Мерфи Уоррен. Ярость небес

   Отложив доклад, премьер-министр откинулась на спинку тяжелого дубового кресла. В комнате царил полумрак, но выглядела она довольно уютной, похожа, припомнилось лорду Гаю, на гостиную его бабушки в Дорсете.
   — Значит, если верить фактам, — начала премьер-министр, — существует странное совпадение — два метеора падают через небольшой промежуток времени вблизи американской столицы. Наши агенты в Штатах докладывают, что через несколько дней после первого случая правительство Соединенных Штатов Америки в буквальном смысле ушло под землю. Во главе с президентом. Когда же он вновь появился на поверхности, то на пресс-конференции говорил что-то невнятное о некоем кризисе, с которым якобы ему удалось справиться. При этом не было никаких признаков кризиса, если не считать таковыми уход под землю — вместе с правительством — Комитета начальников штабов и приведение американских систем ПВО в состояние повышенной боеготовности. Через неделю после этого — катастрофа в Нью-Йорке. Причина, как утверждают официальные источники, — утечка газа и последовавший за ней взрыв.
   — Да, — согласился лорд Гай, — выглядит странновато.
   — Каковы ваши выводы? — проигнорировав его замечание, спросила премьер-министр, постукивая карандашом по краю стола.
   — На Америку совершено нападение.
   — Это вы утверждаете и в вашем докладе. Но кто в таком случае его совершил? Этого в вашем сообщении, к моему удивлению, не оказалось.
   — Могу с уверенностью сказать — мы можем исключить из списка Советы. А также красный Китай, по моему убеждению.
   — На каком же основании, дорогой мой, вы исключаете из списка главных врагов Америки?
   — На том, что они попросту не пойдут на такой риск. К тому же, по нашим сведениям, их армии не приведены в настоящее время в боевую готовность. Странновато для агрессора, ожидающего ответных мер от жертвы.
   — Звучит, надо признать, логично.
   — Более того, позволю себе предположить, госпожа премьер-министр, что здесь мы имеем дело скорее с медицинским случаем. Поскольку на такое не способен ни один государственный лидер, находящийся в здравом уме.
   — С этим я тоже согласна. И это заставляет меня задать следующий вопрос. С чем, собственно, мы рискуем столкнуться?
   — С неизвестным наступательным вооружением неядерного класса. Позволю себе предположить, что оно находится в руках некоей центрально— или южноамериканской страны, враждебно настроенной к Соединенным Штатам. Это — единственное объяснение случившемуся. При других обстоятельствах янки давно нанесли бы ответный удар. Но они молчат. Скорее всего потому, что агрессор находится слишком близко от их границ, — спасаться от собственных радиоактивных осадков им не улыбается.
   — Звучит убедительно. Готова согласиться с вашими доводами. Но что это за страна?
   — Это мы скоро выясним, если на то будет ваша санкция.
   — Несомненно. Более того, ваша задача будет несколько расширена. Необходимо также установить точное местонахождение этого... устройства. Оружие, способное заставить американцев просидеть трое суток под землей и воздержаться от ответных мер, должно быть у нас в руках. Если оно окажется у нас, баланс сил резко сместится в пользу Англии, как, собственно, и было всегда.
   Лорд Гай поднял левую бровь, внимательно посмотрел на сидевшую перед ним женщину.
   — Иными словами, мы вернем времена старой добро, империи?
   — Да оставьте вы всю эту киплинговскую чушь, — поморщилась премьер-министр. — Я говорю о выживании — нашем и всей Европы. Пока мы живем в тени ядерных арсеналов двух сверхдержав, никто не может чувствовав себя в безопасности. Вся Европа требует разоружения, но этого, увы, не добьешься на переговорах. Но если это оружие — какое бы оно ни было — так напугало американцев, именно с его помощью мы добьемся всемирного разоружения!
   — Но у меня было впечатление, что ядерный баланс вас устраивает.
   — Несомненно. До тех пор, пока мы не придумаем что-то посимпатичнее. И теперь, кажется, есть выход.
   Улыбка барракуды снова заставила лорда Гая вздрогнуть от неожиданности.
   Овладев собой, он улыбнулся в ответ хозяйке кабинета. А ведь дело говорит, ведьма. Очень, очень правильно говорит.
   — Прекрасно понимаю вас, мадам, — кивнул он, поднимаясь на ноги. Премьер тоже встала и протянула лорду Гаю узкую ладонь.
   — Этим делом я займусь лично, — заверил он, пожав эту ладонь. Холодная и жесткая, как... как плавник барракуды.
   — Прошу вас.
   Оказавшись наконец за оградой дома, раскурив трубку и наполняя клубами ароматного дыма воздух и легкие, лорд Гай испытывал почти неземное блаженство.
   Уже садясь в машину, он вспомнил, что забыл кое-что. Забыл доложить премьеру об очередной ноте протеста, поступившей в адрес британского правительства от ЛАНА — информационного агентства республики Лобиния. Протеста по поводу закрытия в Лондоне посольства Лобинии и высылки дипломатов, когда выяснилось, что они прибыли исключительно с заданием истребить осевших в Англии лобинийских диссидентов.
   Ну и черт с ними, подумал лорд Гай. Эти лобинийцы вечно с кем-то грызутся. И в этот раз очередное гавканье на луну. Пусть потешатся. В следующий раз доложим.

Глава 26

   Найти дорогу в россыпи островов, окружавших славный город Стокгольм, Мастеру Синанджу оказалось нелегко. За всю свою историю Дом Синанджу ни разу не предлагал услуги шведским властителям. Оставалось только удивляться, как они умудряются уже почти двести лет сохранять свой нейтралитет. Нужда в ассасинах в мирное время возрастала многократно, поскольку во время войны проблемы можно было решить иным путем. Поэтому плана Стокгольма в анналах Синанджу не было и освоить неудобозвучащий язык потребности также никогда не возникало.
   Побродив некоторое время по Эстермальму — району, где были сосредоточены иностранные посольства и разные международные миссии, Чиун решил, что с него довольно, и остановил на улице такси, на лобовом стекле которого значилось “ledig”, возвещающее, что экипаж свободен.
   Десять минут спустя машина остановилась в квартале Гамла Стаден, в десяти минутах ходьбы от королевского дворца. Чиун хорошо помнил этот адрес. Его дал ему сам Император Смит.
   Проскользнув в вестибюль, Мастер Синанджу начал восхождение по широкой, с перилами из кованого железа лестнице. Выражение его лица повергло в ужас пожилую матрону, выходившую из лифта на двенадцатом этаже. Чиун неслышно скользил по широкому холлу, глядя на обитые черной кожей двери с именами жильцов. Ага, вот он, нужный номер.
   Стучать в дверь к будущей жертве было ниже его достоинства. Не снижая скорости, Мастер Синанджу попросту вошел в черный прямоугольник.
   Взвизгнули петли, затрещало благородное дерево — через секунду дверной проем был свободен.
   Оторвавшись на странный звук от бюста семнадцатилетней красотки, с которой он был знаком вот уже три часа, генерал Гуннар Рольф увидел в собственной гостиной маленького азиата в цветастом кимоно, на лице которого застыло выражение такой первобытной ярости, что генерал почувствовал, как плотный обед просится наружу.
   Горящие глаза азиата уставились на него.
   — Горе великому Дому Синанджу, унизившему себя пришествием в эту страну тьмы и невежества, — замогильным голосом провозгласил азиат. — Самую белую из всех белых стран, заселенную людьми с кожей бледной, как лик самой смерти, с волосами светлыми, как болотный туман.
   — Какой т-туман? — выдавил генерал-полковник.
   В его сторону смотрел длинный, слегка загнутый ноготь.
   — Посмей утверждать, что за всю бытность этой страны белого холода властители ее хоть раз прибегли к искусству ассасинов!
   — Ас-сасинов? — еле слышно повторил Рольф. Он уже забыл про красотку, которая скромно прикрыла бюст свитером.
   — И тягчайшее из оскорблений нанесли вы, — входил в раж праведного гнева Чиун, — когда я пообещал Императору, что ни один волос не упадет с головы самого ничтожного из его людей. Вы же, учинив коварный замысел, заставили клятву мою звучать презреннейшей ложью! Как смели вы нанести унижение столь изощренное Дому, который и до того веками оскорбляли своим молчанием? Когда благородный народ Синанджу страдал от города, где были шведские короли с милой для сердец наших просьбой об укрощении злонамеренных языков и смирении алчущих самозванцев?
   — Я, простите, не понимаю вас...
   — Не понимаешь, ты, имеющий сердце утки?! Кровью своей ты заплатишь за унижение, коему подвергся я, будучи принужден явиться в эту землю бледноволосых варваров и подобных коровам женщин!
   Воспользовавшись паузой, девица сгребла в охапку одежду и исчезла в спальне, заперев за собою дверь.
   — Теперь же вопрошаю тебя о главном. Поведай о паровозах, кои заставили вы низвергаться с небес!
   — Н-не понимаю... — Рольф терял дар речи.
   — Не понимаешь?! — взвыл Чиун. — О, когда останки твои, дабы захоронить их, будут собирать по улицам этого презренного города, тогда, тогда ты поймешь! Не твои ли КРУ низринуты на головы беззащитных, жизни коих призван я охранять?
   — Но я опять не понял, о чем вы, — настаивал генерал Рольф, незаметно просовывая руку между диванных подушек, где держал именной автоматический пистолет “лахти” для защиты от грабителей.
   — Ты купил один из этих презренных паровозов! — прошипел Чиун, подвигаясь ближе к гордости шведской армии. От его ярости даже воздух в комнате словно стал гуще.
   — Нет... нет, подождите, пожалуйста! — запротестовал генерал. Где же, черт ее возьми, эта пушка?
   — Отрицаешь ли ты свое вероломство?
   — Да, — согласно закивал Рольф.
   Чиун в нерешительности остановился. Человек, адрес которого дал ему Император Смит, по всем признакам говорил правду. Но Смит никогда раньше не ошибался, а ведь это он сказал Чиуну, что швед виновен.
   — Я же знаю о тебе нечто другое! Почему мне назвали тебя, если ты, как сам говоришь, ни в чем не виновен?
   — Я понятия не имею. Но... видите ли, я занимаю высокий пост в этой стране. У меня есть враги. Возможно, они вас дезинформировали.
   — Как можешь занимать ты высокий пост, ты, бледный кокон, лишенный разума? Нет, ты еще хуже. На третий день у любого кокона появляются крылья. Но ты не проживешь так долго, если не скажешь всю правду мне!
   — Вы не можете убить меня, — слабым голосом проговорил генерал; пальцы его нащупали наконец рукоять пистолеа, и он почувствовал себя увереннее.
   — Я не могу не убить тебя, если ты виновен, — сурово произнес Чиун. — Ибо лишь кровью своей сможешь ты искупить свое преступление. Но я буду милосерден, если ты докажешь, что на тебе нет вины.
   Слабо улыбнувшись, генерал из последних сил рванул из-под подушки пистолет, направил его прямо в искаженное яростью лицо азиата и нажал на спуск.
   Ничего не произошло. Вернее, пистолет, как ему и было положено, выстрелил, из его дула вырвалась желтая вспышка, он дернулся от отдачи у генерала в руке. Но азиат в цветастом кимоно стоял на месте.
   Генерал выстрелил еще раз.
   С тем же успехом. Маленький азиат не шелохнулся, хотя его борода и клочки седых волос над ушами странно вибрировали. То же происходило и с полами цветастого кимоно. Казалось, он находился в движении, хотя и не трогался с места. Генерал Рольф видел это, поскольку не сводил с него глаз. Он так и не понял, что как раз в ту долю секунды, когда вспышка выстрела заставляла его моргнуть, Чиун уворачивался от пули и снова возвращался на место.
   Генерал-майору Рольфу стало плохо. Он знал, что пистолет как следует заряжен, патроны новые — осечки быть не могло. И тут же понял, что обречен. А потому решил, что лучше умереть от собственной руки, чем от жутких когтей этого адом посланного азиата.
   Развернув пистолет, генерал уставился в черный зрачок дула и хотел было спустить курок.
   От крика, вырвавшегося из горла странного гостя, в генеральской квартире едва не лопнули стекла.
   Генерал-майор Рольф замер в оцепенении, с пальцем на спусковом крючке.
   Словно подброшенный гигантской рукой, азиат в немыслимом прыжке взвился в воздух. Расшитые полы его кимоно разлетелись в стороны, словно крылья огромной птицы. Какая тонкая работа, тупо подумал генерал Рольф. Сколько времени, интересно, уходит на такой узор? И как долго это невероятное существо может висеть в воздухе?
   Додумать генерал не успел: носок сандалии ужалил его в висок, словно разгневанная кобра.
   Пистолет вылетел из руки генерала и ударился в дверь спальни. Словно по сигналу, оттуда вылетела уже одетая блондинка и в два прыжка оказалась в прихожей. Хлопнула входная дверь.
   Генерал Рольф попытался шевельнуть рукой, которая только что держала оружие. Рука не повиновалась. Повернув голову, он увидел, что по указательному пальцу течет струйка крови. Генерал слабо застонал.
   — Я не давал тебе разрешения умереть, — услышал он голос кошмарного гостя.
   — Я полагал, что могу умереть без вашего разрешения.
   — Ни в коем разе. Когда я закончу расспрашивать тебя, тогда можешь покончить со своей никчемной жизнью. Никак не ранее.
   Генерал-майор Гуннар Рольф, спаситель шведского королевства, со страхом следил, как к его лицу приближается длинный и острый, словно лезвие ножа, ноготь азиата. Глаза, понял он и закрыл лицо руками.
   — Умоляю вас...
   — Приготовься к очищению болью, — прозвучал суровый голос пришельца.
   — О, Господи...
   Он почувствовал, как ноготь прикоснулся к его правому виску.
   — Мне нужна правда, — напомнил голос.
   — Ничего я не знаю...
   Боль, оглушающая, разрывающая тело и душу на части, казалось, заполнила собою весь мир. Во всем теле не осталось ни одной клетки, которая не заполнилась бы этой жуткой, кричащей болью. Мозг словно воспламенился, еще секунда — и он лопнет, охваченный красным пламенем...
   Сил достало на одно короткое слово:
   — Хватит!
   — Правды! — И снова давящая, крушащая боль.
   — Ничего не знаю!..
   — Правды! — От боли генерал прокусил язык, и его рот заполнился пузырящейся кровью. Глаза застилала кровавая пелена, он желал только одного — немедленной смерти. Чтобы прекратилась наконец эта нечеловеческая, адская боль.
   — Твой последний шанс.
   — Я... ничего... не знаю. — Что с ним будет, генералу было уже все равно. Он еле говорит, так что этот проклятый азиат его все равно не слышит. Он почувствовал, как во рту с хрустом лопнул зубной протез. Приподнявшись из последних сил, он выплюнул осколки.
   Внезапно боль пропала. Почти совсем.
   — Ты говорил правду, я не мог ошибиться. — Азиат задумчиво наклонил голову.
   — Да, да, правду...
   — И ты ничего не знаешь об этих паровозах — о КРУ?
   — Ничего, совсем ничего не знаю...
   Ноготь снова коснулся его виска, и генерал Рольф вскрикнул. Но ноготь отдернулся, унося с собой последние остатки боли. Генерал Рольф открыл глаза.
   — Нет, я все же ошибся, — произнес азиат все так же задумчиво. — Ошибся, когда пришел к тебе.
   — Тогда... оставьте меня. Умоляю. Пожалуйста!..
   — Но не пытайся больше сердить меня, белолицый пес. Возможно, ты и невиновен в предъявленных тебе злодеяниях, но вина твоей страны перед Синанджу давно известна. Передай своему королю, что его отказ от услуг великого Дома Синанджу может однажды обернуться против него самого. Ибо на чьей стороне не сражается Дом Синанджу — тот враг его. Прощай, белолицый!
   Генерал Рольф следил, как азиат медленно выплыл из комнаты. Что это за Синанджу, дьявол его возьми... Надо как можно скорее выяснить. Но для этого требовалось встать, а генерал не был уверен, что его ноги выдержат.

Глава 27

   В доме номер десять по Даунинг-стрит Римо сказали, что лорд Филлистон, начальник секретного отдела, только что уехал в неизвестном направлении.
   — И у себя его тоже нет, — пожаловался Римо секретарю.
   Секретарь удивленно поднял брови.
   — Мне крайне удивительно, что постороннему человеку сообщают нечто подобное.
   В ответ Римо оторвал от двери медный молоток.
   — Сувениры продаются через квартал отсюда. — Секретарь сурово сдвинул брови.
   Зажав молоток в зубах, Римо откусил ручку. Поймав ее, он взял в зубы оставшуюся часть и снова раскусил. Один обломок молотка упал на землю, вторым Римо плюнул в секретаря.
   — Я вам не какой-нибудь турист, — хмурым тоном пояснил Римо. — И вообще я сегодня не в настроении.
   — Это заметно, — покачал головой секретарь.
   — Тогда давайте сначала. Так куда он направился?
   — Честно вам скажу — понятия не имею. Знаю только, что он водит черный “ситроен”.
   — “Ситроен” я бы не узнал, даже если бы он был моим дядюшкой.
   — Разумеется. Непростительная небрежность с моей стороны.
   — А особые приметы у него есть?
   — Волосы темноватые. Глаза голубоватые. Сам сутуловатый.
   — Портрет подходит примерно половине обитателей вашего острова. — С этими словами Римо расплющил между пальцами ручку молотка и, сунув ее секретарю, неторопливо пошел к воротам.
   — Ай! — секретарь выронил кусок меди и замахал рукой: обломок был горячий, как раскаленная сковородка.
   — Вспомнили чего? — на ходу обернулся Римо.
   — Он курит трубку. Старинную. С изображением Анны Болейн.
   — А кто она? — спросил Римо.
   — Вы американец, по-видимому?
   — Что есть, то есть, — вздохнул Римо. — Она актриса, наверное? Известная, да? Вы скажите, может, я ее в кино видел.
   — Сомневаюсь, — посуровел секретарь и захлопнул дверь, не желая продолжать разговор.
   Римо, взбежав на крыльцо, взялся было за ручку, но, подумав, махнул рукой.
   — А, ладно. Ну его к дьяволу!
   Выйдя на тротуар, он взглянул на мчавшиеся мимо автомобили, Черных — хоть отбавляй. Осталось найти в одном из них водителя, который курит трубку с портретом британской кинозвезды, подумал он и мрачно усмехнулся.
   Потратив несколько минут на то, что барабанил в ветровые стекла, пытаясь привлечь внимание водителей, Римо решил, что это не самый лучший способ.
   — Вот дьявол...
   Мимо прогрохотала, чадя выхлопной трубой, красная громада двухэтажного автобуса. Пошел дождь. Уже в третий раз с того времени, как он, Римо, прибыл в Лондон. То есть всего за несколько часов. Сыростью он уже был сыт по горло, поэтому, решив, что прокатиться не помешает, уцепился за поручень под задним стеклом автобуса. Именно так он катался в детстве в Ньюарке, когда у него не было даже двадцати пяти центов на билет. В любом случае, автобус ему подходил, поскольку ехал именно в том направлении, где находился секретный отдел разведки.
   Размещался секретный отдел на втором этаже старинного здания вблизи Трафальгарской площади. Первый этаж занимала аптека. В самой Британии это считалось государственной тайной, однако всем разведкам мира было известно местонахождение этой организации.
   Как оказалось, его уже ждали. Он понял это, когда поднимался вверх по скрипучей лестнице.
   — Он вернулся. Эй, этот нахальный тип опять здесь!
   Римо невольно обернулся и понял, что имеют в виду именно его. Наверху, на лестнице, стояли трое.
   В черных костюмах, не иначе прямо из ателье на Бонд-стрит. В руках у каждого — новенькая “беретта”. Наверное, поклонники Джеймса Бонда, решил Римо. А может, просто форма такая.
   Сопротивляться Римо не стал. Пристально посмотрев на преследователей, он улыбнулся:
   — Вы меня не помните?
   Ответить никто из них не спешил: передний невольно схватился за подбитый левый глаз, его коллега, побледнев, вцепился в перила. Третий, решив не искушать судьбу, стремительно отступал.
   — Вижу, что помните, — удовлетворено кивнул Римо. — А потому, если никто не хочет повторения того крайне неприятного разговора, думаю, мы можем прийти к джентльменскому соглашению.
   — Что вам угодно? — спросил передний.
   — Увидеться с лордом Гаем. На каких-нибудь пять минут.
   — Его здесь нет, — торопливо ответил его напарник.
   В этот момент из приоткрытой двери высунулся мужчина — шатен средних лет со светло-голубыми глазами. Во рту он держал потухшую трубку, украшенную изображением женской головы.
   — Чего вы там толчетесь, лентяи? Хватайте его!
   — Значит, вы мне наврали, — укоризненно покачал головой Римо, глядя на переднего в черном костюме. — По-вашему, лорда Гая здесь нет?
   — Инструкции, — вздохнул тот, пожав плечами.
   — Знаете что? Я притворюсь, что вас не вижу, а вы идите. Пора на файф-о-клок.
   Кивнув, передний словно растаял в воздухе.
   — Сговорчивый, — одобрительно кивнул Римо. — Ну, а вы двое что?
   — Пять минут? — переспросил стоявший у двери.
   — Ну, может, шесть, — Римо покачал головой.
   — О чем вы там? — снова высунулся из двери лорд Филлистон. — Чего церемонитесь? Этот тип явно опасен.
   — Сожалею, но мы не можем остановить его, сэр.
   — Откуда вы знаете? Вы же и не пытались!
   — Пытались, в том-то и дело, сэр. Еще утром. Сами видите, чем все это кончилось.
   — Шесть минут, — произнес Римо просительно. — Ну, семь, может.
   — Поцелуйте меня в зад, — с достоинством истинного дворянина молвил лорд Филлистон и с грохотом захлопнул за собой дверь.
   — Что ж, теперь у меня нет выбора, — развел руками Римо.
   — Вы поосторожней, мы на работе все-таки.
   — Комар носа не подточит, — пообещал Римо. И вдруг громко щелкнул пальцами. Стоявшие на площадке моргнули от неожиданности, а когда открыли глаза, странного типа в мокрой майке перед ними уже не было.
   Оба стража озадаченно уставились в потолок. Но и на потолке странного визитера тоже не было видно. Просочиться в боковую дверь он тоже не мог. Оставался только лестничный пролет.
   Подойдя к пролету, оба агента не сговариваясь решили, что он какой-то очень темный и неприветливый. Что было странно, четверть часа назад у него был нормальный вид. Они сотни раз ходили мимо него и даже имели привычку кидать окурки.
   Пошептавшись, оба агента легли на лестницу и, переместившись в таком положении ближе к краю, заглянули в пролет.
   На них смотрели два страшных темных глаза.
   — Бу-у-у! — произнес Римо негромко, но этого оказалось достаточно.
   Оба агента, словно подброшенные пружиной, вскочили и, вопя от страха, кинулись вниз по лестнице. Однако некая странная сила подняла их в воздух и сбросила в зияющий чернотой лестничный пролет. Пролетев полтора этажа, агенты одновременно потеряли сознание.
   Дверь в кабинет лорда Филлистона Римо открыл без стука.
   Увидев его, лорд Гай вскочил со стула, кипя от ярости. И, не имея под рукой другого оружия, швырнул в незваного пришельца свою трубку.
   Поймав ее, Римо подошел к столу и молча протянул трубку ее владельцу.
   — Обожжетесь, — уже спокойным тоном заметил лорд Гай.
   Римо только сейчас увидел, что держит трубку не за мундштук, а за чашечку, в которой все еще тлел табак.
   — Анна Болейн? — спросил он, опуская трубку на подставку.
   — Она, — утвердительно кивнул лорд Гай.
   — Вроде какой-то ее фильм я когда-то видел.
   — Вряд ли.
   — Ну, тогда, — снова взяв трубку, Римо растер чашечку вместе с тлеющим табаком и раскаленную пыль и сунул эту смесь в ладонь лорда Гая, — может, я ее с кем-то путаю.
   — В-вы что? — вытаращил от боли глаза лорд Гай, когда Римо, словно тисками, сжал пальцами его кулак. Запахло паленым.
   — Я тороплюсь, — напомнил Римо.
   — Да, разумеется...
   — Поэтому вам лучше всего рассказать все и сразу. Тем более, что вам есть что мне рассказать.
   — П-пожалуйста... больно очень...
   — Расскажите мне о паровозах, — попросил Римо.
   — Что... что именно?
   — Например, почему они падают с неба.
   — Наверное... наверное, их сбрасывают?
   — Ответ неверный, — покачал головой Римо, сильнее сжимая кулак. Об ожоге лорд Гай уже забыл — он услышал, как начали похрустывать его кости.
   — А-а-а-а-аааа! — затянул он на одной ноте, закатывая глаза.
   — Попробуем снова. Сведущие люди мне сказали, что вы кое-что знаете о магнитном ускорителе.
   — Понятия не имею об этой чертовой штуке... а-а-а-а-аа!
   — Я ведь могу сильнее...
   — Я и орать могу громче, но ни черта не понимаю, о чем вы меня спрашиваете!
   Римо озадаченно нахмурился. Обычно оказавшиеся в таком положении были счастливы поведать Римо самые сокровенные тайны. Неужели этот тип и правда ничего не знает? Тут Римо вспомнил, что лорд Гай — шеф самого секретного отдела британской разведки. Может, его просто научили переносить боль? Хотя он вот-вот сознание потеряет... Актерствует, решил Римо. И снова нажал.
   ...Очнувшись через несколько минут, лорд Гай сдул с правой ладони остатки пепла и лизнул шершавое красное пятно.
   — Сообщу кое-какие подробности, — снова возобновил Римо разговор. — Буду рад, если и вы мне что-нибудь расскажете. Разумеется, когда вдоволь себя полижете.
   — Уже, уже! — Лорд Гай поспешно стряхнул с губ крошки пепла.
   — На Америку совершено нападение.
   — Да, знаю.
   — Так, начало хорошее.
   “Может, с ним надо по-другому? — подумал Римо. — Чем меньше его напрягаешь, тем больше можно получить сведений”. Пожав плечами, он решил продолжать в том же духе.
   — Раз вы знаете, что нас бомбили, может, вы еще и скажете кто?
   — Какая-то из южноамериканских стран.
   Римо досадливо покривился.
   — Опять врете. Мне говорили, что снаряд был запущен из Африки.
   — Вряд ли. Можете себе представить африканскую страну, обладающую таким оружием?