— Я был бы очень признателен тебе, Джил, — добавил в заключение Реналь, — если бы ты помог мне разобраться в этом темном деле. Мне нужен твой опыт, старина.
Несколько минут в кабинете царила тишина. Долго, очень долго, как показалось Реналю, Сэндерс мерил кабинет упругими шагами. Трижды наливал себе виски. Но вот он замер, широко расставив ноги.
— Клод Реналь, — заявил он официальным тоном, — я внимательно выслушал твое предложение и вынужден ответить отказом. Вот уже пять лет, как я отказался от участия в подобных авантюрах. Довольно крови, Клод. Я хочу умереть в собственной постели. Это все.
— Но, Джил, — вскочил Реналь, — поверь, готовится крупная афера! Мы не можем остаться в стороне, не имеем права!
— Мое решение окончательное, — сухо отозвался Сэндерс.
Клод Реналь вдруг понял, что дальнейший разговор бессмыслен.
— Извини, Джил, что нарушил твой покой.
— Да, именно покой, — холодно перебил его Сэндерс, — покой, о котором я мечтал долгие годы. Покой, который не променяю ни на какие блага мира.
— Ну, благ у тебя предостаточно. — Реналь обвел взглядом богатые апартаменты Сэндерса.
— Эти блага я заслужил собственным потом и кровью, — с вызовом ответил тот. — И не тебе упрекать меня, Клод Реналь.
— Да какие там упреки, — махнул рукой комиссар. — Жаль, Джил, очень жаль, я так на тебя рассчитывал. — Он порылся в карманах, вынул визитку, набросал на ней несколько слов и оставил на столе. — Если вдруг надумаешь, найдешь меня в этом отеле. Завтра в полдень я уезжаю. Прощай, Джил.
Реналь протянул руку, и Сэндерс нехотя ответил на рукопожатие. Вниз комиссар спускался один, Сэндерс провожать его не пошел. Вскоре хлопнула входная дверь, и грузная, неуклюжая фигура комиссара показалась на садовой дорожке. Он шел, понуро опустив плечи: замысел, на который Реналь возлагал столько надежд, кончился полным крахом.
Несколько минут в кабинете царила тишина. Долго, очень долго, как показалось Реналю, Сэндерс мерил кабинет упругими шагами. Трижды наливал себе виски. Но вот он замер, широко расставив ноги.
— Клод Реналь, — заявил он официальным тоном, — я внимательно выслушал твое предложение и вынужден ответить отказом. Вот уже пять лет, как я отказался от участия в подобных авантюрах. Довольно крови, Клод. Я хочу умереть в собственной постели. Это все.
— Но, Джил, — вскочил Реналь, — поверь, готовится крупная афера! Мы не можем остаться в стороне, не имеем права!
— Мое решение окончательное, — сухо отозвался Сэндерс.
Клод Реналь вдруг понял, что дальнейший разговор бессмыслен.
— Извини, Джил, что нарушил твой покой.
— Да, именно покой, — холодно перебил его Сэндерс, — покой, о котором я мечтал долгие годы. Покой, который не променяю ни на какие блага мира.
— Ну, благ у тебя предостаточно. — Реналь обвел взглядом богатые апартаменты Сэндерса.
— Эти блага я заслужил собственным потом и кровью, — с вызовом ответил тот. — И не тебе упрекать меня, Клод Реналь.
— Да какие там упреки, — махнул рукой комиссар. — Жаль, Джил, очень жаль, я так на тебя рассчитывал. — Он порылся в карманах, вынул визитку, набросал на ней несколько слов и оставил на столе. — Если вдруг надумаешь, найдешь меня в этом отеле. Завтра в полдень я уезжаю. Прощай, Джил.
Реналь протянул руку, и Сэндерс нехотя ответил на рукопожатие. Вниз комиссар спускался один, Сэндерс провожать его не пошел. Вскоре хлопнула входная дверь, и грузная, неуклюжая фигура комиссара показалась на садовой дорожке. Он шел, понуро опустив плечи: замысел, на который Реналь возлагал столько надежд, кончился полным крахом.
Глава седьмая
— Ему все известно! — завопил Миллер, как только силуэт Клода Реналя растворился в надвигающихся сумерках.
— Перестаньте скулить, Миллер, — раздраженно бросил Сэндерс, — и без вас тошно.
Долговязый Миллер забегал по кабинету, всплескивая руками и хватаясь за голову.
— Он и нас расколет в два счета, — твердил он. — Помяните мое слово, босс.
— Последний раз повторяю, — зло процедил тот сквозь зубы, — меня зовут Джилберт Сэндерс. Господин Джилберт Сэндерс. Ясно?
— Да, господин Сэндерс, — с видом побитой собаки отозвался Миллер. — Но что же нам теперь делать?
— Прежде всего, не терять головы, — жестко произнес Сэндерс. — Да, нам не повезло с самого начала: двоих из пятерых сумели разоблачить. Но в этом виновата в первую очередь досадная случайность. Кто же мог предположить, что дочь этого итальянца зовут не Джоанной, а Евой! И потом, этот чертов шрам!.. Правда, шрам — это явный прокол майора Гросса, он должен был обратить внимание на столь существенную деталь физиономии Риччи. Но в остальном… Никто ж не знал, что этот дотошный дегустатор унюхает запах каких-то там духов. И ведь догадался, подлец, позвонить Реналю! Определенная доля вины лежит, конечно, и на самом Левьене — мог бы заранее сообщить Гроссу о проклятой способности своего дружка. И еще одна случайность, по-моему, самая роковая: все эти промахи стали известны именно Клоду Реналю. Я проработал с ним не один год и могу поручиться, что более способного сыщика не найти по обе стороны Ла-Манша.
— О Боже!..
— Да, Клод Реналь — опасный противник, — повысил голос Сэндерс, окидывая неприязненным взглядом собеседника, — но не следует предаваться преждевременной панике, Миллер. Во-первых, все, что нам сообщил Реналь, — всего лишь его домыслы…
— Но ведь это правда!..
Сэндерс усмехнулся.
— Об этом знаем только мы с вами, Миллер. Версия Реналя не подтверждена ни одним достоверным фактом, ни одним доказательством, и ему это отлично известно — иначе он не стал бы проводить расследование частным образом, а подключил бы к делу сыскную полицию. Нет, Клод Реналь отлично понимает, что он одинок в своих поисках, потому и обратился за помощью ко мне. Самым уязвимым местом во всей этой истории остается шрам Риччи, но и здесь положение не так уж безвыходно, как это может показаться на первый взгляд. Можно, если постараться, найти объяснение и зарубцевавшемуся шраму, которого еще вчера не было.
— Да какое же здесь может быть объяснение?!
Сэндерс снова усмехнулся.
— Еще великий Холмс говорил, что не существует таких событий, для которых человеческий разум не смог бы найти объяснений. Читали Конан Дойла, Миллер?
— Мне не до шуток, господин Сэндерс.
— А я и не шучу. Если Риччи не круглый идиот, то, будучи припертым к стене, вполне может предложить следующую версию. В уличной драке он получает удар ножом по лицу, затем, не теряя ни минуты, спешит за помощью к знакомому экстрасенсу, и тот в два счета рубцует шрам какими-нибудь пасами, заклинаниями или черт знает чем еще. Вы наверняка наслышаны о возможностях нынешних экстрасенсов. Так вот, попробуйте доказать обратное, если Риччи будет стоять на своем. Уверен, ни одна медицинская экспертиза не возьмется за это.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, — сдался Миллер, — но ведь есть еще показания Пьера Лебона! От них так просто не отмахнешься.
— Как раз наоборот, Миллер, — возразил Сэндерс. — Учтите, человека, давшего эти показания, не существует… Нет, разумеется, Пьер Лебон жив и здоров. Просто он уехал, скажем, в Новую Зеландию по делам своей фирмы. Или на остров Калимантан. Внезапно собрал вещички и укатил неведомо куда. Ведь тело его не найдено? Так какие же основания считать его мертвым, тем более убитым? Да никаких, черт возьми! Вот и пусть полиция рыщет по всему свету, разыскивая ценного свидетеля. Что ни говорите, Миллер, но в этом деле Левьен проявил удивительную расторопность. Исчезновение Пьера Лебона — если, конечно, допустить, что именно Шарль Левьен причастен к исчезновению дегустатора, — было единственным выходом из создавшейся ситуации. Для дилетанта это весьма предусмотрительный шаг.
Сэндерс снова наполнил свой стакан спиртным.
— Вы слишком много пьете, — произнес Миллер, следя за манипуляциями босса.
— Не ваше дело, — грубо отрезал тот. — Лучше подумайте о себе. Что вы теперь намерены делать?
В глазах Миллера появилось отчаяние.
— Не знаю, господин Сэндерс…
— То-то и оно, что не знаете. — Сэндерс опорожнил стакан. — Вы уверены, что хоронили именно вашего двойника?
— Абсолютно. Я видел его лицо достаточно близко, как раз в тот момент, когда процессия проходила мимо меня.
— Проклятье!
Ганс Миллер подался вперед и зашептал, выпучив глаза:
— Я был там пятого сентября… Именно пятого сентября, три года назад, я сшиб того мальчонку… Насмерть! А он, — Миллер кивнул в сторону окна, — спас его, разбившись сам…
Миллер всхлипнул.
— Не распускайтесь, Миллер! — строго потребовал Сэндерс и брезгливо поморщился.
— За этого мальчонку меня и приговорили к смерти, — отрешенно продолжал Миллер, не слыша Сэндерса. — Так что же я выиграл? Что получил взамен? Ничего… И там, и здесь — одна смерть. Только здесь,
— он снова кивнул в сторону окна, — смерть героя, а там… там — смерть труса…
— Довольно!
— Майор Гросс обманул нас: здесь не так, как у нас. Здесь совершенно иной мир, во сто крат лучше. Неужели вы сами не видите, Сэндерс?
Сам этого не заметив, он опустил слово «господин», и это упущение не осталось незамеченным Сэндерсом.
— Ваша правда, Миллер, — мрачно произнес он, — прямого тождества здесь нет. И именно на мелочах мы и горим. Но в вашем деле, Миллер, вина полностью лежит на вас. Вы должны были прибыть в Цюрих самое позднее четвертого сентября.
— Я прибыл туда третьего, но… но рука не поднималась… на самого себя.
— Ваша идиотская сентиментальность поставила под угрозу срыва всю операцию. Учтите, Миллер, если акция сорвется по вашей вине, реабилитации вы не получите и приговор будет приведен в исполнение.
— Знаю, — чуть слышно отозвался Миллер, — но теперь я согласен на все, даже…
— Возьмите себя в руки, Миллер! Не забывайте, что у вас семья.
Миллер затравленно посмотрел на Сэндерса, в глазах его сверкнул злобный огонек и тут же погас.
— Да-да, семья… — глухо произнес он. — Что я должен делать?
— То, что предписано планом операции: беспрекословно подчиняться мне, — четко ответил Сэндерс. — Иначе…
— Я понял. Простите. Это была минутная слабость. Я к вашим услугам, Сэндерс.
— Это уже лучше, Миллер. И учтите, в Англии никто понятия не имеет, жив где-то в Цюрихе некий таксист Ганс Миллер или давно отошел в мир иной. Тем более документы у вас в порядке.
Солнце скрылось за Альпами, и мрак ворвался в дом Джилберта Сэндерса.
— Скоро ночь, а завтра в полдень он уезжает, — пробормотал Сэндерс, включая свет. — Времени в обрез.
— О чем вы, Сэндерс?
— О чем? Не о чем, а о ком. О Клоде Ренале. Его нельзя так просто отпускать, иначе он пойдет по нашему следу и распутает весь клубок сам.
— Один? — недоверчиво спросил Миллер.
— В том-то все и дело, что он и один, без меня, способен провернуть это дело. В этом его опасность.
— Его надо задержать!
— Истину глаголете, Миллер. Задержать же Реналя можно лишь двумя способами: либо принять его предложение и сыграть тем самым на два фронта, либо…
— Либо?..
— Либо заставить его замолчать навсегда, — резко закончил Сэндерс.
— Убить? — прошептал Миллер.
— Если вам по душе это слово, то да, убить. Но я бы предпочел термин «устранить».
— Что же вы предпримете?
Сэндерс пожал плечами.
— Не знаю. Но так или иначе, а ехать к нему придется. И немедленно. Там, на месте, обстоятельства подскажут, как мне действовать и какой вариант предпочесть.
— Вы забыли еще об одном обстоятельстве, Сэндерс. Там, в соседнем помещении, лежит ваш двойник.
Сэндерс усмехнулся и покачал головой.
— Ничего я не забыл, Миллер. Кстати, что за шум был слышен оттуда, когда Клод Реналь распинался здесь час назад?
— Ваш двойник попытался сползти с кресла, но сделал это столь неудачно, что ударился головой о край стола и потерял сознание. Когда я вошел, он уже лежал на полу.
Сэндерс кивнул.
— Что ж, — произнес он медленно, — прежде чем навестить Реналя, я думаю, следует покончить с господином Джилбертом Сэндерсом. — Он вынул из кармана портсигар. — Ваш при вас? — Миллер достал точно такой же и протянул Сэндерсу. — Оставьте его при себе. Уверен, он вам еще пригодится. Идемте.
Оба сообщника направились к двери, ведущей в смежное помещение. Сэндерс вошел первым. Взорам вошедших открылся еще один кабинет, отличающийся от первого лишь незначительными деталями. На полу, возле камина, лежал связанный человек. Лежал неподвижно, в неудобной позе. Лица его видно не было.
— Да жив ли он? — усомнился Сэндерс и склонился над телом. — Жив, — выпрямился он. Открыв портсигар, с минуту раздумывал, затем захлопнул и сунул обратно в карман. — Вот что, Миллер, оставляю его на ваше попечение, если что — уничтожайте. Портсигар у вас есть. Покончу с ним, когда вернусь. Сейчас главное — не упустить Реналя. Кстати, где он остановился? Принесите визитную карточку, там, на каминной доске.
Миллер вышел и тут же вернулся.
— Отель «Ницца», — прочитал он. — Это далеко?
— В двух шагах от коттеджа. Ждите меня здесь, Миллер, и не спускайте с него глаз. Этот тип на все способен, по себе знаю. — Он усмехнулся и с каким-то странным чувством посмотрел на двойника. Он боялся признаться самому себе во внезапной слабости: некогда твердая, не знавшая сомнений рука вдруг дрогнула. Сэндерсу показалось, что, уничтожив двойника, он уничтожит самого себя. По той же причине он ни за что не стал бы стрелять в свое отражение в зеркале. Суеверный холодок заполз в его душу и прочно поселился там.
Оставив Миллера наедине с бесчувственным телом, он спустился вниз, вывел из гаража новенький «бьюик» и через минуту уже катил по вечернему шоссе в сторону Женевы.
— Клода Реналя он нашел в небольшом парке возле гостиницы. Тот не спеша прохаживался по одной из аллей и был погружен в безрадостные думы. Парк в этот час был безлюден, и лишь редкие парочки порой попадались навстречу. Где-то вдалеке звучала музыка, раздавался веселый смех. Ночная тьма уже опустилась на этот уголок земли, тусклые фонари роняли бледный свет на густую листву старых сонных вязов.
— Клод! — окликнул Сэндерс, заметив широкую спину комиссара. Тот медленно обернулся и замер в ожидании. — Клод, я передумал, — крикнул Сэндерс, нагоняя Реналя. — Я согласен помочь тебе в этом деле.
Физиономия комиссара расплылась в широкой улыбке.
— Я верил в тебя, старина, — сказал он, похлопывая друга по плечу. — Я знал, что ты придешь, Джил, и заранее предупредил портье, где меня искать.
— Я не был в гостинице, — ответил Сэндерс, озираясь по сторонам.
— Я увидел тебя еще издали, и вот я здесь.
— Прекрасно, Джил! Пойдем, переговорим о деталях, здесь есть беседка, где нам никто не помешает.
Чуть в стороне от аллеи действительно видна была уединенная беседка, освещенная гирляндой лампочек, вокруг которых тучей вилась ночная мошкара. Здесь было тихо и пустынно, и лишь ночные шорохи порой нарушали безмолвие. Посредине беседки стоял кем-то сколоченный стол.
— Отлично, Клод! Здесь все и обсудим.
Они уселись по обе стороны стола.
— Прежде чем выслушать тебя, — начал Сэндерс, — я бы хотел знать, посвящал ли ты кого-нибудь еще в подробности этой истории?
Реналь на минуту задумался.
— В полном объеме — только Антонио Пеллони, — ответил он.
— Пеллони?.. А, это тот самый итальянец, который сообщил тебе о подмене Риччи! И больше никого?
— Нет, Джил, никого. А разве это так важно?
— Кто знает, Клод, — неопределенно ответил Сэндерс. В его тоне Реналю почудились какие-то почти неуловимые нотки, заставившие комиссара вздрогнуть.
Около четверти часа они обсуждали детали предстоящей операции, причем говорил в основном Клод Реналь. Внезапно Сэндерс положил на стол портсигар.
— Кури, — предложил он, и снова его голос заставил Реналя насторожиться. Комиссар запнулся на полуслове и пристально взглянул на собеседника. В глазах Сэндерса он не увидел ничего, кроме пустоты, на губах бывшего «британского льва» застыла кривая усмешка. Реналь понял: перед ним лицо убийцы.
— Ты же знаешь, я курю сигары, — ответил он в замешательстве. Холодок пробежал по его спине.
— Знаю, — словно удар хлыста, отозвался Сэндерс.
Крышка портсигара откинулась.
— Еще одно движение, Сэндерс, и я сделаю из тебя решето! — внезапно раздался грозный, требовательный голос.
— Перестаньте скулить, Миллер, — раздраженно бросил Сэндерс, — и без вас тошно.
Долговязый Миллер забегал по кабинету, всплескивая руками и хватаясь за голову.
— Он и нас расколет в два счета, — твердил он. — Помяните мое слово, босс.
— Последний раз повторяю, — зло процедил тот сквозь зубы, — меня зовут Джилберт Сэндерс. Господин Джилберт Сэндерс. Ясно?
— Да, господин Сэндерс, — с видом побитой собаки отозвался Миллер. — Но что же нам теперь делать?
— Прежде всего, не терять головы, — жестко произнес Сэндерс. — Да, нам не повезло с самого начала: двоих из пятерых сумели разоблачить. Но в этом виновата в первую очередь досадная случайность. Кто же мог предположить, что дочь этого итальянца зовут не Джоанной, а Евой! И потом, этот чертов шрам!.. Правда, шрам — это явный прокол майора Гросса, он должен был обратить внимание на столь существенную деталь физиономии Риччи. Но в остальном… Никто ж не знал, что этот дотошный дегустатор унюхает запах каких-то там духов. И ведь догадался, подлец, позвонить Реналю! Определенная доля вины лежит, конечно, и на самом Левьене — мог бы заранее сообщить Гроссу о проклятой способности своего дружка. И еще одна случайность, по-моему, самая роковая: все эти промахи стали известны именно Клоду Реналю. Я проработал с ним не один год и могу поручиться, что более способного сыщика не найти по обе стороны Ла-Манша.
— О Боже!..
— Да, Клод Реналь — опасный противник, — повысил голос Сэндерс, окидывая неприязненным взглядом собеседника, — но не следует предаваться преждевременной панике, Миллер. Во-первых, все, что нам сообщил Реналь, — всего лишь его домыслы…
— Но ведь это правда!..
Сэндерс усмехнулся.
— Об этом знаем только мы с вами, Миллер. Версия Реналя не подтверждена ни одним достоверным фактом, ни одним доказательством, и ему это отлично известно — иначе он не стал бы проводить расследование частным образом, а подключил бы к делу сыскную полицию. Нет, Клод Реналь отлично понимает, что он одинок в своих поисках, потому и обратился за помощью ко мне. Самым уязвимым местом во всей этой истории остается шрам Риччи, но и здесь положение не так уж безвыходно, как это может показаться на первый взгляд. Можно, если постараться, найти объяснение и зарубцевавшемуся шраму, которого еще вчера не было.
— Да какое же здесь может быть объяснение?!
Сэндерс снова усмехнулся.
— Еще великий Холмс говорил, что не существует таких событий, для которых человеческий разум не смог бы найти объяснений. Читали Конан Дойла, Миллер?
— Мне не до шуток, господин Сэндерс.
— А я и не шучу. Если Риччи не круглый идиот, то, будучи припертым к стене, вполне может предложить следующую версию. В уличной драке он получает удар ножом по лицу, затем, не теряя ни минуты, спешит за помощью к знакомому экстрасенсу, и тот в два счета рубцует шрам какими-нибудь пасами, заклинаниями или черт знает чем еще. Вы наверняка наслышаны о возможностях нынешних экстрасенсов. Так вот, попробуйте доказать обратное, если Риччи будет стоять на своем. Уверен, ни одна медицинская экспертиза не возьмется за это.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, — сдался Миллер, — но ведь есть еще показания Пьера Лебона! От них так просто не отмахнешься.
— Как раз наоборот, Миллер, — возразил Сэндерс. — Учтите, человека, давшего эти показания, не существует… Нет, разумеется, Пьер Лебон жив и здоров. Просто он уехал, скажем, в Новую Зеландию по делам своей фирмы. Или на остров Калимантан. Внезапно собрал вещички и укатил неведомо куда. Ведь тело его не найдено? Так какие же основания считать его мертвым, тем более убитым? Да никаких, черт возьми! Вот и пусть полиция рыщет по всему свету, разыскивая ценного свидетеля. Что ни говорите, Миллер, но в этом деле Левьен проявил удивительную расторопность. Исчезновение Пьера Лебона — если, конечно, допустить, что именно Шарль Левьен причастен к исчезновению дегустатора, — было единственным выходом из создавшейся ситуации. Для дилетанта это весьма предусмотрительный шаг.
Сэндерс снова наполнил свой стакан спиртным.
— Вы слишком много пьете, — произнес Миллер, следя за манипуляциями босса.
— Не ваше дело, — грубо отрезал тот. — Лучше подумайте о себе. Что вы теперь намерены делать?
В глазах Миллера появилось отчаяние.
— Не знаю, господин Сэндерс…
— То-то и оно, что не знаете. — Сэндерс опорожнил стакан. — Вы уверены, что хоронили именно вашего двойника?
— Абсолютно. Я видел его лицо достаточно близко, как раз в тот момент, когда процессия проходила мимо меня.
— Проклятье!
Ганс Миллер подался вперед и зашептал, выпучив глаза:
— Я был там пятого сентября… Именно пятого сентября, три года назад, я сшиб того мальчонку… Насмерть! А он, — Миллер кивнул в сторону окна, — спас его, разбившись сам…
Миллер всхлипнул.
— Не распускайтесь, Миллер! — строго потребовал Сэндерс и брезгливо поморщился.
— За этого мальчонку меня и приговорили к смерти, — отрешенно продолжал Миллер, не слыша Сэндерса. — Так что же я выиграл? Что получил взамен? Ничего… И там, и здесь — одна смерть. Только здесь,
— он снова кивнул в сторону окна, — смерть героя, а там… там — смерть труса…
— Довольно!
— Майор Гросс обманул нас: здесь не так, как у нас. Здесь совершенно иной мир, во сто крат лучше. Неужели вы сами не видите, Сэндерс?
Сам этого не заметив, он опустил слово «господин», и это упущение не осталось незамеченным Сэндерсом.
— Ваша правда, Миллер, — мрачно произнес он, — прямого тождества здесь нет. И именно на мелочах мы и горим. Но в вашем деле, Миллер, вина полностью лежит на вас. Вы должны были прибыть в Цюрих самое позднее четвертого сентября.
— Я прибыл туда третьего, но… но рука не поднималась… на самого себя.
— Ваша идиотская сентиментальность поставила под угрозу срыва всю операцию. Учтите, Миллер, если акция сорвется по вашей вине, реабилитации вы не получите и приговор будет приведен в исполнение.
— Знаю, — чуть слышно отозвался Миллер, — но теперь я согласен на все, даже…
— Возьмите себя в руки, Миллер! Не забывайте, что у вас семья.
Миллер затравленно посмотрел на Сэндерса, в глазах его сверкнул злобный огонек и тут же погас.
— Да-да, семья… — глухо произнес он. — Что я должен делать?
— То, что предписано планом операции: беспрекословно подчиняться мне, — четко ответил Сэндерс. — Иначе…
— Я понял. Простите. Это была минутная слабость. Я к вашим услугам, Сэндерс.
— Это уже лучше, Миллер. И учтите, в Англии никто понятия не имеет, жив где-то в Цюрихе некий таксист Ганс Миллер или давно отошел в мир иной. Тем более документы у вас в порядке.
Солнце скрылось за Альпами, и мрак ворвался в дом Джилберта Сэндерса.
— Скоро ночь, а завтра в полдень он уезжает, — пробормотал Сэндерс, включая свет. — Времени в обрез.
— О чем вы, Сэндерс?
— О чем? Не о чем, а о ком. О Клоде Ренале. Его нельзя так просто отпускать, иначе он пойдет по нашему следу и распутает весь клубок сам.
— Один? — недоверчиво спросил Миллер.
— В том-то все и дело, что он и один, без меня, способен провернуть это дело. В этом его опасность.
— Его надо задержать!
— Истину глаголете, Миллер. Задержать же Реналя можно лишь двумя способами: либо принять его предложение и сыграть тем самым на два фронта, либо…
— Либо?..
— Либо заставить его замолчать навсегда, — резко закончил Сэндерс.
— Убить? — прошептал Миллер.
— Если вам по душе это слово, то да, убить. Но я бы предпочел термин «устранить».
— Что же вы предпримете?
Сэндерс пожал плечами.
— Не знаю. Но так или иначе, а ехать к нему придется. И немедленно. Там, на месте, обстоятельства подскажут, как мне действовать и какой вариант предпочесть.
— Вы забыли еще об одном обстоятельстве, Сэндерс. Там, в соседнем помещении, лежит ваш двойник.
Сэндерс усмехнулся и покачал головой.
— Ничего я не забыл, Миллер. Кстати, что за шум был слышен оттуда, когда Клод Реналь распинался здесь час назад?
— Ваш двойник попытался сползти с кресла, но сделал это столь неудачно, что ударился головой о край стола и потерял сознание. Когда я вошел, он уже лежал на полу.
Сэндерс кивнул.
— Что ж, — произнес он медленно, — прежде чем навестить Реналя, я думаю, следует покончить с господином Джилбертом Сэндерсом. — Он вынул из кармана портсигар. — Ваш при вас? — Миллер достал точно такой же и протянул Сэндерсу. — Оставьте его при себе. Уверен, он вам еще пригодится. Идемте.
Оба сообщника направились к двери, ведущей в смежное помещение. Сэндерс вошел первым. Взорам вошедших открылся еще один кабинет, отличающийся от первого лишь незначительными деталями. На полу, возле камина, лежал связанный человек. Лежал неподвижно, в неудобной позе. Лица его видно не было.
— Да жив ли он? — усомнился Сэндерс и склонился над телом. — Жив, — выпрямился он. Открыв портсигар, с минуту раздумывал, затем захлопнул и сунул обратно в карман. — Вот что, Миллер, оставляю его на ваше попечение, если что — уничтожайте. Портсигар у вас есть. Покончу с ним, когда вернусь. Сейчас главное — не упустить Реналя. Кстати, где он остановился? Принесите визитную карточку, там, на каминной доске.
Миллер вышел и тут же вернулся.
— Отель «Ницца», — прочитал он. — Это далеко?
— В двух шагах от коттеджа. Ждите меня здесь, Миллер, и не спускайте с него глаз. Этот тип на все способен, по себе знаю. — Он усмехнулся и с каким-то странным чувством посмотрел на двойника. Он боялся признаться самому себе во внезапной слабости: некогда твердая, не знавшая сомнений рука вдруг дрогнула. Сэндерсу показалось, что, уничтожив двойника, он уничтожит самого себя. По той же причине он ни за что не стал бы стрелять в свое отражение в зеркале. Суеверный холодок заполз в его душу и прочно поселился там.
Оставив Миллера наедине с бесчувственным телом, он спустился вниз, вывел из гаража новенький «бьюик» и через минуту уже катил по вечернему шоссе в сторону Женевы.
— Клода Реналя он нашел в небольшом парке возле гостиницы. Тот не спеша прохаживался по одной из аллей и был погружен в безрадостные думы. Парк в этот час был безлюден, и лишь редкие парочки порой попадались навстречу. Где-то вдалеке звучала музыка, раздавался веселый смех. Ночная тьма уже опустилась на этот уголок земли, тусклые фонари роняли бледный свет на густую листву старых сонных вязов.
— Клод! — окликнул Сэндерс, заметив широкую спину комиссара. Тот медленно обернулся и замер в ожидании. — Клод, я передумал, — крикнул Сэндерс, нагоняя Реналя. — Я согласен помочь тебе в этом деле.
Физиономия комиссара расплылась в широкой улыбке.
— Я верил в тебя, старина, — сказал он, похлопывая друга по плечу. — Я знал, что ты придешь, Джил, и заранее предупредил портье, где меня искать.
— Я не был в гостинице, — ответил Сэндерс, озираясь по сторонам.
— Я увидел тебя еще издали, и вот я здесь.
— Прекрасно, Джил! Пойдем, переговорим о деталях, здесь есть беседка, где нам никто не помешает.
Чуть в стороне от аллеи действительно видна была уединенная беседка, освещенная гирляндой лампочек, вокруг которых тучей вилась ночная мошкара. Здесь было тихо и пустынно, и лишь ночные шорохи порой нарушали безмолвие. Посредине беседки стоял кем-то сколоченный стол.
— Отлично, Клод! Здесь все и обсудим.
Они уселись по обе стороны стола.
— Прежде чем выслушать тебя, — начал Сэндерс, — я бы хотел знать, посвящал ли ты кого-нибудь еще в подробности этой истории?
Реналь на минуту задумался.
— В полном объеме — только Антонио Пеллони, — ответил он.
— Пеллони?.. А, это тот самый итальянец, который сообщил тебе о подмене Риччи! И больше никого?
— Нет, Джил, никого. А разве это так важно?
— Кто знает, Клод, — неопределенно ответил Сэндерс. В его тоне Реналю почудились какие-то почти неуловимые нотки, заставившие комиссара вздрогнуть.
Около четверти часа они обсуждали детали предстоящей операции, причем говорил в основном Клод Реналь. Внезапно Сэндерс положил на стол портсигар.
— Кури, — предложил он, и снова его голос заставил Реналя насторожиться. Комиссар запнулся на полуслове и пристально взглянул на собеседника. В глазах Сэндерса он не увидел ничего, кроме пустоты, на губах бывшего «британского льва» застыла кривая усмешка. Реналь понял: перед ним лицо убийцы.
— Ты же знаешь, я курю сигары, — ответил он в замешательстве. Холодок пробежал по его спине.
— Знаю, — словно удар хлыста, отозвался Сэндерс.
Крышка портсигара откинулась.
— Еще одно движение, Сэндерс, и я сделаю из тебя решето! — внезапно раздался грозный, требовательный голос.
Глава восьмая
Оба собеседника разом обернулись. В густой тени кустарника смутно вырисовывалась фигура человека. В правой руке он сжимал пистолет с глушителем.
Сэндерс сделал едва уловимое движение рукой, и незнакомец тут же отреагировал.
— Не двигайся, Сэндерс! — громко потребовал он. — Руки со стола! Ну, живо! Руки!
Но Сэндерс будто не слышал. Правая рука его замерла у портсигара, до роковой кнопки оставалось не более дюйма. Внезапным рывком он попытался схватить его, но в ту же секунду глухо хлопнул выстрел и портсигар, словно подброшенный пружиной, отлетел в другой конец стола. Пуля прошила крышку стола у самой кисти Сэндерса.
— Ловко! — усмехнулся Сэндерс, откидываясь на спинку скамейки.
— Прекрасный выстрел, черт побери! Довольно прятаться, Джилберт Сэндерс! Выходи, я узнал тебя! Такой выстрел могла произвести только рука Джила Сэндерса, старого «британского льва»! Уж я-то свою руку знаю!..
— Да что здесь происходит?! — выкрикнул Клод Реналь. — Кто вы?
Незнакомец шагнул вперед, в полоску света. Клод Реналь покачнулся, охнул и грохнулся на скамейку. Перед ним стоял Джилберт Сэндерс.
Сэндерс, сидевший за столом, разразился неприятным, режущим слух хохотом.
— Не правда ли, Клод, забавное зрелище? Ну-ка отгадай, кто из двоих Сэндерсов истинный?
Реналь схватился за голову и застонал.
— Боже, как я сразу не догадался! — воскликнул он. — Ведь чуяло сердце, что-то здесь неладно! Но кто же знал, что и его постигнет та же участь… — Он повернулся к Сэндерсу с пистолетом. — Я рад, что ты жив, Джил!
— Да, я жив, Клод Реналь! — ответил тот, не сводя оружия с сидящего двойника. — А вот ты был на волосок от гибели. Возьми портсигар и спрячь его подальше от этого типа. В этом предмете заключена страшная сила. Еще секунда — и ты бы исчез, как исчезли до этого миланец Риччи, Пьер Лебон и Шарль Левьен.
Реналь схватил портсигар. Глаза его грозно сверкнули, когда он обратил взгляд к двойнику Джила Сэндерса. Тот все еще продолжал хохотать.
— Убийца! — прошептал комиссар. — Ты достоин смерти!..
Двойник тут же оборвал смех, лицо его стало злым.
— Ошибаешься, Клод, я не убийца. Я всего лишь выполнял приказ. И очень жаль, — зловеще добавил он, переводя взгляд на истинного Сэндерса, — что не выполнил его до конца. Пожалел тебя, мерзавца, там, в кабинете. Жаль, очень жаль, что этот болван Миллер упустил тебя!
— Чей приказ ты выполнял? — быстро спросил Сэндерс, приближаясь к своему двойнику.
— Приказ? Ха-ха-ха! — снова закатился тот. — Господа Бога — вот чей приказ!
— Кто ты?
— Твой брат! Или не признал?
— Врешь, подлец! У меня нет братьев. Какова цель вашей операции? Кто такой майор Гросс? Сколько еще двойников работает с тобой помимо Миллера, Риччи и Левьена? С какой целью Риччи и Левьен посланы в Лондон? Кто тебе платит, собака?! Отвечай!
Вопросы сыпались один за другим, и на каждый из них двойник Джила Сэндерса отвечал новым взрывом хохота. Сэндерс понял, что от этого типа добиться ничего не удастся, и замолчал. Нахохотавшись вволю, двойник посерьезнел.
— Неужели ты думаешь, — сузив глаза до едва заметных щелей, прохрипел он, — что сможешь вытянуть из меня хоть слово? Если я расколюсь, меня ждет пуля либо здесь, у вас, либо там, у нас…
— Где это — у вас? — спросил Реналь, подавшись вперед.
— Неважно, — ответил двойник. — Не-ет, Сэндерс, я лучше промолчу. Зачем же я сам буду копать себе могилу? На мне нет ничьей крови, а связь с какими-то двойниками, вами же вымышленными, еще нужно доказать. Я чист перед законом, господа. И еще неизвестно, кто из нас двоих истинный Джилберт Сэндерс.
— Собака! — яростно зашипел Сэндерс, сжимая пистолет. — Тогда я пристрелю тебя сам, и, клянусь, рука моя не дрогнет!
Лицо двойника побелело от злости. Он весь напрягся, борясь с непреодолимым желанием броситься на врагов.
— Подумайте, Сэндерс, или как вас там, — произнес Реналь, — времени на размышления у вас не очень много. Как комиссар французской полиции я обещаю сохранить вам жизнь — но лишь в обмен на полное признание. В противном же случае ваша жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Вы проиграли, Сэндерс.
— Да, я проиграл! — в запальчивости выкрикнул двойник, трясясь от гнева. — Но мой проигрыш еще не означает вашей победы. Вы еще вспомните меня — вы, оба! А теперь стреляй, братец!.. Эх, как жаль, что рука у меня дрогнула там, в кабинете!..
Во рту у него внезапно что-то громко хрустнуло, и он, закатив глаза, рухнул к ногам Джила Сэндерса. Реналь бросился к нему, но опоздал — двойник был мертв.
— Ампула, — тихо произнес Сэндерс, опуская пистолет. — Ампула с ядом, вделанная в зубную коронку. Я носил такую же пять лет назад.
— Жаль парня, — покачал головой Реналь.
— Он хотел тебя убить, — возразил Сэндерс.
— Все равно жаль.
— Сейчас не время предаваться эмоциям, Клод, дорога каждая минута. Я должен вернуться в коттедж, и чем скорее, тем лучше. Иначе Миллер заподозрит неладное.
— Значит, ты согласен помочь мне, Джил? — просиял Реналь, порывисто хватая вновь обретенного друга за плечи. — Ты берешься за это дело?
— Что за вопрос, Клод! Я берусь за любое дело, если в нем участвуешь ты. Неужели ты мог подумать, что я брошу тебя в трудную минуту?
— Джил, ты молодчина!
Друзья обменялись крепким рукопожатием.
— Теперь о главном, — сказал Сэндерс. — Что будем делать с этим типом? — Он кивнул на мертвое тело своего двойника.
Реналь задумался.
— Ты знаешь, Джил, на этот вопрос не так уж и легко найти ответ. Если мы, к примеру, сообщим о случившемся в местную полицию, то нам придется давать объяснения, которые, во-первых, наверняка вызовут недоверие со стороны полицейских чинов, а во-вторых, могут надолго задержать нас здесь в качестве свидетелей самоубийства. А ведь время дорого для нас, Джил. Второй недостаток этого варианта: личность умершего. Если даже ты не будешь фигурировать в этом деле, то согласишься ли ты с тем, что в самоубийце опознают тебя, Джил? Разумеется, нет. Да и мне в этом случае будут грозить неприятности. Конечно, можно сделать иначе: скрыть тело и не сообщать в полицию. Никто его не хватится, потому что он — это ты, Джил, а ты жив и здоров! Но представь себе, что тело невзначай найдут. Тогда никакая экспертиза не докажет, что ты — Джилберт Сэндерс, а он — самозванец. И опять задержка на неопределенное время.
— Что же ты предлагаешь?
Клод Реналь пожал плечами.
— Если бы я знал!
Неожиданно Сэндерс хлопнул себя по лбу.
— Как же я мог забыть! Портсигар!
— Портсигар? Гм… Ну и что? Не засунем же мы труп в эту коробочку?
— Разумеется, нет. Ты наверняка уже понял, Клод, что в портсигаре скрыта какая-то неведомая сила, несущая смерть. По крайней мере, из разговора этого типа с Миллером я понял, что это так. Когда мой двойник, покидая коттедж, оставил Миллера сторожить меня, он сказал (я хорошо запомнил его слова): «Если что — уничтожайте, портсигар у вас есть».
— Так-так, — заинтересовался Реналь. — Выходит, у Миллера есть точно такой же портсигар. Отсюда вполне логично предположить, что подобными штуковинами снабжены и остальные члены преступной группы двойников. Далее, из тех же слов явствует, что портсигар способен уничтожать, — не убивать, Клод, а именно уничтожать. Чувствуешь разницу? Если же сопоставить все это с первыми тремя исчезновениями, то вывод напрашивается сам собой…
— Великолепно, Джил! Продолжай.
— Наконец, появление этого типа здесь — и опять с портсигаром. Еще там, в коттедже, он решил избавиться от тебя и именно с этим намерением приехал сюда. Вспомни, Клод, как он вел себя, когда достал портсигар и положил его на стол?
— Он показался мне очень странным, — согласился Реналь. — Но у меня и в мыслях не было, что в этой коробочке заключена смерть!
— Вернее, уничтожение, — заметил Сэндерс. — Что ж, Джил, я понял твою мысль. Но как с ним обращаться?
— Попробуем разобраться. Дай-ка мне его сюда!
Сэндерс долго вертел в руках обычный с виду портсигар. Наконец он рискнул открыть его.
— Та-ак, — сказал он, хмурясь. — Любопытная вещица. И сигареты все на месте. Гм… Странно. Где-то должно быть что-то вроде… Он направил его на тебя раскрытой стороной, Клод. Так? Так. — Сэндерс говорил сам с собой, тщательно изучая необычный трофей. — Где же кнопка? А, вот она! — Он нащупал наконец чуть заметную кнопочку в торцовой части крышки. — Теперь направляем его на тело… жмем… Ну, с Богом!..
Голубоватое свечение окутало тело двойника Джилберта Сэндерса. Прошло несколько мгновений, и тот, постепенно дематериализуясь, исчез, оставив лишь легкий запах озона. Ни следа, ни даже намека на былое его существование.
Оба друга стояли ошеломленные и подавленные. Даже на них, видавших виды и не раз встречавших смерть лицом к лицу, это зрелище оказало жуткое воздействие.
— Страшное оружие! — выдавил наконец Сэндерс. — Но какова эффективность! Поразительно!..
— М-да, — протянул Реналь и поежился, — теперь я понял, какую участь мне уготовил твой любезный «братец».
Так или иначе, а от мертвого тела они избавились, при этом получив в руки страшное средство уничтожения, заключенное в металлическом корпусе портсигара.
— Слава Богу, с этим покончено, — вздохнул с облегчением Реналь.
— Надеюсь, теперь нам никто не сможет помешать поговорить непосредственно о деле.
— Без сомнения, Клод. Но помни — времени у нас в обрез.
За двадцать минут они успели обсудить все детали предстоящей операции, проанализировать возможные нюансы, договориться о связи, обмене необходимой информацией, неотложных мерах в случае возникновения экстремальных ситуаций.
— Как только Антонио разберется со своими домашними делами, — добавил в заключение Клод Реналь, — я подключу его к нашей операции. Вот увидишь, он нам очень пригодится — это прекрасный аналитик и знаток преступного мира.
— Делай как знаешь, Клод, — ответил Сэндерс и взглянул на часы.
— Все, мне пора. Время не ждет. Прощай, Клод!
— До встречи, Джил! Будь осторожен.
Друзья крепко обнялись. Через пять минут Сэндерс уже мчался на своем «бьюике» в сторону коттеджа.
Сэндерс сделал едва уловимое движение рукой, и незнакомец тут же отреагировал.
— Не двигайся, Сэндерс! — громко потребовал он. — Руки со стола! Ну, живо! Руки!
Но Сэндерс будто не слышал. Правая рука его замерла у портсигара, до роковой кнопки оставалось не более дюйма. Внезапным рывком он попытался схватить его, но в ту же секунду глухо хлопнул выстрел и портсигар, словно подброшенный пружиной, отлетел в другой конец стола. Пуля прошила крышку стола у самой кисти Сэндерса.
— Ловко! — усмехнулся Сэндерс, откидываясь на спинку скамейки.
— Прекрасный выстрел, черт побери! Довольно прятаться, Джилберт Сэндерс! Выходи, я узнал тебя! Такой выстрел могла произвести только рука Джила Сэндерса, старого «британского льва»! Уж я-то свою руку знаю!..
— Да что здесь происходит?! — выкрикнул Клод Реналь. — Кто вы?
Незнакомец шагнул вперед, в полоску света. Клод Реналь покачнулся, охнул и грохнулся на скамейку. Перед ним стоял Джилберт Сэндерс.
Сэндерс, сидевший за столом, разразился неприятным, режущим слух хохотом.
— Не правда ли, Клод, забавное зрелище? Ну-ка отгадай, кто из двоих Сэндерсов истинный?
Реналь схватился за голову и застонал.
— Боже, как я сразу не догадался! — воскликнул он. — Ведь чуяло сердце, что-то здесь неладно! Но кто же знал, что и его постигнет та же участь… — Он повернулся к Сэндерсу с пистолетом. — Я рад, что ты жив, Джил!
— Да, я жив, Клод Реналь! — ответил тот, не сводя оружия с сидящего двойника. — А вот ты был на волосок от гибели. Возьми портсигар и спрячь его подальше от этого типа. В этом предмете заключена страшная сила. Еще секунда — и ты бы исчез, как исчезли до этого миланец Риччи, Пьер Лебон и Шарль Левьен.
Реналь схватил портсигар. Глаза его грозно сверкнули, когда он обратил взгляд к двойнику Джила Сэндерса. Тот все еще продолжал хохотать.
— Убийца! — прошептал комиссар. — Ты достоин смерти!..
Двойник тут же оборвал смех, лицо его стало злым.
— Ошибаешься, Клод, я не убийца. Я всего лишь выполнял приказ. И очень жаль, — зловеще добавил он, переводя взгляд на истинного Сэндерса, — что не выполнил его до конца. Пожалел тебя, мерзавца, там, в кабинете. Жаль, очень жаль, что этот болван Миллер упустил тебя!
— Чей приказ ты выполнял? — быстро спросил Сэндерс, приближаясь к своему двойнику.
— Приказ? Ха-ха-ха! — снова закатился тот. — Господа Бога — вот чей приказ!
— Кто ты?
— Твой брат! Или не признал?
— Врешь, подлец! У меня нет братьев. Какова цель вашей операции? Кто такой майор Гросс? Сколько еще двойников работает с тобой помимо Миллера, Риччи и Левьена? С какой целью Риччи и Левьен посланы в Лондон? Кто тебе платит, собака?! Отвечай!
Вопросы сыпались один за другим, и на каждый из них двойник Джила Сэндерса отвечал новым взрывом хохота. Сэндерс понял, что от этого типа добиться ничего не удастся, и замолчал. Нахохотавшись вволю, двойник посерьезнел.
— Неужели ты думаешь, — сузив глаза до едва заметных щелей, прохрипел он, — что сможешь вытянуть из меня хоть слово? Если я расколюсь, меня ждет пуля либо здесь, у вас, либо там, у нас…
— Где это — у вас? — спросил Реналь, подавшись вперед.
— Неважно, — ответил двойник. — Не-ет, Сэндерс, я лучше промолчу. Зачем же я сам буду копать себе могилу? На мне нет ничьей крови, а связь с какими-то двойниками, вами же вымышленными, еще нужно доказать. Я чист перед законом, господа. И еще неизвестно, кто из нас двоих истинный Джилберт Сэндерс.
— Собака! — яростно зашипел Сэндерс, сжимая пистолет. — Тогда я пристрелю тебя сам, и, клянусь, рука моя не дрогнет!
Лицо двойника побелело от злости. Он весь напрягся, борясь с непреодолимым желанием броситься на врагов.
— Подумайте, Сэндерс, или как вас там, — произнес Реналь, — времени на размышления у вас не очень много. Как комиссар французской полиции я обещаю сохранить вам жизнь — но лишь в обмен на полное признание. В противном же случае ваша жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Вы проиграли, Сэндерс.
— Да, я проиграл! — в запальчивости выкрикнул двойник, трясясь от гнева. — Но мой проигрыш еще не означает вашей победы. Вы еще вспомните меня — вы, оба! А теперь стреляй, братец!.. Эх, как жаль, что рука у меня дрогнула там, в кабинете!..
Во рту у него внезапно что-то громко хрустнуло, и он, закатив глаза, рухнул к ногам Джила Сэндерса. Реналь бросился к нему, но опоздал — двойник был мертв.
— Ампула, — тихо произнес Сэндерс, опуская пистолет. — Ампула с ядом, вделанная в зубную коронку. Я носил такую же пять лет назад.
— Жаль парня, — покачал головой Реналь.
— Он хотел тебя убить, — возразил Сэндерс.
— Все равно жаль.
— Сейчас не время предаваться эмоциям, Клод, дорога каждая минута. Я должен вернуться в коттедж, и чем скорее, тем лучше. Иначе Миллер заподозрит неладное.
— Значит, ты согласен помочь мне, Джил? — просиял Реналь, порывисто хватая вновь обретенного друга за плечи. — Ты берешься за это дело?
— Что за вопрос, Клод! Я берусь за любое дело, если в нем участвуешь ты. Неужели ты мог подумать, что я брошу тебя в трудную минуту?
— Джил, ты молодчина!
Друзья обменялись крепким рукопожатием.
— Теперь о главном, — сказал Сэндерс. — Что будем делать с этим типом? — Он кивнул на мертвое тело своего двойника.
Реналь задумался.
— Ты знаешь, Джил, на этот вопрос не так уж и легко найти ответ. Если мы, к примеру, сообщим о случившемся в местную полицию, то нам придется давать объяснения, которые, во-первых, наверняка вызовут недоверие со стороны полицейских чинов, а во-вторых, могут надолго задержать нас здесь в качестве свидетелей самоубийства. А ведь время дорого для нас, Джил. Второй недостаток этого варианта: личность умершего. Если даже ты не будешь фигурировать в этом деле, то согласишься ли ты с тем, что в самоубийце опознают тебя, Джил? Разумеется, нет. Да и мне в этом случае будут грозить неприятности. Конечно, можно сделать иначе: скрыть тело и не сообщать в полицию. Никто его не хватится, потому что он — это ты, Джил, а ты жив и здоров! Но представь себе, что тело невзначай найдут. Тогда никакая экспертиза не докажет, что ты — Джилберт Сэндерс, а он — самозванец. И опять задержка на неопределенное время.
— Что же ты предлагаешь?
Клод Реналь пожал плечами.
— Если бы я знал!
Неожиданно Сэндерс хлопнул себя по лбу.
— Как же я мог забыть! Портсигар!
— Портсигар? Гм… Ну и что? Не засунем же мы труп в эту коробочку?
— Разумеется, нет. Ты наверняка уже понял, Клод, что в портсигаре скрыта какая-то неведомая сила, несущая смерть. По крайней мере, из разговора этого типа с Миллером я понял, что это так. Когда мой двойник, покидая коттедж, оставил Миллера сторожить меня, он сказал (я хорошо запомнил его слова): «Если что — уничтожайте, портсигар у вас есть».
— Так-так, — заинтересовался Реналь. — Выходит, у Миллера есть точно такой же портсигар. Отсюда вполне логично предположить, что подобными штуковинами снабжены и остальные члены преступной группы двойников. Далее, из тех же слов явствует, что портсигар способен уничтожать, — не убивать, Клод, а именно уничтожать. Чувствуешь разницу? Если же сопоставить все это с первыми тремя исчезновениями, то вывод напрашивается сам собой…
— Великолепно, Джил! Продолжай.
— Наконец, появление этого типа здесь — и опять с портсигаром. Еще там, в коттедже, он решил избавиться от тебя и именно с этим намерением приехал сюда. Вспомни, Клод, как он вел себя, когда достал портсигар и положил его на стол?
— Он показался мне очень странным, — согласился Реналь. — Но у меня и в мыслях не было, что в этой коробочке заключена смерть!
— Вернее, уничтожение, — заметил Сэндерс. — Что ж, Джил, я понял твою мысль. Но как с ним обращаться?
— Попробуем разобраться. Дай-ка мне его сюда!
Сэндерс долго вертел в руках обычный с виду портсигар. Наконец он рискнул открыть его.
— Та-ак, — сказал он, хмурясь. — Любопытная вещица. И сигареты все на месте. Гм… Странно. Где-то должно быть что-то вроде… Он направил его на тебя раскрытой стороной, Клод. Так? Так. — Сэндерс говорил сам с собой, тщательно изучая необычный трофей. — Где же кнопка? А, вот она! — Он нащупал наконец чуть заметную кнопочку в торцовой части крышки. — Теперь направляем его на тело… жмем… Ну, с Богом!..
Голубоватое свечение окутало тело двойника Джилберта Сэндерса. Прошло несколько мгновений, и тот, постепенно дематериализуясь, исчез, оставив лишь легкий запах озона. Ни следа, ни даже намека на былое его существование.
Оба друга стояли ошеломленные и подавленные. Даже на них, видавших виды и не раз встречавших смерть лицом к лицу, это зрелище оказало жуткое воздействие.
— Страшное оружие! — выдавил наконец Сэндерс. — Но какова эффективность! Поразительно!..
— М-да, — протянул Реналь и поежился, — теперь я понял, какую участь мне уготовил твой любезный «братец».
Так или иначе, а от мертвого тела они избавились, при этом получив в руки страшное средство уничтожения, заключенное в металлическом корпусе портсигара.
— Слава Богу, с этим покончено, — вздохнул с облегчением Реналь.
— Надеюсь, теперь нам никто не сможет помешать поговорить непосредственно о деле.
— Без сомнения, Клод. Но помни — времени у нас в обрез.
За двадцать минут они успели обсудить все детали предстоящей операции, проанализировать возможные нюансы, договориться о связи, обмене необходимой информацией, неотложных мерах в случае возникновения экстремальных ситуаций.
— Как только Антонио разберется со своими домашними делами, — добавил в заключение Клод Реналь, — я подключу его к нашей операции. Вот увидишь, он нам очень пригодится — это прекрасный аналитик и знаток преступного мира.
— Делай как знаешь, Клод, — ответил Сэндерс и взглянул на часы.
— Все, мне пора. Время не ждет. Прощай, Клод!
— До встречи, Джил! Будь осторожен.
Друзья крепко обнялись. Через пять минут Сэндерс уже мчался на своем «бьюике» в сторону коттеджа.
Глава девятая
Замысел Сэндерса был прост: он рассчитывал внедриться в преступную группу под видом своего двойника. Но, несмотря на кажущуюся простоту этого плана, его реализация была сопряжена с рядом трудностей. Во-первых, Сэндерс не имел ни малейшего понятия о целях группы двойников; во-вторых, ему неясна была собственная роль в предстоящих событиях. К тому же он оставался в полном неведении о сложившихся в группе взаимоотношениях. Действительно, как ему вести себя с ними? Кто он для них? Руководитель? Рядовой член? Исполнитель? В мельчайших деталях он припомнил недавний разговор Ганса Миллера с его, Сэндерса, двойником. Что он мог почерпнуть из него? Немногое — и тем не менее… Судя по тону, каким его двойник беседовал с Миллером, Сэндерс мог определить свое будущее место в преступной группе как место руководителя. Что сулило оно Сэндерсу? Однозначно ответить на этот вопрос было нельзя: с одной стороны, право принимать решения и определенную свободу действий, а с другой — всю полноту ответственности за успешное проведение намеченной операции, о которой Сэндерс как раз ничего и не знал. Он напоминал сейчас путника, заблудившегося в ночном незнакомом лесу, да вдобавок с завязанными глазами… Далее, кое-что ему было известно о Гансе Миллере, правда, очень немногое. Таксист из Цюриха, имеет семью, нерешителен. Приговорен к смерти за непреднамеренное убийство. Это там, а здесь… Здесь, со слов самого таксиста, Ганс Миллер погиб в автомобильной катастрофе, спасая жизнь ребенка… Голова идет кругом от этой чертовщины!