Страница:
— Я вытащу тебя, можешь не сомневаться.
Огонь подступил уже так близко, что Хоуки ощущал жар бушующего пламени. Билли пока был защищен перевернутой скамьей. Но Хоуки понимал, что это ненадолго.
Он ухватился за ось и потянул изо всех сил, но она даже не качнулась. Тогда он попытался приподнять перевернутую скамью, но тоже тщетно. Лихорадочно оглянувшись, он обнаружил кусок доски, которая оторвалась при падении вагона. Хоуки просунул ее под сиденье, изо всех сил, так что жилы вздулись на шее, налег на своеобразный рычаг и почувствовал, что скамья чуть-чуть поддалась.
— Ты не ранен. Билли?
— Нет, сэр, — хнычущим голосом ответил мальчик. Хоуки понял, что шок, удерживавший Билли в относительно спокойном состоянии, начал проходить, и осознание собственного положения вызывало у малыша панику.
— А теперь ты должен помочь мне, сынок. Когда я приподниму скамью, ты должен выползти оттуда сам. Я не смогу помочь тебе Понимаешь?
— Я не могу двигаться.
— Сможешь, когда я приподниму скамью. А теперь приготовься.
— Хорошо, сэр, — решительно сказал мальчик. — Я попытаюсь.
— Это все, о чем я прошу. — Хоуки изо всех сил налег на рычаг, и скамья приподнялась на несколько дюймов. — Давай, Билли! — задыхаясь, скомандовал он. — Ползи!
Мальчик на животе выполз из-под сиденья. Как только он оказался на свободе, Хоуки отпустил скамью, и она упала на место. Он наклонился и подхватил Билли на руки. Мальчик оказался легким; на вид ему было лет шесть.
Сквозь сгущавшийся дым Хоуки пробирался к дыре в боку вагона. На его зов в отверстие протянулось несколько рук, и он передал в них Билли, а затем выбрался сам. Не успел он вылезти из отверстия, как в дальнем конце вагона, где зажало Билли, рухнули стены и вверх взметнулся столб пламени.
— Ты успел как раз вовремя, парень, — сказал Майк Донован. Увидев, что взгляд Хоуки задержался на жалкой кучке спасшихся людей, машинист угрюмо кивнул:
— Я уже сосчитал. Сорок семь. Некоторым удалось выбраться из других вагонов.
— Сколько тяжелораненых?
— С этими ничего страшного. Несколько ссадин, ожогов, одна или две сломанные конечности. — Майк потупился. — Те, кто был тяжело ранен, парень, не смогли выбраться — да упокоит Господь их души.
Хоуки оглянулся на горящую груду разбитых вагонов. Теперь оттуда доносилось лишь потрескивание пламени. Донован был прав. Те, кто остался внутри вагонов, уже мертвы.
Он решительно отвернулся от ужасного зрелища.
— Здесь мы больше ничего не можем сделать, и, кроме того, становится холодно. Большинство этих людей не в себе, и такая погода не пойдет им на пользу. Мы должны доставить их в «Конечный пункт», к врачу. Я предлагаю выбросить дрова из тендера, кроме тех, что нужны для остатка пути, и посадить всех туда.
— Угу, — тихо произнес Донован В мерцающем свете пожара Хоуки увидел, что в глазах машиниста блестят слезы, которые тот и не думал скрывать. — Какая ужасная ночь!
Затем взгляд машиниста скользнул к месту катастрофы, и лицо его ожесточилось.
— Предчувствия не обманули меня, Хоуки. Этот мост небезопасен, и остальные тоже. Не соответствуют стандарту. Знаешь, парень, здесь что-то нечисто.
— Может, ты и прав, Майк, — задумчиво сказал Хоуки. — Трудность в том, как нам доказать это. Возможно, эта катастрофа откроет кое-кому глаза, хотя я в этом очень сильно сомневаюсь.
Глава 15
Огонь подступил уже так близко, что Хоуки ощущал жар бушующего пламени. Билли пока был защищен перевернутой скамьей. Но Хоуки понимал, что это ненадолго.
Он ухватился за ось и потянул изо всех сил, но она даже не качнулась. Тогда он попытался приподнять перевернутую скамью, но тоже тщетно. Лихорадочно оглянувшись, он обнаружил кусок доски, которая оторвалась при падении вагона. Хоуки просунул ее под сиденье, изо всех сил, так что жилы вздулись на шее, налег на своеобразный рычаг и почувствовал, что скамья чуть-чуть поддалась.
— Ты не ранен. Билли?
— Нет, сэр, — хнычущим голосом ответил мальчик. Хоуки понял, что шок, удерживавший Билли в относительно спокойном состоянии, начал проходить, и осознание собственного положения вызывало у малыша панику.
— А теперь ты должен помочь мне, сынок. Когда я приподниму скамью, ты должен выползти оттуда сам. Я не смогу помочь тебе Понимаешь?
— Я не могу двигаться.
— Сможешь, когда я приподниму скамью. А теперь приготовься.
— Хорошо, сэр, — решительно сказал мальчик. — Я попытаюсь.
— Это все, о чем я прошу. — Хоуки изо всех сил налег на рычаг, и скамья приподнялась на несколько дюймов. — Давай, Билли! — задыхаясь, скомандовал он. — Ползи!
Мальчик на животе выполз из-под сиденья. Как только он оказался на свободе, Хоуки отпустил скамью, и она упала на место. Он наклонился и подхватил Билли на руки. Мальчик оказался легким; на вид ему было лет шесть.
Сквозь сгущавшийся дым Хоуки пробирался к дыре в боку вагона. На его зов в отверстие протянулось несколько рук, и он передал в них Билли, а затем выбрался сам. Не успел он вылезти из отверстия, как в дальнем конце вагона, где зажало Билли, рухнули стены и вверх взметнулся столб пламени.
— Ты успел как раз вовремя, парень, — сказал Майк Донован. Увидев, что взгляд Хоуки задержался на жалкой кучке спасшихся людей, машинист угрюмо кивнул:
— Я уже сосчитал. Сорок семь. Некоторым удалось выбраться из других вагонов.
— Сколько тяжелораненых?
— С этими ничего страшного. Несколько ссадин, ожогов, одна или две сломанные конечности. — Майк потупился. — Те, кто был тяжело ранен, парень, не смогли выбраться — да упокоит Господь их души.
Хоуки оглянулся на горящую груду разбитых вагонов. Теперь оттуда доносилось лишь потрескивание пламени. Донован был прав. Те, кто остался внутри вагонов, уже мертвы.
Он решительно отвернулся от ужасного зрелища.
— Здесь мы больше ничего не можем сделать, и, кроме того, становится холодно. Большинство этих людей не в себе, и такая погода не пойдет им на пользу. Мы должны доставить их в «Конечный пункт», к врачу. Я предлагаю выбросить дрова из тендера, кроме тех, что нужны для остатка пути, и посадить всех туда.
— Угу, — тихо произнес Донован В мерцающем свете пожара Хоуки увидел, что в глазах машиниста блестят слезы, которые тот и не думал скрывать. — Какая ужасная ночь!
Затем взгляд машиниста скользнул к месту катастрофы, и лицо его ожесточилось.
— Предчувствия не обманули меня, Хоуки. Этот мост небезопасен, и остальные тоже. Не соответствуют стандарту. Знаешь, парень, здесь что-то нечисто.
— Может, ты и прав, Майк, — задумчиво сказал Хоуки. — Трудность в том, как нам доказать это. Возможно, эта катастрофа откроет кое-кому глаза, хотя я в этом очень сильно сомневаюсь.
Глава 15
Куча бизоньих лепешек возле угла сложенного из дерна дома постепенно уменьшалась. В прерии их было еще много, но все они находились под по меньшей мере двухфутовым слоем снега.
Рейчел выбрала три штуки и выпрямилась, собираясь вернуться в дом, когда вдруг заметила какое-то движение в прерии неподалеку от их дома. Прикрыв ладонью глаза, она пристально вгляделась в снежную белизну прерии и поняла, что это лошадь и сани. Молодая женщина громко вскрикнула. Они появились ниоткуда, как призрак. Тем не менее сани были настоящие, и она даже различила сидящих в них людей. С тех пор как три месяца назад они с Уиллом поселились в «Райском уголке», она не видела людей и теперь не знала, радоваться ей или пугаться.
— Уилл? — неуверенно окликнула она мужа, а затем громче и настойчивее повторила:
— Уилл!
Он в это время копал погреб для овощей. Обогнув дом, Уилл поспешил на зов.
— В чем дело, Рейчел? Что случилось? — с тревогой спросил он.
— Ничего страшного. По крайней мере мне так кажется. — Она показала на приближающиеся сани. — Похоже, скоро у нас будет компания.
— Полагаю, они захотят кофе, — мрачно произнес Уилл.
— Кофе! В моем доме, Уилл Симмонс, они, если захотят, то получат не только это! Они останутся на ужин, если, конечно, мне удастся уговорить их!
— Не знаю, Рейчел, — с беспокойством сказал Уилл. — Нам нужно протянуть зиму, и…
— Кто бы они ни были, Уилл, это первые человеческие существа, если не считать нас самих, которых я вижу за все это время. И если мне нужно будет потратить немного продуктов, чтобы накормить их, я к этому готова. Я обязательно предложу им ужин!
— Хорошо, хорошо, — заулыбался Уилл. — Я знаю, что у женщин всегда найдется что-нибудь в запасе на такой случай. Мы накормим их. Нам не трудно. Будет совсем неплохо пообщаться с людьми.
— Спасибо, Уилл, — » сказала Рейчел, порывисто поцеловала его в щеку и поспешила в дом.
Внутри их дома было не очень-то много удобств. Стол был сколочен из ящиков, зато рядом стояли четыре стула с камышовыми сиденьями. Кровать, как и весь дом, была сделана из дерна, но покрыта высушенной травой, одеялами и бизоньими шкурами, и в ней действительно было очень удобно, Больше всего Рейчел гордилась печкой. Это была действительно хорошая печка, служившая и для приготовления еды, и для обогрева дома. Имелась также и лампа, но запасы угля и масла были ограничены, поэтому пользовались ею только в случае крайней необходимости. Днем свет в дом проникал сквозь окно, затянутое промасленной тканью, которая, пропуская солнечные лучи, задерживала холод.
И все-таки, несмотря на все усилия Рейчел и Уилла защититься от непогоды, подтаивающий снег просачивался сквозь крышу, и Рейчел постоянно слышала шипение капающей на горячую печку воды. Однако дом хорошо защищал от холода и казался ей необыкновенно уютным.
Рейчел лихорадочно размышляла, что можно было бы подать к столу. Затем она вспомнила, что у них осталось немного бизоньего мяса, которое как нельзя лучше подойдет для такого случая. Вскоре после первой снежной бури Уилл подстрелил двух бизонов. Мясо было завернуто в бумагу и хранилось на крыше, где в замороженном виде могло пролежать всю зиму.
Она только начала кипятить воду, когда Уилл привел гостей: мужчину, женщину и двоих детей — десятилетнего мальчика и девочку лет восьми.
— Рейчел, это мистер и миссис Уотсон. Наверное, наши ближайшие соседи. Их дом в пяти милях к востоку от нас.
— Рада познакомиться, — сказала Рейчел, довольно улыбаясь; ее обрадовала перспектива поболтать с другой женщиной. — А вы кто такие? — спросила она, взглянув на детей.
Девочка спряталась за юбки матери, поглядывая оттуда на Рейчел, но мальчик оказался не таким застенчивым.
— Меня зовут Джимми, — сообщил он. — А это Джинни.
— Отлично, Джимми и Джинни! Я ужасно рада с вами познакомиться.
— А у вас есть конфеты? — храбро спросил он.
— Джимми! — воскликнула его мать. — Как вы себя ведете, молодой человек?
— Все в порядке. Извини, Джимми, но у меня нет конфет, — сказала Рейчел. Затем лицо ее просветлело. — Но к ужину я испеку пирог с сушеными яблоками. Тебе понравится.
— Не нужно никакого ужина, ребята, ничего такого, — запротестовал мужчина. — Просто я как-то увидел ваш дом — примерно с месяц назад — и сказал жене, что нам надо бы выбрать денек и познакомиться с вами.
— Мы очень рады, что вы приехали, — сказала Рейчел. — Ко мне уже давно никто не приезжал в гости. И разумеется, вы останетесь на ужин! Я ужасно расстроюсь, если вы уедете.
— Ну как, Зеб? — спросила миссис Уотсон, взглянув на мужа.
— Если вы уверены, мистер Симмонс, что мы не причиним вам неудобств… — сказал Зеб, обращаясь к Уиллу.
— В этом вопросе у меня нет права голоса, — улыбнулся Уилл. — Думаю, Рейчел не даст мне покоя, если вы не останетесь, так что окажите любезность.
— Хорошо, — согласился Уотсон. — Мы с удовольствием поужинаем с вами.
— Ура! — закричал Джимми.
— Я смогу попробовать пирог — спросила женщина.Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Да.
— Кстати, меня зовут Мэри.
— А я Рейчел. Я приготовлю жаркое из бизоньего мяса. Если хотите, можете почистить картошку и порезать лук.
— Кстати, ребята, не хотите ли мешок отличной картошки? — спросил Зеб Уотсон. — В прошлом году мы собрали неплохой урожай. Отдадите летом, когда у вас вырастет своя.
— Ну, не знаю, — с сомнением протянул Уилл. — Я не люблю причинять беспокойство соседям.
По правде говоря, картофель, который они закупили в Коннерсвилле, подходил к концу, и они уже стали экономить его.
— Никакого беспокойства. Для этого и существуют добрые соседи. Все берут взаймы, когда только поселяются здесь. Вы ведь еще не успели вырастить первый урожай. Я знаю, что у вас небогатые запасы. — Уотсон улыбнулся. — У меня в санях как раз оказался мешок.
— А у меня есть соленья. Я собрала овощи со своего огорода ранним летом, — сказала Мэри Уотсон. — Когда мы в следующий раз приедем, я могу привезти их.
— Это было бы замечательно, Мэри! — тепло поблагодарила Рейчел. — Мы вам очень признательны.
«Если Уилл и не откликнется на их великодушие, — подумала она, — то я способна оценить его».
Пока мужчины беседовали, сидя у стола, Рейчел украдкой рассматривала Мэри Уотсон — сейчас она чистила картошку. Женщина неопределенного возраста, где-то между двадцатью пятью — столько было самой Рейчел — и тридцатью пятью. Каштановые волосы сколоты в пучок на затылке, а фасон платья выбран из соображений тепла, а не красоты. Лицо испещрено морщинками, и на нем застыло выражение, как показалось Рейчел, вечной усталости. Руки красные и огрубевшие.
Рейчел невольно задумалась о том, что со временем она сама станет похожа на эту женщину, жену первого поселенца. Она прекрасно понимала, насколько тяжела здесь жизнь. Но у них не было зеркала, и Рейчел с трудом представляла, как теперь выглядит сама.
Совсем скоро ароматы жаркого и пирога с сушеными яблоками наполнили дом. Рейчел присела на край кровати и сделала знак Мэри подойти.
— Здесь много еще поселенцев? — спросила она.
— О да, — ответила Мэри. — На прошлой неделе, на Рождество, Хоганы устраивали вечеринку, и там было никак не меньше тридцати человек.
— Вы хотите сказать, что на прошлой неделе было Рождество? — удивленно спросила Рейчел.
— Совершенно верно. Рейчел вздохнула.
— Уилл, — позвала она, — ты знаешь, что Рождество уже прошло, а мы даже ничего не заметили?
— Прости, Рейчел, кажется, я совсем забыл, — робко произнес он. — Когда у нас будут дети, мы будем внимательнее к таким вещам, как Рождество.
Рейчел промолчала. Она была беременна. Она поняла это несколько дней назад и была уверена, что забеременела в их первую ночь под фургоном. Она точно не знала, почему до сих пор не призналась Уиллу. Возможно, это было своего рода наказание, поскольку Рейчел прекрасно понимала, как он обрадуется, узнав о ребенке. Насчет своих чувств она была далеко не так уверена.
Уилл беседовал с Зебом Уотсоном:
— Понимаешь, когда мы ехали сюда, я предусмотрел практически все, но забыл о календаре. Даже не знаю, какое сегодня число.
— 3 января 1868 года, — сказал Зеб. Уилл широко улыбнулся:
— Рейчел, девочка, уже Новый год. Очень обязан тебе, Зеб. Мне нужно будет завести себе что-то вроде календаря, чтобы знать, когда весной приступать к севу.
— Если вам, ребята, нужны семена кукурузы или что-то еще, у меня есть лишние.
— Спасибо, Зеб, мы прекрасно справимся сами.
— Вы, ребята, тут совсем одни и, полагаю, не слышали никаких новостей, правка?
— Нет, с тех пор как сюда приехали, — сказала Рейчел.
— Ну так вот, давайте посмотрим. Во-первых, президента Джонсона признали невиновным, — сообщила Мэри. — Об этом только и говорили на рождественской вечеринке у Хоганов.
— Президент Джонсон? Невиновен в чем? Я даже не знаю, что он был под судом.
— Думаю, это не совсем суд. Это называется импичмент. Его хотели отстранить от должности. Знаете, очень многим никогда не нравилось, что он стал нашим президентом. Я имею в виду, что он южанин, а война закончилась совсем недавно.
— Он никогда не симпатизировал Югу, — резко возразила Рейчел. — Во время войны он был вице-президентом у Эйба Линкольна.
— Знаю, знаю, — сказала Мэри. — Но некоторые люди не видят разницы. Как бы то ни было, его пытались отправить в отставку. Я так и не поняла почему. Только у них ничего не вышло, и он по-прежнему президент.
— Нечего забивать ей голову новостями из Вашингтона, женщина, — сказал Зеб. — Кому здесь интересно, что там у них происходит! Если хотите знать свежие новости — армия уже почти очистила от индейцев всю территорию.
— Кровавый Нож был убит, — важно сообщил Джимми.
— Правильно, — кивнул Зеб. — Знаете, Кровавый Нож минувшей осенью привел банду краснокожих в «Конечный пункт» и сжег его дотла. Не знаю, сколько людей погибло в ту ночь.
— Ни один человек не был убит.
— Да, но мы слышали совсем другое, — нахмурилась Мэри. — Этот Кровавый Нож и его дикари сожгли оперный театр — кажется, он назывался «Паровозное депо», — а там как раз шло представление. Сотни человек погибли! И не только это — был уничтожен вокзал и все железнодорожные шпалы, которые хранились там.
— Более двадцати тысяч долларов убытка, — добавил Уотсон.
Рейчел поняла, что им рассказали ложную версию случившегося, и хотела поправить их, но Уилл бросил на нее предостерегающий взгляд, и она промолчала.
— Так что там насчет Кровавого Ножа? — спросил Уилл.
— Ах да, — спохватился Уотсон. — Так вот, после того как он совершил тот набег на «Конечный пункт», армейский полковник поклялся поймать его, и солдаты преследовали краснокожих до самой Дакоты. Затем — кажется, это было недели за две до Рождества — они рано утром напали на индейскую деревню, застав их врасплох. Мне говорили, что было убито около сотни краснокожих. Конечно, это недостаточная расплата за то, что они натворили в «Конечном пункте», но по крайней мере погиб сам Кровавый Нож.
Рейчел живо вспомнила ночь, когда она сама наткнулась на Кровавого Ножа и отряд его воинов. У них был такой величественный вид, когда они скакали по направлению к «Конечному пункту»! Она задавала себе вопрос, убит или нет тот молодой индеец, что спас ее. Ее охватила печаль. Кровавый Нож был благородным человеком. Он и его воины совершили преступление, но не такое, чтобы за это их убили во сне.
— Думаю, скоро с проблемой индейцев здесь будет покончено раз и навсегда, — сказал Уилл. Зеб Уотсон медленно покачал головой:
— Хотел бы я, чтобы это было правдой, но, говорят, теперь дела обстоят еще хуже, чем мог предполагать Кровавый Нож. Дело в том, что, когда солдаты настигли его. Кровавый Нож был в лагере других индейцев. Ворвавшись в лагерь, солдаты убивали всех подряд. Они убили Кровавого Ножа и многих его воинов, но они также убили многих людей из другого племени, включая жену и сына вождя. Я слышал, что этот вождь поклялся воевать с бледнолицыми, пока не прогонит их всех или не погибнет сам. Ну вот, теперь вы знаете, как обстоят дела. Кстати, это очень опасный краснокожий!
— Как зовут этого вождя? — спросила Рейчел.
— Его зовут Предназначенный-для-Лошадей.
— Необычное имя, правда? — передернула плечами Мэри Уотсон. — И я вся дрожу от страха при одном только его упоминании.
— Да, но это еще не все новости, — сказал Уотсон, явно наслаждаясь своей ролью. — Далеко не все. Несколько недель назад произошла ужасная железнодорожная катастрофа. Погибли почти сто человек!
— Железнодорожная катастрофа! — выпрямился Уилл. — Где, здесь?
— Не очень далеко отсюда. То место называется каньон Эддисона. Мост рухнул, и все вагоны свалились в пропасть. А потом они загорелись.
— Боже мой! — Рейчел напряглась, обменявшись взглядами с Уиллом. — Кто-нибудь выжил?
— Мне говорили, что немногим удалось спастись. Локомотив уже миновал мост, когда тот рухнул, так что машинист и кочегар уцелели. С ними в кабине ехал охотник на бизонов, и он тоже не пострадал. Затем он вместе с машинистом и кочегаром каким-то образом спустился в ущелье, и они спасли человек сорок. Точно не помню сколько, но они посадили всех в тендер и привезли в «Конечный пункт». Это было во время первой снежной бури. Пострадавшие все могли замерзнуть.
— Как, вы сказали, назывался мост? — тихо спросил Уилл.
— Каньон Эддисона, — ответил Уотсон. — Милях в двадцати по ту сторону…
— Да, — перебил его Уилл. — Я знаю, где это. Он молча встал и пошел к двери. Он постоял некоторое время на пороге, а затем так же молча вышел.
— Уилл, — с беспокойством позвала его Рейчел. — Уилл!
— В чем дело, Рейчел? — спросила Мэри Уотсон. — Что с вашим мужем?
— Он долго работал на железной дороге, — объяснила Рейчел, вставая. — Думаю, новость потрясла его. Вы не проследите, Мэри, чтобы ужин не подгорел? Мне лучше пойти к нему.
— Конечно, прослежу, милая, — кивнула Мэри. — Идите. Рейчел быстро надела пальто и взяла одежду Уилла — он выскочил в одной рубашке с короткими рукавами. На улице было холодно, но яркое полуденное солнце, отражавшееся от снега, заставило ее прищуриться. Она оглянулась по сторонам и наконец заметила Уилла, который, опустив голову, брел к пристроенному к дому амбару. Она поспешила вслед за ним.
— Уилл?
Он остановился и обернулся. Рейчел подошла к нему и протянула пальто:
— Вот, надень. На дворе мороз, и ты простудишься. Уилл, избегая ее взгляда, взял пальто и надел его. Из его носа и рта при дыхании вырывались облачка пара.
— Каньон Эддисона, Рейчел, — наконец страдальческим голосом произнес он. — Зеб сказал, что мост упал и убил всех этих людей. В каньоне Эддисона!
— Мы не знаем, правда ли это, Уилл. Ведь что рассказывают о нападении на «Конечный пункт»! Мы точно знаем, что никого не убили, а говорят о сотнях погибших.
— Он прав насчет каньона Эддисона. Я знаю, что он прав. И это все моя вина.
— Вовсе нет Как ты можешь считать это своей виной, Уилл? Ты не мог ничего с этим поделать.
— Я слышал, как Эвелл Рэнкин и тот парень собираются ослабить конструкций. Я мог сообщить кому-нибудь и остановить их.
— Нет, не мог, — настаивала Рейчел. — Мы уже обсуждали это, Уилл. Ты прекрасно знаешь, что ничего не мог сделать. Ты никому не мог доверять настолько, чтобы рассказать об этом.
— Но кто-то все-таки должен был знать, — упрямо возразил Уилл.
— Тогда я несу не меньшую ответственность, чем ты. Я тоже слышала, что они замышляют.
— Это совсем другое дело. Ты женщина. Рейчел примолкла, заставив себя проглотить вертевшуюся на языке колкость.
— Все уже в прошлом, Уилл. — Она коснулась его руки. — У нас теперь новая жизнь. Что сделано, то сделано. Ты не должен больше терзаться из-за этого.
— Ты права, — вздохнул Уилл и оглянулся на дом. — Думаю, нам лучше вернуться. Я не хочу, чтобы гости подумали о нас плохо. Они будут удивляться, почему это мы оба так заволновались.
— Они не будут думать о нас плохо, — сказала Рейчел. — Я объяснила им, что ты долго работал на железной дороге.
— Молодец! Тогда, значит, мне не нужно будет ничего объяснять.
Когда они вернулись в дом, Мэри Уотсон вытаскивала из духовки пирог. Он был покрыт золотисто-коричневой корочкой, и воздух маленького домика наполнился густым ароматом корицы и печеных яблок.
— Кажется, жаркое тоже готово, — сказала Мэри.
— Тогда давай быстрее есть, мама, — принялся торопить ее Джимми. — Я хочу попробовать этот пирог. Ух, как здорово!
Джимми погладил себя по животу и закатил глаза. Взрослые рассмеялись.
— К сожалению, у нас только четыре тарелки, — сказала Рейчел. — Мы с Уиллом можем подождать.
— Глупости, — резко возразила Мэри. — Пусть дети подождут.
— Я не могу ждать, мама, — захныкал Джимми. — Я голодный, честное слово.
— Тогда можешь взять мою тарелку, — сказала мать.
— А Джинни возьмет мою, — добавила Рейчел. — А мы с вами, Мэри, присядем на кровать и чудесно поболтаем, пока не придет наша очередь поужинать.
— Великолепно!
Женщины присели рядом на кровать и скромно расправили юбки. Помолчав немного, Мэри Уотсон сказала:
— На днях я получила свой каталог семян. Я их просто обожаю, а вы, милая?
— Не знаю, — ответила Рейчел. — Не думаю, что видела хотя бы один.
— О Боже, — сочувственно сказала Мэри. — Дорогая, вы здесь без них просто не выживете. Это лучшее средство против «домашней лихорадки».
— Домашней лихорадки? Мэри рассмеялась:
— Полагаю, в первую зиму в прерии она до вас еще не добралась. Но если бы вы прожили здесь семь лет, как мы с мистером Уотсоном, тогда бы вы очень хорошо знали, что это такое. Иногда начинаешь думать, что больше не выдержишь здесь ни дня. Это и есть «домашняя лихорадка».
— Я… мне кажется, я знаю, о чем вы говорите, — нерешительно сказала Рейчел. Она бросила взгляд на мужчин и увидела, что они увлечены разговором. — Я уже чувствую нечто подобное… иногда. Только мне было стыдно признаться себе в этом.
— Не нужно стыдиться, милая. Это случается со всеми нами, особенно с женщинами. Именно поэтому вы должны заказать себе каталог семян. В них такие яркие, чудесные рисунки всех весенних цветов. Синие, красные, желтые. Даже в разгар зимы они заставляют тебя думать, что весна уже совсем близко.
— Да, — кивнула Рейчел. — Могу представить себе, как это красиво. А я люблю разглядывать журналы мод.
— Журналы мод?
— Ну да. Чтобы шить платья.
— О, конечно, А у вас есть такой журнал?
— Да нет, — виновато сказала Рейчел. — Сейчас нет.
— Мне бы хотелось посмотреть на новые фасоны. Весной мистер Уотсон собирается в Омаху на организационный съезд ассоциации.
— Какой ассоциации?
— Это ассоциация фермеров. Зеб услышал о ней несколько месяцев назад и написал письмо. Его пригласили на съезд в Омахе, и он обещал взять с собой меня и малышей. Дети с младенчества нигде не были, да и сама я с трудом помню, что видела другие места. Мне очень хочется поехать, но я переживаю, что мне нечего надеть.
— Я могу одолжить вам платье. После небольшой подгонки оно отлично подойдет. Можете его взять сегодня же.
— У вас есть нарядное платье, милая? — удивленно сказала Мэри.
— Да, — рассмеялась Рейчел. — Я не знаю, доведется ли мне когда-нибудь надеть его. Во всяком случае, не здесь, это уж точно. Пойдемте, я покажу его вам.
Рейчел прошла в угол комнаты и открыла крышку чемодана. Порывшись в вещах, она добралась до дна, где нашла два платья, которые захватила с собой из «Конечного пункта». Затем на мгновение задумалась. Одно из них имело очень глубокий вырез, другое же было менее вызывающим. Она выбрала то, что поскромнее, и показала его Мэри.
— О Боже, — с благоговением прошептала Мэри. — О, Рейчел, я никогда в жизни не видела такой красоты!
— Можете взять его.
— Ой, спасибо! Господи! — Она выхватила платье из рук Рейчел и поспешила к стопу. — Зеб, посмотри на это. Рейчел сказала, что я могу надеть его, когда мы поедем в Омаху. Разве ты видел когда-нибудь такую красоту?
— Тебе виднее, Мэри, — невозмутимо откликнулся Уотсон. — Вы очень добры, миссис Симмонс. Вы уверены, что хотите одолжить платье?
— Уверена. — Рейчел с грустью посмотрела на платье. — Сомневаюсь, что мне представится случай когда-нибудь надеть его. В крайнем случае у меня есть другое, если возникнет такая необходимость.
— Знаешь, что я сделаю, Уилл? — Зеб Уотсон уже опять повернулся к Уиллу. — Я дам тебе шесть свиней, четыре свиноматки и двух боровов, а также — слушай внимательно — пятьдесят подросших цыплят, половина из которых петухи. Я так щедр, потому что твоя жена очень добра к моей Мэри.
— Если не возражаешь, Зеб, — сказал Уилл, — я перекинусь словечком с Рейчел, прежде чем принять решение.
— Давай, — великодушно разрешил Зеб. — А я пока положу себе еще один кусок пирога.
Уилл сделал знак Рейчел, чтобы она отошла с ним в дальний угол комнаты, и, понизив голос, сказал:
— Рейчел, я знаю, что у тебя есть пятьдесят долларов.
— Да, конечно. Их я накопила еще в «Конечном пункте». А в чем дело?
— Мне нужны эти деньги.
— Тебе нужны деньги? Зачем? — с подозрением спросила она. — Что это ты задумал, Уилл?
— У Зеба я могу купить еще одну корову и бычка, а также шесть свиней и еще цыплят. Все это за пятьдесят долларов. С тем, что у нас уже есть, это будет отличным началом нашему домашнему хозяйству.
— Наверное, ты прав, Уилл. Ты мой муж. У нас все общее. Но неужели ты хочешь сказать, что пятьдесят долларов — это все наши деньги?
— У меня осталось двадцать долларов, и я хочу сохранить их на случай чрезвычайных обстоятельств.
— Уилл… — она бросила взгляд в сторону стола и заговорила еще тише, — мне казалось, ты говорил, что после сделки с Эвеллом мы стали обеспеченными людьми?
— Да, но речь не шла о деньгах. Он лишь отдал нам документы на этот кусок земли. На закупку товаров в Колнерсвилле я тратил то, что мне удалось накопить, и на это ушли почти все деньги.
Рейчел выбрала три штуки и выпрямилась, собираясь вернуться в дом, когда вдруг заметила какое-то движение в прерии неподалеку от их дома. Прикрыв ладонью глаза, она пристально вгляделась в снежную белизну прерии и поняла, что это лошадь и сани. Молодая женщина громко вскрикнула. Они появились ниоткуда, как призрак. Тем не менее сани были настоящие, и она даже различила сидящих в них людей. С тех пор как три месяца назад они с Уиллом поселились в «Райском уголке», она не видела людей и теперь не знала, радоваться ей или пугаться.
— Уилл? — неуверенно окликнула она мужа, а затем громче и настойчивее повторила:
— Уилл!
Он в это время копал погреб для овощей. Обогнув дом, Уилл поспешил на зов.
— В чем дело, Рейчел? Что случилось? — с тревогой спросил он.
— Ничего страшного. По крайней мере мне так кажется. — Она показала на приближающиеся сани. — Похоже, скоро у нас будет компания.
— Полагаю, они захотят кофе, — мрачно произнес Уилл.
— Кофе! В моем доме, Уилл Симмонс, они, если захотят, то получат не только это! Они останутся на ужин, если, конечно, мне удастся уговорить их!
— Не знаю, Рейчел, — с беспокойством сказал Уилл. — Нам нужно протянуть зиму, и…
— Кто бы они ни были, Уилл, это первые человеческие существа, если не считать нас самих, которых я вижу за все это время. И если мне нужно будет потратить немного продуктов, чтобы накормить их, я к этому готова. Я обязательно предложу им ужин!
— Хорошо, хорошо, — заулыбался Уилл. — Я знаю, что у женщин всегда найдется что-нибудь в запасе на такой случай. Мы накормим их. Нам не трудно. Будет совсем неплохо пообщаться с людьми.
— Спасибо, Уилл, — » сказала Рейчел, порывисто поцеловала его в щеку и поспешила в дом.
Внутри их дома было не очень-то много удобств. Стол был сколочен из ящиков, зато рядом стояли четыре стула с камышовыми сиденьями. Кровать, как и весь дом, была сделана из дерна, но покрыта высушенной травой, одеялами и бизоньими шкурами, и в ней действительно было очень удобно, Больше всего Рейчел гордилась печкой. Это была действительно хорошая печка, служившая и для приготовления еды, и для обогрева дома. Имелась также и лампа, но запасы угля и масла были ограничены, поэтому пользовались ею только в случае крайней необходимости. Днем свет в дом проникал сквозь окно, затянутое промасленной тканью, которая, пропуская солнечные лучи, задерживала холод.
И все-таки, несмотря на все усилия Рейчел и Уилла защититься от непогоды, подтаивающий снег просачивался сквозь крышу, и Рейчел постоянно слышала шипение капающей на горячую печку воды. Однако дом хорошо защищал от холода и казался ей необыкновенно уютным.
Рейчел лихорадочно размышляла, что можно было бы подать к столу. Затем она вспомнила, что у них осталось немного бизоньего мяса, которое как нельзя лучше подойдет для такого случая. Вскоре после первой снежной бури Уилл подстрелил двух бизонов. Мясо было завернуто в бумагу и хранилось на крыше, где в замороженном виде могло пролежать всю зиму.
Она только начала кипятить воду, когда Уилл привел гостей: мужчину, женщину и двоих детей — десятилетнего мальчика и девочку лет восьми.
— Рейчел, это мистер и миссис Уотсон. Наверное, наши ближайшие соседи. Их дом в пяти милях к востоку от нас.
— Рада познакомиться, — сказала Рейчел, довольно улыбаясь; ее обрадовала перспектива поболтать с другой женщиной. — А вы кто такие? — спросила она, взглянув на детей.
Девочка спряталась за юбки матери, поглядывая оттуда на Рейчел, но мальчик оказался не таким застенчивым.
— Меня зовут Джимми, — сообщил он. — А это Джинни.
— Отлично, Джимми и Джинни! Я ужасно рада с вами познакомиться.
— А у вас есть конфеты? — храбро спросил он.
— Джимми! — воскликнула его мать. — Как вы себя ведете, молодой человек?
— Все в порядке. Извини, Джимми, но у меня нет конфет, — сказала Рейчел. Затем лицо ее просветлело. — Но к ужину я испеку пирог с сушеными яблоками. Тебе понравится.
— Не нужно никакого ужина, ребята, ничего такого, — запротестовал мужчина. — Просто я как-то увидел ваш дом — примерно с месяц назад — и сказал жене, что нам надо бы выбрать денек и познакомиться с вами.
— Мы очень рады, что вы приехали, — сказала Рейчел. — Ко мне уже давно никто не приезжал в гости. И разумеется, вы останетесь на ужин! Я ужасно расстроюсь, если вы уедете.
— Ну как, Зеб? — спросила миссис Уотсон, взглянув на мужа.
— Если вы уверены, мистер Симмонс, что мы не причиним вам неудобств… — сказал Зеб, обращаясь к Уиллу.
— В этом вопросе у меня нет права голоса, — улыбнулся Уилл. — Думаю, Рейчел не даст мне покоя, если вы не останетесь, так что окажите любезность.
— Хорошо, — согласился Уотсон. — Мы с удовольствием поужинаем с вами.
— Ура! — закричал Джимми.
— Я смогу попробовать пирог — спросила женщина.Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Да.
— Кстати, меня зовут Мэри.
— А я Рейчел. Я приготовлю жаркое из бизоньего мяса. Если хотите, можете почистить картошку и порезать лук.
— Кстати, ребята, не хотите ли мешок отличной картошки? — спросил Зеб Уотсон. — В прошлом году мы собрали неплохой урожай. Отдадите летом, когда у вас вырастет своя.
— Ну, не знаю, — с сомнением протянул Уилл. — Я не люблю причинять беспокойство соседям.
По правде говоря, картофель, который они закупили в Коннерсвилле, подходил к концу, и они уже стали экономить его.
— Никакого беспокойства. Для этого и существуют добрые соседи. Все берут взаймы, когда только поселяются здесь. Вы ведь еще не успели вырастить первый урожай. Я знаю, что у вас небогатые запасы. — Уотсон улыбнулся. — У меня в санях как раз оказался мешок.
— А у меня есть соленья. Я собрала овощи со своего огорода ранним летом, — сказала Мэри Уотсон. — Когда мы в следующий раз приедем, я могу привезти их.
— Это было бы замечательно, Мэри! — тепло поблагодарила Рейчел. — Мы вам очень признательны.
«Если Уилл и не откликнется на их великодушие, — подумала она, — то я способна оценить его».
Пока мужчины беседовали, сидя у стола, Рейчел украдкой рассматривала Мэри Уотсон — сейчас она чистила картошку. Женщина неопределенного возраста, где-то между двадцатью пятью — столько было самой Рейчел — и тридцатью пятью. Каштановые волосы сколоты в пучок на затылке, а фасон платья выбран из соображений тепла, а не красоты. Лицо испещрено морщинками, и на нем застыло выражение, как показалось Рейчел, вечной усталости. Руки красные и огрубевшие.
Рейчел невольно задумалась о том, что со временем она сама станет похожа на эту женщину, жену первого поселенца. Она прекрасно понимала, насколько тяжела здесь жизнь. Но у них не было зеркала, и Рейчел с трудом представляла, как теперь выглядит сама.
Совсем скоро ароматы жаркого и пирога с сушеными яблоками наполнили дом. Рейчел присела на край кровати и сделала знак Мэри подойти.
— Здесь много еще поселенцев? — спросила она.
— О да, — ответила Мэри. — На прошлой неделе, на Рождество, Хоганы устраивали вечеринку, и там было никак не меньше тридцати человек.
— Вы хотите сказать, что на прошлой неделе было Рождество? — удивленно спросила Рейчел.
— Совершенно верно. Рейчел вздохнула.
— Уилл, — позвала она, — ты знаешь, что Рождество уже прошло, а мы даже ничего не заметили?
— Прости, Рейчел, кажется, я совсем забыл, — робко произнес он. — Когда у нас будут дети, мы будем внимательнее к таким вещам, как Рождество.
Рейчел промолчала. Она была беременна. Она поняла это несколько дней назад и была уверена, что забеременела в их первую ночь под фургоном. Она точно не знала, почему до сих пор не призналась Уиллу. Возможно, это было своего рода наказание, поскольку Рейчел прекрасно понимала, как он обрадуется, узнав о ребенке. Насчет своих чувств она была далеко не так уверена.
Уилл беседовал с Зебом Уотсоном:
— Понимаешь, когда мы ехали сюда, я предусмотрел практически все, но забыл о календаре. Даже не знаю, какое сегодня число.
— 3 января 1868 года, — сказал Зеб. Уилл широко улыбнулся:
— Рейчел, девочка, уже Новый год. Очень обязан тебе, Зеб. Мне нужно будет завести себе что-то вроде календаря, чтобы знать, когда весной приступать к севу.
— Если вам, ребята, нужны семена кукурузы или что-то еще, у меня есть лишние.
— Спасибо, Зеб, мы прекрасно справимся сами.
— Вы, ребята, тут совсем одни и, полагаю, не слышали никаких новостей, правка?
— Нет, с тех пор как сюда приехали, — сказала Рейчел.
— Ну так вот, давайте посмотрим. Во-первых, президента Джонсона признали невиновным, — сообщила Мэри. — Об этом только и говорили на рождественской вечеринке у Хоганов.
— Президент Джонсон? Невиновен в чем? Я даже не знаю, что он был под судом.
— Думаю, это не совсем суд. Это называется импичмент. Его хотели отстранить от должности. Знаете, очень многим никогда не нравилось, что он стал нашим президентом. Я имею в виду, что он южанин, а война закончилась совсем недавно.
— Он никогда не симпатизировал Югу, — резко возразила Рейчел. — Во время войны он был вице-президентом у Эйба Линкольна.
— Знаю, знаю, — сказала Мэри. — Но некоторые люди не видят разницы. Как бы то ни было, его пытались отправить в отставку. Я так и не поняла почему. Только у них ничего не вышло, и он по-прежнему президент.
— Нечего забивать ей голову новостями из Вашингтона, женщина, — сказал Зеб. — Кому здесь интересно, что там у них происходит! Если хотите знать свежие новости — армия уже почти очистила от индейцев всю территорию.
— Кровавый Нож был убит, — важно сообщил Джимми.
— Правильно, — кивнул Зеб. — Знаете, Кровавый Нож минувшей осенью привел банду краснокожих в «Конечный пункт» и сжег его дотла. Не знаю, сколько людей погибло в ту ночь.
— Ни один человек не был убит.
— Да, но мы слышали совсем другое, — нахмурилась Мэри. — Этот Кровавый Нож и его дикари сожгли оперный театр — кажется, он назывался «Паровозное депо», — а там как раз шло представление. Сотни человек погибли! И не только это — был уничтожен вокзал и все железнодорожные шпалы, которые хранились там.
— Более двадцати тысяч долларов убытка, — добавил Уотсон.
Рейчел поняла, что им рассказали ложную версию случившегося, и хотела поправить их, но Уилл бросил на нее предостерегающий взгляд, и она промолчала.
— Так что там насчет Кровавого Ножа? — спросил Уилл.
— Ах да, — спохватился Уотсон. — Так вот, после того как он совершил тот набег на «Конечный пункт», армейский полковник поклялся поймать его, и солдаты преследовали краснокожих до самой Дакоты. Затем — кажется, это было недели за две до Рождества — они рано утром напали на индейскую деревню, застав их врасплох. Мне говорили, что было убито около сотни краснокожих. Конечно, это недостаточная расплата за то, что они натворили в «Конечном пункте», но по крайней мере погиб сам Кровавый Нож.
Рейчел живо вспомнила ночь, когда она сама наткнулась на Кровавого Ножа и отряд его воинов. У них был такой величественный вид, когда они скакали по направлению к «Конечному пункту»! Она задавала себе вопрос, убит или нет тот молодой индеец, что спас ее. Ее охватила печаль. Кровавый Нож был благородным человеком. Он и его воины совершили преступление, но не такое, чтобы за это их убили во сне.
— Думаю, скоро с проблемой индейцев здесь будет покончено раз и навсегда, — сказал Уилл. Зеб Уотсон медленно покачал головой:
— Хотел бы я, чтобы это было правдой, но, говорят, теперь дела обстоят еще хуже, чем мог предполагать Кровавый Нож. Дело в том, что, когда солдаты настигли его. Кровавый Нож был в лагере других индейцев. Ворвавшись в лагерь, солдаты убивали всех подряд. Они убили Кровавого Ножа и многих его воинов, но они также убили многих людей из другого племени, включая жену и сына вождя. Я слышал, что этот вождь поклялся воевать с бледнолицыми, пока не прогонит их всех или не погибнет сам. Ну вот, теперь вы знаете, как обстоят дела. Кстати, это очень опасный краснокожий!
— Как зовут этого вождя? — спросила Рейчел.
— Его зовут Предназначенный-для-Лошадей.
— Необычное имя, правда? — передернула плечами Мэри Уотсон. — И я вся дрожу от страха при одном только его упоминании.
— Да, но это еще не все новости, — сказал Уотсон, явно наслаждаясь своей ролью. — Далеко не все. Несколько недель назад произошла ужасная железнодорожная катастрофа. Погибли почти сто человек!
— Железнодорожная катастрофа! — выпрямился Уилл. — Где, здесь?
— Не очень далеко отсюда. То место называется каньон Эддисона. Мост рухнул, и все вагоны свалились в пропасть. А потом они загорелись.
— Боже мой! — Рейчел напряглась, обменявшись взглядами с Уиллом. — Кто-нибудь выжил?
— Мне говорили, что немногим удалось спастись. Локомотив уже миновал мост, когда тот рухнул, так что машинист и кочегар уцелели. С ними в кабине ехал охотник на бизонов, и он тоже не пострадал. Затем он вместе с машинистом и кочегаром каким-то образом спустился в ущелье, и они спасли человек сорок. Точно не помню сколько, но они посадили всех в тендер и привезли в «Конечный пункт». Это было во время первой снежной бури. Пострадавшие все могли замерзнуть.
— Как, вы сказали, назывался мост? — тихо спросил Уилл.
— Каньон Эддисона, — ответил Уотсон. — Милях в двадцати по ту сторону…
— Да, — перебил его Уилл. — Я знаю, где это. Он молча встал и пошел к двери. Он постоял некоторое время на пороге, а затем так же молча вышел.
— Уилл, — с беспокойством позвала его Рейчел. — Уилл!
— В чем дело, Рейчел? — спросила Мэри Уотсон. — Что с вашим мужем?
— Он долго работал на железной дороге, — объяснила Рейчел, вставая. — Думаю, новость потрясла его. Вы не проследите, Мэри, чтобы ужин не подгорел? Мне лучше пойти к нему.
— Конечно, прослежу, милая, — кивнула Мэри. — Идите. Рейчел быстро надела пальто и взяла одежду Уилла — он выскочил в одной рубашке с короткими рукавами. На улице было холодно, но яркое полуденное солнце, отражавшееся от снега, заставило ее прищуриться. Она оглянулась по сторонам и наконец заметила Уилла, который, опустив голову, брел к пристроенному к дому амбару. Она поспешила вслед за ним.
— Уилл?
Он остановился и обернулся. Рейчел подошла к нему и протянула пальто:
— Вот, надень. На дворе мороз, и ты простудишься. Уилл, избегая ее взгляда, взял пальто и надел его. Из его носа и рта при дыхании вырывались облачка пара.
— Каньон Эддисона, Рейчел, — наконец страдальческим голосом произнес он. — Зеб сказал, что мост упал и убил всех этих людей. В каньоне Эддисона!
— Мы не знаем, правда ли это, Уилл. Ведь что рассказывают о нападении на «Конечный пункт»! Мы точно знаем, что никого не убили, а говорят о сотнях погибших.
— Он прав насчет каньона Эддисона. Я знаю, что он прав. И это все моя вина.
— Вовсе нет Как ты можешь считать это своей виной, Уилл? Ты не мог ничего с этим поделать.
— Я слышал, как Эвелл Рэнкин и тот парень собираются ослабить конструкций. Я мог сообщить кому-нибудь и остановить их.
— Нет, не мог, — настаивала Рейчел. — Мы уже обсуждали это, Уилл. Ты прекрасно знаешь, что ничего не мог сделать. Ты никому не мог доверять настолько, чтобы рассказать об этом.
— Но кто-то все-таки должен был знать, — упрямо возразил Уилл.
— Тогда я несу не меньшую ответственность, чем ты. Я тоже слышала, что они замышляют.
— Это совсем другое дело. Ты женщина. Рейчел примолкла, заставив себя проглотить вертевшуюся на языке колкость.
— Все уже в прошлом, Уилл. — Она коснулась его руки. — У нас теперь новая жизнь. Что сделано, то сделано. Ты не должен больше терзаться из-за этого.
— Ты права, — вздохнул Уилл и оглянулся на дом. — Думаю, нам лучше вернуться. Я не хочу, чтобы гости подумали о нас плохо. Они будут удивляться, почему это мы оба так заволновались.
— Они не будут думать о нас плохо, — сказала Рейчел. — Я объяснила им, что ты долго работал на железной дороге.
— Молодец! Тогда, значит, мне не нужно будет ничего объяснять.
Когда они вернулись в дом, Мэри Уотсон вытаскивала из духовки пирог. Он был покрыт золотисто-коричневой корочкой, и воздух маленького домика наполнился густым ароматом корицы и печеных яблок.
— Кажется, жаркое тоже готово, — сказала Мэри.
— Тогда давай быстрее есть, мама, — принялся торопить ее Джимми. — Я хочу попробовать этот пирог. Ух, как здорово!
Джимми погладил себя по животу и закатил глаза. Взрослые рассмеялись.
— К сожалению, у нас только четыре тарелки, — сказала Рейчел. — Мы с Уиллом можем подождать.
— Глупости, — резко возразила Мэри. — Пусть дети подождут.
— Я не могу ждать, мама, — захныкал Джимми. — Я голодный, честное слово.
— Тогда можешь взять мою тарелку, — сказала мать.
— А Джинни возьмет мою, — добавила Рейчел. — А мы с вами, Мэри, присядем на кровать и чудесно поболтаем, пока не придет наша очередь поужинать.
— Великолепно!
Женщины присели рядом на кровать и скромно расправили юбки. Помолчав немного, Мэри Уотсон сказала:
— На днях я получила свой каталог семян. Я их просто обожаю, а вы, милая?
— Не знаю, — ответила Рейчел. — Не думаю, что видела хотя бы один.
— О Боже, — сочувственно сказала Мэри. — Дорогая, вы здесь без них просто не выживете. Это лучшее средство против «домашней лихорадки».
— Домашней лихорадки? Мэри рассмеялась:
— Полагаю, в первую зиму в прерии она до вас еще не добралась. Но если бы вы прожили здесь семь лет, как мы с мистером Уотсоном, тогда бы вы очень хорошо знали, что это такое. Иногда начинаешь думать, что больше не выдержишь здесь ни дня. Это и есть «домашняя лихорадка».
— Я… мне кажется, я знаю, о чем вы говорите, — нерешительно сказала Рейчел. Она бросила взгляд на мужчин и увидела, что они увлечены разговором. — Я уже чувствую нечто подобное… иногда. Только мне было стыдно признаться себе в этом.
— Не нужно стыдиться, милая. Это случается со всеми нами, особенно с женщинами. Именно поэтому вы должны заказать себе каталог семян. В них такие яркие, чудесные рисунки всех весенних цветов. Синие, красные, желтые. Даже в разгар зимы они заставляют тебя думать, что весна уже совсем близко.
— Да, — кивнула Рейчел. — Могу представить себе, как это красиво. А я люблю разглядывать журналы мод.
— Журналы мод?
— Ну да. Чтобы шить платья.
— О, конечно, А у вас есть такой журнал?
— Да нет, — виновато сказала Рейчел. — Сейчас нет.
— Мне бы хотелось посмотреть на новые фасоны. Весной мистер Уотсон собирается в Омаху на организационный съезд ассоциации.
— Какой ассоциации?
— Это ассоциация фермеров. Зеб услышал о ней несколько месяцев назад и написал письмо. Его пригласили на съезд в Омахе, и он обещал взять с собой меня и малышей. Дети с младенчества нигде не были, да и сама я с трудом помню, что видела другие места. Мне очень хочется поехать, но я переживаю, что мне нечего надеть.
— Я могу одолжить вам платье. После небольшой подгонки оно отлично подойдет. Можете его взять сегодня же.
— У вас есть нарядное платье, милая? — удивленно сказала Мэри.
— Да, — рассмеялась Рейчел. — Я не знаю, доведется ли мне когда-нибудь надеть его. Во всяком случае, не здесь, это уж точно. Пойдемте, я покажу его вам.
Рейчел прошла в угол комнаты и открыла крышку чемодана. Порывшись в вещах, она добралась до дна, где нашла два платья, которые захватила с собой из «Конечного пункта». Затем на мгновение задумалась. Одно из них имело очень глубокий вырез, другое же было менее вызывающим. Она выбрала то, что поскромнее, и показала его Мэри.
— О Боже, — с благоговением прошептала Мэри. — О, Рейчел, я никогда в жизни не видела такой красоты!
— Можете взять его.
— Ой, спасибо! Господи! — Она выхватила платье из рук Рейчел и поспешила к стопу. — Зеб, посмотри на это. Рейчел сказала, что я могу надеть его, когда мы поедем в Омаху. Разве ты видел когда-нибудь такую красоту?
— Тебе виднее, Мэри, — невозмутимо откликнулся Уотсон. — Вы очень добры, миссис Симмонс. Вы уверены, что хотите одолжить платье?
— Уверена. — Рейчел с грустью посмотрела на платье. — Сомневаюсь, что мне представится случай когда-нибудь надеть его. В крайнем случае у меня есть другое, если возникнет такая необходимость.
— Знаешь, что я сделаю, Уилл? — Зеб Уотсон уже опять повернулся к Уиллу. — Я дам тебе шесть свиней, четыре свиноматки и двух боровов, а также — слушай внимательно — пятьдесят подросших цыплят, половина из которых петухи. Я так щедр, потому что твоя жена очень добра к моей Мэри.
— Если не возражаешь, Зеб, — сказал Уилл, — я перекинусь словечком с Рейчел, прежде чем принять решение.
— Давай, — великодушно разрешил Зеб. — А я пока положу себе еще один кусок пирога.
Уилл сделал знак Рейчел, чтобы она отошла с ним в дальний угол комнаты, и, понизив голос, сказал:
— Рейчел, я знаю, что у тебя есть пятьдесят долларов.
— Да, конечно. Их я накопила еще в «Конечном пункте». А в чем дело?
— Мне нужны эти деньги.
— Тебе нужны деньги? Зачем? — с подозрением спросила она. — Что это ты задумал, Уилл?
— У Зеба я могу купить еще одну корову и бычка, а также шесть свиней и еще цыплят. Все это за пятьдесят долларов. С тем, что у нас уже есть, это будет отличным началом нашему домашнему хозяйству.
— Наверное, ты прав, Уилл. Ты мой муж. У нас все общее. Но неужели ты хочешь сказать, что пятьдесят долларов — это все наши деньги?
— У меня осталось двадцать долларов, и я хочу сохранить их на случай чрезвычайных обстоятельств.
— Уилл… — она бросила взгляд в сторону стола и заговорила еще тише, — мне казалось, ты говорил, что после сделки с Эвеллом мы стали обеспеченными людьми?
— Да, но речь не шла о деньгах. Он лишь отдал нам документы на этот кусок земли. На закупку товаров в Колнерсвилле я тратил то, что мне удалось накопить, и на это ушли почти все деньги.