— Вы ошибаетесь, Сэндерс, — горячо запротестовал Миллер, — согласно заявлению Балларда, «брешь» не исчезла окончательно, она пульсирует.
Сэндерс устремил на таксиста долгий, немигающий взгляд.
— Вы правы, Ганс, «брешь», возможно, еще возникнет, но я сейчас говорю о другом. — Он снова обратился к Диверсу: — Все дело в том, инспектор, что единственным представителем параллельного мира на Земле является Миллер — я не беру в расчет тех троих негодяев, — и потому он вправе располагать копией обращения ученых к человечеству.
Диверс кивнул.
— Вы получите копию, господин Миллер, завтра же. Когда вы покидаете Лондон?
— Мы отбываем завтра дневным рейсом, — за всех ответил Сэндерс.
— Все четверо?
— Все четверо.
— Что ж, к девяти утра я предоставлю копию видеозаписи в ваше распоряжение, господин Миллер. — Диверс взглянул на часы. — Простите, господа, к двенадцати я должен быть на совещании у шефа.
В коридоре Диверс отвел Сэндерса в сторону.
— Мой дядя хотел бы повидаться с вами, мистер Сэндерс, прежде чем вы покинете Лондон.
Сэндерс улыбнулся.
— Сегодня же вечером я навещу старину Томаса. Так и передайте ему, Диверс.
— Обязательно передам… Я рад, что не разочаровался в вас, мистер Сэндерс.
— Вот как! — Сэндерс рассмеялся. — Любопытно!
Диверс смущенно опустил глаза.
— Вы знаете, — произнес он после незначительной паузы, — часто легенды о героях более чем наполовину оказываются выдумкой. Я очень боялся, что подобная участь ожидает и легенду о «британском льве», но… — Диверс устремил на Сэндерса решительный взгляд, — но на этот раз действительность превзошла саму легенду.
Молодой человек с жаром схватил руку Сэндерса и крепко сжал ее.
— Вы отличный парень, Роджер, — улыбнулся Сэндерс, отвечая на рукопожатие. — Жаль, что я не знал вас раньше…
Сэндерс устремил на таксиста долгий, немигающий взгляд.
— Вы правы, Ганс, «брешь», возможно, еще возникнет, но я сейчас говорю о другом. — Он снова обратился к Диверсу: — Все дело в том, инспектор, что единственным представителем параллельного мира на Земле является Миллер — я не беру в расчет тех троих негодяев, — и потому он вправе располагать копией обращения ученых к человечеству.
Диверс кивнул.
— Вы получите копию, господин Миллер, завтра же. Когда вы покидаете Лондон?
— Мы отбываем завтра дневным рейсом, — за всех ответил Сэндерс.
— Все четверо?
— Все четверо.
— Что ж, к девяти утра я предоставлю копию видеозаписи в ваше распоряжение, господин Миллер. — Диверс взглянул на часы. — Простите, господа, к двенадцати я должен быть на совещании у шефа.
В коридоре Диверс отвел Сэндерса в сторону.
— Мой дядя хотел бы повидаться с вами, мистер Сэндерс, прежде чем вы покинете Лондон.
Сэндерс улыбнулся.
— Сегодня же вечером я навещу старину Томаса. Так и передайте ему, Диверс.
— Обязательно передам… Я рад, что не разочаровался в вас, мистер Сэндерс.
— Вот как! — Сэндерс рассмеялся. — Любопытно!
Диверс смущенно опустил глаза.
— Вы знаете, — произнес он после незначительной паузы, — часто легенды о героях более чем наполовину оказываются выдумкой. Я очень боялся, что подобная участь ожидает и легенду о «британском льве», но… — Диверс устремил на Сэндерса решительный взгляд, — но на этот раз действительность превзошла саму легенду.
Молодой человек с жаром схватил руку Сэндерса и крепко сжал ее.
— Вы отличный парень, Роджер, — улыбнулся Сэндерс, отвечая на рукопожатие. — Жаль, что я не знал вас раньше…
Глава двадцать шестая
Последние дни сентября в Цюрихе выдались по-летнему теплыми. Дневное светило, словно собравшись с силами, выплеснуло на засыпающую землю остатки живительного тепла, но европейская осень, повинуясь непреложным законам природы, уже окрасила деревья в яркие предсмертные тона.
Автомобиль остановился у трехэтажного супермаркета. Тут же, на игровой площадке, оставленные взрослыми, которых поглотило огромное здание магазина, резвились дети. Целый детский городок был полностью предоставлен в их распоряжение. Здесь они были полноправными хозяевами, другого мира для них сейчас не существовало.
Миллер вышел из машины.
— Вот он!
Голос его дрогнул, когда взгляд остановился на маленьком мальчике, самозабвенно пытавшемся взгромоздиться в вагончик гигантской детской железной дороги, опоясывающей почти всю территорию игровой площадки.
— Жив, — прошептал таксист. — Видите, Сэндерс? Это он!
Сэндерс сидел в машине и курил. Противоречивые чувства роились в его душе. Миллер сел рядом с ним.
— Спасибо вам, — глухо произнес швейцарец, сжимая руку Сэндерса чуть пониже локтя. — Вы сдержали свое обещание.
— Куда вы теперь?
Миллер не ответил.
— Здесь ваш дом, Ганс, — сказал Сэндерс. — Здесь ваша семья.
Миллер поднял на Сэндерса печальный, полный страдания взгляд.
— Нет, Джилберт, моя семья далеко отсюда. Ганс Миллер мертв, а я всего лишь его двойник. Прошлого вспять не вернуть. Вдова погибшего Ганса Миллера никогда не станет женой его двойника.
Сэндерс молча кивнул.
— Я обещал Марте вернуться, — продолжал Миллер, — она ждет меня. Я всю жизнь буду помнить об этом.
— Вы верите в возвращение?
— Кто знает, — неопределенно ответил швейцарец. — Шансов практически нет. Но без веры жить нельзя.
— Живите у меня, — предложил Сэндерс. — В моем коттедже места хватит на двоих.
— Спасибо, Джилберт, — с чувством отозвался Миллер. — Я решил вернуться в Гринфилд. Уверен, старый Джон Гроф будет мне рад.
— Как вы объясните ему свое появление?
— Расскажу ему все как есть, без утайки. Он поймет.
Сэндерс снова кивнул. Он понял: Миллера тянуло к тому единственному месту на Земле, откуда веяло слабой, эфемерной, почти несбыточной надеждой вернуться в свой мир. Сознавал ли он сам, что влечет его туда, или эта тяга была исключительно интуитивной, подсознательной? Сэндерс не решался спросить об этом у своего нового друга.
— Не забывайте меня, Ганс. Надеюсь, мой адрес вы помните.
— Помню, Джилберт.
— В апреле Джил Сэндерс получил тревожную телеграмму из Гринфилда:
ГАНС ИСЧЕЗ. СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙТЕ.
С УВАЖЕНИЕМ ДЖОН ГРОФ.
В тот же день Сэндерс вылетел в Лондон.
Гроф, казалось, еще больше постарел. Он выглядел осунувшимся и несчастным. Встретив Сэндерса на вокзале, молча пожал ему руку и пригласил в свой автомобиль.
На протяжении всего пути Гроф хранил молчание. Сэндерс не сразу сообразил, что они направляются не в гостиницу, а совсем в другую сторону. И лишь оказавшись за городом, он понял: Джон Гроф везет его в «Утиное Гнездо».
Пропускной пункт исчез. От бетонной стены, некогда обрамлявшей владения Уильяма Джефферсона, тоже остались лишь одни воспоминания. Зато мост, уничтоженный бандой Грифона, был восстановлен.
Вилла пустовала, повсюду царили запустение и безмолвие. По-видимому, Мэтью Баллард был последним отпрыском некогда знатного рода. По крайней мере, ни один из наследников до сих пор не предъявил свои права на владение «Утиным Гнездом». Автомобиль остановился у входа в особняк, но Гроф не повел Сэндерса в дом, а направился в обход, к крутому обрывистому берегу. Их путь вдоль берега занял не более четверти часа. Наконец Гроф остановился.
Сэндерс прекрасно помнил это место. Словно из небытия возник в его памяти красно-белый плавучий якорь, качавшийся на волнах, воскресли трагические события, разыгравшиеся здесь в сентябре прошлого года.
Гроф повернулся к Сэндерсу. Лицо его было бледно, в глазах читалось отчаяние.
— Ганс мне все рассказал, — тихо заговорил он, впервые со времени их встречи на вокзале. — Сначала я принял его слова за бред сумасшедшего, но потом понял, что он говорит правду. Если б я знал тогда, в сентябре!.. Он где-то раздобыл лодку и каждый день, с рассвета, проводил здесь. — Гроф кивнул в сторону моря. — Я совершенно случайно узнал, где он ежедневно пропадает, — мне он не обмолвился ни словом… Стоит в лодке и часами смотрит в море… Я как-то пытался заговорить с ним об этом, но он так на меня посмотрел, что слова застряли у меня в горле. Ганс был до педантичности пунктуален: ровно в шесть вечера он всегда возвращался домой. — Гроф запнулся. — Три дня назад он не вернулся. В семь я уже был здесь, но никаких следов Ганса не обнаружил. Он исчез, мистер Сэндерс. Исчез, словно в воду канул… Простите за неудачное сравнение.
Сэндерс задумчиво смотрел вдаль. С моря тянул слабый теплый бриз. Пахло весной.
— Нет, мистер Гроф, — покачал он головой, — Ганс Миллер не исчез. Он вернулся в свой мир — туда, где он нужен, где его ждут. Словно мессия, он несет людям новую благую весть, способную пробудить человечество ото сна. Дай-то Бог, чтобы его путь достиг цели и не оказался напрасен.
Море шумно билось у их ног, надежно храня в пучине еще одну тайну…
Апрель — сентябрь 1991 года, Москва
Автомобиль остановился у трехэтажного супермаркета. Тут же, на игровой площадке, оставленные взрослыми, которых поглотило огромное здание магазина, резвились дети. Целый детский городок был полностью предоставлен в их распоряжение. Здесь они были полноправными хозяевами, другого мира для них сейчас не существовало.
Миллер вышел из машины.
— Вот он!
Голос его дрогнул, когда взгляд остановился на маленьком мальчике, самозабвенно пытавшемся взгромоздиться в вагончик гигантской детской железной дороги, опоясывающей почти всю территорию игровой площадки.
— Жив, — прошептал таксист. — Видите, Сэндерс? Это он!
Сэндерс сидел в машине и курил. Противоречивые чувства роились в его душе. Миллер сел рядом с ним.
— Спасибо вам, — глухо произнес швейцарец, сжимая руку Сэндерса чуть пониже локтя. — Вы сдержали свое обещание.
— Куда вы теперь?
Миллер не ответил.
— Здесь ваш дом, Ганс, — сказал Сэндерс. — Здесь ваша семья.
Миллер поднял на Сэндерса печальный, полный страдания взгляд.
— Нет, Джилберт, моя семья далеко отсюда. Ганс Миллер мертв, а я всего лишь его двойник. Прошлого вспять не вернуть. Вдова погибшего Ганса Миллера никогда не станет женой его двойника.
Сэндерс молча кивнул.
— Я обещал Марте вернуться, — продолжал Миллер, — она ждет меня. Я всю жизнь буду помнить об этом.
— Вы верите в возвращение?
— Кто знает, — неопределенно ответил швейцарец. — Шансов практически нет. Но без веры жить нельзя.
— Живите у меня, — предложил Сэндерс. — В моем коттедже места хватит на двоих.
— Спасибо, Джилберт, — с чувством отозвался Миллер. — Я решил вернуться в Гринфилд. Уверен, старый Джон Гроф будет мне рад.
— Как вы объясните ему свое появление?
— Расскажу ему все как есть, без утайки. Он поймет.
Сэндерс снова кивнул. Он понял: Миллера тянуло к тому единственному месту на Земле, откуда веяло слабой, эфемерной, почти несбыточной надеждой вернуться в свой мир. Сознавал ли он сам, что влечет его туда, или эта тяга была исключительно интуитивной, подсознательной? Сэндерс не решался спросить об этом у своего нового друга.
— Не забывайте меня, Ганс. Надеюсь, мой адрес вы помните.
— Помню, Джилберт.
— В апреле Джил Сэндерс получил тревожную телеграмму из Гринфилда:
ГАНС ИСЧЕЗ. СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙТЕ.
С УВАЖЕНИЕМ ДЖОН ГРОФ.
В тот же день Сэндерс вылетел в Лондон.
Гроф, казалось, еще больше постарел. Он выглядел осунувшимся и несчастным. Встретив Сэндерса на вокзале, молча пожал ему руку и пригласил в свой автомобиль.
На протяжении всего пути Гроф хранил молчание. Сэндерс не сразу сообразил, что они направляются не в гостиницу, а совсем в другую сторону. И лишь оказавшись за городом, он понял: Джон Гроф везет его в «Утиное Гнездо».
Пропускной пункт исчез. От бетонной стены, некогда обрамлявшей владения Уильяма Джефферсона, тоже остались лишь одни воспоминания. Зато мост, уничтоженный бандой Грифона, был восстановлен.
Вилла пустовала, повсюду царили запустение и безмолвие. По-видимому, Мэтью Баллард был последним отпрыском некогда знатного рода. По крайней мере, ни один из наследников до сих пор не предъявил свои права на владение «Утиным Гнездом». Автомобиль остановился у входа в особняк, но Гроф не повел Сэндерса в дом, а направился в обход, к крутому обрывистому берегу. Их путь вдоль берега занял не более четверти часа. Наконец Гроф остановился.
Сэндерс прекрасно помнил это место. Словно из небытия возник в его памяти красно-белый плавучий якорь, качавшийся на волнах, воскресли трагические события, разыгравшиеся здесь в сентябре прошлого года.
Гроф повернулся к Сэндерсу. Лицо его было бледно, в глазах читалось отчаяние.
— Ганс мне все рассказал, — тихо заговорил он, впервые со времени их встречи на вокзале. — Сначала я принял его слова за бред сумасшедшего, но потом понял, что он говорит правду. Если б я знал тогда, в сентябре!.. Он где-то раздобыл лодку и каждый день, с рассвета, проводил здесь. — Гроф кивнул в сторону моря. — Я совершенно случайно узнал, где он ежедневно пропадает, — мне он не обмолвился ни словом… Стоит в лодке и часами смотрит в море… Я как-то пытался заговорить с ним об этом, но он так на меня посмотрел, что слова застряли у меня в горле. Ганс был до педантичности пунктуален: ровно в шесть вечера он всегда возвращался домой. — Гроф запнулся. — Три дня назад он не вернулся. В семь я уже был здесь, но никаких следов Ганса не обнаружил. Он исчез, мистер Сэндерс. Исчез, словно в воду канул… Простите за неудачное сравнение.
Сэндерс задумчиво смотрел вдаль. С моря тянул слабый теплый бриз. Пахло весной.
— Нет, мистер Гроф, — покачал он головой, — Ганс Миллер не исчез. Он вернулся в свой мир — туда, где он нужен, где его ждут. Словно мессия, он несет людям новую благую весть, способную пробудить человечество ото сна. Дай-то Бог, чтобы его путь достиг цели и не оказался напрасен.
Море шумно билось у их ног, надежно храня в пучине еще одну тайну…
Апрель — сентябрь 1991 года, Москва