Страница:
Денис передвинул скроллер воспроизведения вперед. Далеко вперед.
Ага, теперь демонстрировался Юлькин трек. Тоже – ничего нового: Денис частенько охотился в паре с Юлой и достаточно насмотрелся на работу ее жмура. Грамотная работа. Живых свидетелей среди оргов после такой не остается.
Снова скроллер вперед – ближе к концовке трека. Просмотр.
Это была их последняя операция. Провальная. По всем статьям.
Денис неодобрительно покачал головой. Было отчего. Эх, Юла, Юла… Ты ведь тоже в тот раз не блистала. Бессмысленное метание Юлькиного «рабочего материала» перед захлопнувшейся подъездной дверью. Истерические удары о железо. Разбитые в кровь кулаки жмура… Полная утрата самоконтроля, в общем. Вряд ли Юлька вставляла в свой отчет такие подробности. А поди ж ты, вот они – на экране.
Федерал еще раз давал понять: скрыть или хотя бы отретушировать свои ошибки – не удастся. «Мертвый рай» – это не наружка. Здесь глаза Кожина повсюду.
Ладно, впереди еще самое интересное. Начало Славкиного трека Денис поймал безошибочно.
И с первых же кадров понял, почему Ткач так упорно избегал командной работы. Видимо, парень просто не хотел шокировать коллег. А эту звериную, ничем не оправданную жестокость надо было видеть. Надо было видеть, как снова и снова мертвый гвардеец, повинуясь командам спятившего оператора, добивает агонизирующих и неподвижных уже противников. Как размазывает по асфальту и бетонным стенам неподатливое человеческое тело. Как рвет то, что осталось от врага, на части. Как ломает, мнет, кромсает, топчет. Заточка, руки, ноги – в дело шло все. И главным в этом деле был не результат – процесс.
Да, надо было видеть это. Раньше надо было.
Денис устало прикрыл глаза. Перед мысленным взором возник образ Славки, с остервенением лупящего по несчастному «Делиту». Глаза пришлось открыть. А на экране – очередная сцена уличной бойни. Да уж, Славик отрывался на полную катушку.
Он еще не опустошился, не выплеснул ненависть, как Денис и Юлька. Наоборот, парень заводился все сильнее. С каждым разом. Ну кто бы мог подумать, что робкому Славке так не хватает адреналинчика. Хотя только ли в адреналине дело?
Денис помотал головой – болела-таки зараза.
Включил ускоренный просмотр. Если Кожин думает, что он, как прилежный школьник, изучит каждый кадр предложенного «учебного пособия», то пошел тогда этот Кожин куда подальше…
На экране убийства и кровь слились в одно сплошное мельтешение. Денис снова закрыл глаза. Так кино шло быстрее. И легче.
Иногда он все же смотрел. Пытался смотреть. Иногда наобум останавливал жуткий калейдоскоп. Потом гнал видео дальше. На максимальной скорости.
Стоп! Вот оно! Славкин «рабочий материал», кровь на асфальте и двенадцать трупов! Отмотав запись чуть назад, Денис пересчитал группу Волков. Так и есть: в начале схватки было пятнадцать оргов. Пят-над-цать! Ушло сразу три свидетеля. Проморгал Славик. Нездоровая страсть к убийствам оказалась сильнее осторожности.
Денис закрыл файл. Все, что нужно было знать, он уже знал. Три Волка собственными глазами видели в деле неуязвимого убийцу-зомби. И наверняка не только эти трое. Наверняка спятивший от вида крови Славка упускал и других свидетелей. Нужно только внимательно просмотреть запись на третьем треке. Но такого желания у Дениса не возникало.
Он включил голосовую коммуникационную программу.
– Славка, ты ублюдок и идиот!
Дипломатическая связь работала как часы.
– Мне жаль, День. Правда… – Ответ прозвучал не сразу.
Чувство вины? Нет, скорее имитация. И не самая убедительная. Голос у Ткача глухой. Речь – заторможенная. Как у наркомана. Наслаждается записью! Кайфует, гад! Сейчас говорить с ним – без толку!
– Проспись, – посоветовал Денис. – Потом пообщаемся. Больше нам твои ошибки не нужны.
– Считай, что уже сплю.
Как же! Спит он! Пока не досмотрит кино до конца – не ляжет.
Зато Юла задремала прямо перед включенным компьютером. Так она сама сказала. И, судя по сонному голосу, – не врала.
– …Извини, что разбудил.
– Ничего, День, все равно надо как-то доползти до кровати.
– Ну счастливого пути. Кстати, рад, что ты так быстро просмотрела запись.
– Да ни хрена я не смотрела – сил нет. Понадеялась, что ты свяжешься и все объяснишь.
Дениса всегда умиляло умение Юлы ненавязчиво перекладывать свою работу на чужие плечи. Ладно, плевать. Главное, он сам сможет наконец спокойно уснуть. И будет спать много-много часов подряд. Столько, сколько позволит им Кожин.
Головная боль постепенно отпускала. И отпустила…
Денису снились мельтешащие кровавые пятна в ускоренном просмотре. Очень необычный, очень странный сон.
Глава 2
Ага, теперь демонстрировался Юлькин трек. Тоже – ничего нового: Денис частенько охотился в паре с Юлой и достаточно насмотрелся на работу ее жмура. Грамотная работа. Живых свидетелей среди оргов после такой не остается.
Снова скроллер вперед – ближе к концовке трека. Просмотр.
Это была их последняя операция. Провальная. По всем статьям.
Денис неодобрительно покачал головой. Было отчего. Эх, Юла, Юла… Ты ведь тоже в тот раз не блистала. Бессмысленное метание Юлькиного «рабочего материала» перед захлопнувшейся подъездной дверью. Истерические удары о железо. Разбитые в кровь кулаки жмура… Полная утрата самоконтроля, в общем. Вряд ли Юлька вставляла в свой отчет такие подробности. А поди ж ты, вот они – на экране.
Федерал еще раз давал понять: скрыть или хотя бы отретушировать свои ошибки – не удастся. «Мертвый рай» – это не наружка. Здесь глаза Кожина повсюду.
Ладно, впереди еще самое интересное. Начало Славкиного трека Денис поймал безошибочно.
И с первых же кадров понял, почему Ткач так упорно избегал командной работы. Видимо, парень просто не хотел шокировать коллег. А эту звериную, ничем не оправданную жестокость надо было видеть. Надо было видеть, как снова и снова мертвый гвардеец, повинуясь командам спятившего оператора, добивает агонизирующих и неподвижных уже противников. Как размазывает по асфальту и бетонным стенам неподатливое человеческое тело. Как рвет то, что осталось от врага, на части. Как ломает, мнет, кромсает, топчет. Заточка, руки, ноги – в дело шло все. И главным в этом деле был не результат – процесс.
Да, надо было видеть это. Раньше надо было.
Денис устало прикрыл глаза. Перед мысленным взором возник образ Славки, с остервенением лупящего по несчастному «Делиту». Глаза пришлось открыть. А на экране – очередная сцена уличной бойни. Да уж, Славик отрывался на полную катушку.
Он еще не опустошился, не выплеснул ненависть, как Денис и Юлька. Наоборот, парень заводился все сильнее. С каждым разом. Ну кто бы мог подумать, что робкому Славке так не хватает адреналинчика. Хотя только ли в адреналине дело?
Денис помотал головой – болела-таки зараза.
Включил ускоренный просмотр. Если Кожин думает, что он, как прилежный школьник, изучит каждый кадр предложенного «учебного пособия», то пошел тогда этот Кожин куда подальше…
На экране убийства и кровь слились в одно сплошное мельтешение. Денис снова закрыл глаза. Так кино шло быстрее. И легче.
* * *
Иногда он все же смотрел. Пытался смотреть. Иногда наобум останавливал жуткий калейдоскоп. Потом гнал видео дальше. На максимальной скорости.
Стоп! Вот оно! Славкин «рабочий материал», кровь на асфальте и двенадцать трупов! Отмотав запись чуть назад, Денис пересчитал группу Волков. Так и есть: в начале схватки было пятнадцать оргов. Пят-над-цать! Ушло сразу три свидетеля. Проморгал Славик. Нездоровая страсть к убийствам оказалась сильнее осторожности.
Денис закрыл файл. Все, что нужно было знать, он уже знал. Три Волка собственными глазами видели в деле неуязвимого убийцу-зомби. И наверняка не только эти трое. Наверняка спятивший от вида крови Славка упускал и других свидетелей. Нужно только внимательно просмотреть запись на третьем треке. Но такого желания у Дениса не возникало.
Он включил голосовую коммуникационную программу.
– Славка, ты ублюдок и идиот!
Дипломатическая связь работала как часы.
– Мне жаль, День. Правда… – Ответ прозвучал не сразу.
Чувство вины? Нет, скорее имитация. И не самая убедительная. Голос у Ткача глухой. Речь – заторможенная. Как у наркомана. Наслаждается записью! Кайфует, гад! Сейчас говорить с ним – без толку!
– Проспись, – посоветовал Денис. – Потом пообщаемся. Больше нам твои ошибки не нужны.
– Считай, что уже сплю.
Как же! Спит он! Пока не досмотрит кино до конца – не ляжет.
Зато Юла задремала прямо перед включенным компьютером. Так она сама сказала. И, судя по сонному голосу, – не врала.
– …Извини, что разбудил.
– Ничего, День, все равно надо как-то доползти до кровати.
– Ну счастливого пути. Кстати, рад, что ты так быстро просмотрела запись.
– Да ни хрена я не смотрела – сил нет. Понадеялась, что ты свяжешься и все объяснишь.
Дениса всегда умиляло умение Юлы ненавязчиво перекладывать свою работу на чужие плечи. Ладно, плевать. Главное, он сам сможет наконец спокойно уснуть. И будет спать много-много часов подряд. Столько, сколько позволит им Кожин.
Головная боль постепенно отпускала. И отпустила…
Денису снились мельтешащие кровавые пятна в ускоренном просмотре. Очень необычный, очень странный сон.
Глава 2
Бросок. Мимо. И эта заточка, тоже ударившись о стену, скатилась в яму. Хлюпнула, сгинула в черной жиже. Вроде бы запас железных прутьев у оргов иссяк. Но вот ненависти хватит еще надолго. Ненависти и тупого злого ерничества.
– Ими-ими, татор-татор… – Голос в наушниках звучал мерзопакостный, насмешливый.
Денис приглушил звук.
В последние дни он слышал от оргов только предсмертные вопли и хрипы. Правда, реже, чем раньше. Группировщики осторожничали: не шатаются больше по ночному городу в открытую пьяными обколотыми ватагами. Теперь приходится выслеживать и уничтожать немногочисленные шустрые отряды. Вот как этот, например…
Гоняться за мелкими стайками Волков втроем – все равно что палить из гаубицы по воробьям. Вот и уходили в свободный поиск по соседним секторам. Каждый – сам по себе. Каждый вкалывал на износ, и, как правило, за ночь удача улыбалась хоть кому-то из операторов.
«Рабочий материал» шел в атаку. Клацала «Делитом» клавиатура. Динамики взрывались криком умирающего. Если, конечно, орг, попавший в зону поражения, успевал вскрикнуть. И новые баллы потихоньку капали в общий актив операторской группы. И Кожин пока не высказывал недовольства.
Этой ночью удача улыбнулась Юльке. Так ей казалось, когда Юла гнала своего жмура за пятеркой нарушителей. Дело происходило в запутанном лабиринте многоэтажных трущоб. Возле Трассы. Неподалеку от новой служебной квартиры Дениса. Моросил ленивый осенний дождик.
«Рабочий материал», преследуя беглецов, вбежал в узкую арку с обшарпанными стенами и…
И с вскрытым асфальтом.
И после этого Юла обратилась за помощью. Воззвала. На грани истерики.
– …Ими-ими, татор-татор. – Человек в маске и камуфляже паясничал буквально в нескольких шагах от Денисового мертвеца. Еще четверо прохаживались под аркой. Дразнили!
Пустячок: всего пять человек. «Делит», «Делит», «Делит», «Делит» и еще раз «Делит». И все. И грозные группировщики станут мертвыми группировщиками. Так бы оно и было, вне всякого сомнения. Если бы не одно обстоятельство. Замаскированная яма, с водицей на дне и оплывшими, осыпающимися отвесными стенками. Яма, в которую уже ухнул Юлькин жмур.
Волчья яма – тупой, но безотказный со времен охоты на мамонтов прием. Только эта – по-особому волчья. Не потому что для волков, а потому что вырыли ее Волки. Орги Ростовска. Грамотно вырыли.
Денис привел к злополучной яме своего жмура первым. Славка задерживался. Как всегда, блин!
Ну и привел. Ну и что? Остановил на краю провала, появившегося меж двумя фундаментами за одну ночь. А дальше?
Можно попытаться перепрыгнуть препятствие и броситься… бросить убийцу-зомби на врага. Соблазн велик. Но слишком уж спокойны группировщики на той стороне, слишком вызывающе себя ведут. Сами провоцируют на атаку. Значит, спрятаны тут, в тесном проходе и другие сюрпризы. Ямы или ловушки похитрее. И не обойдешь ведь опасную арку! И справа и слева – дома и ограды. Сплошняком, непрерывной линией.
Пытались однажды городские власти вести здесь сплошную застройку вдоль Трассы. Надеялись защитить главную транспортную артерию города от группировщиков. Не вышло.
Ладно, лезть в драку Денис не станет. Одного жмура он уже потерял в офисе-ловушке – хватит. Да вон еще Юлькин боец неуклюже хлюпает, ворочается в затопленной, незасыпанной могиле. В жиже. В луже. В грязи. Похоронен заживо. Да уж… заживо. Было бы смешно, кабы не было так грустно. Кожин-то за такое по головке не погладит. Интересно, есть ли тут поблизости Катафалк со съемочной группой? А впрочем, какая разница? Все равно ведь помощи от него не дождешься. Посол честно предупреждал операторов на этот счет.
– Славка, ты где шляешься?! – рявкнул Денис в микрофон, пытаясь перекричать в эфире Юлькин скулеж.
– Иду на вы, – насмешливый голос.
Остряк, блин. Нашел время шутки шутить.
– Так топай быстрее.
Денис злился и не скрывал этого. Славка мог бы уже дважды добраться до злополучной арки. Но Славки все не было. А до конца комендантского часа остается совсем ничего. Видимо, выручать Юлькин «материал» придется самому. Вот только как?
– Юль, заткнись, а, – раздраженно попросил он. – Вытащим мы твоего жмура, не беспокойся.
Получилось не очень вежливо, зато истерика у девчонки вроде пошла на убыль.
– Попробуй-ка дотянуться еще разок.
Чавканье. Рывок вверх, лишь отдаленно похожий на полноценный прыжок. И снова – чавканье жидкой грязи.
Конечно, не вышло. Опять ничегошеньки у них не вышло. Размытое натекшей из окрестных луж водицей дно ловушки – это взбитое бесплодными попытками выбраться месиво держало Юлькиного мертвеца крепко. Цепко.
Да если бы и не топь волчьей ямы, в которой нога жмура увязает уже больше чем по колено, – все равно… Не выбраться. Даже мертвый суперсолдат не в состоянии прыгнуть выше головы. Орги потрудились на славу: вырыли такую шурфину с отвесными стенками и даже землю с кусками асфальта убрали невесть куда. И не только землю, не только асфальт – поблизости вообще не наблюдалось ничего, что можно было бы использовать, что можно бросить Юлькиному мертвяку под ноги.
А вот если бы кто-нибудь протянул застрявшему «рабочему материалу» руку… Сверху. Увы, заставить своего жмура выполнить это элементарное, казалось бы, действие так, как нужно, так, как должно, Денис не мог. Операторов «Мертвого рая» обучали убивать чужими руками, а не помогать друг другу.
Юла снова завсхлипывала. Орги, наблюдавшие за неуклюжей спасоперацией, попритихли. Только изредка перекидывались фразами.
– Ну и уроды! – донеслось с противоположной стороны арки. Чей-то пренебрежительно-брезгливый голос. – Паралитики какие-то тормозные.
– Ага, видел бы ты, как эти паралитики наших пачками кладут! – А вот в этом голосе не слышалось уже ни пренебрежения, ни брезгливости. Зато настороженности – хоть отбавляй.
И тут же третий – испуганно-изумленный тонкий голосок:
– Братаны, да отвечаю, не человек это! И тот – в яме – тоже. Я же давно говорил, братаны. Не знаю кто, но не люди они.
«Братаны» попятились малость, ушли из-под арки. Эх, если бы мертвецы умели говорить, а операторы знали, как управлять речевой функцией «рабочего материала», Денис заставил бы своего жмура выкрикнуть вслед отступившим группировщикам пару ласковых. Так, чтоб ветром всех на фиг посдувало. Но рядовым участникам эксперимента под кодовым названием «Мертвый рай» не положено вести переговоры с противником. А уж зомби-убийцам – и подавно. Зомби – ребята молчаливые. Люди действия.
Молчаливый зомби-убийца, появившийся вдруг по ту сторону арки, за спинами оргов, приступил к работе сразу, с ходу – никто и опомниться не успел. А работа у «рабочего материала» была кровавая. Как всегда. И простая. Как клавиша «Делит».
«Братанам» уйти не дали. Замочили всех пятерых. Быстро. Жестоко. И сделал это Славка. Славкин жмур.
Вот оно что! Денис понял. Вместо того чтобы нестись на выручку Юле по кратчайшему пути, Ткач отправил свой «рабочий материал» в обход. Погнал большим крюком. Зато вышел с Трассы – неожиданно, в тыл группировщикам. Ай да Славка, ай да сукин сын!
– Хорош-ш-шо, Славик!
– Хорошо, но мало, – хрипло промурлыкало в наушниках.
Настроение сразу испортилось: такому теперь, наверное, всегда будет мало крови.
– Мальчики, ну сделайте что-нибудь! – взмолилась Юла. – Вытащите этот долбаный «материал» из ямы… Кожин же меня саму за него убьет!
Увы, от Славкиного жмура на той стороне толку было мало. Потому как…
– В арку не суйся, – предупредил Денис. – Там – ловушки.
– Хорошо, не буду, – легко согласился Славка. – А ты что намерен делать?
– Увожу свой материал. В бункер-базу.
– Как уводишь?! – взвизгнула Юлька. – День? Хочешь бросить меня… его…
Ну прямо наседка, беспокоящаяся о выпавшем из гнезда птенце.
– Кожин же нас… всех! С потрохами! С дерьмом!
Так и будет. Если не…
– Уймись, Юла. – Денис сглотнул вязкую слюну. – Через час я снова буду под аркой. Сам.
Юлька охнула. Замолчала…
– Сам буду, – тихо, для себя, не для нее, повторил он. Чтоб поверить, убедить.
А просто быть больше некому. Он живет к этой – мать ее через кирдык налево! – арке ближе всех. Так что придется… Хочешь не хочешь, а придется. Вообще-то Денис не хотел. Жуть как не хотел.
– Ты уверен? – спросил Славка. – Тебе оно надо? Идти на ночь глядя? Доставать жмура из могилы?
Не надо, конечно. Даром не надо. Ни за какие коврижки. Но это сейчас был их единственный шанс вытащить Юлькиного мертвяка. Шанс избежать ошибки. Которых – Кожин ведь предупреждал уже – больше быть не должно.
А иначе…
«Как бы хорошо я к вам ни относился, эксперимент для меня важнее».
Благожелательный и неумолимый голос Федерального Полномочного посла все еще звучал у него в ушах.
«И впредь мне бы не хотелось терять „рабочий материал". Такие потери слишком дорого обходятся. Настолько дорого, что иногда предпочтительней избавиться от не оправдавшего надежд оператора. Или целиком заменить всю оплошавшую операторскую группу».
– Через полтора часа завоют утренние сирены, – напомнил Славка, – потом появятся патрули.
– Я в курсе.
– А об оргах ты не забыл? Эти ребята еще бродят по улицам.
– Здесь три жмура! Вряд ли орги будут крутиться рядом.
– Вообще-то Юлькин жмур в яме. А твой – уходит.
– Твой – нет. Пусть пока побудет там, у арки. Пока я не подбегу. Лады?
– Ну… Нет проблем. Только ты уж поторопись, День. А то время, знаешь ли.
– Уже. Бегу. Все, конец связи.
Сорок минут Денису потребовалось, чтобы вернуть свой «рабочий материал» на кладбищенскую базу. Как заставить покойника бегать, он знал. И он заставил. Бывшему президентскому гвардейцу пришлось вспомнить прижизненные марафоны по пересеченной местности. И, может быть, даже поставить новый мировой рекорд. Ладно, пусть теперь команда мертво-райского чистилища приводит мертвяка в порядок. Если сможет.
Пять минут ушло на то, чтобы одеться, обмотать лицо шарфом по самые глаза (какая-никакая, а маскировка… так, на всякий случай), нацепить на запястье часы (придется ведь считать каждую минуту, секунду каждую). Еще три минуты – на главное. Решиться выйти на улицу.
А до злополучной арки Денис добрался за десять минут.
…«Рабочий материал» по ту сторону арки небрежно ковырял заточкой тело убитого группировщика – развлеченьице вполне в духе Ткача. Денис был безумно рад, что от Славкиного жмура, с ног до головы залитого чужой кровью, его сейчас отделяет яма-ловушка. Близко подходить к этому зомби не очень-то хотелось.
Ага… Кажется, его заметили. «Рабочий материал» оторвался от мертвого Волка, обратил смотровую щель маски на живого оператора. Поднялся, не выпуская заточки из рук.
Не выпуская заточки?! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Мертвый гвардеец – не орг. Он с такого расстояния не промахнется. Если у Славки вдруг перемкнет в мозгах, и парень по привычке нажмет «Делит», от брошенной железяки яма не спасет. Денис знал, как мастерски метают боевые покойники заточенные арматурины.
Жмур угрожающе поднял руку. Денис отшатнулся. Но нет – Славка всего лишь неуклюже отсалютовал ему оружием мертвеца. Как шпагой. Юморист хренов…
– Поторопись, еще успеешь на базу, – хрипло крикнул Денис.
«Рабочему материалу» крикнул.
Странно было разговаривать со Славкой через мертвого посредника. Впрочем, Ткач совет понял и, похоже, принял: ходячий покойник с заточкой отступил, повинуясь команде оператора, растворился в темноте переулка.
Ну и хорошо! Ну и славно! Этот – тоже должен успеть. Скорее всего, успеет. Если побежит к Старому кладбищу с той же скоростью, с которой Денис гнал своего жмура.
А вот Юлькин зомби…
Юлькин зомби беспомощно копошился в яме. В могиле… похоронен заживо… откопан намертво…
Денис тряхнул головой, отгоняя дурацкие и одновременно пугающие ассоциации. Откашлялся. Набрал побольше воздуха, осторожно лег грудью на ненадежный влажный край отвесного шурфа. Да уж, испытаньице не для слабонервных. А ну как мертвец затянет к себе под землю?
Трупного запаха он не уловил, – только запах собственного пота. И страха. А кожинские бальзамировщики знали свое дело отлично.
Наконец Денис решился. Собрался с духом, протянул руку.
– Прыгай.
И снова… Бредовое чувство. Обращался-то он вроде как к Юле. Но через смотровую прорезь маски, где – тусклые глаза мертвеца с расширенными какими-то зрачками. И прыгать тоже должен был…
Жмур прыгнул. Внизу чавкнуло. Денис невольно отдернул руку.
Блин! Блин! Блин! Мать! Мать! Мать! Перемать… И еще чего похлеще. Бр-р-р…
Ну не смог он. Вот так. Сразу.
– Извини, Юль. Сейчас… Сейчас… Минуту, секунду…
Юла ответить не могла. И мертвый убийца тоже лишь молча смотрел из…
Могилы…
…из ямы. Снизу вверх смотрел.
Денис перевел дыхание; Кое-как унял дрожь, что сотрясала все тело – от кончиков волос до кончиков ногтей. На ногах.
Снова навис над провалом. Снова протянул руку. Поколачивало еще, но…
– Давай!
Все же получилось у них не сразу. Долго провозились. Непозволительно долго. Из-за вязкой жижи, скопившейся на дне. Из-за неуклюжести «рабочего материала». Из-за страха, сковывавшего каждое движение оператора.
Когда же мертвый наконец вцепился в кисть живого, или нет, скорее наоборот – это живой поймал мертвую руку…
Пресловутого хлада неживой длани Денис не ощутил – не до того было. Была тяжесть, способная оторвать кисть напрочь, были клещи, ломавшие пальцы, был сильный рывок вниз. Господи, затащит ведь! За-та-щит! К се-бе-е-е!
Могила! Могила! Могила!
Скользила под животом и грудью грязь. Сыпалась, обваливалась со стенок земля.
Денис упирался как мог. Целую вечность. Секунду целую.
Нет, его не тащили, не втягивали.
Мертвый гвардеец лишь использовал руку Дениса как транзитную опору. Затем, ухватившись за край ямы, выбрался наружу. Без заточки. Свое оружие жмур бросил там, внизу, чтобы не мешало. И слава богу.
Денис вскочил, потряс рукой. Странно. Целая. Не оторванная, не раздавленная. И сам он все еще наверху.
В поле зрения попали черные часы на бледном (как у покойника!) запястье. А время-то вышло! Все время. Безвозвратно. До кладбища, до места отдохновения мертвых солдат, Юла своего жмура довести нипочем уже не успеет, каким бы быстрым бегуном он ни был при жизни.
Девчонке придется срочно искать другое место. Укромное, надежное. Но это уже Юлькина забота. То, что требовалось от него, Денис… Могила! Могила! Могила! Бр-р-р… – выполнил. С лихвой.
– Ты это… того… где-нибудь… спрячься.
Сердце замурованным безумцем колошматилось в груди. Денис старался не смотреть в прорезь маски, в мертвые глаза, в расширенные, как у наркомана, зрачки. И не думать, к кому он сейчас вообще-то обращается.
«И я тоже спрячусь, – подумал он. – От всего этого. Спрячусь под одеяло и усну. И спать буду долго. Как сурок. Пока не свихнулся».
Его снова била нервная дрожь. Больше всего тряслись руки. Особенно та, которая – с ума сойти! – только что вытащила покойника из…
– Ну все, пока!
Он побежал. Домой! Домой! Пусть дальше Юла разбирается со своим «материалом» сама.
Хорошо, что она не могла возразить. Хорошо, что боевые жмуры – такие молчаливые парни.
Выспаться Денису не дали. Собственно, и уснуть-то толком он не успел. Динамики компа настойчиво запищали сразу же после бодрых утренних сирен Периметра.
Звал сигнал голосовой связи. И какого, спрашивается, он не отрубил голосовик, когда ложился?! Все надо было повыдергивать к едрене фене. Из розеток, из разъемов…
К компьютеру Денис доплелся, не разлепляя глаз – на ощупь. Плюхнулся в кресло, больно ударился локтем о край стола. Сил не было даже выматериться.
Вызывала Юла. Но в каком состоянии! Даже когда жмур попал в ловушку, девчонка не закатывала таких истерик. Под жалобные всхлипывания, переходящие в невротический ор, Денис начинал соображать. Медленно, с трудом. Кажется, его просили приехать. Немедленно. Нет, не просили – умоляли, требовали.
– Скорее, День, пожалуйста! – Юла опять сорвалась на крик. – Я на Криворожской 17, 89-я квартира.
Криворожская? Эва, какой край географии! Ближе, конечно, чем бункер-база «Мертвого рая». Но гораздо дальше, чем хотелось бы отправляться Денису. И что? Ему нужно переться туда? Сейчас? Да какого хрена?!
– Пожалуйста. По-жа-луй-ста!
Хотя с другой стороны… Оператор «Мертвого рая» вот так запросто нарушает запрет Кожина и выдает святая святых – адрес своей служебной квартиры. Для этого должны иметься веские основания. Даже более весомые, чем страх перед федеральным послом. Неужели такие бывают?
– Денис, я сдохну тут одна, – скулила Юлька. – Сдо-хну…
Судя по голосу, девчонка действительно близка к тому.
– Я еле дождалась конца комендантского часа. Дени-и-и-ис!
Он с усилием потер переносицу. Сонливость постепенно, нехотя отступала. Спасибо, конечно, что дождалась, Юла, но устраивать сейчас поход в гости и притом не санкционированный свыше…
Мало того что на базу сегодня вернулся не весь «рабочий материал», так еще придется отчитываться за нарушение операторской автономности. Не будет ли это расценено Кожиным как последняя роковая ошибка? Или, наоборот, ошибкой станет отказ в помощи Юльке? Голова кругом…
До чего же здорово работалось в наружке с ее тупыми, но четкими инструкциями! До чего славно, когда все решения за тебя принимает дядя из Периметра! Операторы просто не ценят своего счастья.
– А может, все-таки объяснишь, что случилось? – Денис попытался воззвать к разуму собеседницы.
Увы, разум девчонки был затуманен. Окончательно и бесповоротно.
– При-ез-жа-а-ай! – взвыла Юлька.
И зашлась в рыданиях. Большего добиться от нее невозможно, понял Денис. И не ехать уже нельзя. Что-то там случилось. Что-то по-настоящему серьезное.
«Ладно, подруга, только этого я тебе не прощу, – подумал Денис, глядя на такую близкую кровать. – Никогда не прощу».
Юла, в самом деле, выглядела перепуганной. До полусмерти. До смерти. И еще больше. Растрепанная, с глазищами-пятаками на пол-лица, в плохо запахнутом халатике, который в другое время и при других обстоятельствах, возможно, навел бы Дениса на некоторые пикантные размышления. Да еще эти рассыпанные повсюду пилюли… Белые круглые, будто градин горсть разбросали. Две горсти нетающих градин. Три… Да, флакона три – не меньше. Успокоительное. Страшно даже подумать, сколько таблеток успела она уже заглотить. Впрочем, эффект все равно нулевой.
А больше всего Дениса озадачила мебель, грудой сваленная у двери в спальню. Непонятно, как хрупкая Юлька вообще смогла соорудить столь внушительную баррикаду из шкафов, столов, стульев… Даже подушки с одеялами были тут. Зачем-то.
– Что там? – Он тупо уставился на пол.
На полу были следы. Грязные. Словно толпа группировщиков натоптала. Следы вели к забаррикадированной двери.
– Он, – ответила Юла.
– Кто? – не понял Денис. Вертелась, вообще-то, в голове одна мысля. Но догадка никак не желала оформляться окончательно. Мозги, наверное, еще слишком сонные. Мозгам нужна подсказка.
– Кто, Юль?
Юлька нервно хихикнула. Потом смех стал громче, безумнее.
Смеяться так она могла долго. Пришлось поторопить события.
– Извини.
Шлеп! Денис отвесил девушке звонкую пощечину. Помогло.
– Там… в спальне… рабочий ма-а-а… жмур там, короче.
Ах, вот оно как! Юла выбрала для своего мертвого подопечного, опаздывающего на базу, самое безопасное и надежное укрытие, какое только знала. Собственную квартиру.
Денис представил, как она открывает двери. В пустом подъезде. В квартире. Заводит ходячего мертвяка на лестничную клетку, потом – в прихожую", потом – в кабинет… Как видит на мониторе саму себя за компом, себя, зафиксированную скрытыми камерами жмура. А над монитором – мертвый взгляд из смотровой прорези черной маски.
Потом уводит «гостя» с глаз долой. В спальню уводит.
Разумеется, делить кров с покойником неприятно. Но, наверное, не настолько, чтобы горстями глотать успокоительное, закатывать истерики и валить в кучу всю мебель. Да и Юлька после учебного курса «Мертвого рая» – уже ведь не та впечатлительная абитуриенточка медуниверситета, что шугалась от трупов.
– Ими-ими, татор-татор… – Голос в наушниках звучал мерзопакостный, насмешливый.
Денис приглушил звук.
В последние дни он слышал от оргов только предсмертные вопли и хрипы. Правда, реже, чем раньше. Группировщики осторожничали: не шатаются больше по ночному городу в открытую пьяными обколотыми ватагами. Теперь приходится выслеживать и уничтожать немногочисленные шустрые отряды. Вот как этот, например…
Гоняться за мелкими стайками Волков втроем – все равно что палить из гаубицы по воробьям. Вот и уходили в свободный поиск по соседним секторам. Каждый – сам по себе. Каждый вкалывал на износ, и, как правило, за ночь удача улыбалась хоть кому-то из операторов.
«Рабочий материал» шел в атаку. Клацала «Делитом» клавиатура. Динамики взрывались криком умирающего. Если, конечно, орг, попавший в зону поражения, успевал вскрикнуть. И новые баллы потихоньку капали в общий актив операторской группы. И Кожин пока не высказывал недовольства.
Этой ночью удача улыбнулась Юльке. Так ей казалось, когда Юла гнала своего жмура за пятеркой нарушителей. Дело происходило в запутанном лабиринте многоэтажных трущоб. Возле Трассы. Неподалеку от новой служебной квартиры Дениса. Моросил ленивый осенний дождик.
«Рабочий материал», преследуя беглецов, вбежал в узкую арку с обшарпанными стенами и…
И с вскрытым асфальтом.
И после этого Юла обратилась за помощью. Воззвала. На грани истерики.
– …Ими-ими, татор-татор. – Человек в маске и камуфляже паясничал буквально в нескольких шагах от Денисового мертвеца. Еще четверо прохаживались под аркой. Дразнили!
Пустячок: всего пять человек. «Делит», «Делит», «Делит», «Делит» и еще раз «Делит». И все. И грозные группировщики станут мертвыми группировщиками. Так бы оно и было, вне всякого сомнения. Если бы не одно обстоятельство. Замаскированная яма, с водицей на дне и оплывшими, осыпающимися отвесными стенками. Яма, в которую уже ухнул Юлькин жмур.
Волчья яма – тупой, но безотказный со времен охоты на мамонтов прием. Только эта – по-особому волчья. Не потому что для волков, а потому что вырыли ее Волки. Орги Ростовска. Грамотно вырыли.
Денис привел к злополучной яме своего жмура первым. Славка задерживался. Как всегда, блин!
Ну и привел. Ну и что? Остановил на краю провала, появившегося меж двумя фундаментами за одну ночь. А дальше?
Можно попытаться перепрыгнуть препятствие и броситься… бросить убийцу-зомби на врага. Соблазн велик. Но слишком уж спокойны группировщики на той стороне, слишком вызывающе себя ведут. Сами провоцируют на атаку. Значит, спрятаны тут, в тесном проходе и другие сюрпризы. Ямы или ловушки похитрее. И не обойдешь ведь опасную арку! И справа и слева – дома и ограды. Сплошняком, непрерывной линией.
Пытались однажды городские власти вести здесь сплошную застройку вдоль Трассы. Надеялись защитить главную транспортную артерию города от группировщиков. Не вышло.
Ладно, лезть в драку Денис не станет. Одного жмура он уже потерял в офисе-ловушке – хватит. Да вон еще Юлькин боец неуклюже хлюпает, ворочается в затопленной, незасыпанной могиле. В жиже. В луже. В грязи. Похоронен заживо. Да уж… заживо. Было бы смешно, кабы не было так грустно. Кожин-то за такое по головке не погладит. Интересно, есть ли тут поблизости Катафалк со съемочной группой? А впрочем, какая разница? Все равно ведь помощи от него не дождешься. Посол честно предупреждал операторов на этот счет.
– Славка, ты где шляешься?! – рявкнул Денис в микрофон, пытаясь перекричать в эфире Юлькин скулеж.
– Иду на вы, – насмешливый голос.
Остряк, блин. Нашел время шутки шутить.
– Так топай быстрее.
Денис злился и не скрывал этого. Славка мог бы уже дважды добраться до злополучной арки. Но Славки все не было. А до конца комендантского часа остается совсем ничего. Видимо, выручать Юлькин «материал» придется самому. Вот только как?
– Юль, заткнись, а, – раздраженно попросил он. – Вытащим мы твоего жмура, не беспокойся.
Получилось не очень вежливо, зато истерика у девчонки вроде пошла на убыль.
– Попробуй-ка дотянуться еще разок.
Чавканье. Рывок вверх, лишь отдаленно похожий на полноценный прыжок. И снова – чавканье жидкой грязи.
Конечно, не вышло. Опять ничегошеньки у них не вышло. Размытое натекшей из окрестных луж водицей дно ловушки – это взбитое бесплодными попытками выбраться месиво держало Юлькиного мертвеца крепко. Цепко.
Да если бы и не топь волчьей ямы, в которой нога жмура увязает уже больше чем по колено, – все равно… Не выбраться. Даже мертвый суперсолдат не в состоянии прыгнуть выше головы. Орги потрудились на славу: вырыли такую шурфину с отвесными стенками и даже землю с кусками асфальта убрали невесть куда. И не только землю, не только асфальт – поблизости вообще не наблюдалось ничего, что можно было бы использовать, что можно бросить Юлькиному мертвяку под ноги.
А вот если бы кто-нибудь протянул застрявшему «рабочему материалу» руку… Сверху. Увы, заставить своего жмура выполнить это элементарное, казалось бы, действие так, как нужно, так, как должно, Денис не мог. Операторов «Мертвого рая» обучали убивать чужими руками, а не помогать друг другу.
* * *
Юла снова завсхлипывала. Орги, наблюдавшие за неуклюжей спасоперацией, попритихли. Только изредка перекидывались фразами.
– Ну и уроды! – донеслось с противоположной стороны арки. Чей-то пренебрежительно-брезгливый голос. – Паралитики какие-то тормозные.
– Ага, видел бы ты, как эти паралитики наших пачками кладут! – А вот в этом голосе не слышалось уже ни пренебрежения, ни брезгливости. Зато настороженности – хоть отбавляй.
И тут же третий – испуганно-изумленный тонкий голосок:
– Братаны, да отвечаю, не человек это! И тот – в яме – тоже. Я же давно говорил, братаны. Не знаю кто, но не люди они.
«Братаны» попятились малость, ушли из-под арки. Эх, если бы мертвецы умели говорить, а операторы знали, как управлять речевой функцией «рабочего материала», Денис заставил бы своего жмура выкрикнуть вслед отступившим группировщикам пару ласковых. Так, чтоб ветром всех на фиг посдувало. Но рядовым участникам эксперимента под кодовым названием «Мертвый рай» не положено вести переговоры с противником. А уж зомби-убийцам – и подавно. Зомби – ребята молчаливые. Люди действия.
Молчаливый зомби-убийца, появившийся вдруг по ту сторону арки, за спинами оргов, приступил к работе сразу, с ходу – никто и опомниться не успел. А работа у «рабочего материала» была кровавая. Как всегда. И простая. Как клавиша «Делит».
«Братанам» уйти не дали. Замочили всех пятерых. Быстро. Жестоко. И сделал это Славка. Славкин жмур.
Вот оно что! Денис понял. Вместо того чтобы нестись на выручку Юле по кратчайшему пути, Ткач отправил свой «рабочий материал» в обход. Погнал большим крюком. Зато вышел с Трассы – неожиданно, в тыл группировщикам. Ай да Славка, ай да сукин сын!
– Хорош-ш-шо, Славик!
– Хорошо, но мало, – хрипло промурлыкало в наушниках.
Настроение сразу испортилось: такому теперь, наверное, всегда будет мало крови.
– Мальчики, ну сделайте что-нибудь! – взмолилась Юла. – Вытащите этот долбаный «материал» из ямы… Кожин же меня саму за него убьет!
Увы, от Славкиного жмура на той стороне толку было мало. Потому как…
– В арку не суйся, – предупредил Денис. – Там – ловушки.
– Хорошо, не буду, – легко согласился Славка. – А ты что намерен делать?
– Увожу свой материал. В бункер-базу.
– Как уводишь?! – взвизгнула Юлька. – День? Хочешь бросить меня… его…
Ну прямо наседка, беспокоящаяся о выпавшем из гнезда птенце.
– Кожин же нас… всех! С потрохами! С дерьмом!
Так и будет. Если не…
– Уймись, Юла. – Денис сглотнул вязкую слюну. – Через час я снова буду под аркой. Сам.
Юлька охнула. Замолчала…
– Сам буду, – тихо, для себя, не для нее, повторил он. Чтоб поверить, убедить.
А просто быть больше некому. Он живет к этой – мать ее через кирдык налево! – арке ближе всех. Так что придется… Хочешь не хочешь, а придется. Вообще-то Денис не хотел. Жуть как не хотел.
– Ты уверен? – спросил Славка. – Тебе оно надо? Идти на ночь глядя? Доставать жмура из могилы?
Не надо, конечно. Даром не надо. Ни за какие коврижки. Но это сейчас был их единственный шанс вытащить Юлькиного мертвяка. Шанс избежать ошибки. Которых – Кожин ведь предупреждал уже – больше быть не должно.
А иначе…
«Как бы хорошо я к вам ни относился, эксперимент для меня важнее».
Благожелательный и неумолимый голос Федерального Полномочного посла все еще звучал у него в ушах.
«И впредь мне бы не хотелось терять „рабочий материал". Такие потери слишком дорого обходятся. Настолько дорого, что иногда предпочтительней избавиться от не оправдавшего надежд оператора. Или целиком заменить всю оплошавшую операторскую группу».
– Через полтора часа завоют утренние сирены, – напомнил Славка, – потом появятся патрули.
– Я в курсе.
– А об оргах ты не забыл? Эти ребята еще бродят по улицам.
– Здесь три жмура! Вряд ли орги будут крутиться рядом.
– Вообще-то Юлькин жмур в яме. А твой – уходит.
– Твой – нет. Пусть пока побудет там, у арки. Пока я не подбегу. Лады?
– Ну… Нет проблем. Только ты уж поторопись, День. А то время, знаешь ли.
– Уже. Бегу. Все, конец связи.
Сорок минут Денису потребовалось, чтобы вернуть свой «рабочий материал» на кладбищенскую базу. Как заставить покойника бегать, он знал. И он заставил. Бывшему президентскому гвардейцу пришлось вспомнить прижизненные марафоны по пересеченной местности. И, может быть, даже поставить новый мировой рекорд. Ладно, пусть теперь команда мертво-райского чистилища приводит мертвяка в порядок. Если сможет.
Пять минут ушло на то, чтобы одеться, обмотать лицо шарфом по самые глаза (какая-никакая, а маскировка… так, на всякий случай), нацепить на запястье часы (придется ведь считать каждую минуту, секунду каждую). Еще три минуты – на главное. Решиться выйти на улицу.
А до злополучной арки Денис добрался за десять минут.
* * *
…«Рабочий материал» по ту сторону арки небрежно ковырял заточкой тело убитого группировщика – развлеченьице вполне в духе Ткача. Денис был безумно рад, что от Славкиного жмура, с ног до головы залитого чужой кровью, его сейчас отделяет яма-ловушка. Близко подходить к этому зомби не очень-то хотелось.
Ага… Кажется, его заметили. «Рабочий материал» оторвался от мертвого Волка, обратил смотровую щель маски на живого оператора. Поднялся, не выпуская заточки из рук.
Не выпуская заточки?! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Мертвый гвардеец – не орг. Он с такого расстояния не промахнется. Если у Славки вдруг перемкнет в мозгах, и парень по привычке нажмет «Делит», от брошенной железяки яма не спасет. Денис знал, как мастерски метают боевые покойники заточенные арматурины.
Жмур угрожающе поднял руку. Денис отшатнулся. Но нет – Славка всего лишь неуклюже отсалютовал ему оружием мертвеца. Как шпагой. Юморист хренов…
– Поторопись, еще успеешь на базу, – хрипло крикнул Денис.
«Рабочему материалу» крикнул.
Странно было разговаривать со Славкой через мертвого посредника. Впрочем, Ткач совет понял и, похоже, принял: ходячий покойник с заточкой отступил, повинуясь команде оператора, растворился в темноте переулка.
Ну и хорошо! Ну и славно! Этот – тоже должен успеть. Скорее всего, успеет. Если побежит к Старому кладбищу с той же скоростью, с которой Денис гнал своего жмура.
А вот Юлькин зомби…
Юлькин зомби беспомощно копошился в яме. В могиле… похоронен заживо… откопан намертво…
Денис тряхнул головой, отгоняя дурацкие и одновременно пугающие ассоциации. Откашлялся. Набрал побольше воздуха, осторожно лег грудью на ненадежный влажный край отвесного шурфа. Да уж, испытаньице не для слабонервных. А ну как мертвец затянет к себе под землю?
Трупного запаха он не уловил, – только запах собственного пота. И страха. А кожинские бальзамировщики знали свое дело отлично.
Наконец Денис решился. Собрался с духом, протянул руку.
– Прыгай.
И снова… Бредовое чувство. Обращался-то он вроде как к Юле. Но через смотровую прорезь маски, где – тусклые глаза мертвеца с расширенными какими-то зрачками. И прыгать тоже должен был…
Жмур прыгнул. Внизу чавкнуло. Денис невольно отдернул руку.
Блин! Блин! Блин! Мать! Мать! Мать! Перемать… И еще чего похлеще. Бр-р-р…
Ну не смог он. Вот так. Сразу.
– Извини, Юль. Сейчас… Сейчас… Минуту, секунду…
Юла ответить не могла. И мертвый убийца тоже лишь молча смотрел из…
Могилы…
…из ямы. Снизу вверх смотрел.
Денис перевел дыхание; Кое-как унял дрожь, что сотрясала все тело – от кончиков волос до кончиков ногтей. На ногах.
Снова навис над провалом. Снова протянул руку. Поколачивало еще, но…
– Давай!
Все же получилось у них не сразу. Долго провозились. Непозволительно долго. Из-за вязкой жижи, скопившейся на дне. Из-за неуклюжести «рабочего материала». Из-за страха, сковывавшего каждое движение оператора.
Когда же мертвый наконец вцепился в кисть живого, или нет, скорее наоборот – это живой поймал мертвую руку…
Пресловутого хлада неживой длани Денис не ощутил – не до того было. Была тяжесть, способная оторвать кисть напрочь, были клещи, ломавшие пальцы, был сильный рывок вниз. Господи, затащит ведь! За-та-щит! К се-бе-е-е!
Могила! Могила! Могила!
Скользила под животом и грудью грязь. Сыпалась, обваливалась со стенок земля.
Денис упирался как мог. Целую вечность. Секунду целую.
Нет, его не тащили, не втягивали.
Мертвый гвардеец лишь использовал руку Дениса как транзитную опору. Затем, ухватившись за край ямы, выбрался наружу. Без заточки. Свое оружие жмур бросил там, внизу, чтобы не мешало. И слава богу.
Денис вскочил, потряс рукой. Странно. Целая. Не оторванная, не раздавленная. И сам он все еще наверху.
В поле зрения попали черные часы на бледном (как у покойника!) запястье. А время-то вышло! Все время. Безвозвратно. До кладбища, до места отдохновения мертвых солдат, Юла своего жмура довести нипочем уже не успеет, каким бы быстрым бегуном он ни был при жизни.
Девчонке придется срочно искать другое место. Укромное, надежное. Но это уже Юлькина забота. То, что требовалось от него, Денис… Могила! Могила! Могила! Бр-р-р… – выполнил. С лихвой.
– Ты это… того… где-нибудь… спрячься.
Сердце замурованным безумцем колошматилось в груди. Денис старался не смотреть в прорезь маски, в мертвые глаза, в расширенные, как у наркомана, зрачки. И не думать, к кому он сейчас вообще-то обращается.
«И я тоже спрячусь, – подумал он. – От всего этого. Спрячусь под одеяло и усну. И спать буду долго. Как сурок. Пока не свихнулся».
Его снова била нервная дрожь. Больше всего тряслись руки. Особенно та, которая – с ума сойти! – только что вытащила покойника из…
– Ну все, пока!
Он побежал. Домой! Домой! Пусть дальше Юла разбирается со своим «материалом» сама.
Хорошо, что она не могла возразить. Хорошо, что боевые жмуры – такие молчаливые парни.
* * *
Выспаться Денису не дали. Собственно, и уснуть-то толком он не успел. Динамики компа настойчиво запищали сразу же после бодрых утренних сирен Периметра.
Звал сигнал голосовой связи. И какого, спрашивается, он не отрубил голосовик, когда ложился?! Все надо было повыдергивать к едрене фене. Из розеток, из разъемов…
К компьютеру Денис доплелся, не разлепляя глаз – на ощупь. Плюхнулся в кресло, больно ударился локтем о край стола. Сил не было даже выматериться.
Вызывала Юла. Но в каком состоянии! Даже когда жмур попал в ловушку, девчонка не закатывала таких истерик. Под жалобные всхлипывания, переходящие в невротический ор, Денис начинал соображать. Медленно, с трудом. Кажется, его просили приехать. Немедленно. Нет, не просили – умоляли, требовали.
– Скорее, День, пожалуйста! – Юла опять сорвалась на крик. – Я на Криворожской 17, 89-я квартира.
Криворожская? Эва, какой край географии! Ближе, конечно, чем бункер-база «Мертвого рая». Но гораздо дальше, чем хотелось бы отправляться Денису. И что? Ему нужно переться туда? Сейчас? Да какого хрена?!
– Пожалуйста. По-жа-луй-ста!
Хотя с другой стороны… Оператор «Мертвого рая» вот так запросто нарушает запрет Кожина и выдает святая святых – адрес своей служебной квартиры. Для этого должны иметься веские основания. Даже более весомые, чем страх перед федеральным послом. Неужели такие бывают?
– Денис, я сдохну тут одна, – скулила Юлька. – Сдо-хну…
Судя по голосу, девчонка действительно близка к тому.
– Я еле дождалась конца комендантского часа. Дени-и-и-ис!
Он с усилием потер переносицу. Сонливость постепенно, нехотя отступала. Спасибо, конечно, что дождалась, Юла, но устраивать сейчас поход в гости и притом не санкционированный свыше…
Мало того что на базу сегодня вернулся не весь «рабочий материал», так еще придется отчитываться за нарушение операторской автономности. Не будет ли это расценено Кожиным как последняя роковая ошибка? Или, наоборот, ошибкой станет отказ в помощи Юльке? Голова кругом…
До чего же здорово работалось в наружке с ее тупыми, но четкими инструкциями! До чего славно, когда все решения за тебя принимает дядя из Периметра! Операторы просто не ценят своего счастья.
– А может, все-таки объяснишь, что случилось? – Денис попытался воззвать к разуму собеседницы.
Увы, разум девчонки был затуманен. Окончательно и бесповоротно.
– При-ез-жа-а-ай! – взвыла Юлька.
И зашлась в рыданиях. Большего добиться от нее невозможно, понял Денис. И не ехать уже нельзя. Что-то там случилось. Что-то по-настоящему серьезное.
«Ладно, подруга, только этого я тебе не прощу, – подумал Денис, глядя на такую близкую кровать. – Никогда не прощу».
* * *
Юла, в самом деле, выглядела перепуганной. До полусмерти. До смерти. И еще больше. Растрепанная, с глазищами-пятаками на пол-лица, в плохо запахнутом халатике, который в другое время и при других обстоятельствах, возможно, навел бы Дениса на некоторые пикантные размышления. Да еще эти рассыпанные повсюду пилюли… Белые круглые, будто градин горсть разбросали. Две горсти нетающих градин. Три… Да, флакона три – не меньше. Успокоительное. Страшно даже подумать, сколько таблеток успела она уже заглотить. Впрочем, эффект все равно нулевой.
А больше всего Дениса озадачила мебель, грудой сваленная у двери в спальню. Непонятно, как хрупкая Юлька вообще смогла соорудить столь внушительную баррикаду из шкафов, столов, стульев… Даже подушки с одеялами были тут. Зачем-то.
– Что там? – Он тупо уставился на пол.
На полу были следы. Грязные. Словно толпа группировщиков натоптала. Следы вели к забаррикадированной двери.
– Он, – ответила Юла.
– Кто? – не понял Денис. Вертелась, вообще-то, в голове одна мысля. Но догадка никак не желала оформляться окончательно. Мозги, наверное, еще слишком сонные. Мозгам нужна подсказка.
– Кто, Юль?
Юлька нервно хихикнула. Потом смех стал громче, безумнее.
Смеяться так она могла долго. Пришлось поторопить события.
– Извини.
Шлеп! Денис отвесил девушке звонкую пощечину. Помогло.
– Там… в спальне… рабочий ма-а-а… жмур там, короче.
Ах, вот оно как! Юла выбрала для своего мертвого подопечного, опаздывающего на базу, самое безопасное и надежное укрытие, какое только знала. Собственную квартиру.
Денис представил, как она открывает двери. В пустом подъезде. В квартире. Заводит ходячего мертвяка на лестничную клетку, потом – в прихожую", потом – в кабинет… Как видит на мониторе саму себя за компом, себя, зафиксированную скрытыми камерами жмура. А над монитором – мертвый взгляд из смотровой прорези черной маски.
Потом уводит «гостя» с глаз долой. В спальню уводит.
Разумеется, делить кров с покойником неприятно. Но, наверное, не настолько, чтобы горстями глотать успокоительное, закатывать истерики и валить в кучу всю мебель. Да и Юлька после учебного курса «Мертвого рая» – уже ведь не та впечатлительная абитуриенточка медуниверситета, что шугалась от трупов.