— Вашу руку, Ганс! — Он крепко стиснул руку Миллера. — Рад, что вы с нами.
— Что я должен делать? — деловито спросил таксист, готовый броситься в бой прямо сейчас.
Сэндерс задумался.
— Гм… Вопрос не из простых. Что мы имеем пока? Сильного и умного противника в лице Грифона — и больше ничего. Ни целей готовящейся акции, ни подробностей самой операции мы не знаем. Более того, Грифон настолько подозрителен и осторожен, что не доверяет даже вам, — я имею в виду вас троих. Ведь место завтрашней встречи он держит в глубокой тайне.
— Может быть, стоит обратиться в полицию и взять эту банду еще до того, как они совершат преступление? — предложил Миллер.
Сэндерс с сомнением покачал головой.
— Нет, этот вариант не пройдет. Во-первых, местная полиция не в ладах со Скотланд-Ярдом и может не просто не помочь, а даже помешать захвату группы Грифона. Во-вторых, даже захватив их, мы не узнаем, какую цель преследует майор Гросс. Риччи и Левьен об операции ничего не знают — с них и спрос невелик, а Грифон — крепкий орешек, и расколоть его нам будет, возможно, не по зубам. Где в этом случае гарантия, что майор Гросс не пошлет вторую группу, а если нужно, то и третью, четвертую с аналогичным заданием? Нет, мы должны позволить операции начаться, взять ее под строгий контроль и самим завершить, изменив соответственно сценарий и, главное, финал. Вам я предлагаю следующее. Вы возвращаетесь к себе в номер и полностью выполняете инструкции Грифона. Завтра, дождавшись звонка, вы все вместе отправляетесь к нему и следуете его указаниям. Дальше действуйте по обстоятельствам. Я постараюсь найти способ связаться с вами. Вот это, — он вынул из кармана предмет величиной чуть больше пуговицы, — постоянно носите с собой.
— Что это? — спросил Миллер.
— Микрофон. Завтра, при получении последних инструкций — если таковые, разумеется, будут, — задайте Грифону побольше вопросов. Главное: цель операции, место проведения, подробные функции каждого из участников группы. Я постараюсь быть в радиусе действия передатчика и все слышать. От вас пока что нужно только одно — выведать как можно больше деталей.
— Я сделаю все, как вы говорите, Сэндерс, — кивнул Миллер и поинтересовался: — У вас есть кто-нибудь в этом городе, на кого вы можете положиться?
— Да, четверо сотрудников Скотланд-Ярда. По крайней мере с одним из них у меня налажена связь.
— А остальные трое, я так понимаю, ведут наблюдение за гостиницей?
— Совершенно верно.
Миллер покачал головой.
— С Грифоном шутки плохи. Он обещал расправиться с ними. Их следовало бы предупредить.
Сэндерс нахмурился.
— Вы правы, Ганс, я сейчас же звоню Мак-Россу.
Но не успел он протянуть руку к телефону, как тот тихо, но настойчиво зазвонил. Сэндерс поднял трубку.
— Мистер Сэндерс? — донесся до него тревожный голос Тома Мак-Росса.
— Я. Что-нибудь случилось, Мак?
— Не исключено, шеф. Мои агенты не выходят на связь.
— Проклятье! — выругался Сэндерс и многозначительно взглянул на Миллера. — Все трое?
— Да, шеф.
— Рация в порядке?
— В порядке. Я проверял.
— Ваши соображения, Мак?
— Боюсь, случилось наихудшее. Думаю пройтись по постам и лично все проверить.
— Не трудитесь, Мак, если с ними действительно что-то случилось, то следов вы все равно не найдете. У меня есть сведения, что здесь поработал профессионал высшего класса. Он следов не оставляет.
— Кто мог это сделать? — глухо спросил Мак-Росс после длительной паузы.
— Те, кому невыгодно наше присутствие в Гринфилде.
— Каковы будут ваши распоряжения, мистер Сэндерс?
— Во что бы то ни стало свяжитесь с Лондоном и сообщите, что операция назначена на завтра. Запомнили? На одиннадцать утра. Пусть срочно высылают людей. Диверса мы ждать не можем… Что такое, Мак?
— Кто-то стучит в мою дверь, шеф, — донесся приглушенный голос детектива. — Пойду открою.
— Будьте осторожны, Мак! — крикнул Сэндерс, забыв о необходимости соблюдать тишину. — Это может быть Ли Брунсвик!
— Не беспокойтесь, мистер Сэндерс. — Голос Мак-Росса вдруг стал на редкость спокойным. — Том Мак-Росс сумеет за себя постоять.
— Не вешайте трубку, Мак, — приказал Сэндерс.
— О'кей, шеф, если это убийца, вы узнаете об этом.
Сэндерс услышал, как трубка на том конце провода коснулась чего-то твердого. Он буквально впился в наушник и замер. Глаза его были широко раскрыты.
Он слышал уверенные неторопливые шаги — Мак-Росс шел к двери. Затем вопрос:
— Кто там? — И следом длинная пауза.
Звук открываемой двери. Снова пауза. И вдруг крик:
— Это он!
Крик Тома Мак-Росса звучал в ушах Сэндерса все пять минут, что медленно, бесконечно медленно отсчитывали старые настенные часы, но время там, в комнате бесстрашного лондонского сыщика, похоже, остановилось: мертвую тишину не нарушил ни один шорох. Судорожно вздохнув, Сэндерс положил трубку.
— Все кончено, — глухо произнес он. — Мак-Росс был четвертым. Грифон верен своему слову.
Глаза его потемнели, черты лица заострились.
Миллер вскочил.
— Хотите, я убью этого мерзавца! — выкрикнул он, гневно сверкнув глазами.
— Не хочу, Ганс, — устало ответил Сэндерс. — Брунсвиком займется полиция, а вы — вы делайте свое дело… Дьявол! — Он внезапно грохнул кулаком по столу, но тут же взял себя в руки. — Следующим буду я, — тихо добавил он.
— Вы?! — в ужасе спросил Миллер.
— Я, Ганс, — усмехнулся Сэндерс. — Грифон настойчив и хладнокровен, он быстро и умело убирает препятствия со своего пути.
Миллер быстро заходил по комнате.
— Послушайте, Сэндерс, — горячо заговорил он, — вам нужно перебраться в другой номер, и немедленно! Я сейчас же договорюсь с хозяином.
Сэндерс покачал головой.
— Второй час ночи, Гроф давно уже спит. Да и пойдет ли он нам навстречу? Нет, Ганс, я встречу Грифона здесь.
— Во-первых, Джон Гроф — мой старый друг, — возразил Миллер, — и для меня сделает все, что я ни попрошу. Во-вторых, его уже давно — с тех пор, как он похоронил жену, — мучает бессонница. Он будет только рад, если мы его потревожим в столь поздний час.
— Ваш друг? — Сэндерс удивленно вскинул брови. — Джон Гроф, владелец гостиницы, — ваш друг?
— Да, Джон Гроф мой хороший знакомый еще по Цюриху. Я познакомился с ним лет семь-восемь назад, когда он привозил свою супругу в Швейцарию на лечение. Он оставил мне свой адрес, но за эти годы я так ни разу и не побывал у него. А сейчас судьба случайно свела нас снова. Представьте, Сэндерс, как я был удивлен, увидев его здесь! Пришлось соврать, что приехал навестить его. До чего же старик был рад!
— Миллер внезапно запнулся. — Боюсь только, что вести о смерти Ганса Миллера, моего двойника, дойдут до него…
— Теперь мне понятно, — улыбнулся Сэндерс, — почему Гроф «забыл» вписать вас в свой гроссбух. Вы числились не среди постояльцев, а среди друзей.
И Сэндерс рассказал Миллеру о вечернем визите чудака Грофа и их беседе.
— Он действительно чудак, — кивнул Миллер, — но добрая и честная душа. Вот увидите, Сэндерс, он с радостью поможет нам.
— Что ж, — сдался Сэндерс, — ступайте на переговоры со стариком Грофом. Надеюсь, вы сами найдете, что ему сказать.
— Не беспокойтесь, я все сделаю в лучшем виде, — торопливо заверил Миллер и вышел.
— Сэндерс достал рацию.
— Наконец-то, Джил! — услышал он едва различимый голос Клода Реналя. — Я уже думал, тебя нет в живых. Как дела?
— Плохо, — ответил Сэндерс и вкратце рассказал комиссару о событиях минувших суток, включая убийство Тома Мак-Росса и его агентов.
— Слушай меня внимательно, Клод, и запоминай. Немедленно свяжись с Лондоном и сообщи им все новости. Постарайся разыскать Диверса — его присутствие здесь было бы очень желательно. Если удастся, выясни, откуда будет звонить Грифон завтра в одиннадцать. Я знаю, ты мастер в этой области. Эта информация нам может пригодиться.
— Будь спокоен, Джил, — заверил его Реналь, — я еще не утратил былую хватку.
— Я снабдил Миллера микрофоном, — продолжал Сэндерс. — Завтра, когда Грифон будет открывать свои карты, вся их беседа будет мною прослушана. Думаю, тебе тоже будет полезно послушать ее.
— Не только послушаю, но и запишу. Магнитофон всегда со мной.
— И учти, Клод, завтра придется действовать без заранее подготовленного плана.
— Нам не впервой импровизировать, — бодро ответил Реналь. — Мы и не в таких передрягах бывали.
— Нет, Клод, с духами из потустороннего мира мы сталкиваемся впервые. — Голос Сэндерса звучал напряженно. — Держи со мной постоянную связь, любой свой шаг корректируй со мной. Нас всего трое, вернее, с Миллером — четверо, против банды отъявленных негодяев и убийц, одержимых какой-то навязчивой идеей. Рисковать в этом деле нельзя, нужно действовать наверняка. Ты все понял, Клод?
— Да, Джил. Я хочу тебя предостеречь: Грифон наверняка захочет избавиться от тебя…
— Знаю, — перебил друга Сэндерс, — и с минуты на минуту собираюсь перебраться в другой номер… Все, Клод, заканчиваю: у двери чьи-то шаги.
Сэндерс торопливо спрятал рацию в карман, и тут же из-за двери послышался приглушенный голос Джона Грофа:
— Откройте, мистер Сэндерс! Это я, Гроф…
Сэндерс впустил стремительно вбежавшего хозяина гостиницы. Миллера с ним не было: сообразительный таксист благоразумно рассудил, что вторично появляться в номере «разоблаченного» Сэндерса было бы верхом неосторожности. Глаза Джона Грофа блестели.
— Вы сыщик? — громким шепотом спросил он, обращаясь к Сэндерсу, и, не дав ему ответить, тут же добавил: — Ганс мне все рассказал. Можете на меня положиться, мистер… э-э… Сэндерс. — Он многозначительно подмигнул. — Я сразу понял, что вы работаете на Интерпол. Надеюсь, террористы не собираются взрывать мой дом?
— Не беспокойтесь, мистер Гроф, — улыбнулся Сэндерс, — никто ничего взрывать не будет. В планы террористов не входит поднимать шум. Им нужна только моя жизнь, и ничего больше.
Впрочем, опасения Грофа по поводу возможного взрыва Сэндерс считал отнюдь не беспочвенными.
— Нам следует поторопиться, — произнес он, делая нетерпеливое движение, — дорога каждая минута.
— Да-да, конечно, я понимаю, — засуетился Гроф. — Я рад помочь другу моего друга. Я устрою все наилучшим образом, мистер Сэндерс.
Они быстро вышли. Джон Гроф запер опустевший номер на ключ. Затем оба бесшумно двинулись вдоль стены в дальний конец коридора.
Номер, в который Гроф привел Сэндерса, ничем не отличался от предыдущего.
— Оставляю вас одного, мистер Сэндерс, — сказал Гроф, окидывая помещение хозяйским взором. — Здесь вы будете в безопасности.
Гроф кивнул и вышел.
Когда шаги в коридоре стихли, Сэндерс осторожно приоткрыл дверь и внимательно всмотрелся в полутемный коридор. Никого. Он бесшумно выскользнул из номера, аккуратно запер за собой дверь и тенью метнулся к двери напротив, табличка на которой гласила: «Кладовая». Ловко орудуя отмычкой, он проник внутрь. Узкая темная комната была завалена постельным бельем, матрасами и старой, отслужившей свой срок мебелью.
Это помещение Сэндерс обнаружил несколько часов назад, когда искал человека по имени Фридрих Мольтке. Он интуитивно зафиксировал в памяти дверь с надписью — скорее подсознательно, чем с расчетом на будущее.
Если он и чувствовал себя где-либо в безопасности, то именно здесь.
— Что я должен делать? — деловито спросил таксист, готовый броситься в бой прямо сейчас.
Сэндерс задумался.
— Гм… Вопрос не из простых. Что мы имеем пока? Сильного и умного противника в лице Грифона — и больше ничего. Ни целей готовящейся акции, ни подробностей самой операции мы не знаем. Более того, Грифон настолько подозрителен и осторожен, что не доверяет даже вам, — я имею в виду вас троих. Ведь место завтрашней встречи он держит в глубокой тайне.
— Может быть, стоит обратиться в полицию и взять эту банду еще до того, как они совершат преступление? — предложил Миллер.
Сэндерс с сомнением покачал головой.
— Нет, этот вариант не пройдет. Во-первых, местная полиция не в ладах со Скотланд-Ярдом и может не просто не помочь, а даже помешать захвату группы Грифона. Во-вторых, даже захватив их, мы не узнаем, какую цель преследует майор Гросс. Риччи и Левьен об операции ничего не знают — с них и спрос невелик, а Грифон — крепкий орешек, и расколоть его нам будет, возможно, не по зубам. Где в этом случае гарантия, что майор Гросс не пошлет вторую группу, а если нужно, то и третью, четвертую с аналогичным заданием? Нет, мы должны позволить операции начаться, взять ее под строгий контроль и самим завершить, изменив соответственно сценарий и, главное, финал. Вам я предлагаю следующее. Вы возвращаетесь к себе в номер и полностью выполняете инструкции Грифона. Завтра, дождавшись звонка, вы все вместе отправляетесь к нему и следуете его указаниям. Дальше действуйте по обстоятельствам. Я постараюсь найти способ связаться с вами. Вот это, — он вынул из кармана предмет величиной чуть больше пуговицы, — постоянно носите с собой.
— Что это? — спросил Миллер.
— Микрофон. Завтра, при получении последних инструкций — если таковые, разумеется, будут, — задайте Грифону побольше вопросов. Главное: цель операции, место проведения, подробные функции каждого из участников группы. Я постараюсь быть в радиусе действия передатчика и все слышать. От вас пока что нужно только одно — выведать как можно больше деталей.
— Я сделаю все, как вы говорите, Сэндерс, — кивнул Миллер и поинтересовался: — У вас есть кто-нибудь в этом городе, на кого вы можете положиться?
— Да, четверо сотрудников Скотланд-Ярда. По крайней мере с одним из них у меня налажена связь.
— А остальные трое, я так понимаю, ведут наблюдение за гостиницей?
— Совершенно верно.
Миллер покачал головой.
— С Грифоном шутки плохи. Он обещал расправиться с ними. Их следовало бы предупредить.
Сэндерс нахмурился.
— Вы правы, Ганс, я сейчас же звоню Мак-Россу.
Но не успел он протянуть руку к телефону, как тот тихо, но настойчиво зазвонил. Сэндерс поднял трубку.
— Мистер Сэндерс? — донесся до него тревожный голос Тома Мак-Росса.
— Я. Что-нибудь случилось, Мак?
— Не исключено, шеф. Мои агенты не выходят на связь.
— Проклятье! — выругался Сэндерс и многозначительно взглянул на Миллера. — Все трое?
— Да, шеф.
— Рация в порядке?
— В порядке. Я проверял.
— Ваши соображения, Мак?
— Боюсь, случилось наихудшее. Думаю пройтись по постам и лично все проверить.
— Не трудитесь, Мак, если с ними действительно что-то случилось, то следов вы все равно не найдете. У меня есть сведения, что здесь поработал профессионал высшего класса. Он следов не оставляет.
— Кто мог это сделать? — глухо спросил Мак-Росс после длительной паузы.
— Те, кому невыгодно наше присутствие в Гринфилде.
— Каковы будут ваши распоряжения, мистер Сэндерс?
— Во что бы то ни стало свяжитесь с Лондоном и сообщите, что операция назначена на завтра. Запомнили? На одиннадцать утра. Пусть срочно высылают людей. Диверса мы ждать не можем… Что такое, Мак?
— Кто-то стучит в мою дверь, шеф, — донесся приглушенный голос детектива. — Пойду открою.
— Будьте осторожны, Мак! — крикнул Сэндерс, забыв о необходимости соблюдать тишину. — Это может быть Ли Брунсвик!
— Не беспокойтесь, мистер Сэндерс. — Голос Мак-Росса вдруг стал на редкость спокойным. — Том Мак-Росс сумеет за себя постоять.
— Не вешайте трубку, Мак, — приказал Сэндерс.
— О'кей, шеф, если это убийца, вы узнаете об этом.
Сэндерс услышал, как трубка на том конце провода коснулась чего-то твердого. Он буквально впился в наушник и замер. Глаза его были широко раскрыты.
Он слышал уверенные неторопливые шаги — Мак-Росс шел к двери. Затем вопрос:
— Кто там? — И следом длинная пауза.
Звук открываемой двери. Снова пауза. И вдруг крик:
— Это он!
Крик Тома Мак-Росса звучал в ушах Сэндерса все пять минут, что медленно, бесконечно медленно отсчитывали старые настенные часы, но время там, в комнате бесстрашного лондонского сыщика, похоже, остановилось: мертвую тишину не нарушил ни один шорох. Судорожно вздохнув, Сэндерс положил трубку.
— Все кончено, — глухо произнес он. — Мак-Росс был четвертым. Грифон верен своему слову.
Глаза его потемнели, черты лица заострились.
Миллер вскочил.
— Хотите, я убью этого мерзавца! — выкрикнул он, гневно сверкнув глазами.
— Не хочу, Ганс, — устало ответил Сэндерс. — Брунсвиком займется полиция, а вы — вы делайте свое дело… Дьявол! — Он внезапно грохнул кулаком по столу, но тут же взял себя в руки. — Следующим буду я, — тихо добавил он.
— Вы?! — в ужасе спросил Миллер.
— Я, Ганс, — усмехнулся Сэндерс. — Грифон настойчив и хладнокровен, он быстро и умело убирает препятствия со своего пути.
Миллер быстро заходил по комнате.
— Послушайте, Сэндерс, — горячо заговорил он, — вам нужно перебраться в другой номер, и немедленно! Я сейчас же договорюсь с хозяином.
Сэндерс покачал головой.
— Второй час ночи, Гроф давно уже спит. Да и пойдет ли он нам навстречу? Нет, Ганс, я встречу Грифона здесь.
— Во-первых, Джон Гроф — мой старый друг, — возразил Миллер, — и для меня сделает все, что я ни попрошу. Во-вторых, его уже давно — с тех пор, как он похоронил жену, — мучает бессонница. Он будет только рад, если мы его потревожим в столь поздний час.
— Ваш друг? — Сэндерс удивленно вскинул брови. — Джон Гроф, владелец гостиницы, — ваш друг?
— Да, Джон Гроф мой хороший знакомый еще по Цюриху. Я познакомился с ним лет семь-восемь назад, когда он привозил свою супругу в Швейцарию на лечение. Он оставил мне свой адрес, но за эти годы я так ни разу и не побывал у него. А сейчас судьба случайно свела нас снова. Представьте, Сэндерс, как я был удивлен, увидев его здесь! Пришлось соврать, что приехал навестить его. До чего же старик был рад!
— Миллер внезапно запнулся. — Боюсь только, что вести о смерти Ганса Миллера, моего двойника, дойдут до него…
— Теперь мне понятно, — улыбнулся Сэндерс, — почему Гроф «забыл» вписать вас в свой гроссбух. Вы числились не среди постояльцев, а среди друзей.
И Сэндерс рассказал Миллеру о вечернем визите чудака Грофа и их беседе.
— Он действительно чудак, — кивнул Миллер, — но добрая и честная душа. Вот увидите, Сэндерс, он с радостью поможет нам.
— Что ж, — сдался Сэндерс, — ступайте на переговоры со стариком Грофом. Надеюсь, вы сами найдете, что ему сказать.
— Не беспокойтесь, я все сделаю в лучшем виде, — торопливо заверил Миллер и вышел.
— Сэндерс достал рацию.
— Наконец-то, Джил! — услышал он едва различимый голос Клода Реналя. — Я уже думал, тебя нет в живых. Как дела?
— Плохо, — ответил Сэндерс и вкратце рассказал комиссару о событиях минувших суток, включая убийство Тома Мак-Росса и его агентов.
— Слушай меня внимательно, Клод, и запоминай. Немедленно свяжись с Лондоном и сообщи им все новости. Постарайся разыскать Диверса — его присутствие здесь было бы очень желательно. Если удастся, выясни, откуда будет звонить Грифон завтра в одиннадцать. Я знаю, ты мастер в этой области. Эта информация нам может пригодиться.
— Будь спокоен, Джил, — заверил его Реналь, — я еще не утратил былую хватку.
— Я снабдил Миллера микрофоном, — продолжал Сэндерс. — Завтра, когда Грифон будет открывать свои карты, вся их беседа будет мною прослушана. Думаю, тебе тоже будет полезно послушать ее.
— Не только послушаю, но и запишу. Магнитофон всегда со мной.
— И учти, Клод, завтра придется действовать без заранее подготовленного плана.
— Нам не впервой импровизировать, — бодро ответил Реналь. — Мы и не в таких передрягах бывали.
— Нет, Клод, с духами из потустороннего мира мы сталкиваемся впервые. — Голос Сэндерса звучал напряженно. — Держи со мной постоянную связь, любой свой шаг корректируй со мной. Нас всего трое, вернее, с Миллером — четверо, против банды отъявленных негодяев и убийц, одержимых какой-то навязчивой идеей. Рисковать в этом деле нельзя, нужно действовать наверняка. Ты все понял, Клод?
— Да, Джил. Я хочу тебя предостеречь: Грифон наверняка захочет избавиться от тебя…
— Знаю, — перебил друга Сэндерс, — и с минуты на минуту собираюсь перебраться в другой номер… Все, Клод, заканчиваю: у двери чьи-то шаги.
Сэндерс торопливо спрятал рацию в карман, и тут же из-за двери послышался приглушенный голос Джона Грофа:
— Откройте, мистер Сэндерс! Это я, Гроф…
Сэндерс впустил стремительно вбежавшего хозяина гостиницы. Миллера с ним не было: сообразительный таксист благоразумно рассудил, что вторично появляться в номере «разоблаченного» Сэндерса было бы верхом неосторожности. Глаза Джона Грофа блестели.
— Вы сыщик? — громким шепотом спросил он, обращаясь к Сэндерсу, и, не дав ему ответить, тут же добавил: — Ганс мне все рассказал. Можете на меня положиться, мистер… э-э… Сэндерс. — Он многозначительно подмигнул. — Я сразу понял, что вы работаете на Интерпол. Надеюсь, террористы не собираются взрывать мой дом?
— Не беспокойтесь, мистер Гроф, — улыбнулся Сэндерс, — никто ничего взрывать не будет. В планы террористов не входит поднимать шум. Им нужна только моя жизнь, и ничего больше.
Впрочем, опасения Грофа по поводу возможного взрыва Сэндерс считал отнюдь не беспочвенными.
— Нам следует поторопиться, — произнес он, делая нетерпеливое движение, — дорога каждая минута.
— Да-да, конечно, я понимаю, — засуетился Гроф. — Я рад помочь другу моего друга. Я устрою все наилучшим образом, мистер Сэндерс.
Они быстро вышли. Джон Гроф запер опустевший номер на ключ. Затем оба бесшумно двинулись вдоль стены в дальний конец коридора.
Номер, в который Гроф привел Сэндерса, ничем не отличался от предыдущего.
— Оставляю вас одного, мистер Сэндерс, — сказал Гроф, окидывая помещение хозяйским взором. — Здесь вы будете в безопасности.
Гроф кивнул и вышел.
Когда шаги в коридоре стихли, Сэндерс осторожно приоткрыл дверь и внимательно всмотрелся в полутемный коридор. Никого. Он бесшумно выскользнул из номера, аккуратно запер за собой дверь и тенью метнулся к двери напротив, табличка на которой гласила: «Кладовая». Ловко орудуя отмычкой, он проник внутрь. Узкая темная комната была завалена постельным бельем, матрасами и старой, отслужившей свой срок мебелью.
Это помещение Сэндерс обнаружил несколько часов назад, когда искал человека по имени Фридрих Мольтке. Он интуитивно зафиксировал в памяти дверь с надписью — скорее подсознательно, чем с расчетом на будущее.
Если он и чувствовал себя где-либо в безопасности, то именно здесь.
Глава семнадцатая
Утром, ровно в семь, Сэндерс был уже на ногах. То, что он был еще жив, показалось ему событием знаменательным. Особенно после того, как он покинул свое убежище и, оказавшись в безлюдном коридоре, почувствовал едва различимый запах чего-то совершенно здесь неуместного, ненужного, очень опасного, несущего смерть. Сэндерс принюхался. Да, так и есть, это был «дух дьявола» — ядовитый газ, способный убить даже слона. Сэндерс хорошо помнил этот газ еще по Бангкоку: там он едва остался жив, надышавшись этого проклятого газа, когда один из крупнейших таиландских наркосиндикатов оказался на грани краха по его, Сэндерса, милости. Ни малейшего сомнения относительно источника смертоносного газа у него не возникло: это мог быть только его номер, тот самый номер, куда старый Гроф привел его ночью, дабы спасти от «террористов». «Дух дьявола» просачивался сквозь щель под дверью и, словно невидимое чудовище, выползал в коридор. Значит, Грифон все время шел по его следу и лишь в финале упустил свою жертву. Может быть, Миллер ведет двойную игру? Вряд ли, — слишком уж искренне он изливал душу накануне. Гроф? Нет, этот старый чудак не способен на такую холодную, продуманную жестокость. По крайней мере, Сэндерс считал себя неплохим знатоком душ человеческих, чтобы допустить даже малейшую возможность предательства хозяина гостиницы. А раз так, то Грофа нужно было во что бы то ни стало заполучить в союзники, а еще лучше — в сообщники.
Утро принесло Сэндерсу не только весть о неудавшемся покушении на него, но и некоторые соображения относительно дальнейших планов, касающихся предстоящей операции. Вполне определенное место в этих планах отводилось Джону Грофу, владельцу гостиницы, к которому Сэндерс и направился, не теряя ни минуты.
Гроф не спал — возможно, ждал взрыва. Перед ним стоял стакан крепкого, почти черного чая.
— А, это вы, — искренне обрадовался он вошедшему Сэндерсу. — Рад видеть вас живым и невредимым. Как провели ночь?
— Прекрасно, — усмехнулся Сэндерс, располагаясь в кресле, — особенно если учесть, что этой ночью меня пытались убить.
В двух словах он рассказал хозяину гостиницы о недавнем открытии. Воспаленные от бессонницы глаза Грофа приняли страдальческое выражение.
— Я виноват перед вами, мистер Сэндерс, — пробормотал он. — Безопасность клиента — моя первейшая обязанность.
— Вашей вины здесь нет, — возразил Сэндерс, закуривая. — Отвечать за происки всех бандитов города вы не обязаны, мистер Гроф, даже если полем своей деятельности они выбрали именно вашу гостиницу.
— Я могу быть вам чем-нибудь полезен?
— Можете. Именно за помощью я и пришел к вам, несмотря на ранний час.
— Я готов оказать посильную помощь, мистер Сэндерс. Что я должен делать?
— В первую очередь мне нужна информация. Но сначала я введу вас в курс дела, мистер Гроф. — Сэндерс выдержал небольшую паузу. — В городе готовится преступление, предположительно убийство. Сегодня в одиннадцать утра группа гангстеров приступит к осуществлению своего плана. Наша задача — во что бы то ни стало помешать им. К сожалению, мне ничего не известно о целях готовящейся акции. Поэтому я и пришел к вам, мистер Гроф. Меня интересует мнение коренного жителя Гринфилда. Надеюсь, вы именно тот, кто мне нужен.
— Я родился в этом городе, — с гордостью произнес Гроф.
— Отлично. Тогда ответьте, мистер Гроф, есть ли в вашем городе что-нибудь такое, что могло бы сойти за достопримечательность? Меня интересуют не только и не столько исторические памятники, сколько люди с необычным прошлым и настоящим, какие-либо засекреченные объекты, закрытые зоны, аномалии и так далее.
— Гм… — Гроф задумался. — Интересную задачу вы мне задали, мистер Сэндерс. Я живу в Гринфилде уже шестьдесят три года, знаю чуть ли не каждого жителя по имени, ни одно событие в городе не прошло мимо моего внимания, но, — он развел руками, — единственной достопримечательностью Гринфилда я мог бы назвать лишь полное отсутствие всяких достопримечательностей. Смею вас заверить, мистер Сэндерс, наш город так же сер и обыден, как и сотни других, столь же безликих городов провинциальной Англии. Боюсь, вы на ложном пути. — В голосе Грофа прозвучало сожаление. — Впрочем… — Глаза чудака внезапно блеснули.
— Впрочем?.. — Сэндерс подался вперед.
— Впрочем, возможно, вас заинтересует… Да, пожалуй, об этом стоит рассказать. Вы ничего не слышали о владельце «Утиного Гнезда»?
— «Утиное Гнездо»? Что это?
— Я так и думал. — Гроф интригующе подмигнул. — Но давайте по порядку. Милях в семи от Гринфилда есть райский уголок, некогда излюбленное место охотников всего графства. Это цепь небольших лесистых холмов, изрезанных оврагами, усеянных целой сетью родников и крохотных озер с чистой, прозрачной водой. Самый крупный из холмов мысом вдается в море. Со стороны города склон холма пологий и тянется на несколько миль. Практически там, где кончается город, и начинается подъем на этот холм. Зато со стороны моря холм отвесной стеной обрывается вниз, и его подножие утопает в водах Атлантики. На самой вершине расположено небольшое поместье, хорошо заметное с моря, но совершенно скрытое густой растительностью со стороны суши. Это и есть «Утиное Гнездо».
Отхлебнув чаю, Гроф продолжал:
— Дело в том, что лет тридцать-сорок назад в этих краях гнездилось множество диких уток, которые и привлекли внимание любителей утиной охоты. Еще в прошлом столетии в Гринфилде был учрежден Охотничий клуб, получивший во владение часть земель, прилегавших к поместью. До недавнего времени здесь устраивались ежегодные традиционные охотничьи празднества, на которые съезжались любители поохотиться аж из самого Лондона. Правда, в последние годы от былого охотничьего азарта остались лишь одни воспоминания, а сами празднества стали играть роль скорее некоего ритуального действа — некогда многочисленная утиная колония давно уже перестала существовать, — но вы ведь знаете, мистер Сэндерс, насколько велика сила традиции в старой доброй Англии. Охотничий клуб процветает и благоденствует несмотря на то, что охота повсеместно отходит в область преданий и хотя еще не далекого, но все же прошлого. Впрочем, в последнее время финансовые дела клуба заметно пошатнулись. Охотник нынешних дней в чем-то сродни рыцарю эпохи Дон Кихота — он так же обречен на вымирание… Перехожу к самому главному, — заторопился Гроф, заметив нетерпеливый жест Джила Сэндерса. — «Утиное Гнездо», поместье, расположенное на вершине самого высокого холма, вот уже несколько поколений принадлежит Баллардам. Последний его владелец, Мэтью Баллард, в свое время преподавал в Кембридже, но вот уже лет десять как уединился в своем «Гнезде» и… словом, чем он сейчас занимается, никто не знает. Про него ходит множество различных, порой самых фантастических слухов…
— Слухов?
— Да, слухов. Но все эти слухи, по-моему, не отражают и десятой доли действительности.
— Какова же, по-вашему, эта действительность, мистер Гроф? — проявил жгучий интерес Сэндерс.
Гроф пожал плечами.
— Чего не знаю, того не знаю. А гадать не берусь; неблагодарное это дело — строить догадки. Скажу лишь следующее. Не знаю, имеет ли это событие какое-либо отношение к доктору Балларду — так его окрестили местные жители — и к его таинственной судьбе, или же это простое совпадение, но около четырех лет назад в городе объявился некий Уильям Джефферсон, отваливший в городскую казну изрядную сумму и скупивший все охотничьи угодья, а также часть земель, не принадлежавших клубу. Таким образом, вся обширная территория к юго-западу от Гринфилда стала собственностью этого новоявленного помещика. Исключение составило лишь «Утиное Гнездо», продать которое Баллард категорически отказался. Впрочем, как я слышал, Джефферсон и не претендовал на это поместье. Более того, «Утиное Гнездо» — единственная территория, не вошедшая в круг его интересов, хотя относительно всего, что лежало за пределами «Гнезда», Джефферсон проявил завидные настойчивость и активность. В считанные месяцы в трех милях к востоку от «Утиного Гнезда» было возведено двухэтажное здание с гаражом, бассейном и вертолетной площадкой. Следует заметить, что от города к «Гнезду» вело отличное шоссе, большая часть которого теперь отошла во владения Уильяма Джефферсона. На этом шоссе, на самой границе своих владений, Джефферсон установил нечто вроде контрольно-пропускного пункта с автоматическими воротами и вооруженной охраной. По обе стороны от КПП, вдоль границы джефферсоновских владений, на многие мили протянулся сплошной бетонный забор. Поговаривают, что система сигнализации дает полную гарантию от непрошеного вторжения на территорию нового владельца холмов.
Гроф перевел дух и продолжил:
— Какие цели преследовал Джефферсон, вводя столь жесткие меры для охраны своих владений, каковы причины, вынудившие его отгородиться от всего мира за бетонной стеной и спинами вооруженных молодчиков, чего он боится и кого опасается — все это остается тайной за семью печатями. Он прибрал к рукам две-три враждующие гангстерские группировки, ранее специализировавшиеся в основном на торговле наркотиками и игорном бизнесе, заставил их служить себе и выполнять несвойственные им функции военизированной охраны. Деньги, как известно, делают великие дела. Джефферсон несметно богат, он способен купить всех и вся в округе. Парадокс заключается в том, что он совершенно не вмешивается в жизнь города. Гринфилд не входит в сферу его интересов. Да и сам он бывает здесь крайне редко, не больше двух-трех раз в году. Но и тогда он останавливается исключительно в «Гнезде Джефферсона» — так с чьей-то легкой руки окрестили его двухэтажный особняк. В городе он появился только раз — в первый свой приезд, да и то лишь для оформления купчей. С тех пор его никто не видел, и о его появлении на холме мы судим лишь по косвенным признакам.
Гроф прервал свой рассказ, чтобы отхлебнуть из стакана уже остывший чай.
— Надеюсь, мистер Сэндерс, вас интересует именно эта информация?
— Возможно… — Сэндерс напряженно думал. — Сейчас меня больше интересует Баллард. Мне кажется странным, что его поместье оказалось в кольце владений Джефферсона.
— Согласен, — кивнул Гроф, — на первый взгляд это выглядит странным. Казалось бы, расположение «Утиного Гнезда» должно было заметно стеснять свободу его владельца, но следует учесть необычный образ жизни Балларда. Это настоящий затворник, он что-то творит в своих четырех стенах, не желая ни с кем иметь дело и никого видеть. Пожалуй, появление Джефферсона пришлось ему только на руку. Поговаривают, Джефферсон взялся опекать старого отшельника, но в чем эта опека выражается, никому не известно. По крайней мере, всем необходимым Баллард обеспечен.
— Странно, — пробормотал Сэндерс, — очень странно. Такое впечатление, что Джефферсон выполняет роль цербера при Балларде. Похоже, его внезапное появление здесь связано с именем этого чудака из Кембриджа. Ваше мнение, мистер Гроф?
— Наверняка этого утверждать никто не берется, но именно такая версия распространилась в Гринфилде. Наш город настолько погряз в буднично-провинциальной рутине, что эта странная пара — Джефферсон и Баллард — всецело овладела умами большей части городских обывателей, жадных до сенсаций и сплетен. Отсюда и множество версий относительно их взаимоотношений, но версия, предложенная вами, мистер Сэндерс, наиболее, как я уже сказал, популярна.
— Но если мне вдруг потребуется повидать этого самого Балларда, надеюсь, я смогу это сделать беспрепятственно?
Гроф таинственно улыбнулся.
— А вот и нет, мистер Сэндерс! Если подходить к вопросу формально, то для этого вам придется пересечь часть владений Уильяма Джефферсона, который в свою очередь вправе не пропустить вас.
— Значит, КПП на шоссе к «Утиному Гнезду» для того и устроено, чтобы препятствовать проезду к поместью Балларда?
— Возможно.
— Но ведь это явное нарушение прав владения земельной собственностью!
— Не думаю, — возразил Гроф. — Если ни Джефферсон, ни Баллард не желают иметь с вами дела, то никакого нарушения здесь нет.
— Откуда вы знаете, что Баллард заранее откажет во встрече незнакомому человеку?
— Именно потому, что вы незнакомый, он вам и откажет. Повторяю, он не желает никого видеть, тем более людей незнакомых. Что ж, это его право.
— А родственники? У него есть родственники?
— Он совершенно один на всем белом свете.
— Но ведь кто-то же может рассчитывать на встречу с этим человеком! — начал терять терпение Сэндерс.
— Разумеется, — невозмутимо ответил Гроф. — У охранника на КПП есть список из пяти-шести человек, которым разрешен беспрепятственный проезд во владение Балларда.
— И список этот, разумеется, составлен самим Баллардом, — криво усмехнулся Сэндерс.
Гроф развел руками.
— Нам, простым смертным, это знать не дано, — ответил он.
— Кто же в этом списке? Друзья?
— У Балларда нет друзей.
— Так кто же?
— Вы требуете от меня слишком многого, мистер Сэндерс, — взмолился Гроф. — Клянусь, я не знаю, кто вошел в этот список.
— Извините, — смутился Сэндерс. — Значит, разрешить или не разрешить проезд в «Утиное Гнездо» вправе исключительно охранник на КПП? Так?
— Так.
— М-да, — в раздумье покачал головой Сэндерс, — выходит, Баллард сидит взаперти, а роль тюремщиков выполняют гангстеры Джефферсона. Остается только выяснить, добровольное это затворничество или вынужденное.
— Не стоит сгущать краски, мистер Сэндерс. Баллард и до появления Джефферсона был нелюдим и замкнут, его вполне устраивало его собственное общество. По крайней мере, не многим удавалось перекинуться с ним хоть парой слов. По-моему, он одержим какой-то идеей.
— Без сомнения, — согласился Сэндерс. — Более того, он одержим идеей, которая, во-первых, близка к практическому воплощению и, во-вторых, стала известна неким кругам, представителем которых и является Джефферсон.
Утро принесло Сэндерсу не только весть о неудавшемся покушении на него, но и некоторые соображения относительно дальнейших планов, касающихся предстоящей операции. Вполне определенное место в этих планах отводилось Джону Грофу, владельцу гостиницы, к которому Сэндерс и направился, не теряя ни минуты.
Гроф не спал — возможно, ждал взрыва. Перед ним стоял стакан крепкого, почти черного чая.
— А, это вы, — искренне обрадовался он вошедшему Сэндерсу. — Рад видеть вас живым и невредимым. Как провели ночь?
— Прекрасно, — усмехнулся Сэндерс, располагаясь в кресле, — особенно если учесть, что этой ночью меня пытались убить.
В двух словах он рассказал хозяину гостиницы о недавнем открытии. Воспаленные от бессонницы глаза Грофа приняли страдальческое выражение.
— Я виноват перед вами, мистер Сэндерс, — пробормотал он. — Безопасность клиента — моя первейшая обязанность.
— Вашей вины здесь нет, — возразил Сэндерс, закуривая. — Отвечать за происки всех бандитов города вы не обязаны, мистер Гроф, даже если полем своей деятельности они выбрали именно вашу гостиницу.
— Я могу быть вам чем-нибудь полезен?
— Можете. Именно за помощью я и пришел к вам, несмотря на ранний час.
— Я готов оказать посильную помощь, мистер Сэндерс. Что я должен делать?
— В первую очередь мне нужна информация. Но сначала я введу вас в курс дела, мистер Гроф. — Сэндерс выдержал небольшую паузу. — В городе готовится преступление, предположительно убийство. Сегодня в одиннадцать утра группа гангстеров приступит к осуществлению своего плана. Наша задача — во что бы то ни стало помешать им. К сожалению, мне ничего не известно о целях готовящейся акции. Поэтому я и пришел к вам, мистер Гроф. Меня интересует мнение коренного жителя Гринфилда. Надеюсь, вы именно тот, кто мне нужен.
— Я родился в этом городе, — с гордостью произнес Гроф.
— Отлично. Тогда ответьте, мистер Гроф, есть ли в вашем городе что-нибудь такое, что могло бы сойти за достопримечательность? Меня интересуют не только и не столько исторические памятники, сколько люди с необычным прошлым и настоящим, какие-либо засекреченные объекты, закрытые зоны, аномалии и так далее.
— Гм… — Гроф задумался. — Интересную задачу вы мне задали, мистер Сэндерс. Я живу в Гринфилде уже шестьдесят три года, знаю чуть ли не каждого жителя по имени, ни одно событие в городе не прошло мимо моего внимания, но, — он развел руками, — единственной достопримечательностью Гринфилда я мог бы назвать лишь полное отсутствие всяких достопримечательностей. Смею вас заверить, мистер Сэндерс, наш город так же сер и обыден, как и сотни других, столь же безликих городов провинциальной Англии. Боюсь, вы на ложном пути. — В голосе Грофа прозвучало сожаление. — Впрочем… — Глаза чудака внезапно блеснули.
— Впрочем?.. — Сэндерс подался вперед.
— Впрочем, возможно, вас заинтересует… Да, пожалуй, об этом стоит рассказать. Вы ничего не слышали о владельце «Утиного Гнезда»?
— «Утиное Гнездо»? Что это?
— Я так и думал. — Гроф интригующе подмигнул. — Но давайте по порядку. Милях в семи от Гринфилда есть райский уголок, некогда излюбленное место охотников всего графства. Это цепь небольших лесистых холмов, изрезанных оврагами, усеянных целой сетью родников и крохотных озер с чистой, прозрачной водой. Самый крупный из холмов мысом вдается в море. Со стороны города склон холма пологий и тянется на несколько миль. Практически там, где кончается город, и начинается подъем на этот холм. Зато со стороны моря холм отвесной стеной обрывается вниз, и его подножие утопает в водах Атлантики. На самой вершине расположено небольшое поместье, хорошо заметное с моря, но совершенно скрытое густой растительностью со стороны суши. Это и есть «Утиное Гнездо».
Отхлебнув чаю, Гроф продолжал:
— Дело в том, что лет тридцать-сорок назад в этих краях гнездилось множество диких уток, которые и привлекли внимание любителей утиной охоты. Еще в прошлом столетии в Гринфилде был учрежден Охотничий клуб, получивший во владение часть земель, прилегавших к поместью. До недавнего времени здесь устраивались ежегодные традиционные охотничьи празднества, на которые съезжались любители поохотиться аж из самого Лондона. Правда, в последние годы от былого охотничьего азарта остались лишь одни воспоминания, а сами празднества стали играть роль скорее некоего ритуального действа — некогда многочисленная утиная колония давно уже перестала существовать, — но вы ведь знаете, мистер Сэндерс, насколько велика сила традиции в старой доброй Англии. Охотничий клуб процветает и благоденствует несмотря на то, что охота повсеместно отходит в область преданий и хотя еще не далекого, но все же прошлого. Впрочем, в последнее время финансовые дела клуба заметно пошатнулись. Охотник нынешних дней в чем-то сродни рыцарю эпохи Дон Кихота — он так же обречен на вымирание… Перехожу к самому главному, — заторопился Гроф, заметив нетерпеливый жест Джила Сэндерса. — «Утиное Гнездо», поместье, расположенное на вершине самого высокого холма, вот уже несколько поколений принадлежит Баллардам. Последний его владелец, Мэтью Баллард, в свое время преподавал в Кембридже, но вот уже лет десять как уединился в своем «Гнезде» и… словом, чем он сейчас занимается, никто не знает. Про него ходит множество различных, порой самых фантастических слухов…
— Слухов?
— Да, слухов. Но все эти слухи, по-моему, не отражают и десятой доли действительности.
— Какова же, по-вашему, эта действительность, мистер Гроф? — проявил жгучий интерес Сэндерс.
Гроф пожал плечами.
— Чего не знаю, того не знаю. А гадать не берусь; неблагодарное это дело — строить догадки. Скажу лишь следующее. Не знаю, имеет ли это событие какое-либо отношение к доктору Балларду — так его окрестили местные жители — и к его таинственной судьбе, или же это простое совпадение, но около четырех лет назад в городе объявился некий Уильям Джефферсон, отваливший в городскую казну изрядную сумму и скупивший все охотничьи угодья, а также часть земель, не принадлежавших клубу. Таким образом, вся обширная территория к юго-западу от Гринфилда стала собственностью этого новоявленного помещика. Исключение составило лишь «Утиное Гнездо», продать которое Баллард категорически отказался. Впрочем, как я слышал, Джефферсон и не претендовал на это поместье. Более того, «Утиное Гнездо» — единственная территория, не вошедшая в круг его интересов, хотя относительно всего, что лежало за пределами «Гнезда», Джефферсон проявил завидные настойчивость и активность. В считанные месяцы в трех милях к востоку от «Утиного Гнезда» было возведено двухэтажное здание с гаражом, бассейном и вертолетной площадкой. Следует заметить, что от города к «Гнезду» вело отличное шоссе, большая часть которого теперь отошла во владения Уильяма Джефферсона. На этом шоссе, на самой границе своих владений, Джефферсон установил нечто вроде контрольно-пропускного пункта с автоматическими воротами и вооруженной охраной. По обе стороны от КПП, вдоль границы джефферсоновских владений, на многие мили протянулся сплошной бетонный забор. Поговаривают, что система сигнализации дает полную гарантию от непрошеного вторжения на территорию нового владельца холмов.
Гроф перевел дух и продолжил:
— Какие цели преследовал Джефферсон, вводя столь жесткие меры для охраны своих владений, каковы причины, вынудившие его отгородиться от всего мира за бетонной стеной и спинами вооруженных молодчиков, чего он боится и кого опасается — все это остается тайной за семью печатями. Он прибрал к рукам две-три враждующие гангстерские группировки, ранее специализировавшиеся в основном на торговле наркотиками и игорном бизнесе, заставил их служить себе и выполнять несвойственные им функции военизированной охраны. Деньги, как известно, делают великие дела. Джефферсон несметно богат, он способен купить всех и вся в округе. Парадокс заключается в том, что он совершенно не вмешивается в жизнь города. Гринфилд не входит в сферу его интересов. Да и сам он бывает здесь крайне редко, не больше двух-трех раз в году. Но и тогда он останавливается исключительно в «Гнезде Джефферсона» — так с чьей-то легкой руки окрестили его двухэтажный особняк. В городе он появился только раз — в первый свой приезд, да и то лишь для оформления купчей. С тех пор его никто не видел, и о его появлении на холме мы судим лишь по косвенным признакам.
Гроф прервал свой рассказ, чтобы отхлебнуть из стакана уже остывший чай.
— Надеюсь, мистер Сэндерс, вас интересует именно эта информация?
— Возможно… — Сэндерс напряженно думал. — Сейчас меня больше интересует Баллард. Мне кажется странным, что его поместье оказалось в кольце владений Джефферсона.
— Согласен, — кивнул Гроф, — на первый взгляд это выглядит странным. Казалось бы, расположение «Утиного Гнезда» должно было заметно стеснять свободу его владельца, но следует учесть необычный образ жизни Балларда. Это настоящий затворник, он что-то творит в своих четырех стенах, не желая ни с кем иметь дело и никого видеть. Пожалуй, появление Джефферсона пришлось ему только на руку. Поговаривают, Джефферсон взялся опекать старого отшельника, но в чем эта опека выражается, никому не известно. По крайней мере, всем необходимым Баллард обеспечен.
— Странно, — пробормотал Сэндерс, — очень странно. Такое впечатление, что Джефферсон выполняет роль цербера при Балларде. Похоже, его внезапное появление здесь связано с именем этого чудака из Кембриджа. Ваше мнение, мистер Гроф?
— Наверняка этого утверждать никто не берется, но именно такая версия распространилась в Гринфилде. Наш город настолько погряз в буднично-провинциальной рутине, что эта странная пара — Джефферсон и Баллард — всецело овладела умами большей части городских обывателей, жадных до сенсаций и сплетен. Отсюда и множество версий относительно их взаимоотношений, но версия, предложенная вами, мистер Сэндерс, наиболее, как я уже сказал, популярна.
— Но если мне вдруг потребуется повидать этого самого Балларда, надеюсь, я смогу это сделать беспрепятственно?
Гроф таинственно улыбнулся.
— А вот и нет, мистер Сэндерс! Если подходить к вопросу формально, то для этого вам придется пересечь часть владений Уильяма Джефферсона, который в свою очередь вправе не пропустить вас.
— Значит, КПП на шоссе к «Утиному Гнезду» для того и устроено, чтобы препятствовать проезду к поместью Балларда?
— Возможно.
— Но ведь это явное нарушение прав владения земельной собственностью!
— Не думаю, — возразил Гроф. — Если ни Джефферсон, ни Баллард не желают иметь с вами дела, то никакого нарушения здесь нет.
— Откуда вы знаете, что Баллард заранее откажет во встрече незнакомому человеку?
— Именно потому, что вы незнакомый, он вам и откажет. Повторяю, он не желает никого видеть, тем более людей незнакомых. Что ж, это его право.
— А родственники? У него есть родственники?
— Он совершенно один на всем белом свете.
— Но ведь кто-то же может рассчитывать на встречу с этим человеком! — начал терять терпение Сэндерс.
— Разумеется, — невозмутимо ответил Гроф. — У охранника на КПП есть список из пяти-шести человек, которым разрешен беспрепятственный проезд во владение Балларда.
— И список этот, разумеется, составлен самим Баллардом, — криво усмехнулся Сэндерс.
Гроф развел руками.
— Нам, простым смертным, это знать не дано, — ответил он.
— Кто же в этом списке? Друзья?
— У Балларда нет друзей.
— Так кто же?
— Вы требуете от меня слишком многого, мистер Сэндерс, — взмолился Гроф. — Клянусь, я не знаю, кто вошел в этот список.
— Извините, — смутился Сэндерс. — Значит, разрешить или не разрешить проезд в «Утиное Гнездо» вправе исключительно охранник на КПП? Так?
— Так.
— М-да, — в раздумье покачал головой Сэндерс, — выходит, Баллард сидит взаперти, а роль тюремщиков выполняют гангстеры Джефферсона. Остается только выяснить, добровольное это затворничество или вынужденное.
— Не стоит сгущать краски, мистер Сэндерс. Баллард и до появления Джефферсона был нелюдим и замкнут, его вполне устраивало его собственное общество. По крайней мере, не многим удавалось перекинуться с ним хоть парой слов. По-моему, он одержим какой-то идеей.
— Без сомнения, — согласился Сэндерс. — Более того, он одержим идеей, которая, во-первых, близка к практическому воплощению и, во-вторых, стала известна неким кругам, представителем которых и является Джефферсон.