Страница:
Рогичтоясделаю! Наберу ягод и испеку нам черничный пирог! И приличный хлеб вместо этих жутких пресных лепешек!
Чудесно…
Я взобрался на скалистый мысок, чтобы оглядеть местность, невидимую от хижины. За нагромождениями валунов начиналось широкое открытое пространство, спускавшееся к самой воде. Я не высмотрел ни единого ручейка, но местность подозрительно заросла карликовой ивой и разными сочными растениями. Болото, решил я, и, пересекая его, убедился, что был почти прав: усеянная цветами земля, совсем сухая в это время года, была утыкана ямами около метра в поперечнике с темно-коричневой водой, на двадцать — тридцать сантиметров ниже травянистых краев. Ступать приходилось с опаской, чтобы не провалиться сквозь засохшую корку над какой-нибудь водяной ловушкой. Но я благополучно миновал эту полосу препятствий и углубился в заросли карликовой тсуги, высматривая помет животных или еще какие-либо следы обитателей здешних мест. Но кроме вездесущих насекомых увидел только дружелюбную сойку, которой жители лесов, лишенные чувства юмора, дали прозвище «лагерная воровка». Этот западный подвид оперен менее ярко, чем сойки моих нью-гемпширских Белых гор, но повадки у них те же. Сойка следовала за мной, хриплыми криками оповещая лес о моем присутствии, и выпрашивала что-нибудь, квохтая и насвистывая. Лучшего охранника против медведей я бы не мог и пожелать.
Формой Обезьянье озеро напоминало скверно выпеченный рогалик трех километров в длину и километр в ширину. Северный берег изгибался довольно ровным полумесяцем, южный, где стояла хижина, выглядел извилистым. У западного конца, перегороженного ледником, в воду вдавались две морены. От узкого юго-восточного конца простирался луг, образуя естественный проход между обрывами горы Джекобсен справа от меня и хребтом Матта и Джеффа слева. В глубине прохода виднелся темный лес, который я решил исследовать в другой раз. Обезьянья речка изливалась не через эту долинку. Там петлял ручеек, впадавший в озеро, а исток Обезьяньей речки был в полусотне метров дальше по противоположному берегу, где хребет Матта и Джеффа рассекало глубокое ущелье.
Я шел по узкой белесой кромке берега, потом перебрался через валуны и наткнулся в начале Обезьяньей речки на завал из упавших стволов. Под пронзительные предупреждения сойки я с величайшей осторожностью перебрался по этим коварным мосткам, в двух-трех метрах под которыми стремительно мчалась вода. Выбравшись на другой берег, я поднялся по довольно отлогому откосу до места, откуда открывался вид на Обезьяний каньон. Его обрывы, казалось, были совсем недавно прорезаны в сплошной скале, и язык как-то не поворачивался назвать их берегом. Воды речки летели вниз с уступа на уступ, а потом обрушивались клокочущим водопадом высотой в добрых двадцать метров. Дальше виднелись каскады поменьше. Было ясно, что Обезьяний каньон не слишком приспособлен для прогулок что людей, что большеногов. Когда гигантские обезьяны навещали озеро, они, видимо, пользовались другим проходом…
Наконец я добрался до своей цели и остановился на берегу напротив хижины. Дорога за Обезьяньим каньоном оказалась не из легких — колючие заросли над водой, а за ними крутой откос. Правда, идти мне пришлось недолго: заросли поредели и на широком уступе я увидел группу прекрасных елей. Многие идеально подходили для распиловки на доски, достигая в нижней части диаметра более тридцати пяти сантиметров. А те, что потоньше, годились на балки и стропила. Мне надо будет только спилить их, очистить от веток и скатить по крутизне в воду.
А затем придумать, как отбуксировать их на наш берег.
Я нашел удобный открытый ветру камень, сел, снял накомарник, перчатки и поделился с сойкой своим обедом — изюмом и пресной лепешкой, намазанной плавленым сыром. (В микроволновке ни Терезе, ни мне не удалось испечь чего-нибудь достойного. Опресноки — традиционная пища лесовиков — пекутся из муки с топленым салом, замешанной на воде, и бывают очень недурны на вкус, если печь их в золе или поджарить на открытом огне. К несчастью, микроволновка превращала их в серые вязкие бруски.) Закусывая, я прикидывал разные варианты доставки бревен по озеру.
Вариант первый. В скобяном магазине мы запаслись длинными гвоздями. Они вполне сгодятся, чтобы сбить из больших бревен подобие узких плотов, используя для связки слеги потоньше. А потом, отталкиваясь шестом от дна, перегнать их к нижней хижине вдоль берега. Путь примерно в два километра. Работа отчаянно тяжелая, но руки у меня сильные, а часть дороги можно пройти по берегу наподобие волжского бурлака. Оценка. Выполнимо, но крайне медленный способ. К тому же я наверняка вымокну, а вода в озере ледяная.
Вариант второй. Если соорудить парус, плоты можно переправлять через озеро прямиком, что сократит расстояние вдвое. Мне не нужно надрываться, скорость зависит от ветра… Но, к сожалению, здесь он дул в основном с запада, то есть вдоль озера, если только не наступало полное затишье, что на протяжении прошедшей недели случалось часто. Оценка. Я все равно вымокну, и как, черт побери, вести четырехсоткилограммовый плот в нужном направлении при боковом ветре?
Вариант третий. Зацепить плот за лодку и отбуксировать его через озеро. Оценка. Надувной лодки мы не захватили, а сделать долбленку или каноэ мне не по зубам.
Вариант четвертый. Хватит размышлять, словно тупоголовый нормальный олух! Обработай древесину на этом берегу, а потом в тихую погоду телекинезом перегони по бревнышку, по дощечке через озеро. Даже твоего паршивого потенциала хватит, чтобы вести дерево по воде. Оценка . Эврика!
Сойка расхохоталась надо мной.
Похваливая себя, я доел опреснок и поднялся по склону осмотреть ели и выбрать самые подходящие. А затем остановился среди обреченных и сказал Обезьяньему озеру, что постараюсь причинить как можно меньше ущерба, если оно поможет мне, оставаясь зеркальным, пока я буду переправлять бревна и доски. Ничто не нарушило его безмятежности, и я счел это утвердительным ответом. Завтра я пущу в дело чудесный новенький древорез «Мацу», лазерный аппарат, сразу же заставивший устареть электропилы, не говоря уже о топорах. Если повезет, я приведу хижину в полный порядок через четыре недели, если не через три.
День начинал клониться к вечеру. По ту сторону озера поднималась струйка дыма. Тереза в первый раз затопила чугунную печку и, возможно, уже готовит для нас цивилизованный ужин. Я решил не телепортировать ей. Люблю делать сюрпризы.
Я пошел назад по берегу, преисполненный энергии, какой не чувствовал уже много лет. Преодолевать завал во второй раз оказалось много проще, а перебравшись, я уселся на камень и некоторое время рассматривал нагромождение стволов. Просто подарок судьбы. Без них мне было бы сложно переходить через стремительную речку на пути к моим елям. И вновь я мысленно возблагодарил гения здешних мест.
И вдруг мои благочестиво опущенные глаза обнаружили в белесой глине у воды свежий отпечаток огромной босой ноги, вдвое больше человеческой.
15
Хановер, Нью-Гемпшир, Земля
4 сентября 2051
Профессор Ремилард сидел на табурете за рабочим столом в оранжерее, склонившись над последней орхидеей.
Над Хановером и его окрестностями бушевала гроза, сверкали молнии, раскаты грома сотрясали ионизированный воздух. Естественно, что именно в этот вечер сюда, на его ферму, через полчаса должны съехаться Ремиларды на уже несколько раз откладывавшийся семейный совет.
Когда распускались наиболее эффектные орхидеи в коллекции Дени, он имел обыкновение относить их в дом — чтобы полюбовалась Люсиль и для украшения столовой, когда они принимали гостей. Повод, собравший семью сегодня, отнюдь не был праздничным. Но, сказала Люсиль, тем больше причин разрядить атмосферу цветами.
Люсиль пожелала сама выбрать орхидеи, но, едва они с Дени направились в оранжерею, как ее (одновременно с первым ударом грома) осенила какая-то блестящая мысль, и она кинулась под проливным дождем к машине. Куда и зачем, было искусно экранировано, но, уже рванув машину с места, она телепортировала Дени, что вдруг сообразила, чем может объясняться исчезновение Терезы и Роги. Она скоро вернется, и пусть Дени последит, чтобы совещание без нее не начиналось.
Пятьдесят лет совместной жизни научили Дени относиться философски к внезапным переменам в настроении жены и к ее внезапным озарениям. Пытаться остановить Люсиль было бесполезно, как и требовать объяснений, а потому он просто занялся цветами, иногда вознося молитву, чтобы на семью Ремилардов снизошел мир.
К тому времени, когда должны были прибыть семеро их детей, Дени уже отнес в дом две чудесные орхидеи. Длинную ветку фенопсиса на каминную полку — точно изящные бледно-желтые бабочки на длинном стебле. А для фарфоровой китайской вазы у окна — пышный онцидиум орниториум, словно окутанный облачком танцующих лилово-розовых цветков, похожих на птичек. Осталась последняя — гордость его коллекции — фудзивара азурина «Атмосфера» с тремя великолепными небесно-голубыми цветками, шириной каждый почти восемнадцать сантиметров. Они как раз достигли совершенной формы и, возможно, чуть развлекут бедняжку Кэт, которая всегда восхищалась этой орхидеей.
И по иронии судьбы дядюшка Роги тоже выделял ее среди остальных.
Стерильным ножом Дени срезал несколько поврежденных корней и прижег ранки фунгицидом. Внимательно осмотрел, нет ли на растении каких-нибудь вредителей, полил и установил цветок в декоративном кашпо. Затем навел порядок, вымыл руки над раковиной, погасил свет и немножко постоял в душистой влажной темноте.
Дождь продолжал барабанить по стеклянной крыше, но гром умолк. Порой дальние зарницы на миг освещали гнущиеся под ветром клены. Какой унылый в этом году День Труда! Со вчерашнего утра дожди и дожди. Впрочем, их семье скверная погода особых неудобств не причинила. Ежегодный роскошный пикник, который устраивали Адриен и Шери, был отменен из-за недавних трагедий, а вместо него Поль снова потребовал семейного совещания, которое уже дважды откладывалось — сначала из-за исчезновения Терезы и Роги, а потом из-за опасения, что Магистрат воспротивится тому, чтобы Поля, его братьев и сестер приняли в Консилиум. На это совещание не были приглашены ни супруги, ни члены младшего поколения. Только семеро детей Дени и Люсиль класса Великих Магистров. Они обсудят будущее Катрин и меры, которые следует принять семье в связи с исчезновением Терезы и Роги, и следует ли им активно вмешаться в словно бы застопорившееся расследование страшной смерти Бретта Макаллистера.
И Дени вновь задумался об этой гибели, далеко не в первый раз за последние дни.
«Господи! — сказал он про себя. — Это же не он! Он ведь мертв. Ты забрал его! Освободи нас… Но ожоги Бретта были той же конфигурации. Я не ошибаюсь, я до конца жизни не забуду ее страшное обожженное тело!.. Но Бретта он у бить не мог. Он мертв и бессилен, иначе быть не может, но разве есть другое объяснение?
И дядюшка Роги… Нет, он не утонул. Относительно Терезы у меня нет уверенности, но я бы знал, если бы старый плут преставился. Слишком уж я его люблю и знал бы; я просканировал реку Коннектикут вдоль и поперек и не нашел ничего ничего ничего… и далее если бы трупы пронесло через плотину Беллоуз-Фоллс, Вернона они не миновали бы и значит их там нет что бы ни говорил Марк мерзавчик!! Он знает!! И…»
— Господи, дай мне убедиться! — воскликнул он вслух.
Но Божественный Глас был нем.
И, стоя в заряженной ионами ночной тьме, прорезаемой отблесками зарниц, измученный этими тайнами, от горя утратив обычное спокойствие и самообладание, профессор Дени Ремилард повел себя совершенно не типично. Он потерял контроль над собой. Боль воплотила всю его гигантскую метапсихическую мощь в вопль исступленной ярости, направленный по персональной волне его дяди:
Роги! Ответь мне! Я знаю, ты жив. Дальнируй мне, чертов vieux connard note 25, скажи правду!
И на кратчайшее мгновение…
Дени как будто уловил легчайший отклик, кодированный психотоном Роги, телепатический писк, невольную реакцию сознания, захваченного врасплох. Донесся он откуда-то издалека, с северо-запада…
Дени мысленно швырнул себя в направлении, указанном этим откликом. Он бестелесно пронесся над Северной Америкой, сканируя, нащупывая такую знакомую, чудаковатую ауру дядюшки Роги — над восточными горами, Великими озерами, лесами и равнинами Канады, над Скалистыми горами, над Внутренним плато Британской Колумбии, прибрежными хребтами, заливами и лесистыми тихоокеанскими островами…
И… ничего не обнаружил.
Да и на что он мог надеяться? Даже если Роги со своими жалкими метаспособностями и услышит его, то наверняка он забаррикадирует сознание, затаится, не доверяя даже тому, кого любит как сына. Не станет он подвергать Терезу опасности быть обнаруженной. Гигантская поисковая способность Дени, правда, по меркам Галактического Содружества недостаточно натренированная, только металась в беспомощной ярости, не зная, где сосредоточиться после этого слабенького неясного психопроблеска.
Я тебя отыщу, дядюшка Роги! Рано или поздно, но отыщу. Не сомневайся!
Дени вернулся и приказал себе успокоиться.
И тут же его настроенное на прием сознание восприняло чью-то подачу. Но не издали, а с близкого расстояния. Увы, это была всего-навсего персональная волна Люсиль, а не его донкихотствующего дяди. Жена вернулась и звала его из гостиной.
ДениДени, иди скорее, я нашла УКАЗАНИЕ!!
… Указание?
Да, в доме Поля на Сайт-стрит. Я только что побывала там… ДЕНИ ИДИ ЖЕ! Яйцо Поля приземляется на въезде и Филип с Мори вместе…
Да-да. Иду.
И Анн. И Севви. И Адриен с Кэт!
Дада сейчас.
Он бережно поднял голубую орхидею и телекинетически открыл дверь коридора. Дени встретили мощные точно направленные словоизлучения семерых Великих Магистров, его взрослых детей, которые любяще здоровались с ним, полностью нейтрализовав эфирные возмущения, вызванные грозой.
Поль: Вот и папа. Ну, а теперь, мама, ты скажешь нам, что тебе удалось обнаружить, или толкнешь нас на метаматереубийство? Тереза и Роги живы?
Люсиль: По-моему, я нашла доказательство.
Поль: Господи…
Дени: Ну-ка сядьте все. Ради Бога, Люсиль, сними же плащ!
Филип: Мама, дай я его повешу.
Люсиль: К черту плащ! Ты знаешь, Поль, я обыскала твой дом, пытаясь установить, не исчезли ли какие-то вещи — то, что Тереза взяла бы с собой…
Поль: И у тебя ничего не получилось, потому что ее комнаты — это какой-то бред. Три стенных шкафа, битком набитые одеждой, и столько всякого музыкального хлама, что хватило бы на небольшую консерваторию. Экономка строго соблюдала указания мадам и не прикасалась к ее личным вещам. Так кто же способен определить, все ли на месте или нет?
Люсиль (ядовито ): Во всяком случае, не ты. Почти все время проводя в своей конкордской квартире… Но не важно! Прежде я ничего не обнаружила, потому что проверяла не то! И поняла это сегодня вечером. Мне следовало искать детские вещи.
Катрин: Ну, конечно!
Анн: Если Тереза правда бежала с Роги, то лишь для спасения ребенка.
Поль: Кедровый ларец? В гостиной, которую мы всегда отводили под детскую…
Люсиль: Да. Там она хранила детские вещи. Крестильную рубашечку, которую tante note 26 Марджи сшила для тебя, Филип, а потом в ней крестились все дети. И шаль, которую Аннушка Гаврыс связала для Марка, и та серебряная погремушка, которую грызли все ваши дети, когда у них прорезались зубки… и прелестный конверт из лебяжьего пуха, который подарила Терезе Колетт Рой. В ларце все было перевернуто, и я не могу утверждать, что какие-то мелочи пропали. Но одного очень важного предмета там нет. Конверта! В ларце осталась только его разодранная обертка.
Общие: (Восклицания .)
Поль (угрюмо ): Жива. Я знал. С самого начала. Господи! Как она могла так поступить со мной? Со всеми нами?
Северен: Теперь дело не в этом. А в том, что она поступила так и проделала все очень хитро.
Поль: Чертдери, Севви…
Дени: Ваша мать еще не кончила.
Люсиль: Она взяла конверт, и это навело меня на новую мысль. Тереза могла несколько утратить интерес к своим подрастающим детям. Но не к беспомощным младенцам. Если она решила укрыться на ближайшие четыре месяца там, где зимы суровы, наверное, ей потребовались сведения о том, что в подобных условиях потребуется новорожденному. Я сообразила, что никто не подумал проверить базу данных…
Морис: Конечно же! Библиотека! Как глупо…
Люсиль: …и я справилась у компьютера, какие материалы были затребованы двадцать четвертого августа, в день ее исчезновения. Книг об уходе за младенцами не было, но кто-то забрал вот эти… (Образ .)
Адриен: «Что нужно знать и уметь, чтобы жить среди дикой природы», «Лесной туризм», «Как построить себе жилище в лесу», «Справочник туриста»…
Филип: «Уолден»! Только подумать!
Поль: «Полное собрание стихотворений Роберта — дерьмо! — Сэвиджа»?!
Морис+Северен+Адриен: «Ребята бучу подняли в салоне „Маламут“.
Анн: Она укрылась где-то на Юконе? Нелепо!
Дени: Необязательно на Юконе. Но где-то в том краю. Я сам только что получил доказательство… (Воспроизведение .)
Общие: (Восклицания, ругательства .)
Дени: То есть дядюшка Роги, несомненно, жив, и Тереза, скорее всего, с ним там. Само собой разумеется, что Марк и придумал, и привел в исполнение этот план.
Поль (застонав ): Больше некому. Дядюшке Роги не по зубам проделать такую штуку, да у него никогда бы пуха не хватило.
Адриен: Поскольку Марк отсутствовал только пятнадцать часов, а то и меньше, они должны были улететь прямо отсюда.
Поль:… Если мы сообщим эти новые сведения Магистрату, Роги и Терезу, несомненно, отыщут. Зная Марка, можно не сомневаться, что он сумел надежно замести следы. Но даже если их полет не удастся проследить, отклик на дальнирование папы заметно сузит область поисков. Бригады симбиари-крондак, работая в метаконцерте, вычислят их местопребывание. На это им могут потребоваться недели, но в конце концов Блюстители их отыщут.
Люсиль: Только если мы снабдим их этой информацией. Марк, конечно, учитывал, что Дени постарается сканировать дядюшку Роги, и подстроил историю с перевернувшимся каноэ, чтобы у семьи был предлог не вести поисков.
Анн: Экзотики, допрашивая нас — и Марка, — не обнаружили никаких указаний, что мы были как-то причастны к этому или знали, что Тереза и Роги живы. Семья официально вне подозрений.
Северен: И снова попадет на крючок — во всяком случае Поль, — когда Тереза появится на пороге с плодом своего преступления в конвертике из лебяжьего пуха!
Филип: Через четыре месяца… К тому времени мы уже будем в Консилиуме.
Адриен: И едва Конфедерация Землян получит законодательную автономию, пустим в ход все свое политическое влияние, чтобы задним числом узаконить рождение ребенка и амнистировать всех нас. Человеческое общественное мнение будет всецело на нашей стороне. Из статутов Симбиарского Попечительства Статуты Размножения вызывали, пожалуй, наибольшее недовольство.
Филип: Могу ли я обратить внимание на то, что наш авторитет уже не только членов прославленной семьи, но и, я надеюсь, в скором времени представителей Галактического Консилиума сильно пострадает, если мы задним числом покроем тягчайшее преступление…
Адриен: К черту! Молодчага Марк!
Филип: С другой стороны, с юридической точки зрения, принятой Галактическим Содружеством, нарушение Статутов Размножения относится к нарушениям гражданского права, а не права природного, и можно указать, что с незапамятных времен человечество считало произведение на свет потомства одним из сувереннейших прав личности…
Северен (со стоном ): Отложи эту речугу до суда, Фил!
Поль: Это чертово дело меня с ума сведет. Кэт, ты ничего не сказала. Как бы поступила ты?
Катрин: Я человек, женщина и мать. Так нужно ли спрашивать?
Анн: Чушь! Я человек, женщина и юрист. И считаю, что Фил выдвинул очень веский довод. В Консилиуме Конфедерация Землян будет проходить тысячедневный испытательный срок. В течение этого времени пять экзотических рас Галактического Содружества будут составлять мнение о нашей расе по ее руководству. А нам всем известно, что им будем мы! Неужели наша семья хочет вступить в Галактическую Эру запятнанной амнистиями, точно шайка оперантных Никсонов?
Адриен (пожимая плечами ): Абсолютно по-землянски! Не думаю, что симбиари, эти паршивые зеленушки, будут так уж неприятно удивлены, когда все откроется. Вряд ли они сохранили хоть какие-то иллюзии после того, как тридцать восемь орбит убирали навоз за человеческим цирком.
Морис: Не думаю, что гии будут шокированы, учитывая их расовую тягу к бурному размножению. А полтроянцы склонны хлопать в свои лиловые ладошки и кричать «бис!», когда мы натягиваем нос Лягушкам-Мокрушкам.
Дени: Поль, ты будешь Первым Магнатом, если только Дэвид Макгрегор не сумеет все повернуть по-своему. Тереза — твоя жена, ребенок твой, и решать тебе.
Поль:… Оставим все как есть.
Люсиль: (Вздох .)
Катрин (обнимая Поля ): Благослови тебя Бог! Со временем все уладится.
Северен: Марк полагает, что сумел провести экзотических следователей, но не сомневайтесь: Магистрат держит его под наблюдением. Надо предупредить его, чтобы он остерегался.
Поль: Втягивать мальчика в этот семейный заговор мы не будем!
Адриен: По-моему, он уже втянут дальше некуда.
Северен: Если не сказать парню, что нам его штучки известны, мы ставим себя в рискованное положение. Я, например, полагаю, что он вполне способен навестить мать в ее убежище еще до рождения ребенка. Агенты Магистрата его выследят, и мы вернемся к исходной точке.
Адриен: Марк собьет их со следа. Сумел же он обмануть метаисследователей, когда они сканировали его сознание.
Поль: Как знать! Если Магистрат поставит его под наблюдение автоматического устройства, а не живого дальнирователя, Марк может презрительно этого не заметить! Мой сынок природными силами обладает в избытке, но ему не помешало бы получше ознакомиться с новейшими достижениями техники. Севви прав: Марк — это риск. Но довериться ему мы не можем… иначе мы становимся его активными пособниками. А значит, усугубим преступление, а не просто закроем на него глаза.
Филип (сухо ): Тонкое различие.
Анн: Достойное Ордена иезуитов.
Общее: (Неловкие смешки .)
Люсиль: Поль, у меня есть предложение. Через две недели твои новые сотрудники отправляются на Консилиум Орб, чтобы начать приготовления к церемонии и организовать твою канцелярию. Так пошли с ними Марка! Убери его с Земли. Зачисли к себе в штат. Другие кандидаты в Магнаты все так делают. Я знаю, Аннушка Гаврыс берет своего племянника Василия. Время, которое мальчик проведет пажом Консилиума, ему даже будет зачтено в университете как стажировка. Мы можем договориться с Дартмутским институтом политических наук.
Анн: А мы глаз не должны спускать с дьяволенка! Надежнее всего было бы отправить его с Земли немедленно. Завтра же!
Северен: Лучше не придумаешь. А ты просто идеальная для него нянька!
Анн: Нет уж, Севви…
Северен: Но это же логично. Принуждаешь ты, как никто, ты хитра и подозрительна по натуре — незаменимые качества, если иметь дело с Марком, — и среди нас только ты не обременена семьей и можешь сразу все бросить. Для твоей работы над юридической основой Конфедерации тебе вполне хватит собственной головы и микробиблиотеки, которую ты захватишь с собой в сумочке. План мамы — наилучший выход для нас, а к тому же в Орбе Марк может оказаться полезен. Пусть-ка применит свои метаспособности, чтобы прислужники Консилиума отвели для нашей семьи достойные помещения.
Поль: Анн, я считаю, что это было бы идеально.
Люсиль: Бесспорно. Прошу тебя, дорогая.
Анн: Загнали в угол, как крысу.
Адриен: Слава Богу, с этим покончено. (Образ повестки дня .) Переходим к следующему делу.
Катрин: (Экранируется .)
Поль: Кэт, не надо. Когда ты согласилась приехать, ты же знала, что нам будет необходимо разобраться в этом.
Филип (мягко ): Проект, над которым ты работала с Бреттом, отложен для полной реконструкции. Потребуются месяцы, чтобы найти замену Бретту. Если ее вообще возможно найти. Взгляни правде в лицо, дорогая: в этой области ты перестала быть необходимой. Твое место, как считают экзотики, выдвинувшие твою кандидатуру, в Галактическом Консилиуме.
Морис+Северен+Анн+Адриен+Поль+Дени: Да!
Люсиль: В глубине души, дорогая, ты знаешь, что мы правы.
Катрин: Вы все были правы… с самого начала. Не упрись я, Бретт, наверное, был бы жив.
Общее: (Ужас и негодование .)
Поль: Кэт, Бога ради…
Катрин: Ну, ладно, ладно! Ваша взяла! Чертова Династия всегда настоит на своем! Я перестану тосковать по Бретту, признаю, что мой проект больше во мне не нуждается, и исполню свой долг перед Конфедерацией Землян. Вы удовлетворены?
Чудесно…
Я взобрался на скалистый мысок, чтобы оглядеть местность, невидимую от хижины. За нагромождениями валунов начиналось широкое открытое пространство, спускавшееся к самой воде. Я не высмотрел ни единого ручейка, но местность подозрительно заросла карликовой ивой и разными сочными растениями. Болото, решил я, и, пересекая его, убедился, что был почти прав: усеянная цветами земля, совсем сухая в это время года, была утыкана ямами около метра в поперечнике с темно-коричневой водой, на двадцать — тридцать сантиметров ниже травянистых краев. Ступать приходилось с опаской, чтобы не провалиться сквозь засохшую корку над какой-нибудь водяной ловушкой. Но я благополучно миновал эту полосу препятствий и углубился в заросли карликовой тсуги, высматривая помет животных или еще какие-либо следы обитателей здешних мест. Но кроме вездесущих насекомых увидел только дружелюбную сойку, которой жители лесов, лишенные чувства юмора, дали прозвище «лагерная воровка». Этот западный подвид оперен менее ярко, чем сойки моих нью-гемпширских Белых гор, но повадки у них те же. Сойка следовала за мной, хриплыми криками оповещая лес о моем присутствии, и выпрашивала что-нибудь, квохтая и насвистывая. Лучшего охранника против медведей я бы не мог и пожелать.
Формой Обезьянье озеро напоминало скверно выпеченный рогалик трех километров в длину и километр в ширину. Северный берег изгибался довольно ровным полумесяцем, южный, где стояла хижина, выглядел извилистым. У западного конца, перегороженного ледником, в воду вдавались две морены. От узкого юго-восточного конца простирался луг, образуя естественный проход между обрывами горы Джекобсен справа от меня и хребтом Матта и Джеффа слева. В глубине прохода виднелся темный лес, который я решил исследовать в другой раз. Обезьянья речка изливалась не через эту долинку. Там петлял ручеек, впадавший в озеро, а исток Обезьяньей речки был в полусотне метров дальше по противоположному берегу, где хребет Матта и Джеффа рассекало глубокое ущелье.
Я шел по узкой белесой кромке берега, потом перебрался через валуны и наткнулся в начале Обезьяньей речки на завал из упавших стволов. Под пронзительные предупреждения сойки я с величайшей осторожностью перебрался по этим коварным мосткам, в двух-трех метрах под которыми стремительно мчалась вода. Выбравшись на другой берег, я поднялся по довольно отлогому откосу до места, откуда открывался вид на Обезьяний каньон. Его обрывы, казалось, были совсем недавно прорезаны в сплошной скале, и язык как-то не поворачивался назвать их берегом. Воды речки летели вниз с уступа на уступ, а потом обрушивались клокочущим водопадом высотой в добрых двадцать метров. Дальше виднелись каскады поменьше. Было ясно, что Обезьяний каньон не слишком приспособлен для прогулок что людей, что большеногов. Когда гигантские обезьяны навещали озеро, они, видимо, пользовались другим проходом…
Наконец я добрался до своей цели и остановился на берегу напротив хижины. Дорога за Обезьяньим каньоном оказалась не из легких — колючие заросли над водой, а за ними крутой откос. Правда, идти мне пришлось недолго: заросли поредели и на широком уступе я увидел группу прекрасных елей. Многие идеально подходили для распиловки на доски, достигая в нижней части диаметра более тридцати пяти сантиметров. А те, что потоньше, годились на балки и стропила. Мне надо будет только спилить их, очистить от веток и скатить по крутизне в воду.
А затем придумать, как отбуксировать их на наш берег.
Я нашел удобный открытый ветру камень, сел, снял накомарник, перчатки и поделился с сойкой своим обедом — изюмом и пресной лепешкой, намазанной плавленым сыром. (В микроволновке ни Терезе, ни мне не удалось испечь чего-нибудь достойного. Опресноки — традиционная пища лесовиков — пекутся из муки с топленым салом, замешанной на воде, и бывают очень недурны на вкус, если печь их в золе или поджарить на открытом огне. К несчастью, микроволновка превращала их в серые вязкие бруски.) Закусывая, я прикидывал разные варианты доставки бревен по озеру.
Вариант первый. В скобяном магазине мы запаслись длинными гвоздями. Они вполне сгодятся, чтобы сбить из больших бревен подобие узких плотов, используя для связки слеги потоньше. А потом, отталкиваясь шестом от дна, перегнать их к нижней хижине вдоль берега. Путь примерно в два километра. Работа отчаянно тяжелая, но руки у меня сильные, а часть дороги можно пройти по берегу наподобие волжского бурлака. Оценка. Выполнимо, но крайне медленный способ. К тому же я наверняка вымокну, а вода в озере ледяная.
Вариант второй. Если соорудить парус, плоты можно переправлять через озеро прямиком, что сократит расстояние вдвое. Мне не нужно надрываться, скорость зависит от ветра… Но, к сожалению, здесь он дул в основном с запада, то есть вдоль озера, если только не наступало полное затишье, что на протяжении прошедшей недели случалось часто. Оценка. Я все равно вымокну, и как, черт побери, вести четырехсоткилограммовый плот в нужном направлении при боковом ветре?
Вариант третий. Зацепить плот за лодку и отбуксировать его через озеро. Оценка. Надувной лодки мы не захватили, а сделать долбленку или каноэ мне не по зубам.
Вариант четвертый. Хватит размышлять, словно тупоголовый нормальный олух! Обработай древесину на этом берегу, а потом в тихую погоду телекинезом перегони по бревнышку, по дощечке через озеро. Даже твоего паршивого потенциала хватит, чтобы вести дерево по воде. Оценка . Эврика!
Сойка расхохоталась надо мной.
Похваливая себя, я доел опреснок и поднялся по склону осмотреть ели и выбрать самые подходящие. А затем остановился среди обреченных и сказал Обезьяньему озеру, что постараюсь причинить как можно меньше ущерба, если оно поможет мне, оставаясь зеркальным, пока я буду переправлять бревна и доски. Ничто не нарушило его безмятежности, и я счел это утвердительным ответом. Завтра я пущу в дело чудесный новенький древорез «Мацу», лазерный аппарат, сразу же заставивший устареть электропилы, не говоря уже о топорах. Если повезет, я приведу хижину в полный порядок через четыре недели, если не через три.
День начинал клониться к вечеру. По ту сторону озера поднималась струйка дыма. Тереза в первый раз затопила чугунную печку и, возможно, уже готовит для нас цивилизованный ужин. Я решил не телепортировать ей. Люблю делать сюрпризы.
Я пошел назад по берегу, преисполненный энергии, какой не чувствовал уже много лет. Преодолевать завал во второй раз оказалось много проще, а перебравшись, я уселся на камень и некоторое время рассматривал нагромождение стволов. Просто подарок судьбы. Без них мне было бы сложно переходить через стремительную речку на пути к моим елям. И вновь я мысленно возблагодарил гения здешних мест.
И вдруг мои благочестиво опущенные глаза обнаружили в белесой глине у воды свежий отпечаток огромной босой ноги, вдвое больше человеческой.
15
Хановер, Нью-Гемпшир, Земля
4 сентября 2051
Профессор Ремилард сидел на табурете за рабочим столом в оранжерее, склонившись над последней орхидеей.
Над Хановером и его окрестностями бушевала гроза, сверкали молнии, раскаты грома сотрясали ионизированный воздух. Естественно, что именно в этот вечер сюда, на его ферму, через полчаса должны съехаться Ремиларды на уже несколько раз откладывавшийся семейный совет.
Когда распускались наиболее эффектные орхидеи в коллекции Дени, он имел обыкновение относить их в дом — чтобы полюбовалась Люсиль и для украшения столовой, когда они принимали гостей. Повод, собравший семью сегодня, отнюдь не был праздничным. Но, сказала Люсиль, тем больше причин разрядить атмосферу цветами.
Люсиль пожелала сама выбрать орхидеи, но, едва они с Дени направились в оранжерею, как ее (одновременно с первым ударом грома) осенила какая-то блестящая мысль, и она кинулась под проливным дождем к машине. Куда и зачем, было искусно экранировано, но, уже рванув машину с места, она телепортировала Дени, что вдруг сообразила, чем может объясняться исчезновение Терезы и Роги. Она скоро вернется, и пусть Дени последит, чтобы совещание без нее не начиналось.
Пятьдесят лет совместной жизни научили Дени относиться философски к внезапным переменам в настроении жены и к ее внезапным озарениям. Пытаться остановить Люсиль было бесполезно, как и требовать объяснений, а потому он просто занялся цветами, иногда вознося молитву, чтобы на семью Ремилардов снизошел мир.
К тому времени, когда должны были прибыть семеро их детей, Дени уже отнес в дом две чудесные орхидеи. Длинную ветку фенопсиса на каминную полку — точно изящные бледно-желтые бабочки на длинном стебле. А для фарфоровой китайской вазы у окна — пышный онцидиум орниториум, словно окутанный облачком танцующих лилово-розовых цветков, похожих на птичек. Осталась последняя — гордость его коллекции — фудзивара азурина «Атмосфера» с тремя великолепными небесно-голубыми цветками, шириной каждый почти восемнадцать сантиметров. Они как раз достигли совершенной формы и, возможно, чуть развлекут бедняжку Кэт, которая всегда восхищалась этой орхидеей.
И по иронии судьбы дядюшка Роги тоже выделял ее среди остальных.
Стерильным ножом Дени срезал несколько поврежденных корней и прижег ранки фунгицидом. Внимательно осмотрел, нет ли на растении каких-нибудь вредителей, полил и установил цветок в декоративном кашпо. Затем навел порядок, вымыл руки над раковиной, погасил свет и немножко постоял в душистой влажной темноте.
Дождь продолжал барабанить по стеклянной крыше, но гром умолк. Порой дальние зарницы на миг освещали гнущиеся под ветром клены. Какой унылый в этом году День Труда! Со вчерашнего утра дожди и дожди. Впрочем, их семье скверная погода особых неудобств не причинила. Ежегодный роскошный пикник, который устраивали Адриен и Шери, был отменен из-за недавних трагедий, а вместо него Поль снова потребовал семейного совещания, которое уже дважды откладывалось — сначала из-за исчезновения Терезы и Роги, а потом из-за опасения, что Магистрат воспротивится тому, чтобы Поля, его братьев и сестер приняли в Консилиум. На это совещание не были приглашены ни супруги, ни члены младшего поколения. Только семеро детей Дени и Люсиль класса Великих Магистров. Они обсудят будущее Катрин и меры, которые следует принять семье в связи с исчезновением Терезы и Роги, и следует ли им активно вмешаться в словно бы застопорившееся расследование страшной смерти Бретта Макаллистера.
И Дени вновь задумался об этой гибели, далеко не в первый раз за последние дни.
«Господи! — сказал он про себя. — Это же не он! Он ведь мертв. Ты забрал его! Освободи нас… Но ожоги Бретта были той же конфигурации. Я не ошибаюсь, я до конца жизни не забуду ее страшное обожженное тело!.. Но Бретта он у бить не мог. Он мертв и бессилен, иначе быть не может, но разве есть другое объяснение?
И дядюшка Роги… Нет, он не утонул. Относительно Терезы у меня нет уверенности, но я бы знал, если бы старый плут преставился. Слишком уж я его люблю и знал бы; я просканировал реку Коннектикут вдоль и поперек и не нашел ничего ничего ничего… и далее если бы трупы пронесло через плотину Беллоуз-Фоллс, Вернона они не миновали бы и значит их там нет что бы ни говорил Марк мерзавчик!! Он знает!! И…»
— Господи, дай мне убедиться! — воскликнул он вслух.
Но Божественный Глас был нем.
И, стоя в заряженной ионами ночной тьме, прорезаемой отблесками зарниц, измученный этими тайнами, от горя утратив обычное спокойствие и самообладание, профессор Дени Ремилард повел себя совершенно не типично. Он потерял контроль над собой. Боль воплотила всю его гигантскую метапсихическую мощь в вопль исступленной ярости, направленный по персональной волне его дяди:
Роги! Ответь мне! Я знаю, ты жив. Дальнируй мне, чертов vieux connard note 25, скажи правду!
И на кратчайшее мгновение…
Дени как будто уловил легчайший отклик, кодированный психотоном Роги, телепатический писк, невольную реакцию сознания, захваченного врасплох. Донесся он откуда-то издалека, с северо-запада…
Дени мысленно швырнул себя в направлении, указанном этим откликом. Он бестелесно пронесся над Северной Америкой, сканируя, нащупывая такую знакомую, чудаковатую ауру дядюшки Роги — над восточными горами, Великими озерами, лесами и равнинами Канады, над Скалистыми горами, над Внутренним плато Британской Колумбии, прибрежными хребтами, заливами и лесистыми тихоокеанскими островами…
И… ничего не обнаружил.
Да и на что он мог надеяться? Даже если Роги со своими жалкими метаспособностями и услышит его, то наверняка он забаррикадирует сознание, затаится, не доверяя даже тому, кого любит как сына. Не станет он подвергать Терезу опасности быть обнаруженной. Гигантская поисковая способность Дени, правда, по меркам Галактического Содружества недостаточно натренированная, только металась в беспомощной ярости, не зная, где сосредоточиться после этого слабенького неясного психопроблеска.
Я тебя отыщу, дядюшка Роги! Рано или поздно, но отыщу. Не сомневайся!
Дени вернулся и приказал себе успокоиться.
И тут же его настроенное на прием сознание восприняло чью-то подачу. Но не издали, а с близкого расстояния. Увы, это была всего-навсего персональная волна Люсиль, а не его донкихотствующего дяди. Жена вернулась и звала его из гостиной.
ДениДени, иди скорее, я нашла УКАЗАНИЕ!!
… Указание?
Да, в доме Поля на Сайт-стрит. Я только что побывала там… ДЕНИ ИДИ ЖЕ! Яйцо Поля приземляется на въезде и Филип с Мори вместе…
Да-да. Иду.
И Анн. И Севви. И Адриен с Кэт!
Дада сейчас.
Он бережно поднял голубую орхидею и телекинетически открыл дверь коридора. Дени встретили мощные точно направленные словоизлучения семерых Великих Магистров, его взрослых детей, которые любяще здоровались с ним, полностью нейтрализовав эфирные возмущения, вызванные грозой.
Поль: Вот и папа. Ну, а теперь, мама, ты скажешь нам, что тебе удалось обнаружить, или толкнешь нас на метаматереубийство? Тереза и Роги живы?
Люсиль: По-моему, я нашла доказательство.
Поль: Господи…
Дени: Ну-ка сядьте все. Ради Бога, Люсиль, сними же плащ!
Филип: Мама, дай я его повешу.
Люсиль: К черту плащ! Ты знаешь, Поль, я обыскала твой дом, пытаясь установить, не исчезли ли какие-то вещи — то, что Тереза взяла бы с собой…
Поль: И у тебя ничего не получилось, потому что ее комнаты — это какой-то бред. Три стенных шкафа, битком набитые одеждой, и столько всякого музыкального хлама, что хватило бы на небольшую консерваторию. Экономка строго соблюдала указания мадам и не прикасалась к ее личным вещам. Так кто же способен определить, все ли на месте или нет?
Люсиль (ядовито ): Во всяком случае, не ты. Почти все время проводя в своей конкордской квартире… Но не важно! Прежде я ничего не обнаружила, потому что проверяла не то! И поняла это сегодня вечером. Мне следовало искать детские вещи.
Катрин: Ну, конечно!
Анн: Если Тереза правда бежала с Роги, то лишь для спасения ребенка.
Поль: Кедровый ларец? В гостиной, которую мы всегда отводили под детскую…
Люсиль: Да. Там она хранила детские вещи. Крестильную рубашечку, которую tante note 26 Марджи сшила для тебя, Филип, а потом в ней крестились все дети. И шаль, которую Аннушка Гаврыс связала для Марка, и та серебряная погремушка, которую грызли все ваши дети, когда у них прорезались зубки… и прелестный конверт из лебяжьего пуха, который подарила Терезе Колетт Рой. В ларце все было перевернуто, и я не могу утверждать, что какие-то мелочи пропали. Но одного очень важного предмета там нет. Конверта! В ларце осталась только его разодранная обертка.
Общие: (Восклицания .)
Поль (угрюмо ): Жива. Я знал. С самого начала. Господи! Как она могла так поступить со мной? Со всеми нами?
Северен: Теперь дело не в этом. А в том, что она поступила так и проделала все очень хитро.
Поль: Чертдери, Севви…
Дени: Ваша мать еще не кончила.
Люсиль: Она взяла конверт, и это навело меня на новую мысль. Тереза могла несколько утратить интерес к своим подрастающим детям. Но не к беспомощным младенцам. Если она решила укрыться на ближайшие четыре месяца там, где зимы суровы, наверное, ей потребовались сведения о том, что в подобных условиях потребуется новорожденному. Я сообразила, что никто не подумал проверить базу данных…
Морис: Конечно же! Библиотека! Как глупо…
Люсиль: …и я справилась у компьютера, какие материалы были затребованы двадцать четвертого августа, в день ее исчезновения. Книг об уходе за младенцами не было, но кто-то забрал вот эти… (Образ .)
Адриен: «Что нужно знать и уметь, чтобы жить среди дикой природы», «Лесной туризм», «Как построить себе жилище в лесу», «Справочник туриста»…
Филип: «Уолден»! Только подумать!
Поль: «Полное собрание стихотворений Роберта — дерьмо! — Сэвиджа»?!
Морис+Северен+Адриен: «Ребята бучу подняли в салоне „Маламут“.
Анн: Она укрылась где-то на Юконе? Нелепо!
Дени: Необязательно на Юконе. Но где-то в том краю. Я сам только что получил доказательство… (Воспроизведение .)
Общие: (Восклицания, ругательства .)
Дени: То есть дядюшка Роги, несомненно, жив, и Тереза, скорее всего, с ним там. Само собой разумеется, что Марк и придумал, и привел в исполнение этот план.
Поль (застонав ): Больше некому. Дядюшке Роги не по зубам проделать такую штуку, да у него никогда бы пуха не хватило.
Адриен: Поскольку Марк отсутствовал только пятнадцать часов, а то и меньше, они должны были улететь прямо отсюда.
Поль:… Если мы сообщим эти новые сведения Магистрату, Роги и Терезу, несомненно, отыщут. Зная Марка, можно не сомневаться, что он сумел надежно замести следы. Но даже если их полет не удастся проследить, отклик на дальнирование папы заметно сузит область поисков. Бригады симбиари-крондак, работая в метаконцерте, вычислят их местопребывание. На это им могут потребоваться недели, но в конце концов Блюстители их отыщут.
Люсиль: Только если мы снабдим их этой информацией. Марк, конечно, учитывал, что Дени постарается сканировать дядюшку Роги, и подстроил историю с перевернувшимся каноэ, чтобы у семьи был предлог не вести поисков.
Анн: Экзотики, допрашивая нас — и Марка, — не обнаружили никаких указаний, что мы были как-то причастны к этому или знали, что Тереза и Роги живы. Семья официально вне подозрений.
Северен: И снова попадет на крючок — во всяком случае Поль, — когда Тереза появится на пороге с плодом своего преступления в конвертике из лебяжьего пуха!
Филип: Через четыре месяца… К тому времени мы уже будем в Консилиуме.
Адриен: И едва Конфедерация Землян получит законодательную автономию, пустим в ход все свое политическое влияние, чтобы задним числом узаконить рождение ребенка и амнистировать всех нас. Человеческое общественное мнение будет всецело на нашей стороне. Из статутов Симбиарского Попечительства Статуты Размножения вызывали, пожалуй, наибольшее недовольство.
Филип: Могу ли я обратить внимание на то, что наш авторитет уже не только членов прославленной семьи, но и, я надеюсь, в скором времени представителей Галактического Консилиума сильно пострадает, если мы задним числом покроем тягчайшее преступление…
Адриен: К черту! Молодчага Марк!
Филип: С другой стороны, с юридической точки зрения, принятой Галактическим Содружеством, нарушение Статутов Размножения относится к нарушениям гражданского права, а не права природного, и можно указать, что с незапамятных времен человечество считало произведение на свет потомства одним из сувереннейших прав личности…
Северен (со стоном ): Отложи эту речугу до суда, Фил!
Поль: Это чертово дело меня с ума сведет. Кэт, ты ничего не сказала. Как бы поступила ты?
Катрин: Я человек, женщина и мать. Так нужно ли спрашивать?
Анн: Чушь! Я человек, женщина и юрист. И считаю, что Фил выдвинул очень веский довод. В Консилиуме Конфедерация Землян будет проходить тысячедневный испытательный срок. В течение этого времени пять экзотических рас Галактического Содружества будут составлять мнение о нашей расе по ее руководству. А нам всем известно, что им будем мы! Неужели наша семья хочет вступить в Галактическую Эру запятнанной амнистиями, точно шайка оперантных Никсонов?
Адриен (пожимая плечами ): Абсолютно по-землянски! Не думаю, что симбиари, эти паршивые зеленушки, будут так уж неприятно удивлены, когда все откроется. Вряд ли они сохранили хоть какие-то иллюзии после того, как тридцать восемь орбит убирали навоз за человеческим цирком.
Морис: Не думаю, что гии будут шокированы, учитывая их расовую тягу к бурному размножению. А полтроянцы склонны хлопать в свои лиловые ладошки и кричать «бис!», когда мы натягиваем нос Лягушкам-Мокрушкам.
Дени: Поль, ты будешь Первым Магнатом, если только Дэвид Макгрегор не сумеет все повернуть по-своему. Тереза — твоя жена, ребенок твой, и решать тебе.
Поль:… Оставим все как есть.
Люсиль: (Вздох .)
Катрин (обнимая Поля ): Благослови тебя Бог! Со временем все уладится.
Северен: Марк полагает, что сумел провести экзотических следователей, но не сомневайтесь: Магистрат держит его под наблюдением. Надо предупредить его, чтобы он остерегался.
Поль: Втягивать мальчика в этот семейный заговор мы не будем!
Адриен: По-моему, он уже втянут дальше некуда.
Северен: Если не сказать парню, что нам его штучки известны, мы ставим себя в рискованное положение. Я, например, полагаю, что он вполне способен навестить мать в ее убежище еще до рождения ребенка. Агенты Магистрата его выследят, и мы вернемся к исходной точке.
Адриен: Марк собьет их со следа. Сумел же он обмануть метаисследователей, когда они сканировали его сознание.
Поль: Как знать! Если Магистрат поставит его под наблюдение автоматического устройства, а не живого дальнирователя, Марк может презрительно этого не заметить! Мой сынок природными силами обладает в избытке, но ему не помешало бы получше ознакомиться с новейшими достижениями техники. Севви прав: Марк — это риск. Но довериться ему мы не можем… иначе мы становимся его активными пособниками. А значит, усугубим преступление, а не просто закроем на него глаза.
Филип (сухо ): Тонкое различие.
Анн: Достойное Ордена иезуитов.
Общее: (Неловкие смешки .)
Люсиль: Поль, у меня есть предложение. Через две недели твои новые сотрудники отправляются на Консилиум Орб, чтобы начать приготовления к церемонии и организовать твою канцелярию. Так пошли с ними Марка! Убери его с Земли. Зачисли к себе в штат. Другие кандидаты в Магнаты все так делают. Я знаю, Аннушка Гаврыс берет своего племянника Василия. Время, которое мальчик проведет пажом Консилиума, ему даже будет зачтено в университете как стажировка. Мы можем договориться с Дартмутским институтом политических наук.
Анн: А мы глаз не должны спускать с дьяволенка! Надежнее всего было бы отправить его с Земли немедленно. Завтра же!
Северен: Лучше не придумаешь. А ты просто идеальная для него нянька!
Анн: Нет уж, Севви…
Северен: Но это же логично. Принуждаешь ты, как никто, ты хитра и подозрительна по натуре — незаменимые качества, если иметь дело с Марком, — и среди нас только ты не обременена семьей и можешь сразу все бросить. Для твоей работы над юридической основой Конфедерации тебе вполне хватит собственной головы и микробиблиотеки, которую ты захватишь с собой в сумочке. План мамы — наилучший выход для нас, а к тому же в Орбе Марк может оказаться полезен. Пусть-ка применит свои метаспособности, чтобы прислужники Консилиума отвели для нашей семьи достойные помещения.
Поль: Анн, я считаю, что это было бы идеально.
Люсиль: Бесспорно. Прошу тебя, дорогая.
Анн: Загнали в угол, как крысу.
Адриен: Слава Богу, с этим покончено. (Образ повестки дня .) Переходим к следующему делу.
Катрин: (Экранируется .)
Поль: Кэт, не надо. Когда ты согласилась приехать, ты же знала, что нам будет необходимо разобраться в этом.
Филип (мягко ): Проект, над которым ты работала с Бреттом, отложен для полной реконструкции. Потребуются месяцы, чтобы найти замену Бретту. Если ее вообще возможно найти. Взгляни правде в лицо, дорогая: в этой области ты перестала быть необходимой. Твое место, как считают экзотики, выдвинувшие твою кандидатуру, в Галактическом Консилиуме.
Морис+Северен+Анн+Адриен+Поль+Дени: Да!
Люсиль: В глубине души, дорогая, ты знаешь, что мы правы.
Катрин: Вы все были правы… с самого начала. Не упрись я, Бретт, наверное, был бы жив.
Общее: (Ужас и негодование .)
Поль: Кэт, Бога ради…
Катрин: Ну, ладно, ладно! Ваша взяла! Чертова Династия всегда настоит на своем! Я перестану тосковать по Бретту, признаю, что мой проект больше во мне не нуждается, и исполню свой долг перед Конфедерацией Землян. Вы удовлетворены?