Путники вошли в тень под аркой и только тут увидели город. Увидели они и широкую улицу, и высокое здание из белого камня, напоминавшее пирамиду, в конце ее.
Но город не был мертв.
- Нас встречают, - сказал Кайтай и тронул на груди амулет.
- Вижу. - Оуэн продвинулся на своем юлла чуть вперед и взялся за топор. - Что ж... возможно, это конец. Но все же мы еще посмотрим.
По обе стороны от ворот на широкой дороге в две шеренги стояли воины с оружием и в доспехах и молча ждали.
Высокорослые, в алых плащах, они держали длинные пики. Их круглые щиты были роскошно украшены, а шлемы - оторочены белыми перьями. Доспехи плотно закрывали тело. Сотни три воинов стояли совершенно неподвижно, ровными рядами. Однако вокруг не было видно ни одного конного и ни одной лошади. Эта странность поразила Оуэна, так как широкая мощеная улица в городе явно была сделана для повозок.
И все-таки они чертовски тихо стоят.
Оуэн дал сигнал остановиться всего в нескольких метрах от ближайшего воина. Он слез с седла и опустил топор лезвием вниз.
Он ждал довольно долго, затем наконец закричал:
- Приветствую вас! Я - Оуэн из Маррдейла, прибыл по делу! Кто-нибудь из вас понимает мой язык?
Ни один не пошевелился, ни один не ответил.
- Э-э, похоже это... чучела? - крикнул Оуэн Зельзе и Кайтаю. Он медленно пошел вперед, ведя за собой юлла. Затем неуверенно вытянул руку и дотронулся до ближнего воина.
- Обман!
- Не совсем, - послышался голос с дальнего конца шеренги.
Из шеренги блестящей гвардии выступил один и пошел к Оуэну.
- Привет тебе, Оуэн из Маррдейла, - сказал воин. - Я есть... Я был... Ялкан с островов.
Оуэн посмотрел на него: высокий, очень бледный человек с худым лицом и глубоко посаженными глазами. Затем он перевел взгляд на солдата, которого он пытался потрогать, а после опять на настоящего.
- Ну что ж, приветствую тебя, Ялкан, - ответил он наконец. - А для чего эти... куклы - это что, пугала для врагов?
- Не совсем, - сказал Ялкан. - Видишь ли, я не такой, как они. Но... наверное, когда-нибудь буду таким же. - Он подавил усмешку. - А пока что я ими командую. Я - капитан городской стражи и откомандирован сюда, чтобы встретить тебя... и того, кого ты сюда доставил... - Он склонил голову. Итак, прошу следовать за мной, мы отправимся к Высокому Месту. И там... ты исполнишь то, для чего пришел сюда.
Спутники Оуэна поравнялись с ним и остановились в ожидании. Ялкан кинул на них взгляд, затем повернулся к шеренге безмолвных фигур.
Он резко выкрикнул что-то на неизвестном языке, и, повинуясь команде, вперед выступили двенадцать воинов, повернулись синхронно, будто надетые на один стержень, и медленно пошли вперед, эскортируя троих путешественников.
- Но эти... - Оуэн во все глаза глядел на шагавших с двух сторон гвардейцев, - но ведь они неживые!
- Раньше они были живыми, - спокойно ответил Ялкан. - А когда человек умирает, ему ведь нужно отдохнуть?
- В данный момент я не расположен задумываться над этой проблемой, сказал Оуэн. - Но ты... ты вполне похож на живого.
- В городе много таких, которые живы настолько же, насколько жив я, безразлично проговорил Ялкан. - Я пришел сюда двадцать лет назад, за золотом. Я нашел древний свиток и проделал долгий, очень долгий путь, чтобы... попасть сюда. Искал золото. - Он невесело усмехнулся и тронул свои сверкающие доспехи. - И нашел его, как видишь.
Оуэн поднял голову, чтобы взглянуть на здания по другую сторону улицы, и мурашки пробежали у него по спине. Он узнал эти фигурные украшения стен, эти колонны. Второй сон... ночной город, где по улицам ходила смерть. Это было то самое место, хотя сейчас оно было залито солнечным светом.
И вокруг не было зевак, никто не глазел из окон, как это было бы в любом городе при появлении трех чужестранцев из дальних земель, ведомых стражей навстречу неизвестной судьбе. Окна были пусты и немы, а боковые улицы казались совершенно необитаемыми.
Нет, не совсем, вдруг понял Оуэн. Вон, в окне появилось изможденное лицо. В другом - еще одно. Значит, здесь все-таки есть живые люди. Но, по-видимому, только горстка.
- Ялкан, - волнуясь, попросил Оуэн. Громадное сооружение, видневшееся в конце улицы, было уже близко, - расскажи о вашем городе. Что ты знаешь об этих... вриколах, ваших правителях?
-Ах да.- Ялкан искоса взглянул на Оуэна. - Наши правители? Что ж, они могущественны... и их много, очень много. Я тоже... может быть, если повезет, когда-нибудь буду таким. - Он дернул ртом. - Те, кто хорошо им служит, могут получить это право, если их выберут.
- Выберут? - переспросил Оуэн. - Как это?
- Ох... кое-кому везет, других выбирают за большие заслуги или просто по прихоти, - печально ответил Ялкан.
- Похоже, ты не очень-то стремишься к этой чести.
- Ты что-то знаешь об этом? - пытливо спросил он Оуэна. - Ты назвал их вриколами. Значит, ты должен знать, кто они такие.
Оуэн призадумался.
- Мне известно, что это - маги, которые правят вашим городом. А еще о них говорят, что они не умирают. Но для этого им нужны жизни других. А что ты еще знаешь о них?
- А разве этого мало? - удивился Ялкан. - Эти... - он махнул в сторону стражников, - они как машины, созданные мудростью вриколов из мертвых тел. Они слушаются приказаний, но мертвы, как куклы. Даже мертвее кукол, так как через некоторое время распадаются и их кости и прах приходится выбрасывать. В этих великолепных зданиях огромного города осталось в живых всего несколько сотен человек. Они живут в окружении своих рабов и... таких вот кукол. Еще кое-кто, как я например, оставлены в живых, потому что мы служим. Если чья-нибудь прихоть... или голод... - Он содрогнулся и умолк.
- Мне кажется, таким количеством жизней не прокормишь слишком много ваших хозяев-волшебников, - задумчиво сказал Оуэн.
- А их не так много, - отозвался Ялкан. - Но иногда они бывают вынуждены брать жизни даже у тех, в ком они нуждаются, как я например, если у кого-то из них голод становится непереносимым. Так случилось со всеми нашими покойными стражниками. - Его снова передернуло. - Но они тоже умирают: все чаще и чаще звонит Черный Колокол, возвещая, что снова кто-то из них погрузился в... то, что является их смертью.
- Что это еще за смерть для бессмертных?
- Смерть не в том смысле, что знаем мы, - сказал Ялкан. - Много хуже.
- Неужели они умирают от голода, потому что не могут вовремя найти, у кого взять жизнь? - громко удивился Оуэн. - Но почему? Здесь ведь еще есть живые люди, и за городом тоже.
- Вриколы - владетельные господа, все до единого, - отвечал Ялкан. - У каждого свое человеческое стадо, охраняемое их законом и обычаями. Врикол не может взять жизнь у того, кто предназначен для другого врикола, но только у... своих рабов. Хотя иногда они берут. А после воюют между собой, используя такие магические средства, о которых даже говорить небезопасно. Часто бывает, что жадный врикол убьет слишком многих или его стадо не множится, и тогда приходит голод и... бешенство.
- Вот он - рай из твоих сновидений, - вдруг из-за спины Оуэна раздался голос Кайтая. Он все слышал.
- Помолчи, друг, - сдавленно произнес Оуэн, - они... они достойны только сочувствия.
- Сочувствовать им не надо, Оуэн из Маррдейла, - угрюмо возразил Ялкан. - Теперь они вновь обретут величие и могущество. Ты несешь им это.
- Я?
- Когда-то, в древние времена, это предрек величайший из их магов. Он был не просто чародей... он был властитель. Мощь его превосходила все в государстве... Но он покинул город, ища большего могущества, и ушел в чужие страны. Он был самым великим чародеем. Единственный из вриколов, он мог быть под лучами солнца и не погибнуть: он умел соединять свое тело и призрачного двойника в одно целое.
- А имя... как его имя? - хрипло спросил Оуэн.
- Оно тебе известно, - ответил Ялкан, - ведь ты служишь ему.
- Мирдин Велис, - пробормотал Оуэн. А в мешке у седла вдруг что-то зашелестело, будто туда забралась змея. Тихо прозвучал и другой звук: он был похож на сдавленный смешок.
- Я не осмеливаюсь вслух называть его имя, - сказал Ялкан, - но это был именно он. Теперь он снова станет правителем, как только будет выполнено все, что нужно. И тогда он призовет колдовство, которое будет сильнее всего, что было прежде. Эти немые создания... - он указал на шагающих мертвых стражников, - по сравнению с тем, что будет, - ничто. Все умершие, их призраки, восстанут и будут служить ему. Больше того, древние великие военные машины, которые когда-то выкатились из города, чтобы стереть в порошок всех его врагов... он восстановит их своим умением и магией. И они выйдут снова, машины, которые убивают и не требуют ни единого воина, чтобы управлять ими, и которые жгут неприятеля огнем... Будут у него и другие слуги, существа, которых боятся все владетельные вриколы, лежащие в своих ямах под землей.
Глаза Ялкана дико горели. Оуэн взглянул на него и похолодел.
- А зачем? - спросил он. - Такому могущественному властителю... для чего ему так вооружаться?
- Зачем? - Ялкан сверкнул глазами. - Да потому что только целый мир людей и может прокормить голодных вриколов, беспомощно лежащих сейчас под землей. Потому что там, за горами, много двуногого скота, которым они будут кормиться вечно!
А перед ними, поднимаясь на высоких сваях, уходила вверх широкая лестница, ведущая к обрамленному колоннами зданию, напоминавшему пирамиду. На ступенях в молчаливом ожидании стояли люди в темных одеждах, и бледные, изможденные лица их были обращены к Оуэну. Люди ждали.
Ялкан поднялся на ступеньку, повернулся и обратился к путникам:
- Войти можешь только ты сам, Оуэн из Маррдейла. Твои спутники останутся здесь, как и я. Наш закон запрещает простым людям входить в храм. Ты один имеешь право внести... то, что у тебя в мешке. Вынь его и внеси туда открыто, - Ялкан замолчал, и губы его крепко сжались, - или возьми этот прекрасный топор, который у тебя на плече, и покончи с двойной жизнью этого древнего ужаса прямо сейчас, если у тебя хватит мужества. Если бы я смел или если бы мог, я сейчас сделал бы это. То, что ты сейчас собираешься сделать, обречет человечество на неизбывную смерть и рабство.
Ялкан стоял с белым лицом, высоко подняв голову и держась за рукоять меча, будто ожидая... что его что-то поразит.
И удар не заставил себя ждать. Глаза воина широко раскрылись, он покачнулся, колени его медленно подогнулись. Брякнув оружием, он упал к ногам путников мертвым.
- Похоже, в этом городе нельзя высказывать подобные мысли, - заметил Кайтай, глядя на лежащее у ног тело.
Звонкий женский смех раздался неожиданно, как бы из пустоты.
- Старина Ялкан будет отлично смотреться в рядах стражи, которой он раньше командовал, - послышался серебристый ласковый голос. - Поднимись, Ялкан, и иди к тем, кто поможет твоей болтливой голове сохраниться подольше.
Тело медленно зашевелилось и село. Затем встало на ноги, поглядело пустыми глазами и тихо двинулось прочь, шагая так же окостенело, как и другие мертвые воины. Оно подошло к какому-то зданию в конце улицы и исчезло в нем.
- Я всегда боялась, что мой Ялкан держит про себя эти мысли, - вновь послышался голос. - Я выпила его жизнь, и теперь тело его еще долго будет охранять меня, прежде чем распадется в прах. А твою жизнь я не смею тронуть, рыжебородый с топором, хотя твоя жизненная сила возбуждает во мне большую жажду. - Переливчатый смех раздался снова, и Оуэн ощутил как бы легкое прикосновение холодных пальцев к лицу.
Он сжал челюсти и вгляделся в прозрачный воздух.
- Я узнал этот голос, - сказал он. - Скажи, невидимка, не называют ли тебя иногда Ринель?
- Ого, это существо меня знает! - воскликнул голос. - Послушай, умник, как ты узнал мое имя? Мы ведь никогда не встречались.
- Просто знаю, - коротко отвечал Оуэн.
- Ну что ж... мы скоро встретимся снова. До свидания и спасибо за Ялкана... - Голос стал тише и исчез.
- Я думала, эти создания не убивают при дневном свете, - задумчиво сказала Зельза.
- Похоже, нет правила без исключений, - ответил Оуэн. - К тому же мы ведь в их царстве.
- Тогда иди и делай, что обязался, - оборвала его Зельза, потемнев лицом, - даже если этот несчастный глупец был прав и ты принесешь этим проклятие всему человеческому роду.
- Я дал слово, - упрямо повторил Оуэн. - К тому же... хоть он и великий волшебник, но я не думаю, что дело тут в нем одном. В древние времена существовали великие тираны, но человечество пережило их. Человек свободен, пока готов сражаться, и становится рабом, если сложит оружие при жизни. Мне не верится, что это приведет к столь жутким последствиям, но... если все это правда, нам останется только сражаться.
Кайтай содрогнулся.
- Ты уже говорил... у нас нет выбора. Иди, друг, и постарайся вернуться живым.
Оуэн осторожно снял мешок с седла и вытащил квадратную черную шкатулку, держа ее двумя руками. Сейчас она была намного тяжелее прежнего и стала горячей. Казалось, в ней бурлит какая-то новая, удивительная жизнь. Оуэн поглядел на нее и легонько постучал по крышке.
- Не забудь свое обещание, чародей, - сказал он. - Пошли.
И Оуэн пошел по длинной лестнице к храму, неся череп колдуна к его дому.
16
Изнутри огромное здание представляло собой куполообразное, украшенное колоннами сооружение, подсвеченное голубым светом. Вдоль стен, в нишах, стояли крупные, больше человеческого роста, изображения мужчин и женщин, вырезанные из темного камня: горбоносые, гордые лица, похожие друг на друга, как люди одного клана. И на каждом была печать власти и превосходства: это были явно портреты - они казались живыми даже в камне.
В самом центре круглого сооружения была плоская каменная платформа, а в ней открывалось круглое отверстие диаметром в три человеческих роста будто огромный колодец. Оттуда поднимались прозрачные голубоватые испарения, запах которых поразительно напомнил Оуэну что-то. Но что именно, он не мог понять.
Высоко над отверстием на цепях висел круглый диск из серебристого металла. Он, видимо, служил крышкой. Над колодцем молча и недвижно стояли несколько человек в темном и ждали.
Кроме них в этом храме никого не было: ни верующих, если это место вообще предназначалось для молитв, ни стражи - только эта горстка безмолвных фигур. Оуэн долго шел к платформе неся перед собой шкатулку. Наконец он шагнул на возвышение, остановился и посмотрел на стоящих перед ним людей.
И тогда один из них откинул капюшон и с усмешкой взглянул Оуэну в лицо черными, глубоко посаженными глазами. Это был Саймон.
- Бог-счастливчик! - Оуэн удивленно уставился на ученика волшебника, осторожно поставив шкатулку на пол - выпрямился, потирая затекшие руки. Твой покойный хозяин - тяжелая ноша, - улыбаясь, сказал он. Как же ты долетел сюда, мой проворный друг, и почему, сто тысяч чертей, ты не показал нам этот трюк чуть раньше, дабы нам не приходилось с такими трудами добираться сюда?
Рот Саймона растянулся в улыбке.
- Смело, очень смело, - одобрительно сказал он. - Ну да, ведь Мирдин Велис умел выбирать людей. Решителен, глуповат... и держит слово. Оуэн из Маррдейла, на свете мало что может удивить меня, но твое путешествие и вправду изумляет. Забраться так далеко... зная, что несешь гибель всем себе подобным, и сделать все практически даром.
- Тем не менее я уже здесь, - сказал Оуэн.
- Это верно, - кивнул Саймон, - ты здесь. Хозяин никогда бы не доверил эту задачу мне, потому что хорошо знал меня к моменту... своего перевоплощения. Но он уже не мог уничтожить меня, равно как не может и сейчас, ибо во многом я сравнялся с ним, хотя, боюсь, не во всем. Только один человек на свете мог выполнить эту задачу - ты, Оуэн. Нельзя было осуществить ее и с помощью колдовства: череп должны были отнести человеческие руки. Но я надеялся, что ты погибнешь в пути... или пожертвуешь своей жизнью во спасение человечества и разобьешь череп в куски.
- Я думал, ты служишь Мирдину, Саймон, - ответил Оуэн. - Ты что, нарушил обет ученичества?
- У чародеев не принято придерживаться буквы соглашения, - сказал Саймон. - Мой договор с ним выполнен, и с этим покончено. А сейчас... я пришел взять то, чем владел он. Но с другой целью. Я хочу быть живым, а не тенью. Мне не нужна власть над людскими жизнями. Я не питаюсь, как он, и мне не нужны человеческие стада. Те, что обитают сейчас под землей, уже очень скоро не будут в состоянии защитить свои владения. А я терпелив. Я пришел, чтобы дождаться их конца и получить то, чего я хочу. - Саймон вздохнул и качнул головой.
- Тогда я тебя разочарую, - ответил Оуэн. - И прости, но и в моих планах - остаться живым. Как я понимаю, эта дымящаяся дыра и есть вход туда, куда мне нужно. А ты со своими мрачными приятелями хочешь преградить мне дорогу?
- Это жрецы, и они боятся меня так же, как и своих здешних хозяев, сказал Саймон. - Они не станут мешать тебе, да и я не смею. Пока в твоих руках эта ноша, я не в силах причинить тебе вреда. Но послушай: уничтожь череп. Я подскажу тебе как. Лезвие твоего топора украшено серебром, - этого достаточно. Нужно только ударить...
- Что ж, мой проворный дружок, сегодня ты третий, кто попросил меня об этом. - Оуэн усмехнулся и покачал головой. - Нет, клятвопреступник, я сдержу свое слово.
- Он обещал освободить тебя от мучительных снов, - теперь уже с волнением заговорил Саймон, - и избавить от преследования Гончих Псов. И то и другое могу и я. Я сделаю все это, и богатство...
- А что до богатства, то в лавке ювелира в Мазайне меня ждет сумма, равная стоимости хорошего участка земли, - просто ответил Оуэн. - Я ни на минуту не сомневаюсь, что ты способен снять с меня оба заклятья и сделать еще что-нибудь в этом роде. Но я дал слово и ни за какую цену не откажусь от него.
Некоторое время Саймон молча смотрел на него. Потом развел руками:
- Что ж, как хочешь. Но я скажу тебе то, за что ты будешь мне благодарен и что можно использовать против Мирдина Велиса. Он не обманет тебя, но постарается сделать тебя вриколом, и тогда ты навсегда останешься его рабом. Но ты служил ему. А у волшебников есть закон, запрещающий причинять зло тем, кто оказывает им определенные услуги. Он вынужден будет подчиниться этому закону: теперь он никогда уже не сможет ни убить тебя, ни держать в плену. И никто из его подданных не посмеет сделать это.
- Смотри-ка, какую хорошую вещь ты сказал мне, - обрадовался Оуэн, - я заметил его странные вкусы в еде еще во время путешествия по морю, и я рад, что ему запрещено меня трогать. Ну а теперь позвольте...
Он взял шкатулку и пошел к краю ямы. Внизу он увидел винтовую лестницу и пугающе знакомый яркий свет: сверкающая бездна раскрылась перед ним.
- Ну что ж, прощай пока, любезный Саймон, - сказал Оуэн, шагнув к краю колодца, и двинулся вниз.
Кайтай и Зельза все еще стояли среди мертвых стражников на открытом месте перед храмом и ждали. Вокруг поднимались в небо сверкающие на солнце башни и купола мертвого города; шальной ветер носился по пустым улицам. В конце одной из них Зельза заметила серебристые проблески и указала на них Кайтаю.
- Здесь есть гавань, - вздохнул он. - Ах, а ведь когда-то это был и вправду великий город. - Он задумался. - Интересно, сохранились ли здесь какие-нибудь остатки мудрости древних... библиотеки например... Нет, это невозможно. Вряд ли что-то сохранилось.
- Да, тем людям, которых я видела в окнах по дороге сюда, вряд ли нужна древняя мудрость, - согласилась Зельза. - Но сейчас не время думать об этом. Слушай, этот рыжебородый глупец уже, наверное, мертв. Только не это... Я...
Кайтай был поражен, увидев блеснувшие в ее глазах слезы.
- Я не думал, что ты можешь... испытывать такие сильные чувства, сказал он. - Но мне что-то подсказывает, что он жив. Он вернется.
- Смотри, сюда идут живые люди, - вдруг сказала Зельза.
Стражники все так же стояли, тупо глядя перед собой: они никак не реагировали на приближающиеся фигуры. Зельза нетерпеливо пошла вдоль их шеренги, ее юлла последовал за ней и зацепил одного из стражников - тот упал как деревяшка, вниз лицом. Кайтай с воинственным видом присоединился к Зельзе.
Их было несколько человек: четверо мужчин и две женщины. На них были развевающиеся одежды из ярко расшитых тканей и тяжелые, дорогие украшения. Было ясно, что они принадлежат к местной знати. Но у них были такие же изможденные бледные лица и тревожные глаза, как и у тех простых людей, которых Зельзе до сих пор приходилось здесь видеть. Несмотря на свой роскошный вид, двигались они осторожно, по-рабски. Шедший впереди человек поравнялся с Кайтаем и Зельзой и заговорил хриплым шепотом:
- Я знаю ваш язык. Нас здесь много, с западных земель... Идемте скорей. Оставьте животных, их все равно съедят еще до захода солнца. Пойдемте же скорей...
- Мы возьмем животных с собой, - ответила Зельза. Ни она, ни Кайтай ни за что добровольно не оставили бы лошадь: в них говорило кочевое прошлое их народов. Кайтай крепко сжал в руке поводья двух юлла, которых он вел, а Зельза взяла под уздцы своего.
- Дама имела в виду, - подхватил Кайтай, - что мы не любим ходить пешком, и к тому же эти мохнатые дьяволы нам еще понадобятся.
- Мы должны спешить, - повторил мужчина. - Меня зовут Арин, я житель этого города и знаю, что начинается здесь с наступлением ночи. Вас хотят видеть в городе. - Голос его дрогнул. - Солнце уже низко. Скорей.
- Оуэн должен вернуться сюда, - с сомнением возразила Зельза.
- Если ты говоришь о рыжебородом с топором, то он уже не вернется, ответил Арин, - а если и вернется, то ему нужно будет только крикнуть, чтобы найти вас. В этом городе так мало людей, что его голос наверняка будет слышен повсюду... Пожалуйста, пойдемте.
- Я думаю, нам лучше пойти с ними, - решил Кайтай. - Мы потом вернемся сюда. Хорошо, Арин, веди нас.
Их быстро провели по боковой улочке во двор с укрепленными толстыми балками воротами, которые Арин тщательно закрыл за ними.
- Привяжите животных здесь, - проговорил он, быстро оглянувшись, похоже, их никто не видел, но рабам всегда не хватает мяса, и, если они заметили животных, они наверняка украдут их. Хотя это не имеет значения: все равно вы не уедете отсюда.
Он пошел в дом, и они последовали за ним.
Внутри были длинные пыльные коридоры, двери, ведущие в огромные пустые и закопченные комнаты с величественной обстановкой и картинами. В двух из тех, что они миновали, копошились живые люди: два-три человека, очевидно живущие там. Наконец они вышли в сводчатую залу, где ждали человек десять красиво одетых горожан.
- Вот путешественники, которые пришли с ним. - Теперь Арин говорил громче, так как страх его немного прошел. - Они ждали на площади у храма.
- Скажите, ваш товарищ и вправду принес живой череп? - жадно спросил один изможденный старик. - Это ведь был не настоящий череп, правда?
- Нет, - ответила Зельза, - это настоящий череп, если я правильно поняла, о чем вы говорите.
Среди присутствующих послышался говор: некоторым явно нужно было перевести слова Зельзы на их родной язык.
Заговорил Арин:
- Мы все - остатки высшей знати здешних мест... мы живы только потому, что наши... наши предки - среди ночного народа. Но даже это скоро перестанет помогать нам. Мы носим в себе страх нескольких поколений. И мы не видим способа изменить что-либо... и, сказать по правде, раньше нам было не так уж плохо, когда рабов здесь было множество. Но сейчас...
- Но сейчас случилось самое худшее: вы вернули нам дьявола-властителя, чтобы он вновь правил нами. Теперь нам уже никогда не освободиться от ночного народа, и город никогда не воспрянет, разве только по его воле, но это будет ад.
Кайтай и Зельза стояли под обвиняющими взглядами, но Кайтай мужественно посмотрел на них.
- Вы - трусы, - ясно зазвучал его голос. Он холодно улыбнулся и слегка приподнял арбалет, приготовив его к бою.
- Трусы, - повторил он. - Почему вы не поднялись и не уничтожили ваших ночных дьяволов?
- Это было невозможно, - ответил Арин. - Мы не можем проникнуть в их обиталище под землей. Оно залегает глубоко под городом, в больших пещерах, простирающихся очень далеко. И, даже проникнув туда, мы сможем поразить только два-три лежащих там тела, а нас они убивают когда захотят, невидимые. Может, кто-то из них и сейчас здесь. Нам этого не узнать, хотя у нас есть защитные талисманы...
- По дороге сюда мы видели ваших рабов, - снова заговорил Кайтай, - а вы, некогда сильные этого города, вы ничем не лучше их. - Он выразительно сплюнул на изразцовый пол. В группе послышался недовольный ропот, но ни один не двинулся с места.
- Чем же мы могли вам помочь, - спросила Зельза.
Арин покачал головой.
- Мы надеялись, что, может быть, вы знаете, что нам следует делать, с грустью ответил он. - Вы были рядом с черепом. Вы могли бы узнать что-нибудь. Но теперь я вижу, что вы ничего не знаете.
- Мы пропали, - произнес изможденный старик и отвернулся.
- Ты верно сказал, желтолицый, - вдруг раздался голос от двери. Трусы и рабы.
В дверях появилась высокая темная фигура человека с тонким лицом и сардонической усмешкой в глубоко посаженных глазах, и Кайтай, разом утратив маску твердости, испустил гортанное восклицание на родном языке.
- Ты!
- Саймон, - ответил тот. - Ну что ж, коллега чародей, давай соединим наши усилия против его величества правителя-дьявола. - Саймон рассмеялся, но смех этот звучал как хруст льда.
И вдруг другой, неслыханный, звук раздался из-под земли: он напоминал зов колокола, но такого мощного, какой трудно было себе вообразить, ибо звук его сотрясал стены. Пол под их ногами, казалось, тоже приподнялся и опал вновь, как волна в море; непонятное оживление встряхнуло на мгновение весь город. Откуда-то послышался шум падающих камней, вслед за ним закричали и смолкли голоса.
Но город не был мертв.
- Нас встречают, - сказал Кайтай и тронул на груди амулет.
- Вижу. - Оуэн продвинулся на своем юлла чуть вперед и взялся за топор. - Что ж... возможно, это конец. Но все же мы еще посмотрим.
По обе стороны от ворот на широкой дороге в две шеренги стояли воины с оружием и в доспехах и молча ждали.
Высокорослые, в алых плащах, они держали длинные пики. Их круглые щиты были роскошно украшены, а шлемы - оторочены белыми перьями. Доспехи плотно закрывали тело. Сотни три воинов стояли совершенно неподвижно, ровными рядами. Однако вокруг не было видно ни одного конного и ни одной лошади. Эта странность поразила Оуэна, так как широкая мощеная улица в городе явно была сделана для повозок.
И все-таки они чертовски тихо стоят.
Оуэн дал сигнал остановиться всего в нескольких метрах от ближайшего воина. Он слез с седла и опустил топор лезвием вниз.
Он ждал довольно долго, затем наконец закричал:
- Приветствую вас! Я - Оуэн из Маррдейла, прибыл по делу! Кто-нибудь из вас понимает мой язык?
Ни один не пошевелился, ни один не ответил.
- Э-э, похоже это... чучела? - крикнул Оуэн Зельзе и Кайтаю. Он медленно пошел вперед, ведя за собой юлла. Затем неуверенно вытянул руку и дотронулся до ближнего воина.
- Обман!
- Не совсем, - послышался голос с дальнего конца шеренги.
Из шеренги блестящей гвардии выступил один и пошел к Оуэну.
- Привет тебе, Оуэн из Маррдейла, - сказал воин. - Я есть... Я был... Ялкан с островов.
Оуэн посмотрел на него: высокий, очень бледный человек с худым лицом и глубоко посаженными глазами. Затем он перевел взгляд на солдата, которого он пытался потрогать, а после опять на настоящего.
- Ну что ж, приветствую тебя, Ялкан, - ответил он наконец. - А для чего эти... куклы - это что, пугала для врагов?
- Не совсем, - сказал Ялкан. - Видишь ли, я не такой, как они. Но... наверное, когда-нибудь буду таким же. - Он подавил усмешку. - А пока что я ими командую. Я - капитан городской стражи и откомандирован сюда, чтобы встретить тебя... и того, кого ты сюда доставил... - Он склонил голову. Итак, прошу следовать за мной, мы отправимся к Высокому Месту. И там... ты исполнишь то, для чего пришел сюда.
Спутники Оуэна поравнялись с ним и остановились в ожидании. Ялкан кинул на них взгляд, затем повернулся к шеренге безмолвных фигур.
Он резко выкрикнул что-то на неизвестном языке, и, повинуясь команде, вперед выступили двенадцать воинов, повернулись синхронно, будто надетые на один стержень, и медленно пошли вперед, эскортируя троих путешественников.
- Но эти... - Оуэн во все глаза глядел на шагавших с двух сторон гвардейцев, - но ведь они неживые!
- Раньше они были живыми, - спокойно ответил Ялкан. - А когда человек умирает, ему ведь нужно отдохнуть?
- В данный момент я не расположен задумываться над этой проблемой, сказал Оуэн. - Но ты... ты вполне похож на живого.
- В городе много таких, которые живы настолько же, насколько жив я, безразлично проговорил Ялкан. - Я пришел сюда двадцать лет назад, за золотом. Я нашел древний свиток и проделал долгий, очень долгий путь, чтобы... попасть сюда. Искал золото. - Он невесело усмехнулся и тронул свои сверкающие доспехи. - И нашел его, как видишь.
Оуэн поднял голову, чтобы взглянуть на здания по другую сторону улицы, и мурашки пробежали у него по спине. Он узнал эти фигурные украшения стен, эти колонны. Второй сон... ночной город, где по улицам ходила смерть. Это было то самое место, хотя сейчас оно было залито солнечным светом.
И вокруг не было зевак, никто не глазел из окон, как это было бы в любом городе при появлении трех чужестранцев из дальних земель, ведомых стражей навстречу неизвестной судьбе. Окна были пусты и немы, а боковые улицы казались совершенно необитаемыми.
Нет, не совсем, вдруг понял Оуэн. Вон, в окне появилось изможденное лицо. В другом - еще одно. Значит, здесь все-таки есть живые люди. Но, по-видимому, только горстка.
- Ялкан, - волнуясь, попросил Оуэн. Громадное сооружение, видневшееся в конце улицы, было уже близко, - расскажи о вашем городе. Что ты знаешь об этих... вриколах, ваших правителях?
-Ах да.- Ялкан искоса взглянул на Оуэна. - Наши правители? Что ж, они могущественны... и их много, очень много. Я тоже... может быть, если повезет, когда-нибудь буду таким. - Он дернул ртом. - Те, кто хорошо им служит, могут получить это право, если их выберут.
- Выберут? - переспросил Оуэн. - Как это?
- Ох... кое-кому везет, других выбирают за большие заслуги или просто по прихоти, - печально ответил Ялкан.
- Похоже, ты не очень-то стремишься к этой чести.
- Ты что-то знаешь об этом? - пытливо спросил он Оуэна. - Ты назвал их вриколами. Значит, ты должен знать, кто они такие.
Оуэн призадумался.
- Мне известно, что это - маги, которые правят вашим городом. А еще о них говорят, что они не умирают. Но для этого им нужны жизни других. А что ты еще знаешь о них?
- А разве этого мало? - удивился Ялкан. - Эти... - он махнул в сторону стражников, - они как машины, созданные мудростью вриколов из мертвых тел. Они слушаются приказаний, но мертвы, как куклы. Даже мертвее кукол, так как через некоторое время распадаются и их кости и прах приходится выбрасывать. В этих великолепных зданиях огромного города осталось в живых всего несколько сотен человек. Они живут в окружении своих рабов и... таких вот кукол. Еще кое-кто, как я например, оставлены в живых, потому что мы служим. Если чья-нибудь прихоть... или голод... - Он содрогнулся и умолк.
- Мне кажется, таким количеством жизней не прокормишь слишком много ваших хозяев-волшебников, - задумчиво сказал Оуэн.
- А их не так много, - отозвался Ялкан. - Но иногда они бывают вынуждены брать жизни даже у тех, в ком они нуждаются, как я например, если у кого-то из них голод становится непереносимым. Так случилось со всеми нашими покойными стражниками. - Его снова передернуло. - Но они тоже умирают: все чаще и чаще звонит Черный Колокол, возвещая, что снова кто-то из них погрузился в... то, что является их смертью.
- Что это еще за смерть для бессмертных?
- Смерть не в том смысле, что знаем мы, - сказал Ялкан. - Много хуже.
- Неужели они умирают от голода, потому что не могут вовремя найти, у кого взять жизнь? - громко удивился Оуэн. - Но почему? Здесь ведь еще есть живые люди, и за городом тоже.
- Вриколы - владетельные господа, все до единого, - отвечал Ялкан. - У каждого свое человеческое стадо, охраняемое их законом и обычаями. Врикол не может взять жизнь у того, кто предназначен для другого врикола, но только у... своих рабов. Хотя иногда они берут. А после воюют между собой, используя такие магические средства, о которых даже говорить небезопасно. Часто бывает, что жадный врикол убьет слишком многих или его стадо не множится, и тогда приходит голод и... бешенство.
- Вот он - рай из твоих сновидений, - вдруг из-за спины Оуэна раздался голос Кайтая. Он все слышал.
- Помолчи, друг, - сдавленно произнес Оуэн, - они... они достойны только сочувствия.
- Сочувствовать им не надо, Оуэн из Маррдейла, - угрюмо возразил Ялкан. - Теперь они вновь обретут величие и могущество. Ты несешь им это.
- Я?
- Когда-то, в древние времена, это предрек величайший из их магов. Он был не просто чародей... он был властитель. Мощь его превосходила все в государстве... Но он покинул город, ища большего могущества, и ушел в чужие страны. Он был самым великим чародеем. Единственный из вриколов, он мог быть под лучами солнца и не погибнуть: он умел соединять свое тело и призрачного двойника в одно целое.
- А имя... как его имя? - хрипло спросил Оуэн.
- Оно тебе известно, - ответил Ялкан, - ведь ты служишь ему.
- Мирдин Велис, - пробормотал Оуэн. А в мешке у седла вдруг что-то зашелестело, будто туда забралась змея. Тихо прозвучал и другой звук: он был похож на сдавленный смешок.
- Я не осмеливаюсь вслух называть его имя, - сказал Ялкан, - но это был именно он. Теперь он снова станет правителем, как только будет выполнено все, что нужно. И тогда он призовет колдовство, которое будет сильнее всего, что было прежде. Эти немые создания... - он указал на шагающих мертвых стражников, - по сравнению с тем, что будет, - ничто. Все умершие, их призраки, восстанут и будут служить ему. Больше того, древние великие военные машины, которые когда-то выкатились из города, чтобы стереть в порошок всех его врагов... он восстановит их своим умением и магией. И они выйдут снова, машины, которые убивают и не требуют ни единого воина, чтобы управлять ими, и которые жгут неприятеля огнем... Будут у него и другие слуги, существа, которых боятся все владетельные вриколы, лежащие в своих ямах под землей.
Глаза Ялкана дико горели. Оуэн взглянул на него и похолодел.
- А зачем? - спросил он. - Такому могущественному властителю... для чего ему так вооружаться?
- Зачем? - Ялкан сверкнул глазами. - Да потому что только целый мир людей и может прокормить голодных вриколов, беспомощно лежащих сейчас под землей. Потому что там, за горами, много двуногого скота, которым они будут кормиться вечно!
А перед ними, поднимаясь на высоких сваях, уходила вверх широкая лестница, ведущая к обрамленному колоннами зданию, напоминавшему пирамиду. На ступенях в молчаливом ожидании стояли люди в темных одеждах, и бледные, изможденные лица их были обращены к Оуэну. Люди ждали.
Ялкан поднялся на ступеньку, повернулся и обратился к путникам:
- Войти можешь только ты сам, Оуэн из Маррдейла. Твои спутники останутся здесь, как и я. Наш закон запрещает простым людям входить в храм. Ты один имеешь право внести... то, что у тебя в мешке. Вынь его и внеси туда открыто, - Ялкан замолчал, и губы его крепко сжались, - или возьми этот прекрасный топор, который у тебя на плече, и покончи с двойной жизнью этого древнего ужаса прямо сейчас, если у тебя хватит мужества. Если бы я смел или если бы мог, я сейчас сделал бы это. То, что ты сейчас собираешься сделать, обречет человечество на неизбывную смерть и рабство.
Ялкан стоял с белым лицом, высоко подняв голову и держась за рукоять меча, будто ожидая... что его что-то поразит.
И удар не заставил себя ждать. Глаза воина широко раскрылись, он покачнулся, колени его медленно подогнулись. Брякнув оружием, он упал к ногам путников мертвым.
- Похоже, в этом городе нельзя высказывать подобные мысли, - заметил Кайтай, глядя на лежащее у ног тело.
Звонкий женский смех раздался неожиданно, как бы из пустоты.
- Старина Ялкан будет отлично смотреться в рядах стражи, которой он раньше командовал, - послышался серебристый ласковый голос. - Поднимись, Ялкан, и иди к тем, кто поможет твоей болтливой голове сохраниться подольше.
Тело медленно зашевелилось и село. Затем встало на ноги, поглядело пустыми глазами и тихо двинулось прочь, шагая так же окостенело, как и другие мертвые воины. Оно подошло к какому-то зданию в конце улицы и исчезло в нем.
- Я всегда боялась, что мой Ялкан держит про себя эти мысли, - вновь послышался голос. - Я выпила его жизнь, и теперь тело его еще долго будет охранять меня, прежде чем распадется в прах. А твою жизнь я не смею тронуть, рыжебородый с топором, хотя твоя жизненная сила возбуждает во мне большую жажду. - Переливчатый смех раздался снова, и Оуэн ощутил как бы легкое прикосновение холодных пальцев к лицу.
Он сжал челюсти и вгляделся в прозрачный воздух.
- Я узнал этот голос, - сказал он. - Скажи, невидимка, не называют ли тебя иногда Ринель?
- Ого, это существо меня знает! - воскликнул голос. - Послушай, умник, как ты узнал мое имя? Мы ведь никогда не встречались.
- Просто знаю, - коротко отвечал Оуэн.
- Ну что ж... мы скоро встретимся снова. До свидания и спасибо за Ялкана... - Голос стал тише и исчез.
- Я думала, эти создания не убивают при дневном свете, - задумчиво сказала Зельза.
- Похоже, нет правила без исключений, - ответил Оуэн. - К тому же мы ведь в их царстве.
- Тогда иди и делай, что обязался, - оборвала его Зельза, потемнев лицом, - даже если этот несчастный глупец был прав и ты принесешь этим проклятие всему человеческому роду.
- Я дал слово, - упрямо повторил Оуэн. - К тому же... хоть он и великий волшебник, но я не думаю, что дело тут в нем одном. В древние времена существовали великие тираны, но человечество пережило их. Человек свободен, пока готов сражаться, и становится рабом, если сложит оружие при жизни. Мне не верится, что это приведет к столь жутким последствиям, но... если все это правда, нам останется только сражаться.
Кайтай содрогнулся.
- Ты уже говорил... у нас нет выбора. Иди, друг, и постарайся вернуться живым.
Оуэн осторожно снял мешок с седла и вытащил квадратную черную шкатулку, держа ее двумя руками. Сейчас она была намного тяжелее прежнего и стала горячей. Казалось, в ней бурлит какая-то новая, удивительная жизнь. Оуэн поглядел на нее и легонько постучал по крышке.
- Не забудь свое обещание, чародей, - сказал он. - Пошли.
И Оуэн пошел по длинной лестнице к храму, неся череп колдуна к его дому.
16
Изнутри огромное здание представляло собой куполообразное, украшенное колоннами сооружение, подсвеченное голубым светом. Вдоль стен, в нишах, стояли крупные, больше человеческого роста, изображения мужчин и женщин, вырезанные из темного камня: горбоносые, гордые лица, похожие друг на друга, как люди одного клана. И на каждом была печать власти и превосходства: это были явно портреты - они казались живыми даже в камне.
В самом центре круглого сооружения была плоская каменная платформа, а в ней открывалось круглое отверстие диаметром в три человеческих роста будто огромный колодец. Оттуда поднимались прозрачные голубоватые испарения, запах которых поразительно напомнил Оуэну что-то. Но что именно, он не мог понять.
Высоко над отверстием на цепях висел круглый диск из серебристого металла. Он, видимо, служил крышкой. Над колодцем молча и недвижно стояли несколько человек в темном и ждали.
Кроме них в этом храме никого не было: ни верующих, если это место вообще предназначалось для молитв, ни стражи - только эта горстка безмолвных фигур. Оуэн долго шел к платформе неся перед собой шкатулку. Наконец он шагнул на возвышение, остановился и посмотрел на стоящих перед ним людей.
И тогда один из них откинул капюшон и с усмешкой взглянул Оуэну в лицо черными, глубоко посаженными глазами. Это был Саймон.
- Бог-счастливчик! - Оуэн удивленно уставился на ученика волшебника, осторожно поставив шкатулку на пол - выпрямился, потирая затекшие руки. Твой покойный хозяин - тяжелая ноша, - улыбаясь, сказал он. Как же ты долетел сюда, мой проворный друг, и почему, сто тысяч чертей, ты не показал нам этот трюк чуть раньше, дабы нам не приходилось с такими трудами добираться сюда?
Рот Саймона растянулся в улыбке.
- Смело, очень смело, - одобрительно сказал он. - Ну да, ведь Мирдин Велис умел выбирать людей. Решителен, глуповат... и держит слово. Оуэн из Маррдейла, на свете мало что может удивить меня, но твое путешествие и вправду изумляет. Забраться так далеко... зная, что несешь гибель всем себе подобным, и сделать все практически даром.
- Тем не менее я уже здесь, - сказал Оуэн.
- Это верно, - кивнул Саймон, - ты здесь. Хозяин никогда бы не доверил эту задачу мне, потому что хорошо знал меня к моменту... своего перевоплощения. Но он уже не мог уничтожить меня, равно как не может и сейчас, ибо во многом я сравнялся с ним, хотя, боюсь, не во всем. Только один человек на свете мог выполнить эту задачу - ты, Оуэн. Нельзя было осуществить ее и с помощью колдовства: череп должны были отнести человеческие руки. Но я надеялся, что ты погибнешь в пути... или пожертвуешь своей жизнью во спасение человечества и разобьешь череп в куски.
- Я думал, ты служишь Мирдину, Саймон, - ответил Оуэн. - Ты что, нарушил обет ученичества?
- У чародеев не принято придерживаться буквы соглашения, - сказал Саймон. - Мой договор с ним выполнен, и с этим покончено. А сейчас... я пришел взять то, чем владел он. Но с другой целью. Я хочу быть живым, а не тенью. Мне не нужна власть над людскими жизнями. Я не питаюсь, как он, и мне не нужны человеческие стада. Те, что обитают сейчас под землей, уже очень скоро не будут в состоянии защитить свои владения. А я терпелив. Я пришел, чтобы дождаться их конца и получить то, чего я хочу. - Саймон вздохнул и качнул головой.
- Тогда я тебя разочарую, - ответил Оуэн. - И прости, но и в моих планах - остаться живым. Как я понимаю, эта дымящаяся дыра и есть вход туда, куда мне нужно. А ты со своими мрачными приятелями хочешь преградить мне дорогу?
- Это жрецы, и они боятся меня так же, как и своих здешних хозяев, сказал Саймон. - Они не станут мешать тебе, да и я не смею. Пока в твоих руках эта ноша, я не в силах причинить тебе вреда. Но послушай: уничтожь череп. Я подскажу тебе как. Лезвие твоего топора украшено серебром, - этого достаточно. Нужно только ударить...
- Что ж, мой проворный дружок, сегодня ты третий, кто попросил меня об этом. - Оуэн усмехнулся и покачал головой. - Нет, клятвопреступник, я сдержу свое слово.
- Он обещал освободить тебя от мучительных снов, - теперь уже с волнением заговорил Саймон, - и избавить от преследования Гончих Псов. И то и другое могу и я. Я сделаю все это, и богатство...
- А что до богатства, то в лавке ювелира в Мазайне меня ждет сумма, равная стоимости хорошего участка земли, - просто ответил Оуэн. - Я ни на минуту не сомневаюсь, что ты способен снять с меня оба заклятья и сделать еще что-нибудь в этом роде. Но я дал слово и ни за какую цену не откажусь от него.
Некоторое время Саймон молча смотрел на него. Потом развел руками:
- Что ж, как хочешь. Но я скажу тебе то, за что ты будешь мне благодарен и что можно использовать против Мирдина Велиса. Он не обманет тебя, но постарается сделать тебя вриколом, и тогда ты навсегда останешься его рабом. Но ты служил ему. А у волшебников есть закон, запрещающий причинять зло тем, кто оказывает им определенные услуги. Он вынужден будет подчиниться этому закону: теперь он никогда уже не сможет ни убить тебя, ни держать в плену. И никто из его подданных не посмеет сделать это.
- Смотри-ка, какую хорошую вещь ты сказал мне, - обрадовался Оуэн, - я заметил его странные вкусы в еде еще во время путешествия по морю, и я рад, что ему запрещено меня трогать. Ну а теперь позвольте...
Он взял шкатулку и пошел к краю ямы. Внизу он увидел винтовую лестницу и пугающе знакомый яркий свет: сверкающая бездна раскрылась перед ним.
- Ну что ж, прощай пока, любезный Саймон, - сказал Оуэн, шагнув к краю колодца, и двинулся вниз.
Кайтай и Зельза все еще стояли среди мертвых стражников на открытом месте перед храмом и ждали. Вокруг поднимались в небо сверкающие на солнце башни и купола мертвого города; шальной ветер носился по пустым улицам. В конце одной из них Зельза заметила серебристые проблески и указала на них Кайтаю.
- Здесь есть гавань, - вздохнул он. - Ах, а ведь когда-то это был и вправду великий город. - Он задумался. - Интересно, сохранились ли здесь какие-нибудь остатки мудрости древних... библиотеки например... Нет, это невозможно. Вряд ли что-то сохранилось.
- Да, тем людям, которых я видела в окнах по дороге сюда, вряд ли нужна древняя мудрость, - согласилась Зельза. - Но сейчас не время думать об этом. Слушай, этот рыжебородый глупец уже, наверное, мертв. Только не это... Я...
Кайтай был поражен, увидев блеснувшие в ее глазах слезы.
- Я не думал, что ты можешь... испытывать такие сильные чувства, сказал он. - Но мне что-то подсказывает, что он жив. Он вернется.
- Смотри, сюда идут живые люди, - вдруг сказала Зельза.
Стражники все так же стояли, тупо глядя перед собой: они никак не реагировали на приближающиеся фигуры. Зельза нетерпеливо пошла вдоль их шеренги, ее юлла последовал за ней и зацепил одного из стражников - тот упал как деревяшка, вниз лицом. Кайтай с воинственным видом присоединился к Зельзе.
Их было несколько человек: четверо мужчин и две женщины. На них были развевающиеся одежды из ярко расшитых тканей и тяжелые, дорогие украшения. Было ясно, что они принадлежат к местной знати. Но у них были такие же изможденные бледные лица и тревожные глаза, как и у тех простых людей, которых Зельзе до сих пор приходилось здесь видеть. Несмотря на свой роскошный вид, двигались они осторожно, по-рабски. Шедший впереди человек поравнялся с Кайтаем и Зельзой и заговорил хриплым шепотом:
- Я знаю ваш язык. Нас здесь много, с западных земель... Идемте скорей. Оставьте животных, их все равно съедят еще до захода солнца. Пойдемте же скорей...
- Мы возьмем животных с собой, - ответила Зельза. Ни она, ни Кайтай ни за что добровольно не оставили бы лошадь: в них говорило кочевое прошлое их народов. Кайтай крепко сжал в руке поводья двух юлла, которых он вел, а Зельза взяла под уздцы своего.
- Дама имела в виду, - подхватил Кайтай, - что мы не любим ходить пешком, и к тому же эти мохнатые дьяволы нам еще понадобятся.
- Мы должны спешить, - повторил мужчина. - Меня зовут Арин, я житель этого города и знаю, что начинается здесь с наступлением ночи. Вас хотят видеть в городе. - Голос его дрогнул. - Солнце уже низко. Скорей.
- Оуэн должен вернуться сюда, - с сомнением возразила Зельза.
- Если ты говоришь о рыжебородом с топором, то он уже не вернется, ответил Арин, - а если и вернется, то ему нужно будет только крикнуть, чтобы найти вас. В этом городе так мало людей, что его голос наверняка будет слышен повсюду... Пожалуйста, пойдемте.
- Я думаю, нам лучше пойти с ними, - решил Кайтай. - Мы потом вернемся сюда. Хорошо, Арин, веди нас.
Их быстро провели по боковой улочке во двор с укрепленными толстыми балками воротами, которые Арин тщательно закрыл за ними.
- Привяжите животных здесь, - проговорил он, быстро оглянувшись, похоже, их никто не видел, но рабам всегда не хватает мяса, и, если они заметили животных, они наверняка украдут их. Хотя это не имеет значения: все равно вы не уедете отсюда.
Он пошел в дом, и они последовали за ним.
Внутри были длинные пыльные коридоры, двери, ведущие в огромные пустые и закопченные комнаты с величественной обстановкой и картинами. В двух из тех, что они миновали, копошились живые люди: два-три человека, очевидно живущие там. Наконец они вышли в сводчатую залу, где ждали человек десять красиво одетых горожан.
- Вот путешественники, которые пришли с ним. - Теперь Арин говорил громче, так как страх его немного прошел. - Они ждали на площади у храма.
- Скажите, ваш товарищ и вправду принес живой череп? - жадно спросил один изможденный старик. - Это ведь был не настоящий череп, правда?
- Нет, - ответила Зельза, - это настоящий череп, если я правильно поняла, о чем вы говорите.
Среди присутствующих послышался говор: некоторым явно нужно было перевести слова Зельзы на их родной язык.
Заговорил Арин:
- Мы все - остатки высшей знати здешних мест... мы живы только потому, что наши... наши предки - среди ночного народа. Но даже это скоро перестанет помогать нам. Мы носим в себе страх нескольких поколений. И мы не видим способа изменить что-либо... и, сказать по правде, раньше нам было не так уж плохо, когда рабов здесь было множество. Но сейчас...
- Но сейчас случилось самое худшее: вы вернули нам дьявола-властителя, чтобы он вновь правил нами. Теперь нам уже никогда не освободиться от ночного народа, и город никогда не воспрянет, разве только по его воле, но это будет ад.
Кайтай и Зельза стояли под обвиняющими взглядами, но Кайтай мужественно посмотрел на них.
- Вы - трусы, - ясно зазвучал его голос. Он холодно улыбнулся и слегка приподнял арбалет, приготовив его к бою.
- Трусы, - повторил он. - Почему вы не поднялись и не уничтожили ваших ночных дьяволов?
- Это было невозможно, - ответил Арин. - Мы не можем проникнуть в их обиталище под землей. Оно залегает глубоко под городом, в больших пещерах, простирающихся очень далеко. И, даже проникнув туда, мы сможем поразить только два-три лежащих там тела, а нас они убивают когда захотят, невидимые. Может, кто-то из них и сейчас здесь. Нам этого не узнать, хотя у нас есть защитные талисманы...
- По дороге сюда мы видели ваших рабов, - снова заговорил Кайтай, - а вы, некогда сильные этого города, вы ничем не лучше их. - Он выразительно сплюнул на изразцовый пол. В группе послышался недовольный ропот, но ни один не двинулся с места.
- Чем же мы могли вам помочь, - спросила Зельза.
Арин покачал головой.
- Мы надеялись, что, может быть, вы знаете, что нам следует делать, с грустью ответил он. - Вы были рядом с черепом. Вы могли бы узнать что-нибудь. Но теперь я вижу, что вы ничего не знаете.
- Мы пропали, - произнес изможденный старик и отвернулся.
- Ты верно сказал, желтолицый, - вдруг раздался голос от двери. Трусы и рабы.
В дверях появилась высокая темная фигура человека с тонким лицом и сардонической усмешкой в глубоко посаженных глазах, и Кайтай, разом утратив маску твердости, испустил гортанное восклицание на родном языке.
- Ты!
- Саймон, - ответил тот. - Ну что ж, коллега чародей, давай соединим наши усилия против его величества правителя-дьявола. - Саймон рассмеялся, но смех этот звучал как хруст льда.
И вдруг другой, неслыханный, звук раздался из-под земли: он напоминал зов колокола, но такого мощного, какой трудно было себе вообразить, ибо звук его сотрясал стены. Пол под их ногами, казалось, тоже приподнялся и опал вновь, как волна в море; непонятное оживление встряхнуло на мгновение весь город. Откуда-то послышался шум падающих камней, вслед за ним закричали и смолкли голоса.