– Я сказал, что мы скоро встретимся, – такими словами приветствовал приговоренных прекослов Алас. – Я всегда стараюсь, чтобы слова мои не слишком расходились с делом. Вы удивлены, увидев меня здесь… и в таком виде?
Он явно имел в виду свою форменную одежду Службы надежности мира Иссоры: тот же черный комбинезон, но украшенный серебряным шитьем по воротнику.
– Мы были бы очень удивлены, – спокойно ответил Федоров, – если бы вас здесь не оказалось. Как прикажете теперь к вам обращаться?
– Да просто – «сойт», по вашим меркам – второе звание старшего офицера. Но вы хотите сказать, что уже догадывались?..
– Ну, полноте. Вы ведь и не очень старались скрыть это; знали, что имеете дело с профессионалами.
– Мне не хотелось, чтобы вы преждевременно утратили надежду: мы заинтересованы в вашем добром здоровье и настроении. Ну что же, присядем?
И он жестом гостеприимного хозяина указал на ближайшую группу кресел, кольцом охватывавших низкий круглый столик.
– Охотно, – согласился Федоров. – Коллеги, воспользуемся гостеприимством хозяев. Надеюсь, они будут настолько любезны, что предложат нам плотно закусить. Для поддержания хорошего настроения это чрезвычайно важно.
Алас только улыбнулся.
– Мы успели познакомиться с вашими привычками и пожеланиями. Не волнуйтесь: все готово, чтобы принять вас как добрых друзей.
Федорова, казалось, эти слова нимало не удивили.
– Скажите, сойт: кто будет с нами разговаривать? Вы?
– И я тоже. Хотя предложения будут исходить не от меня, но мне поручено их передать и выслушать ваш ответ.
– Очень приятно слышать это, – улыбнулся Федоров. – Всегда удобнее договариваться с людьми, с которыми уже приходилось встречаться раньше.
– Я бы сказал, заявление достаточно рискованное, – сойт Алас покачал головой. – Мы знакомы несколько часов, и этого вряд ли достаточно, чтобы…
– Ах, память, память! – Советник продолжал улыбаться. – Бывает, она подводит в самое неподходящее время.
– Только не меня. Не вижу, что я должен был бы сейчас вспомнить.
– Ну… хотя бы мир Эмора.
– Да, мне приходилось бывать там. Но какое отношение это имеет к нашей теме?
– Шесть условных лет тому назад…
– Да, да. Но вы-то тут при чем?
– Милый Алас, – с чувством сказал Федоров. – А кто брал вас со всей компанией, когда вы собирались убраться восвояси со всей информацией, на которую вам пришлось тогда изрядно потратиться?
– Кто бы ни брал, – сердито огрызнулся Алас, – но не вы.
– Это точно?
– На меня вышла эморская контрразведка, верно. Но эморская, а при чем тут Терра?
– Совершенно верно, – поддакнул Федоров. – Вот и я думаю: а при чем же тут Терра? Но, наверное, если покопаться, можно найти ответ и на этот вопрос. И даже вспомнить, кто сказал вам, когда все уже закончилось: «Вы слишком отяжелели, пора оседать дома, Гинт». Тогда вы носили такое имя, верно?
Сойт помолчал, внимательно вглядываясь в Федорова.
– Да, воистину странно, – сказал он. – Поневоле поверишь, что мир тесен. Мне тогда говорили, что на меня охотится какой-то терранский специалист; но я не думал, что ваше руководство примет так близко к сердцу мои невинные игры.
– Как вы скромны сегодня, сойт; хотите, чтобы я объяснил вам, почему мы решили серьезно помешать вам?
– Ну, позже я и сам сообразил… О, теснота Вселенной!
– Мир достаточно просторен – только поделен на слишком узкие отсеки.
– По профессиональному принципу, не так ли?
– Вы прекрасно знаете это и без меня.
– Что поделаешь; жизнь есть движение, вот и передвигаешься весь свой век – с планеты на планету, из региона в регион. Естественно, при этом возникает угроза, что когда-нибудь тебя опознают. На сей раз, к счастью, это произошло у меня дома. Но теперь я понимаю, почему вы все время сохраняли столь поразительное спокойствие, в то время как по логике событий вам следовало бы волноваться.
– Ну, когда я понял, кого вы представляете, то сразу успокоился. В наших службах редко предпринимают бессмысленные действия. И уж коли вы оказались рядом, я сообразил, что наши скромные персоны по какой-то причине заинтересовали Службу и она не бросит нас на съедение банде болтунов.
– Не очень-то вы высокого мнения о Великом Сброде!
– А вы?
Алас засмеялся.
– Намного худшего. Потому что знаю Сброд куда лучше вашего. Но мы их терпим: они нам не мешают, пока держатся в рамках. Тоже своего рода традиция. Правда, иногда среди них попадаются действительно способные; таких, когда они успевают украсть достаточно много, приобщают к подлинной власти. Но способных всегда меньшинство.
– Оценили ли вы и нас как подающих надежды?
– Вы полагаете – потому, что вам были предъявлены такие обвинения? М-м… в какой-то степени безусловно. При анализе региональной информации мы наткнулись на розыскное объявление, касавшееся именно вас троих. Это и побудило Службу заинтересоваться вами. Потому что если кого-то разыскивает соответствующая система Империи, то это должны быть серьезные люди. А я, к сожалению, не опознал вас. Память, вы правы – память иногда выкидывает шутки.
– Я и предполагал нечто подобное. Прекрасно. А зачем мы вам понадобились?
– Прежде чем начинать серьезный разговор, я бы посоветовал вам принять ванну, поесть, переодеться…
– К сожалению, все наше имущество осталось на корабле.
– Я знаю. Оно у нас, поскольку и сам корабль в наших руках. Ну, теперь-то вы удивлены? Хотя я больше ни в чем не уверен.
Федоров усмехнулся.
– Поверьте, ни в малейшей степени. Просто когда я понял, кто нами занимается, я стал подставлять себя на ваше место и предполагать исходя из этого ваши дальнейшие действия. Тогда сразу стало ясно, кому нужно было угнать корабль, кому – устроить небольшую катастрофу с членовредительством глупенькому коммерсанту…
– Он виноват сам. Никто не мешал ему заниматься делами в пределах его уровня – крайне невысокого, скажу вам сразу. Но когда он полез в области, в которые ему и заглядывать не следовало – решил, ни много ни мало, увести из-под нашего носа корабль, который понадобился нам для проведения небольшой, но важной операции, а затем перепродать его нам же втридорога, – этого мы не стерпели, и пришлось его остановить в назидание поучающимся. Мы вообще стоим на страже деловой морали… Хотя ничего противозаконного в его действиях и не было – однако коммерция тоже не должна превышать пределы необходимого жульничества и не смеет наглеть – во всяком случае, имея дело с нами. Мы и вывели его из игры самым простым способом и самым быстродействующим. Мы вообще сторонники простых и выразительных способов.
– Разумеется. Например, остановить конвой и похитить нас на улице…
– …было куда проще и, главное, быстрее, чем затевать переговоры о передаче вас в наше распоряжение. Там одной бюрократии достало бы на десятки часов. А мы должны экономить время.
– Вполне естественно. Потому что аванс получен, а протид все еще не отправлен…
Алас больше не улыбался.
– Мне кажется, коллега, – сказал он после недолгой паузы, – вы не вполне оценили информацию относительно маленького коммерсанта. Не только ему вредно заглядывать на те уровни, куда его не приглашали.
– Можно подумать, коллега, что вам известен мой уровень, – сказал Федоров весьма высокомерно. – Или моего друга. – Он кивнул в сторону сохранявшего молчание Меркурия. – Я надеюсь, вы не приняли всерьез версию, что мы оказались тут случайно? Еще до посадки мы знали, что корабль с протидом давно заказан Ливерой и ей обещан.
– Мы не предполагали о такой утечке информации, – несколько озадаченно признался Алас. – Если бы о ней стало известно в Сброде…
– Да, поднялся бы новый шум о распродаже отечества и о способствовании бывшему спутнику Иссоры, не столь давно провозгласившему о своем переходе в ранг самостоятельных планет, в реализации их противоестественного замысла. Потому что среди собредов нашлись бы умные головы, которые незамедлительно подсчитали бы, что именно такое количество протида потребно для придания Ливере импульса, достаточного, чтобы сойти с орбиты спутника и начать самостоятельное обращение вокруг центра системы. Планетка-то ведь крохотная, не так ли? И вряд ли они там, в Сброде, сообразили бы, что Служба уж никак не заинтересована в расползании спутников и в некотором будущем рассчитывает на восстановление ранее существовавшей Системы взаимного тяготения.
– Там очень темпераментный, но скверно анализирующий народ, в нашем Сброде.
– Только ли в вашем… И тем не менее вам надо переправить немалый груз протида именно на Ливеру. Потому что вы заранее знаете: ваша Служба на этой операции заработает немалые деньги. И престиж.
– Вот тут вы ошиблись, – прервал Федорова торжествующий собеседник. – Мы не ведем коммерческих операций, коллега. И мы – не власть. Мы лишь ее инструмент. И в том, чтобы без шума вывезти и продать немалую толику протида, заинтересованы вовсе не мы. Да, мы реализуем заказ власти. Или, точнее сказать, приказ. А наш престиж – в неуклонном и тщательном выполнении команд.
– Известно, что скромность украшает серьезного деятеля. Но вы заставили меня заподозрить, что протид вывозит сама Власть!
– Неужели вы сразу не поняли?
– Я думал, что, став Властью, они…
– Бросьте, коллега. Нельзя избавиться от того, что в крови. И если субъект родился вором, то он не перестанет им быть, на какие бы высоты ни поднялся. Поверьте мне: такие комплексы не исчезают. Почему, с вашей точки зрения, у нас царит такое вот увлечение судопроизводством, почему судят всех поголовно? Только ли ради конфискаций? Реальная прибыль от этого далеко не столь велика, поверьте, как об этом болтают. Дело совсем в другом. Каждый должен пробыть какое-то время за решеткой – потому что иначе те, кто незримо стоит у власти, постоянно испытывали бы ощущение собственной неполноценности, так как они-то уж все через это прошли, прежде чем взобраться наверх. А сейчас они чувствуют себя прекрасно, потому что вся Иссора едина в смысле пребывания под замком, и вполне можно утешать себя тем, что все – преступники, все мотали срок, но они – Власть – оказались самыми умными, самыми умелыми и самыми решительными из всех. Вот, коллега, как обстоит дело в действительности. И вам не миновать бы самое малое достаточно серьезной отсидки, прежде чем к вашей помощи решили бы обратиться; но раз уж вас разыскивают по всей Галактике, то сидеть вам вовсе не обязательно: и так ясно, что вы за птицы.
– Искренне благодарен вам за высокую ценность информации, – привстав, поклонился Федоров. – Итак, наша задача будет заключаться в том, чтобы перебросить на Ливеру некоторое количество протида. А что будет с нами потом?
– Простите, но я еще ни слова не сказал о вашей задаче…
– Бросьте. Это ясно и так. Вы не могли перевезти товар на одном из ваших кораблей, потому что информация непременно утекла бы, а вы уже и сами сказали, что это хотя и не смертельно, но тем не менее нежелательно. Ваш корабль так или иначе был бы замечен, опознан и так далее. А наша машина – совершенно чужая, она никому не известна, и в этом ее преимущество. Однако, если посадить на наш корабль вашу команду, она, во-первых, еще неизвестно, справилась бы с ним – у вас эта модель пока еще, насколько могу судить, не освоена, – а во-вторых, опять возникла бы утечка информации. Конечно, команду можно потом и нейтрализовать, все мы это прекрасно понимаем, однако информация могла бы просочиться еще там, на Ливере, а вовсе не обязательно после возвращения на Иссору. Так что желателен совершенно посторонний экипаж. А это – именно мы, другого у вас просто нет. Элементарная логика, Алас, только и всего… Логика Службы, согласитесь.
– Отдаю вам должное: действительно чувствуется профессионал. И задачу свою сформулировали совершенно точно. Ну что же, я очень рад, что мы смогли так просто договориться. Правда, отдельные неточности вы все-таки допускаете, но вас трудно всерьез упрекнуть в этом: у вас просто не было возможностей запастись нужной информацией.
– Неточности у меня? Ну-ну, интересно…
– Хотя бы относительно кораблей. Вы решили, что мы опасаемся утечки информации. Это не так. Мы нашли бы способы предотвратить ее. Нет, дело совершенно в другом. Почему, вы полагаете, на месте главного космодрома планеты возник базар? По самой простой причине, мой собрат: потому что у нас больше нет кораблей. Осталось небольшое количество военных машин, но к появлению одного из них близ Ливеры тамошние власти отнеслись бы неадекватно: они просто-напросто перепугались бы до смерти и подняли бы трезвон во всем регионе: они и по сей день нам не верят – и, может быть, правы. Мы пытались уладить этот вопрос там с коллегами, но они, невзирая на крайнюю заинтересованность в успехе этой сделки, отсоветовали нам оперировать военными кораблями: предупредили, что здесь даже они не смогут ничего сделать. Что делать, национальный психоз; и он там не уляжется до тех пор, пока… Одним словом, долго.
– Не уляжется, пока вы не вернете их на приличествующую им орбиту?
– Это ваши слова, не мои. Так вот, советник, дело просто в том, что кораблей нет: содержать торговые звездолеты, как вам известно, – страшно дорогое удовольствие; наши предприниматели рассчитали, что куда выгоднее фрахтовать чужие, чем тратиться на свои, ну а государство не настолько богато и даже имевшиеся звездолеты отправило в переплавку, когда они достаточно заржавели и стали разваливаться сами собой.
– Странно – если реальная власть именно в руках богатых иссов.
– Чего же странного? Они же не станут расходовать свои деньги, а прибыль была бы вовсе не столь велика, как считают непосвященные. Вот по этим причинам у нас нет кораблей; вы скажете – отчего же не нанять? Но на такую операцию не пойдет ни одна из владеющих кораблями фирм других миров: риск превышал бы допустимый. Так что ваш корабль подвернулся в самое время. И, честное слово, вы не прогадаете, выполнив нашу – просьбу, скажем так.
– Вы забыли о малости, Алас: спросить, согласны ли мы.
– Чистая формальность: всякому здравомыслящему существу ясно, что… Хорошо, хорошо. Спрашиваю, чтобы соблюсти протокол: вы согласны?
– На определенных условиях.
– А именно?
– Во-первых, полная заправка корабля за счет Службы.
– Само собой разумеется. Весь путь до Ливеры…
– Я сказал – полная заправка, Алас. Все цистерны, по самую горловину. Именно полная!
– М-м… Ну, если начальство согласится…
– А вы убедите их, что так надо, иначе мы и пальцем не пошевелим.
– Послушайте, – сказал Алас с оттенком угрозы в голосе. – А не слишком ли вы переоцениваете свое значение? Конечно, вы – наилучший экипаж для данных условий, но ведь не единственный!
– У меня к вам вопрос, коллега! – неожиданно вступил в разговор Меркурий. – Вы угнали корабль. Где он сейчас находится?
– Там, куда мы его поместили, – ответил Алас после некоторой заминки.
– А хотите, я угадаю – где именно?
– Гм… Не уверен, что это вам удастся.
– Судите сами. Готов спорить на двадцать граанских барсов, что он по-прежнему находится там, где мы его покинули. Вы в лучшем случае выставили свою охрану, очистили от народа прилегающую часть космодрома и еще, быть может, окружили каким-то забором. Но сдвинуть его с места так и не смогли, хотя пытались. И наверняка уже поняли почему.
– Гм. Я не уверен, что мы поняли правильно.
– А дело ведь крайне простое. Это мой корабль, коллега. И все его замки и запоры, все органы управления реагируют только на мои отпечатки и на мое биополе. Он изготовлен по моему заказу, и переналадить его могут только у нас в Империи. Возможно, в конце концов это оказалось бы под силу и вашим мастерам – но им пришлось бы провозиться бесконечно долгое время. А корабль нужен сейчас, иначе придется возвращать деньги, не так ли? Нет, коллега, мы совершенно не переоцениваем себя, и вам придется пойти на наши условия.
– Хорошо. Пусть будет полная заправка. Что еще?
– Ну, пожалуй…
– Одну минуту, – заговорил наконец и Полномочный посол. – Одно условие есть и у меня.
– Готов выслушать.
– С нами, несомненно, полетит и ваш представитель – и чтобы мы не позволили себе никаких… непредусмотренных поступков, но в первую очередь для того, чтобы там, на Ливере, должным образом произвести сдачу груза тому, кому следует, и проследить за оплатой. Я прав?
– А вас это обижает?
– Ни в коей мере. Мое условие заключается в том, чтобы этим представителем были вы.
– Чувствую себя польщенным. Вы успели горячо полюбить меня?
– Да просто мы к вам уже привыкли. И с вами приятно разговаривать. Кроме того, вы так хорошо относились к нам здесь, на Иссоре…
– Ну что же. Думаю, что у моего начальства не возникнет возражений относительно моего участия в операции. Но что касается приятных разговоров… боюсь, уважаемый чужеземец, что вам не придется в них участвовать.
– Это что еще за новости? – нахмурился посол. – Советник, вы слышали?
– Откровенно говоря, я ожидал подобного подвоха с их стороны, – ответил Федоров довольно спокойно. – Я понимал, что они захотят перестраховаться. А единственный способ это сделать – удержать у себя заложника.
– Но это же просто немыслимо! Нет, я никак не могу согласиться на такое беззаконие.
– Здесь в силе наши законы, – улыбаясь, напомнил Алас. – И вам поневоле придется им подчиняться.
– Но мы откажемся! Не правда ли, советник, Меркурий – мы ведь откажемся?
– Если вы хотите в лучшем случае провести остаток жизни в тюрьме… нет, не в этой – эту мы используем только для друзей – и даже не в той, где вас приютили по прибытии; нет, посол, у нас имеется множество тюрем, действительно неудобных для проживания. Да и кроме того – не забудьте: вам вынесен приговор, и никто не вправе ни отменить его, ни даже смягчить – если только мы перестанем защищать вас.
– Несчастье в том, что он прав, – сказал Федоров. – Мы диктуем свои условия только в том случае, если соглашаемся с основными положениями их замысла. Однако, посол, я могу гарантировать, что за время нашего отсутствия с вами не случится ничего плохого. А мы обернемся достаточно быстро: Ливера находится – рукой подать, мы отвезем их протид, наш спутник получит то, что им причитается, и вы не успеете еще соскучиться, как мы вернемся за вами.
– Федоров, я, право же, не ожидал от вас подобного бессердечия!
– Однако, посол, это – единственный выход, и нам придется принять их предложение. Алас, можете ли вы обещать, что мой товарищ в наше отсутствие будет находиться в приличных условиях?
– Вы просто обижаете меня таким вопросом. Раз мы остаемся друзьями, его и примут как лучшего друга, поверьте. Мы ведь не собираемся, выполнив предстоящую операцию, совершенно порвать с вами. Напротив, надеемся, что наши отношения окажутся взаимовыгодными и будут продолжаться долго.
– Что же, слышать это очень приятно, и вряд ли мы станем отказываться от выгодных дел. Клянусь вам, посол: наш партнер – весьма достойный исс, не верить его гарантиям нет никаких причин. Обещаю вам: мы обернемся быстро, гораздо быстрее, чем вы думаете. Вы согласны со мной, Меркурий?
– Безусловно, – подтвердил синерианин. – Поверьте, посол: я с удовольствием заменил бы вас в роли заложника. Но без меня, к сожалению, корабль не поднимется над грунтом ни на палец. И ваш советник тоже необходим из-за его умения быстро ориентироваться и принимать решения в необычной обстановке. Так что…
И капитан корабля поднял плечи и развел руками.
– Не соглашусь ни в коем случае! – Изнов откинул голову, заложил руки за спину. – Какие бы блага вы мне ни сулили – ничто не заставит меня поступиться моими дипломатическими прерогативами. Не желаю больше разговаривать на эту тему. И предупреждаю: если судьба вновь приведет нас на Терру, мне придется доложить о вашем поведении Этической комиссии.
– Оставляю это на ваше усмотрение, – и Федоров склонил голову, как бы уже готовый подставить шею под наточенный топор этического палача. – Итак, сойт Алас, наш сотоварищ не соглашается на ваше предложение.
– Я не заметил, чтобы было сделано предложение, – заявил в ответ сойт Алас. – Я просто объяснил послу, что ожидает его в ближайшем будущем. Никто не спрашивал его согласия, и никто не обратит внимания на его возражения.
Изнов лишь сверкнул глазами. Но его два зрачка явно не могли состязаться в выразительности с шестью иссорианскими.
– Но в создавшейся ситуации, – продолжал Алас, – мы более не считаем себя обязанными обеспечить заложнику самые благоприятные условия. Он мог бы скоротать время вашего отсутствия здесь, в обстановке, созданной нами для наших коллег, временно оказавшихся вне игры; но он пренебрегает гостеприимством – и потому будет валяться на жестком топчане в той камере, где я имел удовольствие впервые навестить вас. Итак, посол, если вы не передумали – я немедленно вызываю их управителя, и вас отправят в ту тюрьму, с которой вы уже знакомы. Решайте немедленно!
– Я уже сказал: никакие угрозы не заставят меня согласиться.
– Продано! – провозгласил сойт Алас и направился к телефону.
– Вот и прекрасно, – подвел итоги Федоров. – Итак, дорогой посол, – счастливо оставаться. В путь, коллеги, и пусть судьба будет к нам благосклонна.
Корабль возвышался на том же месте, где был оставлен почти сутки назад. Могло показаться, что этого времени вовсе и не было: некогда стартовое поле, а ныне рыночная площадь была все так же заполнена людьми, стоял тот же гул, и ветер так же гонял взад и вперед обрывки упаковочной бумаги и прочий мусор. Лишь вокруг корабля лежала пустота: толстые красные шнуры на невысоких металлических стойках обозначали запретный круг, зайти в который не пытался никто.
Впрочем, пустынность тут была лишь кажущейся. Когда лимузин Службы надежности остановился и трое путешественников ступили на твердое покрытие поля, каким-то непостижимым образом вокруг них из ничего материализовались вооруженные люди в черных комбинезонах. Короткие десантные автоматы были направлены на приехавших.
– Отставить, – скомандовал сойт Алас. – Начальника охраны ко мне!
Названный подбежал и вытянулся, как вытягиваются перед старшим во всех армиях Галактики.
– Доложите обстановку.
– Все спокойно, сойт. Никто не возникал, не приближался. Тишина и порядок.
– Корабельное топливо?
– Заправщики прибыли полчаса назад. Находятся за зданием вокзала – чтобы не стали задавать лишних вопросов, как и было указано.
– Хорошо.
– Вряд ли нам удастся сделать все нужное, не привлекая внимания, – усомнился Федоров.
– Вы ошибаетесь, коллега. Вот если бы мы перетащили вас на военный космодром – тогда действительно внимание было бы разбужено. За нами следили бы, пошли бы толки и пересуды. А тут – никому и в голову не придет, что в центре этой толпы можно развивать серьезную операцию.
– Но придется грузить протид…
– Не знаю такого слова. Мы погрузим мороженую рыбу; это традиционная статья нашего экспорта. Все будут видеть, и никто не удивится. Вы прилетели за рыбой и улетели с ней.
– Жаль, что мы тогда сразу же не заявили, что нас интересуют дары моря. Просто не пришло в голову.
– Не беспокойтесь: этот слух пущен уже три часа тому назад. И сейчас об этом знает весь базар.
– Воздаю должное.
– Похвала профессионала – самое приятное, что может быть. Капитан, вы можете приступать к выполнению ваших обязанностей. Охрана – пропустить! А я тем временем сообщу, что рыбу можно везти. Груз будет здесь не позже чем через час.
– И грузчики?
– Разумеется. Не мы же с вами будем таскать ящики. На тяжелых и вредных работах у нас вообще принято использовать заключенных. Тоже весьма древняя традиция.
– Справедливо. Ну, Меркурий, как ваши дела?
Взойдя по трапу, Меркурий тщательно осматривал люк.
– Вы все-таки возились, – с неудовольствием сказал он, когда Алас вернулся.
– Но очень деликатно. И сразу же прекратили, как только поняли, что возможны сюрпризы.
– Хорошо, что поняли… – пробормотал Меркурий.
– Ну, чему-то все-таки и мы учились.
Крышка люка беззвучно откинулась. Меркурий вошел в тамбур, чтобы открыть внутренний люк. Если внешний реагировал на биотоки, то внутренние замки – на сетчатку глаз. Обмануть их было нельзя.
– Вы скоро, капитан? – спросил Алас. – А то этот неприятный ветер, и пыль к тому же… Хотелось бы побыть в тепле перед погрузкой. И если у вас найдется что-нибудь согревающее…
– Увы, – мрачно проговорил Меркурий. – Наши ресурсы исчерпаны.
– Значит, я не зря захватил с собой… Старшой! Достаньте там из машины чемодан и прикажите принести его сюда.
– Будет исполнено!
– Вы меня необычайно радуете, – сказал Меркурий, распахивая и внутренний люк. – Рад приветствовать вас на борту моего корабля. Прошу!
– Не сказал бы, что очень просторно…
– Это ведь не пассажирская машина. Кают-«люкс» здесь нет. Впрочем, нам подолгу летать и не приходится: сопространственные прыжки – дело быстротечное. Но вот здесь мы можем прекрасно устроиться и распить бутылочку, пока будет производиться погрузка.
– Ну что же, разумное предложение. Крепкое или…
– Нет. Все же предстоит старт…
– Вот прекрасное вино.
– Покажите-ка… О, эморское! Вижу, вы не стесняетесь в расходах.
– Наша Служба – единственное разумное учреждение в этом мире. Не хватало еще, чтобы стали экономить на нас. Пошатнемся мы – и все рухнет. Разве у вас не так?