты что-то искал? — трясущимися руками Оксана надела крышку коробки и растерянно обернулась, ища место, чтобы поставить ее. — Сказал бы так, что тебе надо…
   — Вот об этом мы сейчас и поговорим. — Олег посмотрел на часы. — К сожалению, у нас слишком мало времени. Иди в комнату. И поставь ты это куда-нибудь!
   Оксана пристроила коробку на стиральную машину.
   — Пошли, потом будешь прибираться!
   Она села на диван. Олег выдвинул из угла кресло и присел на подлокотник. Правая рука машинально нырнула под куртку и легла на рукоять пистолета.
   — Послушай, Оксаночка, я не хочу тебе зла и очень хорошо к тебе отношусь. Честное слово! Но бывают в жизни такие ситуации… — Нужные слова подбирались с трудом и звучали насквозь фальшиво. Выдерживая паузу, Олег взял со столика пачку «Данхилла», неторопливо закурил, глубоко затягиваясь и прикрывая глаза. — Бывают такие ситуации, когда приходится поступать не очень красиво. Извини, но это жизнь. Ты и сама это знаешь, у каждого так случается. Сейчас такая ситуация у меня. Я думаю, ты давно уже поняла, что у меня неприятности. Причем настолько серьезные, что тебе о них лучше вообще ничего не знать. Так тебе же спокойнее будет. При таком раскладе любой другой вообще бы на тебя не посмотрел… Ладно, не об этом. Дело в том, что мне надо уехать. Срочно. Прямо сегодня. И ты мне должна в этом помочь. Потом я все верну, можешь не сомневаться. Ты для меня столько сделала, неужели я буду тебя «кидать»! Но сейчас мне очень нужны деньги.
   Ничего не отвечая и не глядя на него, Оксана взяла сигарету. Олег торопливо поднес зажигалку. Поблагодарив кивком, она отвернулась в сторону, и Олег впился взглядом в ее лицо, стараясь понять, о чем она думает.
   — Оксана, я уже все сказал, — затушив сигарету, снова начал он, так и не поняв ничего. — Спасибо тебе, огромное спасибо за все, что ты для меня сделала, но сейчас ты должна помочь мне в последний раз. В самый последний. Тебе это ничего не стоит, а для меня это значит все. Ты же это понимаешь!
   Она не отвечала, и Олег, влажными пальцами поглаживая нагретую телом рукоятку пистолета, почувствовал, что начинает терять терпение. Времени оставалось в обрез, самое крайнее — через час ему надо быть на вокзале, а значит, пора заканчивать с уговорами.
   — Оксана, я к тебе обращаюсь! Не прикидывайся, что не слышишь!
   Отложив сигарету, девушка открыла сумочку и с самым серьезным видом выложила на стол несколько мятых пяти — и десятитысячных купюр. Олег ошарашенно смотрел на разноцветные бумажки, пока одну из них сквозняком не сбросило на пол.
   — Что это? Ты что… издеваешься?
   — Боюсь, ничем другим я тебе помочь уже не смогу. Знаешь, Олег, я слишком долго ошибалась насчет тебя. Одно время ты мне даже нравился. Но потом ты очень сильно изменился. Я это поздно поняла, но поняла.
   — К чему ты это?
   — Я все увезла.
   Олег почувствовал, как у него потемнело в глазах, а в затылке что-то лопнуло, и по голове начала медленно растекаться вязкая боль. Он поднялся с кресла и хотел шагнуть к дивану, но покачнулся и ухватился за спинку, чтобы устоять.
   — Я… Я догадалась, что ты, рано или поздно, обчистишь меня. Не хотелось этому верить, но кое-какой опыт у меня уже был. Я специально собрала всякую мелочь и спрятала под кроватью. Специально, чтобы тебе нетрудно было найти. Сейчас в книгах много полезного пишут. Я прицепила там сбоку волосинку, чтобы посмотреть, полезешь ты туда, или нет. Полез… До остального-то ты не добрался, обрадовался, наверное, когда эту майку нашел. А ведь рядом лежало!
   Оксана замолчала, прикуривая от окурка новую сигарету.
   — А сегодня я отнесла все это одному своему другу. До него ты никак не доберешься. Можешь искать сколько хочешь, но в квартире ничего больше нет.
   Туман перед глазами рассеялся, но головная боль не прошла, наоборот, становилась все сильнее. Потирая затылок рукой, Олег приблизился к дивану.
   — Зачем ты мне все это говоришь?
   Оксана пожала плечами:
   — А зачем мне это скрывать? Я, кстати, навела кое-какие справки. У тебя действительно серьезные неприятности. Настолько серьезные, что тебе давно уже надо было срывать из города.
   Морщась от нарастающей боли, Олег спросил:
   — Ты меня сдала ментам? Или…
   — Что? А-а-а! Нет, видимо, тебе на роду написано только майки и находить! Если бы я тебя кому-то сдала, то неужели ты думаешь, что я пришла бы сюда одна? И сейчас бы сидела с тобой, разговаривала… Нет, давно бы ты уже в камере дох, или в лесу, с паяльником в заднице!
   — Что-то ты разговорилась, — покачал головой Олег, лаская под курткой пистолет. — Не боишься ничего… Не страшно, что я тебя, как свидетеля, прямо сейчас мочкану? Мне ведь терять нечего, одним трупом больше, одним меньше…
   Оксана усмехнулась:
   — Иди, майки поищи. Бесстрашный охотник за бельем! Нет, не боюсь я этого. Слишком много народу знает, что ты у меня жил. И письмецо я, вместе с деньгами своими, оставила. Так что, сам посуди, есть тебе какой смысл убивать меня или нету.
   — Не было у тебя ничего больше. И волоска никакого там не было. Не было, я б нашел.
   Оксана усмехнулась:
   — Иди, проверь!
   — Нет, не было…
   Усиленно массируя ладонью затылок, Олег сел обратно в кресло. Оценивающе посмотрел на девушку, улыбнулся и медленно вытащил из-под куртки пистолет. Взвесил его, сдул с затвора пыль и положил на колено. Продолжая тереть голову, улыбнулся еще раз.
   — Значит, умереть ты не боишься… И подстраховалась ты со всех сторон… Только одного ты не учла: деньги мне действительно нужны, а взять больше их неоткуда. Понимаешь? Совсем… неоткуда. Из-за одного тупорылого барана я уже потерял… почти все. Извини, но во второй раз этого не будет. Отдай деньги по-хорошему. Ты же говоришь, у тебя много было. Отдай то, что я видел. Я тебе это потом все верну, честное слово. Даже больше верну, как скажешь. Я не забываю тех, кто помогает мне, когда мне трудно. Отдай. Мне… мне ничего больше не остается.
   — Ты бы еще пулемет достал, а потом просить начал. Знаешь, наверное, я такая дура, что отдала бы тебе их, если бы ты попросил немного пораньше и по-другому. И не пытался бы сам взять. А сейчас — сейчас, извини, уже ничего не получится. Поздно. Ушел поезд.
   — Что?! — сорвав левую руку с головы, Олег впился взглядом в часы. — Тьфу, бля, не пугай! Отдай. Я тебя прошу, не доводи, отдай по-хорошему. Позвони этому своему приятелю, скажи, чтоб хватал машину и срочно сюда летел. Ну, придумаешь что-нибудь!
   — И не подумаю.
   — Почему?
   — Я не люблю людей, которые в ответ на хорошее в душу срут.
   Олег задумчиво посмотрел на Оксану, потом опять перевел взгляд на часы. Секундная стрелка жизнерадостно прыгала по циферблату, отсекая столь дорогие для него мгновения. Он потряс рукой и положил ее обратно на затылок.
   — Зря. У меня нет времени и нет другого выхода. Ты все равно позвонишь этому своему приятелю, и он все равно привезет и деньги, и это твое дурацкое письмо. Только для вас это будет хуже. Ты говоришь, что не боишься меня. Херня все это! Просто ты не знаешь, что с тобой может быть. Есть очень много способов заставить человека что-то сделать. Очень много. Подумай, стоит ли из-за своего упрямства и каких-то несчастных четырех лимонов в двадцать лет становиться инвалидом?
   Олег поднялся с кресла и взвел курок пистолета.
   — У меня, действительно, нет другого выхода. Времени не остается, а я рассчитываал на эти деньги. Очень рассчитывал. Сначала я прострелю тебе обе ноги, а потом начну сдирать ногти с рук. Думаю, уже на втором пальце ты со мной согласишься. Если не раньше. Деньги ведь дело наживное, а вот красоту тебе никто не вернет. Кстати, если стрелять через подушку, то никто выстрела и не услышит. Да если и услышат — все равно никто сейчас в ментовку звонить и не станет. Ну что, начинаем?
 
   — Вот эти два подъезда, — сказал Костя, медленно, с первого этажа до последнего, разглядывая ряды окон. — Скорее всего, вот этот.
   Машину они поставили немного в стороне, чтобы при случайном взгляде из окна она не бросалась в глаза. Петров убрал в «бардачок» магнитолу, запер дверцы и включил сигнализацию.
   — Пошли?
   — Пошли…
   На каждом этаже было по четыре квартиры. Начали с первого. Достав из карманов и выставив перед собой удостоверения, принялись звонить во все двери. В одной из квартир залилась лаем собака, но к двери никто так и не подошел. В остальных стояла полная тишина. Дима посмотрел на напарника, вздохнул и начал подниматься по лестнице.
   — Здравствуйте, милиция.
   — Да? А почему вы не в форме?
   Женщине было лет сорок пять. Она широко распахнула дверь и даже ступила обутой в меховой шлепанец ногой на площадку, но на обоих оперов смотрела с явным подозрением, категорически отказываясь верить, что перед ней действительно стоят сотрудники милиции. Петров улыбнулся:
   — Посмотрите, видите, здесь вот написано, что мы — сотрудники уголовного розыска. Мы в форме редко ходим.
   — Да? Я без очков не вижу! А следователи, между прочим, занимаются расследованиями и сидят в кабинетах, а не по лестницам болтаются! Что вам нужно?
   — Мы хотели спросить… Вы здесь давно живете?
   — Я? Давно! — ответила женщина так энергично, как будто от продолжительности ее проживания в квартире зависело, уйдут незваные гости с миром или вломятся к ней и начнут грабить. — А вот вас почему-то не знаю!
   — Да мы у вас раньше и не были, — продолжал улыбаться Дима. — И сейчас вас надолго не задержим. Скажите, пожалуйста, у вас тут проживает девушка по имени Оксана? Может быть, не одна, а с молодым человеком.
   — У меня?
   — Ну, почему обязательно у вас? В вашем доме…
   — А почему вы тогда ко мне пришли?
   — Да мы по всем квартирам ходим…
   Видимо, Петров сказал что-то лишнее: его собеседница вцепилась обеими руками в дверь и с грохотом захлопнула ее. Целую минуту лязгали замки, потом донесся крик: «Я сейчас в милицию позвоню!», и все стихло. Дима задумчиво потрогал дерматиновую обивку двери и повернулся к Ковалеву:
   — Может, это она и есть? Только постарела малость…
   Костя достал записную книжку, пролистал несколько страниц.
   — Так… Супруги Кабановы, Петр Григория и Александра Ивановна, пятьдесят третьего года… Квартира однокомнатная, вряд ли там кто-то прятался. В остальных никто не отвечает. Пошли выше?
   — Пошли. Сейчас местные приедут, начнут нас задерживать.
   — Вряд ли она позвонит. А надо было отделение предупредить, что мы здесь лазить будем… Так, кто-то есть! Милиция, откройте, пожалуйста!
   Дверь моментально распахнулась, ударившись ручкой о противоположную стену. Костя отскочил в сторону, удивленно отмечая, что дверной проем пуст, и только, опустив голову ниже, увидел застывшую на пороге девочку лет восьми в ярком спортивном костюме и с «чупа-чупсом» во рту.
   — Привет, — Костя помахал удостоверением. — Позови родителей. Мы из милиции.
   — А их дома нет. Вечером придут, — ответила девочка, с любопытством разглядывая гостей и продолжая сосать конфету. — Наверное, в шесть часов.
   — А ты что, одна дома?
   — Одна.
   — Так, — Костя мысленно выругался. — Значит, слушай меня внимательно. Закрой дверь и ни-ког-да ни-ко-му ее не открывай, если дома одна. Даже если и не одна, все равно не открывай, пусть родители подходят. Поняла? Ни-ког-да! И кем бы они не назывались: водопроводчик, сантехник, милиционер, хоть президент!
   — Я же вижу, что вы из милиции, — девочка доела конфету и теперь вертела в руках пластмассовую белую трубочку, не поднимая на взрослого глаз.
   — Как ты это видеть-то можешь? Так что закрывайся и к двери больше не подходи. Ясно?
   — Ага.
   — Ну все, до свиданья…
   Костя прикрыл дверь и еще раз выругался. Пока он общался с ребенком, Петров успел переговорить со старушкой из соседней квартиры.
   — Не знает никакой Оксаны, — вздохнул он, подходя к следующей двери. — Говорит, наверху много молодых живет, но все недавно въехали.
   — Кто там? — донеслось из-за двери.
   — Милиция.
   — А зачем? Мы вас не вызывали.
   — Мы сами пришли. Поговорить с вами нужно.
   — Ну, я вам не открою. Надо — так говорите так, а мне от вас ничего не надо. Я паспорт потерял, так потом целый месяц в отделение бегал. Спрашивайте, что вам надо?
   — Так не могу же я на весь дом кричать!
   — Не знаю, мне от вас ничего не надо. Вам надо — вы и кричите! Или повестку присылайте, тогда приду. А так вы не имеете права!
   — Да мы по всем квартирам ходим…
   — Не знаю, где вы ходите, но я вас не пущу… Не хватало мне еще милиции.
   Костя заглянул в свой блокнот, нашел нужную запись и тронул Диму за рукав: квартира явно не представляла интереса с точки зрения розыска Олега, и тратить время на переговоры с хозяином не стоило.
   — И вообще, без адвоката я с вами говорить не буду, — донесся до оперов победный голос, когда они уже начали подниматься на следующий этаж.
   Дима остановился, посмотрел в сторону неприступной двери, сплюнул и пробормотал: «Чтоб ты сдох, козел!»
 
   Стрелять по ногам не пришлось, хотя Олег был готов пойти и на это — пятичасовой поезд на Петербург казался ему волшебной палочкой, способной решить все его проблемы, и препятствия в виде несговорчивой девчонки не могли остановить его. Избив свою бывшую подругу, он связал ей руки ремнем и, присев на диван, торопливо перекурил.
   — Плоскогубцы, кажется, в ванной лежат, — сказал он, выходя в коридор.
   Он почти сразу нашел подходящие для его цели кусачки, но, стремясь оказать психологическое воздействие и все-таки избегнуть крайних мер, долго еще передвигал коробки и гремел банками, яростно матерясь и комментируя свои предстоящие действия. Цель оказалась достигнутой, и, когда он щелкая инструментом, вернулся в комнату, Оксана начала просить прощения и обещать, что все сделает так, как от нее требуется. Убедившись, что воля девушки сломлена и ждать от нее сюрпризов не придется, он перенес из коридора телефон и развязал ей руки.
   — Я знал, что ты поймешь все правильно. Извини, но мне не оставалось другого выхода, слишком уж большая ставка. Я тебе потом все верну. Сейчас позвонишь, но только не говори ничего лишнего. — Олег ткнул ей в бок ствол пистолета. — Жизнь стоит дороже каких-то несчастных бумажек… Даже если ты его предупредишь — ну, крикнешь что-нибудь о том, что тебе нужна помощь, или еще что-нибудь, то я успею тебя шлепнуть и спокойно уйти отсюда, прежде чем менты появятся. Я этого не хочу, но и жалеть тебя не стану. Поняла?
   — Я все поняла.
   — Ну и умница. Давай, звони. Будешь себя нормально вести — и ничего с вами не случится. А так — и ты пострадаешь, и ему достанется. Поняла? Звони! Где он, кстати, живет?
   — На Лабораторной.
   — Значит, минут за двадцать доберется, — Олег посмотрел на часы. — Черт, тяжко уже со временем.
   Телефонный аппарат Оксаны имел отводную трубку, и Олег смог полностью контролировать разговор. Павел, приятель Оксаны, долго не хотел приезжать, намекая, что занят сейчас делом куда более интересным, но в конце концов его удалось уговорить, и он обещал поймать такси и прибыть уже через четверть часа. Ничего настораживающего Олег не заметил и, когда Оксана повесила трубку, похлопал ее по плечу:
   — Молодец! Так бы сразу, а то ломалась, и себе, и другим проблемы строила. Ну зачем тебе это надо было?
   Не отвечая, Оксана отвернулась к столику и потянулась за сигаретами. Олег задумчиво посмотрел на ее затылок и, подчиняясь внезапно принятому решению, ударил рукояткой пистолета.
   Оксана беззвучно сползла с дивана на пол.
   — Так оно лучше будет, — пробормотал Олег, садясь на нее сверху и заново спутывая ремнем запястья.