Страница:
– Постой, Денис! Погоди!
Панические нотки? Неужели? В голосе-то нашего самоуверенного невозмутимого федерального и полномочного!
– Не совершай непоправимого, Денис! Выслушай! Дай мне только одну минуту. Мне нужна минута, слышишь?
Зачем? Хочется надышаться перед смертью? Нет уж. Вы свое отдышали, Павел Алексеевич.
Денис чуть приподнял своего огнеметчика над бетонной оградой. Заставил положить увесистую трубу с напалмовыми капсулами на неровный верхний край ограждения. Для точного выстрела необходим хоть какой-то упор.
На Трассу смотрела сейчас лишь верхняя камера жмура. Остальные, уткнувшиеся в грязный шершавый бетон, Денис просто вырубил, не мудрствуя лукаво. За ненадобностью. А чтоб не мешали. Пока.
Объектив мини-камеры третьим глазом пялился в прицельную планку огнемета. Командно-связная спарка Каравана казалась в прицеле совсем маленькой и очень, очень далекой.
Что ж, капсула в стволе ждет. Удара по клавише ждет, который мгновенно отзовется смертоносным рефлексом в неживом пальце, лежащем уже на спусковом крючке. И все теперь зависит от меткости мертвого гвардейца и дальнобойности оружия. Долетит капсула? Не долетит? Должна долететь! Обязана! И гори оно все синим пламенем! Хотя нет. Пламя будет не таким чистым. Заряд огнемета – маслянистый, въедливый. Спарка заполыхает густо, копотно, зловонно. То, что доктор прописал, в общем. Персональный ад для создателя «Мертвого рая» Федерального Полномочного посла Кожина Павла Алексеевича…
Прежде, чем ад ядерный поглотит город.
Рука Дениса нависла над клавиатурой. Чувствительная – какая бывает только у незрячих и компьютерщиков с многолетним стажем – подушечка указательного пальца нежно гладила податливые кнопки.
Сейчас, когда система управления «рабочим материалом» перестроена на троих пользователей, стандартные – самые удобные командные клавиши, включая «Делит» – оказались в распоряжении Николая. Орг сидел в центре. Денис разместился справа, и старт огнеметной капсуле даст ближайший сосед «Делита» – клавиша «Энд». Что ж, очень даже символично. Со всем этим пора кончать.
Минуты, которой просил Кожин, у федералов не будет. Полной минуты, по крайней мере, из шестидесяти шажков секундной стрелки.
Прошло двадцать пять секунд.
– Юля, Николай… – сейчас командовать будет он. И возражений нет. Ни у кого.
Двадцать семь секунд.
– Приготовьтесь.
Денис говорил громко, – очень хотелось, чтобы посол тоже слышал. И Кожин услышал.
– Стой! – А ведь Павел Алексеевич и правда паникует! Даже сквозь помехи Денис почти физически чувствовал, какого труда стоит федералу держать себя в руки.
– Готов! – орг.
– Готова! – Юла.
Тридцать секунд. Прошло. И осталось – столько же.
Не будет у тебя минуты, Павел Алексеевич.
– Остановись, Денис. Дай сказать. Одну вещь. На прощание. Тебе это будет интересно. Вам всем…
Интригует…
– Ну?
Ладно, пусть. Пусть будет последнее слово осужденного.
– Если Терновский… если Николай действительно сейчас с тобой, передай ему, что он прекрасно справился с заданием.
Денис ошалело уставился на орга. Господи, можно будет когда-нибудь кому-нибудь верить в этом городе?!
– С каким заданием? – Что ж, ради ответа на этот вопрос Денис готов был дослушать посла. До конца дослушать.
– Он заслан. К Волкам. Мною. Николай ничего не рассказывал тебе об этом?
– Кого ты слушаешь, Денис?! – Группировщик задышал тяжело и часто.
Секунды уходили. Тик-так. Тик-так. Вот так так…
Денис и Юла смотрели на орга. На бледных скулах группировщика играли желваки. И этот человек опасается предательства со стороны Ирины?!
– Зачем? Заслан? – спросил Денис у микрофона.
– Требовались идеальные условия для «Мертвого рая», – ответили компьютерные динамики голосом Кожина. – Максимально агрессивная экспериментальная среда на полигоне. Нужен был человек, который поднимет, всколыхнет оргов. Который организует настоящий ночной террор на улицах вашего района. Терновский был самой подходящей кандидатурой.
– Вранье! – проскрежетал Волчий вожак.
А хоть бы даже и нет. Какая разница? Теперь-то!
– Все, хватит тянуть время. – Денис приласкал пальцем клавишу «Энд». – Прощайте, Павел Алексеевич.
Остальное – потом.
– И ты тоже прощай, Денис. Все прощайте.
Странно. Теперь голос посла был отчего-то спокоен. Слишком спокоен для человека, который умрет меньше чем через секунду.
Его руку перехватили из-за спины. Быстро, цепко. И больно. Жутко больно. Пальцами – как клещами, как ножницами по металлу перехватили. Рванули с клавиатуры, заломили за спину. Денис, вскрикнув, уткнулся носом в стол. Замер, обездвиженный, парализованный болью. Не в состоянии пошевелиться, он скорее слышал, чем видел, как от компьютера отлетели Юла и Николай. Вместе со стульями. Но ведь тот, сзади, уже держал одной рукой его, Дениса. Так что же, Юльку и Волчьего пахана тоже… одной рукой? Одной левой? Или правой?
Кто?! – пронеслось в мозгу. Ночка? Орг прав? Раздражающий импульс? Окситоцин? Мина замедленного действия? Сработала? Но откуда в Ирине столько силы? И каким образом она выбралась из своего гробообразного карцера? Денис скосил глаза. Нет, гроб, в котором лежала Ночка, по-прежнему заперт. Зато… зато соседний ящик – тот, из-под крышки которого торчала мертвая жилистая рука, в форменном рукаве с обшлагом – нараспашку. И пуст соседний ящик.
Краем глаза Денис заметил, как возятся на полу Юла и Николай. Оба – бледные-бледные. Юлька отползает. Орг вскидывает автомат и… И обреченно опускает оружие.
Денис решился. Превозмогая боль, повернул голову. Посмотреть. Увидеть. Кто его держит.
Держал человек. В форме федерала. Мертвый человек без маски. «Рабочий материал» в мундире. Не отпуская Дениса, выполняя чью-то команду, покойник протянул свободную руку к клавиатуре, неловко, неуклюже ткнул набитым мозолистым пальцем в клавиши.
Операторская работа явно не была его коньком. Но хозяин этого зомби очень старался. Да и вовсе не сложные требовались действия, чтобы закрыть на экране окошки изготовившихся к бою мертвых солдат. Тех, что ждали в засаде у Трассы операторских команд.
Тук-тук-тук-тук. Щелк-щелк-щелк-щелк. Окошки закрыты. Все четыре. Трасса исчезла с монитора. Теперь Кожин и его машины в безопасности. Теперь никто – ни случайно, ни в порыве слепого героизма – уже не нажмет клавиши смерти, не обстреляет Караван.
Проклятье! Почему орг до сих пор не шмолит из всех стволов трофейного «Вурдалака»? Или слишком умный, блин? Понимает, что пули такому противнику вреда не причинят, а первая же граната, выпущенная почти в упор, только увеличит армию мертвых за счет живых.
Ну и пусть! Лучше уж смерть от гранаты, чем…
Денис хотел объяснить это Николаю, хотел крикнуть. Но лишь прохрипел что-то тихое и неразборчивое. Страх слепил в горле отвратительный липкий ком, который отказывался пропускать членораздельную речь. А если попытаться вырваться? Сбежать? Какое там! Пальцы-клещи мертвеца держали крепко. А ослабевшие ноги все равно уже не слушались. Вата ватой! Словно сумасшедший хирург под сильным наркозом подло и коварно вынул из них все кости.
Мертвый человек нагнулся. Восковое лицо с просинью приблизилось к Денису почти вплотную. И оператор поразился бездонной пустоте глаз, лишенных жизни. Неподвижная, кривая – на одну сторону – предсмертная (досмертная? послесмертная?) ухмылка покойника чуть обнажала желтый крепкий клык. Интересно, эти твари в бою пускают в ход зубы? Вспомнить Денис не смог. Сейчас он мог лишь прижиматься щекой к пластиковой столешнице, жалея, что не в силах раствориться в ней полностью и без остатка.
А мертвые пустые глаза все давили и давили неподъемной могильной плитой.
«Рано, ох рано мы с вами распрощались, Павел Алексеевич, – подумал Денис. – Ведь вы, и никто иной, любуетесь сейчас происходящим. Для вас и только для вас работают сейчас замаскированные мини-камеры мертвяка. Вам, господин Федеральный Полномочный Посол, понадобились срочные переговоры, чтобы выиграть время. Ровно столько, сколько требуется для перезагрузки компьютера командной машины Каравана с одной виртуальной системы на другую. С системы разорванного гранатами Славки – «рабочего материала» второго уровня, на систему обычного жмура-убийцы».
Конечно, второй уровень Кожину теперь не нужен. Даром. Тут работенка попроще – не руководить отрядом мертвецов, а всего-то размазать по стенам несколько податливых живых тел. А они-то, наивные, полагали, что в брошенном бункере совсем нет охраны. Под ногами, блин, валялась охрана! В буквальном смысле этого слова.
Эх, ошибся ты, Колян-пахан. Вовсе не бракованный «материал» лежал в груде камуфлированных гробов. Не потеряли и не забыли здесь федералы этого мертвяка в форме, и не из-за недостатка места бросили его тут. Оставили специально, на всякий случай. На тот невозможный случай, который все же произошел. Из Караванной командно-связной спарки Кожину трудно управлять одновременно двумя материалами, разного к тому же уровня. Но переключиться при необходимости с одного жмура на другого… Кожин переключился. Успел. И теперь…
Теперь их не убьют сразу – нет. Хотели бы – уже убили бы. Но господин Федеральный Полномочный посол желает потешиться, поразвлечься. Отомстить. Значит, смерть от рук мертвеца будет долгой и мучительной.
Денис смотрел на самого бесстрастного палача. И… и узнавал.
Не может быть! Это мертвое лицо ведь ему уже знакомо. По видеофайлу «Демонстрация 1». Точно знакомо! Вне всякого сомнения – теперь Денис уверен на все сто. Из Воронова – бывшего начальника президентской гвардии получилась неплохая машина смерти…
Николай все-таки попытался. Бросил автомат. Схватил заточку. Напал. Рубанул. Лихо рубанул – такой удар должен был бы по плечо отсечь руку, державшую Дениса. Не отсек.
«Рабочий материал» оказался проворнее. Не выпуская пленника из левой руки, он изогнулся резиновой куклой, невероятным образом увернулся от заточки…
Острие плоской арматурины шаркнуло по черному мундиру. Пропороло ткань, срезало кусок мертвой кожи на предплечье, звякнуло о край стола, оставив глубокую зарубку.
По инерции Николай приблизился к противнику, вошел в опасную зону. Пробиваемую зону ближнего боя.
Правой – свободной – рукой мертвец ударил сам. Быстро, сильно, коротко, почти без замаха. Дважды.
В запястье Николая – раз.
Поддых – два.
Манера боя – как у инкассатора, обученного валить грабителя, не выпуская при этом опечатанного мешка с деньгами. Странная, но эффективная манера. Мешком сейчас был Денис. Грабителем… Впрочем, «грабитель» был уже не боеспособным.
Волк со стоном оседает на пол. Выпавшая заточка звенит где-то под компьютерным с голом.
Добивающий удар с ноги. Защитный блок не спас группировщика – орг опрокинут и повержен.
Так-то, пахан-Колян! В этот раз Николаю противостоял не салага-молокосос. Не какое-нибудь учебное пособие, напичканное наркотой. Против молниеносной реакции и сокрушительных ударов мертвого шефа президентской Гвардии боевых навыков живого экс-гвардейца все-таки маловато будет.
Орг корчится от боли. На мертвом лице боевого зомби – ни намека на чувства и эмоции! И вот это – хуже всего. Кожин, как всегда, прав: мертвые исполнители гораздо удобнее и надежнее живых. Непредсказуемых живых.
Глава 3
Панические нотки? Неужели? В голосе-то нашего самоуверенного невозмутимого федерального и полномочного!
– Не совершай непоправимого, Денис! Выслушай! Дай мне только одну минуту. Мне нужна минута, слышишь?
Зачем? Хочется надышаться перед смертью? Нет уж. Вы свое отдышали, Павел Алексеевич.
Денис чуть приподнял своего огнеметчика над бетонной оградой. Заставил положить увесистую трубу с напалмовыми капсулами на неровный верхний край ограждения. Для точного выстрела необходим хоть какой-то упор.
На Трассу смотрела сейчас лишь верхняя камера жмура. Остальные, уткнувшиеся в грязный шершавый бетон, Денис просто вырубил, не мудрствуя лукаво. За ненадобностью. А чтоб не мешали. Пока.
Объектив мини-камеры третьим глазом пялился в прицельную планку огнемета. Командно-связная спарка Каравана казалась в прицеле совсем маленькой и очень, очень далекой.
Что ж, капсула в стволе ждет. Удара по клавише ждет, который мгновенно отзовется смертоносным рефлексом в неживом пальце, лежащем уже на спусковом крючке. И все теперь зависит от меткости мертвого гвардейца и дальнобойности оружия. Долетит капсула? Не долетит? Должна долететь! Обязана! И гори оно все синим пламенем! Хотя нет. Пламя будет не таким чистым. Заряд огнемета – маслянистый, въедливый. Спарка заполыхает густо, копотно, зловонно. То, что доктор прописал, в общем. Персональный ад для создателя «Мертвого рая» Федерального Полномочного посла Кожина Павла Алексеевича…
Прежде, чем ад ядерный поглотит город.
Рука Дениса нависла над клавиатурой. Чувствительная – какая бывает только у незрячих и компьютерщиков с многолетним стажем – подушечка указательного пальца нежно гладила податливые кнопки.
Сейчас, когда система управления «рабочим материалом» перестроена на троих пользователей, стандартные – самые удобные командные клавиши, включая «Делит» – оказались в распоряжении Николая. Орг сидел в центре. Денис разместился справа, и старт огнеметной капсуле даст ближайший сосед «Делита» – клавиша «Энд». Что ж, очень даже символично. Со всем этим пора кончать.
Минуты, которой просил Кожин, у федералов не будет. Полной минуты, по крайней мере, из шестидесяти шажков секундной стрелки.
Прошло двадцать пять секунд.
– Юля, Николай… – сейчас командовать будет он. И возражений нет. Ни у кого.
Двадцать семь секунд.
– Приготовьтесь.
Денис говорил громко, – очень хотелось, чтобы посол тоже слышал. И Кожин услышал.
– Стой! – А ведь Павел Алексеевич и правда паникует! Даже сквозь помехи Денис почти физически чувствовал, какого труда стоит федералу держать себя в руки.
– Готов! – орг.
– Готова! – Юла.
Тридцать секунд. Прошло. И осталось – столько же.
Не будет у тебя минуты, Павел Алексеевич.
– Остановись, Денис. Дай сказать. Одну вещь. На прощание. Тебе это будет интересно. Вам всем…
Интригует…
– Ну?
Ладно, пусть. Пусть будет последнее слово осужденного.
– Если Терновский… если Николай действительно сейчас с тобой, передай ему, что он прекрасно справился с заданием.
Денис ошалело уставился на орга. Господи, можно будет когда-нибудь кому-нибудь верить в этом городе?!
– С каким заданием? – Что ж, ради ответа на этот вопрос Денис готов был дослушать посла. До конца дослушать.
– Он заслан. К Волкам. Мною. Николай ничего не рассказывал тебе об этом?
– Кого ты слушаешь, Денис?! – Группировщик задышал тяжело и часто.
Секунды уходили. Тик-так. Тик-так. Вот так так…
Денис и Юла смотрели на орга. На бледных скулах группировщика играли желваки. И этот человек опасается предательства со стороны Ирины?!
– Зачем? Заслан? – спросил Денис у микрофона.
– Требовались идеальные условия для «Мертвого рая», – ответили компьютерные динамики голосом Кожина. – Максимально агрессивная экспериментальная среда на полигоне. Нужен был человек, который поднимет, всколыхнет оргов. Который организует настоящий ночной террор на улицах вашего района. Терновский был самой подходящей кандидатурой.
– Вранье! – проскрежетал Волчий вожак.
А хоть бы даже и нет. Какая разница? Теперь-то!
– Все, хватит тянуть время. – Денис приласкал пальцем клавишу «Энд». – Прощайте, Павел Алексеевич.
Остальное – потом.
– И ты тоже прощай, Денис. Все прощайте.
Странно. Теперь голос посла был отчего-то спокоен. Слишком спокоен для человека, который умрет меньше чем через секунду.
* * *
Его руку перехватили из-за спины. Быстро, цепко. И больно. Жутко больно. Пальцами – как клещами, как ножницами по металлу перехватили. Рванули с клавиатуры, заломили за спину. Денис, вскрикнув, уткнулся носом в стол. Замер, обездвиженный, парализованный болью. Не в состоянии пошевелиться, он скорее слышал, чем видел, как от компьютера отлетели Юла и Николай. Вместе со стульями. Но ведь тот, сзади, уже держал одной рукой его, Дениса. Так что же, Юльку и Волчьего пахана тоже… одной рукой? Одной левой? Или правой?
Кто?! – пронеслось в мозгу. Ночка? Орг прав? Раздражающий импульс? Окситоцин? Мина замедленного действия? Сработала? Но откуда в Ирине столько силы? И каким образом она выбралась из своего гробообразного карцера? Денис скосил глаза. Нет, гроб, в котором лежала Ночка, по-прежнему заперт. Зато… зато соседний ящик – тот, из-под крышки которого торчала мертвая жилистая рука, в форменном рукаве с обшлагом – нараспашку. И пуст соседний ящик.
Краем глаза Денис заметил, как возятся на полу Юла и Николай. Оба – бледные-бледные. Юлька отползает. Орг вскидывает автомат и… И обреченно опускает оружие.
Денис решился. Превозмогая боль, повернул голову. Посмотреть. Увидеть. Кто его держит.
Держал человек. В форме федерала. Мертвый человек без маски. «Рабочий материал» в мундире. Не отпуская Дениса, выполняя чью-то команду, покойник протянул свободную руку к клавиатуре, неловко, неуклюже ткнул набитым мозолистым пальцем в клавиши.
Операторская работа явно не была его коньком. Но хозяин этого зомби очень старался. Да и вовсе не сложные требовались действия, чтобы закрыть на экране окошки изготовившихся к бою мертвых солдат. Тех, что ждали в засаде у Трассы операторских команд.
Тук-тук-тук-тук. Щелк-щелк-щелк-щелк. Окошки закрыты. Все четыре. Трасса исчезла с монитора. Теперь Кожин и его машины в безопасности. Теперь никто – ни случайно, ни в порыве слепого героизма – уже не нажмет клавиши смерти, не обстреляет Караван.
Проклятье! Почему орг до сих пор не шмолит из всех стволов трофейного «Вурдалака»? Или слишком умный, блин? Понимает, что пули такому противнику вреда не причинят, а первая же граната, выпущенная почти в упор, только увеличит армию мертвых за счет живых.
Ну и пусть! Лучше уж смерть от гранаты, чем…
Денис хотел объяснить это Николаю, хотел крикнуть. Но лишь прохрипел что-то тихое и неразборчивое. Страх слепил в горле отвратительный липкий ком, который отказывался пропускать членораздельную речь. А если попытаться вырваться? Сбежать? Какое там! Пальцы-клещи мертвеца держали крепко. А ослабевшие ноги все равно уже не слушались. Вата ватой! Словно сумасшедший хирург под сильным наркозом подло и коварно вынул из них все кости.
Мертвый человек нагнулся. Восковое лицо с просинью приблизилось к Денису почти вплотную. И оператор поразился бездонной пустоте глаз, лишенных жизни. Неподвижная, кривая – на одну сторону – предсмертная (досмертная? послесмертная?) ухмылка покойника чуть обнажала желтый крепкий клык. Интересно, эти твари в бою пускают в ход зубы? Вспомнить Денис не смог. Сейчас он мог лишь прижиматься щекой к пластиковой столешнице, жалея, что не в силах раствориться в ней полностью и без остатка.
А мертвые пустые глаза все давили и давили неподъемной могильной плитой.
«Рано, ох рано мы с вами распрощались, Павел Алексеевич, – подумал Денис. – Ведь вы, и никто иной, любуетесь сейчас происходящим. Для вас и только для вас работают сейчас замаскированные мини-камеры мертвяка. Вам, господин Федеральный Полномочный Посол, понадобились срочные переговоры, чтобы выиграть время. Ровно столько, сколько требуется для перезагрузки компьютера командной машины Каравана с одной виртуальной системы на другую. С системы разорванного гранатами Славки – «рабочего материала» второго уровня, на систему обычного жмура-убийцы».
Конечно, второй уровень Кожину теперь не нужен. Даром. Тут работенка попроще – не руководить отрядом мертвецов, а всего-то размазать по стенам несколько податливых живых тел. А они-то, наивные, полагали, что в брошенном бункере совсем нет охраны. Под ногами, блин, валялась охрана! В буквальном смысле этого слова.
Эх, ошибся ты, Колян-пахан. Вовсе не бракованный «материал» лежал в груде камуфлированных гробов. Не потеряли и не забыли здесь федералы этого мертвяка в форме, и не из-за недостатка места бросили его тут. Оставили специально, на всякий случай. На тот невозможный случай, который все же произошел. Из Караванной командно-связной спарки Кожину трудно управлять одновременно двумя материалами, разного к тому же уровня. Но переключиться при необходимости с одного жмура на другого… Кожин переключился. Успел. И теперь…
Теперь их не убьют сразу – нет. Хотели бы – уже убили бы. Но господин Федеральный Полномочный посол желает потешиться, поразвлечься. Отомстить. Значит, смерть от рук мертвеца будет долгой и мучительной.
Денис смотрел на самого бесстрастного палача. И… и узнавал.
Не может быть! Это мертвое лицо ведь ему уже знакомо. По видеофайлу «Демонстрация 1». Точно знакомо! Вне всякого сомнения – теперь Денис уверен на все сто. Из Воронова – бывшего начальника президентской гвардии получилась неплохая машина смерти…
Николай все-таки попытался. Бросил автомат. Схватил заточку. Напал. Рубанул. Лихо рубанул – такой удар должен был бы по плечо отсечь руку, державшую Дениса. Не отсек.
«Рабочий материал» оказался проворнее. Не выпуская пленника из левой руки, он изогнулся резиновой куклой, невероятным образом увернулся от заточки…
Острие плоской арматурины шаркнуло по черному мундиру. Пропороло ткань, срезало кусок мертвой кожи на предплечье, звякнуло о край стола, оставив глубокую зарубку.
По инерции Николай приблизился к противнику, вошел в опасную зону. Пробиваемую зону ближнего боя.
Правой – свободной – рукой мертвец ударил сам. Быстро, сильно, коротко, почти без замаха. Дважды.
В запястье Николая – раз.
Поддых – два.
Манера боя – как у инкассатора, обученного валить грабителя, не выпуская при этом опечатанного мешка с деньгами. Странная, но эффективная манера. Мешком сейчас был Денис. Грабителем… Впрочем, «грабитель» был уже не боеспособным.
Волк со стоном оседает на пол. Выпавшая заточка звенит где-то под компьютерным с голом.
Добивающий удар с ноги. Защитный блок не спас группировщика – орг опрокинут и повержен.
Так-то, пахан-Колян! В этот раз Николаю противостоял не салага-молокосос. Не какое-нибудь учебное пособие, напичканное наркотой. Против молниеносной реакции и сокрушительных ударов мертвого шефа президентской Гвардии боевых навыков живого экс-гвардейца все-таки маловато будет.
Орг корчится от боли. На мертвом лице боевого зомби – ни намека на чувства и эмоции! И вот это – хуже всего. Кожин, как всегда, прав: мертвые исполнители гораздо удобнее и надежнее живых. Непредсказуемых живых.
Глава 3
И все же на секунду, на долю секунды внимание «рабочего материала» и того, кто управлял им, было отвлечено скоротечной схваткой от прижатого к столу оператора.
И Денис сделал это. По наитию. Интуитивно, неосознанно. Неожиданно даже для самого себя. Вот что значит так любимые Кожиным рефлексы!
Правую кисть в мертвых пальцах-тисках – пронзила острая боль. А вот за левой рукой жмур не поспел: кончики Денисовых пальцев все-таки достигли цели. И на этот раз в стремительной гонке рефлексов оператор оказался быстрее воина.
Заново подключаться к огнеметчику на Трассе времени не было. Там – все, там окошко управления закрыто. Закупорено, забито наглухо. Сейчас у него в запасе было одно-два прикосновения к клаве. (До манипулятора все равно не дотянуться.) Сейчас можно лишь запустить какой-нибудь из свернутых файлов.
Денис развернул и запустил…
Смысла во всем этом, наверное, никакого, но хотя бы по-пы-тать-ся! И он попытался. И он успел.
Открыть видеоотчет «Демонстрация 1».
«…Так что мне доложить Президенту?..»
«Рабочий материал» – бывший офицер и начальник Президентской гвардии, носивший когда-то фамилию Воронов, не мог сейчас не видеть себя на экране монитора.
«…Что увидите, о том и доложите…»
«До чего же похожа столичная лаборатория Кожина на этот кладбищенский бункер!» – подумал Денис. Не хватало только прозрачного стола с покойником. Впрочем, покойник здесь был, и в лабораторном столе он уже явно не нуждался.
«…Надеюсь, после этого отстрел закончится? Вы должны понимать, что президентская Гвардия – не резиновая и предназначена не только для ваших опытов…»
Денис почувствовал, как слабеет хватка мертвеца, но освободить руку пока не решался. Не верилось, что удалось… Не верилось… Удалось?
– Ты гений, – послышался сзади сдавленный шепот Юльки.
Эх, не лукавь, девочка. Если бы ты действительно так считала, то орала бы от радости во всю глотку, а не хрипела умирающим лебедем. Нет, ты тоже еще не веришь. До конца. Но очень хочешь.
«Рабочий материал» дернулся. Будто током шарахнуло.
Волна мелкой дрожи по мертвому телу… Должно быть, таков ответ на импульсы-приказы из командной машины Каравана. Умерший человек сопротивляется командам оператора? Демонстрирует свою… волю? Невероятно, но похоже на то.
Ох, как сейчас Кожин бьется над системой управления, тщетно пытаясь вернуть вышедшего из подчинения покойника в реальность «Мертвого рая». Незапланированная самоволка, да, Павел Алексеевич? Неувязочка? Сбой программы?
Денис всматривался в лицо бывшего начальника президентской Гвардии. Оно было уже другим, это лицо. Неживым, но другим, неуловимо другим. И не разглядеть так сразу, в чем перемена. И не понять…
Что происходит сейчас с мертвым человеком по фамилии Воронов? Что он видит, что ощущает? Расплывчатые образы? Смутные воспоминания? Плотную пелену тумана, в которой едва ворочаются плохо узнаваемые, но узнаваемые все же силуэты? Ускользающую нить… Ведущую вопреки всем законам мироздания куда-то… куда-то назад.
Нет, о том, что сейчас творится в душе прозревающего мертвеца, Денис не хотел даже думать. Да и что за чушь такая?! Какое прозрение, какая душа?! Откуда она у киборга, у машины из мертвой плоти и виртуального клубка нервных окончаний, раздражаемых извне. Или все-таки…
Все-таки ты чего-то не предусмотрел в своем долбаном эксперименте, Федеральный Полномочный посол Кожин Павел Алексеевич. Что-то ты невольно оживил вместе с телом и боевыми навыками «рабочего материала». Оживил, сам о том не подозревая.
Что-то, что жило и цеплялось за этот мир до последнего. Что незримо боролось за право существовать вместе со слабыми импульсами умирающей вселенной – непознанной системы, которую глупые людишки упрощенно именуют нервной. Что выдержало и сканирование, и перезапись. Что затаилось после смерти и неестественного воскрешения – ошарашенное и непонимающее. Что замерло, но не умерло. И что, наконец, проснулось, узнав… осознав, вспомнив себя перед экраном монитора.
– Господи, неужели он мыслит? – прошептала Юлька. – Думает? Сам?!
– Кажется, я догадываюсь, в чем дело, – тихо, непривычно тихо прозвучал ответ Волка.
Николай был поражен не меньше операторов, но соображалка у орга сейчас работала быстрее. И кажется, в нужную сторону.
– В чем? Дело? – озадаченно повторил Денис.
– Это… это… Побочный эффект это. Непредусмотренный, непредсказуемый.
– Побочный? Эффект? – Денис решил, что он медленно, но верно превращается в попугая.
– Думать – это тоже рефлекс, – сказал группировщик.
– Думать. Тоже. Рефлекс, – снова повторил Денис, пробуя слова на вкус и тщетно гоняясь за смыслом сказанного.
А осмыслить такое было нелегко. Сразу – не получалось.
– Особый рефлекс высшего порядка, присущий лишь человеческой природе, который ненароком разбудили эксперименты Кожина. Но в «Мертвом рае» этот рефлекс до сих пор был невостребованным. Не было нужного толчка. Раздражающего импульса. А ты, Денис, заставил этот рефлекс работать. Вот такие дела…
Денис удивленно взглянул на группировщика:
– Рефлекс? Работать? Думать. Рефлекс…
И – полная мешанина в голове.
– Погоди-погоди. По-моему, Кожин реанимировал лишь неосознанные действия человека.
– А размышляем мы осознанно? Да, мы можем обдумывать свои слова и поступки. Планировать же процесс мышления нам не дано. Мысли появляются сами по себе, вне зависимости от наших желаний. Разве мы думаем о том, как думать? Нет, это происходит непроизвольно. И слишком быстро – скорость мысли, знаешь ли… Хотя иногда возникают сбои, и наша мыслерождающая машина пробуксовывает. Вот как у тебя сейчас. Судя по выражению твоего лица, Денис, ты безуспешно пытаешься обмозговать какую-то словесную конструкцию. Какую, если не секрет?
Денис встряхнул головой. От такого свихнуться, на фиг, можно!
– Бред! Полный бред! Полнейший!
– А в состоянии ли ты был проследить за рождением и развитием этой короткой мысли? – напирал Николай. – Нет, потому что не ты ведешь ее, а она тебя. Думать – очень сильный рефлекс, Денис. Мысль возникает на внешнее раздражение – как болевая реакция, что заставляет отдергивать от огня обожженную руку. И чем сильнее раздражающий фактор…
Орг посмотрел на экран монитора. Файл «Демонстрация 1» демонстрировал…
– И если можно заставить мертвого человека видеть, слышать, ходить, бегать, драться, убивать, – продолжал Волк, – теоретически ведь могут возникнуть и условия для включения его мыслительного процесса. Неконтролируемого. Самопроизвольного.
– Кажется, Кожин проморгал великое открытие, – тихо подытожила Юла.
Денис высвободил наконец руку из захвата холодных пальцев (в этот раз по-настоящему холодных – не то что было прежде, когда он вытаскивал из ямы Юлькин «материал» – условно живой «учебный материал»). Медленно, осторожно потянулся к клавиатуре.
Мертвый человек не шевелился. Другое, совсем другое интересовало его теперь. Не моргая, не отрываясь он смотрел в экран монитора. «Демонстрацию 1» он смотрел. Словно загипнотизированный. Зомби словно. Да на зомби этот ходячий мертвец сейчас походил более, чем когда-либо.
Денис заново подключился к огнеметчику. Открыл окошко наблюдения за Трассой. Малюсенькое, – в самом углу экрана, чтобы не мешать необычному соседу в черной федеральной форме с распоротым рукавом. В конце концов, хрен с ним, со всем Караваном. А запустить огнеметную капсулу по кожинскои спарке можно и из такого миниатюрного окошка.
Нет, нельзя. Уже нельзя.
– Ублюдок! – скрипнул зубами Николай.
Хорошее у оргского пахана зрение! Тоже разглядел пустое шоссе. И сковырнутый бульдозерами горячий асфальт. И сами бульдозеры, увязшие в остывающей битумно-смолистой куче. И глубокие колеи на вскрытом участке дорожного полотна. И размазанные останки трех мертвецов, стоявших на пути Каравана.
Да, бульдозеры увязли, бульдозеры брошены. Зато остальные машины федеральной колонны уже удалились на безопасное расстояние. Далеко! Слишком далеко, чтобы гнаться или стрелять вслед. Кожин знает, когда делать ноги.
В тишине бункер-базы заверещал вызов голосовика. Неужели опять!
Денис подключил связь.
Голос у Кожина был тихим, глухим. И слабым. Говорил федеральный посол, будто и не прощался навсегда. Говорил так… словно сам с собой говорил.
И – фоном – гудение двигателя командной машины. Мощного движка мощной машины.
И – желание высказаться. Непременно. Обязательно. Желание поделиться сокровенными мыслями с тем, кто поймет…
– Я озадачен и огорчен, Денис. Мой лучший «рабочий материал» первого уровня больше не реагирует на команды удаленного соединения. Знаешь, что это значит? Что с этого момента весь «Мертвый рай» летит в тартарары. Эксперимент сворачивается. То, что я до сих пор считал идеальным оружием, оказалось слишком уязвимо.
– Я рад, – сказал Денис.
– А я – нет, – сказал Кожин. – Зря потрачено сколько сил, средств и времени. И Ростовск тоже погибнет зря. Все зря, все коту под хвост. Но я благодарен тебе. За пищу для размышлений, которой ты, кажется, обеспечил меня на всю оставшуюся жизнь. До конца своих дней я буду искать ошибку «Мертвого рая» и не уверен, что найду…
Странно было слушать эту исповедь, звучащую под монотонный гул мотора. Наверное, потому странно, что сейчас, в данный момент речь посла не содержала – Денис был уверен в этом, Денис чувствовал, Денис знал это – никакого подвоха. Кожин говорил искренне. Может быть, впервые за все время общения с операторами Ростовска.
– Зачем вы позвонили, Павел Алексеевич? – устало спросил Денис.
– Пожалуйста…
Еще более странно… Мольба в голосе всемогущего федерала!
– Только один вопрос, Денис. Мне это очень важно. Правда. Что он сейчас делает?
Не было нужды уточнять, о ком идет речь. Но Денис все же уточнил:
– Кто «он»?
– «Рабочий материал».
– Нет, не «рабочий материал», – негромко возразил Денис.
Он заметил удивление в глазах орга. Зато в Юлькином взгляде уловил понимание.
– Ну, жмур, или как вы их там называете, – терпеливо пояснил федерал.
– Называли. Это человек.
– Хорошо, – сдался Кожин. – Что делает этот человек?
– По-моему, он вспоминает. Может быть, даже думает.
– Благо…
Денис отключил связь – хватит, не стоит благодарностей.
– Кажется, ловить нам здесь больше нечего, – произнес в наступившей тишине Николай.
Что верно, то верно. Но отвести взгляд от удивительного тандема компьютера и мертвого человека, переставшего быть мертвым в полном смысле этого слова, Денис смог не сразу.
– Поторопись, будь любезен, – орг начинал нервничать. – Запись скоро кончится, и кто знает, как тогда поведет себя этот парень.
Денис посмотрел на группировщика. Хмыкнул:
– Что, надеешься убежать от атомной бомбы?
Язвительный тон вопроса Николай проигнорировал.
– Этот проход, – он кивком указал на коридор, в котором Славке Ткачу пришлось умирать второй раз, – ведет в гараж. Там стоит БТР… Кожинский Катафалк-Призрак. Я видел… Когда вашего коллегу… В общем, Катафалк на ходу. Так мне показалось.
Денис лишь покачал головой. Шустрый же парень этот орг: успел не только избавиться от Славика, но и гараж осмотрел.
– Впрочем, – в глазах Николая блеснули злые искорки, – если у кого-то нет желания идти со мной…
Юлька бочком-бочком подтянулась поближе к Волчьему вожаку.
– С нами… – добавил тот.
– Есть, – ответил Денис. – Желание есть, только мы возьмем еще и Ирину.
Он шагнул к гробам-контейнерам.
– Ты забыл, что с ней сделал посол? – Орг кричал ему в спину. Орг закипал, но пока держался. – Денис, пойми, эта зомбированая девица опаснее мертвеца. Его-то мы остановили, ее – вряд ли сможем. Она – материал третьего уровня.
Опять двадцать пять!
– Без Ирины я никуда не поеду, – сказал Денис.
– Как хочешь, – Николай пожал плечами. – Мне-то ты теперь нужен меньше всего.
Ошарашенную Юльку группировщик тащил за собой силком. Юлька не дергалась, не сопротивлялась. Юлька послушно входила в кишку коридора. Эх, Юла, Юла, быстро же ты меняешь друзей. Могла бы и потрепыхаться – хоть для виду, для приличия, что ли.
– Стой! – Денис не узнал собственного голоса. Спокойного, решительного, уверенного…
Первой обернулась Юлька. Большими влажными глазами Юлы на Дениса смотрела жалостливая надежда. Надежда вопрошала: «Ну же? Идешь?»
Потом повернул голову Николай. О, в этих двух буравчиках не было ничего, кроме раздражения.
– Что еще? – буркнул орг.
Денис ответил вопросом на вопрос:
– Ты часто ездил в Катафалке, пахан-Колян?
Буравчики злобно прищурились, лицо группировщика полыхнуло красным. «Если орг не взорвется прямо сейчас, – все будет в порядке», – подумал Денис.
Николай не взорвался.
– Ни разу, – признался Волк. – При мне Кожин им еще не пользовался. Но сейчас у нас…
Денис прекрасно знал, что сейчас у них нет выхода, и не счел нужным дожидаться окончания фразы. Настало его время обрывать орга на полуслове.
– И ты уверен, что сможешь управлять этим антикварным бронетранспортером? Я бы, например, не рискнул. Юлька, думаю, тоже. Водить незнакомую машину опасно, знаешь ли. При быстрой езде можно свернуть шею. А смысла в медленной сегодня, насколько я понимаю, нет.
– Короче! – рявкнул Николай. – У тебя есть предложения?
– Да. Ирина. Она выезжала в Катафалке на операции имитаторов. И когда Кожин спас нас от твоего Ахмета, именно она сидела за рулем.
Орг посмотрел на Юльку.
– Да, – подтвердила та. – Она сидела.
Секунда ушла на обдумывание ситуации. Николай нервно дернул автоматом. Сказал:
– Ладно. Валяй. Доставай свою Ночку. Но если что – стреляю без предупреждения. В обоих стреляю, понял?
Чтобы открыть ящик-гроб, Денису потребовалось не намного больше времени, чем оргу на принятие решения.
И Денис сделал это. По наитию. Интуитивно, неосознанно. Неожиданно даже для самого себя. Вот что значит так любимые Кожиным рефлексы!
Правую кисть в мертвых пальцах-тисках – пронзила острая боль. А вот за левой рукой жмур не поспел: кончики Денисовых пальцев все-таки достигли цели. И на этот раз в стремительной гонке рефлексов оператор оказался быстрее воина.
Заново подключаться к огнеметчику на Трассе времени не было. Там – все, там окошко управления закрыто. Закупорено, забито наглухо. Сейчас у него в запасе было одно-два прикосновения к клаве. (До манипулятора все равно не дотянуться.) Сейчас можно лишь запустить какой-нибудь из свернутых файлов.
Денис развернул и запустил…
Смысла во всем этом, наверное, никакого, но хотя бы по-пы-тать-ся! И он попытался. И он успел.
Открыть видеоотчет «Демонстрация 1».
«…Так что мне доложить Президенту?..»
«Рабочий материал» – бывший офицер и начальник Президентской гвардии, носивший когда-то фамилию Воронов, не мог сейчас не видеть себя на экране монитора.
«…Что увидите, о том и доложите…»
«До чего же похожа столичная лаборатория Кожина на этот кладбищенский бункер!» – подумал Денис. Не хватало только прозрачного стола с покойником. Впрочем, покойник здесь был, и в лабораторном столе он уже явно не нуждался.
«…Надеюсь, после этого отстрел закончится? Вы должны понимать, что президентская Гвардия – не резиновая и предназначена не только для ваших опытов…»
Денис почувствовал, как слабеет хватка мертвеца, но освободить руку пока не решался. Не верилось, что удалось… Не верилось… Удалось?
– Ты гений, – послышался сзади сдавленный шепот Юльки.
Эх, не лукавь, девочка. Если бы ты действительно так считала, то орала бы от радости во всю глотку, а не хрипела умирающим лебедем. Нет, ты тоже еще не веришь. До конца. Но очень хочешь.
«Рабочий материал» дернулся. Будто током шарахнуло.
Волна мелкой дрожи по мертвому телу… Должно быть, таков ответ на импульсы-приказы из командной машины Каравана. Умерший человек сопротивляется командам оператора? Демонстрирует свою… волю? Невероятно, но похоже на то.
Ох, как сейчас Кожин бьется над системой управления, тщетно пытаясь вернуть вышедшего из подчинения покойника в реальность «Мертвого рая». Незапланированная самоволка, да, Павел Алексеевич? Неувязочка? Сбой программы?
Денис всматривался в лицо бывшего начальника президентской Гвардии. Оно было уже другим, это лицо. Неживым, но другим, неуловимо другим. И не разглядеть так сразу, в чем перемена. И не понять…
Что происходит сейчас с мертвым человеком по фамилии Воронов? Что он видит, что ощущает? Расплывчатые образы? Смутные воспоминания? Плотную пелену тумана, в которой едва ворочаются плохо узнаваемые, но узнаваемые все же силуэты? Ускользающую нить… Ведущую вопреки всем законам мироздания куда-то… куда-то назад.
Нет, о том, что сейчас творится в душе прозревающего мертвеца, Денис не хотел даже думать. Да и что за чушь такая?! Какое прозрение, какая душа?! Откуда она у киборга, у машины из мертвой плоти и виртуального клубка нервных окончаний, раздражаемых извне. Или все-таки…
Все-таки ты чего-то не предусмотрел в своем долбаном эксперименте, Федеральный Полномочный посол Кожин Павел Алексеевич. Что-то ты невольно оживил вместе с телом и боевыми навыками «рабочего материала». Оживил, сам о том не подозревая.
Что-то, что жило и цеплялось за этот мир до последнего. Что незримо боролось за право существовать вместе со слабыми импульсами умирающей вселенной – непознанной системы, которую глупые людишки упрощенно именуют нервной. Что выдержало и сканирование, и перезапись. Что затаилось после смерти и неестественного воскрешения – ошарашенное и непонимающее. Что замерло, но не умерло. И что, наконец, проснулось, узнав… осознав, вспомнив себя перед экраном монитора.
– Господи, неужели он мыслит? – прошептала Юлька. – Думает? Сам?!
– Кажется, я догадываюсь, в чем дело, – тихо, непривычно тихо прозвучал ответ Волка.
Николай был поражен не меньше операторов, но соображалка у орга сейчас работала быстрее. И кажется, в нужную сторону.
– В чем? Дело? – озадаченно повторил Денис.
– Это… это… Побочный эффект это. Непредусмотренный, непредсказуемый.
– Побочный? Эффект? – Денис решил, что он медленно, но верно превращается в попугая.
– Думать – это тоже рефлекс, – сказал группировщик.
– Думать. Тоже. Рефлекс, – снова повторил Денис, пробуя слова на вкус и тщетно гоняясь за смыслом сказанного.
А осмыслить такое было нелегко. Сразу – не получалось.
– Особый рефлекс высшего порядка, присущий лишь человеческой природе, который ненароком разбудили эксперименты Кожина. Но в «Мертвом рае» этот рефлекс до сих пор был невостребованным. Не было нужного толчка. Раздражающего импульса. А ты, Денис, заставил этот рефлекс работать. Вот такие дела…
Денис удивленно взглянул на группировщика:
– Рефлекс? Работать? Думать. Рефлекс…
И – полная мешанина в голове.
– Погоди-погоди. По-моему, Кожин реанимировал лишь неосознанные действия человека.
– А размышляем мы осознанно? Да, мы можем обдумывать свои слова и поступки. Планировать же процесс мышления нам не дано. Мысли появляются сами по себе, вне зависимости от наших желаний. Разве мы думаем о том, как думать? Нет, это происходит непроизвольно. И слишком быстро – скорость мысли, знаешь ли… Хотя иногда возникают сбои, и наша мыслерождающая машина пробуксовывает. Вот как у тебя сейчас. Судя по выражению твоего лица, Денис, ты безуспешно пытаешься обмозговать какую-то словесную конструкцию. Какую, если не секрет?
Денис встряхнул головой. От такого свихнуться, на фиг, можно!
– Бред! Полный бред! Полнейший!
– А в состоянии ли ты был проследить за рождением и развитием этой короткой мысли? – напирал Николай. – Нет, потому что не ты ведешь ее, а она тебя. Думать – очень сильный рефлекс, Денис. Мысль возникает на внешнее раздражение – как болевая реакция, что заставляет отдергивать от огня обожженную руку. И чем сильнее раздражающий фактор…
Орг посмотрел на экран монитора. Файл «Демонстрация 1» демонстрировал…
– И если можно заставить мертвого человека видеть, слышать, ходить, бегать, драться, убивать, – продолжал Волк, – теоретически ведь могут возникнуть и условия для включения его мыслительного процесса. Неконтролируемого. Самопроизвольного.
– Кажется, Кожин проморгал великое открытие, – тихо подытожила Юла.
* * *
Денис высвободил наконец руку из захвата холодных пальцев (в этот раз по-настоящему холодных – не то что было прежде, когда он вытаскивал из ямы Юлькин «материал» – условно живой «учебный материал»). Медленно, осторожно потянулся к клавиатуре.
Мертвый человек не шевелился. Другое, совсем другое интересовало его теперь. Не моргая, не отрываясь он смотрел в экран монитора. «Демонстрацию 1» он смотрел. Словно загипнотизированный. Зомби словно. Да на зомби этот ходячий мертвец сейчас походил более, чем когда-либо.
Денис заново подключился к огнеметчику. Открыл окошко наблюдения за Трассой. Малюсенькое, – в самом углу экрана, чтобы не мешать необычному соседу в черной федеральной форме с распоротым рукавом. В конце концов, хрен с ним, со всем Караваном. А запустить огнеметную капсулу по кожинскои спарке можно и из такого миниатюрного окошка.
Нет, нельзя. Уже нельзя.
– Ублюдок! – скрипнул зубами Николай.
Хорошее у оргского пахана зрение! Тоже разглядел пустое шоссе. И сковырнутый бульдозерами горячий асфальт. И сами бульдозеры, увязшие в остывающей битумно-смолистой куче. И глубокие колеи на вскрытом участке дорожного полотна. И размазанные останки трех мертвецов, стоявших на пути Каравана.
Да, бульдозеры увязли, бульдозеры брошены. Зато остальные машины федеральной колонны уже удалились на безопасное расстояние. Далеко! Слишком далеко, чтобы гнаться или стрелять вслед. Кожин знает, когда делать ноги.
В тишине бункер-базы заверещал вызов голосовика. Неужели опять!
Денис подключил связь.
Голос у Кожина был тихим, глухим. И слабым. Говорил федеральный посол, будто и не прощался навсегда. Говорил так… словно сам с собой говорил.
И – фоном – гудение двигателя командной машины. Мощного движка мощной машины.
И – желание высказаться. Непременно. Обязательно. Желание поделиться сокровенными мыслями с тем, кто поймет…
– Я озадачен и огорчен, Денис. Мой лучший «рабочий материал» первого уровня больше не реагирует на команды удаленного соединения. Знаешь, что это значит? Что с этого момента весь «Мертвый рай» летит в тартарары. Эксперимент сворачивается. То, что я до сих пор считал идеальным оружием, оказалось слишком уязвимо.
– Я рад, – сказал Денис.
– А я – нет, – сказал Кожин. – Зря потрачено сколько сил, средств и времени. И Ростовск тоже погибнет зря. Все зря, все коту под хвост. Но я благодарен тебе. За пищу для размышлений, которой ты, кажется, обеспечил меня на всю оставшуюся жизнь. До конца своих дней я буду искать ошибку «Мертвого рая» и не уверен, что найду…
Странно было слушать эту исповедь, звучащую под монотонный гул мотора. Наверное, потому странно, что сейчас, в данный момент речь посла не содержала – Денис был уверен в этом, Денис чувствовал, Денис знал это – никакого подвоха. Кожин говорил искренне. Может быть, впервые за все время общения с операторами Ростовска.
– Зачем вы позвонили, Павел Алексеевич? – устало спросил Денис.
– Пожалуйста…
Еще более странно… Мольба в голосе всемогущего федерала!
– Только один вопрос, Денис. Мне это очень важно. Правда. Что он сейчас делает?
Не было нужды уточнять, о ком идет речь. Но Денис все же уточнил:
– Кто «он»?
– «Рабочий материал».
– Нет, не «рабочий материал», – негромко возразил Денис.
Он заметил удивление в глазах орга. Зато в Юлькином взгляде уловил понимание.
– Ну, жмур, или как вы их там называете, – терпеливо пояснил федерал.
– Называли. Это человек.
– Хорошо, – сдался Кожин. – Что делает этот человек?
– По-моему, он вспоминает. Может быть, даже думает.
– Благо…
Денис отключил связь – хватит, не стоит благодарностей.
* * *
– Кажется, ловить нам здесь больше нечего, – произнес в наступившей тишине Николай.
Что верно, то верно. Но отвести взгляд от удивительного тандема компьютера и мертвого человека, переставшего быть мертвым в полном смысле этого слова, Денис смог не сразу.
– Поторопись, будь любезен, – орг начинал нервничать. – Запись скоро кончится, и кто знает, как тогда поведет себя этот парень.
Денис посмотрел на группировщика. Хмыкнул:
– Что, надеешься убежать от атомной бомбы?
Язвительный тон вопроса Николай проигнорировал.
– Этот проход, – он кивком указал на коридор, в котором Славке Ткачу пришлось умирать второй раз, – ведет в гараж. Там стоит БТР… Кожинский Катафалк-Призрак. Я видел… Когда вашего коллегу… В общем, Катафалк на ходу. Так мне показалось.
Денис лишь покачал головой. Шустрый же парень этот орг: успел не только избавиться от Славика, но и гараж осмотрел.
– Впрочем, – в глазах Николая блеснули злые искорки, – если у кого-то нет желания идти со мной…
Юлька бочком-бочком подтянулась поближе к Волчьему вожаку.
– С нами… – добавил тот.
– Есть, – ответил Денис. – Желание есть, только мы возьмем еще и Ирину.
Он шагнул к гробам-контейнерам.
– Ты забыл, что с ней сделал посол? – Орг кричал ему в спину. Орг закипал, но пока держался. – Денис, пойми, эта зомбированая девица опаснее мертвеца. Его-то мы остановили, ее – вряд ли сможем. Она – материал третьего уровня.
Опять двадцать пять!
– Без Ирины я никуда не поеду, – сказал Денис.
– Как хочешь, – Николай пожал плечами. – Мне-то ты теперь нужен меньше всего.
Ошарашенную Юльку группировщик тащил за собой силком. Юлька не дергалась, не сопротивлялась. Юлька послушно входила в кишку коридора. Эх, Юла, Юла, быстро же ты меняешь друзей. Могла бы и потрепыхаться – хоть для виду, для приличия, что ли.
– Стой! – Денис не узнал собственного голоса. Спокойного, решительного, уверенного…
Первой обернулась Юлька. Большими влажными глазами Юлы на Дениса смотрела жалостливая надежда. Надежда вопрошала: «Ну же? Идешь?»
Потом повернул голову Николай. О, в этих двух буравчиках не было ничего, кроме раздражения.
– Что еще? – буркнул орг.
Денис ответил вопросом на вопрос:
– Ты часто ездил в Катафалке, пахан-Колян?
Буравчики злобно прищурились, лицо группировщика полыхнуло красным. «Если орг не взорвется прямо сейчас, – все будет в порядке», – подумал Денис.
Николай не взорвался.
– Ни разу, – признался Волк. – При мне Кожин им еще не пользовался. Но сейчас у нас…
Денис прекрасно знал, что сейчас у них нет выхода, и не счел нужным дожидаться окончания фразы. Настало его время обрывать орга на полуслове.
– И ты уверен, что сможешь управлять этим антикварным бронетранспортером? Я бы, например, не рискнул. Юлька, думаю, тоже. Водить незнакомую машину опасно, знаешь ли. При быстрой езде можно свернуть шею. А смысла в медленной сегодня, насколько я понимаю, нет.
– Короче! – рявкнул Николай. – У тебя есть предложения?
– Да. Ирина. Она выезжала в Катафалке на операции имитаторов. И когда Кожин спас нас от твоего Ахмета, именно она сидела за рулем.
Орг посмотрел на Юльку.
– Да, – подтвердила та. – Она сидела.
Секунда ушла на обдумывание ситуации. Николай нервно дернул автоматом. Сказал:
– Ладно. Валяй. Доставай свою Ночку. Но если что – стреляю без предупреждения. В обоих стреляю, понял?
Чтобы открыть ящик-гроб, Денису потребовалось не намного больше времени, чем оргу на принятие решения.