Мерфи Уоррен. Пир или голод

   – Я готова к нему с того самого момента, как окончила школу тележурналистов! – выпалила Тамми.
   Клайд Смут ушел, и девушка, быстро упаковав вещи, подошла к окну, чтобы закрыть его на время отсутствия. Но не успела она и глазом моргнуть, как в комнату влетела крупная мохнатая пчела. Боковым зрением Тамми заметила изображение мертвой головы на спинке насекомого. Кровь застыла у нее в жилах, но было уже слишком поздно.
   Журналистка на мгновение замерла, соображая, что же делать дальше.
   – Ладно, притворюсь, что не замечаю ее, – буркнула она себе под нос, обливаясь холодным потом.
   С трудом переведя дух, она подошла к столу, схватила сумку и рванулась было к двери, но почти тут же застыла как вкопанная. Перед закрытой дверью жужжала пчела-убийца. Тамми отчетливо видела ее лапки, свисавшие из-под брюшка, словно выпущенные шасси готового к посадке миниатюрного самолетика.
   Затем вдруг кто-то пропищал:
   – Тамара Тэрил! Тамара Тэрил!
   – Кто там? – крикнула девушка дрогнувшим от нервного напряжения голосом, думая, что голосок доносится из-за двери.
   – Ты избрана, Тамара Тэрил! – повторил тоненький голосок.
   – Я? Избрана?
   – Избрана для исполнения судьбоносного решения.
   Странно, голос из-за двери звучит не так приглушенно, как должно быть.
   – Кто бы ты ни был, окажи мне маленькую услугу, – тихо сказала Тамми.
   – Какую же? – спросил тоненький голосок.
   – Для начала открой дверь, а потом, сделай одолжение, пожертвуй своей жизнью!
   – Как это?
   – Здесь, рядом со мной, пчела-убийца. Сделай так, чтобы вместо меня она ужалила тебя.
   – В этом нет никакой необходимости, – пропищал неизвестный.
   – Есть! Еще какая! У меня теперь собственная передача, и мне непременно нужно выжить! Ради всего канала! Ведь у тебя есть медицинская страховка, да?
   – Ты вне опасности.
   – Ах ты, сволочь! – не выдержала Тамми. – Вне опасности? Перед моими глазами летает самая настоящая пчела-убийца, а ты говоришь, что я вне опасности?!
   – Я и есть эта пчела.
   – Что?!
   – Сейчас ты разговариваешь с одной из пчел, слуг Повелителя Пчел, Таинственного Повелителя Пчел, понимаешь?
   – Да? – Девушка ошарашенно захлопала глазами, не веря своим ушам.
   Тогда пчела подлетела поближе.
   – За дверью никого нет. Это я с тобой разговариваю! – сказала она тоненьким и вправду каким-то звенящим, как жужжание пчелы, голоском.
   – Шутка такая, да? Кто-то занимается чревовещательством?
   – И вовсе это не шутка. На твои плечи возлагается почетная ответственность за объявление всему трепещущему миру ультиматума Повелителя Пчел!
   Теперь Тамми показалось, что пчела и впрямь говорит.
   – Мне нравится твое предложение, – отозвалась журналистка, – но я не поняла ни слова...
   – Я хочу, чтобы ты взяла у меня интервью.
   – Интервью с пчелой?!
   – Да.
   – Ты хочешь, чтобы я в прямом эфире взяла у тебя... то есть у пчелы интервью?! – ошарашенно повторила Тамми.
   – Да, именно в прямом телевизионном эфире.
   – Д если нет, тогда что? Ты ужалишь меня? Или еще что-нибудь сотворишь?
   – Да.
   – Но почему?
   – Потому что ты предала твоих меньших братьев, насекомых.
   – Кого-кого?!
   – Выполняй приказы Повелителя Пчел, и ты войдешь в историю, Тамара Тэрил! – грозно прозудела пчела.
   Тамми озадаченно нахмурилась.
   – В историю телевидения или в историю человечества?
   – И в ту, и в другую, – пообещала тварь. – Ибо скоро Повелитель Пчел явится всему миру!
   – Подожди-ка! Ведь ты убивала людей?
   – Я всего лишь вершила праведную месть, – возразила пчела.
   – И прикрывалась другими пчелами-убийцами, которые расправлялись с коронерами?
   – В то время я еще не могла открыться всему миру, – бесстрастно произнесло насекомое. – Теперь программа мести выполнена, пришла пора.
   – Понятно. Теперь ты хочешь открыться всему миру?
   – Вот именно. Повелителю Пчел надоело притворство, надоела секретность и конспирация. Пора человечеству узнать жестокую правду.
   – Ага, ясно... Тогда ответь на такой вопрос – почему ты выбрала именно меня?
   – Потому что первоначально избранный печатный орган «Пчела Сакраменто» полностью игнорирует мои сообщения, посылаемые по факсу.
   Тамми сощурила голубые глаза.
   – Подожди-ка... Кажется, на днях умер один из их редакторов?
   – Да, – бесстрастно подтвердила пчела.
   – Так, – протянула девушка, отлично понимая, что скрывалось за лаконичностью ответа. Потом она потянулась к телефонной трубке, приговаривая: – Кажется, мы с тобой действительно войдем в историю телевидения как самая необычная парочка в кадре...
   Оказалось, что пчела умеет не только говорить. Она спикировала на рычаг телефона, тем самым нарушив соединение с линией.
   – Без фокусов! – предостерегающе пропищало насекомое.
   – Но, послушай, сладкая моя, неужели ты думаешь, что я упущу такой случай прославиться?
   – И не называй меня сладкой, – сердито прожужжала пчела.
   – Ах, не буду. Что, слишком сексуально, да?
   – Нет, слишком оскорбительно для пчел!
   – Интересная мысль, – пробормотала Тамми. Пчела тем временем поднялась в воздух, давая девушке возможность позвонить. – Надо будет запомнить...

Глава 40

   – Ладно, – сказал Римо. – Значит, ты не Повелитель Пчел?
   – Когда-то в детстве я очень мечтал об этом, – задумчиво проговорил доктор Хелвиг Вюрмлингер.
   – Но ведь он где-то скрывается!
   – Да и, похоже, сумел генетическим способом вывести новый вид суперпчел, – согласился Вюрмлингер.
   – И не только суперпчел, – вмешался Чиун. – Он сумел создать целый рой невидимых насекомых.
   – Вообще-то в природе существуют такие крохотные разновидности пчел, что их практически не разглядишь, – отозвался энтомолог, – и все же их нельзя назвать невидимыми. По крайней мере я о таких не слышал.
   Чиун почему-то зашагал по комнате из угла в угол.
   – Если эти существа и впрямь невидимы, то где гарантия, что рядом с нами не притаилось хотя бы одно такое существо, внимательно наблюдая за всеми нашими действиями? – спросил он недоверчиво.
   – Вот именно! – тревожно выпалил ученик.
   – Нет, это совершенно невозможно! – воскликнул Вюрмлингер. – Невидимых пчел не бывает!
   – Ты уверен? – хмыкнул Римо.
   – Но никто в мире пока что не открыл такую разновидность!
   – А как можно обнаружить существование невидимых пчел, особенно если ты об этом даже не подозреваешь?
   Вюрмлингер в ответ лишь захлопал глазами, не зная, что и сказать. Помолчав некоторое время, он произнес:
   – Может, они не невидимые, а просто очень маленькие, как некоторые москиты.
   – А что, мысль неплохая, – задумчиво протянул Римо.
   – Отличная мысль! – воскликнул Чиун.
   Все трое подошли к груде мельчайших древесных частиц, которые совсем недавно были крепкой дверью. Вюрмлингер веником замел в совок опилки и, отнеся их в лабораторию, разложил по стеклышкам для дальнейшего анализа.
   Пока он возился, Римо с Чиуном принялись внимательнейшим образом разглядывать древесную крошку. При этом оба ни разу не моргнули.
   Взглянув на них, ученый спросил:
   – А что это вы делаете?
   – Ищем малюсеньких насекомых, – пробормотал Римо, не отрываясь от своего странного, на взгляд энтомолога, занятия.
   – Но они обнаружатся только под микроскопом, если вообще существуют.
   – Вот мы и пытаемся понять, существуют ли они вообще, – рассеянно сказал Римо.
   – Для этого вам наверняка понадобятся специальные очки Повелителя Пчел, – ехидно заметил Вюрмлингер.
   – Ничего, справимся и без них. Слава Богу, глаза у нас пока целы, – отстраненно пробормотал Римо.
   Пожав плечами, ученый подставил под окуляры микроскопа первое стеклышко с опилками. Никаких результатов – на стекле виднелась только древесная пыль, причем почти все пылинки оказались одинакового размера, словно в результате какого-то точного процесса измельчения.
   Со следующим образцом повторилось то же самое. На третьем также не обнаружилось ни малейших признаков насекомых.
   Вюрмлингер уже менял очередное стеклышко, когда Римо вдруг с деланным равнодушием спросил:
   – Интересно, что это за насекомое, у которого огромный рот и только один глаз в голове?
   – Науке такие существа неизвестны, – откликнулся Вюрмлингер.
   – Ну-ка, взгляни. – Римо протянул энтомологу щепотку древесной пыли.
   Вюрмлингер недоуменно взглянул на Римо. Нет, вряд ли он шутит. Ученый поместил пыль на лабораторное стекло, прикрыл ее другим стеклом и навел окуляр микроскопа.
   Когда он настроил на резкость, его изумленным глазам предстала какая-то живность, лежащая на боку. У нее было восемь согнутых ножек, что указывало на принадлежность к паукообразным, но были и крылья, что для паукообразных совершенно невероятно!
   Взяв крошечный пинцет, Вюрмлингер стал осторожно переворачивать находку. С каждой секундой волнение у него в груди все нарастало. Наконец, ему удалось перевернуть его головой к окуляру.
   – О Боже! – вырвалось у энтомолога, когда на него уставился огромный красный глаз.
   – Ну, увидел? – спросил его Римо.
   Вюрмлингер от волнения не мог вымолвить ни слова. Кадык у него на шее так и ходил ходуном. Он энергично потряс головой, но тут же отрицательно замотал ею из стороны в сторону – его высокоразвитый интеллект отказывался признать факт существования твари, лежавшей у него под микроскопом.
   Но факт оставался фактом. У загадочного существа было сравнительно длинное серебристо-зеленое тельце, похожее на тело скорпиона, восемь согнутых в суставах ножек с острыми коготками на конце и... пара стрекозиных крыльев! А вместо полагавшихся паукообразным десятков глаз или хотя бы пары фасеточных, как у мухи или пчелы, над овальным ртом, полным острейших, словно у акулы, зубов, красовался один-единственный красный глаз!
   – Это совершенно новый вид насекомых! – пролепетал Вюрмлингер. – Невероятно! Абсолютно новый! Я войду в историю, как первооткрыватель!
   – Честь открытия принадлежит мне! – скрипучим голосом произнес Чиун.
   – Вы являетесь членом какого-нибудь научного общества? – поспешно спросил Вюрмлингер, недоверчиво глядя на старого корейца.
   – Нет.
   – Тогда вы не можете претендовать на роль настоящего первооткрывателя, а я – один из ведущих специалистов в энтомологии, к тому же открытие было сделано в моей лаборатории. Следовательно, именно я открыл... – тут он надолго замолчал, задумчиво глядя себе под ноги. – «Люскус вюрмлинги»! – воскликнул он через пару минут. – Да, именно так я назову этот новый вид насекомых!
   – Ты собираешься дать этой уродливой твари свое имя? – фыркнул Римо.
   – Она не уродливая! Она... очень своеобразная! В переводе это значит «одноглазый Вюрмлингер».
   – Одноглазый? Как медицинский зонд?
   Не обращая внимания на слова Римо, энтомолог схватил трубку висевшего на стене телефона.
   – Надо срочно сообщить об открытии своим коллегам, пока кто-нибудь из них случайно тоже не наткнулся на это насекомое где-нибудь в полевых условиях! – лихорадочной скороговоркой выпалил он.
   Не говоря ни слова, Римо резко сдернул телефонный аппарат со стены и сунул его в руки обалдевшего ученого. Глядя на порванные провода, тот промычал лишь что-то нечленораздельное.
   – Пусть открытие пока будет для всех тайной, ладно? – невозмутимо предложил Римо.
   – Да как вы смеете?! – прорвало Вюрмлингера.
   Пришлось Римо положить свою руку на костлявое плечо энтомолога:
   – Представь себе, что это не рука, а тарантул.
   Ученый взглянул на руку Римо, та, словно сама по себе, без всякого участия хозяина, поползла вверх по шее Вюрмлингера. – Смотри, вот ползет смертоносный паук-тарантул, – прошептал Римо.
   Вюрмлингер вздрогнул.
   – Не надо! Хватит! – воскликнул он.
   – Тарантул уже на твоей шее. Чувствуешь его мягкие лапки?
   – Я не...
   – Тарантул сердит на тебя, он хочет тебя укусить! Но ведь ты-то не хочешь, чтобы он тебя укусил?
   – Не хочу! – воскликнул энтомолог, пытаясь увернуться. Он отлично знал, что такое тарантулы, и теперь не мог не удивляться, насколько похоже прикосновение пальцев Римо на прикосновение мягких волосатых лапок смертоносного паука.
   – Слишком поздно! – сообщил Римо. – Тарантул наносит удар!
   Вюрмлингер почувствовал, как его щипнули в шею. Римо тут же убрал руку и отступил.
   Вюрмлингер не раз держал пауков-тарантулов у себя в доме в качестве... домашних животных. Иногда они его кусали. Их челюсти действительно были ядовиты, но не настолько, чтобы человек от укуса умер. Хотя укус, как правило, был довольно болезненным и вокруг него на какое-то время все немело.
   Сейчас энтомолог никакой боли не почувствовал, однако все его тело быстро онемело.
   Спустя несколько секунд он оказался совершенно парализованным, правда, в полном сознании. Он покачивался из стороны в сторону, словно дерево на ветру, и самое ужасное заключалось в том, что он не мог даже пальцем шевельнуть, чтобы удержаться от неминуемого падения.
   Сбоку незаметно подкрался Чиун и, когда Вюрмлингер качнулся в его сторону, сильно дунул на него.
   Хелвиг Вюрмлингер тотчас качнулся в другую сторону и непременно упал бы, если бы не Римо.
   Подхватив падающего энтомолога, Римо отнес его в постель да так там и оставил – лежащее без движения тело, ни дать ни взять – бревно.
   Потом гости покинули дом Вюрмлингера, даже не попрощавшись с ним.
   Выбирать не приходилось, и энтомолог заснул.
   Спустя несколько часов он проснулся. В голове ни одной мысли, тело снова его слушается! Правда, лабораторное стекло с единственным образцом «люскус вюрмлинги» бесследно исчезло.
   Хорошо хоть собрание комиксов о Повелителе Пчел осталось целым и невредимым!
   Когда Вюрмлингер вышел на улицу, мертвые тела бесславно погибших фермеров, членов Народной милиции штата Айова, уже кишмя кишели самыми разными паразитами.

* * *

   Добравшись до таксофона, Римо позвонил Харолду В. Смиту.
   – Что сообщать сначала – хорошее или плохое? – спросил он.
   – Интересно, почему это у вас всегда есть и хорошие, и плохие новости? – мрачно поинтересовался Смит.
   Римо взглянул на Чиуна, как бы обращаясь к нему за помощью. Тот привстал на цыпочки, прикрыл микрофон трубки рукой и что-то прошептал на ухо ученику.
   – Потому что мы всегда тщательно выполняем свою работу! – радостно произнес Римо. – Правильно, учитель?
   Стоявший рядом мастер Синанджу откликнулся громким, чтобы было слышно Смиту, голосом:
   – Если мы будем приносить только плохие или только хорошие новости, нас обвинят в недостаточном прилежании. Если же Император Смит не желает слышать о тех или иных вещах, пусть скажет заранее, и мы не станем обращать на них никакого внимания!
   На том конце провода послышался тяжелый вздох.
   – Валяй, говорите все, что считаешь нужным, – мрачно произнес Смит.
   – Ладно. Начну с того, что Вюрмлингер – совсем не тот, кого мы ищем.
   – Откуда вы знаете?
   – Уж мы-то определим, когда человек говорит правду, а когда лжет. Он не солгал нам ни разу. Просто слегка помешан на своих насекомых. Энтомолог держит пчел, но они самые обыкновенные, к тому же больные.
   – Это еще ничего не доказывает.
   – Рядом с его домом мы наткнулись на кучу трупов. Вы когда-нибудь слышали о Дружине народной милиции штата Айова?
   Глава КЮРЕ ненадолго замолчал, и Римо справедливо предположил, что он обратился к своему компьютеру.
   Наконец раздался резкий машинный писк, который только подтвердил правильность предположения Римо.
   – В моей базе данных о дружине почти ничего нет, кроме того, что ею командует бывший фермер Мерл Стрип.
   – Ах вот оно что! Похоже, они слишком серьезно восприняли скандальные репортажи Тамми Тэрил и принялись мстить Вюрмлингеру за свои кукурузные поля.
   – Странно, – пробормотал Смит.
   – Что странно?
   – Понимаешь, я ввожу его имя, а машина все время исправляет орфографию и выдает информацию о голливудской актрисе Мерил Стрип.
   – Бросьте! Эти парни все равно уже выбыли из игры. Между прочим, с нами разговаривала еще одна пчела. Она пыталась отговорить нас от встречи с Вюрмлингером.
   – Ну, вот и доказательство его причастности, – протянул Смит.
   – Нет. Во всяком случае, не для нас.
   – Тогда мы зашли в тупик, – мрачно вздохнул глава КЮРЕ.
   – Не совсем. Повелитель Пчел снова пытался убить нас, на сей раз наслав целый рой невидимых убийц. Точно таких же, которые погубили того парня на Таймс-сквер, помните?
   – Как они выглядели?
   – Что-то похожее на пчелиное жужжание, только более злобное и пронзительное.
   – Что?! На что они были похожи?!
   – Они слишком крохотные, чтобы разглядеть их невооруженным глазом. Мы отбили атаку, но одно существо попало-таки нам в руки. Наверное, погибло в горячке боя.
   – Вы раздобыли еще одну пчелу?
   – Это не пчела. На вид очень похоже на чудовище из фильма ужасов, только совсем крошечное.
   – Насекомое микроскопических размеров?
   – Ну да, к тому же ужасно уродливое. Вы таких в жизни не видели! Что нам теперь с ним делать?
   – Доставьте ко мне.
   – Уже летим.
   Повесив трубку, Римо повернулся к Чиуну:
   – Похоже, нам придется снова вернуться в «Фолкрофт».
   Чиун поднес к глазам лабораторные стекла, между которыми покоилось маленькое чудовище, и торжественно произнес:
   – Нарекаю тебя... филогранус рими!
   – Переведи? – попросил ученик.
   – Любитель зерна Римо.
   – Зачем ты назвал это чудище моим именем? – вспылил Римо.
   – А разве ты не такой же бездумный любитель кукурузного зерна, что и это существо? – съязвил мастер Синанджу.

Глава 41

   Эдвард Э. Эйшид не мог ошибиться! Все составленные им прежде психологические портреты оказались абсолютно точными. Не мог он ошибиться и на этот раз.
   Ни одно событие не проходит без следа. Люди всегда оставляют отпечатки пальцев или эмоциональную атмосферу. В этом заключалась соль науки составления психологических портретов подозреваемых в совершении того или иного преступления.
   В данном случае серийный убийца нападал на тех, кто отличался большей или меньшей причастностью к царству насекомых либо, убив, даже съедал их.
   Напрашивался вывод о том, что предполагаемый преступник чувствует себя сродни насекомым и очень любит их.
   Здесь никаких сомнений не возникало.
   Составляя психологический портрет, Эйшид опирался на характерные особенности большинства серийных убийц. Наверняка подозреваемый был прекрасно образован, принадлежал к настоящим янки, то есть вел свое происхождение от англосаксов, и водил машину «фольксваген-жук». Если как следует изучить статистику, то только диву даешься, как много серийных убийц имели англосаксонское происхождение и водили «фольксваген-жук». Однако до сей поры все это как-то не бросалось в глаза Эйшиду. Теперь же он вдруг подумал, что, возможно, такое совпадение имеет под собой глубокие психологические причины. Впрочем, на размышления времени не было.
   Эйшид считался ведущим специалистом ФБР по составлению психологических портретов предполагаемых преступников и потому очень переживал, что составленный им портрет оказался ошибочным. Спецагент Смит сообщил, что субъект, полностью подходивший под данное Эйшидом описание, абсолютно ни в чем не виноват.
   В ответ на полученное по электронной почте такое вот послание Смита Эйшид немедленно отправил свое: «Значит, следует поискать кого-то другого, подходящего под мое описание. Я еще никогда не ошибался».
   Через несколько секунд Эйшид прочитал:
   «Составленный вами портрет ошибочен!»
   И тут же отбил Смиту:
   «Возможно, ошибочны ваши данные».
   На это спецагент ничего не ответил. Эйшид воспринял молчание как сигнал продолжать работу в заданном направлении.
   Так он и сделал.
   Кое-что он оставил без изменений. Например, образование. Недоучка ни за что не выведет новый вид пчел. Это так же ясно, как дважды два – четыре!
   Далее. Субъект явно болел за команду «Шарлот Хорнетс», ибо должен же он был хоть как-то, пусть даже неосознанно, заявить о своей любви к насекомым.
   Чем дольше Эйшид размышлял над фактами, тем безумнее ему представлялся данный конкретный случай.
   По непонятным ему самому причинам, в памяти настойчиво всплывали картины его детства. Кажется, тогда по телевизору показывали мультфильм, в котором главным героем был Человек-Пчела... Нет, Повелитель Пчел! Да, именно так его звали. Он мог летать, как пчела, жалить, как пчела, и управлять пчелами, как их царица. Он ничем не отличался от других людей, кроме одежды – обтягивающего тело трико в черную и желтую полоску...
   Наверное, уже сказывалась усталость от долгой, напряженной работы. А может, Эйшида возмущал сам факт, что под сомнение поставлены его профессиональные качества психоаналитика? Как бы там ни было, он вдруг решил подшутить над специальным агентом Смитом, и напечатал следующее:

* * *

   Подозреваемый в преступлении субъект в детстве подвергся многочисленным укусам пчел, что, несомненно, нанесло ему душевную травму. С возрастом он научился справляться со своим страхом перед царством насекомых. Серьезная трагедия, произошедшая в ранней молодости – возможно, убийство родителей или супруги, – привела к тому, что он всю свою жизнь посвятил тому, во что искренне верил. Но из-за испытанного еще в детстве потрясения этот благородный порыв вылился в форму преступления.
   Фактически послание стало весьма приблизительным пересказом того, что сохранила память тридцатилетней давности о тогдашнем герое детских комиксов, Таинственном Повелителе Пчел.
   Злорадно ухмыльнувшись, эксперт добавил:
   Инициалы подозреваемого в преступлении предположительно должны быть П. П.
   – Пусть-ка теперь этот хваленый Смит поломает себе голову, – пробормотал Эйшид и передал текст электронной почтой.

Глава 42

   Харолд В. Смит разглядывал крохотное насекомое в микроскоп, позаимствованный из медицинской лаборатории санатория.
   Римо с Чиуном топтались у стола, словно новоиспеченные родители.
   – Смитти, держитесь за кресло! – весело предупредил Римо, пока директор «Фолкрофта» наводил окуляр на резкость. – Оно ужаснее смертного греха!
   – Я назвал его «филогранус рими», – сказал мастер Синанджу, – из-за его безудержной страсти к кукурузе, а также в связи с некоторым внешним сходством.
   Римо зло сверкнул глазами.
   – Правда, весьма несущественным, – смилостивился учитель.
   Наконец Смиту удалось разглядеть козявку.
   Он ничего не сказал, не ахнул и вообще не выразил никаких эмоций по этому поводу.
   Но когда глава КЮРЕ оторвался от окуляра, лицо его было белее мела.
   – Это исчадие ада, – хрипло выдавил он, – мог создать только злой гений, и его необходимо остановить! Жуткое существо – смесь летающей акулы и восьминогого силосного комбайна! В одно мгновение оно способно перемолоть, пережевать, перетереть все, что окажется на его пути – зерно, живую плоть, даже дерево. От него не уйдешь, не спрячешься, против него нет никакой защиты. Понятно, что из уха человека у этой твари один путь – в мозг, и тогда жертву неизбежно ждет мучительная смерть. Неудивительно, что разные судмедэксперты так ничего и не нашли после вскрытия.
   Смита передернуло от ужаса и отвращения.
   – А как дела на сельскохозяйственном фронте? – поинтересовался Римо.
   – Губительный рой уже достиг Калифорнии. Уничтожены плантации цитрусовых, причем опять избирательно – пострадали только те, где выращивали новые, особо устойчивые к вредителям сорта, а также те, на которых применялся новейший сверхэффективный пестицид.
   – А разве не все фермеры пользуются пестицидами? – уточнил Римо.
   – Разумеется, все, – отозвался Смит, глотая таблетки антацида, – но эти чудовищные твари уничтожают только самое новое, передовое!
   – А почему бы им не губить все подряд?
   Поразмыслив секунду, глава КЮРЕ произнес:
   – Наверное, это только первая волна. Так сказать, объявление войны.
   – Но если так называемый Повелитель Пчел действительно любит пчел, он не станет уничтожать все посевы. Ведь без посевов не будет ни пищи, ни работы для насекомых.
   – Отличная мысль, Римо! – похвалил его Смит.
   – Тем не менее бесполезная, – хмыкнул Римо.
   Глава КЮРЕ собрался было уже кивнуть в знак согласия, но тут коротко пискнул компьютер, извещая об очередном сообщении по электронной почте. Прочитав его, Смит рот раскрыл от удивления.
   – Что такое? – спросил Римо.
   – Последний психологический портрет преступника, присланный из отдела поведенческих наук ФБР.
   – А я думал, они больше не откликнутся после того, как опозорились с Вюрмлингером.
   – Портрет составлен их лучшим специалистом. Он еще никогда не ошибался. Во всяком случае, до сих пор.
   – Он настаивает на Вюрмлингере?
   – Нет, он пересмотрел свою точку зрения. Описание радикально отличается от предыдущего, – взволнованно произнес глава КЮРЕ. – Кажется, мы на верном пути.
   Заглянув через плечо Смита, Римо вгляделся в буквы на экране монитора. Чем дольше он читал, тем больше хмурился.
   – Смитти, он вас дурачит. Это же описание Повелителя Пчел!