Страница:
Она ждала, прислушиваясь к нервному постукиванию по стулу.
— Эвелин сама все организует?
— Да.
— И ты можешь заверить, что не будет никаких репортеров, никаких колонок в светской хронике?
— Конечно.
Он глубоко-глубоко вздохнул.
— Я, наверное, совсем выжил из ума, но ладно. Передай ей, что я согласен.
Диана легко рассмеялась.
— Что ты смеешься, нарушительница спокойствия? — медленно протянул он низким чувственным голосом. — Если все это выйдет из-под контроля, ты мне ответишь.
— Я?!
— Да, ты, маленькая колдунья.
— Дэвид, у тебя совещание? Он засмеялся.
— Да.
— Тогда тебе лучше идти. И спасибо тебе. Сисси будет в восторге.
— Ди, подожди!
— Да?
Она слышала, как он пошел закрывать дверь. Потом наступила тишина.
— Что касается прошлого воскресенья… Она затаила дыхание.
— Я знаю. Ты извиняешься. Я тоже.
— Ты колдунья. Ты читаешь мои мысли. Они рассмеялись, и внезапно Диана поняла, что
между ними все вернулось в прежнее русло.
— Не настолько, насколько мне хотелось бы. Когда ты возвращаешься?
— Не очень скоро. — Он перешел на шепот. — Я посмотрю, удастся ли изменить планы, но если нет, я не смогу вернуться из Японии до следующей пятницы.
— Из Японии! — Диана опустилась на стул. — О, Дэвид!
Это было все, что она могла сказать. Ей хотелось плакать.
Каждый раз, когда он уезжал, время тянулось с черепашьей скоростью, и теперь десять дней казались целой вечностью.
— Я испытываю то же самое, Ди. Ты можешь простить, что я был таким болваном?
Диана почувствовала, что слезы набегают ей на глаза.
— Тут нечего прощать. Это я вторглась в ту область, которая меня не касается. Я не имела на это права.
Она подождала, надеясь, что он возразит ей и на этот раз заговорит о Гленде. Но он этого не сделал. Все, что он сказал, было:
— А я не имел права сердиться.
— Может быть, — начала она нерешительно, — мы поговорим об этом, когда ты вернешься?
— Не думаю. Все уже сказано. Давай забудем об этом, хорошо?
— Хорошо. — Диана нахмурилась.
— Ты же понимаешь, правда? Мне до смерти осточертело прошлое. Я не хочу копаться в нем. Это утомительно и скучно.
Она промолчала, веря, что ему действительно противно вспоминать прошлое, но не потому, что это скучно.
— Конечно, понимаю.
1 Хорошо.
Ну тогда мне лучше вернуться на совещание.
— Хорошо. Удачной поездки, Дэвид.
— До встречи, Ди.
Диана повесила трубку, радуясь его согласию. Что оно, однако, означало? Что она больше уверена в нем теперь, чем до звонка. Но разве он сказал что-нибудь, дававшее повод верить, что он испытывает такие же чувства, как она? Ее улыбка погасла. Ибо Диана знала лишь одно — она безумно влюблена, и все ее надежды ждет полное крушение.
С этого дня «Убежище среди скал» жило в волнении. Сисси и Эвелин вместе отправлялись за покупками. Эбби инспектировала буфеты, разыскивая скатерти и серебро, которые не вытаскивали на свет Божий уже много лет, а Джеймс трудился перед домом с восхода до заката. Одна Диана, казалось, не принимала участия в этой лихорадочной деятельности.
Им всем было очень весело, но чем дальше, тем больше Диану охватывал страх. В мгновение ока простой буфет для гостей превратился в торжественный обед. Вместо одного бутона на каждом столе появились заявки на целые букеты, а музыкальные записи сменились оркестром из пяти музыкантов. Помогая писать приглашения, она встревожилась, когда число приглашенных дошло до тридцати двух человек. И каждый день Сисси или Эвелин вспоминали о ком-либо еще, кто непременно умрет, если его не пригласят. Разговор теперь шел о том, чтобы взять напрокат палатку.
При таких событиях Сисси было трудно сосредоточиться на учебе. Она говорила о платьях, была довольна, что за лето ее волосы достаточно подросли для модной прически. Сисси нервничала, кусала себе ногти, бросалась разбирать почту, как только ее доставляли, бежала к телефону, как только он зазвонит. Не раз Диана слышала, как она бормочет:
— Я надеюсь, что все пройдет хорошо.
Сочувствуя ей, Диана не уменьшала учебную нагрузку. Сисси работала очень много, стараясь закончить все до приема. Однако ей предстояло сдать серьезный экзамен, и Диане не хотелось, чтобы все ее усилия пропали в последний момент.
Два раза за неделю она разговаривала с Дэвидом по телефону, но каждый звонок кончался тем, что она еще глубже чувствовала свое одиночество и пустоту вокруг себя. Несправедливо, что любовь имеет над человеком такую власть, подумала она. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, Диана зачеркивала в календаре прошедший день, а засыпая, гадала, что станет с ней и ее любовью, когда Дэвид вернется домой.
До приема оставалось два дня. Диана склонилась над многолетними растениями, которые окружали двор. Оказывается, когда-то это был бордюр, как утверждал Джеймс. Едва услышав о приеме, он начал их подрезать и подравнивать, но ему трудно было справиться с такой массой растений, и Диана пыталась ему помочь.
Когда на дорожке показался автомобиль, она встала, ухватившись за соломенную шляпу, которую Эбби нахлобучила ей на голову. Руки у нее загорели, два пальца нагло выглядывали из ветхих перчаток для работы в саду. Вдруг ее сердце забилось от радости. Автомобиль остановился рядом с ней, Дэвид вышел и взмахом руки попросил Джеймса удалиться. Затем он посмотрел на нее таким взглядом, который мог бы расплавить и сталь. Пробежав по испачканной одежде, его глаза вернулись к ее глазам, уголок его рта приподнялся в еле заметной улыбке, которая показалась ей безумно сексуальной.
Она не видела его почти две недели, но он ни на минуту не оставлял ее мыслей. Диане так недоставало его, что она почти ощущала физическую боль. Ей хотелось сказать так много, но в эту минуту она словно онемела и смогла сделать только одно броситься в его распростертые объятия.
Он крепко прижал ее к себе так, что она едва могла дышать, но даже не замечала этого.
Дэвид чуть ослабил свои объятия.
— Это самое сладостное приветствие, о котором только может просить мужчина.
Их губы соединились в долгом настойчивом поцелуе.
— И оно становится все слаще с каждой мину той, — прошептал он.
Как это возможно, смутно удивлялась она. Менее чем за минуту в его объятиях она запылала от нем. Она никогда еще не испытывала столь сильного влечения к мужчине, но она ведь и не была до этого так сильно влюблена. Это было глубокое, всепоглощающее чувство.
— Так хорошо, что ты вернулся домой, Дэвид. Он легко поднял ее и понес по лестнице. — Дома хорошо, — сказал он, дьявольски улыбаясь, пока закрывал за ними дверь. Затем снова поцеловал ее с жадностью умирающего от голо; человека. Медленно, все еще целуя ее, он опустил на пол и прильнул к ней еще сильнее. Голова Диан кружилась, тело превратилось в огненную реку. Какой страстной могла быть жизнь! Какой чудесной и невероятно странной! Впервые увидев Дэвида, она считала его самым холодным мужчиной. Она не сомневалась, что горевший в нем огонь это любовь. Он был здоровый мужчина с определенными потребностями, но чувства его не бы затронуты так же глубоко. Слишком много шрам у него на сердце, и он застраховал себя от новых сердечных ран.
Она не сомневалась, что ее сердце тоже будет разбито — слишком сильно любила она Дэвида. Диана боялась за себя, но не страх сейчас преобладал в ее чувствах.
Ее не волновало то, что ее ранят. Важнее всего в этот момент был для нее Дэвид.
Она страдала так, будто тяжкая давняя несправедливость относилась к ней, а не к нему. Она жалела, что не может удалить боль из его сердца — темную тень авиакатастрофы, раны, которую нанесла ему жадность Уолтера, — и дать ему свободу снова любить и быть счастливым. Но больше всего Диана жаждала стереть из его памяти Гленду, красавицу, которую он пылко любил, до того как она предала его ради богатства. Диана прильнула к нему, трепеща от желания превратить в пепел преследующие его химеры воспоминаний и освободить его жаром своей любви, хоть на мгновение.
— Ди, в чем дело? — Дэвид взял ее голову в свои руки и озабоченно смотрел ей в лицо.
— Ничего.
Его голос дрожал, когда она взяла его руку. Он вопросительно посмотрел на нее. Она робко улыбнулась и потянула его за руку в свою комнату.
Глава 12
Глава 13
— Эвелин сама все организует?
— Да.
— И ты можешь заверить, что не будет никаких репортеров, никаких колонок в светской хронике?
— Конечно.
Он глубоко-глубоко вздохнул.
— Я, наверное, совсем выжил из ума, но ладно. Передай ей, что я согласен.
Диана легко рассмеялась.
— Что ты смеешься, нарушительница спокойствия? — медленно протянул он низким чувственным голосом. — Если все это выйдет из-под контроля, ты мне ответишь.
— Я?!
— Да, ты, маленькая колдунья.
— Дэвид, у тебя совещание? Он засмеялся.
— Да.
— Тогда тебе лучше идти. И спасибо тебе. Сисси будет в восторге.
— Ди, подожди!
— Да?
Она слышала, как он пошел закрывать дверь. Потом наступила тишина.
— Что касается прошлого воскресенья… Она затаила дыхание.
— Я знаю. Ты извиняешься. Я тоже.
— Ты колдунья. Ты читаешь мои мысли. Они рассмеялись, и внезапно Диана поняла, что
между ними все вернулось в прежнее русло.
— Не настолько, насколько мне хотелось бы. Когда ты возвращаешься?
— Не очень скоро. — Он перешел на шепот. — Я посмотрю, удастся ли изменить планы, но если нет, я не смогу вернуться из Японии до следующей пятницы.
— Из Японии! — Диана опустилась на стул. — О, Дэвид!
Это было все, что она могла сказать. Ей хотелось плакать.
Каждый раз, когда он уезжал, время тянулось с черепашьей скоростью, и теперь десять дней казались целой вечностью.
— Я испытываю то же самое, Ди. Ты можешь простить, что я был таким болваном?
Диана почувствовала, что слезы набегают ей на глаза.
— Тут нечего прощать. Это я вторглась в ту область, которая меня не касается. Я не имела на это права.
Она подождала, надеясь, что он возразит ей и на этот раз заговорит о Гленде. Но он этого не сделал. Все, что он сказал, было:
— А я не имел права сердиться.
— Может быть, — начала она нерешительно, — мы поговорим об этом, когда ты вернешься?
— Не думаю. Все уже сказано. Давай забудем об этом, хорошо?
— Хорошо. — Диана нахмурилась.
— Ты же понимаешь, правда? Мне до смерти осточертело прошлое. Я не хочу копаться в нем. Это утомительно и скучно.
Она промолчала, веря, что ему действительно противно вспоминать прошлое, но не потому, что это скучно.
— Конечно, понимаю.
1 Хорошо.
Ну тогда мне лучше вернуться на совещание.
— Хорошо. Удачной поездки, Дэвид.
— До встречи, Ди.
Диана повесила трубку, радуясь его согласию. Что оно, однако, означало? Что она больше уверена в нем теперь, чем до звонка. Но разве он сказал что-нибудь, дававшее повод верить, что он испытывает такие же чувства, как она? Ее улыбка погасла. Ибо Диана знала лишь одно — она безумно влюблена, и все ее надежды ждет полное крушение.
С этого дня «Убежище среди скал» жило в волнении. Сисси и Эвелин вместе отправлялись за покупками. Эбби инспектировала буфеты, разыскивая скатерти и серебро, которые не вытаскивали на свет Божий уже много лет, а Джеймс трудился перед домом с восхода до заката. Одна Диана, казалось, не принимала участия в этой лихорадочной деятельности.
Им всем было очень весело, но чем дальше, тем больше Диану охватывал страх. В мгновение ока простой буфет для гостей превратился в торжественный обед. Вместо одного бутона на каждом столе появились заявки на целые букеты, а музыкальные записи сменились оркестром из пяти музыкантов. Помогая писать приглашения, она встревожилась, когда число приглашенных дошло до тридцати двух человек. И каждый день Сисси или Эвелин вспоминали о ком-либо еще, кто непременно умрет, если его не пригласят. Разговор теперь шел о том, чтобы взять напрокат палатку.
При таких событиях Сисси было трудно сосредоточиться на учебе. Она говорила о платьях, была довольна, что за лето ее волосы достаточно подросли для модной прически. Сисси нервничала, кусала себе ногти, бросалась разбирать почту, как только ее доставляли, бежала к телефону, как только он зазвонит. Не раз Диана слышала, как она бормочет:
— Я надеюсь, что все пройдет хорошо.
Сочувствуя ей, Диана не уменьшала учебную нагрузку. Сисси работала очень много, стараясь закончить все до приема. Однако ей предстояло сдать серьезный экзамен, и Диане не хотелось, чтобы все ее усилия пропали в последний момент.
Два раза за неделю она разговаривала с Дэвидом по телефону, но каждый звонок кончался тем, что она еще глубже чувствовала свое одиночество и пустоту вокруг себя. Несправедливо, что любовь имеет над человеком такую власть, подумала она. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, Диана зачеркивала в календаре прошедший день, а засыпая, гадала, что станет с ней и ее любовью, когда Дэвид вернется домой.
До приема оставалось два дня. Диана склонилась над многолетними растениями, которые окружали двор. Оказывается, когда-то это был бордюр, как утверждал Джеймс. Едва услышав о приеме, он начал их подрезать и подравнивать, но ему трудно было справиться с такой массой растений, и Диана пыталась ему помочь.
Когда на дорожке показался автомобиль, она встала, ухватившись за соломенную шляпу, которую Эбби нахлобучила ей на голову. Руки у нее загорели, два пальца нагло выглядывали из ветхих перчаток для работы в саду. Вдруг ее сердце забилось от радости. Автомобиль остановился рядом с ней, Дэвид вышел и взмахом руки попросил Джеймса удалиться. Затем он посмотрел на нее таким взглядом, который мог бы расплавить и сталь. Пробежав по испачканной одежде, его глаза вернулись к ее глазам, уголок его рта приподнялся в еле заметной улыбке, которая показалась ей безумно сексуальной.
Она не видела его почти две недели, но он ни на минуту не оставлял ее мыслей. Диане так недоставало его, что она почти ощущала физическую боль. Ей хотелось сказать так много, но в эту минуту она словно онемела и смогла сделать только одно броситься в его распростертые объятия.
Он крепко прижал ее к себе так, что она едва могла дышать, но даже не замечала этого.
Дэвид чуть ослабил свои объятия.
— Это самое сладостное приветствие, о котором только может просить мужчина.
Их губы соединились в долгом настойчивом поцелуе.
— И оно становится все слаще с каждой мину той, — прошептал он.
Как это возможно, смутно удивлялась она. Менее чем за минуту в его объятиях она запылала от нем. Она никогда еще не испытывала столь сильного влечения к мужчине, но она ведь и не была до этого так сильно влюблена. Это было глубокое, всепоглощающее чувство.
— Так хорошо, что ты вернулся домой, Дэвид. Он легко поднял ее и понес по лестнице. — Дома хорошо, — сказал он, дьявольски улыбаясь, пока закрывал за ними дверь. Затем снова поцеловал ее с жадностью умирающего от голо; человека. Медленно, все еще целуя ее, он опустил на пол и прильнул к ней еще сильнее. Голова Диан кружилась, тело превратилось в огненную реку. Какой страстной могла быть жизнь! Какой чудесной и невероятно странной! Впервые увидев Дэвида, она считала его самым холодным мужчиной. Она не сомневалась, что горевший в нем огонь это любовь. Он был здоровый мужчина с определенными потребностями, но чувства его не бы затронуты так же глубоко. Слишком много шрам у него на сердце, и он застраховал себя от новых сердечных ран.
Она не сомневалась, что ее сердце тоже будет разбито — слишком сильно любила она Дэвида. Диана боялась за себя, но не страх сейчас преобладал в ее чувствах.
Ее не волновало то, что ее ранят. Важнее всего в этот момент был для нее Дэвид.
Она страдала так, будто тяжкая давняя несправедливость относилась к ней, а не к нему. Она жалела, что не может удалить боль из его сердца — темную тень авиакатастрофы, раны, которую нанесла ему жадность Уолтера, — и дать ему свободу снова любить и быть счастливым. Но больше всего Диана жаждала стереть из его памяти Гленду, красавицу, которую он пылко любил, до того как она предала его ради богатства. Диана прильнула к нему, трепеща от желания превратить в пепел преследующие его химеры воспоминаний и освободить его жаром своей любви, хоть на мгновение.
— Ди, в чем дело? — Дэвид взял ее голову в свои руки и озабоченно смотрел ей в лицо.
— Ничего.
Его голос дрожал, когда она взяла его руку. Он вопросительно посмотрел на нее. Она робко улыбнулась и потянула его за руку в свою комнату.
Глава 12
Их физическая близость стала изысканной пыткой. Дэвид был настолько внимателен к ней, настолько старался доставить ей удовольствие, что она едва могла вынести это. Она ощущала, что вся прошлая жизнь была лишь предвкушением этого момента, ее существование не имело никакой другой причины. Каждая ее частичка, тело и душа, жаждали соединиться с ним, слиться с ним в единое целое.
Когда все окончилось, она почувствовала себя бестелесной, плывущей где-то среди звезд. Она потянулась за простыней, укрыла их обоих и погрузилась в сон, лишенный всяких сновидений.
Проснувшись, она подумала, что видит картину импрессионистов — вечерний свет казался таким нереальным. Рядом с ней спал Дэвид, его рука обнимала ее за талию. Его лицо выглядело спокойным и было намного моложе, чем ей казалось раньше. Стараясь не разбудить его, она коснулась пальцами густого черного шелка его волос, вспомнив, каким нежным был он с ней час назад.
Его ресницы затрепетали. Он оглянулся, по его лицу пробежало что-то вроде смущения, и это ранило ее сердце. Но, сообразив, где он, Дэвид расслабился и улыбнулся. Их взгляды встретились.
— Как ты? — прошептал он.
Она мечтательно улыбнулась, все еще с трудом веря в то, что сделала этот важный шаг.
— Я чувствую себя… чудесно. — Он кивнул и улыбнулся, как будто понимая. — Но я испугалась так, как будто шагнула в космос.
Она оперлась на локоть.
— Что мы наделали, Дэвид? Что мы делаем?
Он погладил ее волосы, в его глазах была спокойная сила.
— Уже сожалеешь?
— Нет. Нет. Никогда. Только, ну, мы из разных миров и… я не уверена, что знаю, как войти в ваш.
— Тогда речь идет о нас двоих.
— Я серьезно, Дэвид.
— Я тоже. Что касается моей семьи, служащих друзей или компаньонов, Диана, ты ладишь с ними гораздо лучше меня. Ты общительна, ты — яркая личность. У тебя дар становиться везде своей.
Она прикрыла глаза и на минуту затихла.
Должно быть, я спросила не совсем о том, подумала она. — Но в какие фразы она облечет свой вопрос? Как могла она спросить его о своей роли в его жизни?
2 Дэвид, после того, как я уеду отсюда…
Да?
— Мы никогда не увидим друг друга снова?
— Почему нет? — Уголок его рта приподнялся. Разве какие-то жалкие несколько миль могут стать препятствием?
Диана лежала очень тихо, боясь нарушить очарование этого волшебного мгновения. Хочет ли он, чтобы они встречались? Дает ли понять, что у них есть будущее?
Дэвид сел, потянув ее за собой и оперся на кружевные подушки.
— Итак, скажи мне, Диана Уайт, несчастье моей жизни, что происходило здесь, пока меня не было дома?
Диана устроилась возле его теплого плеча, чувствуя себя невероятно счастливой. Она рассказала ему о предстоящем приеме и о том, как постепенно он вырос до размеров значительного празднества.
Она не хотела ничего скрывать. Когда она упомянула о том, что поставят палатку, он выскользнул из простыней и подошел к окну.
— Господи, это выглядит так, как будто цирк приехал в город!
— Мы не знаем, что еще сделать, Дэвид. А вдруг пойдет дождь?
Он обернулся. Солнечный свет играл на его бронзовом от загара мускулистом теле, и он улыбнулся одной из своих чарующих улыбок.
— Итак, что вы еще натворили?
— Снова работают фонтаны. О, и я покрасила ворота. Ты заметил?
— Так это ты? Я предполагаю, именно ты убрала также таблички с надписью: «Берегись! Злая собака!»
— О, Дэвид, я не могу оставить те ужасные объявления. Разве можно так приветствовать гостей!
Матрац подался под его тяжестью, когда он сел рядом с ней.
— Похоже на что-то вроде удара, не так ли?
— Боюсь, что так.
— Ты пойдешь?
— Кажется, у меня нет выбора. Диана прикусила губу.
— Ты сердишься?
— Сержусь? Нет, я просто в ужасе.
— Будет только группа подростков. Некоторые члены семьи и друзья. Нечего нервничать из-за них. 51 сама писала приглашения. Но, едва сказав это, Диана поняла, что для Дэвида прием в «Убежище» несомненно, был эмоциональным откликом того, что она едва ли могла понять.
Он потянулся за брюками и снова сел.
— Знаешь, ты была права, когда сказала, что я живу прошлым. Это так. Или, по меньшей мере, я привык к этому. Оно заставляло меня работать, вносило порядок в мою жизнь… — Его голос почти замер. — Но у меня такое чувство, что этим летом все ускользает из-под контроля. Я потерял хватку…
— Хорошо, — прошептала Диана.
— Может быть.
Он погладил ее прохладное обнаженное плечо.
— Что еще я мог ждать, позволив тебе войти в мою жизнь, гм? В нашу первую встречу ты ослепила меня, искалечила, поставила на колени.
Злорадно ухмыльнувшись, он толкнул ее назад на мягкие подушки и склонился над нею. Диана улыбнулась, сообразив, что сейчас он не думает о прошлом. Он поцеловал ее и продолжал целовать до тех пор, пока никто из них уже ни о чем не мог думать.
Рано утром прибыла партия рабочих. Сисси сидела за кухонным столом у Дианы, поглощенная сдачей своего заключительного экзамена.
Диана сочувствовала девушке. Та так нервничала, что у нее дрожали руки, пока она писала. Диана отложила книгу, которую читала, и подошла к окну. Снаружи Дэвид и Эвелин разговаривали с прибывшими рабочими.
— Ну и ну, — прошептала она. — Итак, Дэвид также увлекся…
Прошлым вечером, когда они гуляли по поместью, она почувствовала, как меняется его настроение. Стоя у фонтана и наблюдая за тем, как заходящее солнце расцвечивает водяные брызги, она заметила, как просыпается его фамильная гордость.
Диана велела Сисси оставить экзаменационную работу на столе, когда она окончит, и сбежала вниз к Дэвиду и Эвелин.
— Ну, как дела?
— Доброе утро, Диана. — Глаза Эвелин, весело поблескивая, перебегали с Дэвида на Диану. — Я думала, у нас все получается прекрасно, но тут в дело вмешался Дэвид. Я сказала ему, что слишком поздно, но разве он послушается! Он нанял четырнадцать человек для работы на участке. Четырнадцать. И в доме еще восемь человек моют окна, и…
— Тебе надо винить только себя. Начала ты. Я лишь нанес окончательные штрихи.
Когда он смотрел на Диану, глаза его улыбались.
— Итак, — улыбалась она в ответ, — что я могу сделать? Я свободна оставшуюся часть дня.
Все это утро Диана пробегала на посылках. Дэвид, помогавший рабочим во дворе, присоединился во время ленча. Затем они вместе носили из буфета в палатку фарфор и хрусталь. К всеобщей досаде, начало моросить.
— Это больше походит на свадьбу, чем на день рождения шестнадцатилетней девушки, — пожаловался он.
Эвелин пропустила его замечание мимо ушей, считая стулья.
— Мне крайне неприятно говорить об этом, Диана, но нам нужен еще один стол.
— А у вас есть еще один?
— Достанем. Вынесем из конюшни.
Эвелин казалась усталой, но хотя вечеринка потребовала времени и денег, она совершила чудеса в отношениях матери с дочерью.
— Пойду посмотрю.
— Спасибо, Дэвид. Пойди с ней и помоги. И еще четыре стула, пожалуйста.
Воздух в конюшне был дурным и пыльным. Тем не менее красота здания просто поражала — стрельчатые окна, узорчатые планки столбиков. Жаль, что Дэвид собирается продать «Убежище среди скал», хотя Диане казалось, что она понимает его чувства. «Убежище» было связано как с самыми лучшими, так и самыми худшими его воспоминаниями. Имение было наиболее осязаемым звеном его прошлого. Отрезать его от себя — и он свободен. Тем не менее жаль, что его продают.
Они нашли стол и стулья на пустом сеновале. Но Дэвид, казалось, не торопился выносить их. Вместо этого он подошел к двери и распахнул ее. Брызги дождя долетали до него. Он сел на пол у дверной рамы.
— Отсюда прелестный вид, все «Убежище» как на ладони.
Диана могла поклясться, что он старается говорить, не выражая никаких чувств, совсем как тот человек, каким он был в начале лета, но ему это не удалось. Диана осторожно присела рядом. Ее взгляд скользнул по имению, а от него к безмолвному серому морю. Когда она оглянулась, то обнаружила, что глаза Дэвида безотрывно и серьезно смотрят на нее.
— Ди, тебе здесь нравится?
— Да. Очень.
Она затаила дыхание.
— Мне тоже.
Она поняла, что двумя этими словами он зачеркнул годы, когда отрекся от имения.
— Я думаю, что еще поживу здесь. Кроме того, интерьер дома требует тщательного осмотра. Мне не следует продавать его в таком состоянии. Как ты думаешь?
— Это… было бы чудесно.
Горло ее сдавило от радости, голос был едва слышен.
Его глаза скользнули по ее лицу, по всему ее телу до ног, которые она скрестила у щиколоток. В его лице были восхищение и печаль.
— Ди, поговори со мной, — попросил он.
— Поговорить с тобой? О чем?
— О чем угодно. Мне просто нравится слушать твой голос. Диана кашлянула, затем помедлила и снова кашлянула. Впервые в жизни она не могла придумать, о чем говорить. Она робко улыбнулась. Знаешь, у тебя прекрасная улыбка. Она такая непритворная и теплая. Я спорю, у тебя на лице будут прекраснейшие морщины, когда ты постареешь.
Диана посмотрела на свои нервно переплетенные пальцы. Только вчера они занимались любовью, а сегодня она чувствует себя робкой и напряженной, как в преддверии каких-то великих событий.
— Ди, я знаю, со мной иногда трудно общаться, и я знаю, моя работа…
С места, на котором она сидела, Диана могла видеть, как открываются ворота. Через минуту через них проехал автомобиль. Дэвид также посмотрел на автомобиль, и то, что он собирался сказать секунду назад, было забыто.
Машина медленно подъехала к дому, так медленно, как будто сидящий за рулем сомневался, туда ли он приехал.
— Может быть, это цветовоз? — спросила Диана.
— Сомневаюсь в этом. Разве что он недавно завел себе «мерседес».
Диана нахмурилась.
Под портиком машина остановилась. Из нее вышли двое — высокий мужчина с седеющими волосами, одетый в светлый костюм, и блондинка, которая, казалось, сошла с обложки самого модного журнала.
— О Господи! — прошептал Дэвид, став пепельно-бледным, несмотря на свой загар. — О Господи Боже!
Он вздрогнул, его лицо покраснело, и он вскочил на ноги.
— Дэвид, в чем дело? — Диану охватила паника,
Но он не отвечал, и ей показалось, что даже не слышал ее, а лишь смотрел на прибывшую пару, как тигр, готовящийся к прыжку за добычей.
Она обернулась и снова посмотрела на них и внезапно поняла, кто эти двое.
— Это твой брат и Гленда?
Но Дэвид, глубоко дыша, все еще смотрел на них дикими глазами.
Пара медленно оглянулась, подошла к входной двери. До того как они постучали, Сисси открыла дверь и впустила их. Диана взглянула на Дэвида. На его напряженном лице пульсировала жилка.
— Разве это не странно? Разве ты не знал об их приезде?
Она немедленно поняла всю глупость своего вопроса.
Он резко, повернулся и посмотрел на нее. Его глаза, всего минуту назад светившиеся любовью, теперь походили на раскаленные угли, в них полыхал яростный гнев, какого она раньше не видела. Нервы ее не выдержали.
— Как ты могла сделать такое? Диана, почему ты пригласила их сюда?
— Но я не приглашала.
— Что ты сказала им? — продолжал он сквозь сжатые зубы, не слушая. — Что прием у нас не состоится без их сиятельного присутствия?
— Но, Дэвид, я не приглашала их!
Она была настолько ошеломлена его обвинением, что едва могла говорить.
— Как ты могла сделать это? — повторял от стуча кулаком по стене.
— Дэвид, пожалуйста! Для меня это такая ж неожиданность, как и для тебя.
Он сердито посмотрел на нее.
— Неужели? В это мне трудно поверить. Он шагал взад и вперед, сжимая и разжима кулаки, как будто хотел пустить их в ход.
— Черт побери! Черт побери!
Наблюдая за ним, Диана подумала, что вили зверя в клетке. Боится ли он снова увидеть Уолтер; брата, который бесстыдно лишил его законной дол наследства?
Или… или это Гленда? Была ли она причине эмоционального водоворота в душе Дэвида? Кровь ее похолодела. Недавно она думала о чувствах Дэвида к Гленде — сохранились ли они в глубине ее души. Как только эта мысль снова промелькну; в ее голове, она тут же отмахнулась от нее: что тут думать?
Какой дурой она была! Какой глупой, слепой дурой! Гленда была его первой любовью, и он люб! ее всей душой. «Обожал ее», вспомнились ей слова Эвелин. Гленда была также единственной женщиной, которая могла причинить ему боль. Сейчас, глядя на Дэвида, она поняла, что, несмотря на все год: Дэвид любит жену своего брата. Спустя столько лет она все еще может причинять ему боль.
Дэвид перестал шагать и бросил на Диану горящий взгляд.
— Зачем только я поддался тебе и дал согласие на эту проклятую вечеринку? Ты изменила все. Зачем только я позволил тебе войти сюда?
Горло Дианы болезненно сжалось. Как это несправедливо! Значит, их интимные отношения ничего не значили для него. Один поворот событий, и он готов ненавидеть ее. У их отношений нет и не было будущего. Сама такая идея абсурдна — была и всегда будет таковой. Будущее обещало ей лишь разбитое сердце и одиночество. Дэвид не хотел, чтобы она вошла в его жизнь, и никогда не захочет. Отношения с ней он не воспринимал серьезно.
Если это так, то нечего и пытаться защитить себя. Времени на это уже нет. Ей оставалось только ускользнуть, стараясь не потерять достоинства.
Она встала, выпрямив спину и подняв подбородок.
— Я думаю, мне лучше уйти.
— Не утруждай себя!
В его голосе было только презрение. Она направилась к лестнице.
— Надеюсь, ты не собираешься отменить из-за этого вечеринку Сисси? Она умрет, если ты это сделаешь. Она планировала ее днем и ночью.
— Похоже, что не только она планировала. Он резко повернулся.
— Ты думаешь, это забавно? — спросил он указывая на машину под портиком. — Ты думаешь, что внезапно произойдет чудо? Великий дух прощения объединит нас после всех прожитых лет?
— Нет. — Диана опустила глаза. — Но… но было бы чудесно, если бы это произошло. Я думаю, Уолтер заботит тебя гораздо больше, чем тебе кажется.
— Ты жалкая, заблуждающаяся оптимистка! Его лицо потемнело, как грозовая туча.
— Диана?
Она взглянула на него.
— Оставь меня одного. Пожалуйста, убирайся из моей жизни и верни мне мой покой.
Он спустился по ступенькам, спина его была напряженной и прямой. Диана прислонилась к стене и слушала, как удаляются его шаги, губы ее неволно дрожали.
Она смотрела, как он пересекает двор под моросящим дождем, идя с видом человека, отправляющегося на дуэль со смертельным исходом.
Я не делала этого! Я не звала их сюда! — открыла она рот, чтобы крикнуть.
Словно услышав ее, он обернулся и взглянул нее, стоявшую в дверях сеновала. Холодные голубые глаза пригвоздили ее к месту. Рот у нее закрыл! и она опустила голову.
Когда все окончилось, она почувствовала себя бестелесной, плывущей где-то среди звезд. Она потянулась за простыней, укрыла их обоих и погрузилась в сон, лишенный всяких сновидений.
Проснувшись, она подумала, что видит картину импрессионистов — вечерний свет казался таким нереальным. Рядом с ней спал Дэвид, его рука обнимала ее за талию. Его лицо выглядело спокойным и было намного моложе, чем ей казалось раньше. Стараясь не разбудить его, она коснулась пальцами густого черного шелка его волос, вспомнив, каким нежным был он с ней час назад.
Его ресницы затрепетали. Он оглянулся, по его лицу пробежало что-то вроде смущения, и это ранило ее сердце. Но, сообразив, где он, Дэвид расслабился и улыбнулся. Их взгляды встретились.
— Как ты? — прошептал он.
Она мечтательно улыбнулась, все еще с трудом веря в то, что сделала этот важный шаг.
— Я чувствую себя… чудесно. — Он кивнул и улыбнулся, как будто понимая. — Но я испугалась так, как будто шагнула в космос.
Она оперлась на локоть.
— Что мы наделали, Дэвид? Что мы делаем?
Он погладил ее волосы, в его глазах была спокойная сила.
— Уже сожалеешь?
— Нет. Нет. Никогда. Только, ну, мы из разных миров и… я не уверена, что знаю, как войти в ваш.
— Тогда речь идет о нас двоих.
— Я серьезно, Дэвид.
— Я тоже. Что касается моей семьи, служащих друзей или компаньонов, Диана, ты ладишь с ними гораздо лучше меня. Ты общительна, ты — яркая личность. У тебя дар становиться везде своей.
Она прикрыла глаза и на минуту затихла.
Должно быть, я спросила не совсем о том, подумала она. — Но в какие фразы она облечет свой вопрос? Как могла она спросить его о своей роли в его жизни?
2 Дэвид, после того, как я уеду отсюда…
Да?
— Мы никогда не увидим друг друга снова?
— Почему нет? — Уголок его рта приподнялся. Разве какие-то жалкие несколько миль могут стать препятствием?
Диана лежала очень тихо, боясь нарушить очарование этого волшебного мгновения. Хочет ли он, чтобы они встречались? Дает ли понять, что у них есть будущее?
Дэвид сел, потянув ее за собой и оперся на кружевные подушки.
— Итак, скажи мне, Диана Уайт, несчастье моей жизни, что происходило здесь, пока меня не было дома?
Диана устроилась возле его теплого плеча, чувствуя себя невероятно счастливой. Она рассказала ему о предстоящем приеме и о том, как постепенно он вырос до размеров значительного празднества.
Она не хотела ничего скрывать. Когда она упомянула о том, что поставят палатку, он выскользнул из простыней и подошел к окну.
— Господи, это выглядит так, как будто цирк приехал в город!
— Мы не знаем, что еще сделать, Дэвид. А вдруг пойдет дождь?
Он обернулся. Солнечный свет играл на его бронзовом от загара мускулистом теле, и он улыбнулся одной из своих чарующих улыбок.
— Итак, что вы еще натворили?
— Снова работают фонтаны. О, и я покрасила ворота. Ты заметил?
— Так это ты? Я предполагаю, именно ты убрала также таблички с надписью: «Берегись! Злая собака!»
— О, Дэвид, я не могу оставить те ужасные объявления. Разве можно так приветствовать гостей!
Матрац подался под его тяжестью, когда он сел рядом с ней.
— Похоже на что-то вроде удара, не так ли?
— Боюсь, что так.
— Ты пойдешь?
— Кажется, у меня нет выбора. Диана прикусила губу.
— Ты сердишься?
— Сержусь? Нет, я просто в ужасе.
— Будет только группа подростков. Некоторые члены семьи и друзья. Нечего нервничать из-за них. 51 сама писала приглашения. Но, едва сказав это, Диана поняла, что для Дэвида прием в «Убежище» несомненно, был эмоциональным откликом того, что она едва ли могла понять.
Он потянулся за брюками и снова сел.
— Знаешь, ты была права, когда сказала, что я живу прошлым. Это так. Или, по меньшей мере, я привык к этому. Оно заставляло меня работать, вносило порядок в мою жизнь… — Его голос почти замер. — Но у меня такое чувство, что этим летом все ускользает из-под контроля. Я потерял хватку…
— Хорошо, — прошептала Диана.
— Может быть.
Он погладил ее прохладное обнаженное плечо.
— Что еще я мог ждать, позволив тебе войти в мою жизнь, гм? В нашу первую встречу ты ослепила меня, искалечила, поставила на колени.
Злорадно ухмыльнувшись, он толкнул ее назад на мягкие подушки и склонился над нею. Диана улыбнулась, сообразив, что сейчас он не думает о прошлом. Он поцеловал ее и продолжал целовать до тех пор, пока никто из них уже ни о чем не мог думать.
Рано утром прибыла партия рабочих. Сисси сидела за кухонным столом у Дианы, поглощенная сдачей своего заключительного экзамена.
Диана сочувствовала девушке. Та так нервничала, что у нее дрожали руки, пока она писала. Диана отложила книгу, которую читала, и подошла к окну. Снаружи Дэвид и Эвелин разговаривали с прибывшими рабочими.
— Ну и ну, — прошептала она. — Итак, Дэвид также увлекся…
Прошлым вечером, когда они гуляли по поместью, она почувствовала, как меняется его настроение. Стоя у фонтана и наблюдая за тем, как заходящее солнце расцвечивает водяные брызги, она заметила, как просыпается его фамильная гордость.
Диана велела Сисси оставить экзаменационную работу на столе, когда она окончит, и сбежала вниз к Дэвиду и Эвелин.
— Ну, как дела?
— Доброе утро, Диана. — Глаза Эвелин, весело поблескивая, перебегали с Дэвида на Диану. — Я думала, у нас все получается прекрасно, но тут в дело вмешался Дэвид. Я сказала ему, что слишком поздно, но разве он послушается! Он нанял четырнадцать человек для работы на участке. Четырнадцать. И в доме еще восемь человек моют окна, и…
— Тебе надо винить только себя. Начала ты. Я лишь нанес окончательные штрихи.
Когда он смотрел на Диану, глаза его улыбались.
— Итак, — улыбалась она в ответ, — что я могу сделать? Я свободна оставшуюся часть дня.
Все это утро Диана пробегала на посылках. Дэвид, помогавший рабочим во дворе, присоединился во время ленча. Затем они вместе носили из буфета в палатку фарфор и хрусталь. К всеобщей досаде, начало моросить.
— Это больше походит на свадьбу, чем на день рождения шестнадцатилетней девушки, — пожаловался он.
Эвелин пропустила его замечание мимо ушей, считая стулья.
— Мне крайне неприятно говорить об этом, Диана, но нам нужен еще один стол.
— А у вас есть еще один?
— Достанем. Вынесем из конюшни.
Эвелин казалась усталой, но хотя вечеринка потребовала времени и денег, она совершила чудеса в отношениях матери с дочерью.
— Пойду посмотрю.
— Спасибо, Дэвид. Пойди с ней и помоги. И еще четыре стула, пожалуйста.
Воздух в конюшне был дурным и пыльным. Тем не менее красота здания просто поражала — стрельчатые окна, узорчатые планки столбиков. Жаль, что Дэвид собирается продать «Убежище среди скал», хотя Диане казалось, что она понимает его чувства. «Убежище» было связано как с самыми лучшими, так и самыми худшими его воспоминаниями. Имение было наиболее осязаемым звеном его прошлого. Отрезать его от себя — и он свободен. Тем не менее жаль, что его продают.
Они нашли стол и стулья на пустом сеновале. Но Дэвид, казалось, не торопился выносить их. Вместо этого он подошел к двери и распахнул ее. Брызги дождя долетали до него. Он сел на пол у дверной рамы.
— Отсюда прелестный вид, все «Убежище» как на ладони.
Диана могла поклясться, что он старается говорить, не выражая никаких чувств, совсем как тот человек, каким он был в начале лета, но ему это не удалось. Диана осторожно присела рядом. Ее взгляд скользнул по имению, а от него к безмолвному серому морю. Когда она оглянулась, то обнаружила, что глаза Дэвида безотрывно и серьезно смотрят на нее.
— Ди, тебе здесь нравится?
— Да. Очень.
Она затаила дыхание.
— Мне тоже.
Она поняла, что двумя этими словами он зачеркнул годы, когда отрекся от имения.
— Я думаю, что еще поживу здесь. Кроме того, интерьер дома требует тщательного осмотра. Мне не следует продавать его в таком состоянии. Как ты думаешь?
— Это… было бы чудесно.
Горло ее сдавило от радости, голос был едва слышен.
Его глаза скользнули по ее лицу, по всему ее телу до ног, которые она скрестила у щиколоток. В его лице были восхищение и печаль.
— Ди, поговори со мной, — попросил он.
— Поговорить с тобой? О чем?
— О чем угодно. Мне просто нравится слушать твой голос. Диана кашлянула, затем помедлила и снова кашлянула. Впервые в жизни она не могла придумать, о чем говорить. Она робко улыбнулась. Знаешь, у тебя прекрасная улыбка. Она такая непритворная и теплая. Я спорю, у тебя на лице будут прекраснейшие морщины, когда ты постареешь.
Диана посмотрела на свои нервно переплетенные пальцы. Только вчера они занимались любовью, а сегодня она чувствует себя робкой и напряженной, как в преддверии каких-то великих событий.
— Ди, я знаю, со мной иногда трудно общаться, и я знаю, моя работа…
С места, на котором она сидела, Диана могла видеть, как открываются ворота. Через минуту через них проехал автомобиль. Дэвид также посмотрел на автомобиль, и то, что он собирался сказать секунду назад, было забыто.
Машина медленно подъехала к дому, так медленно, как будто сидящий за рулем сомневался, туда ли он приехал.
— Может быть, это цветовоз? — спросила Диана.
— Сомневаюсь в этом. Разве что он недавно завел себе «мерседес».
Диана нахмурилась.
Под портиком машина остановилась. Из нее вышли двое — высокий мужчина с седеющими волосами, одетый в светлый костюм, и блондинка, которая, казалось, сошла с обложки самого модного журнала.
— О Господи! — прошептал Дэвид, став пепельно-бледным, несмотря на свой загар. — О Господи Боже!
Он вздрогнул, его лицо покраснело, и он вскочил на ноги.
— Дэвид, в чем дело? — Диану охватила паника,
Но он не отвечал, и ей показалось, что даже не слышал ее, а лишь смотрел на прибывшую пару, как тигр, готовящийся к прыжку за добычей.
Она обернулась и снова посмотрела на них и внезапно поняла, кто эти двое.
— Это твой брат и Гленда?
Но Дэвид, глубоко дыша, все еще смотрел на них дикими глазами.
Пара медленно оглянулась, подошла к входной двери. До того как они постучали, Сисси открыла дверь и впустила их. Диана взглянула на Дэвида. На его напряженном лице пульсировала жилка.
— Разве это не странно? Разве ты не знал об их приезде?
Она немедленно поняла всю глупость своего вопроса.
Он резко, повернулся и посмотрел на нее. Его глаза, всего минуту назад светившиеся любовью, теперь походили на раскаленные угли, в них полыхал яростный гнев, какого она раньше не видела. Нервы ее не выдержали.
— Как ты могла сделать такое? Диана, почему ты пригласила их сюда?
— Но я не приглашала.
— Что ты сказала им? — продолжал он сквозь сжатые зубы, не слушая. — Что прием у нас не состоится без их сиятельного присутствия?
— Но, Дэвид, я не приглашала их!
Она была настолько ошеломлена его обвинением, что едва могла говорить.
— Как ты могла сделать это? — повторял от стуча кулаком по стене.
— Дэвид, пожалуйста! Для меня это такая ж неожиданность, как и для тебя.
Он сердито посмотрел на нее.
— Неужели? В это мне трудно поверить. Он шагал взад и вперед, сжимая и разжима кулаки, как будто хотел пустить их в ход.
— Черт побери! Черт побери!
Наблюдая за ним, Диана подумала, что вили зверя в клетке. Боится ли он снова увидеть Уолтер; брата, который бесстыдно лишил его законной дол наследства?
Или… или это Гленда? Была ли она причине эмоционального водоворота в душе Дэвида? Кровь ее похолодела. Недавно она думала о чувствах Дэвида к Гленде — сохранились ли они в глубине ее души. Как только эта мысль снова промелькну; в ее голове, она тут же отмахнулась от нее: что тут думать?
Какой дурой она была! Какой глупой, слепой дурой! Гленда была его первой любовью, и он люб! ее всей душой. «Обожал ее», вспомнились ей слова Эвелин. Гленда была также единственной женщиной, которая могла причинить ему боль. Сейчас, глядя на Дэвида, она поняла, что, несмотря на все год: Дэвид любит жену своего брата. Спустя столько лет она все еще может причинять ему боль.
Дэвид перестал шагать и бросил на Диану горящий взгляд.
— Зачем только я поддался тебе и дал согласие на эту проклятую вечеринку? Ты изменила все. Зачем только я позволил тебе войти сюда?
Горло Дианы болезненно сжалось. Как это несправедливо! Значит, их интимные отношения ничего не значили для него. Один поворот событий, и он готов ненавидеть ее. У их отношений нет и не было будущего. Сама такая идея абсурдна — была и всегда будет таковой. Будущее обещало ей лишь разбитое сердце и одиночество. Дэвид не хотел, чтобы она вошла в его жизнь, и никогда не захочет. Отношения с ней он не воспринимал серьезно.
Если это так, то нечего и пытаться защитить себя. Времени на это уже нет. Ей оставалось только ускользнуть, стараясь не потерять достоинства.
Она встала, выпрямив спину и подняв подбородок.
— Я думаю, мне лучше уйти.
— Не утруждай себя!
В его голосе было только презрение. Она направилась к лестнице.
— Надеюсь, ты не собираешься отменить из-за этого вечеринку Сисси? Она умрет, если ты это сделаешь. Она планировала ее днем и ночью.
— Похоже, что не только она планировала. Он резко повернулся.
— Ты думаешь, это забавно? — спросил он указывая на машину под портиком. — Ты думаешь, что внезапно произойдет чудо? Великий дух прощения объединит нас после всех прожитых лет?
— Нет. — Диана опустила глаза. — Но… но было бы чудесно, если бы это произошло. Я думаю, Уолтер заботит тебя гораздо больше, чем тебе кажется.
— Ты жалкая, заблуждающаяся оптимистка! Его лицо потемнело, как грозовая туча.
— Диана?
Она взглянула на него.
— Оставь меня одного. Пожалуйста, убирайся из моей жизни и верни мне мой покой.
Он спустился по ступенькам, спина его была напряженной и прямой. Диана прислонилась к стене и слушала, как удаляются его шаги, губы ее неволно дрожали.
Она смотрела, как он пересекает двор под моросящим дождем, идя с видом человека, отправляющегося на дуэль со смертельным исходом.
Я не делала этого! Я не звала их сюда! — открыла она рот, чтобы крикнуть.
Словно услышав ее, он обернулся и взглянул нее, стоявшую в дверях сеновала. Холодные голубые глаза пригвоздили ее к месту. Рот у нее закрыл! и она опустила голову.
Глава 13
Диана отнесла в палатку и стол, и стулья, затем поспешила укрыться в своей квартире. Трясущимися руками она поставила воду, чтобы заварить чай и заставила себя проверить экзаменационную работу Сисси.
Закончив проверку, она откинулась на спинку стула, подумав, что, по меньшей мере, одно это оправдывает лето девушка сдала экзамен по английскому на «хорошо». Диана хотела бы поскорее сообщить ей хорошие новости, но не собиралась даже подходить к главному дому. У нее не хватало смелости и позвонить туда. Только Бог знает, как бы ее теперь там приняли.
Экзамен был сдан, ее летняя миссия была окончена. Ей нечего тут делать. Нечего, кроме как думать несправедливых обвинениях Дэвида и пытаться не плакать. Она любила его больше, чем кого-либо в своей жизни, и он разбил ее сердце, выказав презрение в ответ на ее чувство.
Начало вечереть, когда раздался громкий стук в дверь Вошла Эбби, лицо ее горело от возбуждения Диана соскочила со стула, откуда она с беспокойством наблюдала за домом Эбби, что происходит?
Пожилая женщина закатила глаза.
Мы пытались понять, но разобрать ничего не возможно. Там столько крика
—Они ссорятся?
— Еще как! И бедная Сисси, свернувшись в клубок как мышка сидит между ними
Диана застонала
— Что происходит?
— Я не знаю. Но если этой ночью на них не обрушится крыша, я буду крайне удивлена.
Эбби хотела улыбнуться, но видно было, что серьезность происходящего угнетает ее.
— У вас есть хоть малейшее представление о том, почему Уолтер и Гленда приехали сюда именно сейчас?
— Они говорят, что получили приглашение на день рождения Сисси! Можете такое вообразить? Им показалось, что оно от Эвелин, и они подумали: если она отбросила свою гордость и пригласила их, значит, можно привезти девушке подарок. Они не собирались оставаться надолго.
— Но Эвелин не посылала им приглашения. Я сама помогала их писать.
Она умолкла.
— О, Эбби! Вам не кажется…
— Как раз об этом я и думаю.
— Так вот почему она была такой возбужден ной! Сисси втайне от всех решилась послать им приглашение. Готова спорить, она думала, что если соберет их вместе, то наступит примирение.
Закончив проверку, она откинулась на спинку стула, подумав, что, по меньшей мере, одно это оправдывает лето девушка сдала экзамен по английскому на «хорошо». Диана хотела бы поскорее сообщить ей хорошие новости, но не собиралась даже подходить к главному дому. У нее не хватало смелости и позвонить туда. Только Бог знает, как бы ее теперь там приняли.
Экзамен был сдан, ее летняя миссия была окончена. Ей нечего тут делать. Нечего, кроме как думать несправедливых обвинениях Дэвида и пытаться не плакать. Она любила его больше, чем кого-либо в своей жизни, и он разбил ее сердце, выказав презрение в ответ на ее чувство.
Начало вечереть, когда раздался громкий стук в дверь Вошла Эбби, лицо ее горело от возбуждения Диана соскочила со стула, откуда она с беспокойством наблюдала за домом Эбби, что происходит?
Пожилая женщина закатила глаза.
Мы пытались понять, но разобрать ничего не возможно. Там столько крика
—Они ссорятся?
— Еще как! И бедная Сисси, свернувшись в клубок как мышка сидит между ними
Диана застонала
— Что происходит?
— Я не знаю. Но если этой ночью на них не обрушится крыша, я буду крайне удивлена.
Эбби хотела улыбнуться, но видно было, что серьезность происходящего угнетает ее.
— У вас есть хоть малейшее представление о том, почему Уолтер и Гленда приехали сюда именно сейчас?
— Они говорят, что получили приглашение на день рождения Сисси! Можете такое вообразить? Им показалось, что оно от Эвелин, и они подумали: если она отбросила свою гордость и пригласила их, значит, можно привезти девушке подарок. Они не собирались оставаться надолго.
— Но Эвелин не посылала им приглашения. Я сама помогала их писать.
Она умолкла.
— О, Эбби! Вам не кажется…
— Как раз об этом я и думаю.
— Так вот почему она была такой возбужден ной! Сисси втайне от всех решилась послать им приглашение. Готова спорить, она думала, что если соберет их вместе, то наступит примирение.