Страница:
— На вашем месте я не стала бы этого делать, — строго предупредила она.
Мужчины попятились и обменялись тревожными взглядами. Грация этой девушки и ее ловкость в обращении с оружием не остались незамеченными. Пистолет лежал в ее затянутой в перчатку руке так же удобно, как атласная дамская сумочка.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заметила она. — Я родилась с пистолетом в руке. Мой отец был…
— Знатоком оружия?
Мягкий голос громовым раскатом ударил по натянутым нервам Пруденс. Она резко повернулась к пещере, у входа в которую, откинув шкуру, стоял мужчина, грациозно облокотившись на скальный выступ.
Ее сердце припустилось в бешеный галоп.
Поношенная шелковая маска не могла скрыть слегка насмешливого изгиба красиво очерченных губ. Длинные густые ресницы затеняли сверкающие глаза.
Плечи Пруденс облегченно расслабились. Рука с оружием дрогнула. Но какая-то тень зашевелилась позади Себастьяна. Гибкая рука обвила его талию и всклокоченная белокурая головка выглянула из-за его плеча. Вторая маленькая изящная ручка сжимала горлышко бутылки с виски. Голубые глаза были прикрыты в чувственной истоме, а алые губки, влажные и припухшие, призывно улыбались. Пруденс нежданно отыскала первого участника своего так печально закончившегося путешествия — Девони Блейк.
Взгляд девушки снова обратился к Себастьяну. В ярком свете костра отчетливо была видна его фигура. Взъерошенные волосы беспорядочно рассыпаны по плечам. Рубашка распахнута на груди. Первые две пуговицы бриджей расстегнуты, приглашая в захватывающее дух путешествие по линии золотистых волос, вьющейся по мускулистой плоскости его живота и исчезающей под поясом.
Себастьян скрестил руки на груди, покачиваясь взад-вперед на каблуках, и одарил Пруденс своей самой обворожительной улыбкой.
Девушка подняла руку и направила пистолет прямо в грудь Себастьяна.
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
Мужчины попятились и обменялись тревожными взглядами. Грация этой девушки и ее ловкость в обращении с оружием не остались незамеченными. Пистолет лежал в ее затянутой в перчатку руке так же удобно, как атласная дамская сумочка.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заметила она. — Я родилась с пистолетом в руке. Мой отец был…
— Знатоком оружия?
Мягкий голос громовым раскатом ударил по натянутым нервам Пруденс. Она резко повернулась к пещере, у входа в которую, откинув шкуру, стоял мужчина, грациозно облокотившись на скальный выступ.
Ее сердце припустилось в бешеный галоп.
Поношенная шелковая маска не могла скрыть слегка насмешливого изгиба красиво очерченных губ. Длинные густые ресницы затеняли сверкающие глаза.
Плечи Пруденс облегченно расслабились. Рука с оружием дрогнула. Но какая-то тень зашевелилась позади Себастьяна. Гибкая рука обвила его талию и всклокоченная белокурая головка выглянула из-за его плеча. Вторая маленькая изящная ручка сжимала горлышко бутылки с виски. Голубые глаза были прикрыты в чувственной истоме, а алые губки, влажные и припухшие, призывно улыбались. Пруденс нежданно отыскала первого участника своего так печально закончившегося путешествия — Девони Блейк.
Взгляд девушки снова обратился к Себастьяну. В ярком свете костра отчетливо была видна его фигура. Взъерошенные волосы беспорядочно рассыпаны по плечам. Рубашка распахнута на груди. Первые две пуговицы бриджей расстегнуты, приглашая в захватывающее дух путешествие по линии золотистых волос, вьющейся по мускулистой плоскости его живота и исчезающей под поясом.
Себастьян скрестил руки на груди, покачиваясь взад-вперед на каблуках, и одарил Пруденс своей самой обворожительной улыбкой.
Девушка подняла руку и направила пистолет прямо в грудь Себастьяна.
ГЛАВА 23
Себастьян смотрел в лицо смерти множество раз в своей жизни, но никогда еще не чувствовал такого холода ее дыхания. Пруденс хотела убить его. Он читал это в ее глазах, ее позе, тяжело вздымающейся груди под разорванным рединготом. Она хотела убить его.
Девушка никогда еще не выглядела более прекрасной. Ему, наконец, удалось раздуть робкие язычки пламени под ее холодной оболочкой до ревущего костра.
Прядь волос упала ей на глаза. Она откинула голову назад, рассыпая спутанную массу по плечам роскошным каскадом. Мужчины, приоткрыв рот, с благоговейным трепетом взирали на стоящую перед ними девушку, словно видели в ней божьего посланника — ангела, карающего ангела.
Не отрывая глаз от Пруденс, Себастьян поймал Девони за локоть и вытолкнул вперед.
— Ты сказала, что вы с отцом были одни.
Женщина сделала глоток из бутылки и икнула.
— Мы и были одни. Пруденс выпрыгнула и убежала, оставив нас на милость этих дикарей. Затем графиню унес тот симпатичный джентльмен, похожий на викинга.
— Графиня?
— Ее тетка.
Девони задумчиво тронула пальчиком розовые пухлые губки, глядя перед собой затуманенными алкоголем глазами.
— Разве я забыла упомянуть о графине?
— Сомневаюсь, что у тебя было на это время, — ледяным голосом сказала Пруденс.
Себастьяну неприятно было признавать, но Пруденс была права. Он выплыл из пьяного дурмана, едва успев натянуть маску, когда Девони свалилась на него, лепеча что-то о своем желании быть изнасилованной. Он не сразу сообразил, что этого ожидали именно от него. Женщина прижалась горячим влажным ртом к его уху, страстно нашептывая, каким забавам она мечтает предаться в его объятиях, какие интересные вещи ей хотелось бы проделать с ним и каких столь же восхитительных вещей она ожидает от него. Вялый протест Себастьяна был сокрушен ее бурным натиском, и вот уже ее дерзкие искушенные руки расстегивают ему бриджи…
Должно быть, это ему снится, пытался убедить себя Себастьян. Что могла делать Девони Блейк в горной пещере? Но этот сон был приятнее того сна, в котором он бесконечно гнался за Пруденс и уже настигал ее, но девушка неизменно ускользала от него, рассыпаясь пеплом в его руках.
Но вот Пруденс стояла перед ним во плоти, воскресшая из пепла его снов, и, зажав в руке пистолет, нацеленный ему в грудь, была готова нажать на курок.
Себастьян оттолкнул Девони в сторону и зашагал вниз по склону к Пруденс. Один из его людей пробормотал проклятье себе под нос. Биг-Гус вытер со лба липкий пот.
Себастьян приближался, и пистолет в руке Пруденс задрожал. Девушка обхватила напряженное запястье другой рукой, стараясь скрыть предательскую дрожь. Он надвигался на нее до тех пор, пока холодное дуло не уткнулось ему в грудь. Его губы кривились в ироничной улыбке. Себастьян в приветствии склонил перед девушкой голову.
— Позвольте представиться, мисс. Можете называть меня Керкпатриком.
Тонкие ноздри девушки трепетали. Всем своим видом она хотела показать ему, что предпочла бы называть его другим именем.
— Я подозреваю, что никто не потрудился объяснить вам наши законы, — продолжил Себастьян. Он поднял руку и широким жестом обвел столпившихся в стороне мужчин. — Мы — разбойники, и только мы носим оружие. — Он протянул к девушке повернутую ладонью вверх руку. — Ваш пистолет, солнышко.
От этого небрежно произнесенного ласкового слова трепетная волна пробежала по телу Пруденс. Себастьян положился на свое обаяние и надеялся, что не просчитался. В противном случае, он — покойник.
— Вы слышали мою просьбу, мистер Керкпат-рик? — спросила девушка. — Я хочу знать местонахождение остальных моих спутников. Моей тети, сквайра Блейка, кучера и верховых. — Ее голос дрогнул. — И моего кота.
Себастьян видел, что она вот-вот сломается. Пережитый девушкой по вине его людей кошмар давал о себе знать, и ее глаза наполнились слезами.
— Прекрасно. Я сам проверю их безопасность. — И мягко добавил: — Даю вам слово.
Джорди выступил вперед.
— Керкпатрик, есть кое-что, о чем ты должен знать. Девчонка утверждает, что является…
Пруденс резко развернулась и направила на него оружие. Желание увидеть реакцию Себастьяна на ее помолвку молниеносно испарилось. Ее мечта о серьезной беседе с ним сейчас казалась не только в высшей степени неосуществимой, но и опасно наивной.
Джорди попятился в толпу, наступая на ноги своим товарищам.
— Неважно. Это не имеет значения, — бормотал он.
Себастьян протянул руку и осторожно забрал у нее пистолет.
Теперь, когда опасность миновала, Биг-Гус осмелел и вновь попытался предъявить права на девушку.
— Подожди-ка минутку, Керкпатрик. Я нашел ее. Я хочу оставить ее себе.
— Она не щенок, Ангус.
Себастьян бросил ему пистолет со взведенным курком. Биг-Гус пригнулся. Человек позади него небрежно поймал оружие двумя пальцами.
— Я знаю, что она не щенок. Она девчонка. К тому же хорошенькая.
Себастьян остановился, внимательно всматриваясь в лицо Пруденс, словно впервые увидел ее. Он поморщился, словно остался недоволен результатом столь пристального осмотра.
— Немного простовата на твой вкус, а?
Пруденс наградила его угрюмым взглядом. Биг-Гус озадаченно почесал голову.
— Я не заметил.
Девушка испуганно вскрикнула, когда Себастьян схватил ее за волосы, собрал их в пучок и одной рукой ловко скрутил их на макушке в небрежный узел. Пальцами другой руки он крепко сжал ее лицо.
— Смотри-ка, что я имею в виду. Невзрачна, как воробей.
Биг-Гус нахмурился, когда его соблазнительница превратилась из красавицы в вяленую селедку.
— Свет был не слишком ярок, когда я поймал ее.
В ярости Пруденс вырвалась и побежала вниз по склону. Себастьян с легкостью поймал ее и рывком притянул к себе, обхватив рукой за талию. Ее спина прижалась к его груди, и девушка почувствовала, как он тяжело дышит ей в макушку.
— Черт бы тебя побрал, Себас…
Он зажал ей рот ладонью и яростно зашептал прямо в ухо.
— Перестань брыкаться, детка. И не называй меня так. Эти люди не являются пылкими почитателями Баха. — Он еще крепче прижал девушку к себе и продолжил. — Я больше не могу сдерживать Биг-Гуса. Возможно, пришло время решить, чье ложе ты предпочитаешь — его или мое.
Пруденс обмякла в его руках и ощутила, что объятия Себастьяна неуловимо изменились. Он бережно поддерживал ее ослабевшее тело и нежно поглаживал подушечками пальцев ее теплые губы.
Она судорожно вздохнула и заговорила в его пальцы.
— А какова цена твоей защиты? Мне хорошо известно, что ты ничего не делаешь бесплатно.
Себастьян положил ладонь на ее живот и слегка прижал к себе.
— А чем ты хочешь заплатить?
— Ублюдок, — пробормотала она и закрыла глаза, сдаваясь на милость победителя.
— Именно так, среди всего прочего.
Он галантно предложил ей руку и повел к пещере.
— Я подумал, что ты любишь пышногрудых блондинок, — крикнул он Биг-Гусу.
— Мне нравятся блондинки, — с надеждой отозвался тот.
Себастьян положил руку на плечо Девони и мягко подтолкнул ее к Ангусу.
— Но, Керк, — захныкала она, — ты же обещал, что мы будем…
— Вам понравится Биг-Гус, мисс Блейк, уверяю вас.
Оставив их обоих выяснять свои симпатии, Себастьян приподнял меховой полог и втолкнул Пруденс в пещеру.
Не дав ей даже оглядеться, он усадил девушку на табурет и присел перед ней на корточки, сжав пальцами ее плечи.
— Я собираюсь проверить местонахождение остальных. Если ты не хочешь ближе познакомиться с Биг-Гусом и его друзьями, советую оставаться здесь, пока я не вернусь. Ты понимаешь?
Сквозь стекла очков фиалковые глаза казались огромными. Пруденс безмолвно кивнула, и он неохотно отпустил ее. Хрупкие плечи девушки безвольно поникли.
— Знаешь, я ведь могла застрелить тебя, — сказала она, сцепив на коленях трясущиеся руки.
Он убрал локон с ее глаз.
— Я знаю. На какой-то миг я был в этом уверен.
Не сказав больше ни слова, Себастьян вышел из пещеры, оставив ее одну.
Пруденс поерзала на твердом табурете, все еще испытывая неприятные ощущения от езды в жесткой карете. Ее праведный гнев улетучился так же быстро, как и появился, уступив место страху за судьбу остальных людей из ее сопровождения. Беспокойство девушки росло. В безопасности ли Триция? Быть может, ее серого любимца кота растоптали лошади? Что она будет делать, если Себастьян найдет сквайра Блейка и кучера мертвыми?
Взгляд Пруденс помимо воли устремился к одеялам, беспорядочно разбросанным возле шипящего фонаря. Неужели Себастьян прикасался к Девони с той же нежностью, с какой когда-то прикасался к ней? Неужели его губы целовали пышное тело Девони, испытывая то же наслаждение, какое испытывал, вкушая медовую сладость ее тела? Острый шип жгучей ревности вонзился ей в сердце, когда она представила стройные ноги Девони, гибко переплетенные с его руками и ногами в жарком объятии. Такое было бы уже не впервые, разве нет? Пруденс запрокинула голову к потолку пещеры, удерживая готовые скатиться горькие слезы.
Пещера, выдолбленная в скале и скрытая от посторонних каменным выступом, нависающим над ней, была не больше берлоги крупного животного.
Пруденс расстегнула жемчужные пуговицы своей накидки и сняла редингот. Ее серое дорожное платье из атласа было помято, из длинного разрыва на юбке выглядывали шелковые чулки и одна кружевная подвязка.
— Боже правый, это ты!
Девушка вскрикнула, когда фигура, закутанная в лохмотья, вползла внутрь пещеры из-под свисающей шкуры. Мужчина прыгнул вперед и зажал ей рот рукой.
— Перестань визжать, детка. Тебя слышно до самого Глазго.
Он размотал свой шарф и церемонно поклонился.
— Джейми! — выдохнула она при виде этого знакомого невзрачного лица с россыпью веснушек и рыжих непослушных волос. Даже месячная грязь не могла погасить сияние его спутанной шевелюры.
— Нет. Это Красавчик принц Чарли.
Он настойчиво потянул ее за руку.
— Идем со мной. Если то, что Джорди рассказал мне о Мак-Кее, — правда, у нас мало времени.
— Времени? — повторила Пруденс, испуганно вжавшись в стул. — Себастьян сказал мне оставаться здесь. Он послал тебя за мной?
— Я пришел, чтобы спасти тебя.
— В этом нет нужды. Себастьян уже спас меня.
Джейми закатил глаза к небу.
— Господи, дай мне силы. И где этот Тайни, когда он мне так нужен? Я пришел, чтобы спасти тебя от Себастьяна, глупая девчонка.
Пруденс нахмурилась. Узел, который Себастьян скрутил из ее волос, рассыпался, и тяжелые пряди упали на лицо.
— Ты думаешь, он может мне причинить какой-то вред?
Сарказм усилил провинциальный акцент Джейми.
— Фи, какая ужасная мысль! Он, наверняка, прикажет подать чай, чтобы отпраздновать твою предстоящую свадьбу с Киллианом Мак-Кеем. Не послать ли нам старика Фиша за маслом, нарезанным в форме тьюльпанчиков?
— Розочек, — рассеянно поправила его Пруденс. Тяжело вздохнув, она откинула назад волосы и подперла подбородок рукой. — Это его вина, что я вынуждена была принять предложение Мак-Кея. Я не собираюсь выходить за него замуж. Как только я это объясню, уверена, что Себастьян отнесется к моему поступку благоразумно.
Джейми опустился на колени рядом с ней.
— Ты уверена, что он даст тебе шанс объяснить?
Она отвернулась от пристального взгляда его печальных карих глаз, понимая правдивость его слов, но Джейми взял ее за подбородок и повернул к себе милое, смущенное лицо.
— Я никогда не видел его таким, девочка. Он может ненамеренно причинить тебе боль и после сожалеть о случившемся, но тогда будет уже слишком поздно для вас обоих. Неужели ты не понимаешь?
— Она прекрасно понимает, если ее достойный шериф дал ей полное представление о разбойниках, что, я подозреваю, он и сделал.
Прохладный ночной ветерок разогнал застоявшийся, спертый воздух пещеры и остудил разгоряченное лицо Пруденс. Они замерли, словно нашкодившие дети, виновато глядя на Себастьяна, стоявшего над ними со стопкой побитых молью одеял и маленьким сундучком Пруденс в руках. «Интересно, — со страхом подумала девушка, — как долго он там стоял?»
— Следует ли мне перечислить все мои преступления, — смиренно поинтересовался Себастьян, — как она сделала уже это однажды? — Он бросил на пол одеяла и сундук. — Я — безликий ужас Шотландии и Англии. Мрачное напоминание о жестокости и дикости, таящихся в сердцах цивилизованных допропорядочных граждан. Я граблю и похищаю, — он бросил на нее многозначительный взгляд, — и насилую.
Джейми выпрямился.
— Могу я перекинуться с тобой парой слов?
— Убирайся, Джейми.
Но рыжий эльф весело улыбнулся.
— Пожалуй, я посижу здесь чуток, пока вы друг с другом побеседуете.
Себастьян даже не взглянул на него.
— Убирайся. Быстро.
Джейми беспомощно взглянул на Пруденс, затем тенью метнулся из пещеры.
Себастьян повернулся к ней спиной и стряхнул одеяла.
— Где остальные? — тихо спросила она.
— Все в безопасности. Триция, Борис и кот Себастьян под теплым крылышком Тайни. Девони нашла обаяние Биг-Гуса неотразимым, и это позволило ей не обращать внимания на его недостатки. Твой кучер и сквайр Блейк были живы, когда их оставили у кареты. Я послал человека проверить их.
— Спасибо.
Себастьян заворчал в ответ.
Девушка теребила складки своих юбок.
— Должна признаться, было неприятно обнаружить, что ты вновь вернулся к преступной жизни.
Он пренебрежительно пожал плечами.
— Я полюбил изысканную пищу во время своего пребывания в «Липовой аллее». Работные дома были переполнены, а будучи пресвитерианцем я решил, что потребуется довольно много времени, чтобы стать монахом.
Себастьян присел и разложил одеяла. Его грубые бриджи обтянули узкие мускулистые бедра. Пруденс не знала, что случилось с его прекрасной юбкой, но постеснялась спросить. Этот мужчина был незнакомцем. В его сдержанном поведении не было и намека на искрящийся юмор, который она так хорошо помнила. Неловкое молчание между ними затянулось. Ей отчаянно хотелось показать ему свою вновь обретенную искушенность, доказать, что она больше не была неуклюжей, забитой дурочкой, которую он встретил в «Липовой аллее».
— Я получила пять предложений в Эдинбурге, — вырвалось у нее.
Себастьян развернулся на каблуках, насмешливо вскинув бровь.
— Все приличные?
— Только три, — призналась Пруденс, отругав себя за свою несдержанность и глупое бахвальство.
Он вернулся к своему занятию.
— Полагаю, в общей сложности это составляет три приличных и три непристойных, включая и мое предложение сделать тебя своей любовницей, конечно.
Ее самообладание дало трещину, когда она услышала, как деликатное заявление было произнесено таким грубым тоном.
Себастьян расстегнул кожаные ремни ее сундучка и поднес листок бумаги, лежащий на самом верху, к слабому свету фонаря. Его тихий смех заставил Пруденс похолодеть.
— Изумительное сходство. Кто из твоих любовников — художник? Тагберт? Шотландец, который, я видел, ласкал тебя на улице? Или это твоя работа? Не припомню, чтобы рисование было среди твоих интересов, но ты ведь женщина множества талантов.
— Ты видел меня? На улице?
— Ага. Я случайно оказался поблизости.
Его грубый тон не обманул ее. Девушка вспомнила крадущуюся за ней по пятам фигуру фонарщика в тот вечер, когда она встречалась с Мак-Кеем. Ее сердце екнуло. Себастьян не оставил ее на милость д'Артана. Его апатичное безразличие на террасе было всего лишь уловкой. Он следил за ней. Присматривал за ней. Возможно, даже тревожился за нее. Но сейчас его суровый взгляд стер насмешливую улыбку с его губ.
Пруденс хотелось, чтобы он снял маску. Грубая мешковина, скрывающая его лицо и глаза, раздражала ее. Она наблюдала, как его ловкие руки разглаживали листок объявления, и вспоминала до подробностей все случаи, когда Себастьян пытался заставить бояться его. Интересно было бы услышать его ответ на ее признание о том, что она любовно подсовывала этот листок под подушку каждую ночь. Что он был помятым и истертым от ее прикосновений. Пруденс открыла рот, но не успела произнести ни звука, остановленная его издевательским смехом.
— Ну, давай же, не скромничай, дорогая, — подогнал ее Себастьян. — Фразы: «Награда за поимку живым…» или «… неопровержимые доказательства смерти…» — просто взывают к твоей склонности к мелодраме. «Сероглазый и привлекательный». Какая лесть! Откуда ты узнала, что я привлекательный? Триция сказала тебе? Или Девони?
Пруденс упрямо молчала. Когда Себастьян понял, что она не намерена участвовать в разыгрываемом им спектакле и не собирается каяться в поступках, которых она не совершала, его гнев немного поутих. Он склонился над фонарем, его мерцающий огонек вспыхнул ярче, освещая мрачную пещеру.
Пруденс уныло смотрела ему в спину. Роль искушенной в любовных делах женщины ей не удалась. Возможно, теперь следует попробовать честность?
Она разгладила юбки на коленях и сделала глубокий вдох.
— Я скучала по тебе, Себастьян.
Его пальцы дрогнули, и он неосторожно дотронулся до колпака фонаря. Пробормотав проклятия, он резко развернулся и сорвал маску. Пруденс ахнула. Теперь в его облике не осталось и следа от былой изысканности и обаяния вежливого красавца-жениха Триции. Любой, кто увидел бы его сейчас, мог безошибочно распознать в нем горца, урожденного и выросшего на этой дикой, но прекрасной земле. Длинные светлые волосы, вьющиеся крупными кольцами, рассыпались по плечам, резко контрастируя с потемневшей от загара, обветренной кожей лица.
Пораженная произошедшей в нем переменой, Пруденс отметила, что Себастьян за время их разлуки раздался в плечах, стал агрессивнее и явно опаснее. Его нынешний образ жизни наложил разрушительный отпечаток как на его внешность, ожесточив черты лица, так и на его душу. Раздражение и гнев, которые он выплеснул на нее после ночи содержания в тюрьме, были бурей в стакан воды по сравнению с этим яростным пламенем, бушевавшим в нем сейчас.
Слишком поздно Пруденс поняла, что оказалась в логове хищника — хитрого, коварного и голодного.
Девушка никогда еще не выглядела более прекрасной. Ему, наконец, удалось раздуть робкие язычки пламени под ее холодной оболочкой до ревущего костра.
Прядь волос упала ей на глаза. Она откинула голову назад, рассыпая спутанную массу по плечам роскошным каскадом. Мужчины, приоткрыв рот, с благоговейным трепетом взирали на стоящую перед ними девушку, словно видели в ней божьего посланника — ангела, карающего ангела.
Не отрывая глаз от Пруденс, Себастьян поймал Девони за локоть и вытолкнул вперед.
— Ты сказала, что вы с отцом были одни.
Женщина сделала глоток из бутылки и икнула.
— Мы и были одни. Пруденс выпрыгнула и убежала, оставив нас на милость этих дикарей. Затем графиню унес тот симпатичный джентльмен, похожий на викинга.
— Графиня?
— Ее тетка.
Девони задумчиво тронула пальчиком розовые пухлые губки, глядя перед собой затуманенными алкоголем глазами.
— Разве я забыла упомянуть о графине?
— Сомневаюсь, что у тебя было на это время, — ледяным голосом сказала Пруденс.
Себастьяну неприятно было признавать, но Пруденс была права. Он выплыл из пьяного дурмана, едва успев натянуть маску, когда Девони свалилась на него, лепеча что-то о своем желании быть изнасилованной. Он не сразу сообразил, что этого ожидали именно от него. Женщина прижалась горячим влажным ртом к его уху, страстно нашептывая, каким забавам она мечтает предаться в его объятиях, какие интересные вещи ей хотелось бы проделать с ним и каких столь же восхитительных вещей она ожидает от него. Вялый протест Себастьяна был сокрушен ее бурным натиском, и вот уже ее дерзкие искушенные руки расстегивают ему бриджи…
Должно быть, это ему снится, пытался убедить себя Себастьян. Что могла делать Девони Блейк в горной пещере? Но этот сон был приятнее того сна, в котором он бесконечно гнался за Пруденс и уже настигал ее, но девушка неизменно ускользала от него, рассыпаясь пеплом в его руках.
Но вот Пруденс стояла перед ним во плоти, воскресшая из пепла его снов, и, зажав в руке пистолет, нацеленный ему в грудь, была готова нажать на курок.
Себастьян оттолкнул Девони в сторону и зашагал вниз по склону к Пруденс. Один из его людей пробормотал проклятье себе под нос. Биг-Гус вытер со лба липкий пот.
Себастьян приближался, и пистолет в руке Пруденс задрожал. Девушка обхватила напряженное запястье другой рукой, стараясь скрыть предательскую дрожь. Он надвигался на нее до тех пор, пока холодное дуло не уткнулось ему в грудь. Его губы кривились в ироничной улыбке. Себастьян в приветствии склонил перед девушкой голову.
— Позвольте представиться, мисс. Можете называть меня Керкпатриком.
Тонкие ноздри девушки трепетали. Всем своим видом она хотела показать ему, что предпочла бы называть его другим именем.
— Я подозреваю, что никто не потрудился объяснить вам наши законы, — продолжил Себастьян. Он поднял руку и широким жестом обвел столпившихся в стороне мужчин. — Мы — разбойники, и только мы носим оружие. — Он протянул к девушке повернутую ладонью вверх руку. — Ваш пистолет, солнышко.
От этого небрежно произнесенного ласкового слова трепетная волна пробежала по телу Пруденс. Себастьян положился на свое обаяние и надеялся, что не просчитался. В противном случае, он — покойник.
— Вы слышали мою просьбу, мистер Керкпат-рик? — спросила девушка. — Я хочу знать местонахождение остальных моих спутников. Моей тети, сквайра Блейка, кучера и верховых. — Ее голос дрогнул. — И моего кота.
Себастьян видел, что она вот-вот сломается. Пережитый девушкой по вине его людей кошмар давал о себе знать, и ее глаза наполнились слезами.
— Прекрасно. Я сам проверю их безопасность. — И мягко добавил: — Даю вам слово.
Джорди выступил вперед.
— Керкпатрик, есть кое-что, о чем ты должен знать. Девчонка утверждает, что является…
Пруденс резко развернулась и направила на него оружие. Желание увидеть реакцию Себастьяна на ее помолвку молниеносно испарилось. Ее мечта о серьезной беседе с ним сейчас казалась не только в высшей степени неосуществимой, но и опасно наивной.
Джорди попятился в толпу, наступая на ноги своим товарищам.
— Неважно. Это не имеет значения, — бормотал он.
Себастьян протянул руку и осторожно забрал у нее пистолет.
Теперь, когда опасность миновала, Биг-Гус осмелел и вновь попытался предъявить права на девушку.
— Подожди-ка минутку, Керкпатрик. Я нашел ее. Я хочу оставить ее себе.
— Она не щенок, Ангус.
Себастьян бросил ему пистолет со взведенным курком. Биг-Гус пригнулся. Человек позади него небрежно поймал оружие двумя пальцами.
— Я знаю, что она не щенок. Она девчонка. К тому же хорошенькая.
Себастьян остановился, внимательно всматриваясь в лицо Пруденс, словно впервые увидел ее. Он поморщился, словно остался недоволен результатом столь пристального осмотра.
— Немного простовата на твой вкус, а?
Пруденс наградила его угрюмым взглядом. Биг-Гус озадаченно почесал голову.
— Я не заметил.
Девушка испуганно вскрикнула, когда Себастьян схватил ее за волосы, собрал их в пучок и одной рукой ловко скрутил их на макушке в небрежный узел. Пальцами другой руки он крепко сжал ее лицо.
— Смотри-ка, что я имею в виду. Невзрачна, как воробей.
Биг-Гус нахмурился, когда его соблазнительница превратилась из красавицы в вяленую селедку.
— Свет был не слишком ярок, когда я поймал ее.
В ярости Пруденс вырвалась и побежала вниз по склону. Себастьян с легкостью поймал ее и рывком притянул к себе, обхватив рукой за талию. Ее спина прижалась к его груди, и девушка почувствовала, как он тяжело дышит ей в макушку.
— Черт бы тебя побрал, Себас…
Он зажал ей рот ладонью и яростно зашептал прямо в ухо.
— Перестань брыкаться, детка. И не называй меня так. Эти люди не являются пылкими почитателями Баха. — Он еще крепче прижал девушку к себе и продолжил. — Я больше не могу сдерживать Биг-Гуса. Возможно, пришло время решить, чье ложе ты предпочитаешь — его или мое.
Пруденс обмякла в его руках и ощутила, что объятия Себастьяна неуловимо изменились. Он бережно поддерживал ее ослабевшее тело и нежно поглаживал подушечками пальцев ее теплые губы.
Она судорожно вздохнула и заговорила в его пальцы.
— А какова цена твоей защиты? Мне хорошо известно, что ты ничего не делаешь бесплатно.
Себастьян положил ладонь на ее живот и слегка прижал к себе.
— А чем ты хочешь заплатить?
— Ублюдок, — пробормотала она и закрыла глаза, сдаваясь на милость победителя.
— Именно так, среди всего прочего.
Он галантно предложил ей руку и повел к пещере.
— Я подумал, что ты любишь пышногрудых блондинок, — крикнул он Биг-Гусу.
— Мне нравятся блондинки, — с надеждой отозвался тот.
Себастьян положил руку на плечо Девони и мягко подтолкнул ее к Ангусу.
— Но, Керк, — захныкала она, — ты же обещал, что мы будем…
— Вам понравится Биг-Гус, мисс Блейк, уверяю вас.
Оставив их обоих выяснять свои симпатии, Себастьян приподнял меховой полог и втолкнул Пруденс в пещеру.
Не дав ей даже оглядеться, он усадил девушку на табурет и присел перед ней на корточки, сжав пальцами ее плечи.
— Я собираюсь проверить местонахождение остальных. Если ты не хочешь ближе познакомиться с Биг-Гусом и его друзьями, советую оставаться здесь, пока я не вернусь. Ты понимаешь?
Сквозь стекла очков фиалковые глаза казались огромными. Пруденс безмолвно кивнула, и он неохотно отпустил ее. Хрупкие плечи девушки безвольно поникли.
— Знаешь, я ведь могла застрелить тебя, — сказала она, сцепив на коленях трясущиеся руки.
Он убрал локон с ее глаз.
— Я знаю. На какой-то миг я был в этом уверен.
Не сказав больше ни слова, Себастьян вышел из пещеры, оставив ее одну.
Пруденс поерзала на твердом табурете, все еще испытывая неприятные ощущения от езды в жесткой карете. Ее праведный гнев улетучился так же быстро, как и появился, уступив место страху за судьбу остальных людей из ее сопровождения. Беспокойство девушки росло. В безопасности ли Триция? Быть может, ее серого любимца кота растоптали лошади? Что она будет делать, если Себастьян найдет сквайра Блейка и кучера мертвыми?
Взгляд Пруденс помимо воли устремился к одеялам, беспорядочно разбросанным возле шипящего фонаря. Неужели Себастьян прикасался к Девони с той же нежностью, с какой когда-то прикасался к ней? Неужели его губы целовали пышное тело Девони, испытывая то же наслаждение, какое испытывал, вкушая медовую сладость ее тела? Острый шип жгучей ревности вонзился ей в сердце, когда она представила стройные ноги Девони, гибко переплетенные с его руками и ногами в жарком объятии. Такое было бы уже не впервые, разве нет? Пруденс запрокинула голову к потолку пещеры, удерживая готовые скатиться горькие слезы.
Пещера, выдолбленная в скале и скрытая от посторонних каменным выступом, нависающим над ней, была не больше берлоги крупного животного.
Пруденс расстегнула жемчужные пуговицы своей накидки и сняла редингот. Ее серое дорожное платье из атласа было помято, из длинного разрыва на юбке выглядывали шелковые чулки и одна кружевная подвязка.
— Боже правый, это ты!
Девушка вскрикнула, когда фигура, закутанная в лохмотья, вползла внутрь пещеры из-под свисающей шкуры. Мужчина прыгнул вперед и зажал ей рот рукой.
— Перестань визжать, детка. Тебя слышно до самого Глазго.
Он размотал свой шарф и церемонно поклонился.
— Джейми! — выдохнула она при виде этого знакомого невзрачного лица с россыпью веснушек и рыжих непослушных волос. Даже месячная грязь не могла погасить сияние его спутанной шевелюры.
— Нет. Это Красавчик принц Чарли.
Он настойчиво потянул ее за руку.
— Идем со мной. Если то, что Джорди рассказал мне о Мак-Кее, — правда, у нас мало времени.
— Времени? — повторила Пруденс, испуганно вжавшись в стул. — Себастьян сказал мне оставаться здесь. Он послал тебя за мной?
— Я пришел, чтобы спасти тебя.
— В этом нет нужды. Себастьян уже спас меня.
Джейми закатил глаза к небу.
— Господи, дай мне силы. И где этот Тайни, когда он мне так нужен? Я пришел, чтобы спасти тебя от Себастьяна, глупая девчонка.
Пруденс нахмурилась. Узел, который Себастьян скрутил из ее волос, рассыпался, и тяжелые пряди упали на лицо.
— Ты думаешь, он может мне причинить какой-то вред?
Сарказм усилил провинциальный акцент Джейми.
— Фи, какая ужасная мысль! Он, наверняка, прикажет подать чай, чтобы отпраздновать твою предстоящую свадьбу с Киллианом Мак-Кеем. Не послать ли нам старика Фиша за маслом, нарезанным в форме тьюльпанчиков?
— Розочек, — рассеянно поправила его Пруденс. Тяжело вздохнув, она откинула назад волосы и подперла подбородок рукой. — Это его вина, что я вынуждена была принять предложение Мак-Кея. Я не собираюсь выходить за него замуж. Как только я это объясню, уверена, что Себастьян отнесется к моему поступку благоразумно.
Джейми опустился на колени рядом с ней.
— Ты уверена, что он даст тебе шанс объяснить?
Она отвернулась от пристального взгляда его печальных карих глаз, понимая правдивость его слов, но Джейми взял ее за подбородок и повернул к себе милое, смущенное лицо.
— Я никогда не видел его таким, девочка. Он может ненамеренно причинить тебе боль и после сожалеть о случившемся, но тогда будет уже слишком поздно для вас обоих. Неужели ты не понимаешь?
— Она прекрасно понимает, если ее достойный шериф дал ей полное представление о разбойниках, что, я подозреваю, он и сделал.
Прохладный ночной ветерок разогнал застоявшийся, спертый воздух пещеры и остудил разгоряченное лицо Пруденс. Они замерли, словно нашкодившие дети, виновато глядя на Себастьяна, стоявшего над ними со стопкой побитых молью одеял и маленьким сундучком Пруденс в руках. «Интересно, — со страхом подумала девушка, — как долго он там стоял?»
— Следует ли мне перечислить все мои преступления, — смиренно поинтересовался Себастьян, — как она сделала уже это однажды? — Он бросил на пол одеяла и сундук. — Я — безликий ужас Шотландии и Англии. Мрачное напоминание о жестокости и дикости, таящихся в сердцах цивилизованных допропорядочных граждан. Я граблю и похищаю, — он бросил на нее многозначительный взгляд, — и насилую.
Джейми выпрямился.
— Могу я перекинуться с тобой парой слов?
— Убирайся, Джейми.
Но рыжий эльф весело улыбнулся.
— Пожалуй, я посижу здесь чуток, пока вы друг с другом побеседуете.
Себастьян даже не взглянул на него.
— Убирайся. Быстро.
Джейми беспомощно взглянул на Пруденс, затем тенью метнулся из пещеры.
Себастьян повернулся к ней спиной и стряхнул одеяла.
— Где остальные? — тихо спросила она.
— Все в безопасности. Триция, Борис и кот Себастьян под теплым крылышком Тайни. Девони нашла обаяние Биг-Гуса неотразимым, и это позволило ей не обращать внимания на его недостатки. Твой кучер и сквайр Блейк были живы, когда их оставили у кареты. Я послал человека проверить их.
— Спасибо.
Себастьян заворчал в ответ.
Девушка теребила складки своих юбок.
— Должна признаться, было неприятно обнаружить, что ты вновь вернулся к преступной жизни.
Он пренебрежительно пожал плечами.
— Я полюбил изысканную пищу во время своего пребывания в «Липовой аллее». Работные дома были переполнены, а будучи пресвитерианцем я решил, что потребуется довольно много времени, чтобы стать монахом.
Себастьян присел и разложил одеяла. Его грубые бриджи обтянули узкие мускулистые бедра. Пруденс не знала, что случилось с его прекрасной юбкой, но постеснялась спросить. Этот мужчина был незнакомцем. В его сдержанном поведении не было и намека на искрящийся юмор, который она так хорошо помнила. Неловкое молчание между ними затянулось. Ей отчаянно хотелось показать ему свою вновь обретенную искушенность, доказать, что она больше не была неуклюжей, забитой дурочкой, которую он встретил в «Липовой аллее».
— Я получила пять предложений в Эдинбурге, — вырвалось у нее.
Себастьян развернулся на каблуках, насмешливо вскинув бровь.
— Все приличные?
— Только три, — призналась Пруденс, отругав себя за свою несдержанность и глупое бахвальство.
Он вернулся к своему занятию.
— Полагаю, в общей сложности это составляет три приличных и три непристойных, включая и мое предложение сделать тебя своей любовницей, конечно.
Ее самообладание дало трещину, когда она услышала, как деликатное заявление было произнесено таким грубым тоном.
Себастьян расстегнул кожаные ремни ее сундучка и поднес листок бумаги, лежащий на самом верху, к слабому свету фонаря. Его тихий смех заставил Пруденс похолодеть.
— Изумительное сходство. Кто из твоих любовников — художник? Тагберт? Шотландец, который, я видел, ласкал тебя на улице? Или это твоя работа? Не припомню, чтобы рисование было среди твоих интересов, но ты ведь женщина множества талантов.
— Ты видел меня? На улице?
— Ага. Я случайно оказался поблизости.
Его грубый тон не обманул ее. Девушка вспомнила крадущуюся за ней по пятам фигуру фонарщика в тот вечер, когда она встречалась с Мак-Кеем. Ее сердце екнуло. Себастьян не оставил ее на милость д'Артана. Его апатичное безразличие на террасе было всего лишь уловкой. Он следил за ней. Присматривал за ней. Возможно, даже тревожился за нее. Но сейчас его суровый взгляд стер насмешливую улыбку с его губ.
Пруденс хотелось, чтобы он снял маску. Грубая мешковина, скрывающая его лицо и глаза, раздражала ее. Она наблюдала, как его ловкие руки разглаживали листок объявления, и вспоминала до подробностей все случаи, когда Себастьян пытался заставить бояться его. Интересно было бы услышать его ответ на ее признание о том, что она любовно подсовывала этот листок под подушку каждую ночь. Что он был помятым и истертым от ее прикосновений. Пруденс открыла рот, но не успела произнести ни звука, остановленная его издевательским смехом.
— Ну, давай же, не скромничай, дорогая, — подогнал ее Себастьян. — Фразы: «Награда за поимку живым…» или «… неопровержимые доказательства смерти…» — просто взывают к твоей склонности к мелодраме. «Сероглазый и привлекательный». Какая лесть! Откуда ты узнала, что я привлекательный? Триция сказала тебе? Или Девони?
Пруденс упрямо молчала. Когда Себастьян понял, что она не намерена участвовать в разыгрываемом им спектакле и не собирается каяться в поступках, которых она не совершала, его гнев немного поутих. Он склонился над фонарем, его мерцающий огонек вспыхнул ярче, освещая мрачную пещеру.
Пруденс уныло смотрела ему в спину. Роль искушенной в любовных делах женщины ей не удалась. Возможно, теперь следует попробовать честность?
Она разгладила юбки на коленях и сделала глубокий вдох.
— Я скучала по тебе, Себастьян.
Его пальцы дрогнули, и он неосторожно дотронулся до колпака фонаря. Пробормотав проклятия, он резко развернулся и сорвал маску. Пруденс ахнула. Теперь в его облике не осталось и следа от былой изысканности и обаяния вежливого красавца-жениха Триции. Любой, кто увидел бы его сейчас, мог безошибочно распознать в нем горца, урожденного и выросшего на этой дикой, но прекрасной земле. Длинные светлые волосы, вьющиеся крупными кольцами, рассыпались по плечам, резко контрастируя с потемневшей от загара, обветренной кожей лица.
Пораженная произошедшей в нем переменой, Пруденс отметила, что Себастьян за время их разлуки раздался в плечах, стал агрессивнее и явно опаснее. Его нынешний образ жизни наложил разрушительный отпечаток как на его внешность, ожесточив черты лица, так и на его душу. Раздражение и гнев, которые он выплеснул на нее после ночи содержания в тюрьме, были бурей в стакан воды по сравнению с этим яростным пламенем, бушевавшим в нем сейчас.
Слишком поздно Пруденс поняла, что оказалась в логове хищника — хитрого, коварного и голодного.
ГЛАВА 24
— Да, теперь я уже не сомневаюсь, что ты можешь изнасиловать меня! — воскликнула Пруденс со страхом.
Себастьян лукаво улыбнулся.
— Каким бы я был разбойником, если бы не сделал этого, верно? — сказал он. — Я не хочу тебя разочаровывать, девочка. Тебе нечего будет рассказать сэру Арло за чаем, когда вернешься.
Пруденс взглянула на уютное гнездышко, которое он устроил из одеял, затем на выход из пещеры. Она понимала, что их уединенность была иллюзорной. Люди Биг-Гуса лежали рядом, чуть ниже по склону, навострив свои чуткие уши на каждый хруст ветки, каждый подозрительный шорох.
— Твой крик был бы милым дополнением к нашему уединению, — заговорщически прошептал Себастьян. — Это неизмеримо повысило бы мою репутацию в глазах моих компаньонов.
Она заморгала. Природное любопытство взяло верх над тревогой.
— Ты когда-нибудь прежде кого-нибудь насиловал?
— Нет. — Он приложил палец к губам. — Но, ради Бога, никому не говори. Я не хочу, чтобы об этом стало известно. Я стараюсь думать об обязательном изнасиловании, как о древней традиции. Пираты, разбойники — все злонамеренные негодяи поддавались подобному искушению. И считали необходимым для повышения своего авторитета среди собратьев силой овладеть женщиной.
Пруденс сняла очки и испуганно таращилась на него.
— Ты пил?
— И немало. Но дуло того пистолета, зажатого в твоей маленькой изящной ручке и направленного мне в грудь, здорово меня протрезвило.
— Возможно, нам лучше будет побеседовать утром, когда ты будешь совсем трезв? — предложила она, аккуратно устраивая очки на свернутый редингот.
— Прекрасно. Я как раз не в настроении обсуждать что-либо.
Себастьян направился к ней. Девушка нырнула под его руку и схватила теплую бутылку, стоящую рядом с тлеющими углями.
— Не хочешь еще выпить? — спросила она. Если повезет, ей удастся напоить его до беспамятства.
Он сделал большой глоток из бутылки и вытер рот тыльной стороной ладони, удовлетворенно вздохнув.
— Виски всегда придавало мне сил и здоровья.
Пруденс выхватила у него бутылку и приложила к своим губам. Себастьян вырвал бутылку из ее рук и швырнул через плечо. Хрупкая посудина, разбрызгивая виски, разлетелась мелкими осколками по каменному полу.
Его теплые пальцы коснулись ее руки.
— Знаешь ли ты, когда я последний раз был с женщиной?
Девушка нервно взглянула на одеяла.
— Около получаса назад, если я правильно подсчитала.
Себастьян притянул ее к себе и крепко обнял.
— Снова ошибаетесь, мисс Исаак Ньютон.
Пруденс задрожала. Себастьян столько раз прикасался к ней с нежностью, удерживая свою силу под контролем. Было что-то шокирующее в осознании того, насколько он был сильнее. Трепет ожидания охватил ее тело.
Пруденс запуталась пальцами в завитках волос на его груди. Она не осмеливалась взглянуть ему в лицо, опасаясь, что он может прочесть в ее глазах, как в раскрытой книге, все те чувства, которые вызвало в ней его теплое объятие.
— Злодейство не идет вам, лорд Керр.
— Да. Не так сильно, как до встречи с тобой.
Себастьян наступал на нее, оттесняя к одеялам. Пруденс закрыла глаза, ослепленная их головокружительной близостью и пьянящим теплом, исходящим от его обнаженной груди.
— Меня никогда прежде не насиловали, — сказала она дрожащим голосом. — Боюсь, с меня будет мало проку.
— На самом деле, в этом нет ничего особенного. От тебя требуется только визжать и брыкаться. Остальное сделаю я.
Себастьян с легкостью, одним движением опрокинул ее на одеяла и улегся рядом, вглядываясь в покрытое лихорадочным румянцем лицо девушки.
Ее руки, казалось, принадлежали какой-то другой женщине. Как они могли беззастенчиво поглаживать шелковистую поросль на его груди? Пруденс взглянула на Себастьяна сквозь ресницы.
— Джейми был прав? Ты будешь сожалеть после?
Его подбородок напрягся.
— Возможно. — Он потянулся через нее и уменьшил пламя фонаря. — Но не сейчас.
Себастьян темной тенью возвышался над ней, темнота увеличивала осязаемое тепло его большого тела. Загрубевшие пальцы трудились над крошечными жемчужными пуговицами ее корсажа с неожиданной ловкостью.
Себастьян стащил платье с плеч, и его намеренная грубость изменила ему. Он уже забыл, какими тонкими были ее ключицы, какими мягкими — углубления под ними. Ему не потребовалось бы даже применять силу, чтобы оставить безобразные синяки на этой нежной коже.
Его руки расслабились. Дрожащими пальцами Себастьян поглаживал бархатистую кожу, отыскивая маленькую ямочку у основания горла, к которой ему так хотелось прижаться губами. О, Боже, что он делает? Пруденс была такой утонченной, такой прелестной. Он не имеет права касаться ее своими грубыми руками. Себастьян отклонился назад, очарованный фарфоровым великолепием ее кожи на фоне темного шерстяного одеяла.
Его прерывистое дыхание потревожило тишину. Пруденс затаилась, наблюдая, как по его лицу прошла целая гамма чувств: замешательство, радость, восхищение, желание.
Девушка уже видела этот взгляд раньше. На террасе, в «Липовой аллее», во время бала-маскарада, когда она оттолкнула от себя Себастьяна. Если она снова отвергнет его сейчас, он может уйти и больше никогда не вернуться. Ее поразило собственное нежелание того, чтобы он ушел. Ей хотелось пробудить в нем нежность и страстность, скрытую под этим грубым фасадом.
Себастьян лукаво улыбнулся.
— Каким бы я был разбойником, если бы не сделал этого, верно? — сказал он. — Я не хочу тебя разочаровывать, девочка. Тебе нечего будет рассказать сэру Арло за чаем, когда вернешься.
Пруденс взглянула на уютное гнездышко, которое он устроил из одеял, затем на выход из пещеры. Она понимала, что их уединенность была иллюзорной. Люди Биг-Гуса лежали рядом, чуть ниже по склону, навострив свои чуткие уши на каждый хруст ветки, каждый подозрительный шорох.
— Твой крик был бы милым дополнением к нашему уединению, — заговорщически прошептал Себастьян. — Это неизмеримо повысило бы мою репутацию в глазах моих компаньонов.
Она заморгала. Природное любопытство взяло верх над тревогой.
— Ты когда-нибудь прежде кого-нибудь насиловал?
— Нет. — Он приложил палец к губам. — Но, ради Бога, никому не говори. Я не хочу, чтобы об этом стало известно. Я стараюсь думать об обязательном изнасиловании, как о древней традиции. Пираты, разбойники — все злонамеренные негодяи поддавались подобному искушению. И считали необходимым для повышения своего авторитета среди собратьев силой овладеть женщиной.
Пруденс сняла очки и испуганно таращилась на него.
— Ты пил?
— И немало. Но дуло того пистолета, зажатого в твоей маленькой изящной ручке и направленного мне в грудь, здорово меня протрезвило.
— Возможно, нам лучше будет побеседовать утром, когда ты будешь совсем трезв? — предложила она, аккуратно устраивая очки на свернутый редингот.
— Прекрасно. Я как раз не в настроении обсуждать что-либо.
Себастьян направился к ней. Девушка нырнула под его руку и схватила теплую бутылку, стоящую рядом с тлеющими углями.
— Не хочешь еще выпить? — спросила она. Если повезет, ей удастся напоить его до беспамятства.
Он сделал большой глоток из бутылки и вытер рот тыльной стороной ладони, удовлетворенно вздохнув.
— Виски всегда придавало мне сил и здоровья.
Пруденс выхватила у него бутылку и приложила к своим губам. Себастьян вырвал бутылку из ее рук и швырнул через плечо. Хрупкая посудина, разбрызгивая виски, разлетелась мелкими осколками по каменному полу.
Его теплые пальцы коснулись ее руки.
— Знаешь ли ты, когда я последний раз был с женщиной?
Девушка нервно взглянула на одеяла.
— Около получаса назад, если я правильно подсчитала.
Себастьян притянул ее к себе и крепко обнял.
— Снова ошибаетесь, мисс Исаак Ньютон.
Пруденс задрожала. Себастьян столько раз прикасался к ней с нежностью, удерживая свою силу под контролем. Было что-то шокирующее в осознании того, насколько он был сильнее. Трепет ожидания охватил ее тело.
Пруденс запуталась пальцами в завитках волос на его груди. Она не осмеливалась взглянуть ему в лицо, опасаясь, что он может прочесть в ее глазах, как в раскрытой книге, все те чувства, которые вызвало в ней его теплое объятие.
— Злодейство не идет вам, лорд Керр.
— Да. Не так сильно, как до встречи с тобой.
Себастьян наступал на нее, оттесняя к одеялам. Пруденс закрыла глаза, ослепленная их головокружительной близостью и пьянящим теплом, исходящим от его обнаженной груди.
— Меня никогда прежде не насиловали, — сказала она дрожащим голосом. — Боюсь, с меня будет мало проку.
— На самом деле, в этом нет ничего особенного. От тебя требуется только визжать и брыкаться. Остальное сделаю я.
Себастьян с легкостью, одним движением опрокинул ее на одеяла и улегся рядом, вглядываясь в покрытое лихорадочным румянцем лицо девушки.
Ее руки, казалось, принадлежали какой-то другой женщине. Как они могли беззастенчиво поглаживать шелковистую поросль на его груди? Пруденс взглянула на Себастьяна сквозь ресницы.
— Джейми был прав? Ты будешь сожалеть после?
Его подбородок напрягся.
— Возможно. — Он потянулся через нее и уменьшил пламя фонаря. — Но не сейчас.
Себастьян темной тенью возвышался над ней, темнота увеличивала осязаемое тепло его большого тела. Загрубевшие пальцы трудились над крошечными жемчужными пуговицами ее корсажа с неожиданной ловкостью.
Себастьян стащил платье с плеч, и его намеренная грубость изменила ему. Он уже забыл, какими тонкими были ее ключицы, какими мягкими — углубления под ними. Ему не потребовалось бы даже применять силу, чтобы оставить безобразные синяки на этой нежной коже.
Его руки расслабились. Дрожащими пальцами Себастьян поглаживал бархатистую кожу, отыскивая маленькую ямочку у основания горла, к которой ему так хотелось прижаться губами. О, Боже, что он делает? Пруденс была такой утонченной, такой прелестной. Он не имеет права касаться ее своими грубыми руками. Себастьян отклонился назад, очарованный фарфоровым великолепием ее кожи на фоне темного шерстяного одеяла.
Его прерывистое дыхание потревожило тишину. Пруденс затаилась, наблюдая, как по его лицу прошла целая гамма чувств: замешательство, радость, восхищение, желание.
Девушка уже видела этот взгляд раньше. На террасе, в «Липовой аллее», во время бала-маскарада, когда она оттолкнула от себя Себастьяна. Если она снова отвергнет его сейчас, он может уйти и больше никогда не вернуться. Ее поразило собственное нежелание того, чтобы он ушел. Ей хотелось пробудить в нем нежность и страстность, скрытую под этим грубым фасадом.