– Спасибо… Адик.
   Все-таки он чувствовал себя неуютно, беседуя с носителем такой синей рожи. Что же, я его не винил.
   – Я снова в правлении «Оплота», – сообщил я, – и меня избрали президентом. С помощью МКРС мы отлавливаем халукских полуклонов и раскроем список их имен и занимаемых должностей по возможности быстро. Я намереваюсь непременно доказать, что Слуга Слуг – подлый дерьмовый лжец.
   Гонсалес согласно кивал.
   – Правильно. Правильно. Затолкай лживую речь обратно ему в глотку! Господи Иисусе! Как ты думаешь, сколько халукских шпионов могут прятаться по углам.
   Хороший вопрос.
   – Джерри, скажи мне, проходили ли делегаты Совета тестирование ДНК?
   – Сонтаг вынес такое предложение в середине сентября, когда его комитет уже поднял первые волнения в прессе. Но проект не прошел. Несколько делегатов из либералов последовали примеру Сонтага и все равно прошли тестирование. Также ходили слухи, что твой человек Назарян устроил тайное тестирование полгода назад, но никого не поймал.
   – Да, он это сделал по моей просьбе. Но за полгода многое могло измениться.
   – Еще бы! После сегодняшней бучи даю голову на отсечение, все так и помчатся тестировать окружающих. Может, я сам это сделаю. Мой офис завален письмами от взволнованных избирателей – даже от тех, кто не принадлежит к партии реверсионистов. Думаю, я не единственный делегат, на которого обрушилась груда почты. Либералы, с которыми я успел поговорить, сообщают, что волна негативных откликов просто беспрецедентна. Консерваторы помалкивают, но выглядят перепуганно.
   – Это хорошо. Именно таких новостей я и ждал. Ладно, отпущу-ка я тебя. Просто хотел успокоить тебя насчет своей верности партии и ее принципам.
   – Гм… Тебе надобно знать, что со времени, как начались слушания комитета Сонтага, мы слегка поменяли направление. Борьба за права преиндустриальных инопланетян потеряла свою привлекательность и актуальность, когда раскрылись грязные делишки халуков. Мы переключили внимание на порочное влияние «Ста концернов» – и в особенности Халукского Синдиката – на верхние эшелоны власти Содружества. Мы виним их в том, что они позволили халукской ситуации выйти из-под контроля и протолкнули эти поганые договоры. Сейчас мы делаем основной упор на пересмотр договоров.
   – На сто процентов с вами согласен! Поговорим об этом позже, Джерри.
   Я нажал кнопку «конец», думая о том, что партия реверсионистов наверняка не единственная организация, которой придется пересмотреть свою стратегию в ближайшем будущем.
   В особенности если голосование о халукских колониях пойдет так, как я и боялся.
   Я набрал код Карла Назаряна. Он ответил только через несколько минут. Выглядел Карл спокойно и уверенно и умудрился где-то сменить свой костюм службы доставки на элегантный костюм, который составил бы честь самому Джону Эллингтону. Может быть, это вице-президент и поделился.
   – У тебя есть время для подробного доклада? – спросил я. – Я на пути в укрытие. Со мной Джоанна.
   – Понятно. – Старый работник безопасности всегда хранил невозмутимый вид. – Ты собираешься мне рассказать, где именно твоя тайная нора?
   – Зимородковое Угодье. Только не говори больше никому.
   Карл согласно кивнул.
   – Да, пожалуй, место подходящее. Никакие папарацци до тебя там не доберутся. Мы, конечно, закрыли усадьбу после похищения Дана, но физического вреда дому причинено не было, и защитную систему мы починили. У тебя есть с собой оружие?
   – Адам одолжил мне хоппер с отсеком, буквально набитым первоклассным оружием. Должно быть, снабжать Содружество компьютерным оборудованием – опасная работа.
   Карл усмехнулся.
   – По крайней мере высокооплачиваемая. Мне следует сообщить Станиславскому, куда ты направляешься?
   – Я сам ему скажу. А что происходит в Торонто? Напали на след Драммонда? Думаю, он или прячется в башне Макферсона, или Слуга Слуг взял его с собой на халукский корабль, для подробного разбора полетов.
   – Может, и нет. «Сумасброд» пропал.
   – Черт! А я даже не знал, что мой корабль пережил Флегетон!
   – Лже-Адик прилетел в нем обратно на Землю и сообщил, что его шесть недель продержали в плену йтатские пираты. С тех пор Драммонд облетел на «Сумасброде» всю галактику, наблюдая за слиянием «Оплота» и «Галы». Он даже был на Артюке, халукской столице в Шпоре. Бог знает, куда он сейчас направился, если он и впрямь увел твой корабль. Макродурская команда проверила стоянку корабля в Ошаве, и выяснилось, что он исчез. «Сумасброд» прошел вне очереди и вылетел в не
   известном направлении сегодня, около полудня. Должно быть, сразу после того, как лже-Сэм доложил Драммонду о положении дел. В портовых списках зарегистрирован пилот Адам Сосулька.
   – Хитрый черт! Он еще умудряется меня дразнить! Хотя странно, что он не задержался, чтобы посмотреть, как лже-Сэм справится с ситуацией.
   – Может, вычислил, что попытка провалится, – пожал плечами Карл. – Подумай сам.
   – В общем, да. Ну, будем считать, что побег Драммонда сейчас для нас к лучшему. Не то чтобы главная наша цель – притащить его на суд. Пусть галактика считает, что мой двойник – неизвестный халук.
   – В радиусе ста световых лет вокруг Земли не обнаружено следов топлива «Сумасброда». Хотя у него, конечно, имелось достаточно времени, чтобы замести следы. Зональный патруль поставлен в известность, а «Оплот» назначил за голову Джона Доу[6], укравшего корабль, здоровенную награду. «Сумасброд» очень приметный, и Драммонд не посмеет на нем заявиться ни на одну мало-мальски значимую человеческую планету.
   – Будем надеяться, что он окончит свои дни на какой-нибудь чертовой Бете в туманности Рака, – буркнул я. – А как дела в башне «Оплота»? Ты смог, наконец, допросить лже-Сэма?
   – Да. Халукский Великий Проект – ровно то, что ты и предполагал: план завоевания галактики. Полуклоны предназначались для шпионажа в правительстве Содружества и в «Ста концернах». По словам Сэма. В концернах они уже подсадили многих уток, а в правительстве – только нескольких.
   – Ты спросил его о делегатах Совета?
   – Спросил, но он ничего не знает. Полагаю, это правда. Большинство систем шпионажа имеет ячеистую структуру. Правая рука не знает, что делает левая.
   – Расскажи еще о Великом Проекте.
   – Ничего особенно нового. С внедрением полуклонов предполагалось, что число колоний в Млечном Пути будет расти с огромной скоростью. Увеличится также флот, расцветет тяжелая промышленность – с помощью ничего не подозревающего человечества. А правительство Содружества будет в конце концов так изобиловать халукскими подделками, что падет без боя. Сэм не знает, на какое время назначено исполнение Великого Проекта. За это ответственен халукский Совет Девяти.
   – А не Слуга Слуг? – Я немало удивился.
   – Сэм сказал, что ССЛ – автор изначального проекта, но он полностью подответственен Совету. Их должности – наследственные, они считаются хранителями расовой мудрости и
   общественного сознания. Однако им не часто удается переупрямить Слугу Слуг. Он получает свою власть напрямую от простого халукского народа – отсюда его титул.
   – Интересно. А не знает ли лже-Сэм о надвигающемся нападении на человечество в скором времени?
   – Нет. Он не посвящен в военную стратегию. Он был обучен человеческим корпоративным законам и занял свое место всего пару месяцев назад. Именно в «Оплот», а не в какой другой концерн, он попал случайно. Халукам нелегко подсаживать своих шпионов на высокие посты так, чтобы не возбудить подозрений, так что они вынуждены поджидать, когда подвернется шанс. Настоящий Сэм Ямамото ушел в отпуск незадолго до того, как ты улетел на Флегетон – по возвращении его обещали продвинуть по служебной лестнице в правление концерна. Халуки немедленно увидели возможность подсадить своего шпиона.
   – Ты узнал что-нибудь про настоящего Сэма?
   – Полуклон сказал, что тот все еще в плену в башне Макферсона. Халуки держат его живым для того, что клон назвал «принудительной консультацией». Халуки держат в плену в своем посольстве еще три сотни других доноров ДНК – по схожим причинам. Не все пленники из «Оплота».
   – Боже мой!.. Карл, мы должны как-то им помочь, пока халуки не начали уничтожать опасных свидетелей.
   – Гектор уже работает над этим. Кроме прямого объявления войны нет причины, по которой МКРС могло бы обыскать инопланетное посольство без разрешения хозяев. Но в истории бывали случаи, когда посольства брали штурмом возмущенные граждане. Думаю, все это восходит к принципу, который ты провозгласил тогда в своем печально знаменитом интервью «Уличной газете»: мы имеем право делать все, что хотим, если нам плевать на последствия.
   – Правила Адика, – пробормотал я. – Вот в каком виде они возвращаются. Ладно. Делай, как знаешь! Пусть только Гектор со своими хулиганами подождет до сводки новостей в двадцать три часа. Назвал ли лже-Сэм имена остальных оплотских полуклонов?
   – Снова Амадео Гутри – крупнейшая из наших рыбок. Тридцать шесть штук поймано в охране, рангом от полковника до самой мелкой сошки, и сорок пять мелких работников из финансового отдела и отдела обработки данных. Также Сэм назвал двадцать крупных шпионов, работающих в других концернах халукского синдиката. Это единственные шпионы со стороны, которых он смог вспомнить. Я уже передал эту информацию в МКРС и СМТ. В следующую сессию допроса мы вытащим из Сэма еще больше имен – когда произведем более глубокое вмешательство. Пока он отдыхает.
   – Хорошо. Теперь расскажи про Амадео Гутри.
   – Настоящий клад! – Карл победно ухмыльнулся. – Он открыл нам тайный файл на своем персональном компьютере, где содержался список шестидесяти с лишним полуклонов в оплотском Управлении Полетами на Серифе, Тиринфе, Гигее, Асклепии и Кадуцее. Разный народец – диспетчеры, офицеры службы безопасности полетов, даже начальник технического от дела в космопорту Серифа. При удаче их, возможно, уже сцапали. Мы берем ситуацию под контроль.
   – Карл, я хочу, чтобы в сегодняшней сводке новостей прозвучали имена всех полуклонов «Оплота». Нам нужно провоцировать народное возмущение, чтобы организовать захват башни Макферсона.
   – Я не могу сам предоставить имена в прессу, Адик. У меня нет полномочий. А если я пошлю информацию анонимно, на нее клюнет только желтая пресса. Тебе нужно разместить списки на уважаемых сайтах, не так ли?
   – Хорошо, тогда я попрошу Еву. А ты немедленно пошли ей списки – вместе с остальным материалом допросов, который хоть как-то может возмутить общественное мнение. И последний вопрос. Когда твоя команда проводила тестирование делегатов, нашли что-нибудь?
   – Совершенно ничего. Также мы протестировали много народа из штата делегатов. Семь месяцев назад все они были людьми.
   – О'кей. Продолжай работу. И дай мне знать, как пройдет план Гектора по захвату посольства.
   Я прервал связь, налил чашку кофе на маленькой кухне хоппера и выпил, обжигая рот и злясь, что в течение еще двух часов мне нельзя хлопнуть настоящего напитка. Не помешало бы хватить немного датской храбрости, прежде чем звонить Еве. Потому что после этого звонка вполне могло оказаться, что нам с Джоанной придется лететь не в Зимородковое Угодье, а обратно в Торонто.
   В нормальных обстоятельствах, даже если бы халуки пытались всадить мне нож в спину, я остался бы в своих оплотских апартаментах и работал бы вместе с остальными над контролем опасности – по крайней мере до конца голосования. Но я не был нормален – ни физически, ни ментально. Я был болен, психически истощен и отчаянно нуждался в отдыхе. Проблема в том, что с моей сестрой могло происходить то же самое.
   Ева взяла трубку на третьем сигнале.
   – Чего ты хочешь?
   Лицо ее заострилось от измождения, но волосы оставались так же совершенно уложены. Она узнала меня в первый же миг – и глазом не моргнула,
   – Я сейчас на пути в свое укрытие. Собираюсь оставаться в тени, пока не удостоверюсь, что халуки перестали за мной охотиться. Но буду оставаться на связи с тобой, Карлом Назаряном и Адамом Станиславским.
   – Гюнтер Экерт тоже захочет с тобой связаться, – решительно заявила Ева. – Не оставишь ли мне свой новый номер?
   Я дал ей свой код.
   – Передай Гюнтеру, что я поговорю с ним завтра, после голосования. До того я вне досягаемости – разве что если внезапно начнется конец света. Битва вытянула из меня остаток сил, и если я хочу завтра на что-то годиться, нужно хоть сколько-то поспать. А ты как держишься, Еви?
   Она смотрела мне прямо в глаза.
   – С трудом… Аса. Полицейская акция в башне закончилась. Симон уехал в свои городские апартаменты. Остальные члены правления еще здесь, стараются по мере сил нормализовать ситуацию. Джону Эллингтону придется щелкать кнутом и трубить в трубы всю ночь. Большую часть времени я провела в переговорах с кузеном Зедом и Мэт Грегуар на Серифе. Оплотские корабли Внешбеза вместе с зональным патрулем организуют космическое наблюдение за халукскими колониями. Мэт предложила эвакуировать все мирное население Кравата в качестве меры предосторожности, и я согласилась.
   – Нужно поместить планету в полную блокаду. Использовать на это наши лучшие корабли.
   – Они уже в пути. Я понимаю ситуацию не хуже твоего. Теперь.
   – Еви…
   – Ты можешь доверять мне, Аса. Я полностью приняла то, что ты сказал на заседании. Я была обманута, и сейчас меня гложет гнев и унижение, но голова у меня не перестала работать. Я не паникую. Я знаю, что переживу этот беспорядок, и «Оплот» его тоже переживет. Просто не жди от меня какое-то время всплесков сестринской любви. В данный момент я стараюсь отключиться от эмоций. Слишком много предстоит работы.
   – Согласен. По всему похоже, что ты владеешь положением. Единственное, о чем я хочу тебя попросить, – позаботься лично о том, чтобы имена всех полуклонов «Оплота» попали в прессу. Успей до ночного прогноза новостей. Карл Назарян вот-вот скинет тебе информацию.
   – Могу я спросить, зачем тебе это нужно?
   – Ты получаешь доклады допросов от Карла?
   – Ежечасно он высылает мне рапорты. Я просмотрела только последний. Ситуация в Персее заняла все мое внимание.
   – Полуклон Сэма Ямамото признался, что около трехсот людей, доноров ДНК, настоящих людей, которых подменили халукские агенты, – живы и содержатся в плену в башне Макферсона. Они выглядят, как я сейчас.
   – Ох, Боже мой…
   – Я хочу, чтобы ты доложила прессе об этом, заодно преподнеся имена наших пропавших людей. Заяви, что требуешь немедленного освобождения пленников, чтобы им не смели причинить ни малейшего вреда. Предупреди халуков, что они жестоко поплатятся, если эти люди будут убиты или похищены. После выпуска новостей позвони в халукское посольство и официально подтверди свое заявление. Потребуй, чтобы его немедленно переслали Слуге и Совету Девяти. Если сможешь, убеди глав остальных концернов сделать то же самое. Многие из заложников – не из «Оплота».
   – Но халуки будут отрицать…
   – Пошли их к черту! Нам нужно поднять народные массы. Подвигнуть граждан на штурм башни Макферсона.
   – Аса, ты не можешь!..
   – Нам нужна волна народного гнева или что-то в этом роде, – сказал я. – Ничего общего с «Оплотом». Или ты предпочтешь, чтобы пленники погибли?
   – Нет, но…
   – Тогда сделай то, что от тебя зависит. У этих людей украли ДНК, точно как у меня. Они потеряли человеческое обличье и свои имена. Инопланетные подлецы заняли их места на работе, захватили их дома, вторглись в жизнь их семей. Я могу рассчитывать, что ты сделаешь заявление, Еви?
   – Да, – без промедления ответила она.
   Я узнал свою прежнюю сестру.
   – Спасибо. И еще одно, о чем тебе следует знать. – И я рассказал, как халукские агенты заразили Карла неизвестным вирусом, а также о своих подозрениях насчет Симона. – Попроси Карла указать тебе доктора, который смог его вылечить. Императивное предложение: Симона больше не должен лечить медицинский персонал «Оплота».
   – Сволочи, – процедила Ева. – Гребаные синие сволочи! Я позабочусь о папе сию же минуту.
   И она прервала связь.
   Я посидел на краю кровати, опустив голову на ладони. Огромное облегчение так обессилело меня, что я боялся выблевать только что проглоченный кофе. И благодарил Бога, что Ева вернулась в свое обычное состояние. Значит, Карл, Гектор и остальные могут вести войну без меня. И нет нужды возвращаться в Торонто.
   Мы с Джоанной можем продолжать наш прерванный полет в Зимородковое Угодье. Я запрограммировал свой телефон на прием звонков только космической важности. После чего улегся на кровать и немедленно заснул.
 
   Мы прибыли в пункт назначения Восточная Кенора, Онтарио, около 21.15. Единственным источником освещения нам служили звезды, и разглядеть хоть что-нибудь на земле было невозможно. Мы оказались полностью зависимы от навигатора, и я включил экран с видом местности под ложным освещением, чтобы Джоанна получила хоть какое-нибудь представление, куда мы прилетели.
   Это был красивый, совершенно дикий пейзаж северного леса утопающего в снегу, прочерченного полосами рек и ручьев, перемежающихся замерзшими озерами. К югу, за артерией реки Олбани, простирался Нипигонский заповедник – отличное место для прогулок летом, совершенно необитаемое в холодные месяцы. К северу и востоку земля была поплоше и густо поросла лиственницами и черными елями – до самого Гудзона. К востоку располагался городок Центральная Патрисия, где круглый год живет только административный персонал и работники сферы торговли, услуг и транспорта.
   Мы спустились на два километра и приготовились к посадке. Я включил ближний обзор самого Зимородкового Угодья. Приземистый одноэтажный дом был сложен из крепкого пласкрета и снаружи покрыт красивой обшивкой, имитирующей бревна. Стоял он недалеко от среднего размера озера, именуемого Весняночным. Сейчас оно целиком замерзло и стояло подо льдом, засыпанное снегом. Бальзамические пихты и лиственницы окружали открытую площадку шириной метров триста. Я знал, что защитная ограда охватывает еще четыре сотни метров леса и озеро.
   Случайная воздушная машина, пролетая над Зимородковым Угодьем и просматривая его сканером, может счесть его заброшенным, закрытым во внесезонье. У территории усадьбы нет ни наземного маскировочного поля, ни внешнего силового купола или других высокотехнических определителей. Посты «Каги» и менее летальная защита от мелких вторжений хорошо спрятаны среди прибрежных камней и кустов, так же как и многочисленные сенсоры сигнализации. С воздуха не видно ни одного внутреннего огня. Две-три каминные трубы; конечно, могут тянуться жидкие струйки дыма, показывая, что система отопления функционирует, хотя термостат скорее всего поставлен на температуру, недостаточную для нормального проживания человека.
   Вдобавок к основной усадьбе, в которой не менее десятка спален, угодье включает в себя сторожевую вышку, замаскированную под продуктовый склад, пару хозяйственных построек и лодочный сарай. Между редкими добавочными строениями и главной усадьбой лежит покрытая снегом круглая площадка метров десяти в диаметре, закрытый лифт для хопперов, который опускает машины в подземный ангар, выбитый в крепком граните Канадского Щита. Из ангара в дом ведет тоннель. Ангар и тоннель не являются частью первоначального дизайна, их пристроили за время круглогодичного заключения Дана для удобства постоянного персонала.
   – Давай-ка я тебе покажу, как проникают в нашу лесную крепость, – сказал я Джоанне. – Это макродурский хоппер, он не подключен к внутренней системе усадьбы. Так что мы воспользуемся твоим новым телефоном.
   Она вытащила аппарат из нагрудного кармана пиджака, и я показал, как выйти в меню внешнего управления усадьбой, отключить охранные сенсоры и фотонное оружие и поднять ворота лифтовой платформы подземного ангара. Пока я переводил хоппер на ручное управление, Джоанна постигала новую науку, принимая меры для посадки. Потом она вошла в меню внутреннего управления и нажала еще несколько кнопок, чтобы зажечь в доме свет, вернуть отопление, разбудить домашних роботов, чтобы те занялись нашим багажом, включить подогрев кроватей в спальне и запрограммировать наполнение двух горячих ванн.
   – Вот это декаданс, – засмеялась она. – Высокотехнологическая избушка в глуши! Смотри, я же могу отсюда зажечь камин в некоем помещении хозяйских апартаментов под названием «кабинет». Разве это не замечательно? И еще телефон предлагает запрограммировать стерео. Ты что предпочитаешь – классику или джаз?
   – И то, и другое. Как насчет альбома-другого Билла Эванса и Джима Холла? А потом – что-нибудь вроде «Маленькой ночной музыки».
   – Отлично.
   Я восстановил защитный силовой купол. Мы зависли у верхушек деревьев, на небольшой высоте над въездом в ангар, который располагался метрах в ста от дома. Я нажал на рычаг посадки – и заметил что-то темное, может быть, большого зверя. Черная клякса промчалась по снегу и исчезла за углом одной из хозяйственных построек. Джоанна тоже ее заметила.
   – Кто это? – воскликнула она. – Похоже на медведя.
   – Разве что на маленького. Вот смехота. А я думал, медведи сейчас в спячке.
   В присутствии медведя было что-то неестественное, но я так вымотался мозгами, что не мог этого сформулировать.
   – Ладно, детка, мы садимся. Нажми на кнопку, чтобы поднять дверь ангара.
   – Я думала, я уже это сделала, – нахмурилась Джоанна.
   – Нет, он все еще закрыт. Дай-ка мне телефон, я все сделаю.
   Табель замигал красным светом. Я запросил о причинах – и дисплей выдал: «ДВЕРЬ АНГАРА ЗАКРЫТА. ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ».
   Ах ты, черт! Эта штука не собиралась открываться, пока я не попотчую ее собственным паролем. Я попробовал перезагрузить меню, но результат был тот же самый. Круглое отверстие оставалось наглухо закрытым.
   – Проклятие! Должно быть, в компьютере неполадки. А может, какой-нибудь идиот из обслуги забыл снять старый пароль перед общим отъездом. Ладно, поступим старомодно, а с лифтом ангара я разберусь завтра.
   И я посадил машину на открытую площадку метрах в двадцати от дома. Ночь была безветренная и беспросветно-черная. Я погасил фары хоппера. Снег повалил густыми хлопьями, температура понизилась до минус двадцати по Цельсию.
   Мы провели несколько минут в багажном отделении, отбирая одежду и туалетные принадлежности, которые могли нам понадобиться сегодня же вечером. Сложили их в большой вещевой мешок. Я взял также пару ружей – «иванов» в кобуре, на случай гостей-медведей, и большой уродливый актинический бластер «Талавера-Жерар 333», с самонаводящимся прицелом – это на случай, если в гости пожалует халук-другой. Остальное оружие и вещи могли подождать и до завтра.
   – Почему бы нам не надеть энвирокостюмы, вместо того, чтобы тащить их в мешке, – предложил я Джоанне. – Снаружи довольно холодно, и снег достаточно глубок для того, чтобы
   попортить твои отличные туфли.
   Так что мы переоделись – натянули легкие комбинезоны с подогревом прямо поверх одежды. На головы – тепловые шлемы, на ноги верхние ботинки (предназначенные для ношения поверх другой обуви). Я засунул за пояс «иванов», перекинул через плечо тяжелую «Тала-Ж» и подхватил сумку с вещами и большой фонарь. Джоанна несла свою сумочку и пластиковый пакет, содержавший материал для позднего ужина – омлет, копченую осетрину, французский хлеб, свежую тасманскую клубнику и бутылку шампанского «Вдова Клико».
   С помощью дальнодействующего прибора, висевшего у меня на шее, я открыл дверь хоппера и спустил лестницу. И провозгласил:
   – Вперед, храбрые эскимосы! Я имею в виду вас, профессор де Вет.
   Она хихикнула, и мы спустились в глубокий снег. С помощью шейного прибора я закрыл хоппер, подключил его защитную систему и климатический щит. Какое-то время мы постояли рядом в полной темноте, сверкавшей огромными звездами. По красоте они не уступали аризонским.
   Я только собрался сказать что-нибудь романтическое, как Джоанна вопросила:
   – Чем так противно воняет? Может, это медведь…
   В самом деле, я тоже почувствовал отвратительный запах – хотя и слабый сквозь шлем. Это была незнакомая вонь медвежьего помета – нет, что-то куда более отвратительное, как йтатские ароматы, хотя и из других молекул. И я отлично знал, какое существо производит подобную вонь.
   – Не медведь. Росомаха. Должно быть, ее мы и видели из хоппера.
   Я зажег фонарь и разглядел полоску следов, изгибавшуюся между домами. Мы подошли посмотреть на них поближе. Отпечатки почти такие же длинные, как человеческие, только пошире. Здоровяк. Зверь наступал в свои же собственные следы, ставя задние лапы туда, где только что промяли снег передние, так что каждый отпечаток щерился двойным рядом пяти длинных когтей.
   – Странно, – пробормотал я. – Защитная стена пропускает внутрь мелких зверюшек и птиц, но больших убивает. Такой здоровила, как росомаха, должен был получить чувствительный заряд в задницу при попытке вторжения и смертельный выстрел из «каги» при намерении продолжать путь. Может, часть силового поля испортилась?