Страница:
«Тут мой приятель Хэйм настаивает, что надо брать белое лаорийское вино, а по-моему, единственное, что здесь стоит внимания в пределах десяти фиолетовых, — это „Айренеса“. Вот что вы нам присоветуете, если на закуску только арахис в сахаре?»
Из всей этой фразы я толком уловила лишь одно слово… и неожиданно словно что-то щелкнуло в мозгу, вставая на свое место.
«Значит, тебя зовут Хэйм? По-моему, совсем неподходящее имя для Рыцаря Долины. То ли дело — Йоралин из Дакворта!»
Тогда-то я и увидела впервые, как он улыбается…
«Так ты из Мира Великой Реки?»
«Ну… скажем так, бывала там. Я из Сутей Города».
«Представь себе, и я тоже!» — он взмахнул рукой с воображаемой шляпой, поклон заставил разлететься его длинные — длиннее моих — темные кудри… «Хэмбридж Флетчер, Мастер Ордена Слова, к вашим услугам!»
Мастер Ордена… Как сейчас вижу тонкую серебряную цепочку, стекающую ему на грудь из-под распахнутого воротника рубашки, а на ней — причудливо ограненный огромный опал. Этот камень словно вобрал в себя все краски мироздания, все колдовское пламя звезд и ночных костров. Тогда я еще не знала, что это не просто красивая побрякушка, предположительно Нездешнего производства, а Мастерский Символ на Пути Растящих Кристалл. Да и сам этот титул еще был пустым звуком для меня…
«Очень приятно. Я Элендис Аргиноль, и ты, Флетчер, первый, кто слышит от меня это имя».
«Вот как? Чем же я заслужил такое доверие?»
«Да ничем. Просто еще два часа назад я и мое Имя не были одним целым».
«Значит, ты только сегодня вошла в Круг Света? Какое совпадение — я ведь тоже только сегодня подтвердил звание Мастера! Черт возьми, это заслуживает того, чтобы устроить совместную попойку! Как ты на это смотришь, Камил?»
«Замечательно смотрю. Но продолжаю настаивать, что надо брать „Айренесу“.
Пойти куда-то с ними… то есть с ним, Камил — так, в нагрузку… Как же я была счастлива в эту минуту, вот так взяла бы и засмеялась прямо на весь магазин! Люди уже и без того оборачивались в нашу сторону — поклон Флетчера привлек к нам всеобщее внимание.
«Глаза б мои на вас не глядели, изверги! Нате вам еще пятнадцать и берите то и другое, и еще что-нибудь, чем заесть, а то я с одного бокала захмелею».
Камил в нерешительности посмотрел на Флетчера. «Бери-бери», — я настойчиво сунула ему в руку свои последние деньги. «Считай, что „Айренеса“ ваша, а лаорийское поставила я».
Не скрывая довольства, он почти бегом направился к прилавку с выпивкой.
«Мой друг, Камил Меройе из Города Страны Больших Труб. Славный парень, но совершенно не умеет вести себя в обществе дам — то стесняется, то хамит, а чаще всего делает то и другое сразу…»
«Кстати, ты сам не назвал мне ни Истинного Имени, ни Сути».
«А тебя еще не научили, что требовать этого не всегда вежливо?» — улыбка сгладила неловкость, но я не сразу нашлась с ответом.
«Ну, ты же говоришь, что из Города… и не Нездешний, хотя и их крови… так что же тут невежливого?»
«Ты это видишь?! Я имею в виду — то, что я полукровка?»
«Так ведь в глаза же бросается…»
Он с усилием сглотнул… Знать бы мне тогда, за что зацепила, — прикусила бы себе язык за бестактность!
«Во мне только четверть эльфийской крови — но на Экологической Нише достаточно и одной восьмой! Я и моя мать — беженцы из тамошней версии Города».
А вот об этом я уже кое-что знала даже тогда…
«Прости…» — я взяла его руку и прижала к своей щеке. И тогда он наклонился ко мне и шепнул на ухо:
«Мое Истинное Имя — Хейнед Виналкар. И ты тоже первая, кто его слышит».
Я посмотрела ему в глаза.
«Спасибо… Флетчер. Даю слово, что никогда не помяну его всуе — как имя Господа».
А потом дождь кончился, и мы пошли к нему домой, и там весь вечер пили, и он взял гитару, и я влюбилась в его песни с первого аккорда — я, выросшая в высшей степени благопристойной Тихой Пристани, где не принято петь в подземных переходах, где не сформировался рок и давно оборвана менестрельская традиция…
Экологическую Нишу за то и прозвали так, что лишь одна разумная раса имеет право жить и дышать там — люди, простые смертные. Все же прочие — «нелюди» — обречены прозябать в резервациях. Там не знают слова «Нездешний» — и нет оскорбления страшнее, чем «эльфийское отродье».
Мир, где дурнушка может оговорить красивую соперницу — мол, отец ее неизвестно откуда пришел, не от эльфа ли рожден, — и расстроится свадьба, и доживет красавица свой век старой девой с поражением в правах…
До чего же злы бывают эти законопослушные граждане, не прощающие ближнему своему ни красоты, ни долгой жизни, ни таланта, но трижды не прощающие — благодати, причастности всему сущему!
Но даже в этом мире возможно все. И рождаются на свет красивые дети с глазами без белков, за чью жизнь матери-смертные платят своей — и выживают, несмотря ни на что. Полукровки вообще живучие.
Одной из таких полукровок и была леди Тассия, мать Флетчера.
Я видела ее — хрупкую сероглазую женщину, выглядящую немногим старше сына, стыдливо прикрывающую шалью изуродованную левую руку…
Будь трижды благословен смертный, отец Флетчера, которого тот никогда не видел, но от которого ей посчастливилось родить сына-мотальца! Уже в тринадцать лет будущий Мастер Ордена сумел пройти по пути в Город-для-Всех — и увести туда свою мать.
Флетчер — обычный человек и даже не унаследовал в полной мере материнской красоты. Разве что проживет лет четыреста да бритва ему без надобности… Но честное слово, когда он берет в руки гитару, я помню только про одну четверть его крови и напрочь забываю про три остальных!
Характер у него, конечно, далеко не сахар, и немногие знают о нем то, что знаю я. Это в него уже на всю жизнь въелось — прятать от людей свою Нездешнюю составляющую и в конечном счете все лучшее в себе. Но я знаю, что он — один из любимых учеников самого Ливарка, и я видела, каков он с матерью, — этого мне достаточно.
Сказать вам совсем честно?
Он заслуживает лучшей женщины в мироздании. Нежной, мягко женственной, умеющей понять и успокоить, всегда приветливой и ласковой, уютной, заботливой, женщины, которая создаст ему такой дом, куда он будет всегда возвращаться с радостью… Верной жены, искусной любовницы, отличной хозяйки и прекрасной матери его детям…
Короче — такой, какой я не в силах стать даже ради него.
Катрен II
Из всей этой фразы я толком уловила лишь одно слово… и неожиданно словно что-то щелкнуло в мозгу, вставая на свое место.
«Значит, тебя зовут Хэйм? По-моему, совсем неподходящее имя для Рыцаря Долины. То ли дело — Йоралин из Дакворта!»
Тогда-то я и увидела впервые, как он улыбается…
«Так ты из Мира Великой Реки?»
«Ну… скажем так, бывала там. Я из Сутей Города».
«Представь себе, и я тоже!» — он взмахнул рукой с воображаемой шляпой, поклон заставил разлететься его длинные — длиннее моих — темные кудри… «Хэмбридж Флетчер, Мастер Ордена Слова, к вашим услугам!»
Мастер Ордена… Как сейчас вижу тонкую серебряную цепочку, стекающую ему на грудь из-под распахнутого воротника рубашки, а на ней — причудливо ограненный огромный опал. Этот камень словно вобрал в себя все краски мироздания, все колдовское пламя звезд и ночных костров. Тогда я еще не знала, что это не просто красивая побрякушка, предположительно Нездешнего производства, а Мастерский Символ на Пути Растящих Кристалл. Да и сам этот титул еще был пустым звуком для меня…
«Очень приятно. Я Элендис Аргиноль, и ты, Флетчер, первый, кто слышит от меня это имя».
«Вот как? Чем же я заслужил такое доверие?»
«Да ничем. Просто еще два часа назад я и мое Имя не были одним целым».
«Значит, ты только сегодня вошла в Круг Света? Какое совпадение — я ведь тоже только сегодня подтвердил звание Мастера! Черт возьми, это заслуживает того, чтобы устроить совместную попойку! Как ты на это смотришь, Камил?»
«Замечательно смотрю. Но продолжаю настаивать, что надо брать „Айренесу“.
Пойти куда-то с ними… то есть с ним, Камил — так, в нагрузку… Как же я была счастлива в эту минуту, вот так взяла бы и засмеялась прямо на весь магазин! Люди уже и без того оборачивались в нашу сторону — поклон Флетчера привлек к нам всеобщее внимание.
«Глаза б мои на вас не глядели, изверги! Нате вам еще пятнадцать и берите то и другое, и еще что-нибудь, чем заесть, а то я с одного бокала захмелею».
Камил в нерешительности посмотрел на Флетчера. «Бери-бери», — я настойчиво сунула ему в руку свои последние деньги. «Считай, что „Айренеса“ ваша, а лаорийское поставила я».
Не скрывая довольства, он почти бегом направился к прилавку с выпивкой.
«Мой друг, Камил Меройе из Города Страны Больших Труб. Славный парень, но совершенно не умеет вести себя в обществе дам — то стесняется, то хамит, а чаще всего делает то и другое сразу…»
«Кстати, ты сам не назвал мне ни Истинного Имени, ни Сути».
«А тебя еще не научили, что требовать этого не всегда вежливо?» — улыбка сгладила неловкость, но я не сразу нашлась с ответом.
«Ну, ты же говоришь, что из Города… и не Нездешний, хотя и их крови… так что же тут невежливого?»
«Ты это видишь?! Я имею в виду — то, что я полукровка?»
«Так ведь в глаза же бросается…»
Он с усилием сглотнул… Знать бы мне тогда, за что зацепила, — прикусила бы себе язык за бестактность!
«Во мне только четверть эльфийской крови — но на Экологической Нише достаточно и одной восьмой! Я и моя мать — беженцы из тамошней версии Города».
А вот об этом я уже кое-что знала даже тогда…
«Прости…» — я взяла его руку и прижала к своей щеке. И тогда он наклонился ко мне и шепнул на ухо:
«Мое Истинное Имя — Хейнед Виналкар. И ты тоже первая, кто его слышит».
Я посмотрела ему в глаза.
«Спасибо… Флетчер. Даю слово, что никогда не помяну его всуе — как имя Господа».
А потом дождь кончился, и мы пошли к нему домой, и там весь вечер пили, и он взял гитару, и я влюбилась в его песни с первого аккорда — я, выросшая в высшей степени благопристойной Тихой Пристани, где не принято петь в подземных переходах, где не сформировался рок и давно оборвана менестрельская традиция…
Экологическую Нишу за то и прозвали так, что лишь одна разумная раса имеет право жить и дышать там — люди, простые смертные. Все же прочие — «нелюди» — обречены прозябать в резервациях. Там не знают слова «Нездешний» — и нет оскорбления страшнее, чем «эльфийское отродье».
Мир, где дурнушка может оговорить красивую соперницу — мол, отец ее неизвестно откуда пришел, не от эльфа ли рожден, — и расстроится свадьба, и доживет красавица свой век старой девой с поражением в правах…
До чего же злы бывают эти законопослушные граждане, не прощающие ближнему своему ни красоты, ни долгой жизни, ни таланта, но трижды не прощающие — благодати, причастности всему сущему!
Но даже в этом мире возможно все. И рождаются на свет красивые дети с глазами без белков, за чью жизнь матери-смертные платят своей — и выживают, несмотря ни на что. Полукровки вообще живучие.
Одной из таких полукровок и была леди Тассия, мать Флетчера.
Я видела ее — хрупкую сероглазую женщину, выглядящую немногим старше сына, стыдливо прикрывающую шалью изуродованную левую руку…
Будь трижды благословен смертный, отец Флетчера, которого тот никогда не видел, но от которого ей посчастливилось родить сына-мотальца! Уже в тринадцать лет будущий Мастер Ордена сумел пройти по пути в Город-для-Всех — и увести туда свою мать.
Флетчер — обычный человек и даже не унаследовал в полной мере материнской красоты. Разве что проживет лет четыреста да бритва ему без надобности… Но честное слово, когда он берет в руки гитару, я помню только про одну четверть его крови и напрочь забываю про три остальных!
Характер у него, конечно, далеко не сахар, и немногие знают о нем то, что знаю я. Это в него уже на всю жизнь въелось — прятать от людей свою Нездешнюю составляющую и в конечном счете все лучшее в себе. Но я знаю, что он — один из любимых учеников самого Ливарка, и я видела, каков он с матерью, — этого мне достаточно.
Сказать вам совсем честно?
Он заслуживает лучшей женщины в мироздании. Нежной, мягко женственной, умеющей понять и успокоить, всегда приветливой и ласковой, уютной, заботливой, женщины, которая создаст ему такой дом, куда он будет всегда возвращаться с радостью… Верной жены, искусной любовницы, отличной хозяйки и прекрасной матери его детям…
Короче — такой, какой я не в силах стать даже ради него.
Катрен II
МОЙ БЕЗ ПАМЯТИ ЛЮБИМЫЙ ГОРОД
—… Aem-mon lomies caliae limro si raedli venqoir — и да не ступит никакая Тень в наш круг. Да будет так.
— Да будет так, — прошелестели надо мною четыре голоса.
Я сижу на коленях в центре громадной четырехлучевой звезды, символа Единой, что выложена на каменном полу Зала Магистров, — каждый луч наполовину кремовый, наполовину серо-зеленый, что-то вроде стандартной «розы ветров». Причем именно сижу, а не стою, что довольно-таки нагло с моей стороны. Пол, кстати, холодный, и колени мои медленно, но верно стынут.
Луч звезды прямо передо мной упирается в ступени небольшого возвышения. И на нем, освещенный белым сверкающим кристаллом, в деревянном кресле с высокой спинкой, опустив руки на подлокотники — Ливарк, Верховный Магистр Ордена Слова. По идее, я должна смотреть ему в глаза. Но он всегда был непостижим для меня, и по его лицу я все равно ничего не прочитаю — не дано мне. Поэтому, зафиксировав зрачки на сапфировом трилистнике в центре обруча Ливарка, я переключилась на внутреннее зрение и разглядываю троих Магистров Путей, стоящих у концов трех остальных лучей.
Конечно, Ливарк отслеживает это. И возможно, даже понимает, что думаю я сейчас не столько об Апелляции, сколько о том, что недавно на голову мне свалилась моя сестренка Маэстина и с этим надо что-то срочно делать. (Выражение «свалилась на голову» понимайте как вам больше нравится.)
Волнения давно уже нет. Все словно во сне… И к тому же я сильно сомневаюсь, что здесь что-то зависит от меня и моего волнения. Вглядываюсь в лица Магистров, пытаясь понять — какого они мнения об этом затянувшемся анекдоте, что имеют сказать в мою защиту?
Слева от меня стоит Габриэль Лормэ, и на его лице я вижу поддержку и сочувствие. Это закономерно — ведь именно он и подбил меня на Апелляцию к Магистрам. Белый камзол, зеленый плащ, золотые волосы вьются по плечам — изыскан и изящен, как всегда… По виду он типичный современник какого-нибудь Бернара де Вентадорна, хотя по жизни ему лет тридцать с небольшим. Я еще была сопливой девчонкой с Тихой Пристани и знать не знала ни о чем таком, когда Ливарк принял обруч Верховного, и место Магистра на Пути Созидающих Башню — древнейшем из трех — освободилось. И место это по праву занял Лормэ, в финальном Прении одержав верх над прекрасной Альмуад. За все эти годы никто даже не попытался бросить ему вызов — настолько неоспоримо было его превосходство. И он всегда уважал меня до такой степени, что даже позволял работать со своими Словами и Построениями. Короче, за свой левый фланг я не беспокоюсь.
Справа от меня Сайрон из Сияния опирается на гитару с таким видом, словно это меч. Не только Говорящий Слова, но и воин — и этим похож на Флетчера, своего подчиненного. В отличие от Лормэ, Магистру на Пути Растящих Кристалл глубоко плевать, как он выглядит. Каштановые кудри торчат во все стороны, словно он не причесывался три дня, светло-бежевая рубашка измята, а шея обмотана неизменным серым шарфом. На него не смотрят — его слушают с замирающим сердцем… Ощутив, что я остановила на нем внутренний взор, Сайрон подмигивает мне как старый приятель: держись, мол, как-нибудь прорвемся. Да, он не Лормэ, мы знакомы с ним с незапамятных времен, и у меня хватает нахальства не смотреть на него снизу вверх. (Между прочим, я одна знаю, что следующей весной, во время большого Орденского фестиваля, Флетчер намерен бросить ему вызов. И еще неизвестно, кто победит!)
Сзади неодобрительно поглядывает мне в затылок красивая смуглая женщина лет двадцати пяти на вид, по внешности — астурский колониальный тип. На ней золотисто-розовое платье, плечи обнажены, пышные блестящие черные волосы удерживает большой гребень. С трудом верится, что ее зовут холодным северным именем с запахом солоноватого льда — Ар-Ньерд Скогадоттир. Мое непосредственное начальство, Магистр на Пути Ткущих Узор, которую я без особых церемоний сокращаю до Нодди. Так ее звали когда-то давно в недолгую бытность рок-звездой, о чем она вспоминает не иначе как с циничной ухмылкой. И это по ее милости я с третьей попытки не пролезла в Мастера Ордена. Пожалуй, она пристрастна ко мне, но я не могу обижаться на нее за это — слишком люблю, хотя порой мы с ней ругаемся так, что по всему Зодиакальному кругу должны происходить магнитные бури.
— Итак, Магистр Ар-Ньерд… — это голос Ливарка. Есть в нем какие-то особенные мягкость и свет, что-то такое, что всегда настраивает меня на спокойный и возвышенный лад, в каком бы настроении я ни предстала перед ним. — Правду ли утверждает Подмастерье Элендис, что и после третьего испытания ты не сочла ее достойной степени Мастера Ордена Слова?
— То истина, — отвечает мое начальство, как полагается по ритуалу. Выражение ее лица я бы обозначила словами: «я не трушу и упрям».
— Однако мне ведомо, что Совет Мастеров всех трех Путей судил иначе и счел Подмастерье Элендис выдержавшей испытание.
— Да, было так. Но как Магистр Ткущих Узор я обладаю правом вето — и я его использовала.
— Чем же ты мотивируешь свой отказ? Считаешь ли ты, что Подмастерье Элендис недостаточно талантлива в сплетении Узоров?
— Нет, не считаю.
— Считаешь ли ты, что Подмастерье Элендис недостаточно сильна, чтобы пользоваться поддержкой Мастерского Символа?
— Магистр Ливарк, — в ее голосе заминка досады, — на этот вопрос я не в силах ответить только «да» или «нет».
— Могу ли я сказать? — это влезает Лормэ. И, не дожидаясь формального разрешения Верховного: — Как Магистр, равный Ар-Ньерд и владеющий той же мерой объективности, утверждаю и свидетельствую, что Подмастерье Элендис не только способна полноценно работать на уровне Мастера, но уже делала это неоднократно и успешно.
— Что дает тебе основание утверждать это, Магистр Лормэ? — не сомневаюсь, что Ливарк спрашивает так, для проформы. У него — свои источники информации…
— Верно ли то, что лишь три полноправных Мастера с трех Путей способны выстроить Купол Абсолютной Защиты? — вопросом на вопрос отвечает глава Созидающих Башню.
— Воистину…
— Так вот, — перебивает Лормэ, — семь месяцев назад такой купол был выстроен над Вратами Белгунды, и от Ткущих Узор в этом участвовала Элендис наравне с двумя Мастерами — с моего Пути и с Пути Растящих Кристалл.
Точно — Лормэ присутствовал при том, как я хвасталась этим деянием на балу в Башне. Все одно к одному…
— Это где такая Белгунда? — вмешивается Нодди, презрев ритуал.
— На границе между знаками Рака и Льва, — спокойно и четко отвечает Сайрон. Ах да, его же тоже туда носило, правда, несколько раньше, чем нас — до Черной пыли — и не в Белгунду, а южнее. Но все равно — было, не спорю. — По официальному реестру Башни Теней эта Суть называется Мидгард-6.
— Не была… Хотя, кажется, знаю оттуда кое-кого — жрицу, что ли, ихнюю… Смуглая такая, курчавая и невысокая.
Ага, Гэсти из храма Пляшущего Тура, она самая. И уж не знаю, шесть или еще сколько, а мы так всегда звали это местечко попросту Мидгардией. Суть как Суть, не приманка для туристов, но и не жертва эсхатологии. И Белгунда — очень славная провинция, живут там Простые милые люди, растят ячмень, пасут свиней, варят пиво. И никто никому не враг…
— Кто из твоих Мастеров строил этот купол? — прерывает неуставные разговоры Ливарк.
— От Созидающих Башню там был Мастер Россиньоль.
— А от Растящих Кристалл — Мастер Флетчер, — добавляет Сайрон, хотя его пока никто не спрашивал.
В эту минуту я, для разнообразия, возвращаю зрение в зрачки и успеваю заметить, как легкая улыбка трогает губы Верховного: опять эта неразлучная троица — «сладкая парочка» Эленд и Флетчер (как дразнит нас Урбен де Периге, побратим Флетчера) и примкнувший к ним Россиньоль… Уж не до такой степени непостижим для меня Ливарк — такая улыбка у него довольно точный эквивалент гнусного хихиканья. Это же далеко не первый случай, когда до него доводят совместные похождения нашей бригады!
Нет, что ни говорите, а славное тогда вышло дельце. Флетчер с Россиньолем в то лето работали во Вратах Белгунды по контракту, причем Флетчер уже не в первый раз. А я прикидывалась странствующей жрицей в одном древнем городке, шарлатанствовала месяц, надеясь кой-чему подучиться и попутно прихватить на память некую святыню, — мне она явно была нужнее, чем им. Только местные жители довольно быстро поняли, что я из себя представляю, и выгнали с позором.
Вот я и подалась в Белгунду, потому что как раз тогда Мидгардию начало застилать Черной пылью, а удирать, не предупредив своих, казалось мне непорядочным. И когда зашла речь о Куполе, всем было до лампы, что я только Подмастерье — накрыть землю от Черной пыли как-то важнее. А уж когда мы разожгли костер, влезли на ворота и Флетчер заговорил свое Слово первым — народ тут же притих и начал всех нас молча уважать. Ну что ж, и мою часть работы похаять нечем, хоть и использовала я вместо Мастерского Символа бусы из янтаря с серебром, случайно оказавшиеся у меня на шее. А в результате не пострадавшая от Пыли Белгунда теперь одна из главных политических сил Мидгардии и даже с Царством Приморья не считается, вот как. Это, кстати, к вопросу о роли Слова в геополитике…
— Я расспрошу обоих этих Мастеров, — наконец говорит Ливарк. — Но и без этого я вполне готов поверить твоим словам, Магистр Лормэ, — хотя бы потому, что хорошо знаю об аналогичном случае в Мире Великой Реки, когда Подмастерье Элендис в одиночку выполнила работу полноправного Мастера.
Ух ты, чего он припомнил! Моему так называемому «подвигу на пиру» уже скоро год, но его я не забуду до смертных врат — ведь именно он подарил мне Флетчера. Однако любопытно, кто довел эту историю до Верховного — кроме нашей славной троицы, из Ордена я видала там только Рант…
— Раз уж ты сам заговорил об этой истории, Магистр Ливарк… — неожиданно вступает Сайрон. В принципе, от него я многого не жду — несмотря на наше давнее знакомство, в работе он видал меня лишь однажды. Так что дружеское сочувствие — все, что он может мне предложить. — Хотел бы обратить твое внимание на то, что тогда Элендис взяла за основу своего Узора старое Построение Мастера Альмуад. А только истинному Мастеру под силу взять Слово не своего Пути — и дать ему новую жизнь для своих целей.
— То, что Эленд ставит опыты над чужими текстами, вместо того чтобы шлифовать свои, мне и без вас известно! — ни с того ни с сего взрывается Нодди. — И я закрываю на это глаза. Я даже допустила ее к испытанию со «звездной шестеркой», содержащей лишь две вещи, полностью сплетенные ею самой. А одна из тех, что не ее, между прочим, была твоя собственная, Магистр Лормэ!
— Во-первых, я официально разрешил Эленд работать с этим Словом даже без Права Мэллора, ибо признаю, что перевод на Путь Ткущих Узор сделан блистательно! — невозмутимо парирует Лормэ. — А во-вторых, дорогая Ар-Ньерд, ты отстала от жизни. «Звездная шестерка» Эленд уже стала семеркой, и седьмое Слово в ней — твой «Факел».
В ответ на это Нодди заводит глаза к небу и демонстративно крестится. Ой, братцы-римлянцы, они же сейчас из-за меня подерутся! Весь ритуал уже давно полетел к лешему. Не-е, зря я Сайрона недооценивала — такую кашу заварил!
— Хорошо, — говорит Нодди с таким видом, будто сейчас кого-то укусит, — я буду беспристрастна и объективна — в говорении Слов мало равных Эленд, и Мастера всех трех Путей без страха отдают свои вещи ей в работу. Но следует обратить внимание и на то, какие именно вещи она выбирает! «Монолог со сцены» — Иссякающая Сила, еще три — Клеймо Вечного Непокоя…
— А ее собственный «Город из гранита» — Разрешение от Оков, — тихо, но твердо отвечает Лормэ, и довольная улыбка ложится на его губы. — Не вижу ничего плохого в том, что девушка пробует себя в разных направлениях.
— Ничего плохого?! Лормэ, я стала Магистром после долгих лет всевластья леди Наллики. Вы же все только что не прыгали от радости, когда это случилось! А разгребаться в ее наследии — мне. По всему Зодиакальному Кругу рассеяны Мастера и Подмастерья ее выучки — а учить она умела, в этом ей не откажешь, равно как и в таланте. А чего она и все мы этим добились? Да только того, что Ткущих Узор начали бояться! Я знаю по крайней мере четыре Сути, где моих людей не пускают в священные места и даже к больным — считают, что они способны только навредить. Я своими ушами слышала фразу: «Путь Ткущих Узор уведет тебя под Тень» — это говорил один из Стражей Башни своей подружке, соискательнице. Или ты считаешь, что отсвет этой дурной славы не падет рано или поздно на весь Орден? И станем мы вместо того, чем призваны быть, еще одной порочной силой для мироздания — словно их без нас мало…
— Ну, дорогая Ар-Ньерд, тут ты преувеличиваешь. В конце концов, ты в ответе только за свой Путь, но превыше тебя — Магистр Ливарк, и ему не привыкать…
При этих словах Верховный морщится, словно раскусил зернышко перца. Все в эту минуту подумали об одном и том же — Луг Безумец… но никто не произнесет этого имени вслух, aem-mon lomies… К тому же Нодди, пусть дальняя, но родственница Хозяину, незачем бередить эту рану.
— И вообще не понимаю, при чем здесь Элендис Аргиноль.
— Вы что, считаете меня слепой?! Я уже устала притворяться старым шлангом! Именно потому, что лучше всех вас знаю действительную цену Эленд! Она, конечно, еще молода и неопытна, многого не умеет, но если кто из недоучившихся и способен сравниться по силе и возможностям с Налликой, то только она, и никто другой! А мне второй Наллики не надо, я и с одной-то не знала, как справиться. Будь она хоть десять раз достойна поддержки Символа — Словом не убивают, и бьют не Словом. И в этом вы меня не переубедите.
Это правда…
Из-за того, что в последнее время я стала частой гостьей в Башне Теней, наши с Нодди отношения перестали быть отношениями учителя и ученика, и в порыве панибратства я порой говорю ей кое-что лишнее. Сейчас мне вспоминается день, когда на нас обеих напала жажда подвигов и мы, в отсутствие Хозяина, учинили в Башне генеральную уборку. Когда наставник драит закопченные стены возле очага, а ученица разгребает гору грязной посуды, оставшейся после недавнего приема гостей (и все это, заметьте, без никакой магии!), поучительная беседа плохо выходит. Но Нодди вряд ли забыла фразу, брошенную тогда мною небрежно и заносчиво: «Мое единственное оружие — печатное слово. В крайнем случае непечатное».
Слово — действительно оружие, с этим ничего не поделаешь, и я это всегда понимала. И если бы у меня был какой-то выбор, если бы моя дорога в Ордене была стандартной: соискатель, ученик и только потом Подмастерье — я хотела бы ступить на Путь Растящих Кристалл, тех, кто велит, а не очаровывает. Как и они, я знаю святость той минуты тишины, которая бывает перед началом каждого Слова. И нет для меня ничего более захватывающего, чем «мгновение ноль», когда на Говорящем сосредоточены все взгляды, когда, пойманный в перекрестье чужих воль, он впитывает энергию для того, чтобы взять их всех в свои ладони… И это у меня с детства — помню, как я любила представлять себя на месте Йоны Урманы, объявляющей по радио о начале войны! А тайный шепот над кипящим зельем — не знаю, по мне ли? Но…
Но с самого начала моей ведьмовской биографии я была отмечена Лайгаддэ и узнала, что я не просто рядовая ведьмочка, а — Огненная, Леди Огонь, Жрица Танцовщица. И в Орден за руку привела меня именно она, а там Ливарк только глянул мне в глаза — и я сделалась сразу Подмастерьем, но на Пути Ткущих Узор, и иного мне не дано.
Что ж, Ливарк не только Верховный Магистр, но и мой Лорд — он Огненный, как и я (хотя считается, что я этого не знаю, даже внешне он выглядит скорее причастным Ветру). Ему виднее. Да я и сама чувствую, что я иная, сильнее или нет, но их мерки — не для меня. И зря это они про Наллику — я НИКОГДА не стану ею, это в моих технико-тактических характеристиках заложено!
— Ньерд, опомнись! — возмущенный голос Сайрона. — Ты сама знаешь, что Эленд — полная противоположность Наллике, в ней нет тени! Вспомни, что ей под силу «Боргил» Лормэ, а более светлой вещи я в жизни не слыхал! Пусть в ее исполнении это не шедевр, но у Наллики, не говоря уж о ее учениках, в жизни с губ не слетит ничего подобного. А кроме того, ее любит Флетчер — единственный, кому за последние пятьсот лет удалось войти в Сияние…
Ну зачем ты так, Сайрон?!
Я утыкаюсь лицом в колени, мне хочется заплакать, не знаю почему. Да, Флетчер — Помнящий. Мало того, он, как и я, имеет то, чего пока лишен и сам Сайрон — Высшее Посвящение, дающее возможность распознавать Тень под любой маской. Но зачем сообщать об этом кому попало, зная, что он всячески это скрывает? В конце-то концов, сейчас, в этой жизни, никакой ни его, ни моей особой заслуги в этом нет. И… А ведь мы никогда не называли наши отношения словом «любовь». Любовь — это как у Хозяина со мной… С Флетчером же это нечто большее, слияние душ превыше слияния тел, когда не нужны слова… И мне так больно всякий раз, когда этого касается кто-то посторонний!
Прикрывая лицо краем плаща, осторожно обвожу круг внутренним зрением. Кажется, никто, кроме Ливарка, даже внимания не обратил — слишком поглощены препирательством.
— Разве смог бы он быть с такой, как Наллика?
— Да что ты это мне объясняешь! Ты это объясни ученикам, которые дразнят власти ее «Песней у костра»! И соискателям, которые шарахаются в коридорах от ее черного плаща!
Матерное слово!!!
В бешенстве я вскакиваю на ноги.
— Долго вы еще будете попрекать меня этими тряпками? Да, сшила из того черного шелка, который нашла на брошенной квартире Наллики, и не делаю из этого позора! У нее там еще парча была с золотым тиснением, да вуалей черных целый склад — я и этим не побрезговала! А где я что другое возьму, если все деньги в уплату за квартиру уходят?! И так вечно таскаю что где плохо лежит, и обираю… сами знаете кого! Или, по-вашему, достойнее рыться в тряпье из вторых рук и шить платья из старых штор? На-до-е-ло! Дайте мне работу по контракту — будет у меня и приличный прикид в цветах ауры, а придираться — это вы все Мастера и даже Магистры!
— Успокойся, Элендис, — мягко произносит Ливарк, и я тут же стихаю. — Ты превыше цвета своей одежды — а иначе не была бы ученицей Лайгалдэ. И умный понимает это. Тебя же, Магистр Ар-Ньерд, я понял так: ты считаешь Подмастерье Элендис достойной звания Мастера, но боишься, что она может употребить обретенную силу не во благо.
— В принципе да, — Нодди заливается краской. — Ее характер…
— Что ж, Подмастерье Элендис, придется тебе доказать, что ты пришла из света, тем, кто этого не желает видеть. Тут, кажется, упомянули «Боргил». Так вот мое решение: ты должна сотворить такое же Слово — тоже Возвращающее Суть и не менее сильное. Сделаешь — никто во всем мире не оспорит твоего права на звание Мастера Ордена Слова. Aen ye-o jthalet.
— Да будет так, — прошелестели надо мною четыре голоса.
Я сижу на коленях в центре громадной четырехлучевой звезды, символа Единой, что выложена на каменном полу Зала Магистров, — каждый луч наполовину кремовый, наполовину серо-зеленый, что-то вроде стандартной «розы ветров». Причем именно сижу, а не стою, что довольно-таки нагло с моей стороны. Пол, кстати, холодный, и колени мои медленно, но верно стынут.
Луч звезды прямо передо мной упирается в ступени небольшого возвышения. И на нем, освещенный белым сверкающим кристаллом, в деревянном кресле с высокой спинкой, опустив руки на подлокотники — Ливарк, Верховный Магистр Ордена Слова. По идее, я должна смотреть ему в глаза. Но он всегда был непостижим для меня, и по его лицу я все равно ничего не прочитаю — не дано мне. Поэтому, зафиксировав зрачки на сапфировом трилистнике в центре обруча Ливарка, я переключилась на внутреннее зрение и разглядываю троих Магистров Путей, стоящих у концов трех остальных лучей.
Конечно, Ливарк отслеживает это. И возможно, даже понимает, что думаю я сейчас не столько об Апелляции, сколько о том, что недавно на голову мне свалилась моя сестренка Маэстина и с этим надо что-то срочно делать. (Выражение «свалилась на голову» понимайте как вам больше нравится.)
Волнения давно уже нет. Все словно во сне… И к тому же я сильно сомневаюсь, что здесь что-то зависит от меня и моего волнения. Вглядываюсь в лица Магистров, пытаясь понять — какого они мнения об этом затянувшемся анекдоте, что имеют сказать в мою защиту?
Слева от меня стоит Габриэль Лормэ, и на его лице я вижу поддержку и сочувствие. Это закономерно — ведь именно он и подбил меня на Апелляцию к Магистрам. Белый камзол, зеленый плащ, золотые волосы вьются по плечам — изыскан и изящен, как всегда… По виду он типичный современник какого-нибудь Бернара де Вентадорна, хотя по жизни ему лет тридцать с небольшим. Я еще была сопливой девчонкой с Тихой Пристани и знать не знала ни о чем таком, когда Ливарк принял обруч Верховного, и место Магистра на Пути Созидающих Башню — древнейшем из трех — освободилось. И место это по праву занял Лормэ, в финальном Прении одержав верх над прекрасной Альмуад. За все эти годы никто даже не попытался бросить ему вызов — настолько неоспоримо было его превосходство. И он всегда уважал меня до такой степени, что даже позволял работать со своими Словами и Построениями. Короче, за свой левый фланг я не беспокоюсь.
Справа от меня Сайрон из Сияния опирается на гитару с таким видом, словно это меч. Не только Говорящий Слова, но и воин — и этим похож на Флетчера, своего подчиненного. В отличие от Лормэ, Магистру на Пути Растящих Кристалл глубоко плевать, как он выглядит. Каштановые кудри торчат во все стороны, словно он не причесывался три дня, светло-бежевая рубашка измята, а шея обмотана неизменным серым шарфом. На него не смотрят — его слушают с замирающим сердцем… Ощутив, что я остановила на нем внутренний взор, Сайрон подмигивает мне как старый приятель: держись, мол, как-нибудь прорвемся. Да, он не Лормэ, мы знакомы с ним с незапамятных времен, и у меня хватает нахальства не смотреть на него снизу вверх. (Между прочим, я одна знаю, что следующей весной, во время большого Орденского фестиваля, Флетчер намерен бросить ему вызов. И еще неизвестно, кто победит!)
Сзади неодобрительно поглядывает мне в затылок красивая смуглая женщина лет двадцати пяти на вид, по внешности — астурский колониальный тип. На ней золотисто-розовое платье, плечи обнажены, пышные блестящие черные волосы удерживает большой гребень. С трудом верится, что ее зовут холодным северным именем с запахом солоноватого льда — Ар-Ньерд Скогадоттир. Мое непосредственное начальство, Магистр на Пути Ткущих Узор, которую я без особых церемоний сокращаю до Нодди. Так ее звали когда-то давно в недолгую бытность рок-звездой, о чем она вспоминает не иначе как с циничной ухмылкой. И это по ее милости я с третьей попытки не пролезла в Мастера Ордена. Пожалуй, она пристрастна ко мне, но я не могу обижаться на нее за это — слишком люблю, хотя порой мы с ней ругаемся так, что по всему Зодиакальному кругу должны происходить магнитные бури.
— Итак, Магистр Ар-Ньерд… — это голос Ливарка. Есть в нем какие-то особенные мягкость и свет, что-то такое, что всегда настраивает меня на спокойный и возвышенный лад, в каком бы настроении я ни предстала перед ним. — Правду ли утверждает Подмастерье Элендис, что и после третьего испытания ты не сочла ее достойной степени Мастера Ордена Слова?
— То истина, — отвечает мое начальство, как полагается по ритуалу. Выражение ее лица я бы обозначила словами: «я не трушу и упрям».
— Однако мне ведомо, что Совет Мастеров всех трех Путей судил иначе и счел Подмастерье Элендис выдержавшей испытание.
— Да, было так. Но как Магистр Ткущих Узор я обладаю правом вето — и я его использовала.
— Чем же ты мотивируешь свой отказ? Считаешь ли ты, что Подмастерье Элендис недостаточно талантлива в сплетении Узоров?
— Нет, не считаю.
— Считаешь ли ты, что Подмастерье Элендис недостаточно сильна, чтобы пользоваться поддержкой Мастерского Символа?
— Магистр Ливарк, — в ее голосе заминка досады, — на этот вопрос я не в силах ответить только «да» или «нет».
— Могу ли я сказать? — это влезает Лормэ. И, не дожидаясь формального разрешения Верховного: — Как Магистр, равный Ар-Ньерд и владеющий той же мерой объективности, утверждаю и свидетельствую, что Подмастерье Элендис не только способна полноценно работать на уровне Мастера, но уже делала это неоднократно и успешно.
— Что дает тебе основание утверждать это, Магистр Лормэ? — не сомневаюсь, что Ливарк спрашивает так, для проформы. У него — свои источники информации…
— Верно ли то, что лишь три полноправных Мастера с трех Путей способны выстроить Купол Абсолютной Защиты? — вопросом на вопрос отвечает глава Созидающих Башню.
— Воистину…
— Так вот, — перебивает Лормэ, — семь месяцев назад такой купол был выстроен над Вратами Белгунды, и от Ткущих Узор в этом участвовала Элендис наравне с двумя Мастерами — с моего Пути и с Пути Растящих Кристалл.
Точно — Лормэ присутствовал при том, как я хвасталась этим деянием на балу в Башне. Все одно к одному…
— Это где такая Белгунда? — вмешивается Нодди, презрев ритуал.
— На границе между знаками Рака и Льва, — спокойно и четко отвечает Сайрон. Ах да, его же тоже туда носило, правда, несколько раньше, чем нас — до Черной пыли — и не в Белгунду, а южнее. Но все равно — было, не спорю. — По официальному реестру Башни Теней эта Суть называется Мидгард-6.
— Не была… Хотя, кажется, знаю оттуда кое-кого — жрицу, что ли, ихнюю… Смуглая такая, курчавая и невысокая.
Ага, Гэсти из храма Пляшущего Тура, она самая. И уж не знаю, шесть или еще сколько, а мы так всегда звали это местечко попросту Мидгардией. Суть как Суть, не приманка для туристов, но и не жертва эсхатологии. И Белгунда — очень славная провинция, живут там Простые милые люди, растят ячмень, пасут свиней, варят пиво. И никто никому не враг…
— Кто из твоих Мастеров строил этот купол? — прерывает неуставные разговоры Ливарк.
— От Созидающих Башню там был Мастер Россиньоль.
— А от Растящих Кристалл — Мастер Флетчер, — добавляет Сайрон, хотя его пока никто не спрашивал.
В эту минуту я, для разнообразия, возвращаю зрение в зрачки и успеваю заметить, как легкая улыбка трогает губы Верховного: опять эта неразлучная троица — «сладкая парочка» Эленд и Флетчер (как дразнит нас Урбен де Периге, побратим Флетчера) и примкнувший к ним Россиньоль… Уж не до такой степени непостижим для меня Ливарк — такая улыбка у него довольно точный эквивалент гнусного хихиканья. Это же далеко не первый случай, когда до него доводят совместные похождения нашей бригады!
Нет, что ни говорите, а славное тогда вышло дельце. Флетчер с Россиньолем в то лето работали во Вратах Белгунды по контракту, причем Флетчер уже не в первый раз. А я прикидывалась странствующей жрицей в одном древнем городке, шарлатанствовала месяц, надеясь кой-чему подучиться и попутно прихватить на память некую святыню, — мне она явно была нужнее, чем им. Только местные жители довольно быстро поняли, что я из себя представляю, и выгнали с позором.
Вот я и подалась в Белгунду, потому что как раз тогда Мидгардию начало застилать Черной пылью, а удирать, не предупредив своих, казалось мне непорядочным. И когда зашла речь о Куполе, всем было до лампы, что я только Подмастерье — накрыть землю от Черной пыли как-то важнее. А уж когда мы разожгли костер, влезли на ворота и Флетчер заговорил свое Слово первым — народ тут же притих и начал всех нас молча уважать. Ну что ж, и мою часть работы похаять нечем, хоть и использовала я вместо Мастерского Символа бусы из янтаря с серебром, случайно оказавшиеся у меня на шее. А в результате не пострадавшая от Пыли Белгунда теперь одна из главных политических сил Мидгардии и даже с Царством Приморья не считается, вот как. Это, кстати, к вопросу о роли Слова в геополитике…
— Я расспрошу обоих этих Мастеров, — наконец говорит Ливарк. — Но и без этого я вполне готов поверить твоим словам, Магистр Лормэ, — хотя бы потому, что хорошо знаю об аналогичном случае в Мире Великой Реки, когда Подмастерье Элендис в одиночку выполнила работу полноправного Мастера.
Ух ты, чего он припомнил! Моему так называемому «подвигу на пиру» уже скоро год, но его я не забуду до смертных врат — ведь именно он подарил мне Флетчера. Однако любопытно, кто довел эту историю до Верховного — кроме нашей славной троицы, из Ордена я видала там только Рант…
— Раз уж ты сам заговорил об этой истории, Магистр Ливарк… — неожиданно вступает Сайрон. В принципе, от него я многого не жду — несмотря на наше давнее знакомство, в работе он видал меня лишь однажды. Так что дружеское сочувствие — все, что он может мне предложить. — Хотел бы обратить твое внимание на то, что тогда Элендис взяла за основу своего Узора старое Построение Мастера Альмуад. А только истинному Мастеру под силу взять Слово не своего Пути — и дать ему новую жизнь для своих целей.
— То, что Эленд ставит опыты над чужими текстами, вместо того чтобы шлифовать свои, мне и без вас известно! — ни с того ни с сего взрывается Нодди. — И я закрываю на это глаза. Я даже допустила ее к испытанию со «звездной шестеркой», содержащей лишь две вещи, полностью сплетенные ею самой. А одна из тех, что не ее, между прочим, была твоя собственная, Магистр Лормэ!
— Во-первых, я официально разрешил Эленд работать с этим Словом даже без Права Мэллора, ибо признаю, что перевод на Путь Ткущих Узор сделан блистательно! — невозмутимо парирует Лормэ. — А во-вторых, дорогая Ар-Ньерд, ты отстала от жизни. «Звездная шестерка» Эленд уже стала семеркой, и седьмое Слово в ней — твой «Факел».
В ответ на это Нодди заводит глаза к небу и демонстративно крестится. Ой, братцы-римлянцы, они же сейчас из-за меня подерутся! Весь ритуал уже давно полетел к лешему. Не-е, зря я Сайрона недооценивала — такую кашу заварил!
— Хорошо, — говорит Нодди с таким видом, будто сейчас кого-то укусит, — я буду беспристрастна и объективна — в говорении Слов мало равных Эленд, и Мастера всех трех Путей без страха отдают свои вещи ей в работу. Но следует обратить внимание и на то, какие именно вещи она выбирает! «Монолог со сцены» — Иссякающая Сила, еще три — Клеймо Вечного Непокоя…
— А ее собственный «Город из гранита» — Разрешение от Оков, — тихо, но твердо отвечает Лормэ, и довольная улыбка ложится на его губы. — Не вижу ничего плохого в том, что девушка пробует себя в разных направлениях.
— Ничего плохого?! Лормэ, я стала Магистром после долгих лет всевластья леди Наллики. Вы же все только что не прыгали от радости, когда это случилось! А разгребаться в ее наследии — мне. По всему Зодиакальному Кругу рассеяны Мастера и Подмастерья ее выучки — а учить она умела, в этом ей не откажешь, равно как и в таланте. А чего она и все мы этим добились? Да только того, что Ткущих Узор начали бояться! Я знаю по крайней мере четыре Сути, где моих людей не пускают в священные места и даже к больным — считают, что они способны только навредить. Я своими ушами слышала фразу: «Путь Ткущих Узор уведет тебя под Тень» — это говорил один из Стражей Башни своей подружке, соискательнице. Или ты считаешь, что отсвет этой дурной славы не падет рано или поздно на весь Орден? И станем мы вместо того, чем призваны быть, еще одной порочной силой для мироздания — словно их без нас мало…
— Ну, дорогая Ар-Ньерд, тут ты преувеличиваешь. В конце концов, ты в ответе только за свой Путь, но превыше тебя — Магистр Ливарк, и ему не привыкать…
При этих словах Верховный морщится, словно раскусил зернышко перца. Все в эту минуту подумали об одном и том же — Луг Безумец… но никто не произнесет этого имени вслух, aem-mon lomies… К тому же Нодди, пусть дальняя, но родственница Хозяину, незачем бередить эту рану.
— И вообще не понимаю, при чем здесь Элендис Аргиноль.
— Вы что, считаете меня слепой?! Я уже устала притворяться старым шлангом! Именно потому, что лучше всех вас знаю действительную цену Эленд! Она, конечно, еще молода и неопытна, многого не умеет, но если кто из недоучившихся и способен сравниться по силе и возможностям с Налликой, то только она, и никто другой! А мне второй Наллики не надо, я и с одной-то не знала, как справиться. Будь она хоть десять раз достойна поддержки Символа — Словом не убивают, и бьют не Словом. И в этом вы меня не переубедите.
Это правда…
Из-за того, что в последнее время я стала частой гостьей в Башне Теней, наши с Нодди отношения перестали быть отношениями учителя и ученика, и в порыве панибратства я порой говорю ей кое-что лишнее. Сейчас мне вспоминается день, когда на нас обеих напала жажда подвигов и мы, в отсутствие Хозяина, учинили в Башне генеральную уборку. Когда наставник драит закопченные стены возле очага, а ученица разгребает гору грязной посуды, оставшейся после недавнего приема гостей (и все это, заметьте, без никакой магии!), поучительная беседа плохо выходит. Но Нодди вряд ли забыла фразу, брошенную тогда мною небрежно и заносчиво: «Мое единственное оружие — печатное слово. В крайнем случае непечатное».
Слово — действительно оружие, с этим ничего не поделаешь, и я это всегда понимала. И если бы у меня был какой-то выбор, если бы моя дорога в Ордене была стандартной: соискатель, ученик и только потом Подмастерье — я хотела бы ступить на Путь Растящих Кристалл, тех, кто велит, а не очаровывает. Как и они, я знаю святость той минуты тишины, которая бывает перед началом каждого Слова. И нет для меня ничего более захватывающего, чем «мгновение ноль», когда на Говорящем сосредоточены все взгляды, когда, пойманный в перекрестье чужих воль, он впитывает энергию для того, чтобы взять их всех в свои ладони… И это у меня с детства — помню, как я любила представлять себя на месте Йоны Урманы, объявляющей по радио о начале войны! А тайный шепот над кипящим зельем — не знаю, по мне ли? Но…
Но с самого начала моей ведьмовской биографии я была отмечена Лайгаддэ и узнала, что я не просто рядовая ведьмочка, а — Огненная, Леди Огонь, Жрица Танцовщица. И в Орден за руку привела меня именно она, а там Ливарк только глянул мне в глаза — и я сделалась сразу Подмастерьем, но на Пути Ткущих Узор, и иного мне не дано.
Что ж, Ливарк не только Верховный Магистр, но и мой Лорд — он Огненный, как и я (хотя считается, что я этого не знаю, даже внешне он выглядит скорее причастным Ветру). Ему виднее. Да я и сама чувствую, что я иная, сильнее или нет, но их мерки — не для меня. И зря это они про Наллику — я НИКОГДА не стану ею, это в моих технико-тактических характеристиках заложено!
— Ньерд, опомнись! — возмущенный голос Сайрона. — Ты сама знаешь, что Эленд — полная противоположность Наллике, в ней нет тени! Вспомни, что ей под силу «Боргил» Лормэ, а более светлой вещи я в жизни не слыхал! Пусть в ее исполнении это не шедевр, но у Наллики, не говоря уж о ее учениках, в жизни с губ не слетит ничего подобного. А кроме того, ее любит Флетчер — единственный, кому за последние пятьсот лет удалось войти в Сияние…
Ну зачем ты так, Сайрон?!
Я утыкаюсь лицом в колени, мне хочется заплакать, не знаю почему. Да, Флетчер — Помнящий. Мало того, он, как и я, имеет то, чего пока лишен и сам Сайрон — Высшее Посвящение, дающее возможность распознавать Тень под любой маской. Но зачем сообщать об этом кому попало, зная, что он всячески это скрывает? В конце-то концов, сейчас, в этой жизни, никакой ни его, ни моей особой заслуги в этом нет. И… А ведь мы никогда не называли наши отношения словом «любовь». Любовь — это как у Хозяина со мной… С Флетчером же это нечто большее, слияние душ превыше слияния тел, когда не нужны слова… И мне так больно всякий раз, когда этого касается кто-то посторонний!
Прикрывая лицо краем плаща, осторожно обвожу круг внутренним зрением. Кажется, никто, кроме Ливарка, даже внимания не обратил — слишком поглощены препирательством.
— Разве смог бы он быть с такой, как Наллика?
— Да что ты это мне объясняешь! Ты это объясни ученикам, которые дразнят власти ее «Песней у костра»! И соискателям, которые шарахаются в коридорах от ее черного плаща!
Матерное слово!!!
В бешенстве я вскакиваю на ноги.
— Долго вы еще будете попрекать меня этими тряпками? Да, сшила из того черного шелка, который нашла на брошенной квартире Наллики, и не делаю из этого позора! У нее там еще парча была с золотым тиснением, да вуалей черных целый склад — я и этим не побрезговала! А где я что другое возьму, если все деньги в уплату за квартиру уходят?! И так вечно таскаю что где плохо лежит, и обираю… сами знаете кого! Или, по-вашему, достойнее рыться в тряпье из вторых рук и шить платья из старых штор? На-до-е-ло! Дайте мне работу по контракту — будет у меня и приличный прикид в цветах ауры, а придираться — это вы все Мастера и даже Магистры!
— Успокойся, Элендис, — мягко произносит Ливарк, и я тут же стихаю. — Ты превыше цвета своей одежды — а иначе не была бы ученицей Лайгалдэ. И умный понимает это. Тебя же, Магистр Ар-Ньерд, я понял так: ты считаешь Подмастерье Элендис достойной звания Мастера, но боишься, что она может употребить обретенную силу не во благо.
— В принципе да, — Нодди заливается краской. — Ее характер…
— Что ж, Подмастерье Элендис, придется тебе доказать, что ты пришла из света, тем, кто этого не желает видеть. Тут, кажется, упомянули «Боргил». Так вот мое решение: ты должна сотворить такое же Слово — тоже Возвращающее Суть и не менее сильное. Сделаешь — никто во всем мире не оспорит твоего права на звание Мастера Ордена Слова. Aen ye-o jthalet.