В таком случае даже самый строгий инспектор может позволить себе улыбнуться.
18. Все хорошо – кроме того, что плохо
Хотя на Уларе сейчас вроде бы никто не собирается торжествовать. Еще один удачный маневр – это хорошо, конечно. Однако, к сожалению, проблемы, которых, откровенно говоря, никто не ожидал, вдруг стали нарастать быстрее, чем удается осуществлять меры по предотвращению их невеселых последствий.
Нет, никаких просчетов не было, никаких недоработок. Но когда имеешь дело с силами природы, да еще с силами такого характера и масштаба, в которых даже теория не смогла пока серьезно разобраться, когда действовать приходится буквально на ощупь, уповая только на инстинкт и везение, – не стоит особенно удивляться, если что-то вдруг начинает идти совершенно не так, как предполагалось. Как должно было бы идти.
Вот как сейчас, например.
Вот именно так – со всей осторожностью и деликатностью, глубоко внутрь загнав свои претензии и сомнения, – хронофизик и энергетик доктор Астин Крат докладывал обстановку самому большому человеку на Уларе – а потенциально и во всей Галактике, – кану Элюру Синусу.
А Элюр слушал, насупившись, воспринимал информацию, старался тут же, на ходу, оценить ее и хотя бы в самых общих чертах наметить – в каком направлении действовать и как именно.
Нет, претензий ни к кому быть не может. Математика на этом уровне не подвела: было точно рассчитано, какое количество сырья и произведенной из него энергии потребуется использовать на первом этапе Основания, при начальной метаморфизации, какое – на втором, для Исхода, третьем – для Закрепления, и на четвертом из рассчитанных – для Расширения. И столь же скрупулезно было вычислено – откуда эта энергия будет поступать. И ведь все оправдывалось совершенно точно – хоть считай до пятого знака после запятой.
И вот вам: именно теперь, когда Расширение пошло уже вширь и вглубь, когда на основных площадках Всефедерального, иными словами – Галактического рынка уже созданы серьезные плацдармы для стремительного наступления по всем направлениям, когда попытка насилия со стороны федеральных властей успешно отражена, предоставив возможность обзавестись даже и собственным военным флотом, – именно в этих условиях, лучше которых и не придумать, природа вдруг начинает совершенно не к месту, не говоря уже о том, что никак не ко времени, демонстрировать скверные стороны своего характера.
А за природу доктор Крат не ответчик, не так ли?
Ну, не вся природа, конечно; не будем бросаться чрезмерными обвинениями. Но именно та часть ее, которая сейчас играла главную и жизнеопределяющую роль для Улара и людей на нем, а короче – для всемогущей компании «ХроноТСинус»: ХТ-Аномалия! На существовании и режиме которой только и были основаны все расчеты. И которая вела себя просто идеально все время, пока за ней проводилось наблюдение: фигурально выражаясь, все стрелки на шкалах стояли ровно, как прибитые. И продолжали все так же держать площадку, когда ею уже начали пользоваться, а все остальные миры и власти продолжали оставаться в неведении относительно даже самого существования этого природного отклонения от нормы.
Так, во всяком случае, докладывал ученый. Говорил только то, в чем уверен. И оставлял при себе то, чего утверждать еще не мог. Но уже подозревал. И от одного этого подозрения холодный пот проступал по всему телу.
Хозяин же, кан Элюр, чувствуя какую-то недоговоренность, конечно, думал дальше. Со своих позиций.
Ситуация, думал Кан, выглядит куда грустнее, чем он надеялся, когда возникли первые признаки сбоя. Нелепая ситуация. В самом деле: представьте себе, что на широкой, полноводной, от начала времен, наверное, текущей реке вы построили мощнейшую гидростанцию, на чьей энергии основывается все производство и даже само существование возникшего вокруг промышленно-жилого района. И в самом разгаре работ по достройке новых поселков и пуску новых заводов река вдруг перестает течь. Потому что вода уходит, и чем дальше – тем стремительнее куда-то вглубь. В недра планеты. То ли промыла себе путь к гигантской каверне, о которой никто ничего не знал и не знает, и теперь поток будет ниспадать туда, пока не заполнит эту полость, а это может случиться завтра, или через год, или через тысячу лет. А может быть, это и не подземное море, но просто русло глубоко под корой, по которому вода утекает, как ей и положено, в море-океан? Так или иначе, турбины обсохли, генераторы отключились, энергии нет. Конец мечтам. И вложенным деньгам тоже.
Эх, надо было ядерную строить!..
В случае с рекой – наверное, да. А с Аномалией – никак. Чтобы заменить ее, пожалуй, и тысячи ядерных не хватило бы. Тем более что расщепляющихся материалов на Уларе нет. Во всяком случае, не обнаружено до сих пор. Да их никто и не искал. И оборудование для таких станций – на продажу – собирались производить только на одном из предстоящих этапов развития. А в нынешней обстановке никто не продаст «ХроноТСинусу» и килограмма ядерного топлива, и даже одного, пусть самого слабенького, синтез-реактора.
Без энергии жить нельзя. Производство ее падает. Причем с ускорением. Еще немного – и начнется обвал. Паника. Конец.
И это – в условиях, когда в руках находятся ключи к подлинному и небывалому могуществу, в масштабе, можно с уверенностью сказать, не одной только Галактики. И – гм… – не одной только видимой Вселенной…
Придется ударить в большой колокол…
– Кан Астин! Прерву вас на минуту. Сейчас я вызову сюда всех лиц узкого круга. Надеюсь, вас не затруднит повторить при них в общих чертах то, что вы доложили мне?
Доктор Крат подавил вздох. Только что он решился, наконец, закончив доклад, просить об освобождении от должности Главного энергетика. Но не при всех же!
– Разумеется, кан Элюр!
– Именно так обстоят наши дела сегодня, уважаемые каны! – этими словами, обращенными ко всем, кто был срочно приглашен для важного разговора, подвел итог своим размышлениям и прогнозам кан Элюр Синус, внук Открывателя, сын Основателя и нынешний владелец и вдохновитель «ХроноТСинуса» вместе со всеми дочерними компаниями и предприятиями. – Мы на краю пропасти. Поэтому с текущей минуты я запрещаю думать о чем-либо другом, кроме одного: где взять энергию, которой нам уже недостает и будет все более не хватать с каждым новым днем, часом, минутой. Этих минут у нас мало. Предупреждаю: если в течение максимум трех дней мы не найдем способ, позволяющий сразу же начать восполнение недостающей энергии хотя бы для сохранения уже достигнутого уровня, – наше будущее закончится, не успев начаться. И вопрос сохранения жизни каждого из нас и качества этой жизни, если сохранение окажется для кого-то возможным, – станет исключительно личным делом каждого в отдельности.
После совсем коротенькой паузы кан Элюр добавил:
– Кстати: я наложил запрет на всякий отъезд с планеты. И не только любого из нас, но и вообще. Есть ли у кого-нибудь вопросы?
Вопрос нашелся только у доктора Тазона, хроногенетика:
– Кан Элюр, будет ли запрещен также и въезд на Улар?
Хозяин чуть помедлил, прежде чем задать встречный вопрос:
– А вы полагаете, что его нужно закрыть?
– Я не полагаю так ни в коем случае, – прозвучал уверенный ответ. – Напротив.
– Я тоже пока не вижу такой необходимости, – согласился кан Элюр. – Поскольку верю всем вам и надеюсь, что в установленный мною срок выход будет найден. Нам ведь приходилось решать и более сложные задачи, не так ли?
Легкий гул прошел среди собравшихся.
– Тогда все свободны. Но не от мыслей. Желаю успехов каждому.
«Ну и хорошо, что не успел попросить, – подумал Крат. – Потому что он наверняка ответил бы мне: на переправе лошадей не меняют – или что-нибудь в этом роде. Я думаю, Тина будет даже рада – она боится всяких осложнений. А после этого запрета о бегстве не приходится и думать – пока положение не стабилизируется. Нет, спорить с судьбой – это плевать в небо, воистину».
19. Доктор Тазон по-прежнему в работе
После неожиданного совещания хроногенетик доктор Тазон вернулся в свой отдел не так, как всегда, не топ-топ ножками, но словно прилетел на крыльях. Широких. Орлиных.
– Сегот! Где вы там? Куда пропали?
– Да здесь я, кан… Что стряслось? Что-то плохое?
– И очень. Хотя на самом деле – хорошее.
– Расскажете?
– Зачем же еще я вас звал? Слушайте: производство энергии падает…
– Да, слушок уже пошел – будут свертываться…
– Чтобы этого не случилось, кан Элюр распорядился: всем искать другие источники сырья для сохранения, а затем и увеличения энергетических мощностей. Понимаете, что это значит для нас с вами?
– Похоже, мы в седле, кан Тазон!
– Да, Сегот! Да! Другие только начнут искать. А мы уже почти завершили поиск! И если бы сегодня у нас было достаточно подопытных объектов, то… Сегот, у нас сейчас одна задача: найти способ получить побольше… кроликов. Срочно. Давайте нажмем на все педали.
– Я думаю, доктор, вы могли бы уже просить кана Элюра о разрешении…
– Тсс, Сегот! При всех? Вы же знаете наши нравы! Сразу же куча остолопов выступит против моей методики – хотя бы из чистой зависти. Нет, хозяину нужно нести готовый продукт, решение задачи! Так что пока придется изворачиваться самим.
– В таком случае… Знаете что? Я еще раз попробую договориться со службой иммиграции. По-моему, учет прибывающих у них достаточно дырявый. Может быть, уговорю – что-то нам и перепадет.
– Хорошая идея. Мы смогли бы предоставить им часть нашей аппаратуры… экстракторы… Надо только найти способ получать извлеченное прямо сюда.
– А зачем? Это слишком сложно. Лучше попросим у них хотя бы один кабинет и часть работы будем делать прямо там.
– Возможно, мы так и сделаем. Я со своей стороны тоже что-нибудь придумаю. Ведь если… Если можно просить у службы иммиграции, то почему бы не наладить такие отношения и с нашим военным флотом?
– Гордо звучит, кан Тазон: «Военный флот Улара»!
– Да, просто прекрасно. Так я и сделаю. Итак – за дело, Сегот, за дело!
20. Наконец-то хоть один!
Поскольку въезд на Улар остался открытым, вербовочные пункты этого мира на множестве планет продолжали действовать – хотя нельзя сказать, что с большим успехом. Большинство народов все-таки тяжеловато на подъем. Вот если бы вербовали на Армаг… Но там вроде и своих хватало, и квота на иммиграцию у них с каждым годом все съеживалась. Но сеть Улара была раскинута достаточно широко, форпосты вербовщиков добрались даже до такой провинции, как, например, Стрела Третья, о чем мы уже знаем. И, похоже, добирались в такую даль зря: тут и вообще населения было раз-два и обчелся, да и из тех половину составляли люди, приехавшие сюда ради спокойной и безмятежной жизни; какого же, спрашивается, рожна им вдруг срываться с места и лететь куда-то к черту на рога? Каких пирогов ради?
Правда, однажды – а именно с неделю тому назад по местному отсчету – и сам вербовщик, и оба его помощника обрадовались было: ВВ-станция стала вдруг выбрасывать пассажиров большими и частыми группами, так что к обеду народонаселение Трешки выросло сразу человек на сто, никак не меньше. Сперва вербовщики изрядно струхнули, да и не только они: все прибывшие почему-то оказались военными, навтами с Федерального Космофлота, матросами и офицерами. Местные решили было, что происходит оккупация. Однако эти страхи вскоре рассеялись, потому что все гости выглядели словно пыльным мешком трахнутые и просто не знали, с чего начать и куда деваться. Никто их, как выяснилось, сюда не звал и не встречал; это вскоре вынюхал пошнырявший среди флотских помощник вербовщика. Вообще-то он хотел сразу же предложить прибывшим завербоваться на Улар, прельщая хорошими заработками. Но, к огорчению всех трех работников пункта, само название предлагаемого мира произвело на приезжих столь отрицательное действие, что вербовщикам с трудом удалось спастись от грубого физического на них воздействия. Хорошо еще, что запоры в пункте были очень надежными, потому что в нем ведь и деньги хранились – для выдачи подъемных завербованным, если они все же найдутся. В этот день пункт более не открывался. Но наутро, осторожно выглянув и убедившись в том, что все навты с городской площади исчезли, трое снова принялись за работу.
И на этот раз повезло: к ним и в самом деле пришел человек, всерьез желающий завербоваться. Один человек всего лишь. Но на Трешке – им уже стало ясным – и это следовало считать хорошим уловом. Прямо перед ним заглянул, правда, и другой, но не успели в конторе обрадоваться, как выяснилось, что то был всего лишь какой-то небольшой чин из местной Службы, из отдела Порядка, находившийся на дежурстве и совершавший очередной обход главной городской площади. Убедившись, что все тихо-спокойно, он, не задерживаясь, повернул к выходу. Тут как раз и возник этот второй. Долгожданный.
Почему-то новый посетитель по большой кривой обогнул представителя Закона, приближаясь, чтобы занять место у стола вербовщика. И даже головкой этак нервно дернул, отворачиваясь. А тот оглянулся очень неласково, замедлил было шаг, но, видно, передумал и ушел все-таки. Похоже, успели уже где-то по дороге сюда заметить друг друга. И оценить соответственно.
Правда – тут и не захочешь, а начнешь подозревать. Ну и рыло у этого – долгожданного. Все наперекос. Глаза, скулы, уши… Дивны дела ваши, господи и мать-природа! Тут не то что дергаться станешь, тут стошнить может от такого мордопейзажа! Неужели на Уларе порадуются, узрев такую уродину? А руки-ноги у него не кривые? Да нет. Просто удивительно! А говорить он умеет?
– Личное имя? Фамильное имя?
– Какое?
– Да семейное. Семейное!
– Ну да. Тон, значит, Чугар.
– Гражданин этого мира? Трешки?
– Да ты что! С какой такой?.. С Синеры я. Не видно, что ли? Тут на Трешке они все уроды, смотреть тошно. Вон как тот. И весь их мир такой. Не люблю их. Нет, я тут случайно оказался. Ветром занесло, не ту кнопку нажал. А тут работы нет.
– Понятно, понятно… Ну что же, правильно решил, что самое время лететь на Улар. Там всяких дел невпроворот. И (тут вербовщик многозначительно прищурил глаза) если даже тебя на Синере или еще где-нибудь кому-то не терпится увидеть и руками потрогать, то будь спокоен: на Уларе на такие дела не смотрят, наш мир – сам по себе и никому не подчиняется.
– А то я не знаю! Не первый день на свете живу.
– Ну, что же. Вот: читай контракт, подпишешь – и мы тебя сразу отправим, обедать.
Тон Чугар читал долго – то ли про себя прикидывал и анализировал, то ли просто чтение было делом, не очень для мужика привычным. Да и ставя наконец подпись, вспотел (так, во всяком случае, показалось вербовщикам) от усилия. Зато выданные ему подъемные пересчитал быстро и сноровисто. Правда, и не такие были деньги, чтобы долго их мусолить.
И тут же, без всяких проволочек, его только что не в обнимку подвели к своей ВВ-кабине – Улар, то есть «ХроноТСинус», не жалел затрат, – посадили, помахали ручкой и нажали нужную кнопку.
И вот он, обещанный Улар, ожидаемый – и все равно внезапный, как туз из рукава.
Тон Чугар об оказанном ему приеме ничего плохого не думал. И дома с такими, как он, тоже так разговаривали. Ну, значит, угодно было богу, чтобы ты родился бедным и бестолковым, а не богатым и образованным.
Выйдя из приемного зала, он не раздумывал, куда теперь податься: было заранее сказано, что все, прибывшие по вербовке, кто пройдет контроль, пока так и останутся вместе; где, что, как – им скажут, куда надо – отведут, а потом уже станут понемногу приспосабливать к делу, подберут всякому свое. Те, кто проверился еще до него, уже стояли недалеко от крыльца – кучкой, словно так им было уверенней в чужом и, на первый хотя бы взгляд, суровом мире.
Улар и в самом деле не радовал. Там – во многих мирах, откуда эта людская пена сплыла сюда, – было как-то уютнее. Были города и сельские поселения; были дороги; было – да, в общем, все то, что постепенно возникает, когда люди достаточно долго живут оседло и стараются жизнь эту сделать пусть хоть немного, но лучше, безопаснее, увереннее.
Здесь, в мире Улар, все выглядело иначе. И трудно было поверить, что он и есть то самое место, о котором там, в старых обиталищах, и плакаты, и газеты, и все говорящие и показывающие устройства в один голос твердили: Улар – мир будущего, здесь все – новее, все – лучше, и перед каждым, кто сюда приедет, откроется небывало прекрасное будущее. Начиная прямо с первого же дня.
Ну, целиком в это, понятно, никто не верил – и Тон тоже был не глупее других. Всякий с детства знает, что любое слово сверху, сказано ли оно или написано, всегда врет, самое малое, наполовину. А то и целиком. Так что никому и в голову не приходило, что доставят их прямо в земной рай. И однако же какая-то надежда сохранялась, чувствовал ли ее человек или нет, на то, что пусть хоть немного, но будет все-таки лучше, чем у себя дома, где и дома-то, собственно, не было.
Но сейчас, когда впервые появилась возможность постоять в покое и оглядеться, такие надежды как-то сразу скукоживались, желтели и никли, как зерновой уруп в долгую засуху. Потому что даже и того, что уже стало привычным в старом мире, здесь и близко не было.
Начать с того, что тут, где они оказались, не было ни города, ни даже плюгавенькой деревеньки, хутора хотя бы. В обширной как бы чаше, окаймленной черного цвета горами, на таком же черном каменном ровном местечке только и было, что одно-единственное строение, в котором они очутились, прошли контроль и вышли на этот пятачок. Пустое место и бесплодное. На рай никак не походившее, но скорее на преисподнюю – для тех, кто в нее еще верил. Дом – два подъезда. Второй – левее, почти в самом конце строения. Люди заходят, выходят. Никто их не приглашает, значит, хочешь – иди, не хочешь – не надо. Спокойнее будет оставаться на месте: когда суешься, куда не просят, нарываешься на неприятности. Надо будет – крикнут. И где жить покажут, и где работать.
Какая здесь может быть работа – не очень представлялось. Не зря Тон Чугар успел в своей не такой уж короткой жизни позаниматься разными делами – пусть и не очень сложными. Он точно знал, что для любой работы нужно, чтобы было что работать и чем, а тут ни того, ни другого не наблюдалось. Была бы хоть нормальная земля и сказали бы: «Начинайте вот на этом месте рыть траншею – руками, потому что лопат то ли не достали, то ли завезли в какое-то другое место» – ну и что: поворчали бы, понятно, но стали бы копать пальцами, относить в горстях. Но тут и этого нельзя: камень, сплошной камень.
«А хотя, – подумал Тон, усаживаясь на свой выносливый баул, – кто сюда звал, пусть у тех голова и болит. Зачем-то привезли нас – значит, есть в таких, как я, нужда.
Наверное, вот закончат проверять последнего – тогда и пойдут дела дальше. А пока можно посидеть спокойно, будем сидеть спокойно. А кто-то вон даже и подремать пристроился – прямо на голом камне. Он, правда, теплый, этот камень. Вообще тепло. И на том спасибо и слава богу.
Главное – никогда не тревожиться о чем-то, чего не знаешь. Не сокращать себе жизнь и не мешать жить другим…»
Вот так – медленно, зато обстоятельно – рассуждал от нечего делать Тон Чугар, свеженький иммигрант по призыву мира Улар.
«Что ли, прилечь, пока никуда не дергают? Только не на голый камень, это полным дураком надо быть, чтобы… Нет, мы сейчас достанем из ранца коврик надувной, не сданный при увольнении с последнего места работы – по забывчивости, конечно же, никак не по злому умыслу. (И коврик, и ранец, и еще всякая всячина уцелела у него с прежних времен.) Надуем слегка. Подстелим. И уж тогда со всем удовольствием…»
– Тон Чугар – ты?
Ну, вот тебе. Только возмечтал было…
– Так точно.
– Что время теряешь? Скоро в путь. Паек получил? Инструмент – малый общий набор?
– Куда еще в путь? Не здесь разве?..
– Разве, разве. Развякался. Вон в ту дверь – усвоил? И – в темпе, бегом.
«Ладно, дело привычное… Вот она, значит, для чего – та, вторая дверь. Ну, сказано – идти, значит, надо идти. Тем более за хорошим делом. Паек. И инструмент. И – даром. Если тут все время так будет – считай, хорошо устроился. Еще и платить должны пожирнее, чем в тех, старых мирах. Нет, не может быть, чтобы за мелочь вкалывать. Дураков нет.
Сюда, значит, мне нужно. Ну – с песней вперед…»
Тон Чугар решительно поднялся по трем ступенькам. Шагнул через порог. Остановился, оглядываясь.
«Магазин? Нет. Склад? Да, склад. Нет, а это там к чему? Не понять. Не госпиталь ведь. А похоже. Все разом. Ну да – места не хватает, дом-то один-единственный…»
– Ну, чего застрял? Испугался? Давай сюда быстро.
Это окликнул мужик от как бы прилавка. За его спиной стеллажи по всей стене. Сундучки поменьше и побольше. Ну, это дело знакомое: инструментальные наборы, малые и большие. А пайки где же? Ага, это уже по другой стене.
– Уснул, земляк?
– Да нет. Ну, давай.
– Вот молодец. Что давать-то?
– Сказано мне – малый набор.
Мужик, что за прилавком, повернулся, снял один сундучок, откинул крышку. Все было без обмана: отсек столярный, отсек слесарный, отсек монтерский. Все новенькое, в смазке.
Тон протянул было руки, чтобы снять сундучок с прилавка.
– Эй-эй! Разогнался!
– Чего еще?
– А того. Доктору показываться твоя тетя будет?
– Какому такому доктору?!
– Во! А ты подумал – такие вещи кому попало раздают? А может, ты псих? А такой инструмент, как тут у нас, – вещь в дурных руках опасная.
– Нам об этом никто не говорил. А у вас тут только и делаешь, что одеваешься-раздеваешься. Как в бане. Но, между прочим, в бане тепло. А здесь – как в погребе.
– Тут раздеваться не надо.
– Чего ж тогда? В зубы станете смотреть?
– В зубы, если понадобится, мы не только посмотреть можем, но и пересчитать все. Те, что останутся. Давай-давай, время теряешь, свое и наше. А тут, как и везде на свете, время – деньги. А деньги опять же – время. Усек?
– Шутишь ты, я так понимаю.
– С тобой шутить себе в убыток. Ну? Иди в тот угол. Шагай, шагай.
И показал мужик туда, где был как бы больничный угол. Похоже было на кабинет зубного врача. Кресло совсем такое же. Но вокруг вроде бы какая-то другая техника. Тоже все блестит, а местами сияет, прямо как чистое золото. Ну одни загадки вокруг. Однако же раз так устроено, значит, нужно.
Пат направился к креслу – не очень бодро, правда, но послушно. А там уже появился другой мужичок. Похоже, и правда доктор; халат, во всяком случае, был точно таким. Хотя и тесноватым. Улыбался приветливо. Сказал негромко, вежливо:
– Садитесь, пожалуйста. Не волнуйтесь: не будет совершенно никакой боли или других неприятных ощущений.
– Колоть, наверное, будете… – скорее самому себе пробормотал Тон Чугар. Доктора это даже развеселило:
– Представьте себе – не будем. Нет никакой надобности. Откиньтесь на спинку… Руки сюда, пожалуйста… Ноги на подножку, вот так. Глаза можете закрыть, а можете и не закрывать – как вам будет угодно…
Приговаривая так, доктор налеплял Тону на голову – посредине лба и где-то на затылке, потом – на самой макушке – какие-то причиндалы.
– Какой там поставлен съем? – спросил громко.
– Восемь тридцать, – донеслось от прилавка.
– Восемь… и… тридцать. Введено. Включено. Канал свободен. Пошел отсчет!
Что-то тихо загудело – сперва низким, бархатистым звуком, потом все выше, выше, выше… резче… Но все равно приятно. Только спать вдруг так захотелось! «Усну, не выдержу… – подумалось каким-то обрывком. – Усну…»
И в самом деле уснул.
21. Куда ты попал, Ра?
Что за черт!..
Именно такая мысль пришла мне в голову прежде всех остальных. Как-то выделилась из тумана, которым было наполнено мое сознание. Обычно я просыпаюсь с ясными мозгами, но только не на этот раз. И прошло, пожалуй, не менее минуты, прежде чем я понял – вдруг, сразу что к чему. Словно кто-то где-то нажал нужную кнопку.
Значит, работает. Где бы я в этот миг ни находился, во всяком случае, это не корабельная капсула. Но и не камера изолятора. Не арестантское помещение. Следовательно – я не задержан. Прошел. Проскочил! Пролетел все барьеры.
«Полной уверенности нет, – тут же одернул я свое слишком уж возрадовавшееся сознание. – А сам ты разве обязательно сразу схватил бы заподозренного? Скорее наоборот – установил бы наблюдение, и… и так далее. Азы ремесла».
Проверим самого себя. Быстро и тщательно. Быстро – потому что, как я совершенно ясно помню, в моем распоряжении – один час. Теперь уже меньше. И я снова перестану существовать почти на целые сутки.
Нет, похоже, во мне – никакой подсадки. Я не под чьим-то контролем. Тогда – за дело.
Вопрос первый: куда это меня занесло? Вернее – завезло. Забросило.
Оглянуться – медленно, чтобы не привлечь резким движением и явным любопытством ничьего внимания. Даже людей неопасных.
По правилам начнем слева. Медленно, плавно. Позевывая, поеживаясь и даже почесываясь под обносками, в которые оказался наряжен.
Место незнакомое. Тем не менее определить его нетрудно. Контрольно-перевалочный пункт. Проверка и отсев. На Улар допустят не всякого. А только тех, кто заведомо безвреден. Кто не выше, а ниже всяких подозрений.
Интересно почему…
Нет, размышления – потом. Сейчас – информация.
Что наблюдается? Одно строение – типовая контрольно-пропускная станция ВВ. Такими же, или почти такими, пользуются и в армейских ВВ-сетях.
Размещаются они, как правило, на небольших небесных телах – естественно, с заранее смонтированной гравиустановкой, создающей нормальную силу тяжести и позволяющей удержаться у поверхности атмосферы – тоже, конечно, созданной искусственно. И, как правило, не очень далеко от мира назначения. В системе той же звезды. Той самой, что я вижу сейчас на небе – не голубом, а зеленоватом. Надеюсь, мой мик уже вернул себе всю начинку? Проверю догадку. Да, это она. Однако… по имеющимся данным, никакой контрольной станции в этой системе нет. Тем не менее она существует. Создать ее (тут пришлось изрядно поработать, чтобы расчистить в горах такую ровную площадку, построить это здание, смонтировать гравиген, а смонтировав его – снабдить этот камень пригодной для жизни атмосферой) требует многих месяцев работы многих людей и машин, да нет – если прикинуть в цифрах, никак не менее года, а данные моего мика я обновил в последний раз накануне входа в эту операцию. Очередная загадка.