Милевская Людмила. Любовники чертовой бабушки

   «И он хочет, чтобы я в это поверила?!»
   — Как бы не так! — воскликнула я. — Меня америкосы собирались убить!
   Коля смутился. Видимо, сам не исключал такого трагического конца.
   — Муза, мы этого не допустили бы, — начал он меня убеждать.
   — Видела я, как вы не допустили. Э-хе-хе, значит, труп, найденный на моем диване, принадлежал той девице, — горестно заключила я.
   — Да, он в некоторой степени и являлся той самой девицей, но кто убил ее, совершенно не ясно. То есть мы знаем, кто желал ее смерти…
   — Только не я!
   Коля меня успокоил:
   — Это понятно. Существует террористическая организация, которая пыталась завладеть открытием Балицкого. Их человек был внедрен в группу ученых с заданием достать секрет оружия, которое изобрел Балицкий. Оружие это малых размеров, но обладает страшной разрушительной силой.
   — Прямо как я!
   И тут меня осенило.
   — Выходит, — содрогаясь, прозрела я, — в сарае остался клон, состряпанный террористами!
   Я была абсолютно уверена, что Миша Крохин, прикинувшись Казановой, не зря околачивался в клубе «Парти дэ плэзир», а потому наша разведка в курсе, что происходило в Париже. О, как я ошибалась!
   — Так ты ее видела? — бледнея, воскликнул Коля.
   — И даже разговаривала с этой бедняжкой. Террористы оказались не умнее и не добрее ЦРУ. Они тоже не пожалели девицу. Изуродовали ее, как бог черепаху, превращая в меня. И косолапость, и шепелявость, и косоглазие — все у девицы имеется, — гневно заверила я.
   И тут же выразила опасение, что вряд ли эти дураки-террористы девице старую внешность обратно вернут. Однако Коля мне возразил:
   — Не скажи, террористы как раз не дураки. Они действовали значительно умней, чем американцы.
   Узнав о планах ЦРУ, террористы решили ими воспользоваться. Если бы ты не вмешалась, еще неизвестно, как повернулось бы дело. Возможно, Кази-меж Балицкий был бы уже в руках террористов, поскольку девица американцев давно мертва. Ты спутала террористам все карты. У террористов был план. Они подкупив агента ЦРУ, готовившего тебе документы, и выведали день и час начала операции. Но тот агент думал, что полетишь во Францию ты. Он не знал, что цэрэушники передумали тебя вербовать. Не подозревал он и о двойнике, поэтому ввел в заблуждение террористов. В общем, террористы решили убить тебя в самый последний момент, за несколько часов до начала цэрэушной операции. Они собирались произвести подмену, для чего и приготовили девицу, которую ты связала в сарае.
   — Так вот для чего проник в мою квартиру тот придурок в кожаной куртке! — прозрела я.
   — Именно, — порадовался моей сообразительности Коля, — но террорист не знал, что стреляет в труп, а не в тебя.
   — Выходит, бедный труп меня спас! Но почему убийца сразу сбежал?
   — Он не сбежал, а пошел за автомобилем, который опасался оставлять во дворе дома.
   Я вспылила:
   — И это все происходит в нашей стране! Ужас! Коля, надеюсь, вы того террориста поймали?
   — Того — да, поймали, как и его приспешников. Все остальные террористы пока на воле. Парень, кстати, пережил неприятные мгновения, когда тащил труп в машину.
   Я вспомнила свою лисью шубу, которую он нацепил на мой труп, и завопила:
   — Я тоже тогда пережила отвратительные мгновения! Но зачем он нацепил на девицу мою лисью шубу?
   Мне сразу захотелось домой, проверить, все ли еще висит в платяном шкафу моя лисья шуба. Я поделилась своими переживаниями с Колей. Он заверил, что шуба висит под хорошим присмотром. В ответ я его пожурила:
   — Как же вы допустили в нашей стране широкую деятельность чужих террористов? Вам что, мало своих?
   Коля, краснея, признался:
   — Да, мы прошляпили эту деятельность, но зато сейчас их поймали. Все восемь человек обезврежены.
   Я с грустью заметила:
   — Значит, наша встреча в Гостином Дворе была запланирована.
   — Да. Как только мы узнали о планах ЦРУ, а это случилось после приезда девицы-двойницы, мы не спускали уже с тебя глаз.
   — Зачем же ты Выдру… Пардон. Зачем же ты жену с собой прихватил в магазин? — решила я пристыдить Колю.
   Он тяжко вздохнул:
   — Жена как раз в мои планы совсем не входила. С ней я столкнулся случайно. Уверен был, что она у своей мамаши, куда я отправил ее заблаговременно. Но с другой стороны, она даже помогла нам. Благодаря ей с коробками и документами все получилось прекрасно. С помощью нашей продавщицы ты приобрела такую же коробку, как и у меня. Я ходил по магазину за тобой по пятам и нервничал, гадая, каким образом произвести обмен коробок.
   — Но зачем? — поразилась я.
   — Чтобы наше знакомство выглядело непринужденным и правдоподобным, — просветил меня Коля и брякнул:
   — А тут ты затеяла драку с моей женой и сама мне вручила свою коробку. Остальное — дело техники.
   Я собралась возмутиться: разве он своими глазами не видел, кто на кого напал? Но Коля начал говорить такие интересные вещи, что пришлось промолчать.
   — Досадно было одно, — признался вдруг Коля, — жена меня приревновала к тебе и категорически отказалась вернуться к матери. Я рассчитывал, что ты обнаружишь подмену сразу и придешь ко мне за своей коробкой. Я должен был тебя задержать, чтобы дать время девице-двойнице.
   — Время на подготовку моего убийства? — воскликнула я.
   — Ну уж нет, — рассмеялся Коля, пытаясь внушить мне, что я наивна. — Агент ЦРУ, курирующий эту операцию, должен был вернуться в США той же ночью, убедившись в успехе внедрения твоей дублерши. В половине десятого того же вечера дублерша должна была выйти на связь с куратором и доложить ему обстановку. После этого он мог спокойно отправляться в Америку, рассчитывая на своих агентов.
   — Они-то и должны были меня убить! — ужасаясь, воскликнула я.
   — С агентами мы знали, как разобраться. В России их операцией руководил известный нам человек, кстати, мой тезка. Видимо, это и ввело тебя в заблуждение, против чего мы не возражали.
   Теперь мне стало ясно, кому я собиралась звонить перед поездкой в Париж. Радовало одно: американские агенты «накололись» не хуже меня — не все мне оставаться в дурочках.
   — Так и не поняла, почему ты хотел меня задержать? — воскликнула я.
   — Ход операции был продуман до мелочей. Нам невыгодно было, чтобы твоя встреча с двойницей произошла раньше ее разговора с куратором. Поэтому я намеревался продержать тебя в своей квартире до десяти вечера, после чего проводил бы домой. Присутствие жены, естественно, все сильно испортило.
   — Зачем понадобился вам весь этот спектакль? — изумилась я.
   — Чтобы ты прониклась ко мне доверием и помогла своей Родине, — отчеканил Коля. — Слава богу, все так повернулось, что этого не понадобилось, но уже позже, а на первом этапе я не мог даже к тебе подойти.
   — Почему?
   — За тобой постоянно следили. Так просто, не вызвав подозрения агентов ЦРУ, я не мог подойти к тебе даже на улице. Пришлось изобретать универмаг и коробки. Все должно было "походить на случайность, иначе — провал операции. И вместе с тем мы сильно рассчитывали на твою помощь.
   — А ваши психоаналитики разве не говорили, что я непредсказуемая, взбалмошная дура, лишенная всякой логики?
   — Говорили. Поэтому мы действовали согласно их рекомендациям.
   — Так теперь надо уволить их, — посоветовала я. — Все они понаврали.
   — Возможно, но мы познакомились. И ты прониклась ко мне доверием.
   — Да, но только благодаря трупу. Я не полезла в коробку по дороге, как рассчитывали ваши психоаналитики, а спокойненько отправилась домой, вся в слезах и рыданиях. Но как вы могли допустить, чтобы я встретилась с этой покойной двойницей? Да еще в моей же квартире, ключом от которой, теперь я уверена, поделился с ней мой подлый муж.
   — Мы не думали, что девицу укокошат. Нам нужно было знать, о чем у вас пойдет разговор. В магазине я незаметно прицепил к твоей блузке «жука», подслушивающее устройство.
   — А почему вы не поставили на прослушку сразу квартиру?
   — Этого делать нельзя. ЦРУ обладает устройством, способным выявить такую прослушку. Мы не могли рисковать операцией.
   — А моей жизнью вы рисковать не боялись?
   Коля приосанился и доложил:
   — Мы предприняли меры, чтобы ты осталась жива.
   «Ха! По трупу на моем антикварном диване эти меры очень заметны!»
   Я не стала придираться, лишь подметила:
   — Но девица погибла. Значит, кто-то ее убил. Как думаешь, кто?
   — Наши люди видели, как она вошла в твой подъезд. Слежка велась особенным способом, на большом расстоянии, чтобы не обнаружить себя перед агентами ЦРУ. Они тоже за твоим домом следили. Террорист при допросе клялся, что девицу не убивал, поскольку тоже боялся обнаружить себя перед цэрэушниками. Мы ему поверили, так как он принимал девицу за тебя и потом стрелял в труп. Какой смысл убивать дважды одного человека?
   Со всей присущей мне мудростью я подтвердила:
   — Никакого.
   — Вот и мы так подумали. Тем более что они запланировали твое убийство на следующее утро, а девица погибла вечером. Вечером террористы не имели возможности убить девицу, они ждали, когда снимут наблюдение цэрэушники. После того как девица доложила куратору об успешном внедрении, цэрэушники перестали следить за твоим домом, а наши ребята слежки не снимали до самого утра. Поэтому террористы получили возможность выполнить задание лишь после ухода Гануси.
   — Что они и сделали, — вставила я, измочаленная долгим молчанием.
   Коля прервал меня нетерпеливым жестом и продолжил:
   — Утром труп сложно вытаскивать. Слишком много свидетелей. Поэтому им пришлось воспользоваться лисьей шубой. Поднятый воротник прятал лицо.
   Мне сделалось дурно: «Нацепить мою лисью шубу на труп! Такое может шлепнуть в голову лишь террористу!»

Глава 44

   Услышать такое про шубу! Любая женщина поймет меня очень легко. Естественно, я откинулась. Коля привел меня в чувство и жестоко продолжил.
   — Когда террорист, выстрелив в труп, спустился вниз, — просветил меня Коля, — он отправился к своему помощнику, оставшемуся в машине. Тут-то они тебя и заметили. Тот, который стрелял, признался потом на допросе, что испытал неописуемый ужас, когда увидел тебя, вихрем несущуюся по улице. «Я же пулю влепил ей прямо в лоб», — мямлил он трясущимися губами. Эти ребята и слыхом не слыхивали о двойниках. Им дали задание: убить и закопать.
   Коля увлекся и совсем перестал щадить мои нервы. Пришлось поставить его на место.
   — Речь идет обо мне? Убить и закопать собирались меня? — поинтересовалась я, после чего (хотите верьте, хотите нет) он зарделся.
   — Прости, Муза, кажется, я увлекся. Но мы твоей гибели не допустили бы, — бросился оправдываться Коля.
   — Само собой, — скептически отметила я и предложила:
   — Фиг с тобой, продолжай. Мне уже интересно. Охваченные ужасом террористы вернулись в мою квартиру и нашли свой, то есть мой, труп. Они нацепили на него лисью шубу и потащили вниз. Так все было?
   Коля покачал головой:
   — Немного не так. Точнее, так они собирались поступить до того, как увидели тебя, целую и невредимую. После встречи с тобой они решили утроить бдительность. Теперь останавливаться перед твоим подъездом им показалось опасным. Поэтому один остался в машине, а другой, тот, который раньше был за рулем, отправился за трупом. Вытащив его и усадив на лавочку, он помчался за угол и поставил дружка в известность, что труп внизу, а двор относительно пуст.
   Изможденная долгим молчанием, я выскочила с догадкой:
   — Потом террорист вернулся на лавочку, подсел к трупу и, делая вид, что ведет с дамой беседу, позвонил по мобиле коллеге. Короче, пока мы бегали по чужому двору, в моем дворе разыгрывалась трагедия: вместе с трупом похищалась моя лисья шуба! Но куда они потащили бедный мой труп?
   — К своему боссу, которого мы вскоре взяли с поличным. Однако мы не учли, что террористы предвидели и такой ход событий. У них был разработан вариант с похищением Музы Доброй из самолета на случай, если ее не удастся убить. Человек, взявший билет на твой рейс, не был раскрыт нами. Узнали о нем лишь тогда, когда выяснилось, что самолет захвачен.
   — А стюардесса? — безмятежно поинтересовалась я. — Как же та стюардесса?
   Коля вмиг побледнел.
   — Какая стюардесса? — изумленно спросил он.
   — Вы не знали, что стюардесса заодно с террористом?
   Теперь Коля вспыхнул.
   — Какая стюардесса? — растерянно спросил он. — О чем ты?
   — Как «какая стюардесса»? Их что, целый табун похитили, стюардесс этих? Насколько помню, среди похищенных была одна. Очень она мне не понравилась, сразу же, с первых минут полета. Надеюсь, ее уже наказали?
   — Ее до сих пор не нашли, — сникнув, признался Коля.
   Я испытала сильнейшее разочарование в нашей контрразведке.
   — Как?! — завопила я. — Не нашли стюардессу?! Как вы могли?! Да она у них там самая главная террористка была! Эту бабу надо обязательно выловить и быстренько четвертовать за измену Родине! Как она, подлюга, могла не пустить меня в туалет? Я бы отсиделась там с минимальной потерей своих нервных клеток!
   — Не может быть, — выдавил из себя наконец бедный Коля. — Это ошибка.
   Пришлось его просветить:
   — Сам ты ошибка. Стюардесса и привязала меня к чертову стулу!
   Коля чуть пульс не потерял.
   — Катя? Тебя привязала? — страшным голосом взвыл он. — Этого быть не может!
   Я сделала надлежащий вывод:
   — Понятно, она и была вашей главной опорой. Поздравляю. Рыжий урод, террорист, от нее без ума. Как и она от него.
   — Этот рыжий урод хотел пристрелить тебя еще в полете, — мстительно сообщил Коля.
   Видимо, с Катей у него были какие-то отношения.
   — Что ж не пристрелил? — безразлично спросила я.
   — После разговора с главарем их группы, которого мы к тому времени арестовали, урод изменил свои планы и вынужден был тебя отпустить.
   Пришлось рассердиться:
   — Хватит парить мои мозги! Будто не понимаю, что урод не мог меня пристрелить. Я летела под собственным именем. Узнай Казимеж из газет, что Муза Добрая погибла от руки террориста, в их дублерше отпала бы надобность. Казимеж искал бы уже не меня, а мою свеженькую могилку. Террористы привязали меня к стулу в сарае, чтобы можно было свою двойницу за меня выдавать. Ха! Знали бы террористы, с кем они, идиоты, связались, не стали бы тратить деньги на пластическую операцию той девицы. Стоило такие бабки палить, чтобы она с моей физиономией полежала в парижском сарае. Ну, надо же, какие коленца выкидывает порой судьба: они меня привязали к стулу в одном сарае, я девицу связала в другом, в отместку наглеющим террористам.
   Коля огорошенно осведомился:
   — В отместку за стул?
   — В отместку за шубу.
   — Да-а, сложная завязалась игра, — возвестил Коля, почесывая затылок. — Еще сложней, чем я думал. Обо всем напишешь подробный отчет.
   — Само собой, — выразила я полное с ним согласие. — И про Мишку писать?
   — Про какого Мишку?
   — Про Крохина. Я же с ним танцевала там, в «Парти дэ плэзир». Да и в Тьонвиле были у нас отношения. На пикник ходили, бутерброды с пивом ели-пили и прочее, — сказала я, имея в виду его отравление моими таблетками.
   Точнее, таблетками мужчины с сигарой — я здесь ни при чем.
   — Все пиши, — рассеянно посоветовал Коля и уже гораздо осмысленней вдруг спросил:
   — Как думаешь, Жан-Пьер работает на ЦРУ?
   — Нет, не работает. Он жадный и понимает, что мой щедрый Казимеж с его гениальным открытием мог дать значительно больше, чем ЦРУ.
   Сказав это, я поднялась с дивана и направилась к огромному зеркалу. Коля проводил меня задумчивым взглядом.
   — Ладно, пора домой, — сказала я, творчески поправляя прическу. — Бабушка Франя уже заждалась меня.
   Коля опешил.
   — Как пора?! — закричал он, вскакивая с дивана. — И тебе неинтересно знать, что дальше произошло?
   — А что там знать. Все очевидно. Агента, твоего тезку, который должен был прятать меня на даче, вы сцапали. Следовательно, сообщить ЦРУ о провале операции он не мог. Второй труп (речь о мужчине в костюме) вы инсценировали, чтобы заставить меня делать глупости, да заодно и держать на крючке. Начнете сейчас морочить мне голову, что я убийца двух человек, станете отмаз предлагать за бескорыстную службу Родине. Знаю я все ваши заморочки. На самом деле того мужчину никто не убивал, и дырка во лбу у него ненастоящая.
   Коля смущенно отвел глаза. Убедившись в своей правоте, я продолжила:
   — Когда я послушно вошла в контакт с цэрэушниками и отправилась в аэропорт, мужчина спокойненько ожил и двинул домой. О жизни моей вы, думаю, действительно беспокоились. Потому что мечтали увидеть Казимежа. Но вы же из нашей страны, не с Луны сюда опустились, следовательно, делаете все через то место, через какое у нас традиционно все делается. Вот и пошел ваш продуманный план наперекосяк: меня похитили, потом я работала на американцев, затем отравила вашего Крохина. Кто убил американскую клоншу, вы все равно не знаете, как не знаете того, кто таскал по моей квартире ее бедный труп.
   Коля сознался:
   — Не знаем.
   Я устало заключила:
   — Ладно, пойду. Бабушка Франя наверняка…
   — Ты не можешь уйти, — зло сказал Коля.
   — Началось! — воскликнула я. — Не хочешь ли ты сказать, что вы повесите на меня смерть той бедной девушки, которая согласилась сдуру работать на безалаберных америкосов?
   Он подтвердил:
   — Хочу.
   Я поняла: разговор выходит на второй, более содержательный виток.
   — Так, — призадумалась я, — и у вас есть улики против меня?
   Коля кивнул. Пришлось согласиться:
   — Хорошо, буду служить Родине со всем рвением, на которое только способна.
   Настроение Коли резко улучшилось. Он повеселел и позволил себе некоторую игривость.
   — Ну вот, — сказал он, — я знал, что ты славная девочка. А делать тебе ничего не придется. Лишь отвечай на вопросы и в дальнейшем живи себе, но там, где мы посоветуем. Идет?
   А куда было деваться?
   — Идет, — промямлила я, после чего он приступил к допросу.
   — Когда ты последний раз Казимежа видела? — деловито осведомился Коля.
   Я огрызнулась:
   — Говорила же, два года назад.
   — Где?
   — В Париже. Он посадил меня на самолет.
   — В каких отношениях вы расстались?
   — В самых плохих.
   Коля состряпал гримасу, говорящую о полном его недоверии. Счет в банке, видимо, помешал.
   — А что такое? — обиделась я. — Сам же велел не врать, я и не вру. Поругались мы, точнее, я на него обиделась, сказала, что уезжаю с тяжелым сердцем, так как не оставил он о себе никакой доброй памяти.
   — Что имелось в виду?
   — Подарок, естественно. Мы Неплохо погуляли в Париже, все было так поэтично, а он взял и испортил наш красивый роман. В таких случаях даме на прощание дарят что-нибудь памятное: колечко с бриллиантом или норочку. Он не подарил. Это меня разозлило. Я ему намекнула, но понял он поздно, когда до вылета самолета оставались минуты.
   — Он не просил тебя что-нибудь сохранить или передать кому-то?
   После долгих размышлений я удивленно спросила:
   — Что именно?
   Коля ответил с большим раздражением, кстати, необъяснимым.
   — Какого-нибудь предмета — может, папку с бумагами, может, кейс, может, еще что — не оставлял тебе Балицкий на хранение?
   — Нет, не оставлял.
   Коля призадумался.

Глава 45

   Я сидела, словно воды в рот набравши. Вам признаюсь: получила-таки я подарочек от Казимежа, но позже, когда в Питер уже вернулась. Внутренний голос мне говорил, что об этом лучше помалкивать.
   — Хорошо, — сказал Коля, надумавшись досыта, — а потом, когда ты приехала в Питер, Балицкий никого к тебе не присылал?
   Душа моя в пятки ушла.
   «Так и есть, — подумала я, — докопались. Но не буду спешить с признаниями. Кто знает, может, и не до всего докопались».
   — Присылал, — ответила я. — Парень явился ко мне с подарочком от Казимежа. Казя одумался и решил исправить ошибку.
   Надо было видеть лицо Коли. Хищным взором ястреба впился он в меня и закричал:
   — Где этот подарок?
   — Если не потеряла, то здесь, — сказала я, снимая с плеча сумочку и раскрывая ее.
   Коля (что за манеры?) выхватил сумочку из моих рук и высыпал ее содержимое на столик. Его глазам открылось то еще зрелище. Кто пытался изучать содержимое дамских сумочек, тот поймет, почему Коля надолго замолчал.
   — И где же подарок? — разочарованно провыл он, разравнивая кучку губных помад, пилочек, шпилек, заколок, жвачек, тампонов, записок и бог знает чего еще. — Неужели ты потеряла?
   Его горестный вопль отозвался в моей душе благородным порывом.
   — Да вот же подарок, — ответила я, выхватывая из кучки свою зажигалку.
   Коля принялся разглядывать зажигалку с невероятным усердием.
   — Золотая, с двумя изумрудами и, видишь, с одним довольно крупным бриллиантом, — похвастала я. — Консультировалась с ювелиром. Стоит бешеных денег.
   — Что же ты небрежно таскаешь свое богатство?
   — А что ее, в сейф положить? Кто знает, что она золотая?
   Подумав, я осторожно добавила:
   — Кроме тебя.
   — На зажигалке что-то выгравировано, — сказал Коля, поднося ее к самому носу.
   — Прочитай, — разрешила я.
   Он прочел вслух: «Музе от Казимежа в знак вечной и преданной любви».
   — Не слишком оригинально, — посетовала я, — зато правдиво, если учесть счет в банке.
   — Странно, галантный Балицкий подарил своей даме какую-то зажигалку, — подивился (бестолочь) Коля.
   Пришлось ему пояснить:
   — Уместней, конечно, была бы корзина цветов, но тащить ее из Парижа не слишком удобно.
   — Не обязательно цветы. Кроме зажигалки, есть и другие предметы женского обихода.
   — Есть, — согласилась я, — но потерялась у меня именно зажигалка, а Казимеж пошутил: «Вряд ли ты ее потеряла бы, будь она золотой». Я сердечно с ним согласилась. Думаю, этим и был продиктован выбор подарка.
   Коля задумчиво констатировал:
   — Похоже на правду.
   — А я не умею лгать, — заверила я, решив под угрозой расстрела молчать про лисью шубу, подаренную заодно с зажигалкой.
   Коля строго спросил:
   — Больше подарков не было?
   — К сожалению, не было, — ответила я, переживая за лисью шубу.
   Брови его поползли вверх, а уголки губ, напротив, вниз опустились.
   — Муза, — зло сказал Коля, — сейчас ты обманываешь. Мы точно знаем, что Казимеж переправил к тебе еще один предмет. Что это было? — он страшно сверкнул глазами.
   «Черт с ней, с шубой», — подумала я и спросила:
   — Что ты кричишь? В ушах звон, я теряюсь. Думаете, он угомонился? Как бы не так. Коля грозно навис надо мной и завопил:
   — Повторяю вопрос: что еще подарил тебе Казимеж Балицкий?
   Я собралась с духом, втянула голову в плечи, зажмурила глаза и одним дыханием выпалила:
   — Шубу!
   Коля опешил. Видимо, он настроился на что-то совсем другое.
   — Шубу? — недоверчиво спросил он.
   Скажу честно, мне стало значительно легче.
   — Да, шубу, — призналась я. — Ту лисью шубу, которая приглянулась подлому террористу.
   — И больше ничего?
   — Клянусь, это все!
   Коля позволил себе выругаться от отчаяния.
   Я с ним согласилась:
   — Да, подарков действительно маловато, но ничего не поделаешь.
   Коля расстроился, устало провел по лицу рукой и выдохнул:
   — Да-а!
   Вид у него был убитый. Я пожалела беднягу и начала его успокаивать:
   — Не переживай. Может, оно найдется. Ты вообще-то знаешь, что ищешь?
   — Да в том-то и дело, что нет! — взвыл Коля. — Это может быть все что угодно. Папка, картина, книга, металлический диск, да просто бумага.
   — Туалетная? — осведомилась я.
   — Возможно, и туалетная!
   Коля обреченно махнул рукой, думаю, на свою жизнь.
   — Слушай, а вдруг это содержится в моей шубе? — осенило меня. — Приедем, осторожно снимем подкладку, проверим…
   — Уже, — просветил меня Коля.
   Я вскрикнула:
   — Что «уже»?
   — Уже оторвали. Нет там ничего.
   — А-а-а! — взвилась я, как подстреленная птица. — А-а-а!
   На большее не хватило сил.
   А Коля с ненавистью продолжил:
   — На мелкие части шубейку твою разобрали, и нет там ничего!
   У меня потемнело в глазах: «Разобрали? Подарок Казимежа?! На мелкие части?!»
   Фурией набросилась я на Колю, вцепилась ногтями в его лицо и завопила:
   — Убью! Мерзавец! Убью!
   От моего искреннего отчаяния Коля порядком струхнул и не хуже меня завопил:
   — Успокойся, собрали мы шубу твою! Собрали!
   — Где она? — спросила я, нехотя убирая ногти с его лица и приходя понемногу в себя.
   Лишь в глубинах души шло отголоском: «Ах, Казимеж! Мой любимый Казимеж! Шуба! Память твоя!»
   — Висит шуба в шкафу, целая и невредимая, — отлетая подальше, заверил Коля. — Ее сшили снова лучшие портные. Она еще краше, чем прежде. Даже пуговицы пришили. Там одной, кстати, не было. Точнее, была, но почему-то в кармане лежала.
   Сразу на душе отлегло. А весть о пришитой пуговице даже порадовала. Целый год собиралась ее пришить, но постоянно что-то мешало.
   Я спросила:
   — А почему вы решили, что Казимеж передал этот неизвестный предмет именно мне?
   — Потому что друг и коллега Балицкого, тот, который работал на террористов, год назад передал им секретное сообщение.
   — Какое?
   — Балицкий, мол, обрадовался, когда узнал, что их коллега собирается посетить Россию. Он прибежал к своему другу…
   — Тому, который внедрен террористами?
   — Да, Балицкий прибежал к нему поздно ночью и попросил ключи от лаборатории. Сказал, что хочет передать своей невесте подарок, и поэтому ему нужно срочно изготовить одну голограмму.