Страница:
Ровена открыла глаза и увидела небывалое зрелище: башни и арки дрожали в зеркале воды. Она мигнула, ожидая появления темноглазого водяного из окна подводного дворца, с трезубцем в руке. Когда же копыто Фолио наступило на замок, разбив его укрепления, Ровена поняла, что это всего лишь отражение. Она подняла голову. Замок Ардендона нависал над озером, вырисовываясь миражом со своими изящными парапетами и грациозными аркадами. Клонящееся к закату солнце скользило лучами по черепичным крышам, удлиняя тени башен. Ровена протерла глаза. Она с удивлением увидела, что Фолио стоит по колено в воде.
— Почему ты решил ехать вокруг? Боишься, что под мостом водятся тролли?
— В некотором роде да.
Каменный мост пересекал нетронутую голубизну озера. К нему подплывала золоченая лодка, нос которой был выполнен в виде грациозной шеи лебедя. Солнце светило в глаза Ровены, и она не могла разглядеть сидящих в лодке. Лодка лениво приближалась к мосту, и женщина, сидевшая в ней, наклонилась ниже, оберегая свою сложную прическу от низко нависающего моста.
— Смотри, на мосту тоже тролли.
Ровена взглянула туда, куда указывал палец Гарета, и увидела телегу Ирвина, стоявшую на самой середине моста.
Рядом с ним сидели на лошадях братья Ровены. Они наклонились, ожидая появления проплывавшей лодки-лебедя с другой стороны.
— Любопытные тролли, — заметила Ровена. — Кажется, образование Маленького Фредди продвигается быстрее, чем я надеялась.
— Действительно. Надо поспешить, чтобы он не попал в руки Блэйна, если мы хотим спасти остатки его невинности. Держись.
Золотые шпоры тронули бока Фолио. Ровена покрепче обхватила Гарета, когда лошадь пустилась в легкий галоп.
Она видела другие лодки на поверхности озера, кучку оруженосцев, игравших на берегу в мяч, яркие Шафрановые и вишневые цвета нарядов леди, прогуливающихся вдоль зеленых прокосов на лужайке, как будто двигались кусты роз.
Они проскакали вдоль озера к небольшой пристани, возле которой покачивались на слабой волне лодки.
Гарет остановил Фолио. Ровена выглянула из-за его спины и увидела подплывшую лодку-лебедь. На ее лежал Блэйн, удобно пристроив голову на сложенных руках. Из лодки выглядывала леди Алиса несколько покосившейся прической. Шея ее была такой же грациозной, но бесконечно более гибкой, чем шея деревянного лебедя.
Блэйн загородился рукой от солнца.
— Привет, Гарет. Я думал, что ты — еще один крестьянин, несущий мне яйца для Пасхи. — Увидев Ровену, Блэйн заулыбался, отчего у него вокруг глаз появились веселые, очень идущие ему морщинки. Но ты, кажется, привез мне дар более драгоценный. Он вышел из лодки, помогая выйти Алисе. Не дожидаясь позволения Гарета, Ровена соскользнула с Фолио в ожидающие руки Блэйна.
Блэйн дерзко провел руками по ее стану, вовремя остановившись, когда его пальцы оказались на волосок от округлости ее груди.
Ровена вывернулась из его объятий.
— Ваша память вас подводит, сэр Блэйн.
Он, усмехнувшись, потер свой гладкий подбородок.
— Ну что вы, что вы. Моя челюсть до сих пор побаливает, когда собирается гроза. — Гарет вклинился между ними, и Блэйн вновь дотронулся до подбородка, с осторожностью поглядывая на своего друга. — Мы говорили о боли, — объяснил он.
— Она может стать еще сильней, если ты не будешь держать при себе свои руки, — заметил Гарет. Он обнял Блэйна за плечи и повел к замку. — Кто знает, где эти руки побывали?
— Спроси у Алисы, — раздался насмешливый крик с моста. На каменных перилах сидела Марли, болтая над водой ногами в башмаках.
Глаза Блэйна сузились при виде сестры Гарета, сидевшей, как стервятник, на его мосту.
Ирвин весело помахал ему со своей телеги. Появился Маленький Фредди, уведший Фолио. Все направились к замку вверх по некрутому склону и затем — по аллее распускавшихся дубов.
Ровена взяла Гарета за руку и шла рядом с ним. Руки их раскачивались, как у обрадованных детей.
— Сэр Гарет не говорил вам, зачем мы приехали в Ардендон, сэр Блэйн? — Она не обращала внимания на то, что Гарет предостерегающе сжал ее пальцы. — Сэр Гарет ищет мужа для меня.
Гарет отпустил руку Ровены, послав ей взгляд, не обещавший ничего хорошего. Блэйн взял ее под руку и наклонил к ней голову.
— Какой же муж устроил бы вас, леди Ровена? Ровена задумчиво поджала губы.
— Добрый и благосклонный. С приятной речью и манерами. Спокойный. Не предающийся мрачности или бесконечным капризам.
Блэйн бросил усмешку шедшему сзади Гарету.
— Любящий котят? — проворчал Гарет. — Уважающий невинность?
— Значит, Блэйн не подходит, — промурлыкала Алиса.
— Откуда ты знаешь? — возразил Блэйн. Он прижал к губам косу Ровены. — Если вы добавите Достаточные средства и щедрость в гостеприимстве, то я знаю такого человека.
Ровена невинно взглянула на него.
— Я упомянула верность?
— Черт! — Сэр Блэйн отпустил ее косу. — Если мужчина не подходит всего лишь по одному качеству… — он задумчиво погладил подбородок, — например, не особенно любит котят, неужели вы разобьете его сердце?
Ровена, пританцовывая, взошла на подъемный мост.
— А он красив?
— Очень.
— С мягким характером?
— С мягчайшим.
— Молод?
Блэйн пожал плечами.
— Тридцать три года.
— Тридцать три? — вскричала, ужаснувшись, Ровена. — Но его мускулы будут мягки, как каша, а его способности ни на что не годны! Мне нужен муж, а не ковыляющая мумия.
Она обернулась, чтобы отметить воздействие ее слов. Гарет смотрел на нее таким раскаленным взглядом, который был способен, казалось, испепелить ее косы.
— Осторожно, миледи! — Блэйн протянул руку, увидев, что ее шлейф зацепился за доску моста.
Она потянула юбку обеими руками, забыв, что атлас не так прочен, как ее обычные одежды. Шлейф разорвался, и Ровена чуть не упала. Она зашаталась на краю моста в последней отчаянной попытке удержаться на ногах и не рухнуть в темную воду.
Руки в кожаных нарукавниках вовремя схватили ее. Какой-то бесконечный момент она висела над водой, удерживаемая в воздухе этими руками, прежде чем Гарет оттащил ее назад. Прошел еще долгий момент, прежде чем она осознала, что лицо Гарета уткнулось ей в шею, Блэйн стоит бледный, как пергаментный свиток.
Маленький розовый язычок Алисы облизывал пересохшие губы.
— Теплая погода позволила Блэйну заселить ров своими рыбами ранее обычного. Еще один шаг, и мы обнаружили бы лишь одни ваши кости.
Ноги Ровены подкосились. Гарет опустился рядом с нею на колени. Она закрыла глаза и потерлась щекой о мягкую кожу его перчатки. Он взял ее за плечи и отстранил от себя с усилием, заметным даже слепому.
— Это чудо, что я своими ковыляющими шагами вовремя подоспел к вам. Мои способности уже не те, что были когда-то.
С этим ядовитым упреком он оставил ее сидящей на краю подъемного моста. Ровена сбросила успокаивающую руку Блэйна со своего плеча. Он и Алиса исчезли в замке, переговариваясь о чем-то друг с другом. Ровена положила голову на колено, печально созерцая блеск солнца на водной ряби озера.
Знакомая рука легла на ее шею сзади.
— Пошли, щеночек. Если не желаешь спать в конюшне с Большим Фредди, нам надо поспешить занять спальню.
— Почему ты только тогда добра ко мне, когда все остальные отвернулись?
Оставив этот вопрос без ответа, Марли помогла Ровене подняться. К тому времени, когда они достигли входа в замок, Ровена уже улыбалась, слушая в исполнении Марли непристойное, но очень детальное описание того, что происходило в лодке Блэйна, с использованием латинских терминов, непонятных для Ровены.
19
20
— Почему ты решил ехать вокруг? Боишься, что под мостом водятся тролли?
— В некотором роде да.
Каменный мост пересекал нетронутую голубизну озера. К нему подплывала золоченая лодка, нос которой был выполнен в виде грациозной шеи лебедя. Солнце светило в глаза Ровены, и она не могла разглядеть сидящих в лодке. Лодка лениво приближалась к мосту, и женщина, сидевшая в ней, наклонилась ниже, оберегая свою сложную прическу от низко нависающего моста.
— Смотри, на мосту тоже тролли.
Ровена взглянула туда, куда указывал палец Гарета, и увидела телегу Ирвина, стоявшую на самой середине моста.
Рядом с ним сидели на лошадях братья Ровены. Они наклонились, ожидая появления проплывавшей лодки-лебедя с другой стороны.
— Любопытные тролли, — заметила Ровена. — Кажется, образование Маленького Фредди продвигается быстрее, чем я надеялась.
— Действительно. Надо поспешить, чтобы он не попал в руки Блэйна, если мы хотим спасти остатки его невинности. Держись.
Золотые шпоры тронули бока Фолио. Ровена покрепче обхватила Гарета, когда лошадь пустилась в легкий галоп.
Она видела другие лодки на поверхности озера, кучку оруженосцев, игравших на берегу в мяч, яркие Шафрановые и вишневые цвета нарядов леди, прогуливающихся вдоль зеленых прокосов на лужайке, как будто двигались кусты роз.
Они проскакали вдоль озера к небольшой пристани, возле которой покачивались на слабой волне лодки.
Гарет остановил Фолио. Ровена выглянула из-за его спины и увидела подплывшую лодку-лебедь. На ее лежал Блэйн, удобно пристроив голову на сложенных руках. Из лодки выглядывала леди Алиса несколько покосившейся прической. Шея ее была такой же грациозной, но бесконечно более гибкой, чем шея деревянного лебедя.
Блэйн загородился рукой от солнца.
— Привет, Гарет. Я думал, что ты — еще один крестьянин, несущий мне яйца для Пасхи. — Увидев Ровену, Блэйн заулыбался, отчего у него вокруг глаз появились веселые, очень идущие ему морщинки. Но ты, кажется, привез мне дар более драгоценный. Он вышел из лодки, помогая выйти Алисе. Не дожидаясь позволения Гарета, Ровена соскользнула с Фолио в ожидающие руки Блэйна.
Блэйн дерзко провел руками по ее стану, вовремя остановившись, когда его пальцы оказались на волосок от округлости ее груди.
Ровена вывернулась из его объятий.
— Ваша память вас подводит, сэр Блэйн.
Он, усмехнувшись, потер свой гладкий подбородок.
— Ну что вы, что вы. Моя челюсть до сих пор побаливает, когда собирается гроза. — Гарет вклинился между ними, и Блэйн вновь дотронулся до подбородка, с осторожностью поглядывая на своего друга. — Мы говорили о боли, — объяснил он.
— Она может стать еще сильней, если ты не будешь держать при себе свои руки, — заметил Гарет. Он обнял Блэйна за плечи и повел к замку. — Кто знает, где эти руки побывали?
— Спроси у Алисы, — раздался насмешливый крик с моста. На каменных перилах сидела Марли, болтая над водой ногами в башмаках.
Глаза Блэйна сузились при виде сестры Гарета, сидевшей, как стервятник, на его мосту.
Ирвин весело помахал ему со своей телеги. Появился Маленький Фредди, уведший Фолио. Все направились к замку вверх по некрутому склону и затем — по аллее распускавшихся дубов.
Ровена взяла Гарета за руку и шла рядом с ним. Руки их раскачивались, как у обрадованных детей.
— Сэр Гарет не говорил вам, зачем мы приехали в Ардендон, сэр Блэйн? — Она не обращала внимания на то, что Гарет предостерегающе сжал ее пальцы. — Сэр Гарет ищет мужа для меня.
Гарет отпустил руку Ровены, послав ей взгляд, не обещавший ничего хорошего. Блэйн взял ее под руку и наклонил к ней голову.
— Какой же муж устроил бы вас, леди Ровена? Ровена задумчиво поджала губы.
— Добрый и благосклонный. С приятной речью и манерами. Спокойный. Не предающийся мрачности или бесконечным капризам.
Блэйн бросил усмешку шедшему сзади Гарету.
— Любящий котят? — проворчал Гарет. — Уважающий невинность?
— Значит, Блэйн не подходит, — промурлыкала Алиса.
— Откуда ты знаешь? — возразил Блэйн. Он прижал к губам косу Ровены. — Если вы добавите Достаточные средства и щедрость в гостеприимстве, то я знаю такого человека.
Ровена невинно взглянула на него.
— Я упомянула верность?
— Черт! — Сэр Блэйн отпустил ее косу. — Если мужчина не подходит всего лишь по одному качеству… — он задумчиво погладил подбородок, — например, не особенно любит котят, неужели вы разобьете его сердце?
Ровена, пританцовывая, взошла на подъемный мост.
— А он красив?
— Очень.
— С мягким характером?
— С мягчайшим.
— Молод?
Блэйн пожал плечами.
— Тридцать три года.
— Тридцать три? — вскричала, ужаснувшись, Ровена. — Но его мускулы будут мягки, как каша, а его способности ни на что не годны! Мне нужен муж, а не ковыляющая мумия.
Она обернулась, чтобы отметить воздействие ее слов. Гарет смотрел на нее таким раскаленным взглядом, который был способен, казалось, испепелить ее косы.
— Осторожно, миледи! — Блэйн протянул руку, увидев, что ее шлейф зацепился за доску моста.
Она потянула юбку обеими руками, забыв, что атлас не так прочен, как ее обычные одежды. Шлейф разорвался, и Ровена чуть не упала. Она зашаталась на краю моста в последней отчаянной попытке удержаться на ногах и не рухнуть в темную воду.
Руки в кожаных нарукавниках вовремя схватили ее. Какой-то бесконечный момент она висела над водой, удерживаемая в воздухе этими руками, прежде чем Гарет оттащил ее назад. Прошел еще долгий момент, прежде чем она осознала, что лицо Гарета уткнулось ей в шею, Блэйн стоит бледный, как пергаментный свиток.
Маленький розовый язычок Алисы облизывал пересохшие губы.
— Теплая погода позволила Блэйну заселить ров своими рыбами ранее обычного. Еще один шаг, и мы обнаружили бы лишь одни ваши кости.
Ноги Ровены подкосились. Гарет опустился рядом с нею на колени. Она закрыла глаза и потерлась щекой о мягкую кожу его перчатки. Он взял ее за плечи и отстранил от себя с усилием, заметным даже слепому.
— Это чудо, что я своими ковыляющими шагами вовремя подоспел к вам. Мои способности уже не те, что были когда-то.
С этим ядовитым упреком он оставил ее сидящей на краю подъемного моста. Ровена сбросила успокаивающую руку Блэйна со своего плеча. Он и Алиса исчезли в замке, переговариваясь о чем-то друг с другом. Ровена положила голову на колено, печально созерцая блеск солнца на водной ряби озера.
Знакомая рука легла на ее шею сзади.
— Пошли, щеночек. Если не желаешь спать в конюшне с Большим Фредди, нам надо поспешить занять спальню.
— Почему ты только тогда добра ко мне, когда все остальные отвернулись?
Оставив этот вопрос без ответа, Марли помогла Ровене подняться. К тому времени, когда они достигли входа в замок, Ровена уже улыбалась, слушая в исполнении Марли непристойное, но очень детальное описание того, что происходило в лодке Блэйна, с использованием латинских терминов, непонятных для Ровены.
19
Хотя Ровена и ожидала, что ее флирт с Блэйном вызовет недовольство Гарета, она не думала, что это недовольство будет выражено полным пренебрежением. Он не проявлял к ней никакого внимания. Черты его лица затвердели, подобно изображению, высеченному в скале, красивые внешне, но лишенные всех человеческих эмоций.
Каждый час, казалось, возвращал его обратно к тому темному лорду Карлеона, который похитил ее из Ревелвуда. Его настроение постоянно ухудшалось с тех пор, как они прибыли в Ардендон. Чем более благожелательна была толпа вокруг него, тем более груб становился он. На каждую вежливую попытку завязать беседу он отвечал краткой репликой или вспышкой сарказма.
Блэйн, сидя в кресле, с благосклонной улыбкой принимал своих людей, проходивших мимо него с традиционными приношениями в ознаменование окончания Великого поста и начала празднования Пасхи в Ардендоне.
— Что беспокоит тебя? — спросил он сидящего рядом Гарета. — Представляешь свое маленькое очаровательное дитя, которому ты оказываешь благотворительность, в руках какого-нибудь распутного лорда. Неужели ты и впрямь рассчитываешь найти для нее мужа, когда единственный свадебный дар, который он может ожидать от тебя, — это кинжал в горло?
Гарет откинулся в кресле, закрыв глаза.
— Ты слишком много общался с Мортимером и стал от этого циничным и подозрительным.
— Прекрасное обвинение от человека с таким дьявольским характером, как у тебя. Ты приехал в Ардендон нападать почем зря на моих гостей и бросать свою мрачную тень на нашу радость? Твой угрюмый облик может быть привлекательным для дам, но и здесь я наблюдаю ослабление твоих и без того сомнительных чар.
Гарет открыл глаза. Тень улыбки тронула его губы.
— Ты говоришь так только потому, что Алиса прошлым вечером пришла сначала в мою спальню, а потом уж в твою.
— Все по той же причине. Ей не понравилось у тебя, и она перебралась в мою постель.
— Как будто бы ты отказал, если бы ей у меня понравилось.
Уже произнося это, Гарет пожалел о своих словах. Блэйн встал. Губы его были бледны и поджаты в выражении, которое Гарет помнил еще с детства. Блэйн сощурил глаза, увидев Ровену, спускавшуюся с лестницы в облаке пурпурного бархата. Его губы раздвинулись в жесткой улыбке.
— Блэйн, я… — начал было Гарет.
— Не извиняйся. Я бы тоже был раздражительным, если бы моя возлюбленная спала в покоях моей сестры. Особенно если бы моей сестрой была Марли.
Блэйн пересек зал и предложил руку Ровене.
Гарет поднялся из своего кресла. Путь ему преградил какой-то оборванный человек. Он ворвался в зал, оттолкнув пажа, стоявшего в дверях.
Упавший паж едва успел подняться, как был снова сбит орущим мужчиной, гнавшимся за оборванцем с криком:
— Вор! Проклятый вор!
Один глаз преследующего был закрыт повязкой. Другой же сверкал обещанием смерти тому, за кем он гнался с дубиной в руке. Ровена отступила назад, когда убегавший бросился вниз лицом к ногам Блэйна, упав при этом на мешок, который он нес и в котором что-то отвратительно захрустело.
Его пальцы цеплялись за сапоги Блэйна.
— Милосердия, милорд! Я умоляю вас. Я желал лишь чести принести вам дары, когда этот еретик набросился на меня у ваших дверей.
Одноглазый резко остановился. Гарет перехватил его волосатое запястье, прежде чем тот успел обрушить дубину на голову лежавшего человека и забрызгать юбки Ровены его незадачливыми мозгами.
Одноглазый вырывался, но, глянув через плечо на рыцаря, удерживающего его, опустил дубину с уважительным поклоном.
— Он — лживый негодяй, милорд, — произнес он, обращаясь к Блэйну. — Я стоял, ожидая очереди предстать перед вами, когда эта подлая собака выхватила мой мешок и проскочила сюда. Я знал вас с тех пор, когда вы еще были парнишкой, сэр Блэйн. Я, конечно, приволокнуться не дурак, но я не лжец. — Он поднял свою дубину. — Дайте мне позволение, и я разобью его череп.
Блэйн вытянул руку в сдерживающем жесте.
— Нет, Джек. Предоставь это мне. — Он намеренно понизил голос. — Это обязанность вашего господина, вершить правосудие там, где необходимо.
Гарет закатил глаза. Человек, распростершийся у ног Блэйна, покрывал поцелуями его сапоги.
— Иди, Джек, — мягко сказал Блэйн. — Прежде чем мы осудим любого человека на повешение, необходимо учесть мотивы, приведшие его к такому отчаянному шагу. Особенно в Пасху, — добавил он, глядя с благосклонной улыбкой на Ровену.
Услышав об угрозе виселицы, человек у ног тихо заскулил. Яичная скорлупа хрустела под ним, когда он пополз к Ровене и начал целовать дамастовый край ее юбок. Гарет начал подозревать, что Блэйн заплатил этому человеку за его отвратительную комедию.
— Я умоляю вас, миледи, — жалобно ныл незнакомец. — Ходатайствуйте за меня перед вашим благородным мужем. Я предаю себя на вашу милость. — Он цеплялся за юбки Ровены.
Резкая перемена в лице Ровены изумила Гарета. Его глаза расширились, когда она резко выдернула свою юбку из рук ползающего человека. Нога Ровены опустилась на его пальцы с такой силой, что у него вырвался сдавленный визг. Человек отпрянул. Блэйн был просто потрясен, когда Ровена вновь подступила к лежавшему, изо всех сил толкая его ногой, как будто человек этот был пауком, выползшим из-за стенной обшивки.
— Я тебе дам нежность, — шипела Ровена. — Я тебе дам доброту. Я явлю тебе такое же милосердие, которое ты показал мне, когда я приползла к тебе, умирая с голоду, и умоляла об убежище.
Гарет схватил человека за драный воротник туники и поднял его, спасая от Ровены. Человек медленно повернулся. Гарет одарил его леденящей улыбкой, забыв про все свои благородные идеи.
Вися между улыбающимся Гаретом и яростно сверкающей глазами Ровеной, Линдсей Фордайс выдавил, обращаясь к Блэйну:
— Повесьте меня, сэр. Пожалуйста.
Каждый час, казалось, возвращал его обратно к тому темному лорду Карлеона, который похитил ее из Ревелвуда. Его настроение постоянно ухудшалось с тех пор, как они прибыли в Ардендон. Чем более благожелательна была толпа вокруг него, тем более груб становился он. На каждую вежливую попытку завязать беседу он отвечал краткой репликой или вспышкой сарказма.
Блэйн, сидя в кресле, с благосклонной улыбкой принимал своих людей, проходивших мимо него с традиционными приношениями в ознаменование окончания Великого поста и начала празднования Пасхи в Ардендоне.
— Что беспокоит тебя? — спросил он сидящего рядом Гарета. — Представляешь свое маленькое очаровательное дитя, которому ты оказываешь благотворительность, в руках какого-нибудь распутного лорда. Неужели ты и впрямь рассчитываешь найти для нее мужа, когда единственный свадебный дар, который он может ожидать от тебя, — это кинжал в горло?
Гарет откинулся в кресле, закрыв глаза.
— Ты слишком много общался с Мортимером и стал от этого циничным и подозрительным.
— Прекрасное обвинение от человека с таким дьявольским характером, как у тебя. Ты приехал в Ардендон нападать почем зря на моих гостей и бросать свою мрачную тень на нашу радость? Твой угрюмый облик может быть привлекательным для дам, но и здесь я наблюдаю ослабление твоих и без того сомнительных чар.
Гарет открыл глаза. Тень улыбки тронула его губы.
— Ты говоришь так только потому, что Алиса прошлым вечером пришла сначала в мою спальню, а потом уж в твою.
— Все по той же причине. Ей не понравилось у тебя, и она перебралась в мою постель.
— Как будто бы ты отказал, если бы ей у меня понравилось.
Уже произнося это, Гарет пожалел о своих словах. Блэйн встал. Губы его были бледны и поджаты в выражении, которое Гарет помнил еще с детства. Блэйн сощурил глаза, увидев Ровену, спускавшуюся с лестницы в облаке пурпурного бархата. Его губы раздвинулись в жесткой улыбке.
— Блэйн, я… — начал было Гарет.
— Не извиняйся. Я бы тоже был раздражительным, если бы моя возлюбленная спала в покоях моей сестры. Особенно если бы моей сестрой была Марли.
Блэйн пересек зал и предложил руку Ровене.
Гарет поднялся из своего кресла. Путь ему преградил какой-то оборванный человек. Он ворвался в зал, оттолкнув пажа, стоявшего в дверях.
Упавший паж едва успел подняться, как был снова сбит орущим мужчиной, гнавшимся за оборванцем с криком:
— Вор! Проклятый вор!
Один глаз преследующего был закрыт повязкой. Другой же сверкал обещанием смерти тому, за кем он гнался с дубиной в руке. Ровена отступила назад, когда убегавший бросился вниз лицом к ногам Блэйна, упав при этом на мешок, который он нес и в котором что-то отвратительно захрустело.
Его пальцы цеплялись за сапоги Блэйна.
— Милосердия, милорд! Я умоляю вас. Я желал лишь чести принести вам дары, когда этот еретик набросился на меня у ваших дверей.
Одноглазый резко остановился. Гарет перехватил его волосатое запястье, прежде чем тот успел обрушить дубину на голову лежавшего человека и забрызгать юбки Ровены его незадачливыми мозгами.
Одноглазый вырывался, но, глянув через плечо на рыцаря, удерживающего его, опустил дубину с уважительным поклоном.
— Он — лживый негодяй, милорд, — произнес он, обращаясь к Блэйну. — Я стоял, ожидая очереди предстать перед вами, когда эта подлая собака выхватила мой мешок и проскочила сюда. Я знал вас с тех пор, когда вы еще были парнишкой, сэр Блэйн. Я, конечно, приволокнуться не дурак, но я не лжец. — Он поднял свою дубину. — Дайте мне позволение, и я разобью его череп.
Блэйн вытянул руку в сдерживающем жесте.
— Нет, Джек. Предоставь это мне. — Он намеренно понизил голос. — Это обязанность вашего господина, вершить правосудие там, где необходимо.
Гарет закатил глаза. Человек, распростершийся у ног Блэйна, покрывал поцелуями его сапоги.
— Иди, Джек, — мягко сказал Блэйн. — Прежде чем мы осудим любого человека на повешение, необходимо учесть мотивы, приведшие его к такому отчаянному шагу. Особенно в Пасху, — добавил он, глядя с благосклонной улыбкой на Ровену.
Услышав об угрозе виселицы, человек у ног тихо заскулил. Яичная скорлупа хрустела под ним, когда он пополз к Ровене и начал целовать дамастовый край ее юбок. Гарет начал подозревать, что Блэйн заплатил этому человеку за его отвратительную комедию.
— Я умоляю вас, миледи, — жалобно ныл незнакомец. — Ходатайствуйте за меня перед вашим благородным мужем. Я предаю себя на вашу милость. — Он цеплялся за юбки Ровены.
Резкая перемена в лице Ровены изумила Гарета. Его глаза расширились, когда она резко выдернула свою юбку из рук ползающего человека. Нога Ровены опустилась на его пальцы с такой силой, что у него вырвался сдавленный визг. Человек отпрянул. Блэйн был просто потрясен, когда Ровена вновь подступила к лежавшему, изо всех сил толкая его ногой, как будто человек этот был пауком, выползшим из-за стенной обшивки.
— Я тебе дам нежность, — шипела Ровена. — Я тебе дам доброту. Я явлю тебе такое же милосердие, которое ты показал мне, когда я приползла к тебе, умирая с голоду, и умоляла об убежище.
Гарет схватил человека за драный воротник туники и поднял его, спасая от Ровены. Человек медленно повернулся. Гарет одарил его леденящей улыбкой, забыв про все свои благородные идеи.
Вися между улыбающимся Гаретом и яростно сверкающей глазами Ровеной, Линдсей Фордайс выдавил, обращаясь к Блэйну:
— Повесьте меня, сэр. Пожалуйста.
20
— Тебе не кажется, Ровена, что ты была немножко жестковата с дядей Линдсеем?
Ровена поглубже зарылась лицом в подушку, сжимая кулаки. Чья это была идея послать Ирвина умолить ее? И Марли, и Гарет способны на подобное извращение.
— Оставь меня в покое, — сказала она голосом, охрипшим от плача. — Я надеюсь, что Блэйн повесит его.
Ирвин погладил ее по плечу, от чего Ровена передернулась.
— Вряд ли, при таком защитнике, как сэр Гарет. Он даже дал ему одежду со своего плеча! Ты бы видела своего отца. Теперь он одет как король и развлекает сэра Гарета горестными рассказами о своих несчастьях.
— Тогда, я надеюсь, Блэйн повесит Гарета.
Ирвин вздохнул, и его рука погладила теперь ее шею.
— Странно подумать. Если бы все пошло по-иному, ты и я могли бы делить такую же постель, как эта.
Ровена, фыркнув, выскользнула из кровати и села у стены, скрестив руки на груди.
Ирвин пожал плечами.
— Может, это и к лучшему. Поскольку мы — родня, наши дети могли бы родиться с четырьмя руками или слабоумными.
— Или толстыми, — злобно добавила Ровена. Ирвин растерянно улыбнулся.
— Прислушайся, Ро. Слышишь, что ты упускаешь?
Он склонил голову. Сквозь пол доносились раскаты отдаленного смеха. Слышался ритм барабана, в который вплетались звуки гобоя и песня лютни.
Ровена потерла свои распухшие глаза. Их резало так, как будто под веками была насыпана соль.
— Я не хочу. Я отказываюсь спускаться, пока праздник не кончится или папа не уедет. Не могу видеть его и Гарета мирно беседующими. Унизительно уже то, что Гарет принял его, как будто он — его собственный блудный отец. Бедный папа. Он не поймет, что Гарет способен отрезать ему голову, пока эта голова не покатится с плеч. Но тогда он уже точно ничего не сможет понять.
Ирвин улегся поперек кровати, положив подбородок на руки.
— Гарет задает дяде Линдсею много вопросов, Они обсуждали твою будущую помолвку.
— Они нашли мне подходящего дряхлого рыцаря?
— Упоминалось несколько имен.
Ровена глядела на пол. Сменявшиеся, как песок под ветром, чувства читались на се лице. Когда она подняла глаза, в них было больше серого, чем голубого.
— Может быть, мне следует сойти вниз и узнать насколько искренне Гарет стремится избавиться от меня.
Ирвин дружески шлепнул ее но руке.
— Вот хорошая девочка. — Он скатился с кровати. — Если ты решишь сказать им всем, чтобы они отправлялись к дьяволу в ручной тележке, я сразу женюсь на тебе.
Когда он ушел, Ровена подошла к тазу и плеснула в лицо холодной водой. Даже не вытершись, она поспешила расстегнуть кожаные ремни на своем сундучке. Роясь в его содержимом, нашла тот самый шелковый детский чепчик из шкатулки Гарета. Она долго смотрела на него, затем заткнула за лиф своего платья.
Если Гарет хотел, чтобы ее отец был в Ардендоне, по какой-то лишь ему известной причине, она не будет возражать, но Гарету тоже придется ответить на вопросы, которых будет не меньше, чем он сам задает папа.
Гарет взболтал вино на дне кубка, увидев в г отражение своего скучающего лица. Линдсеи Фордайс уже в пятый раз повествовал ему о горестном везении, которое привело его к ногам РовенЫ. Фордайсу, опустошившему уже пять кубков бургундского и принявшемуся за шестой, достаточно было лишь чувственных кивков со стороны Гарета, чтобы продолжать говорить безостановочно. Это облегчало задачу Гарета, поскольку ему отвратительно было все время изображать понимающую улыбку.
Круглые голубые глаза Фордайса, когда-то напоминавшие ему глаза Ровены, теперь были испещрены красными прожилками. На отвисшей губе висели капли слюны. Если этот человек был настолько глуп, чтобы принимать притворство Гарета за искренность, то, право же, настоящее чудо, что Ровена не родилась круглой идиоткой.
Ровена же была далеко не глупа. Гарет хорошо ощущал укол ее взгляда, брошенного на него, когда он взял ее отца под свою защиту.
Фордайс продолжал бубнить что-то о грабителе, обобравшем его в лесу. Он остановился в Ардендоне, чтобы добыть пропитание для дальнейшего пути в Карлеон. До него докатились слухи о счастье его дочери, и он спешил к ней, чтобы разделить ее радость. Гарет задумчиво отбивал пальцами на столе ритм песенки, наигрываемой Мортимером. Ему следовало еще раньше понять, что слухи о везении Ровены могли заманить Фордайса в его ловушку скорее, чем слухи о плохом обращении с нею. Каким же он был глупцом, Думая иначе!
Танцующие хлопали в ладоши, проносясь мимо Гарета головокружительным смещением цветов. Марли скакала сквозь их ряды, весело расталкивая со своего пути как дам, так и кавалеров. Ирвин беспомощно потыкался, следуя за нею в вихре веселой музыки.
В центре зала Блэйн кружил Алису, отпуская ее изящные руки только затем, чтобы хлопать в такт ритму, отбиваемому барабанами.
Фордайс тоже колотил по столу своими короткими толстыми руками, как веселящийся ребенок. Опасаясь, что его отвлечет этот водоворот цвета и музыки, Гарет схватил бутыль и направил струю вина в кубок Фордайса. Вино перелилось через край.
Внезапно на лестнице появилась Ровена. Темно-красный бархат ее платья с высокой талией был собран под грудью и закреплен золотой цепочкой. Волосы спадали вокруг лица мягкими пшеничными волнами, схваченные сзади филигранной брошью. В противоположность тонким оттенкам лимонного и голубого цветов, преобладавших среди танцующих, Ровена сияла подобно рубину, освещенному огнем изнутри.
Гарет вскочил, сдерживая проклятия. Это чертово вино нашло трещину в столе и капало ему на колени. Он потер пятно на рейтузах. Ровена была нежелательной помехой, если он и вправду рассчитывал вытянуть истину из ее не в меру разговорившегося отца.
— Ровена, мой ангел! — Фордайс кинулся было вперед, но его болевшие после вчерашнего суставы напомнили ему, что в ее последнем приветствии было больше ярости, нежели теплоты. Гарет воспользовался его заминкой, усадив опять в кресло.
— Папа!
Взгляды всех обратились к очаровательной фаворитке темного лорда, бросившейся с лестницы прямо к столу, волоча за собой длинные рукава, извивавшиеся у ног танцующих, подобно бархатным змеям. Она грациозно обошла Гарета и уселась на колени своему отцу.
Линдсей Фордайс поначалу съежился, но, когда она начала осыпать его нежнейшими поцелуями, он понял, что ему не угрожает новое нападение, и придал ее к своей груди. По его щекам в сетке красных вен струились пьяные слезы. Гарет понял, что, несмотря на многие недостатки Линдсея Фордайса, часть его души истинно любила единственную дочь. Руки Гарета сжались в кулаки. Он не мог не чувствовать себя преданным при виде этой пары. Они прижались друг к другу щека к щеке, их светлые волосы слились в одно золотистое облако. Гарет готов был увидеть за их спинами призрак Илэйн, насмехающийся над его надменной уверенностью, что он может разрушить узы этого колдовского круга.
Толпа аплодисментами приветствовала трогательное зрелище. Мортимер отметил это единение премилой балладой. Когда глаза менестреля встретились с глазами Гарета, между ними возникло какое-то загадочное взаимопонимание. Светлая голова Мортимера, незаметно для других, наклонилась в согласии.
Блэйн появился позади Гарета, как вредный, проказливый мальчишка.
— Не каждый день наши пресытившиеся души являются свидетелями таких нежных родственных чувств. Трогательно, не правда ли?
— Поразительно, — ответил Гарет.
— Дорогой, дорогой папа, — ворковала Ровена. — Я молюсь, чтобы ты простил меня за мою выходку. Я была расстроена и буквально вне себя. — Она разгладила его тунику и достала из своего лифа кусочек кремового шелка, чтобы вытереть его слезы. — Подумав о своих действиях, я ужаснулась их несправедливости. Я — твое дитя. Не мне судить тебя. Скажи, что ты простишь меня. Я умру, если ты этого не сделаешь.
Фордайс счастливо икнул и похлопал ее по спине.
— Ну, ну, девочка, ты знаешь, что я никогда не мог долго сердиться на тебя. Мы вместе, и с нами — бутылка вина. — Он нахмурился, озадаченный, обнаружив, что бутыль почти пуста. Потом вытер лоб куском материи, который Ровена дала ему. — Самое главное, дитя мое, твой добрый рыцарь предложил мне поддержку и свое общество на этом пасхальном празднике.
Фордайс улыбнулся Гарету. Не обращая внимания на хмурый вид Гарета, Ровена обхватила рукой шею отца.
— Будь осторожен, папа. Его поддержка — это роза с ядовитыми шипами, которой следует остерегаться больше, чем враждебности других людей.
Фордайс взмахнул подобием платка в сторону Гарета.
— Я всегда любил этого парня. Учил его, как кидать кости в игре. Да.
— Мне следовало бы знать об этом раньше, — мягко сказала Ровена.
Гарет нахмурился. Его взгляд не отрывался от кусочка шелка, которым Фордайс махал перед его носом. Он молча потянулся за ним. И в тот же самый момент блестящий шелк привлек внимание и Фордайса. Он пригляделся к нему, разглаживая благоговейными пальцами.С кривой улыбкой Фордайс уронил кусочек ткани на голову Ровены.
— Смотри: этот чепчик выглядит так же чудесно на твоих маленьких локонах теперь, как и в тот день, когда Данла сшила его для тебя. — Прежде чем Гарет успел остановить его, он поднял к ее лицу свой кубок, чтобы она посмотрелась в него, как в зеркало.
Гарет наблюдал через ее плечо, как взгляд Ровены медленно обратился к своему отражению. Она недоуменно дотронулась пальцем до полированного серебра. Светлые волосы. Голубые глаза, припухшие от плача. Смешной кусочек ткани на голове. Кубок отразил все с щемящей ясностью, сведя ее лицом к лицу с дочерью Илэйн де Креси. Гарет задержал дыхание, ожидая, что она выплеснет содержимое кубка ему в лицо.
Ровена подавила истерический смех, глядя на свое отражение.
— О боже. По крайней мере, он не закопал меня в саду.
Гарету хотелось немедленно взять ее на руки, но он знал, что не смеет оставлять Фордайса идти одного дальше по темным тропинкам его пробудившейся наконец памяти. Такая возможность может не представиться вновь. Если он сможет очистить имя де Креси, чтобы иметь право дать его Ровене как своей жене, у него впереди будет еще много лет, чтобы выпросить у нее прощение за свое молчание о том, что он знал.
Блэйн в нетерпении затопал ногами, услышав, как пальцы Мортимера понеслись по струнам в бесшабашном ритме.
— Пойдемте, миледи. Если ваш отец не возражает мы отпразднуем это воссоединение танцем.
Гарет схватил Ровену и буквально сунул ее в руки Блэйна. Она была мягкая и безвольная, как тряпичная кукла.
— Ее отец и я еще не закончили наши дела. Забирай ее.
Блэйн злорадно усмехнулся:
— С радостью.
Когда Блэйн увлекал Ровену в танце, на ее лице сияла улыбка. Гарет опустился в кресло, поглаживая бороду и раздумывая о том, чего же ожидать от нее теперь.
Линдсей Фордайс рассеянно похлопывал себя по коленям, как бы удивленный тем, что Ровена больше не сидит на них. Его взгляд следовал за Ровеной, жадно отыскивая ее среди танцующих. Гарет наблюдал за лицом этого человека с чувством, похожим на жалость.
В танце Ровены ощущалась примитивная грация, дразнящий намек на существо с торфяников, кем она и была. Кулаки Гарета сжались, когда Блэйн прижал свои губы к ее шее. Его напряжение не исчезло и после скромного взгляда, который Ровена обратила к Блэйну, когда они снова сошлись лицом к лицу в танце.
Фордайс дрожащей рукой поднял полный кубок к губам.
— Она напоминает мне ее мать.
Гарет затаил дыхание, не смея двинуться. Сначала он даже подумал, что эта вероломная мысль слетела невзначай с его собственных губ. Фордайс задумчиво кивал в такт музыке.
— Все еще напоминает? — спросил Гарет с притворным безразличием. О том, чего ему это стоило, можно было судить по подергиванию щеки.
Ровена поглубже зарылась лицом в подушку, сжимая кулаки. Чья это была идея послать Ирвина умолить ее? И Марли, и Гарет способны на подобное извращение.
— Оставь меня в покое, — сказала она голосом, охрипшим от плача. — Я надеюсь, что Блэйн повесит его.
Ирвин погладил ее по плечу, от чего Ровена передернулась.
— Вряд ли, при таком защитнике, как сэр Гарет. Он даже дал ему одежду со своего плеча! Ты бы видела своего отца. Теперь он одет как король и развлекает сэра Гарета горестными рассказами о своих несчастьях.
— Тогда, я надеюсь, Блэйн повесит Гарета.
Ирвин вздохнул, и его рука погладила теперь ее шею.
— Странно подумать. Если бы все пошло по-иному, ты и я могли бы делить такую же постель, как эта.
Ровена, фыркнув, выскользнула из кровати и села у стены, скрестив руки на груди.
Ирвин пожал плечами.
— Может, это и к лучшему. Поскольку мы — родня, наши дети могли бы родиться с четырьмя руками или слабоумными.
— Или толстыми, — злобно добавила Ровена. Ирвин растерянно улыбнулся.
— Прислушайся, Ро. Слышишь, что ты упускаешь?
Он склонил голову. Сквозь пол доносились раскаты отдаленного смеха. Слышался ритм барабана, в который вплетались звуки гобоя и песня лютни.
Ровена потерла свои распухшие глаза. Их резало так, как будто под веками была насыпана соль.
— Я не хочу. Я отказываюсь спускаться, пока праздник не кончится или папа не уедет. Не могу видеть его и Гарета мирно беседующими. Унизительно уже то, что Гарет принял его, как будто он — его собственный блудный отец. Бедный папа. Он не поймет, что Гарет способен отрезать ему голову, пока эта голова не покатится с плеч. Но тогда он уже точно ничего не сможет понять.
Ирвин улегся поперек кровати, положив подбородок на руки.
— Гарет задает дяде Линдсею много вопросов, Они обсуждали твою будущую помолвку.
— Они нашли мне подходящего дряхлого рыцаря?
— Упоминалось несколько имен.
Ровена глядела на пол. Сменявшиеся, как песок под ветром, чувства читались на се лице. Когда она подняла глаза, в них было больше серого, чем голубого.
— Может быть, мне следует сойти вниз и узнать насколько искренне Гарет стремится избавиться от меня.
Ирвин дружески шлепнул ее но руке.
— Вот хорошая девочка. — Он скатился с кровати. — Если ты решишь сказать им всем, чтобы они отправлялись к дьяволу в ручной тележке, я сразу женюсь на тебе.
Когда он ушел, Ровена подошла к тазу и плеснула в лицо холодной водой. Даже не вытершись, она поспешила расстегнуть кожаные ремни на своем сундучке. Роясь в его содержимом, нашла тот самый шелковый детский чепчик из шкатулки Гарета. Она долго смотрела на него, затем заткнула за лиф своего платья.
Если Гарет хотел, чтобы ее отец был в Ардендоне, по какой-то лишь ему известной причине, она не будет возражать, но Гарету тоже придется ответить на вопросы, которых будет не меньше, чем он сам задает папа.
Гарет взболтал вино на дне кубка, увидев в г отражение своего скучающего лица. Линдсеи Фордайс уже в пятый раз повествовал ему о горестном везении, которое привело его к ногам РовенЫ. Фордайсу, опустошившему уже пять кубков бургундского и принявшемуся за шестой, достаточно было лишь чувственных кивков со стороны Гарета, чтобы продолжать говорить безостановочно. Это облегчало задачу Гарета, поскольку ему отвратительно было все время изображать понимающую улыбку.
Круглые голубые глаза Фордайса, когда-то напоминавшие ему глаза Ровены, теперь были испещрены красными прожилками. На отвисшей губе висели капли слюны. Если этот человек был настолько глуп, чтобы принимать притворство Гарета за искренность, то, право же, настоящее чудо, что Ровена не родилась круглой идиоткой.
Ровена же была далеко не глупа. Гарет хорошо ощущал укол ее взгляда, брошенного на него, когда он взял ее отца под свою защиту.
Фордайс продолжал бубнить что-то о грабителе, обобравшем его в лесу. Он остановился в Ардендоне, чтобы добыть пропитание для дальнейшего пути в Карлеон. До него докатились слухи о счастье его дочери, и он спешил к ней, чтобы разделить ее радость. Гарет задумчиво отбивал пальцами на столе ритм песенки, наигрываемой Мортимером. Ему следовало еще раньше понять, что слухи о везении Ровены могли заманить Фордайса в его ловушку скорее, чем слухи о плохом обращении с нею. Каким же он был глупцом, Думая иначе!
Танцующие хлопали в ладоши, проносясь мимо Гарета головокружительным смещением цветов. Марли скакала сквозь их ряды, весело расталкивая со своего пути как дам, так и кавалеров. Ирвин беспомощно потыкался, следуя за нею в вихре веселой музыки.
В центре зала Блэйн кружил Алису, отпуская ее изящные руки только затем, чтобы хлопать в такт ритму, отбиваемому барабанами.
Фордайс тоже колотил по столу своими короткими толстыми руками, как веселящийся ребенок. Опасаясь, что его отвлечет этот водоворот цвета и музыки, Гарет схватил бутыль и направил струю вина в кубок Фордайса. Вино перелилось через край.
Внезапно на лестнице появилась Ровена. Темно-красный бархат ее платья с высокой талией был собран под грудью и закреплен золотой цепочкой. Волосы спадали вокруг лица мягкими пшеничными волнами, схваченные сзади филигранной брошью. В противоположность тонким оттенкам лимонного и голубого цветов, преобладавших среди танцующих, Ровена сияла подобно рубину, освещенному огнем изнутри.
Гарет вскочил, сдерживая проклятия. Это чертово вино нашло трещину в столе и капало ему на колени. Он потер пятно на рейтузах. Ровена была нежелательной помехой, если он и вправду рассчитывал вытянуть истину из ее не в меру разговорившегося отца.
— Ровена, мой ангел! — Фордайс кинулся было вперед, но его болевшие после вчерашнего суставы напомнили ему, что в ее последнем приветствии было больше ярости, нежели теплоты. Гарет воспользовался его заминкой, усадив опять в кресло.
— Папа!
Взгляды всех обратились к очаровательной фаворитке темного лорда, бросившейся с лестницы прямо к столу, волоча за собой длинные рукава, извивавшиеся у ног танцующих, подобно бархатным змеям. Она грациозно обошла Гарета и уселась на колени своему отцу.
Линдсей Фордайс поначалу съежился, но, когда она начала осыпать его нежнейшими поцелуями, он понял, что ему не угрожает новое нападение, и придал ее к своей груди. По его щекам в сетке красных вен струились пьяные слезы. Гарет понял, что, несмотря на многие недостатки Линдсея Фордайса, часть его души истинно любила единственную дочь. Руки Гарета сжались в кулаки. Он не мог не чувствовать себя преданным при виде этой пары. Они прижались друг к другу щека к щеке, их светлые волосы слились в одно золотистое облако. Гарет готов был увидеть за их спинами призрак Илэйн, насмехающийся над его надменной уверенностью, что он может разрушить узы этого колдовского круга.
Толпа аплодисментами приветствовала трогательное зрелище. Мортимер отметил это единение премилой балладой. Когда глаза менестреля встретились с глазами Гарета, между ними возникло какое-то загадочное взаимопонимание. Светлая голова Мортимера, незаметно для других, наклонилась в согласии.
Блэйн появился позади Гарета, как вредный, проказливый мальчишка.
— Не каждый день наши пресытившиеся души являются свидетелями таких нежных родственных чувств. Трогательно, не правда ли?
— Поразительно, — ответил Гарет.
— Дорогой, дорогой папа, — ворковала Ровена. — Я молюсь, чтобы ты простил меня за мою выходку. Я была расстроена и буквально вне себя. — Она разгладила его тунику и достала из своего лифа кусочек кремового шелка, чтобы вытереть его слезы. — Подумав о своих действиях, я ужаснулась их несправедливости. Я — твое дитя. Не мне судить тебя. Скажи, что ты простишь меня. Я умру, если ты этого не сделаешь.
Фордайс счастливо икнул и похлопал ее по спине.
— Ну, ну, девочка, ты знаешь, что я никогда не мог долго сердиться на тебя. Мы вместе, и с нами — бутылка вина. — Он нахмурился, озадаченный, обнаружив, что бутыль почти пуста. Потом вытер лоб куском материи, который Ровена дала ему. — Самое главное, дитя мое, твой добрый рыцарь предложил мне поддержку и свое общество на этом пасхальном празднике.
Фордайс улыбнулся Гарету. Не обращая внимания на хмурый вид Гарета, Ровена обхватила рукой шею отца.
— Будь осторожен, папа. Его поддержка — это роза с ядовитыми шипами, которой следует остерегаться больше, чем враждебности других людей.
Фордайс взмахнул подобием платка в сторону Гарета.
— Я всегда любил этого парня. Учил его, как кидать кости в игре. Да.
— Мне следовало бы знать об этом раньше, — мягко сказала Ровена.
Гарет нахмурился. Его взгляд не отрывался от кусочка шелка, которым Фордайс махал перед его носом. Он молча потянулся за ним. И в тот же самый момент блестящий шелк привлек внимание и Фордайса. Он пригляделся к нему, разглаживая благоговейными пальцами.С кривой улыбкой Фордайс уронил кусочек ткани на голову Ровены.
— Смотри: этот чепчик выглядит так же чудесно на твоих маленьких локонах теперь, как и в тот день, когда Данла сшила его для тебя. — Прежде чем Гарет успел остановить его, он поднял к ее лицу свой кубок, чтобы она посмотрелась в него, как в зеркало.
Гарет наблюдал через ее плечо, как взгляд Ровены медленно обратился к своему отражению. Она недоуменно дотронулась пальцем до полированного серебра. Светлые волосы. Голубые глаза, припухшие от плача. Смешной кусочек ткани на голове. Кубок отразил все с щемящей ясностью, сведя ее лицом к лицу с дочерью Илэйн де Креси. Гарет задержал дыхание, ожидая, что она выплеснет содержимое кубка ему в лицо.
Ровена подавила истерический смех, глядя на свое отражение.
— О боже. По крайней мере, он не закопал меня в саду.
Гарету хотелось немедленно взять ее на руки, но он знал, что не смеет оставлять Фордайса идти одного дальше по темным тропинкам его пробудившейся наконец памяти. Такая возможность может не представиться вновь. Если он сможет очистить имя де Креси, чтобы иметь право дать его Ровене как своей жене, у него впереди будет еще много лет, чтобы выпросить у нее прощение за свое молчание о том, что он знал.
Блэйн в нетерпении затопал ногами, услышав, как пальцы Мортимера понеслись по струнам в бесшабашном ритме.
— Пойдемте, миледи. Если ваш отец не возражает мы отпразднуем это воссоединение танцем.
Гарет схватил Ровену и буквально сунул ее в руки Блэйна. Она была мягкая и безвольная, как тряпичная кукла.
— Ее отец и я еще не закончили наши дела. Забирай ее.
Блэйн злорадно усмехнулся:
— С радостью.
Когда Блэйн увлекал Ровену в танце, на ее лице сияла улыбка. Гарет опустился в кресло, поглаживая бороду и раздумывая о том, чего же ожидать от нее теперь.
Линдсей Фордайс рассеянно похлопывал себя по коленям, как бы удивленный тем, что Ровена больше не сидит на них. Его взгляд следовал за Ровеной, жадно отыскивая ее среди танцующих. Гарет наблюдал за лицом этого человека с чувством, похожим на жалость.
В танце Ровены ощущалась примитивная грация, дразнящий намек на существо с торфяников, кем она и была. Кулаки Гарета сжались, когда Блэйн прижал свои губы к ее шее. Его напряжение не исчезло и после скромного взгляда, который Ровена обратила к Блэйну, когда они снова сошлись лицом к лицу в танце.
Фордайс дрожащей рукой поднял полный кубок к губам.
— Она напоминает мне ее мать.
Гарет затаил дыхание, не смея двинуться. Сначала он даже подумал, что эта вероломная мысль слетела невзначай с его собственных губ. Фордайс задумчиво кивал в такт музыке.
— Все еще напоминает? — спросил Гарет с притворным безразличием. О том, чего ему это стоило, можно было судить по подергиванию щеки.